Текст книги "Солнцеворот"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

– Не обращай внимания, – сказала Нара, – Это он от взрослых где-то нахватался.

– Понятно, что не сам придумал, – сказал Павлов и предложил Наре воспользоваться одеждой, которая находится в самом большом мешке подле входа в жилище. Нара его искренне поблагодарила, забрала мешок и выбралась наружу.

Когда, по мнению Павлова, прошло достаточно времени, чтобы женщины переоделись, он выбрался из типи. Он хотел предложить гостям немного перекусить жареной и копченой свининой и обсудить порядок очередности ночного дежурства. Но первым делом он рассказал им о визите отряда воинов из племени кайяпо. Гости встревожились. Урсула ловко забралась на высокую березу, чтобы "оценить обстановку". Спустившись вниз, она сообщила, что огней от костров со стороны болота она не заметила, так как видимость ухудшает сгущающийся туман.

По мнению Нары, Сороке и его братьям необычайно повезло. Давно известно, – сказала она, – что кайяпо любят держать у себя пленниками белых людей: орландов, дакотов и илинойцев. Это поднимает их престиж в глазах соседних племен; пленников, как правило, всячески ублажают, но зорко стерегут – ведь они играют роль талисмана, приносящего счастье. Представители племен белых людей обычно обладают широкими познаниями в использовании полезных свойств растений, их женщины чистоплотны, а мужчины изобретательны.

Потом их разговор перешел на печальные темы: о землетрясении, наводнении и гибели родных и близких. По мнению Нары, боги подземелья еще никогда так не гневались и поинтересовались, почему он и его братья оказались на территории чужих охотничьих угодий. И что случилось с его родителями?

Павлов онемел. Он не знал, что сказать и неожиданно заплакал. А потом, словно кто-то специально "потянул его за язык", и он заговорил, сильно волнуясь:

– Нашу лодку накрыло большой волной. Меня и моих братьев смыло за борт. Я зацепился за бревно, а братья – за мою рубаху. Потом нас прибило к отмели, и там же я увидел нашу лодку, но в ней никого не было. Отец, мать, моя жена Инга из рода Красной Лисицы, наверное, утонули. Я вычерпал из лодки воду, посадил в нее братьев и мы продолжили свой путь. Вода все прибывала и прибывала, и нас вынесло течением в протоку. И я без труда пошел по протоке на веслах, как будто направление течения воды внезапно поменялось.

– В этом нет ничего удивительного, – заметила Урсула, – такое часто происходит во время сильного половодья. Но у тебя есть надежда: кто-то из твоих сородичей, возможно, выжил.

– Ужасно, когда видишь своих родных и близких в смертельной беде и не можешь им ничем помочь, – сказала Нара и заплакала.

– Мамочка, дорогая, пожалуйста, не реви, – жалобно попросила ее Березка, но не выдержала и тоже разрыдалась.

– Все, хватит, мы не на поминках, – одернула своих родственников Урсула и добавила: Полагаю, что вам следует укладываться спать

Павлов поддержал ее инициативу, сообщив о том, что в его жилище есть большой спальный мешок, в котором Нара и Березка смогут поместиться вдвоем, а он и Урсула переночуют возле костра, благо, что сейчас не так холодно.

Прошло еще какое-то время, пока Нара и Березка устраивались ко сну. От приема пищи они категорически отказались, сославшись на какой-то древний обычай. Зато Урсула с удовольствием доела остатки жареной свинины, заодно осведомившись у Павлова о том, как ему удалось умертвить кабана.

И опять Павлова кто-то словно "потянул за язык", чтобы в очередной раз соврать:

– Впереди нас плыли кабаны. Целое стадо. Их было так много, что я не мог их пересчитать. Потом они выбрали для себя склон, настолько пологий, чтобы они могли выбраться на сушу. Все выбрались, кроме одной свиньи, у которой, видимо, была сломана нога. Она бы все равно погибла. Поэтому я, причалив к берегу, оглушил ее веслом, сломав его вдребезги, а потом добил копьем.

