Текст книги "Опасная любовь"
Автор книги: Николай Новиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
Видно будет.
Аристарх стукнул в стекло и замер, держа в кулаке баллончик с газом. На веранде по-прежнему было тихо. Аристарх еще раз, сильнее стукнул в окно. Задремал Миша, никак не проснется, гад! И снова – никакой реакции. Тогда Аристарх, уже не скрываясь, забарабанил в стекло. Миша не собирался даже пошевелиться. Но от стука вдруг с легким скрипом стала приоткрываться дверь, словно приглашая войти.
Незапертая дверь! Это же было недавно, когда он звонил в квартиру Бори Котлярова. Вчера… Неужели и здесь то же самое?
А Ирка? Боже, что с Иркой?! Неужели…
Он рывком открыл дверь, ворвался на веранду. Миша сидел на диване, голова его была откинута, на лбу чернело пятно. Аристарх подошел ближе – так и есть, Миша уже был далеко отсюда. Кто-то уже побывал здесь незадолго до Аристарха, рука телохранителя была еще теплой.
Аристарх вбежал в дом, огляделся, помчался по лестнице вверх, туда, где, как говорил Олег, была спальня. И снова приоткрытая дверь, полоска света выбивается из-под нее. Стремительно ворвавшись в комнату, Аристарх остановился как вкопанный. На ковре лежал Степан Петрович с красным пятном на лбу. И он был мертв. На экране телевизора симпатичная дама ублажала сразу двух мужиков. И телевизор, и видеомагнитофон работали для мертвеца. Но были включены живым человеком, Степаном Петровичем. Что все это значит? Ему мало Ирки, решил полюбоваться на заграничную диву? Где Ирка? Аристарх выбежал в коридор. Заглянул в другую дверь – там действительно была спальня, но – пустая. Чувствовалось, что здесь нет и не было женщины!
Что все это значит?!
Аристарх вернулся в комнату, где лежал Степан Петрович. Кто-то стрелял с близкого расстояния, почти в упор, так же, как и в Мишу. На ковре валялся пистолет. Аристарх наклонился и похолодел от ужаса. «Беретта», с царапиной на деревянной щечке! Тот же самый пистолет, из которого стрелял он! И, наверное, с его отпечатками пальцев.
Это означало лишь одно: кто-то подставил Аристарха Таранова! Не было здесь Ирки, Олег соврал, он просто хотел заманить его сюда, чтобы подставить… Олег!
Аристарх схватил пистолет, принялся судорожно вытирать его грязными перчатками.
– Степан Петрович! – услышал он громкий голос за окном. – Это я, Евгений Алексеевич. У вас все в порядке? А то тут позвонили, говорят, пойди, посмотри. А чего тут смотреть… Степан Петрович!
Невидимый Евгений Алексеевич вошел на веранду. Аристарх сунул пистолет в карман. Оглянулся на дверь – нет, уходить, как пришел, уже не получится. Истошно завопил внизу Евгений Алексеевич, обнаружив труп Миши, и, громко топая, бросился вверх по лестнице. Аристарх рванулся к окну, распахнул его и прыгнул вниз. Приземлился на обе ноги, побежал к забору, отделяющему дачу от леса.
– Стой! – истошно вопил Евгений Алексеевич, высовываясь из открытого окна. – Караул! Караул!! Держите убийцу! Убили Степана Петровича! Убили!
Подгоняемый этими криками, Аристарх перемахнул через забор и бросился бежать в сторону дороги, по которой ходили рейсовые автобусы и вообще какие-то машины. За спиной грозно лаяли собаки, слышались громкие голоса. Ветки деревьев больно хлестали по лицу, но Аристарх бежал, как никогда в жизни не бегал. Уже не хватало воздуха, уже стал задыхаться, но не сбавлял скорости. Казалось, все жители дачного поселка, какие там были в этот вечер, ринулись за ним в погоню. Казалось, свора огромных псов несется по пятам, вот-вот догонит.
Он выскочил на шоссе – лес кончился, если стоять – далеко видно одинокую фигуру. И – ни одной машины. Да и опасно голосовать, вряд ли какой водитель захочет подвезти грязного старика, а запомнит – наверняка…
Аристарх бросился на землю между двумя березками. Похоже, за ним следом никто не гнался. Пока. Что же дальше делать, что? Этот подонок Олег опять подставил его! Как выбраться отсюда?
