Текст книги "В мире будущего"
Автор книги: Николай Шелонский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)
Глава XI
Восхождение на огнедышащую гору. – До чего иногда доводят ученые споры! – В кратере вулкана. – Кипящее озеро.– Спасены! – Возвращение. – Опять невидимый враг!
Столб дыма и паров, поднимавшийся над кратером, показывал, что деятельность вулкана не вполне прекратилась. Временами раздавался глухой шум, подобный отдаленному взрыву, и из отверстия огнедышащей горы вылетали облака пепла и раскаленных камней.
Путешественники шли по потокам затвердевшей лавы, местами совершенно скрытой под массой пепла. Сэр Муррей и мистер Лекомб с жаром предавались геологическим и минералогическим исследованиям, не прекращая, однако, взаимных препирательств.
– Итак, мистер Лекомб, – иронизировал сэр Муррей, – вы убеждены, что эта гора, на которой мы стоим, представляет собой земную оболочку, выдвинутую на поверхность действием могучих сил изнутри земли?
– Я так полагаю. И не только относительно самого вулкана, но и относительно всех окружающих нас гор.
При этих словах француз указал рукою на вздымавшиеся кругом горные вершины.
– Но обратите внимание на минералогический состав горы, на которой мы стоим.
– Ну, что же?
– Согласны вы с тем, что вся эта гора возникла из беспорядочно набросанных друг на друга продуктов вулканической деятельности, то есть пепла, песка, шлаков, вулканических бомб и другого обломочного материала?
– Положим…
– Нет, не положим, а наверно. Если мы будем насыпать кучу песку или другого сыпучего материала, какую форму получит эта гора?
– Форму конуса.
– Ну-с, все вулканы и имеют эту форму, что и доказывает их происхождение от накопления всевозможных обломков, а вовсе не от поднятия пластов…
– Позвольте, но массив этой горы несомненно вулканического, огневого происхождения…
– Даже несомненно?
– Конечно.
– А вы его исследовали?
– Все бывшие ранее исследования…
– Оставим бывшие ранее исследования. Я готов держать пари сто фунтов против одного, что массив этого вулкана вовсе не огневого происхождения. В доказательство я предлагаю вам вместе со мной спуститься в жерло вулкана.
– А! Вы вызываете меня? Принимаю!
Ученые обменялись рукопожатием.
– Господа, – вмешался Маркович, – несмотря на все мое уважение к вам, я не могу допустить подобного пари: вулкан находится в действии, спуститься в его кратер при подобных условиях было бы совершенным безумием.
– Но в большинстве случаев, – попробовал было протестовать мистер Лекомб, – кроме главного отверстия, бывают еще боковые…
– Все равно, – решил Маркович, – опасность одинакова. Уже самое восхождение до отверстия кратера является не безопасным, о спуске же нечего и думать.
Ученые, по-видимому, покорились решению Леонида Павловича. Да и действительно, чем дальше, тем путь становился опаснее: из жерла вылетали раскаленные камни и шлаки, местами попадалась полузастывшая лава.
Яблонский в одном месте пробил застывшую кору своей палкой со стальным наконечником. Когда он вынул ее, то наконечника не было, а дерево обуглилось и сгорело.
Кроме того, восхождение затруднялось массой всевозможных обломков. Саженях в семидесяти от вершины кратера пришлось остановиться – потоки незастывшей лавы преграждали путь. Решено было обойти кругом конусообразной вершины. Здесь, ниже главного отверстия, был боковой ход, через который когда-то лава проложила себе путь.
Узкая труба, полузаваленная пеплом, почти перпендикулярно опускалась вниз, образуя по бокам уступы, из которых ближайший лежал сажени на две ниже отверстия.
Оба геолога находились впереди всех.
Неожиданно сэр Муррей обратился к своему коллеге и со словами:
– Я иду, – спрыгнул в зияющее отверстие.
Мистер Лекомб последовал его примеру.
Когда присутствовавшие пришли в себя от изумления, оба ученых уже скрылись в непроглядной тьме прохода.
Тотчас лейтенант Скробут с боцманом и двумя матросами решил последовать за ними.