– Интересно! Я множество охотничьих историй знаю, но от тебя услышала что-то новое. Ты даже не хвастаешься, что для молодого охотника просто удивительно. Ой! Что со мной? Мне кажется, что я засыпаю.

С этими словами Урсула, сидевшая до этого на корточках, оказалась лежащей на спине. Ее тело изогнулось дугой, и до слуха Павлов отчетливо донесся храп. Не успел он удивиться столь стремительному погружению в сон своей собеседницы, как услышал в левом ухе знакомый голос:

– Простите, Ватсон! То есть Павлов. Вы же совершенно не умеете врать! Настолько правдоподобно, чтобы вам поверили. Сознаюсь. Это я дергал вас за язык, чтобы вы врали правдоподобно. В противном случае вы бы сейчас плыли вниз по течению этой речки с перерезанным горлом.

– Что-то я вас плохо понимаю, – признался Павлов.

Бес постарался выразиться яснее:

– Ватсон! Это же элементарно! В ножнах у вашей прекрасной соплеменницы покоится кривой бронзовый нож, похожий на тот, которым пользовались финикийские пираты в горячих абордажных схватках с древними греками и этрусками. А в рюкзаке у нее – прекрасно заточенная бронзовая секира. Разумеется, без рукоятки, изготовить которую для нее – раз плюнуть.

– Причем здесь нож и секира? – пробормотал Павлов.

– Ладно, проехали! – со вздохом сожаления произнес бес.

– Я, конечно, понимаю, что едва не попал впросак, но, позвольте, Арнольд Борисович, у вас и у меня возможности совершенно разные, – возразил Павлов.

– Это вы, конечно, заметили правильно: возможности у нас разные, – констатировал бес и затем задал неожиданный вопрос: Кстати, вы не смотрели американский художественный фильм "Солдат Джейн"?

– Что-то не припомню, – признался Павлов.

– Фильм, конечно, так себе, – зевнул бес и продолжил: Вкратце, некая девушка, которую играет замечательная Деми Мур, хочет стать десантником и ни в чём не уступать крутым парням.

– Ну и что в этом особенного? – опять не понял Павлов.

– Особенное в том, – подошел бес к теме очередного научного доклада, – что эта девушка, как и находящаяся в настоящее время в полной отключке Урсула из племени орландов, страдают болезнью тестикулярной феминизации, или, синдром Морриса.

– Короче, Склифосовский, – взмолился Павлов.

Но бес был неумолим, и Павлову пришлось выслушать его до конца.

– Короче не получится, поэтому слушайте меня внимательно. Суть болезни Морриса состоит в следующем. В генотипе, который формируется в момент оплодотворения женской яйцеклетки мужским сперматозоидом, отсутствует ген, обеспечивающий чувствительность клеток к мужскому половому гормону. В определенный момент эмбрионального развития возникают мужские половые железы – семенники и начинают продуцировать мужские гормоны. Однако клетки их не воспринимают. Зато они воспринимают небольшое количество женских половых гормонов, которые имеются в организме любого мужчины. Развивается псевдогермофродит – высокая, стройная, статная, сильная и ловкая женщина с молочными железами, но без матки, с малым влагалищем, имеющая внутри семенники, не менструирующая и не рожающая. Впрочем, и к сексуальной жизни она не способна. В известные вам и мне времена эта болезнь была очень редка – 1 на 65 000 женщин. У орландов – 1 на 5 женщин, а может и 1 на 3.

– Не хрена себе! – удивился Павлов, – выходит, что орланды разделились на три пола?

– Выходит, что так, – согласился бес.

– А Оленина? То есть Инга. Может, она тоже ОНО? – испугался Павлов нежелательных препятствий предстоящей супружеской жизни.

– Нет, с влагалищем у нее все в порядке, но вот с мозгами – большие проблемы. Как только я не пытался к ней подобраться: сны детские навевал, о долге, чести и мужестве напоминал… Бесполезно. Не коннектит. Лежит, как бревно, и ревет. Вас все время вспоминает, – сообщил бес.

