Текст книги "В мире будущего"
Автор книги: Николай Шелонский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)
Глава IX
Русский флаг водружен на Северном полюсе. – Новая находка. - Древний памятник и работы по его открытию. – Оригинальное применение электричества. – Надпись на памятнике. - Кто прав?
«Марс» теперь вынужден был уже подняться до высоты четырех тысяч метров, так как перед ним высились, точно набросанные рукою неведомого исполина, седые громады гор, раскинувшиеся несколькими цепями на сотни верст к востоку и западу.
В морозном воздухе, слева и справа, вырисовывались новые столбы дыма и пепла, показывающие присутствие нескольких вулканов, разбросанных в горной цепи.
По вот капитан Галль, стоявший у рулевого колеса, повернулся к Марковичу и произнес:
– Мы находимся над Северным полюсом. Спускаться?
После утвердительного ответа «Марс» описал несколько кругов, выбирая удобное место для спуска и, наконец, медленно опустился на покрытую снегом ровную вершину возвышавшейся над остальными горы.
Члены экспедиции находились на точке пересечения меридианов.
Громкое троекратное «ура» высадившихся на девственную землю пассажиров огласило воздух.
Тотчас приступили к точному определению полюса. Оказалось, что для того, чтоб достигнуть его, надо было пройти около версты по снежной площадке, которой оканчивалась вершина горы. Среди полутьмы наступивших сумерек, рискуя провалиться в какую-нибудь расщелину, члены экспедиции с лихорадочной поспешностью стремились к заветной точке.
Когда, наконец, Маркович остановился и водрузил русский флаг на крайней точке севера, снопы электрического света с башен «Марса» осветили и безмолвную группу людей, и резкие очертания вздымавшихся кругом гор, и темневшую громаду корабля.
Снова троекратное «ура» прогремело в честь поднятого флага.
Первая из поставленных экспедицией задач была решена удачно.
После краткого отдыха все готовы были приступить каждый к интересовавшим его наблюдениям. Опять все собрались около водруженного накануне флага. С корабля была доставлена чугунная плита, которая и покрыла место, где лежала точка, называемая полюсом. Но в то же время в двух саженях к югу от обозначенного места из-под притоптанного и осевшего снега один из рабочих заметил выходившее на несколько вершков наружу металлическое острие, несомненно выкованное человеческой рукой.
Тотчас снег кругом начали разрывать. Мало-помалу из-под снега стала показываться пирамидальная вершина какой-то постройки.
Через пять часов усиленной работы в громадной массе снега была выкопана глубокая воронка и отрыта на три сажени верхняя часть гранитной колонны, сложенной из громадных камней.
Было очевидно, что путешественники снова наткнулись на создание человеческих рук.
Но какую имела высоту эта постройка? Другими словами, какую толщу снега надо было прорыть, чтоб добраться до ее основания? Очевидно было, что при помощи ручной работы для этого потребовалось бы несколько дней.
Тогда механик «Марса», Поярков, решился растопить громадную толщу снега и таким образом добраться до основания постройки.
Отмерив вокруг вершины колонны круг в десять сажен в диаметре, Поярков решил покрыть его тонкими листами платины, громадный запас которой был взят для питания его батарей.
Тридцатью концентрическими окружностями был развернут бесконечный платиновой лист, покрывший собой площадь круга около трехсот квадратных саженей.
Изолированные проводники соединяли платину с могучими батареями «Марса».
Поярков приступил к этому опыту, основываясь на плохой проводимости электричества платиной. Как скоро в цепь вводится тело, служащее дурным проводником электричества, току приходится преодолевать сильное сопротивление, результатом чего и является накаливание введенного в цепь тела.
Лишь только ток был замкнут, платиновые листы достигли степени белого каления. Снежная масса при соприкосновении с ними моментально обращалась в пар, нижние же слои в воду.
При помощи наложенной сверху тяжести платиновый покров быстро опускался вниз. Пар клубами поднимался над образовывавшейся в снегу воронкой. Ручьи горячей воды прокладывали себе дорогу по склону горы, образуя глубокое русло.
