Текст книги "Опасная любовь"
Автор книги: Николай Новиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
– Не возражаю, – бросил Нигилист.
– Кто знает, что будет с нами через год? – недовольно сказал Шеваров. – Ну хорошо, вы меня убедили. Ты согласна, Наташа?
– Не знаю… – честно призналась она. – Там ведь сейчас Любовь Борисовна, Радик сказал, она директор до его особого распоряжения…
Наташа задумалась. Конечно, хотелось вернуться в магазин, нравилась ей эта работа. И деньги хорошие, так необходимые сейчас – можно будет снять квартиру и жить вместе с Сергеем. Но… кто же станет ее начальником? Если Нигилист, то это получится не работа, а каторга. Хотя… он же сам сказал, что не желает работать непосредственно с нею. И должность Радика все еще свободна. Выходит, кого-то нового назначат, может, и не совсем плохого человека. Думай, Наташа, думай!
– Насколько я понимаю, она временно исполняет твои обязанности, – сердито сказал Шеваров. – Будь добра, Наташа, возвращайся в магазин, я сейчас же позвоню туда и проинформирую Любовь Борисовну. Финансовые условия – те же. Ну что, договорились?
– Хорошо, – согласилась Наташа. – Но и другие условия пусть будут те же. – Она вдруг подумала, что теперь, без поддержки, какую оказывал ей Радик, работать с Любовью Борисовной, вкусившей прелести директорства, будет очень тяжело.
– Какие остальные?
– Я сама подбираю всех, – Наташа сделала ударение на слове «всех», – своих сотрудников и могу уволить любого, кто не устраивает меня. Это было одним из главных моих условий, когда я согласилась на предложение Радика Ивановича.
– Хозяйка! – уважительно и одновременно предостерегающе поднял кверху палец Шеваров. – Согласен.
Наташа вышла из кабинета начальника в сопровождении Уральцева, который вызвался проводить ее до машины.
– Нравится, Степан Петрович? – мрачно поинтересовался Нигилист.
Шеваров наконец оторвал взгляд от двери, за которой скрылась длинноногая, черноглазая красавица, восхищенно покачал головой:
– Ну девка! Ты посмотри, какая стала, а! Вроде простушка, голыми руками можно взять, а приглядишься – с характером и умница. Как же ты упустил такую, Петя? Ревнуешь теперь?
– Нет, не ревную. Удивлен вашей щедростью. Предлагать должность руководителя солидной, я надеюсь, фирмы девчонке, не обладающей ни соответствующими знаниями, ни опытом, это более чем странно, Степан Петрович. Я просто не узнаю вас.
– Ревнуешь, ревнуешь, – усмехнулся Шеваров. – Я и сам бы вспоминал, ревновал. Да-а…
– Я не удивлюсь, если вы предложите ей должность коммерческого директора всего концерна.
– А ты знаешь, Петя, она потянет и твою должность. – Шеваров посмотрел на Нигилиста: удивится? Возмутится? Испугается? Лицо действующего коммерческого директора не выражало никаких эмоций. – Нет знаний, опыта? У всех нас, Петя, нет знаний и опыта. Вернее, они есть, но другие, которые сегодня в этой стране и на хрен не нужны. Не действуют. А у нее – правильное понимание ситуации, так сказать, чутье. И – честность, энергичность, характер. Красота! Ее послать на переговоры в тот же Франкфурт, куда ты собираешься на следующей неделе, так немцы согласятся на любые наши условия, как только увидят ее. Ну-ну, не волнуйся, я тебя, Петя, ни на кого не променяю.
– Спасибо.
– Я тебе уже говорил, бывал в ее магазине. Но это еще не все. У меня там человечек свой, так он мне интересные вещи рассказывал. Ее заместитель, эта самая Любовь Борисовна, и со знаниями, и с опытом огромным, решила работать, как при советской власти. Дефицит – на сторону, цены задирать, как шлюха юбку, на стороне же брать китайское барахло и выдавать за фирменное. Так Наташа мигом разобралась в этом. И знаешь, что сделала? Поставила ее на место. Сказала: еще раз, и я тебя выгоню. Безо всяких. Поэтому у нее и порядок, и прибыль. Вот тебе и девчонка.
– Характер у нее всегда был.