– Где лежит? – разволновался Павлов.

Бес внес уточнение:

– Успокойтесь! Лежит она не на сырой траве, как Урсула, а на почти цивильной постели в резиденции рода Белохвостого Оленя, которая, между прочим, называется "приютом". Лично мне слово "приют" очень нравится, да и архитектура и материал, из которого он сооружен – вне сравнения. Вокруг вашей супруги хлопочут ваши сородичи, пытаются успокоить и узнать, что случилось с вашими родителями, вами лично и вашими братьями. А она, как вы сами того пожелали, ласковых слов не слышит, объясниться не может и только мычит. Если через 40 дней вы не вернетесь, то ее заберут к себе ее родственники из рода Красной Лисицы.

Павлов готов был прослезиться, и, не зная, как ему отблагодарить беса за ценную информацию, сказал следующее:

– Арнольд Борисович, голубчик, мне уже очень стыдно. Можно, я позабочусь об Урсуле, а потом мы продолжим нашу беседу. И, кстати, обратите внимание на камушек, который находится в центре поляны. Мне представляется, что это – метеорит.

Не дожидаясь ответа, Павлов забрался в типи, подбросил в очаг хвороста, дождался, когда разгорится огонь, и осмотрелся.

– Кажется, все в порядке, – подумал он, – пацаны и их новый товарищ мирно спят в предоставленном им спальнике. Им, наверное, тесновато втроем, но можно и потерпеть. Нара – в спальном мешке родителей Рико и Люка. А где же Березка? – удивился он, и только тут заметил, что юная орландка сидит в углу типи на корточках, прикрывшись мягкой оленьей шкурой.

– Ты почему не спишь? – шепотом спросил он ее.

– С Нарой мне тесно и слишком жарко, – шепотом объяснила она.

– Я бы с радостью остался с тобой поболтать, но Урсула от усталости свалилась с ног, и кроме меня, вас некому охранять, – сказал он и приблизился к ней на расстояние вытянутой руки.

– Какой ты храбрый! – похвалила его Березка.

– Перестать, так надо, – сказал он без ложной скромности и попросил дать ему какую-нибудь одежду или шкуру, чтобы Урсула не простудилась.

Березка протянула ему просторный замшевый халат Нары, который почти просох. При этом шкура, которой она прикрывалась, как одеялом, сползла с ее плеч, и Павлов увидел ее обнаженную грудь: два круглых мячика с вызывающе торчащими сосками. Березка быстро прикрылась, и на ее лице появилась извиняющаяся улыбка. Павлов кашлянул и сказал первое, что ему пришло на ум:

– О! Да ты уже невеста!

Березка отреагировала на его шутливое замечание очень серьезно, совсем не по-детски:

– Если нравлюсь, засылай сватов. А не нравлюсь – не обижай!

– Нравишься, нравишься! – весело сказал он, вспомнив, что разница в возрасте между Березкой и его двойником Сорокой, наверное, совсем небольшая: три или четыре года.

– Возьми еще холстину, – предложила Березка, имея в виду вкладыш из спального мешка, который он вытащил, когда укладывал спать Рико, Люка и Вика.

Выбравшись из типи, Павлов подложил замшевый халат Нары под бок Урсулы, переместил на него все ее туловище и прикрыл вкладышем спального мешка.

– Арнольд Борисович, голубчик, вы где? – тихо позвал он беса.

Не дождавшись ответа, он подбросил в костер охапку хвороста. Хворост вспыхнул, и осветил поляну. Ему почудилось, что на черном камне стоит человек в темных одеждах. Он протер глаза, и видение исчезло. Потом он услышал жизнерадостный голос Василия Ливанова:

– Ватсон, то есть Павлов, поздравляю! Великолепная находка! Похожий камушек я видел в Музее естественных наук в Брюсселе. Весит он около тонны, а его возраст оценивается в 4,5 миллиарда лет. Возможно, что по этому показателю данный метеорит тоже является ровесником солнечной системы. Энергетика из него так и прет! Так и прет! Я славно подзарядился. Только, вот, в толк не возьму, отчего от него так мочой ослиной воняет?