Из-за поворота медленно вырулил трактор «Беларусь» с прицепом. Он ехал в сторону Лобни. Аристарх вжался в землю, когда свет фар скользнул по нему, а потом, едва трактор проехал мимо, бросился вдогонку, забрался в грязный, пропахший навозом прицеп, упал на пол и затаился.
Трактор неторопливо тарахтел по улицам городской окраины, когда навстречу, в сторону дачного поселка с воем промчались две милицейские машины.
Повезло ему с трактором!
Аристарх выпрыгнул из прицепа и, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, направился к железной дороге. Он еще не знал, на чем поедет в Москву: на электричке или на товарном поезде, если таковой будет. Если на электричке, то – не до Савеловского, откуда он приехал в Лобню. Где-то посередине пути нужно сойти, превратиться в нормального Аристарха и лишь после этого ехать дальше.
Неожиданно он нащупал в кармане плаща тяжелый пистолет с глушителем. Тот самый, из которого были убиты Миша и Степан Петрович. Увидев большую лужу на обочине дороги, Аристарх швырнул в нее пистолет. Кто-нибудь найдет, когда лужа подсохнет, но это случится не скоро.
Вдали показались огни электрички, приближающейся к станции. Аристарх побежал.
51
Валет открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Нигилиста. Длинный нос Петра Яковлевича брезгливо дернулся, учуяв тошнотворный запах крови и пороховых газов. Рыжий парень в пятнистой униформе сидел за столом, уронив голову на столешницу. Левая щека его, казалось, была приклеена к полированной поверхности темно-красной, густеющей массой, правый глаз дико уставился в дальний угол.
– Закрой дверь, – приказал Нигилист.
Бандит протянул левую руку, щелкнул замком. В правой он держал пистолет с глушителем.
– Убери пистолет, – бесстрастно сказал Нигилист. – Он меня раздражает.
– Петр Яковлевич… – начал Валет, но Нигилист перебил его:
– Я сказал – убери пистолет, – более жестко приказал он. – Я давно уже Петр Яковлевич, и никогда не был Петькой.
На нем было длинное черное пальто, белый шарф небрежно висел на шее, отличный костюм, галстук – новый русский, бизнесмен! Он резко повернулся, холодно посмотрел на Валета близко посаженными водянистыми глазами. Этот взгляд даже Валет не мог выдержать. Отвел глаза, нехотя сунул пистолет за пояс под куртку.
Нигилист широким шагом двинулся по коридору.
– Петр Яковлевич, – подал голос Валет, догоняя его. – Все должно быть по-честному, я хочу сказать, что…
– Я знаю, – не оглядываясь, бросил Нигилист. – Ты хочешь гарантий своей безопасности и моей честности. Они есть – это я.
Он вошел в кабинет Барсукова, снова недовольно дернул носом. Глава кинокомпании «Барс» лежал на ковре рядом со своим столом. Вокруг его груди ковер был пропитан кровью.
Кровь, повсюду кровь, слишком много крови! Много? Ровно столько, сколько стоят его прошлогодние мучения, его унижение, боль, страшная тоска. Никто не может оскорблять Нигилиста!
– Все верно, – Петр Яковлевич одобрительно кивнул. – Времени у нас мало, к делу. Кассета?
Валет вытащил из кармана куртки пять кассет, положил их на стол, не сводя напряженного взгляда с Нигилиста. Петр Яковлевич, не обращая на него внимания, стал перебирать кассеты.
– Таня Буланова, София Ротару… Что ты мне принес?
– Все, что было в той квартире, Петр Яковлевич. Я думаю, нужная вам запись где-то здесь, нужно прослушать все кассеты, но у меня времени на это не было.
– Да, – кивнул Нигилист. – Разумеется, никто не будет писать: а здесь монолог испуганного Радика Назимова. Хорошо. – Он открыл «дипломат» с цифровым замком, бросил туда кассеты, вытащил две толстые пачки американских денег, перехваченные желтыми резинками, похоже, плотными колечками от отечественных презервативов. – Давай посчитаем, что у нас получилось.
Валет с жадностью уставился на деньги.