Захватив с собой веревки и необходимые инструменты, отважные моряки смело спустились в зияющую мглу.
На глубине приблизительно двадцати саженей температура настолько повысилась, что им пришлось сбросить свои меховые одежды. Яркий свет электрических ламп освещал довольно широкий и высокий коридор, становившийся по мере спуска все более отлогим. Воздух был насыщен парами, становилось так же горячо, как в жарко натопленной бане.
На слое пепла, толстой пеленой устилавшем пол коридора, ясно были видны следы, оставленные прошедшими здесь учеными. Но на крики моряков не слышно было ни малейшего ответа.
Прошло около часа. Судя по времени, моряки прошли уже несколько верст и спустились на значительную глубину. Но до сих дор им не удалось нагнать разгоряченных соперников.
Между тем глухой шум и клокотанье, раздававшиеся сначала впереди смельчаков, теперь слышались вверху и сбоку.
Из этого можно было заключить, что они находятся уже ниже главного отверстия вулкана и идут около него.
Лейтенант Скробут дотронулся до боковой стены коридора: она была раскалена и за ней именно слышалось клокотанье лавы.
Термометр показывал +25° по Реомюру.
Исчезновение ученых начало становиться непонятным, тем более что теперь дорога шла по чистому камню, на котором не оставалось следов.
Если температура стала бы прогрессивно возвышаться, то скоро дальнейший спуск представился бы невозможным.
Спереди стало также доноситься клокотанье и глухой шум. Чтобы быть услышанным, приходилось почти кричать. Воздух был уже весь пропитан парами.
Коридор, расширяясь все более и более, переходил, наконец, в отлогий спуск, над которым потолок коридора, образовывал высокий свод.
Клокотанье и как бы шипенье кипящей воды становилось все слышнее, точно внизу билось и рвалось целое море кипятку.
И действительно, через минуту яркий свет ламп упал на бушевавшую и клокотавшую массу воды.
Они стояли в громадной пещере, своды которой возвышались по крайней мере футов на полтораста; перед ними расстилалось обширное подземное озеро кипящей воды, только на незначительное пространство освещенное светом четырех ламп.
Справа возвышалась громадная базальтовая скала, образовывавшая собой сплошную стену, всю изрытую глубокими впадинами и трещинами.
Кое-где сквозь тонкие, незаметные скважины со свистом и шипением вырывались струйки горячего пара.
В одном из углублений стены, представлявшем объемистую нишу, ярко освещенную электрическим светом, стояли сэр Муррей и мистер Лекомб, не заметившие в пылу спора прибытия новых лиц.
Лейтенант Скробут бросился к ученым.
– А, это вы, лейтенант! – кричал сэр Муррей. – Представьте себе, он не соглашается…
– Да, – перебил его мистер Лекомб, – я говорю, что базальт, гранит и порфир суть огневые продукты.
– Но массив горы состоит вовсе не из этих продуктов.
Глухой рев заглушил слова ученых. Стена задрожала до самого основания. Клубы горячего пара обдали путешественников.
– Идемте, господа! – предложил лейтенант. – Вы кончите ваш спор наверху. Здесь становится нечем дышать.
– О! – успокоил его сэр Муррей. – Пока стоит эта стена, здесь совершенно безопасно.
– А долго ли она может простоять? – полюбопытствовал моряк.
– О нет! – хладнокровно отвечал англичанин. – По ту сторону стены, без сомнения, проходит жерло вулкана. Каждую секунду напор лавы может разрушить стену и хлынуть в озеро…
– Каждую секунду? – воскликнул лейтенант.
– Да. Да вот, слышите?
Снова раздался глухой рев, и тучи пара хлынули с озера.
– Господа! – крикнул лейтенант. – Если вы сию же секунду не пойдете с нами, я прикажу вести вас силой.
– Но, – возразил было мистер Лекомб.
– Без всяких но!
Подошедшие по знаку лейтенанта матросы своим видом напомнили почтенным ученым, что они находятся, несомненно, под властью грубой силы.
Приходилось повиноваться.