– Это кайяпо помочились, – объяснил Павлов.

– Так у вас побывали гости? Что же вы мне сразу не сказали? – в голосе беса чувствовался упрек.

– Повода не было, – ответил Павлов и рассказал ему подробности визита боевого подразделения кайяпо.

– Не переживайте, раз все обошлось. Лучше послушайте-ка, что я вам расскажу про орландов – нынешних ваших сородичей, – предложил бес.

И Павлов весь обратился в слух.

Рассказ Арнольда Борисовича Шлаги

(беса категории "Б" по кличке «Цензор») о племени орландов

По словам беса, орланды – представители белой расы, появившейся в Северном Забайкалье неизвестно откуда. Сами орланды думают иначе: считают, что испокон веков обитали на юго-восточном побережье Байкала, а потом их оттеснили на север джурджени – люди с медным, как у индейцев майя, оттенком кожи и с утонченными, как у древних греков, чертами лица.

После долгих скитаний орланды поселились на месте, где река, первоначально ошибочно принятая Арнольдом Борисовичем за Ангару, распадается на два рукава и создает остров площадью, примерно, 100 га, который при взгляде сверху с высоты птичьего полета напоминает авианосец.

Левый рукав отличается наибольшим уклоном и быстрым течением, а вот правый более спокойный. На языке джурджени река называется Ипуть. В их языке есть местоимение "и", которое означает "Вот он" и служит в роли указательного местоимения. На орландском наречии река называется Припятью, так как принимает в себя пять больших притоков, самый полноводный из которых – река Елена. После слияния обеих рек – Припяти и Елены – образуется Велга – самая большая река Восточной Сибири, которая несет свои воды к Северному Ледовитому океану.

Джурджени называют место поселения орландов Долгий Остров, а орланды и другие племена – Красные Камни. В лучах заходящего солнца красный гранит, из которого сложены отвесные берега, как бы пламенеет, и все урочище издалека кажется сплошным огненным языком.

На Долгом Острове находятся родовые имения орландов, которые они называют приютами. Их девять – по числу родов. Три рода у орландов считаются старшими, три средними, три младшими. У каждого рода свой тотем, который рассматривается в качестве его символа или защитника. (3) Род включает в себя кровных родственников по мужской линии и женщин, вошедших в состав родов по браку, но принадлежавших по происхождению к своему роду.

В каждом роду в среднем, по 10 семей. У мужчин за тридцать, как правило, две жены – "старшая" и "младшая". Классической формой брака является женитьба на дочери брата матери. Во главе рода стоит выбранный сородичами старейшина. В каждой семье из-за ужасающей детской смертности не более 7–8 человек.

Произошло выделение родоплеменной знати. Существует домашнее рабство. Верхушку племени представляют семья Верховного вождя и семья Верховного жреца. Все жены Верховного вождя из разных племен и народов. Это позволяет орландам решать какие-то вопросы дипломатии, и, кроме того, освежать племенную кровь. Жрецу дозволено брать в жены только девушек из старших родов. Старейшины родов образуют совет, наподобие законодательного и судебного органа власти.

Особую роль в общественной и военной организации орландов играет орден Белоголового Орлана, состоящий из представителей среднего пола. В ордене два отряда: воины и ученицы. Ученицы – здоровые девушки-подростки с признаками синдрома Морриса, который орланды не считают уродством или каким-отклонением от природного человеческого естества. При достижении 18 лет ученицы принимается в отряд воинов, и до 50 лет несут военную службу, а затем отправляются в отставку. Впрочем, до старости доживают немногие воины. Непрерывные стычки с враждебными племенами и другие опасности, например, охота на кабанов и медведей, приводят к их частой преждевременной смерти. Отряд воинов возглавляет Центурион, назначаемый и смещаемый со своей должности решением Совета старейшин.