– Как договаривались, Петр Яковлевич, – пробормотал он. – Пять кусков за душу. Считая и первого, которого убрали без меня. Вы сами сказали, что…
– Помню, – прервал его Нигилист. – Да, именно так мы и договаривались. Считай души… душегуб. – Он пристально посмотрел на Валета.
Валет тряхнул головой. Этот чертов Петр Яковлевич не умел улыбаться! Хоть бы хмыкнул, показывая, что «душегуб» – шутка, легче стало б. Но он смотрел совершенно серьезно, и слово «душегуб» прозвучало как обвинение.
– Первый, – облизнув губы, сказал Валет. – Потом – артист, потом ваш телохранитель… Это – три. И здесь два – пять. Еще жена другого артиста, пока живая. И – кассета. – Он не стал говорить об убийстве Андрея, кто его знает, как отнесется к этому босс.
– Здесь не два, один.
– А тот, что в коридоре?
– О нем речи не было.
– Но если не убрать его, нельзя убрать и этого. – Валет пнул ногой тело хозяина кабинета.
– Технические трудности, – жестко сказал Нигилист. – Итак, четыре. Здесь двадцать тысяч. Пять за кассету получишь, когда я услышу нужный голос. Пять за жену артиста… Что с ней?
– Пока ничего, – пожал плечами Валет. – Вы же сами сказали, не трогать до особого распоряжения.
– Считай, что ты его получил. А деньги получишь, когда все будет сделано. Итак – сейчас двадцать, завтра – еще десять. Твои подручные где?
– С ними я сам разберусь, Петр Яковлевич. – Валет по-прежнему жадно смотрел на деньги. – Согласен. А это не «куклы»?
– Считай.
Валет взял в руки одну пачку, сдернул резинку, зашелестел стодолларовыми купюрами.
– Не надо считать, – сказал Нигилист.
Валет поднял глаза. На него в упор смотрело черное дуло пистолета. Валет швырнул деньги на стол, сунул руку под куртку. Нигилист хладнокровно подождал, пока он выдернет из-за пояса свой пистолет, и лишь после этого выстрелил два раза.
Валет все еще держал в руке пистолет, но уже не мог поднять его. Взгляд бандита потерял свою жесткость, теперь его глаза смотрели на Нигилиста с изумлением и детской обидой. Потом они помутнели, и Валет повалился ничком на ковер рядом с телом хозяина кабинета.
– Вот теперь все, – дернув носом, сказал Нигилист.
Он положил пистолет на стол и, размахнувшись, с силой ударил себя кулаком в левый глаз. Замотал головой, поморщился, чувствуя, как наливается болью кожа вокруг глаза. После этого он прислонился плечом к стене, дернулся вперед, сдирая фотообои и оставляя на черном пальто серый след штукатурки. Придирчиво оглядел пальто, удовлетворенно кивнул и сел за стол, придвинув к себе телефон.
– Але, Стас? Это Нигилист. Бери с собой людей, которым полностью доверяешь, и приезжай. Проспект Мира… Меня чуть не убили, здесь несколько трупов. Лучше будет, если вначале оставишь своих людей за дверью, я тебе кое-что объясню.
Генерал Посувайло не скрывал своего изумления. На полу лежат два трупа – в коридоре еще один, всего три! – а за столом с невозмутимым видом сидит Петя Нигилист. Вид, правда, хоть невозмутимый, но далеко не безупречный: под глазом лиловый синяк, пальто в штукатурке, белая рубашка разорвана, галстук помят. На столе перед Нигилистом лежали пачки долларов, одна перевязанная желтой резинкой, другая рассыпалась веером.
– Кровь и деньги, – мрачно усмехнулся Посувайло. – Ты хоть понимаешь, Петя, что на этот раз влип основательно? Даже я ничего не могу сделать для тебя.
– Ничего делать и не надо, – спокойно сказал Нигилист. – Я убил бандита, который до этого застрелил охранника и директора кинокомпании господина Барсукова. Он ворвался в тот момент, когда я принес Барсукову двадцать тысяч долларов на съемки нового фильма.
– Это еще надо доказать, – покачал головой генерал.
– Мой пистолет на столе. Его – в руке. Парафиновый тест и баллистическая экспертиза все подтвердят. Я стрелял только в бандита, это был единственный выход. Ты видишь, как он со мной разговаривал.
– Двадцать тысяч! – усмехнулся Посувайло. – Большие деньги.