– А я-то поначалу просто не разглядел ее, когда приходил к тебе. Ну, красивая, да какая-то забитая, скучная. А теперь – ты смотри, как развернулась, выросла!
– Хотите заменить ею артистку?
– Да перестань, Петя. Ну о чем ты?
– Смотрите, Степан Петрович, характер у нее действительно есть. Теперь и вы знаете, как она в прошлом году поставила на место господина Назимова. А мы понять не могли, в чем тут дело. Оказывается, он просто боялся ее и, как ни странно, уважал. Вы представляете себе такое: бандит Назимов уважает девчонку, у которой никаких связей?
– Так он же дурак был, прости меня, Господи.
40
Черные, голые ветви деревьев будто змеи извивались перед глазами и злобно шипели. Они надвигались на него с обеих сторон и сзади. А впереди шагнул навстречу из темноты здоровенный мужик с выпученными глазами. Выражение лица его скрадывала темнота, но глаза, казалось, прожигали насквозь. Рядом с ним замер, готовясь к прыжку, громадный черный пес.
Чтобы спастись, нужно было выдернуть из кармана плаща тяжелый пистолет с царапиной на деревянной щечке рукоятки, но он словно приклеился к плотной ткани кармана. Рывок, еще рывок – не только пистолет, но и сама ладонь застряла в кармане. Ужас парализовал мышцы, затянул холодную удавку на шее. Это все…
Черный пес вытянулся в страшном прыжке и… со свистом пролетел сквозь тело, исчез сзади среди шипящих ветвей. А потом и мужик, грохоча кроссовками, промчался сквозь него.
Аристарх открыл глаза. Несколько минут он лежал, не двигаясь, пока окончательно не понял, что лежит на диване в своей комнате. Кто-то настойчиво звонил в дверь. Аристарх вскочил на ноги, на цыпочках подошел к двери, спросил хриплым голосом:
– Кто там?
– Да это я, Арик, Валентина Васильевна. Звоню, звоню, а ты не открываешь. Наверное, спал?
Аристарх перевел дух. Это соседка. Это всего лишь соседка! Он открыл дверь, поспешно протирая глаза, сказал, стараясь не дышать на пожилую женщину:
– Приболел я, Валентина Васильевна, лежал на диване, да и задремал. Что-нибудь надо?
– Черт меня дернул вот сейчас позвонить к тебе, разбудила. Ты уж не обижайся, Арик.
– Ничего, ничего, давно пора вставать, дел много, а я тут валяюсь на диване, – пробормотал Аристарх.
– Я вот зачем побеспокоила тебя, Арик. Ты не займешь рубликов пятьсот до пенсии? Она будет в начале месяца. Что-то совсем невозможно стало жить.
– Конечно, займу. – Аристарх сходил в комнату, вынес пятьсот рублей.
– Вот ведь как получилось, – торопливо заговорила Валентина Васильевна, пряча деньги в карман халата. – Раньше на пятьсот рублей можно было три месяца прожить, а сейчас и на день не хватает. Натворили дел, перестройщики проклятые.
– Всем сейчас трудно, – согласился Аристарх.
– А где Ирина? Что-то давно ее не видела? – полюбопытствовала Валентина Васильевна.
– На гастроли уехала, – ответил Аристарх, медленно прикрывая дверь. – Скоро вернется.
– Ну, спасибо тебе, Арик, дай Бог здоровьичка, я, как пенсию получу, сразу отдам долг.
Аристарх закрыл дверь и пошел в ванную. Пустил холодную воду, сунул голову под ледяную струю, смывая остатки сна и кошмара. Сонливая апатия стекла в раковину вместе с водой, а кошмар остался.
Вернувшись в комнату, Аристарх сел на диван, медленно вспоминая события вчерашнего вечера. Мелкий дождь в парке, тяжесть пистолета в кармане плаща, грим. Страх и ненависть. Он все-таки не выстрелил, оставил мужика в живых, и теперь не жалел об этом. Хорошо, что нашел в себе силы не нажать на спусковой крючок. Кем бы ни был тот мужик, он, Аристарх, не судья ему. И не убийца. Потом он долго, казалось, очень долго бежал к шоссе и, уже подходя в автобусной остановке, вспомнил, что он – старик, бомж, и надо бы укоротить шаг. Мужик все же испугался и выполнил требование Аристарха лежать на земле десять минут, по крайней мере, не бросился в погоню, хотя в первые мгновения после ухода казалось, что он, прячась за кустами и деревьями, не даст уйти. Дал. Аристарх проехал на автобусе три остановки, снял грим, умылся дождевой водой из лужи и совсем в другом облике не спеша направился к остановке, чтобы ехать в другую сторону, к метро.