Через шесть часов работа была кончена. Снежный покров был совершенно снят на пространстве более трехсот квадратных саженей. Образовалось громадное углубление около двадцати саженей, неправильной цилиндрической формы. В центре этого углубления возвышался пирамидальный памятник, оканчивавшийся вверху высоким металлическим шпилем.
По прорытому в снеговой толще сбегавшей водой руслу исследователи с большим трудом спустились вниз.
На гранитных камнях внизу памятника была высечена краткая надпись на санскритском языке: «Здесь находится точка пересечения земных линий».
Как только Чеботарев прочел ее, капитан Галль подошел к нему и переспросил:
– Тут написано, что здесь точка, называемая Северным полюсом?
– Да, мне кажется, что именно так…
– Ну, так это неправда. Мои вычисления совершенно верны: Северный полюс здесь.
Капитан Галль отошел на две сажени к северу, к тому месту, над которым вчера был водружен флаг. Вычисления были проверены. Оказалось, что капитан Галль был прав.
Но с другой стороны, невозможно было предположить ошибку в определениях того, кто сумел прежде всех людей достигнуть крайнего севера, воздвигнуть здесь изумительные по-стройки, которому, очевидно, было известно многое из того, что еще составляло тайну для всех собравшихся здесь ученых.
– Господа! – сказал Жак Леверрье. – Я хочу предложить вам некоторое объяснение этого разногласия. Я, менее чем кто-либо другой, могу допустить ошибку со стороны того, кто воздвиг здесь эту башню. Но я не могу сомневаться и в верности наших собственных вычислений. Если мы на верно определенном нами здесь месте поставим какой-либо знак, то очень может случиться, что под влиянием дислокации пластов он несколько и передвинется…
– Да, – прервал его сэр Муррей, – но через сколько лет?
– Тысяч через десять… Как можно определить? Когда нам приходится считаться с мировыми явлениями, наша арифметика никуда не годится…
– Так, по-вашему, десять тысяч лет тому назад здесь уже были люди, и этому памятнику, и виденной нами обсерватории – тоже?
– Несомненно.
– Но тогда каким образом могли сохраниться эти постройки в такой целости? Гранит – одна из самых непрочных пород: выветривание слюды, разрывы…
– Согласен, – перебил Яблонский речь геолога, – но вы обратили внимание на гранит, из которого сложены эти здания?
– Да. Но что вы хотите сказать?
– А вот поглядите.
Яблонский привел его к подножию памятника.
– Смотрите: поверхность гранита кажется совершенно металлической. Помните, когда прорубали лестницу в подножии обсерватории – лучшая сталь едва-едва брала этот камень. Несомненно, обыкновенный гранит был подвергнут какому-то химическому процессу, вследствие которого он, если можно так выразиться, металлизировался, обратился в металл – камень. А неизвестный нам металл, найденный в постройках, не изменяется и не окисляется…
Заключение Яблонского казалось неоспоримым: место, на котором находился памятник, переместилось, отодвинулось к югу под влиянием незаметно, но неизменно действующих причин, в течение тысяч и миллионов лет изменяющих земной рельеф. Результаты неизменного, но страшно медленного действия этих причин поразительно, необъятно также, как неисчислимо время, потребное для достижения этих результатов.
Теперь, в нескольких метрах от памятника, была положена плита с подробной пояснительной надписью на русском, французском и английском языках.
Члены экспедиции вернулись на корабль, – с первым появлением, на другой день, солнце уже не будет заходить за горизонт в течение долгих шести месяцев.
До утра были отложены и экскурсии для исследования гор и вулканов, которые решили предпринять члены экспедиции.
Что же касается до Марковича, Яблонского, Леверрье и Чеботарева, то для них эти экскурсии давали надежду окончательно разрешить загадку, на которую они натолкнулись в пещерах Гхарипури.
Неужели Дараайен, этот непостижимый человек, на каждом шагу подтверждавший точность и правдивость своих слов, не сдержит своего обещания? Неужели они не увидят его, не получат от него обещанного извещения?