Все лето и до наступления осени, когда созревают кедровые орехи, орланды живут в своих приютах, а затем половина семей отправляются вплавь на лодках или пешком лесными тропами на свои родовые охотничьи территории за пределами урочища. Свои промысловые лагеря, расположенные по течению реки Припять (Ипуть) и ее притокам, они называют зимниками. Приток реки, на котором оказался Павлов, орланды называют Лопань или Лопарь, то есть изливающаяся вода.

Обычаями орландов установлено, что в урочище на зиму остаются семья вождя и семья жреца, немощные старики, больные и увечные, вдовы, осиротевшие подростки, разведенные женщины, женщины на последнем месяце беременности или с новорожденными детьми и их мужья. Остается на зиму в урочище и половина отряда воинов во главе с Центурионом. Весной, когда реки и водоемы освобождается ото льда, орланды возвращаются на Красные Камни на лодках и плотах, связанных из бревен лиственницы и кедра. Это – деловая древесина, которую они впоследствии используют на разнообразные хозяйственные цели. По пути орланды останавливаются возле нерестовых речек и ручьев и занимаются ловом идущей на весенний нерест рыбы ценных осетровых и лососевых пород. Пойманную рыбу они там же солят, вялят и коптят.

Сезонная миграция орландов имеет большое хозяйственное значение, так как снижает нагрузку на экосистему урочища и позволяет осваивать дополнительные природные ресурсы. К тому же летом из-за жары и обилия клещей, комаров, гнуса и прочих тварей жизнь в тайге становится совершенно невыносимой. В урочище же особый микроклимат и циркуляция воздуха, которая препятствует чрезмерному скоплению кровососущих насекомых.

Вернувшись в свои приюты, орланды принимаются за сельскохозяйственные работы. Мотыгами они взрыхляют землю и высаживают корнеплоды (морковь, репу, свеклу) и бобовые (фасоль и горох).

Но самый ценный продукт растительного происхождения для орландов, это – съедобные желуди, которые вызревают на дубах в реликтовой роще в самом центре урочища. Нигде более, кроме Красных Камней, эти удивительные растения с корой цвета охры не произрастают. Каждый год в конце лета с них снимают более или менее обильный урожай, который пригоден для приготовления самого настоящего хлеба, по вкусовым и питательным качествам не уступающего хлебопродуктам из пшеницы твердых сортов. После просушки на солнце или в печи с желудей сдирают кожуру и толкут в каменной ступе, превращая в муку или крупу. Из муки орланды выпекают лепешки, которые долго не черствеют, и варят пиво, которое употребляют в строго определенные дни. Из крупы они готовят кашу, добавляя в нее для вкуса мед и кедровое масло. Запасы желудей орланды хранят в сухих и проветриваемых помещениях в корзинах, сплетенных из кедрового лыка, что обеспечивает их сохранность от плесени.

Вторая достопримечательность Красных Камней – каменная соль, пласты которой достигают толщины 200 и больше метров и содержат соль в очень чистом виде. Техника добычи соли очень проста: в местах, где обнаруживаются соляные рассолы, роется колодец, рассол выливается в глиняные сковороды и выпаривается на открытом огне.

………………………………………………………………………………………………………

Бес так подробно и увлекательно рассказывал о жизни и быте орландов, что Павлов был просто поражен. Даже многочисленной этнографической экспедиции за столь короткое время невозможно собрать столько сведений.

– Не иначе, что в сборе информации ему помогли какие-то невидимые помощники, – подумал Павлов, вспомнив запрещенную к печати статью советского ученого Казначеева о возможности существования жизни не в биологической, а в энергетической полевой форме. Согласно этой гипотезе, полевые формы жизни сформировались миллиарды лет назад, когда ещё не было условии для её белковой разновидности. Будучи во много раз старше человека, они ушли неизмеримо дальше его и в области эволюции. Им ничего не стоит изменить состояние материи, принять любой облик, концентрировать энергию в огромных количествах, как угодно менять траекторию движения и многое другое, чего мы не можем даже вообразить.