Там к нему подрулил неказистый «жигуленок», и светловолосый мужик лет тридцати пяти сказал в открытое окошко машины:
– Арик, я от Олега. Садись, подброшу до метро.
Аристарх сел в машину. Безропотно отдал пистолет, а когда блондин протянул конверт и сказал, что в нем три тысячи долларов, отвел руку. Он не смог выстрелить и деньги не возьмет. Но даже если бы выстрелил, все равно не взял бы.
Что еще сказал светловолосый? Стал успокаивать его, мол, все нормально, это бывает, не нужно беспокоиться, не нужно предпринимать какие-то действия.
Он сказал – все нормально? Как это понимать?
У метро они расстались. Аристарх поехал домой, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выскакивать из вагона на каждой станции, не перебегать в другой поезд, как это делают герои боевиков, уходя от погони. На «Кропоткинской» он купил в коммерческой палатке литровую бутылку водки «Кремлевская» (не зря какой-то хмырь причитает на экране телевизора: «Водочка, кремлевочка, мягенькая…» – действует!).
С нею и просидел почти всю ночь, ожидая звонка Олега. Он ведь должен был сказать, что делать дальше. Должен был или упрекнуть его, или, поняв, успокоить. Или предложить другой путь действий вместо того, который они так тщательно продумывали вдвоем, учитывая каждую мелочь.
Олег не позвонил.
Ирка… вот кто нужен был ему, вот родной человек, который мог облегчить его муки! Но Ирки не было. Она загорала на Канарских островах… А он тут из-за нее… Из-за нее!
Вот и все, что было. Он проспал до… Аристарх посмотрел на часы – до трех! И теперь сидит на диване, пытается сообразить, чем все это обернется. Олег сказал, что отказаться от этого дела после того, как он, Аристарх, узнал подробности, невозможно. А теперь – молчит. Как это понимать? Мужик с выпученными глазами, чью собаку он застрелил в парке, наверняка поднимет на ноги своих боевиков, чтобы найти того, кто стрелял. Грим, конечно, изменил внешность Аристарха до неузнаваемости, но вдруг они все-таки знают о том, что Степан Петрович встречался с его женой, был пинками вытурен из квартиры? Вдруг они уже вычислили его? Или Олег где-то ошибся?
Аристарх взял в руки бутылку, в ней еще оставалось граммов сто пятьдесят, налил в рюмку, выпил, зажевал черствой коркой. От этих предположений, ожиданий чего-то страшного с ума можно было сойти! Потом он включил телевизор, в тщетной попытке хоть немного отвлечься от гнетущих мыслей.
По московской программе показывали какие-то клипы, потом рекламу, потом стали говорить о предстоящем референдуме. Потом сообщили о росте преступности, о том, что прошлой ночью в парке неподалеку от своего дома был убит известный предприниматель Радик Назимов. Аристарх побледнел, напряженно вглядываясь в экран своего «Рубина». А там фотовспышка вырвала из темноты кусок парковой дорожки, мертвое лицо мужика с открытыми выпученными глазами. Под его щекой чернела лужа крови, а рядом лежал труп черной собаки…
– Я же не стрелял… – пробормотал Аристарх. – Я не стрелял в него!
И вдруг стало ясно, почему не звонит Олег. Он догадывался, что Аристарх не выстрелит, и использовал его как подставную фигуру. Стрелять должен был другой, может быть, сам Олег, и он сделал свое дело. Понятны и слова белобрысого мужика: все нормально… Это они считают нормальным?!
Борис! Он уже должен быть дома. И до сих пор не позвонил, а еще друг! Обещал, как вернусь домой после репетиции, обязательно позвоню, а вечером заскочу. И Борис не звонит! А он сейчас нужен, очень нужен! Он знает номере телефона Олега.