Обратный путь был несравненно труднее: надо было подниматься в гору и, что начинало казаться странным, температура не понижалась вместе с подъемом, как бы следовало ожидать. Уже около получаса продолжалось восхождение, а термометр все показывал +30°.
Лейтенант Скробут спросил объяснения этого непонятного явления у геологов.
– Это очень просто, – пояснил мистер Лекомб, – может быть, что лава прорвалась выше нас…
– Но как же мы тогда пройдем? – в недоумении спросил моряк.
– Тогда мы и не пройдем, конечно.
– Но что же делать?
– Ну уж этого я не знаю.
– Может быть, – заметил сэр Муррей, – повышение температуры объясняется тем, что лава проникла в озеро и поднимается вслед за нами. Тогда есть надежда выбраться благополучно.
– Едва ли вы правы на этот раз, – процедил сквозь зубы мистер Лекомб.
Но, к счастью, предположение сэра Муррея оказалось справедливым: путь впереди был свободен, и через два часа испытавшие смертельную опасность путешественники были уже среди своих сотоварищей.
Общая радость при виде их была так сильна, что ни у кого не нашлось слова упрека.
Но мистер Лекомб был недоволен: во-первых, он принужден был сознаться, что проиграл пари, а во-вторых, и второе его предположение не оправдалось. Французский геолог забывал о том, что если б он оказался прав в последнем случае, то никто из них не возвратился бы из глубины вулкана.
После двадцати часового отсутствия участники экспедиции возвратились наконец на борт «Марса».
Но здесь их ждало крайне неприятное известие: батареи Пояркова были испорчены. Рука неизвестного злоумышленника влила в элементы громадные дозы азотной кислоты, баллон с которой находился в общей лаборатории. Таким образом, платина элемента была растворена и батареи не действовали.
Очевидно, что чья-то злодейская рука решила погубить экспедицию. Но и здесь преимущественно злой умысел направлен был против Пояркова.
Решено было произвести самое строгое следствие.
Глава XII
Мистер Смит угадывает приближающуюся опасность. – Неожиданная поездка в Европу. – Появление Зоненберга. – Миссия Ричарда Пинскара
Мистер Самюэль Смит хотя и носил весьма часто встречающуюся в Соединенных Штатах фамилию, но, несомненно, принадлежал к числу семитов, об этом, вне всякого сомнения свидетельствовала его физиономия и предательский акцент. Тем не менее мистер Смит представлялся ярым юдофобом и в редких случаях, когда кто-либо делал ему тонкий намек на его происхождение, отвечал или подавляющей презрением улыбкой, или приходил в неописанный гнев.
Но такие намеки были весьма редки: мистер Смит хотя и имел врагов, и даже много, но он был архимиллионер даже в американском смысле.
Мистер Смит был владельцем Северного банка в Нью-Йорке, считавшемся одним из самых солидных учреждений Нового Света.
Наконец, мистер Смит был железнодорожным королем. Ему принадлежало большинство акций почти всех железнодорожных линий Соединенных Штатов, а за последние годы мистер Смит усиленно скупал акции железных дорог и Старого Света.
Помимо этого, множество всевозможных предприятий появилось на свет благодаря участию Северного банка и было неразрывно связано с этим учреждением.
Вследствие всего этого было весьма мало людей, так или иначе решавшихся затрагивать мистера Смита.
Многие помнили железнодорожного короля еще в то время, когда он впервые появился в Нью-Йорке в качестве мелкого комиссионера и фактора по всевозможным делам. Успех всюду сопровождал мистера Смита, и через двадцать пять лет постоянной лихорадочной деятельности он был первым богачом среди всех богачей Америки.
Положение мистера Смита считалось непоколебимо прочным. Казалось, он добился всего, чего хотел, и теперь ему оставалось только вполне наслаждаться своим благополучием.
Так и было на самом деле: от всей слегка располневшей фигуры владельца Северного банка так и веяло самодовольством и безмятежием духа.
Но вот неожиданно на лице мистера Смита вырисовалась легкая складочка между бровями, придавшая ему выражение некоторой тревоги.
Но о чем было тревожиться мистеру Смиту?