Но ведь он точно сказал: «Я дам вам знать».
Они свято выполняют его завещание. Также свято, наверное, выполнит и он то, что говорил.
Но когда же?
Только время могло дать ответ на этот вопрос.
Глава X
Экспедиция для исследования гор. – Загадочный юнга.– Русло глетчера.– Несколько слов о происхождении валунов. – Восхождение на горы. – Необъяснимое явление. – Преследование скрывшегося врага
Экспедиция, предстоявшая на следующий день, могла быть отнесена к числу чрезвычайно трудных. Гора, на которой остановился воздушный корабль и которая получила название Горы Северного полюса, достигала трех тысяч метров высоты. Чтобы достигнуть главного вулкана, служившего предметом исследования, надо было спуститься в долину, найти проход до подножия огнедышащей горы, находившейся приблизительно верстах в десяти расстояния. При этом надо было принять во внимание, что никому не было известно ни дороги, ни даже общего очертания местности. А восхождение на горы, покрытые вечными снегами и ледниками, связано с опасностью даже в том случае, если на помощь являются проводники, с детства знающие каждую тропинку.
Ученых членов экспедиции должны были сопровождать пятнадцать матросов, самых решительных и опытных из всего экипажа, не раз уже побывавшие в полярных странах.
На другой день термометр показывал 18° по Реомюру.
Но тишина была такая, что мороз казался значительно меньше.
В самый момент отправления к Марковичу подошел молоденький, семнадцатилетний юнга, принятый на корабль исключительно благодаря тому, что капитану Галлю чрезвычайно понравилось его необыкновенно красивое, симпатичное лицо с мягким взглядом умных синих глаз. К тому же упрашивания молодого Самойлова – сына чиновника – как значилось в представленном им паспорте – были так настойчивы и вместе с тем трогательны, что отказать было чрезвычайно трудно.
Приложив руку к своей меховой шапке с наушниками, молодой юнга робко произнес:
– Капитан Галль не взял на себя разрешить мне участие в экскурсии, но позволил обратиться с этой просьбой к вам.
Свежий нежный голос молодого юнги, самое построение фразы, которую он произнес, – были так непохожи на речь и обращение простого матроса, что Маркович с некоторым недоумением осмотрел его и спросил:
– Вы принадлежите к числу экипажа «Марса?»
– Так точно. Я служу юнгой.
– Но вы так молоды…
– Мне семнадцать лет.
– Как же пустили вас родители в такое трудное, необыкновенное путешествие?
Юнга покраснел и в смущении произнес несколько слов, которых не расслышал Маркович.
Но его выручил капитан Галль.
– Самойлов представил мне, – сказал он, – письменное разрешение своих родителей.
– Я ничего не имею против вашего участия в экскурсии, – решил Маркович.
Таким образом молодой юнга присоединился к остальным матросам.
Впереди отряда пошли пятеро самых сильных и опытных матросов с боцманом Кипченко во главе.
Затем шли ученые члены экспедиции, и в заключение лейтенант Скробут с остальными матросами.
Капитан Галль остался на корабле, чтоб в случае какой-либо случайности организовать помощь и отправиться на розыски.
Решили двинуться сначала и идти, пока будет возможно, по руслу, прорытому вчера водой, образовавшейся при растаивании снега.
Здесь возможно было идти только по два человека в ряд. Но затем вскоре выбрались на обледенелую снежную поверхность, круто сбегавшую книзу. Снег был вначале настолько тверд, что свободно выдерживал тяжесть человека, но при дальнейшем спуске снежная масса становилась все рыхлее и рыхлее. Путешественники на каждом шагу проваливались по пояс.
Идти становилось и трудно и опасно.
Только через два часа они спустились наконец в узкую горную долину, заваленную гранитными обломками, скатившиеся с гор.
Изредка раздавался глухой шум и как бы пушечные удары, показывавшие, что деятельность вулкана не прекратилась.
Сэр Муррей, со вниманием исследовавший гранитные обломки скал, наполнявшие долину, по-видимому, был в каком-то недоумении.