– Десять, Стас. – Нигилист поднялся, взял со стола пачку банкнот, перетянутую желтой резинкой, вложил в руку генерала. – Я передавал десять тысяч, они лежат на столе. Других денег здесь не было.
Посувайло задумался, потом решительно сунул пачку в карман генеральских брюк.
– Что ты хотел мне сказать, Петя?
– Ничего, Стас. Зови своих сыщиков. Больше секретов у меня нет. Все, что я сказал тебе, – правда.
– Но…
– Похоже, я разобрался с этим маньяком. Не копай глубоко. И вообще, поручи это дело самому тупому сыщику, да еще намекни, мол, бизнесмены хреновы друг друга убивают, и правильно делают, меньше всяких негодяев в России останется. Не копай, Стас, все равно ничего не найдешь. А мне не хочется дергаться по пустякам. Кстати, этот маньяк, – Нигилист ткнул пальцем в Валета, – угрожал господину Назимову незадолго до убийства. Он и меня давно достает, похоже, за ним не одно заказное убийство.
Пока в коридоре и кабинете Барсукова работали криминалисты, Посувайло и Нигилист уединились в соседнем кабинете. Петр Яковлевич прихватил бутылку виски из бара директора кинокомпании.
– Два часа под дулом пистолета, Стас, – мрачно говорил он, отхлебывая прямо из горлышка. – Думал – все, конец. Но потом понял, он не хочет меня убивать. Ему нужны деньги. Много денег, вот он, подлец, и обрабатывал меня.
– У тебя же телохранитель был, – сказал генерал.
– Он последнюю неделю работал на меня. Решил жениться, открыть свое дело. Снял квартиру где-то в Крылатском и днем уехал на пару часов, нужно было обустроить жилье. И не вернулся. Я бы позвонил вечером тебе, если бы не эта заваруха.
– Где в Крылатском? – нахмурился Посувайло.
– Не знаю. Обещал пригласить на свадьбу и на новоселье. А пока я не интересовался. Какое мне дело, где Олег снял квартиру. Следить за ним я не собирался.
– Сегодня во второй половине дня рвануло в новой квартире в Крылатском. Хозяева сдали ее Олегу Ратковскому, похоже, он и погиб от взрыва самодельной бомбы в холодильнике. Твой?
– Кошмар… – прошептал Нигилист, снова прикладываясь к бутылке. – Бедный Олег…
– Придется тебе ехать на опознание, Петя. И еще. Пока не готово заключение экспертов, я должен взять у тебя подписку о невыезде.
– Товарищ генерал, – высокий, костлявый капитан заглянул в кабинет, протягивая радиотелефон. – Вам срочное сообщение.
Посувайло взял аппарат. Он слушал молча, изредка кивая, а потом бросил:
– Да. Завтра с утра ко мне с докладом. Положил радиотелефон на стол, пристально посмотрел на Нигилиста.
– С тобой не соскучишься, Петя.
– Не шути, Стас, – устало сказал Нигилист. – Не видишь – мне сейчас не до шуток.
– А мне? Ты знаешь, кто это звонил? Начальник милиции города Лобня. – Нигилист равнодушно пожал плечами, давая понять, что это его не касается. – А знаешь, что он мне сказал? Только что на своей даче был убит твой босс Шеваров! И его телохранитель. Сторож видел, как убийца выпрыгнул из окна и побежал в сторону шоссе.
Нигилист принялся усиленно массировать себе виски.
– Убийцу, конечно, не поймали?
– Как сквозь землю провалился. Они оцепили весь район, усилили патрулирование на улицах, на вокзале. Но пока безрезультатно. Уж если вокруг тебя, Петя, что-то случается, то уж случается такое… Мне завтра голову снимут за кучу нераскрытых убийств.
Нигилист молчал, опустив голову. Только сейчас он понял, какой допустил промах, – сегодня, когда звонил Аристарху, сказал фамилию – Ратковский. Если Аристарха схватят, очень скоро выяснят, что Ратковского он и в глаза не видел, убить Шеварова его подговорил Нигилист! Черт возьми! Надо же было так оплошать. Молчал бы про фамилию – и никаких проблем! Хотя доказать ничего невозможно, вместе их никто не видел, и Стас взял деньги. Но все же, все же – это была ошибка! Перенервничал он сегодня, чертовски трудный день!