Дела Северного банка шли блистательно, железнодорожные акции поднимались и приносили своему владельцу крупный дивиденд. Что касается семейных обстоятельств, то мистрисс Смит по-прежнему окружала своего супруга проявлениями самой нежной заботливости и внимания. Единственная наследница мистера Смита, мисс Элеонора Смит, была во всем блеске красоты и молодости.
Однако, с каждым днем беспокойство железнодорожного короля обнаруживалось все резче и резче.
Наконец это обстоятельство стало заметно для многочисленных его служащих.
Всеобщее любопытство было затронуто. Начались всевозможные толки и догадки, не приводившие, понятно, ни к какому результату.
Наконец один из клерков высказал совершенно несбыточное предположение, встреченное его сотоварищами взрывом гомерического хохота. Молодой конторщик утверждал, что мистер Смит… влюблен! Что, запираясь на целые часы в своем деловом кабинете, он занимается не обдумыванием сложнейших финансовых предприятий, а просто сочиняет стихи!..
Но подобное предположение мог сделать только неопытный молодой человек. Во всем этом не было и тени правдоподобия.
Но вот разнесся еще более странный слух: мистер Смит уезжает в Европу!
Надолго? Зачем?
Ничего не было известно!
Но слух подтвердился самым неопровержимым образом: в один прекрасный день мистер Смит сел на почтовый пакетбот, совершавший рейсы между Нью-Йорком и Ливерпулем, и уехал.
Тогда было произнесено окончательное решение: мистер Смит задумал небывалую, грандиознейшую финансовую операцию, потребовавшую его личного присутствия в Европе.
Скоро газеты наполнятся слухами об этом новом предприятии.
Но проходила неделя за неделей, а нигде не появлялось даже малейшей заметки, способной пролить свет на причины неожиданного путешествия.
И вдруг в один прекрасный день мистер Смит возвратился после полуторамесячного отсутствия так же неожиданно, как и уехал. Но возвратился он не один: вместе с ним в Нью-Йорк прибыл берлинский банкир Зоненберг, считавшийся железнодорожным королем Старого Света, как мистер Смит – Нового.
На этот раз сомнения быть не могло: было близко осуществление великого плана.
Старик Ричард Пинскар, довереннейшее лицо и правая рука мистера Смита, со всех сторон был осаждаем просьбами хотя намеком дать понятие о великой финансовой тайне.
Но мистер Пинскар отделывался неопределенными ответами:
– Погодите… Придет время, все узнаете… Еще сам не знаю…
Но эти ответы давались таким загадочным тоном, что всякий
из спрашивающих был в полной уверенности в том, что мистеру Пинскару все известно.
А на самом деле Ричард Пинскар не знал ровно ничего. Это до глубины души оскорбляло старого клерка.
За двадцать лет службы первый раз мистер Смит не посвятил его в свои намерения! Каких мучений стоило старику Пинскару скрывать свое любопытство! Его длинная фигура похудела и вытянулась еще более, если только это было возможно. Чисто выбритое лицо пожелтело и осунулось.
Неизвестно, до какого состояния дошел бы Ричард Пинскар, если бы его принципал не положил конца тяжелому недоумению.
Однажды, будучи призван в кабинет мистера Смита, Пинскар застал там банкира Зоненберга.
Старый клерк, притворив за собой двери и опустив тяжелые портьеры, поклонился и стал в ожидании.
Он инстинктивно почувствовал, что великая минута наступила.
– Садитесь, мистер Пинскар, – торжественно прозвучал голос Самюэля Смита, – нам предстоит продолжительный разговор.
Ричард Пинскар сел в тяжелое резное кресло у роскошного письменного стола и очутился против двух великих людей. Зоненберг, маленький, толстенький человек, с плутоватым выражением одутловатого, слегка ожиревшего лица, окаймленного маленькими, аккуратно подстриженными бачками, с первого взгляда представлял несомненные типичные особенности еврейской расы.
Он молча оглянул клерка и едва кивнул головой на его почтительный поклон.
– Мистер Пинскар, читаете ли вы газеты? – произнес Самюэль Смит.
– Газеты?
Старый клерк никогда не ожидал подобного вопроса.