– Скажите, – обратился он наконец к Яблонскому, – для вас не представляется странным расположение этих гранитных глыб, тот симметрический порядок, который они образуют?
Яблонский вгляделся.
Действительно, громадные глыбы, возвышавшиеся над снегом, образовывали два правильных ряда, среди которых, тоже почти по прямой линии, но значительно реже, были разбросаны камни меньшей величины.
– Мне кажется, что это морены, – произнес Яблонский.
– Именно, – подтвердил Муррей, – это и мое мнение. Несомненно – это морены, показывающие, что здесь когда-то был ледник. Мы идем по его руслу.
– Но в силу каких причин он прекратил свое существование?
– Трудно сказать. Я полагаю, вследствие того, что гора, с которой он скатывался, выветрилась или была полуразрушена действием каких-либо других причин. Но дело в том, что высота ее уменьшилась настолько, что она стала ниже линии вечного снега.
– Здесь есть морены боковые и срединные, – неожиданно произнес Самойлов, подошедший к ученым вместе с Чеботаревым.
– Откуда вы это знаете? – спросил удивленный Яблонский. – Разве вы видели когда-нибудь ледники?
– Да. Я был в Швейцарии.
Яблонский с любопытством посмотрел на молодого юнгу и только что хотел предложить ему новый вопрос, как его перебил сэр Муррей:
– Что говорит этот матрос?
Так как разговор Яблонского и юнги происходил не на французском языке, на котором обыкновенно объяснялись между собой пассажиры «Марса», а на русском, то вопрос англичанина был понятен. Яблонский только что начал объяснять, как Самойлов сам произнес на чистейшем французском языке:
– Я говорил, господин профессор, что эти камни не что иное, как боковые и серединные морены, показывающие русло исчезнувшего ледника.
– Вы правы, – кивнул головой Муррей.
Яблонский удивлялся все более и более.
– Скажите, пожалуйста, – сказал он юнге, – вы, по-видимому, получили образование, принадлежите к интеллигентной семье. Что заставило вас поступить в юнги?
– Желание участвовать в вашем необыкновенном предприятии.
– Ну, в таком случае, я беру вас под особое свое покровительство. Вам не место среди матросов. По возвращении на «Марс» вы переселитесь в мою каюту.
Вместо ожидаемой радости юнга страшно смутился.
– Это решено, – подтвердил Яблонский, – в моей каюте хватит свободно места на двоих. А вы будете помогать мне в моих занятиях.
Между тем сэр Муррей, отошедший несколько вперед вместе с Чеботаревым, подозвал Яблонского.
– Вот, – сказал профессор, – ваш соотечественник оказался ярым сторонником гипотезы плавающих льдов. Поспорьте с ним.
– Мне говорил об этой гипотезе только сейчас мистер Лекомб. Сам я не специалист.
– Мистер Лекомб! Я забыл, что он сторонник этой теории, – вскричал Муррей. – Где он?
Сэр Муррей быстро направился к остальным путешественникам, видимо с твердым желанием вступить в жестокий спор со своим противником.
Действительно, вопрос, который служил предметом спора, заслуживал большего внимания. Гипотеза плавающих льдин была предложена для объяснения образования валунных отложений.
Под именем валунов разумеют гранитные голыши, вместе с другими камнями, слоистыми гнейсами, своим минеральным составом очень похожими на гранит, слюдяными сланцами, красными песчаниками, буроватыми известняками, зелеными диоритами и разноцветными кремнями – добываемые в губерниях центральной и северо-западной России, по полям, в оврагах, по откосам речных и озерных берегов и т. п. Валуны эти, в виде более или менее обточенных и обтертых глыб, имеют чрезвычайно разнообразную величину и форму, начиная от мелкой песчинки и кончая глыбами до 2-3 метров в поперечнике, весом в десятки тысяч пудов. Так, огромный валун, составляющий подножие памятника Петра Великого в Петербурге, найденный в Лахтенском болоте, весил до 600 тысяч пудов. Самым замечательным фактом, резко бросающимся в глаза при изучении валунных отложений, является присутствие в них таких валунов, месторождение которых не встречается на всем протяжении их местонахождения. Таковы граниты, гнейсы, различные сланцы, красные песчаники и т. п., месторождений которых совершенно нет в Центральной России. Общая площадь распространения подобных валунов обнимает огромное пространство. В общем, вся площадь их непрерывного распространения составляет около двух миллионов квадратных верст.