Теперь вся надежда на то, что Аристарх уйдет. Только бы ушел, а уж заставить его молчать несложно. Не наказание страшно, его не будет, а попасть в зависимость к Стасу. Нигилист вздохнул, покачал головой. Посувайло расценил это по-своему.
– Ты знал, что это случится?
– Догадывался. Только не мог представить, что они в один день ударят сразу по двум руководителям концерна. Выходит, я случайно остался в живых. Жадность фраера сгубила…
– В гробу я видал ваш концерн! – заорал вдруг Посувайло. – Мясорубка какая-то! Ты знал…
– Догадывался, Стас.
– Какая, к черту, разница! Догадывался, почему мне ничего конкретного не сказал? Все вокруг да около!
– Это бизнес, товарищ генерал, – спокойно произнес Нигилист. – О том, что такое бизнес на самом деле, никто тебе не скажет. Коммерческая тайна. Но у меня есть данные, что за этим бандитом, который мне угрожал, не одно убийство. У него еще нож есть, ты бы проверил его. Он так ловко крутил лезвием перед моим носом, что я почему-то поверил, ножом он владеет лучше, чем пистолетом.
– Нос у тебя уникальный, что и говорить, – усмехнулся генерал. – Такой многое может учуять.
– Глядишь, одним махом чуть ли не все убийства и раскроешь, – невозмутимо продолжал Нигилист.
Генерал с подозрением посмотрел на него.
– Не слишком ли много ты знаешь, Петя? Может, все-таки объяснишь мне кое-что из коммерческих твоих тайн?
– Все, что знаю, сказал, Стас, – вздохнул Петр Яковлевич. Он снова приложился к бутылке. – Хреново себя чувствую. Ты у нас герой, каждый день под пулями ходишь, а со мной такое впервые. Сейчас позвоню в нашу службу безопасности, нужно усилить охрану, а то еще офис взорвут со всеми документами, и – отпусти меня. С ног валюсь.
– Дай и мне, – генерал протянул руку к бутылке.
52
Ноги не слушались, когда Аристарх подходил к двери своей квартиры. Никогда в жизни он так не уставал – даже в армии, когда в тридцатиградусную жару бежал кросс в противогазе. Сказывалось нервное напряжение. Воистину нужно быть сумасшедшим, чтобы после всего пережитого спокойно доехать до Савеловского вокзала, как ни в чем не бывало спуститься в метро, на станции «Боровицкая» перейти на станцию «Библиотека имени Ленина», выйти на «Кропоткинской» и шагать по Остоженке к дому. Какое уж тут спокойствие, когда, кажется, все милиционеры подозрительно глядя на тебя, даже пассажиры и те сторонятся, словно чувствуют преступника. И хочется крикнуть во весь голос: я не убивал! Я вообще не понимаю, что происходит, меня подставили! И этот крик, застрявший в горле, – как будто сгусток пламени, стремительно пожирал и силы и нервы.
Их осталось только-только на то, чтобы отпереть дверь, пройти в комнату и рухнуть на диван. Но едва он это сделал, как в дверь позвонили. Аристарх застонал, не поднимая лица. Уже выследили? Уже пришли? Подождут. Ему теперь спешить некуда.
Звонок дребезжал, не переставая. Аристарх тихо выругался и поплелся в прихожую, сетуя на несправедливость судьбы: могла бы дать ему хоть пару часов для отдыха.
Он даже не спросил, кто звонит. Открыл дверь и, к удивлению своему, увидел соседку, Валентину Васильевну.
– Арик, ты где был так долго? – строго спросила она, нимало удивив Аристарха. С чего бы это скромная Валентина Васильевна говорит с ним, как… как Ирка?
– Играл в спектакле, – сказал он первое, что пришло на ум. – А в чем дело, Валентина Васильевна?
– А вот в чем! – торжественно сказала соседка и попятилась от Аристарха к своей двери.
Оттуда вышла Ирка в чужой застиранной кофте, в потрепанных тренировочных штанах. Остановилась, глядя на Аристарха широко раскрытыми заплаканными глазами, а потом бросилась ему на шею.
– Арик! Любимый мой! Арик… – Она крепко обняла его, прижимаясь влажной от слез щекой к его небритой щеке.