– Да, сэр. Биржевую хронику и изредка политический отдел.
– Читали ли вы это?
Самюэль Смит протянул ему номер «Нью-Йорк геральд», где красным карандашом была отчеркнута интересовавшая банкира статья.
Ричард Пинскар взглянул на заглавие. Да, он читал эту статью. Речь шла о каком-то несбыточном предприятии, о путешествии на Северный полюс – словом, о таких вещах, которыми никак не мог заинтересоваться мало-мальски уважающий себя клерк.
– Да, сэр, я читал эту статью и несколько других, трактующих об этом сумасбродном предприятии.
– Сумасбродном? – переспросил мистер Смит.
Банкир Зоненберг при этих словах окинул Пинскара слегка недоумевающим взглядом, но не проронил ни слова.
– Я так полагаю, сэр.
– Ну, так вы ошибаетесь, мистер Пинскар, жестоко ошибаетесь. Я не знаю, что сделают они там, на Северном полюсе, да это меня и не интересует. Но сейчас они совершают пагубное, преступное дело. Да, сэр, пагубное. Это я вам говорю.
Для большей убедительности мистер Смит коснулся пальцем своей груди.
– Они, мистер Пинскар, строят воздушный корабль!..
Банкир замолчал. Видимо, он мало-помалу приходил в необычайное волнение.
– Но верно ли это, сэр?
– Верно ли? Я нарочно ездил в Европу, мистер Пинскар. Мы с мистером Зоненбергом собрали самые точные сведения. Проклятая машина строится, она будет летать, будет летать с ужасающей скоростью! Она не потребует ни рельсов, ни каменного угля, ни воды! Она уничтожит пространство! При чем же, спрашиваю я вас, сэр, останемся мы с нашими железными дорогами? Сколько будут стоить наши акции?
Мистер Смит в упор смотрел на своего клерка, как будто тот был виновником этого необычайного происшествия.
Так вот в чем дело! Действительно, если будут летать эти ужасные машины, то на что понадобятся железные дороги?
– Но, сэр, – попробовал возражать клерк, – акции можно заблаговременно продать…
– Мистер Пинскар, вы глупы! Вы положительно глупы! Продать можно в короткий срок десять, двадцать, тысячу акций! Но мы, мы имеем акций на триста миллионов долларов! Если мы их продадим в течение двух недель, а поганый корабль полетит ровно через две недели, мы понесем убыток, страшный, неисчислимый убыток! Акции и теперь уже сильно упали и будут падать ежедневно! Сразу наводнив ими биржу, мы окончательно собьем цену, доведем ее до нуля, сэр!
– Мистер Смит прав! – неожиданно провозгласил господин Зоненберг.
Старый клерк был подавлен грандиозностью предстоящего несчастия. Все сообщенное ему было для него так неожиданно, что он нашелся только спросить:
– Это новое предприятие на акциях, сэр?
– В том-то и дело, что нет! О, если бы была открыта подписка на акции, мы бы сумели помешать ее успеху! Эта машина никогда не была бы выстроена! Но нет, изобретатели строят ее на свой счет! Они богаты, богаче нас, сэр, несомненно!
– О! – мог только произнести Ричард Пинскар в неописанном изумлении.
– Я предлагал им, - продолжал мистер Смит, – отступного, чтобы они бросили свою затею. Я предлагал пять, предлагал десять миллионов долларов, сэр!
– И… что же?
– Со мной не захотели даже вступать в переговоры. Но они ошиблись, жестоко ошиблись, сэр!
Ошиблись! Это слово влило надежду в душу старого клерка. Конечно, как он мог сомневаться!
Разве могло существовать препятствия для гения и денег мистера Смита?
Однако Ричард Пинскар не осмелился спросить сам своего патрона о его дальнейших намерениях.
Но мистер Смит не заставил себя долго ожидать.
– Вот именно по этой причине, – продолжал он, несколько успокоившись, – мы и призвали вас, сэр. Мы рассчитываем на ваше содействие.
Ричард Пинскар молча поклонился.