Аристарх схватил телефонную трубку – если они ему не звонят, он должен сам позвонить им. Сначала Борису, а потом Олегу. Длинные гудки в трубке были ему ответом. Странно. Часа в два Борис должен был вернуться с репетиции. Где же он? Только через него можно выйти на Олега, и сделать это нужно во что бы то ни стало! Но и через час в квартире Бориса по-прежнему никто не подходил к телефону. Аристарх больше не мог сидеть дома и ждать неизвестно чего.
Спустя сорок минут он стоял перед дверью Борисовой квартиры, в который уж раз вдавливая кнопку звонка. Внезапно Аристарх заметил, что дверь не совсем плотно закрыта. Вот это уже никак не похоже на аккуратного холостяка Котлярова. Аристарх осторожно толкнул дверь, и она распахнулась. Смертельный ужас чувствовался в медленном движении двери.
Аристарх нерешительно вошел в прихожую, тихо позвал:
– Боря… Борис!
Никто не ответил. Аристарх приоткрыл дверь в комнату. Борис сидел в кресле, склонив набок голову и вытянув ноги. Глаза закрыты, руки свесились вниз, касаясь пальцами пола. Рубашка на левой стороне груди была в бурых пятнах засохшей крови. Аристарх, закусив губу, на цыпочках, словно боялся потревожить сон своего друга, подошел к Борису, коснулся его руки.
Она была холоднее воды, которой он недавно смывал свой кошмарный сон.
41
Сергей неторопливо шагал по Новинскому бульвару к сталинской высотке на бывшей площади Восстания. Несколько часов назад и представить себе не мог, что вечером пойдет к дому своей бывшей жены, чтобы там встретиться с нею. Он вообще не вспоминал о Ларисе, день и ночь думая лишь о том, как уговорить Наташу вернуться, как вырвать ее из квартиры незнакомого мужчины, ее официального мужа. Сил больше не было видеть, закрыв глаза, красивое лицо Наташи и знать, что она с другим. Днем с другим, вечером, ночью… Что они делают вечером? А ночью? Он верил, что Наташа не обманывает его, не изменяет ему, но отмахнуться от кошмарных мыслей не мог. А кто может, зная, что родная, любимая, любящая его женщина живет в квартире другого мужчины? Живет не в том смысле, что спит с ним… Да какая, к черту, разница, в каком смысле! Главное – это ужасно, это кошмар, от которого нужно поскорее избавиться!
А сделать это можно лишь одним способом: уговорить Наташу вернуться. Другого выхода из этой ситуации нет. Квартиру они снимать не могут, для этого нужны деньги, много денег. Месячная плата за небольшую однокомнатную квартирку намного больше, чем двухмесячный оклад Сергея. А Наташа пока не работает.
Вернуть ее, вернуть – вот о чем его мысли. А делает он что-то совсем другое – идет к высотке встречаться с Ларисой.
Потому что пару часов назад, едва он вошел в квартиру, мать, после привычных слов об ужине, который ждет его на кухне, сказала:
– Сережа, я сегодня разговаривала с Ларисой, она хочет с тобой встретиться.
– Понятно, – хмуро пробурчал Сергей. – Наташа ушла, и ты поспешила сообщить об этом Ларисе. А она решила, что теперь самое время действовать. Спасибо, мама, я не хочу ужинать.
– Я действительно сама позвонила ей. Знаешь, для чего?
– Знаю.
– Нет, не знаешь. Я хотела выяснить, как обстоят дела с вашим разводом. Если вы не намерены сохранить семью, нужно это оформить официально, как делают все цивилизованные люди в демократическом мире. Она, конечно, и не собиралась подавать заявление на развод.
– Мама, плевать мне на то, как живут в твоем демократическом мире! – раздраженно сказал Сергей. – Кстати, гражданские браки там сплошь и рядом, и никто не страдает от этого. Меня сейчас другие проблемы волнуют, сама знаешь, какие.
– Погоди ты, не кипятись. Лариса сказала, что у нее к тебе очень важное дело. Видишь ли, мне тоже показалось, что вам необходимо встретиться и поговорить. Речь идет о тебе.
– Обо мне я сам подумаю!
– О твоем здоровье и, может быть, о твоей жизни. Сережа, это же действительно очень серьезно. Ты кричишь, возмущаешься, даже не выслушав меня. И не знаешь, что человек, который сообщил тебе всякие гадости о Ларисе, очень опасный преступник. Он пытался таким образом принудить Ларису к сожительству, но она отвергла его притязания. Теперь он, понимая, что главное препятствие – ты, может попытаться… Мне даже страшно выговорить это.