На рассвете с первыми лучами солнца бес его покинул, дав на прощание несколько дельных советов, следуя которым Павлов сможет адаптироваться к новой жизни и избежать неприятностей:

– Больше слушать, чем говорить;

– Не показывать своих знаний и с уважением относиться к старшим;

– Никому не доверять и избегать общения с Верховным жрецом;

– Не корить себя за несчастье, которое может произойти с Олениной (она уже твердо решила повеситься или утопиться);

– Учтивостью, ловкостью и добротой понравиться Наре и Урсуле (за ними он будет, как за каменной стеной) и женится на Березке (девственница, из старшего рода и т. д.);

– Выбросить в реку к чертовой орландской матери закопченное оцинкованное ведро.

IV

Когда Павлов вернулся с реки, исполнив совет беса относительно ведра, то с удивлением разглядел одиноко стоящего на поляне возле черного камня лосенка на длинных, стройных, почти под два метра ногах, с крупным, поджарым телом, с прядающими длинными ушами и большими навыкате глазами. Рассматривая его, Павлов пытался понять, почему против всех понятий это лесное дикое чудо не убегает от него, почему с любопытством без страха разглядывает? Может, мать близко, на неё надеется, придёт и, если потребуется, кого хочешь, в землю втопчет? Не похоже что-то, была бы лосиха поблизости, давно бы проявила себя.

Павлов сделал навстречу лесному гостю пробный шаг – и лосёнок сделал, только, к сожалению, не в его сторону, а в противоположную. Тогда он протянул к нему руку и позвал его первым именем, которое пришло в голову: "Бэмби!"

Проснулась Урсула. Быстро вскочила на ноги и, увидев лосенка, замерла от удивления.

– Бэмби, Бэмби, – звал его Павлов ласково, нежно, призывно, незаметно, маленькими шажками двигаясь к лосенку. Не тут-то было, лосёнок, хитрец, ухо востро держал, определил для себя безопасное расстояние и ближе не подпускал. Павлов сделал резкое движение, и лосёнок отпрыгнул, отбежал, но, однако не скрылся. Вероятно, любопытство, а может, нежелание оставаться одному, пересилили, и он остановился. Опять повернул голову, уставившись на него, пристально разглядывая. Видимо, в первый раз встретил такое чудо – двуногое и говорящее.

Павлов оглянулся, чтобы определить реакцию Урсулы, и увидел, что она по-охотничьи осторожно, мягко ступая, стараясь не трещать сучьями, резко не раскачиваться, подобралась к воткнутому древком в землю копью с наконечником из осколка вулканического стекла. У Павлова не было никакого желания убивать лесного красавца. Напротив, он загорелся, задался целью, вплотную, с ним сблизиться – приручить. Для чего попробовал сымитировать уход, другими словами, сделал вид, что бросает его. Сам же крепко надеялся, что лосенок, увлечённый и заинтересованный, не отстанет, пойдёт за ним, а Урсула не посмеет убивать беззащитное животное.

Так и вышло: он от лосенка неспешно, собранно – он за ним чутко, осторожненько, он остановится, замрет, и он остановится, воздух ноздрями втягивает, он снова тронется, и лосенок следом. В этот момент Урсула метнула в лосенка копье, но по счастью промахнулась. Едва коснувшись его шеи, копье пролетело мимо и попало в черный камень. Лосенок отпрыгнул в сторону и побежал в сторону болота.

Урсула похвалила Павлова за то, как он ловко приманивал лосенка под бросок копья, посетовала на свою неловкость и пообещала заменить сломавшийся наконечник более прочным. Потом она стала извиняться за то, что спала так долго, что солнце почти высушило росу. Не слушая его возражений, она разбудила Нару и Березку, чтобы они освободили для него спальное место. Те, разумеется, не мешкая, оделись и выбрались из типи. Несмотря на заверения в том, что они выспались, Павлов понимал, что им следовало бы поспать подольше, особенно Березке, но устоять против напора Урсулы было невозможно.

Когда Павлов направился в типи в предвкушении блаженного сна, Нара окликнула его и попросила оставить одежду возле входа в жилище – для просушки, а также предоставить себя самого на предмет досмотра относительно клещей и кожных нарывов.