– Но прежде всего, сэр, сохранение тайны. Безусловное молчание. Ваша прежняя деятельность дает мне право рассчитывать на вас. Выслушайте меня внимательнее, сэр.
Мистер Смит толково и подробно изложил всю историю предприятия Марковича и К° и закончил:
– Таким образом, сэр, полет к Северному полюсу будет пробным. Если корабль возвратится, секрет его устройства станет общим достоянием. Тогда мы разорены. Но этого не должно быть.
Клерк недоумевал. Конечно, не должно быть. Но как же предотвратить подобное несчастье?
– Я говорю, – продолжал Самюэль Смит, заметя смущение клерка, – если корабль возвратится. Но он не должен возвращаться.
Ричард Пинскар начинал понимать.
– Машины приводятся в действие снарядами, составляющими пока тайну одного из предпринимателей – Пояркова, – это слово мистер Смит произнес с трудом, разделяя слога. – Если корабль погибнет и если этот Поярков не возвратится – тайна останется тайной. Пусть изобретают вновь. Нам останется вполне достаточно времени. Поняли, сэр?
Понял ли? Конечно, понял, что так должно быть. Но как добиться столь блестящего результата, он не понимал.
Однако надо было что-нибудь отвечать, и мистер Пинскар ответил:
– Я понимаю, сэр, вашу мысль и одобряю ее…
– Мне не надо одобрения, сэр, – прервал его Самюэль Смит. – Я прав, всегда прав.
– Но я не знаю, сэр, каким образом вы приведете в исполнение вашу мысль?
– Я это знаю. В этом случае я и рассчитываю на ваше содействие. В случае удачи вы получите хорошую награду, очень хорошую. Вы получите сто тысяч долларов.
Сто тысяч долларов! У мистера Пинскара помутилось в глазах.
– Что должен я сделать, сэр? – робко спросил он.
– Во-первых, вы должны завтра же выехать в Европу. В Ливерпуле вы найдете некоего Даниэля Шрадера. Мистер Шрадер очень ученый и очень энергичный человек. Он – химик. К сожалению, он несколько рискованно приложил свои познания к выделке английских банковых билетов, что известно только нам – мне и мистеру Зоненбергу. Господин Шрадер знает, что нам достаточно сказать несколько слов, чтобы поставить его в очень неприятное положение. Итак, вы предложите мистеру Шрадеру вступить в число членов экспедиции. Господин Зоненберг даст вам рекомендации к своим соотечественникам в России. Эти рекомендации помогут вам протежировать Шрадеру в Москве…
– В Москве? Разве и я должен ехать в Москву?
– Без сомнения. Господин Шрадер должен прислать двухтрех решительных человек и поместить их в число экипажа или прислуги воздушного корабля. Дальнейший образ действий
предоставляется усмотрению господина Шрадера. Если корабль не возвратится, а равно и с господином Поярковым случится несчастие – господин Шрадер получит с нас миллион долларов.
Миллион! Это без сомнения было лучше ста тысяч, обещанных самому мистеру Пинскару.
– При таких условиях, – поспешил заявить клерк, – господин Шрадер наверное согласится…
– Он не может не согласиться. В таком случае ему пришлось бы иметь дело с полицией. Это именно вы и разъясните господину Шрадеру. Затем, на все непредвиденные расходы вам будет открыт неограниченный кредит. Вы останетесь в Москве и будете в подробности извещать меня о ходе предприятия. Возвратиться вы можете не ранее того времени, как экспедиция отправится в путь. Выехать вы должны завтра. Сегодня вечером вы получите рекомендательные письма от мистера Зоненберга и необходимые средства от меня. Но помните, что, если по какой-либо неловкости цель вашей миссии будет обнаружена, мы остаемся в стороне…
Конечно! Мистер Пинскар был готов теперь на все. Возвратившись к своим сотоварищам после трехчасового совещания в кабинете патрона, мистер Пинскар был засыпан всевозможными вопросами. Но он принял вид непроницаемой таинственности и самым небрежным тоном заметил:
– Я передам текущие дела мистеру Хойланду. Завтра я еду в Европу.
Ричард Пинскар едет в Европу!
Служащие Северного банка готовы были умереть от любопытства.