– Чушь. Валет, конечно, подонок, но не убийца. Это все выдумки Ларисы. Ничего он мне не сделает, мама, и даже пытаться не станет. Можешь сказать об этом Ларисе.
– Может быть, не он, другие. Ты помнишь, как разговаривал тот хам, который требовал к телефону Наташу? Сережа, мне страшно. Сейчас в Москве такое творится – ужас. Вчера вечером убили крупного бизнесмена. Застрелили в парке, он там бегал с собакой. И его, и собаку…
Сергей задумался.
– Если Ларисе что-то известно, – продолжала Мария Федотовна, – тебе нужно встретиться с нею, поговорить. А потом решим, что делать дальше. Я позвоню знакомым юристам, милицейским начальникам, найдем на них управу. Но сначала нужно выяснить, что об этом знает Лариса. Я права или нет?
– Права, – кивнул Сергей.
Он вспомнил еще и слова Наташи о том, что ему не следует выходить из дому поздно вечером. Тот, кто требовал Наташу к телефону, зол на него. Кажется, его Радиком зовут. Может быть, Лариса его имела в виду, а не Валета?
– Ну что? Сказать Ларисе, пусть приезжает?
– Нет, сюда она может приехать только за своими вещами, если что-то еще осталось. Хорошо, мама, если ты настаиваешь, я встречусь с ней. У ее подъезда. Скажем, сегодня в восемь.
– Может, все-таки пусть она приедет?
– И будет сидеть в моей комнате до полуночи, рассказывать, какая Наташа дрянь и какая она хорошая, а потом нужно будет провожать ее, опять сцены, истерика… Нет, мама. Позвони ей и скажи, что ровно в восемь я подойду к ее подъезду. На пять минут. И – только ради тебя, чтобы ты не волновалась. Я почти уверен, что ничего конкретного она мне не скажет.
И теперь он шагал мимо американского посольства к дому своей бывшей жены. Бывшей, хотя их развод еще не оформлен официально… Как это принято в демократическом мире. Сергей посмотрел на звездно-полосатый мокрый флаг и усмехнулся. Если бы в Америке все мужчины, которым невмоготу стало терпеть жен, вначале оформляли развод, а потом искали себе других женщин, эта страна вряд ли считалась бы оплотом демократии.
Лариса ждала его у подъезда. На ней была черная кожаная куртка, короткая юбка, впрочем, похоже, юбка отсутствовала, дабы не мешать ему оценить прелесть стройных, аппетитных ног в колготках телесного цвета.
Увидев Сергея, она стремительно шагнула к нему, протягивая руки:
– Сережа! Я так рада тебя видеть! Ты себе представить не можешь, как я скучала без тебя.
– А я без тебя не скучал. – Сергей остановился в метре от нее, всем своим видом показывая, что пришел только для короткого разговора. На большее ей не следует надеяться.
– Да, я знаю… – опустила голову Лариса. – Ой, как здесь жутко холодно, замерзла, пока ждала тебя. – Она зябко передернула плечами. – Пошли ко мне, там спокойно поговорим, выпьем, если ты хочешь.
– Спасибо, не хочу. По-моему, это ты хочешь… что-то важное сообщить мне. Я слушаю.
– Бедный Сережа, – прошептала Лариса, не отрывая от него взгляда. – Она опять сбежала от тебя, и ты страдаешь, злишься на весь мир… Что мне сделать, чтобы ты простил меня и забыл об этой твари?
– Ты уже один раз сделала, этого вполне достаточно. Я слушаю тебя, Лариса, слушаю внимательно, – нетерпеливо сказал Сергей. – Или эта встреча была задумана лишь для того, чтобы сказать, какой я бедный и несчастный?
– Значит, не хочешь зайти ко мне? И обнять меня не хочешь? Неужели я стала такой страшной, Сережа?
– Извини, Лариса, у меня мало времени. Да, чтобы ты знала. Наташа не ушла от меня. Просто возникли небольшие проблемы с родителями, вернее, с мамой, но и они уже позади. Теперь ты все знаешь. До свидания.