Аристарх неуверенно прикоснулся ладонями к ее спине. Он не верил в это, не мог понять – как такое могло случиться? Уже привык, что жизнь его неуклонно изменялась к худшему: она вдруг стала плохой, потом отвратительной, мерзкой, потом – страшной, жуткой, потом вообще перестала интересовать его. И теперь, когда он мысленно простился с нею, жизнь опять стала нормальной, какой была до всех перемен? Вот же она, Ирка!
– Ты… ты где была? – хрипло спросил он.
– В ванной… – сквозь слезы сказала Ирина.
– В какой ванной?
– В какой, в какой! – сердито сказала Валентина Васильевна. – Бандиты силком вытащили ее из квартиры, увезли куда-то и приковали цепью к трубе в ванной, там она и жила, а теперь убежала. Чего ты стоишь, как истукан, Арик? Неси в комнату, она, бедная, еле на ногах стоит. В милицию надо позвонить! Чтоб этих гадов нашли, да на столбах бы повесили, только так с ними и нужно, иначе – не поймут!
– Не надо в милицию, – пробормотал Аристарх, – их дружки потом с автоматами придут. Спасибо, Валентина Васильевна, мы сами разберемся.
Он подхватил жену на руки – откуда только силы взялись! А она была такая легкая, такая хрупкая! Его любимая, родная, глупая девчонка… Они держали ее в ванной, приковали к трубе? Господи, что же ей довелось пережить! Слезы катились по щекам Аристарха, заросшим трехдневной щетиной.
– Я не изменила тебе, Арик, любимый, – сказала Ирина, судорожно обнимая его за шею. – Я люблю тебя, люблю, не могу без тебя, Арик мой!..
– И я тебя, моя хорошая. – Он бережно положил ее на диван. – Пожалуйста, успокойся, моя глупенькая… Ирка, родная моя… Если б я знал, что ты не на Канарах, я бы искал тебя, я бы нашел, Ирка…
– Они заставили меня написать эту подлую записку, – рыдала Ирина. – Нож приставили и сказали… тебя убьют, если не напишу. Ну что я могла сделать, Арик?..
– Теперь все позади, мы вместе, это главное, – бормотал Аристарх, размазывая слезы по щекам. – Все позади, позади…
– А ты? – встревоженно спросила Ирина. – Ты никаких глупостей не натворил, Арик? Они говорили, что похитили меня для того, чтобы заставить тебя что-то сделать. Ты сделал?
– Ничего плохого я не сделал, моя хорошая, – Аристарх с такой любовью и нежностью смотрел на жену, что она снова обняла его, крепко прижалась к нему всем телом.
– Я больше за тебя боялась, чем за себя, Арик. Меня они не трогали.
– Ты, наверное, есть хочешь? – спросил Аристарх. – Я даже не знаю, что у нас в холодильнике. Яичницу, наверное, смогу организовать. А потом ты мне расскажешь все, а я тебе.
– Хочу есть, – кивнула Ирина. – Теперь, когда ты рядом, Арик, я все хочу.
– Но вначале, наверное, тебе нужно в ванную?
– Ох, нет. – Ирина испуганно прижалась к нему. – Я даже слово это не могу слышать спокойно.
– Это же наша ванная, красивая, уютная, – ласково сказал Аристарх. – Я тебя туда отнесу, и сам буду мыть свою глупую девчонку, пока она снова не станет ослепительно-блестящей дамой.
Он поднял жену на руки, крепко поцеловал в губы. Ирина еще сильнее стиснула его шею. И улыбнулась.
Керосин долго сидел в машине, припаркованной напротив дома, куда ушел Валет, на другой стороне проспекта Мира. Валет приказал ждать его здесь. Сказал, что вернется максимум через полчаса и с бабками. С зелененькими! Керосин в который уж раз вожделенно потер ладони.
Когда ехали сюда, настроение было паршивым. Все стоял перед глазами лох с молотком в руке, падающий на землю. Он, конечно, козел, сам первый стал молотком размахивать, но все же убивать его не нужно было. Набили бы морду как следует – и все дела. Но Валет выстрелил. А он, Керосин, затащил потом тело подальше в кусты, засыпал прошлогодней сырой листвой, до сих пор там лежит, холодный уже весь… Первый раз Валет убил человека на его глазах, раньше Керосин все время ждал в машине и ничего не видел. Оказывается, это страшно.