Откуда же взялись все эти валуны на такой необычной площади, когда в ближайших окрестностях их теперешних местонахождений ни в глубине, ни на поверхности земли нет соответствующих им коренных пород?
Внимательное изучение минерального состава валунов помогло разрешить загадку их происхождения. Оказалось, что, за исключением тиманско-уральских валунов, все валуны попали к нам из Финляндии и Олонецкого края, а в Западную Европу – со Скандинавского полуострова.
Что касается собственно толщ, в которых залегают валуны, то они состоят из отложений глины и песков; при этом в этих толщах, достигающих пятидесяти и более саженей глубины, не замечается совершенно слоистости и вообще какой-либо сортировки их материала. Далее, замечательно, что в них никогда не было находимо никаких органических остатков, или ископаемых, кроме костей мамонта.
Для объяснения происхождения валунных отложений прежде всего была предложена так называемая дилювиальная теория, или гипотеза о могучих потопах, под которыми обыкновенно понимали внезапные геологические катастрофы при участии колоссальных наводнений.
Согласно этой гипотезе, ряды могучих волн, неоднократно поднимавшихся бурями и ураганами, или землетрясениями, или внезапным поднятием земли из-под уровня моря, периодически наводняли различные части суши, увлекая с собой огромные массы ила и тяжелых камней, которые и сохранились до наших дней в виде валунных отложений. Отложения эти получили даже особое название – дилювия.
На смену быстрых и могучих поднятий и землетрясений, будто бы вызывавших страшные наводнения, явилось предположение о медленном, вековом колебании земной поверхности относительно морского уровня, что и действительно наблюдается теперь в различных местах: на Скандинавском полуострове, в Финляндии и т. п. Этому колебательному движению поверхностных частей нашей планеты вскоре стали придавать такие размеры, что одни материки, благодаря им, могли погрузиться в море, а другие – столь же легко выдвинуться из него на громадную высоту. При этом на основании фактов было предположено, по крайней мере для Европы, значительное понижение средней годовой температуры, и, следовательно, и большая суровость ее климата. Согласно всем этим предположениям, и была предложена гипотеза плавающих льдов, по которой образование валунных отложений было приписано плавающим льдинам и ледяным горам, какими и теперь богаты полярные моря. Вся площадь Северной Германии и России, по этой гипотезе, в эпоху образования валунных отложений предполагалась погруженной в море, причем льды, спускавшиеся с существовавшего тогда оледенелого, вследствие значительной суровости климата, скандинаво-финляндского архипелага, разносили по этому морю разнообразный обломочный материал, осаждавшийся, при таянии этих льдов, в виде валунных отложений.
Наконец, на смену этим двум теориям явилась третья – так называемая ледниковая гипотеза, приверженцем которой был сэр Муррей.
Многие европейские горы при внимательном изучении представляют несомненные следы некогда бывшего обширного оледенения. В эту эпоху ледники спускались с гор несравненно ниже, чем теперь. Так, в Альпах ледники выходили из горных долин и распространялись в прилежащих низменностях.
Но если альпийские ледники достигали некогда чрезвычайного развития, то подобное явление не могло быть случайным, местным, а зависело, очевидно, от каких-либо общих для всей Европы причин, и потому необходимо допустить, что в других частях Европы должны были скопиться значительные количества снега и льда.
Если такое оледенение Европы действительно произошло в ледниковую эпоху, то очевидно, что ледяной покров, обивавший ее, должен был иметь свои центры истечения, соответствовавшие наиболее возвышенным точкам материка. Центры эти были, в сущности, те же самые, что и теперь, так что ледниковая эпоха была лишь временем наисильнейшего развития современных нам ледников. Таких центров оледенения для Европы существует три: скандинаво-финляндский, британский и альпийский. Вокруг этих главнейших центров ютились многочисленные, более мелкие ледниковые области.