– Нет-нет, погоди, Сережа! Тебе действительно грозит опасность. Это серьезно. Пожалуйста, выслушай меня.
– Слушаю. – Сергей склонил набок голову.
– Давай отойдем, чтобы никто нас не услышал.
Она уверенно взяла его за руку и повела к машинам, среди которых стоял небольшой грузовичок, за ним можно было укрыться от посторонних взглядов.
Лариса ничего не знала об опасности, грозящей Сергею, она все придумала. Когда позвонила Мария Федотовна и сказала, что девка съехала от них, желание увидеть Сергея, поговорить с ним и, может быть, вернуть свое счастье стало невыносимым. Нужен был предлог, чтобы Сергей согласился встретиться с нею. Важный предлог, чтобы и Мария Федотовна, чей голос был не так приветлив, как прежде, стала ее союзницей. Лариса, не долго думая, сказала про опасность. Если она все-таки вынудила Валета согласиться на убийство деревенской дряни, почему бы Валету не сообразить, что если не станет Сергея, не станет и препятствий на пути к ее согласию. Скорее всего, он и не думал об этом, трус, шпана подзаборная, но ведь это проверить невозможно. Сергей, правда, не захотел ее видеть в своей комнате, но все же пришел. Вот он…
– Сережа, я узнала, что Валет грозился тебя убить, – хриплым от напряжения голосом сказала Лариса. – Он все время хотел, чтобы я стала его, чтобы… ну, ты понимаешь. На все готов был ради этого, а я люблю тебя, только тебя одного, так ему и сказала. Он жутко разозлился и…
– Все? – холодно спросил Сергей, чувствуя, как растет в груди раздражение.
– А разве этого мало? Я так боюсь за тебя, так переживаю… Милый, мне страшно. Ну почему ты никак не можешь понять, что люблю тебя, с ума схожу без тебя, Сережа…
– Все же ты обманула меня, – недобро усмехнулся Сергей. – Я-то думал, и вправду что-то серьезное. А Валет… Он не дурак. Если его не трогать, он тоже не тронет. И не надо мне лапшу на уши вешать!
– Ты плохо знаешь его! – выпалила Лариса, и, видя, что Сергей не верит, добавила то, о чем не собиралась говорить: – Он же настоящий бандит, уголовник. Недавно он со своей бандой похитил молодую женщину, жену артиста, кажется, его зовут Аристарх Таранов. А ты говоришь…
– Откуда тебе это известно? – насторожился Сергей. Аристарх… Аристарх… Такое имя трудно забыть. Да это же муж Наташиной подруги, Ирины!
– Я сама все видела, случайно там оказалась. Теперь ты мне веришь, Сережа? Я потом узнала, что она тоже актриса, кажется, ее зовут Ириной. Валет приставил ей нож к спине, затолкал в машину и увез. Этот страшный человек способен на все!
Ирину похитили? Знает ли об этом Наташа? Сергей мгновенно понял, что нужно делать – немедленно встретиться с Наташей. Сейчас же позвонить ей. Говорить об этом с Ларисой он не собирался.
– Ты все это придумала, – холодно сказал он. – Извини, мне пора идти.
– Нет, не придумала! – Лариса неожиданно крепко обняла его, прильнула всем телом. – Пожалуйста, верь мне, любимый…
Пожилая женщина в коричневом пальто и красной шляпке вышла из подъезда, бережно опустила на асфальт стриженого пуделька. Он весело закружил вокруг нее, пытаясь задрать лапку у коричневого сапога.
– Ну Ронни, имей же совесть, это не столб и не дерево, – терпеливо говорила женщина.
– Да отстань ты от меня! – с яростью сказал Сергей, пытаясь оторвать Ларису. Он уже в мыслях встречался с Наташей, но эта ужасная женщина не отпускала его. Истерические объятия оживили в его памяти кошмар, пережитый в прошлом году. Все из-за нее, из-за Ларисы!
– Не отстану, – прохрипела Лариса, в немыслимом напряжении сомкнув руки вокруг шеи Сергея. – Ты мой, Сережа, мой! Я люблю тебя, поцелуй, ну, пожалуйста, поцелуй меня…
Пудельку Ронни это разговор не понравился. Он звонко залаял и поскакал к Сергею и Ларисе.