– Не бойся, – я тебя не съем, – сказала Нара, подходя к нему вплотную.

– Я и не боюсь, – ответил он, убедившись в том, что Урсула и Березка скрылись в кустах по своим делам.

– Раздевайся.

– Я стесняюсь.

– Мы спим в одном спальнике, поэтому я прошу тебя не пренебрегать требованиями безопасности.

– Вы меня убедили.

– Какая она интересная у тебя на левой лопатке родинка. Походит на звездочку.

– Не могу ничего сказать, так как я ее сам никогда не видел.

– Что означает твое золотое украшение на шее, похожее на солнечный круг?

– Не знаю. Это – подарок матери.

– Все! Не томи мою душу! Осмотр окончен…

– А зубы?

– Причем здесь зубы? Впрочем, открой рот.

– ААА!

– Зубы здоровые. Только углем древесным каждый день чистить не забывай. И отправляйся-ка ты спать.

– Спасибо, мадам.

Завидев Урсулу и Березку, Павлов нырнул за полог типи, залез в мешок и задумался:

– Откуда на его левой лопатке возникла родинка, которую он имел с малых лет, будучи Д.В. Павловым?

Он изо всех пытался заснуть, но ничего не получалось. И тогда он стал мечтать о том, как он вернется в свое прежнее тело и вместе с Ларисой Николаевной Селезневой приедет в Москву. И, вдруг, он с ужасом вспомнил про компас и спички, которые остались во внутреннем кармане его рубахи. Он выбрался из спального мешка и выглянул за полог. Его одежда все еще находилась там, где он ее оставил. Видно у Нары руки до нее еще не дошли. Он осторожно затащил в типи свою рубаху, вынул компас и спички, а потом вернул рубаху на место.

Успокоившись, он задремал, сжимая в левой руке спичечный коробок, а в правой компас. Он слышал сквозь сон, как проснулись пацаны, выбрались из типи и понемногу расшалились. Их тотчас же одернули, напомнив о Сороке, который всю ночь напролет стерег их сон и покой. В спальном мешке было довольно жарко и изнутри пахло чем-то душистым и волнующим, напоминающим запах Chance от Chanel. Усталость все-таки дала о себе знать, и он погрузился в бессвязный и тревожный сон, в одном из эпизодов которого он почему-то выступал в цирке в роли укротителя тигров, заставляющего их прыгать под аплодисменты зрителей через горящий обруч.

Его разбудили Рико и Люк, передали ему его просушенную одежду и сообщили о том, что Урсула срочно вызывает его "на военный совет". Павлов быстро оделся, засунул компас и спички во внутренний карман рубахи, и выбрался из типи. Взглянув на зависшее в зените солнце, именуемое орландами Магнетроном, он понял, что проспал не менее четырех часов. Окинув взглядом поляну, он сразу понял, что произошло нечто неординарное. На стоянке Белохвостого Оленя появился новый гость, а точнее говоря, гостья, пришедшая во время его сна со стороны болота по тропе, проложенной воинами племени кайяпо.

– Знакомься, – сказала Урсула, это – Медвяная Роса из племени дакотов. Она много лет была пленницей кайяпо, но не забыла родной язык, который очень похож на орландский. Правда, дакотов в наших краях давно уже нет, но Нара когда-то с ними общалась и за мои слова ручается.

– Это правда, – подтвердила Нара. – Моя бабушка со стороны отца была выдана замуж за охотника из племени дакотов. Потом она вернулась к орландам, сообщив какие-то неприятные известия. Ты и Березка еще слишком молоды, чтобы помнить все наши старинные предания, но уже много лет мы не имеем о дакотах никаких достоверных известий. Так, одни слухи.

Когда Нара закончила свою речь, Урсула представила гостье Павлова:

– Знакомься, Медвяная Роса, это – Сорока из рода Белохвостого Оленя. Он спас своих младших братьев во время наводнения. Он вытащил нас из реки и оказал нам гостеприимство. Он убил кабана и дал нам мясо, которое мы сейчас едим. Он всю ночь стерег наш сон и покой. Он заманил на поляну лосенка, но я промахнулась и не попала в него копьем.