Большая часть Европейской России, Дании и Северная Германия с их мощными валунными отложениями входят в состав скандинаво-финляндской области оледенения. Согласно ледниковой гипотезе, громадные ледники, накопившиеся в то время на высотах Скандинавии, Финляндии и Лапландии, медленно спускались с них по всем направлениям и, располагаясь мало-помалу по прилегающим равнинам, сплошь покрыли большую часть Европейской России и Северную Германию.
Действительно, кроме материкового льда, ни вода, ни плавающие льдины не могли создать такого смешения разнородных составных частей, какое мы встречаем в валунных отложениях. Неслоистость их, неправильное распределение в них валунов различного объема, исцарапанность валунов и присутствие характерной ледниковой пыли устраняют всякую мысль об участии текучей воды в образовании валунных толщ.
Тем не менее еще есть некоторые приверженцы гипотезы плавающих льдов. К числу их принадлежал и мистер Лекомб.
Почти не проходило дня, чтоб по этому поводу между ним и сэром Мурреем не завязывалось горячего спора. Для многих из пассажиров «Марса» споры эти доставляли большое удовольствие: оба ученых проявляли столько остроумия и выказывали столько познаний, что их прения служили для слушателей полными интереса лекциями.
Так и на этот раз вокруг ученых собралась группа слушателей. Неудобство дороги, опасность ежеминутно провалиться в снег не останавливали почтенных геологов.
Только когда экспедиция приблизилась к подошве вулкана, сэр Муррей и мистер Лекомб занялись исследованием попадавшихся на каждом шагу остатков застывшей лавы, шлаков, пепла и других продуктов извержения.
Путешественники бодро пустились в путь, пользуясь при довольно крутом подъеме многочисленными неровностями дороги; часто из-под ног шедших впереди обрывались и скатывались вниз каменья и обломки горных пород, заставляя сторониться двигавшихся внизу; вскоре все растянулись на довольно значительную длину; некоторые уклонились в стороны, отыскивая более удобный путь.
Поярков, вообще всегда державшийся особняком от своих сотоварищей, и на этот раз отделился от всех. Карабкаясь по обнаженным от снега скалам, ежеминутно рискуя сорваться вниз, он уже раскаивался в том, что ушел от всех и выбрал такую неудобную дорогу. Но присоединиться к другим было уже трудно. Где искать их? Поднялись ли они выше него или были еще внизу?
Он внимательно огляделся кругом, но нигде не было видно ни одного человека.
– Я шел очень быстро, – рассудил он, – кроме того, я выбрал самый крутой подъем, то есть вместе с тем и самый короткий. Очевидно, я опередил всех.
В эту минуту Поярков находился на совершенно открытом, крутом скате. Вверху над ним громоздились в беспорядке набросанные скалы.
Молодой изобретатель решился добраться до этих скал и там подождать своих спутников.
Вдруг мимо него пролетел небольшой камень, оторвавшийся сверху.
– Ого! – воскликнул он. – Они, однако, опередили меня.
Он громко крикнул. Как бы в ответ ему сверху снова скатилось несколько камней.
Положение его начало становиться опасным: укрыться было негде, и легко могло случиться, что один из скатывавшихся вниз обломков мог задеть его.
Виктор Павлович повернул влево, чтобы напасть на дорогу, по которой шла экспедиция.
Но в тот же момент раздался страшный грохот. Масса камней и осколков скал ринулась вниз.
Едва Поярков успел взглянуть наверх и сообразить, что ему делать, как был сбит с ног. Удар в голову лишил его сознания.
Между тем все члены экспедиции достигли обширного выступа, над которым возвышался уже самый конус огнедышащей горы.
Здесь заметили, что с ними не было Пояркова. Маркович, зная его привычку бродить в одиночестве, предложил идти далее, но в это время до них донесся крик снизу.