– Отвяжись! – Сергей с силой разомкнул руки Ларисы, отшвырнул ее прочь. – Не смей прикасаться ко мне, слышишь?! Никогда! Иначе я за себя не отвечаю, прибью, понятно?
Пожилая женщина, поймав наконец шустрого Ронни, прижала его к груди и неодобрительно покачала головой: какой ужас! Такие молодые, симпатичные, а что вытворяют, как разговаривают! Вот времечко наступило! И ведь замечание не сделаешь, лучше всего держаться от них подальше. Что она и сделала, направляясь в сквер перед домом.
Лариса снова бросилась к Сергею. Она уже плохо понимала, что делала, знала лишь одно: он уходит, уходит от нее навсегда. Но Сергей был готов к этому выпаду. От его резкого толчка Лариса упала на асфальт, задрав ноги. Юбки на ней действительно не было, одни колготки телесного цвета. Как будто голая, но смотреть на это не хотелось.
– Ты еще пожалеешь, Сереженька! – хрипло засмеялась Лариса, глядя на него снизу вверх. – Очень сильно пожалеешь, и очень скоро.
– Мне жаль, что так получилось, но ты сама виновата, – сказал Сергей. – Пойми, я не люблю тебя. И пожалуйста, оставь меня в покое.
– Не выйдет, – со злой усмешкой покачала головой Лариса.
– Выйдет, – сказал Сергей и, круто развернувшись, пошел прочь.
Лариса опустила голову, в бессильной ярости хлопнула ладонью по холодному, влажному асфальту. Ненависть к деревенской дряни была так сильна, что увидела б сейчас ее поблизости – задушила бы, не задумываясь.
Темный силуэт стремительно возник за ее спиной, холодная, жесткая рука зажала рот. Лариса замычала, дернулась, пытаясь освободиться, и замерла, увидев склоненное к ней злое лицо Валета. Что ему нужно? Почему он так груб с нею? – хотелось спросить, но невозможно было и слова сказать.
– Это я, лапуля, – прошипел Валет. – Вот и встретились, не зря я тут пару часов проторчал. Ты, кажется, хотела меня за яйца схватить и поводить по базару, да? А Валет этого не любит, с ним такие номера не проходят. Ты уже поняла, что зря это сделала? – Лариса испуганно кивнула. – Я простил тебе газовик, баба она и есть баба, но потом предупредил, что в следующий раз буду разговаривать как с мужиком, с гнилым, паскудным чуваком.
Лариса опять кивнула. Страх сдавил ее сердце. Хотелось сказать, что она согласна на все, – хоть сейчас ехать к нему, выполнять все гнусные требования… Но – как скажешь, если рот плотно зажат?
– Теперь ты понимаешь, что ошиблась? – продолжал шипеть Валет. – Понимаешь. И будешь молчать? Будешь! В этом я не сомневаюсь. Потому что через два дня я улечу далеко-далеко. А ты останешься, сука!
Он резко взмахнул рукой и с силой вогнал узкое лезвие ножа под левую грудь Ларисы. Ее глаза стали круглыми от ужаса и боли, тело задергалось и обмякло. Валет с презрительной ухмылкой оттолкнул его. Глухо стукнулась об асфальт голова. Из угла полуоткрытого рта потянулась вниз тонкая струя крови. Валет основательно вытер лезвие ножа о колготки телесного цвета и, пригнувшись, исчез за машинами.
У подъезда женщина в коричневом пальто остановилась. Ее Ронни пугливо прижался к ногам хозяйки и жалобно заскулил.
– Что с тобой, дорогой? Не хочется возвращаться домой, так понравилось гулять?
Ронни метнулся к грузовичку, отскочил к хозяйке, снова прыгнул вперед и вдруг завыл.
– Господи… – в ужасе пробормотала женщина. – Да что ты там учуял, Ронни?
Она пошла туда, куда хотел, но не решался подбежать пуделек. И замерла, увидев бледное, обращенное к небу лицо молодой женщины, которую грозился прибить парень в джинсовом костюме. Ее широко раскрытые глаза были неподвижны.
– Убили! – в ужасе завопила женщина.
42
Сергей не стал заезжать домой. На Новом Арбате в коммерческой палатке (можно сказать – в своей, той самой, где они с Наташей работали почти год назад и были так безмятежно счастливы!) он купил телефонный пластиковый жетончик и позвонил Наташе. Этот телефон он помнил наизусть еще с того времени, когда узнал от Валета, что Наташа в Москве.