С почтительным видом слушая Урсулу, Павлов косил взглядом на нежданную гостью, и, наконец, понял, как она божественно хороша. У молодой женщины была чудесная фигура, манящие вишневые губы, нежные щеки, голубые глаза, длинные ресницы и вьющиеся белокурые локоны волос. На нее хотелось смотреть и любоваться ею бесконечно. Медвяная Роса посмотрела на него, и их взгляды встретились. Павлову почему-то пришло в голову, что он всю жизнь искал именно ее. Медвяная Роса первая отвела взгляд, а он был совершенно убежден, что до сегодняшнего дня более красивой женщины не встречал.

– Мы не хотели тебя будить, – продолжала Урсула, – но Медвяная Роса рассказала нам о том, что кайяпо задумали против орландов нехорошее. Озера Великой Цапли, вокруг которых они селились, после землетрясения обмелели. Вода из них ушла. Сейчас кайяпо сплавляются по Таежной реке, которая петляет среди непроходимых лесов и непролазных болот. Потом, если повезет, они выйдут к озеру Трех Мертвецов. Между прочим, в этом озере живут женщины, у которых вместо ног рыбьи хвосты. Я сама их никогда не видела, но знаю охотника, которому рассказывал тот, кто их видел.

– Разве нельзя докладывать короче? – подумал про себя Павлов.

Словно, угадав его мысль, Урсула, наконец, сформулировала главное: Кайяпо на тайном совете племенных вождей приняли решение до наступления зимы захватить Красные Камни.

– Кто источник информации и можно ли ему доверять? – спросил Павлов, обращаясь к Медвяной Росе.

Женщина закивала головой, дескать, вопрос ей понятен, а потом заговорила голосом столь нежным и приятным, что Павлову даже стало немного стыдно за свою строгость.

– О, храбрый юноша, не далее, как вчера вечером я случайно подслушала разговор между моим мужем-сыном вождя племени, от которого я сбежала, и воином, который вчера здесь побывал. Его зовут Зоркий Глаз.

– Помню такого, – сказал Павлов и спохватился: За тобой не устроят погоню, чтобы вернуть тебя к мужу?

– Когда все племя находится в походе, трудно уследить, кто в какую сел лодку. К тому же я все заранее спланировала: когда и где спрятаться, и даже выяснила, по какой тропе шел Зоркий Глаз с отрядом разведчиков, – ответила Медвяная Роса.

– Урсула, как ты думаешь, почему кайяпо выбрали такой сложный маршрут? – спросил Павлов, обращаясь к ней, как к специалисту по военным делам.

– Мне это тоже непонятно, – призналась она и предположила: Может, они заранее не хотят обозначать свое присутствие возле Красных Камней?

– В таком случае они должны были бы меня забрать в плен или убить, но они не сделали ни того и не другого, – возразил он.

– Я знаю почему, – встряла в разговор Медвяная Роса, – от черных аратов кайяпо получили известие о том, что Большая река разлилась так, что не видно берегов. И они решили, что лучше плыть по мелким рекам, чем по безбрежной воде, подвергая свою жизнь опасностям и лишениям.

– Похоже на правду, – сказала Урсула и предложила пока оставаться на месте, а когда вода начнет спадать, отправиться на лодке к Красным Камням и сообщить о военных приготовлениях кайяпо.

– Согласна, – сказала Нара и посмотрела на Павлова.

– Согласен, – ответил он.

На этом "военный совет" не закончился. Выдержав паузу, Урсула рассказала Павлову, что есть еще одно дело, которое не терпит отлагательства:

– Переправляясь через ручей, что протекает за болотом, Медвяная Роса видела лосиху, которая увязла в трясине по самую голову. Я предлагаю Сороке сопровождать меня на охоте, пока медведь или волки не оставили от нее обглоданный скелет.