Но сейчас, ожидая возвращения Валета, Керосин забыл об убитом. Все мысли были о зеленых, за которыми пошел главарь. Что на них купить можно! Скольких телок притащить в свою комнатушку! А еще ведь артисточка мается, ждет не дождется, когда Керосин займется ею! Классная житуха наступит!
Полчаса прошли, а Валета все не было. Керосин закурил уже пятую сигарету. Что за дела, в натуре? Может, он давно вышел другим ходом и сдернул с бабками? Керосин заволновался. Об этом он как-то не думал, всецело доверяя Валету, а надо было! Теперь где его искать? Дома? Как же, появится он дома! Сам говорил, получит бабки, продаст свою комнату и махнет на Кипр. У него кое-что есть, да плюс то, что будет, – вполне можно купить квартиру на этом острове.
Неужели Валет сдернул на Кипр? Где ж его там искать?
Ну и дела!
И вдруг Керосину стало страшно. Так страшно, что он и про зеленые забыл. К дому подскочили сразу три милицейские машины, сверкая огнями, остановились у подъезда, куда вошел Валет. Менты в бронежилетах и с автоматами взяли на прицел обшарпанную дверь. Керосин понял – Валету крышка. Повязали его менты. Все, хана!
Он с трудом удержался, не рванул с места, не уехал подальше отсюда – все еще теплилась надежда: вдруг Валет ушел, а менты подняли кипеш из-за того, что нашли кого-то убитым. Валет выскользнул через другие двери и сейчас подойдет к нему, сядет на переднее сиденье, ухмыльнется и скажет: порядок, Керосин. Погнали. Прошло еще несколько минут – Валета не было.
И вдруг Керосин понял – ждать больше нечего. Главное сейчас – самому смыться! Пока не подошел мент с автоматом и не приказал вываливать из машины.
Он включил двигатель и осторожно выехал на проспект. До боли в пальцах сжимая руль, проехал мимо милицейских машин – и дальше, дальше! В комнатушку, которую они снимали на двоих со Шпинделем, возвращаться было нельзя, в квартиру, где жили последние дни, стерегли артистку, тем более. Скоро и там и там будут менты!
Керосин не долго раздумывал, куда ему ехать. Конечно же, в Тулу, к маме с папой, хватит ему этой Москвы, сыт по горло!
Насладившись долгими, сумасшедшими ласками, рассказав друг другу все, что с ними произошло во время разлуки, Аристарх и Ирина лежали в постели. На тумбочке светился экран телевизора.
– Ты думаешь, не нужно звонить в милицию? – спросила Ирина. – Арик, ну чего ты молчишь? Ох, как же хорошо мне с тобой, любимый… И всегда было хорошо, только я, дура, решила поискать чего-то лучшего. А лучшего просто не бывает на свете, Арик мой!..
– А ты – Ирка моя… Глупышка невероятная. Дура несусветная, но за это я тебя и люблю.
– А в милицию?
– Он обещал позвонить в полночь. Подождем, а потом решим, что делать.
– Ой, Арик, смотри, что там показывают!
По московской программе передавали хронику криминальных происшествий.
– Сегодня вечером на своей загородной даче вблизи города Лобня был убит генеральный директор концерна «Сингапур» Степан Петрович Шеваров, – говорил диктор.
– А ищут меня, – сказал Аристарх. – Я тебе рассказывал об этом. И пистолет с моими отпечатками лежал на ковре.
– Мне все-таки жалко его, – сказала Ирина. – Он ведь ничего плохого мне не сделал. Как-то глупо, старомодно ухаживал, подарками забросал. И – ничего плохого.
– Зато мне от него досталось, – буркнул Аристарх. – Хотя я тоже не в восторге от его смерти.
– …улице при ликвидации прорыва системы горячего водоснабжения, обнаружен труп мужчины. Похоже, его заперли в ванной, где и прорвало трубу. Потерпевший не смог выбраться и умер от сердечной недостаточности.
– Это я его убила, – печально сказала Ирина.
– Нет, моя хорошая. – Аристарх обнял ее и поцеловал. – Ты просто боролась за свою жизнь, за свою безопасность. То, что он умер, – несчастный случай. И вина самого бандита.
– Ой, смотри, а это что? – с ужасом протянула Ирина, прижимаясь к Аристарху.