Андрею вряд ли понравился его звонок, но трубку Наташе он передал. А вот она обрадовалась, закричала, что любит его и у нее есть хорошие новости. Сергей даже посочувствовал незнакомому Андрею – каково мужику слышать это, он ведь тоже любит ее и, наверное, на что-то надеется. Может быть, поэтому скомкал разговор, сказал только, что любит ее и недавно узнал очень важные новости, необходимо встретиться и поговорить.
Наташа без колебаний согласилась, объяснила, каким автобусом ехать от станции метро «Полежаевская» и на какой остановке на проспекте Маршала Жукова она будет ждать его через сорок минут.
Сергей успел раньше: почти бежал к ближайшей станции «Арбатская», а на «Полежаевской» повезло с автобусом. Он приехал на остановку через тридцать пять минут и первое, что увидел, выпрыгнув из едва открывшихся дверей автобуса, были счастливые глаза Наташи.
– Ты почему так долго ехал? – с лукавой улыбкой спросила она, бросаясь ему на шею.
– Я прибыл раньше на пять минут, – пробормотал он, жадно вдыхая сладкий аромат ее волос.
– Это я прибежала раньше, – засмеялась Наташа. – Ох, Сережка, ну я прямо не могу без тебя.
– А я, думаешь, могу? – Сергей поцеловал ее губы, вначале нежно, легонько, потом припал к ним со всей внезапно вспыхнувшей страстью. – Наташа… любимая… – шептал он, словно в беспамятстве.
– Сережа, ну Сережа, не надо, люди же смотрят, ох, ну какой же ты… – смущенно шептала Наташа.
Сергей отстранился, с любовью и восхищением посмотрел в красивые черные глаза – как же они отличались от сумасшедших глаз Ларисы!
– Ты такой серьезный был, когда звонил, – сказала Наташа. – Что-то важное случилось?
– Случилось, – кивнул Сергей. – И мне кажется, очень серьезное. Ты давно разговаривала со своей подругой? С Ириной, которая вышла замуж за артиста Аристарха? Фамилию его я не помню, а вот имя такое, что не забудешь.
– Точно не могу тебе сказать, – пожала плечами Наташа. – Вчера я пробовала ей дозвониться, но у них никто к телефону не подходит. А почему ты спрашиваешь?
– Наташа, я сегодня вечером, буквально час назад встречался с Ларисой…
– Это, конечно, серьезное и важное дело, – усмехнулась Наташа. Взгляд ее стал настороженным. – Ну и как прошла встреча? Тебе-то самому понравилась?
– Ты что, ревнуешь?
– Вот еще! – фыркнула Наташа. – Очень нужно было!
– Правильно. Встреча-то получилась глупой. Лариса позвонила матери и сказала, что знает об опасности, которая угрожает мне. Следовательно, она приедет и все расскажет. Я не хотел видеть ее в нашей с тобой комнате, поэтому согласился подойти на пять минут к ее подъезду, поговорить. И самому было интересно, что она такое знает. Ты ведь тоже вчера сказала по телефону, что какой-то Радик страшно зол на меня, собирается на куски разорвать…
– Радик уже ни на кого не злится, – опустив голову, грустно сказала Наташа. – Его застрелили вчера вечером в парке.
– Да ты что? Мне и мать говорила, какого-то бизнесмена в парке… Так это он звонил нам и требовал Наташу?
– Он…
– Не будет хамить незнакомым людям.
– Не надо так, Сережа… Человека убили.
– Да, ты права, извини. Ну вот, я встретился с Ларисой у подъезда, она стала говорить, что Валет собирается меня убить. Чушь полнейшая.
– А может, и нет. Я как вспомню этого Валета, прямо мурашки по коже начинают бегать, – встревожилась Наташа. – А почему ты про Ирку спрашивал?
– Вот поэтому… Тьфу, черт, никак до главного не доберусь. Лариса сказала, что видела сама, как Валет похитил женщину, приставил нож к спине, посадил в машину и увез. И это была жена Аристарха… вспомнил – Таранова.
– Ох, Господи… – прошептала Наташа. – Ты ничего не перепутал, Сережа? Кому нужно похищать Ирку и зачем?