Площадка, на которой стояли путешественники, отвесно обрывалась книзу; от подножия ее шел крутой спуск, в начале покрытый громадными обломками скал и камнями, так что малейшего толчка довольно было, чтоб столкнуть их с горы.
За этими грядами камней, на склоне горы, виднелась фигура человека.
Только что лейтенант Скробут хотел окликнуть стоявшего внизу человека, как вдруг обломки скал заколебались и устремились вниз со страшным грохотом. Гора затряслась.
Первую минуту все подумали, что причиной послужило сотрясение почвы. Но нет: никто из путешественников не заметил ни малейшего колебания.
Но было пока не время доискиваться до причин: на глазах у всех катившиеся вниз камни в своем падении смяли и увлекли Пояркова.
Немедленно несколько человек, вместе с врачами экспедиции, бросились в обход к тому месту, где несколько минут тому назад видели Виктора Павловича.
Его нашли лежащим без чувств. Громадный осколок скалы, задержавшись в своем падении, прикрыл его и остановил падавшие сверху камни. Тем не менее молодой человек получил несколько значительных ушибов. Приведенный в чувство, он заявил, однако, что в силах продолжать путь без посторонней помощи.
– Какая неосторожность с вашей стороны! – не утерпел упрекнуть его Маркович.
– С моей? – удивился Поярков. – Это вы поколебали верхние груды камней…
– Но мы и не доходили до них.
Пришлось предположить, что обвал случился сам собой, как это весьма часто бывает в горах: стоит одному камню сорваться с места, как он увлекает в своем падении другие, и с каждым шагом каменная лавина увеличивается в размере.
Все приняли эту догадку, как вполне правдоподобную, кроме лейтенанта Скробута.
Он во что бы то ни стало хотел осмотреть место, с которого начался обвал.
В сопровождении боцмана Кипченко и двух матросов молодой моряк стал карабкаться по крутому спуску; но лишь только он и его спутники успели пройти несколько саженей вверх, как вновь раздался грохот и сверху горы скатилось несколько камней.
В тот же момент грянул выстрел.
Боцман Кипченко поспешно вкладывал патрон в свою разряженную винтовку.
– В кого ты стрелял? – спросил лейтенант.
– В человека, ваше высокоблагородие.
– Где же ты его увидал?
– Наверху, за камнями. Когда раздался треск, я взглянул и вижу, что кто-то налег на камень, – вон тот самый, что внизу, и столкнул его вниз… Я и выстрелил.
– Попал?
– Не могу знать.
– Вперед!
Лейтенант и матросы еще энергичнее принялись взбираться и через несколько минут скрылись за грядами скал. Ни бывшие внизу, ни оставшиеся наверху путешественники не могли понять, что случилось. Все видели новый обвал, видели, как прицелился во что-то и выстрелил боцман, но не могли догадаться, что произошло.
В это время сверху раздался голос лейтенанта:
– Обходите кругом, господа, и присоединяйтесь к остальным. Мы пройдем здесь.
Поднявшись наверх, Поярков и его спутники застали уже там лейтенанта и матросов.
Слова боцмана подтвердились: на одном из камней было найдено несколько капель крови.
Очевидно, боцман не только на самом деле видел человека, но и ранил его.
Ясно было, что обвал произошел не случайно, а явился результатом злого умысла. Но кто же был виновником злодейского покушения?
Немедленно произведенная поверка показала, что все участники экскурсии были налицо; никто не отлучался надолго, никто, наконец, не был ранен.
Неужели же надо было допустить присутствие на материке Северного полюса других людей, каких-то неведомых коренных обитателей, недружелюбно встретивших пришельцев?
Но тогда почему жертвой покушения стал один только Поярков? Не было сомнения, что покушение было направлено именно на него. Нельзя же было допустить, что он имеет здесь каких-то неведомых тайных врагов?
А между тем обстоятельства убеждали именно в этом предположении.
Произведены были самые тщательные поиски, но более не было найдено никаких следов.
Приходилось, оставив бесполезные предположения, продолжать путь к отверстию кратера.