– В офисе кинокомпании «Барс» убит директор, известный продюсер Геннадий Барсуков, а также его телохранитель. Убийца уничтожен одним из руководителей концерна «Сингапур», против которого и была направлена террористическая акция.
– А я ему морду бил, Гене Барсукову, – с сожалением сказал Аристарх.
– Я же тебе говорила, не надо этого делать, – сказала Ирина.
– Нам только что стало известно, – бесстрастно говорил диктор, – что взрыв сегодня днем в Крылатском тоже связан с концерном «Сингапур». Таким образом был уничтожен один из ее сотрудников, бывший офицер ГРУ Олег Ратковский.
– Они все же убили его! – воскликнул Аристарх.
– Того человека, который тебя все время подставлял? – спросила Ирина. – Так ему и надо. А ты ждешь, когда он позвонит, да, Арик?
– Жду… – сказал Аристарх. – Но все равно, в милицию лучше не обращаться. Что они смогут сделать? Еще тебя привлекут за смерть бандита в ванной, а уж меня – так точно.
Неожиданно резко зазвонил телефон.
– Не подходи, Арик! – закричала Ирина.
Но Аристарх уже выскользнул из-под одеяла и взял трубку.
– Я слушаю, – сказал он.
Ирина с ужасом следила за разговором.
– Арик, я рад, что тебе удалось счастливо выпутаться из довольно сложной ситуации, – услышал Аристарх знакомый голос и несколько мгновений не знал, что сказать.
– Ты? Это ты, Олег?! Скотина, подлец! Ты подставил меня? А теперь еще и звонишь?! Что ты хочешь от меня? И потом… только что передали, что ты убит…
– Я не Олег. Он действительно погиб сегодня днем. А я – что хотел, то и получил. Но ведь и ты, Арик, получил то, что хотел, не так ли? Тот, кто покушался на честь твоей супруги, – мертв. Супруга твоя дома, и, насколько я понимаю, вполне здорова. Ее даже не изнасиловали. Все нормально, чего же ты злишься, Арик?
– Я хочу набить тебе морду, скотина! И набью, можешь не сомневаться, кем бы ты ни был! – крякнул Аристарх.
– И напрасно, – холодно сказал мнимый Олег. – Послушай-ка. – В трубке раздался щелчок, а потом Аристарх с удивлением услышал собственный голос: «Я убью эту грязную свинью, Радика Назимова, застрелю, как бешеного пса!» – Ты знаешь, кто такой Радик Назимов? Бизнесмен, которого убили в парке. Эта твоя фраза стоит десять тысяч долларов. После того, как о ней узнают друзья Назимова, ты сможешь прожить максимум – сутки. Понимаешь, в чем дело?
– Понимаю…
– Мое условие таково: ты забываешь обо всем, что было. Живешь себе тихо, мирно, счастливо. Я – тоже. Мы никогда больше не встречаемся. Ты никому не говоришь о том, что было. Я – никому о твоем желании убить Назимова. Все. Я слушаю тебя, Арик.
– Хорошо, – сказал Аристарх. – Я буду молчать.
– Вот и прекрасно, – сказал мнимый Олег. – Передай привет своей красивой жене. И думай о ней, когда в голову придет какая-нибудь безрассудная мысль. Все. Отбой.
– Сволочь, – пробормотал Аристарх, положив трубку.
– Что он сказал, Арик, я ничего не поняла.
– Привет тебе передал, – сказал Аристарх. Он запрыгнул под одеяло, крепко прижал к себе горячее тело любимой женщины. – Ну их к черту, Ирка, давай будем радоваться жизни!
– Давай, – мигом согласилась Ирина.
53
Серое утро забрезжило за окном. Петр Яковлевич Нигилист поднялся с кресла, потянулся.
– Ну вот и все, – сказал он себе.
Но радости не было в его душе. И даже простого удовлетворения не чувствовалось. Теперь никто не помешает ему стать генеральным директором «Сингапура». Перепуганный Уральцев звонил ночью, бормотал, что главная надежда концерна – он, Петр Яковлевич Нигилист. Да, это так. Это и раньше было так. Если вам, дебилы, для того, чтобы понять это, нужны многочисленные убийства – получите их! Но кто же виноват в том, что лишь таким способом можно утвердить очевидное?
Он рассчитался за свой позор, за оскорбление, нанесенное ему. Но радости в душе не было.
