Текст книги "Одержимый. Дилогия"

Автор книги: Николай Мещанкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

* * *

– Разрешите?

Зейенгольц открыл глаза, устало обернулся к двери:

– А, дорогой полковник! Конечно, прошу вас. Полковник Гринхельд прошел в центр комнаты, остановился:

– Ваше Предемоничество, я хотел…

– Садитесь, полковник. На вас вверх глядеть голова кругом идет.

Полковник кивнул, осторожно, словно боясь разбить, придвинул стул, сел.

– Итак?

– Ваше Предемоничество. – Полковник задумчиво поморщил лоб. – Насколько я понимаю, сегодняшние эксперименты были успешными. Так?

– Совершенно верно. Портал работает.

– В таком случае… – Полковник помолчал, подбирая слова. – Как вы знаете, господин барон уполномочил меня заниматься всеми связанными с этим вопросами. Поэтому я хотел бы узнать, когда мы можем отправляться?

– В принципе мы можем отправляться хоть завтра – Зейенгольц улыбнулся.

– Хорошо. – Полковник кивнул. – В согласованный с господином бароном состав группы входят: вы, первожрец Шеридар, два демоньяка и я. Правильно?

– Вы забыли пятерых ваших головорезов.

– Не можем же мы оставлять вас совсем без охраны. Первожрецы слишком ценны для Империи, – Полковник серьезно смотрел на Зейенгольца. – Хотя я, честно говоря, предпочел бы, по крайней мере, роту.

Зейенгольц хмыкнул:

– Это не военная операция, полковник Мы просто ищем нашего Императора.

– Надеюсь, мы сумеем быстро отыскать Его Величество.

Зейенгольц снова хмыкнул. Да уж, если этот фон Штах продолжает оставлять такие следы, отыскать его не составит труда. Даже спустя год место, где первожрец чуть не расстался с жизнью, впечатляло. Руины замка из спекшегося камня, словно гнилой зуб, посреди опаленного поваленного леса… Продолжай он в том же духе – никаких проблем.

– Ладно. – Полковник поднялся. – Пойду…

– Одну секунду, господин полковник! – Зейенгольц поманил Гринхельда пальцем, – Одну секунду.

– Да?

– Господин полковник, я думаю, отправляться лучше всетаки послезавтра.

– Почему?

– Есть одна причина… Да сядьте же в конце концов!

Лицо полковника закаменело.

– Ой, простите, простите великодушно. – Зейенгольц попытался виновато улыбнуться, – Устал. Знаете, напряжение последних дней… – Первожрец развел руками.

– Ваше Предемоничество, я прекрасно осознаю, что мое звание не может сравниться с вашим. Кроме того, по приказу господина барона я нахожусь в вашем распоряжении. И тем не менее я не позволю…

– Господин полковник, я же сказал, что прошу прощения. – Зейенгольц вздохнул. – А где, кстати, господин барон? Чтото давно я его не видел.

– Господин барон вынужден был отбыть в связи с неотложными делами, – сухо ответил полковник. – Господин барон просил передать свое искреннее сожаление по поводу того, что лично не сможет присутствовать при отправке и выразить глубокую уверенность в успехе нашей миссии.

– Действительно, жаль. – Зейенгольц почмокал губами. – Так вот, господин полковник. Я хотел рассказать вам одну историю.

– Ваше Предемоничество. – Полковник нетерпеливо дернул головой. – Право же, я с удовольствием выслушаю вашу историю, но в другой раз. Дела не ждут.

– Дорогой полковник, и всетаки я настаиваю. Уверяю вас, она стоит того, и это в ваших интересах. Выслушайте ее, она не займет много времени. А потом я предоставлю вам судить, стоила она того или нет.

Полковник нерешительно покачался на носках, взглянул на дверь, но всетаки сел:

– Хорошо, я слушаю.

– Речь пойдет об одном армейском офицере. Не правда ли, тема очень близкая вам? – Зейенголъц улыбнулся.

Полковник посмотрел на дверь.

– Так вот. Происходил этот офицер из небольшого, но благородного рода. Не важно, какого. Таких много в Империи, и имена не играют роли.

Полковник снова посмотрел на дверь.

– Терпение, господин полковник, терпение. Это своего рода вступление. Все мужчины рода служили в армии, так что выбор жизненного пути юноши был простым и ясным. Он пошел служить в армию.

Полковник тяжело вздохнул.

– Магического дара юноша не имел, но определенная доля храбрости и здравый смысл позволили ему продвинуться по службе. Так что когда ему пришло новое назначение, он был уже капитаном. Ну как, полковник, уже интересно? Зейенгольц мечтательно улыбнулся. – Я продолжаю. Когда капитан прочитал место нового назначения, он был возмущен и обижен. Его, боевого офицера, отправляли наместником в оккупированный Нижний Майштейн. Он тут же написал рапорт с просьбой пересмотреть назначение, но ответа не было, и пришлось капитану отправляться в Майштейн. Приказ есть приказ. – Зейенгольц замолчал, посмотрел на Гринхельда.

– Вы хорошо покопались. – Лицо Гринхельда было непроницаемо. – Ну и что?

– О, дорогой полковник, самое интересное впереди. Так вот. Прослужил наш капитан в Нижнем Майштейне ни много ни мало – одиннадцать лет. И лишь тогда вспомнили о нем, уже майоре, и вернули в действующую армию. А еще через год майор возвращается в Майштейн и привозит оттуда девочку, само очарование.

Лицо Гринхельда попрежнему было непроницаемо, лишь дергалась жилка у левого глаза.

– Затем упомянутый майор покупает на чужое имя дом в Гофтинге, в прелестном, но весьма, заметьте, уединенном месте, селит туда девочку и уезжает обратно на фронт. Однако, – Зейенгольц поднял указательный палец, регулярно ее навещает. – Вы не знакомы с ним, господин полковник? – Зейенгольц наслаждался. – Он, кстати, тоже уже полковник.

– Это не преступление. – Голос у Гринхельда был хриплым.

– Ну, то, что этот полковник отдает предпочтение несовершеннолетним девочкам, действительно не преступление, хотя и говорит, так сказать, об известной утонченности и изысканности вкуса.

– Но. Дело в том, что у этой девочки определенно маиштейнские черты лица, а вот это уже преступление. Связь с майштейнцами – нарушение закона о чистоте крови. – Зейенгольц помолчал. – А доказательств у нас достаточно. Полковник не был дураком и нанял колдунов запечатать дом. Но хватит и того, что видно снаружи. Полковник, обнимающий девочку, полковник, целующий девочку. Повисла тишина. Зейенгольц ждал. Полковник сидел, опустив голову, и, похоже, полностью ушел в себя.

– Что будет с девочкой? – наконец нарушил молчание Гринхельд.

– О, это армейское благородство! – Зейенгольц патетически вскинул руки. Подумайте лучше, что будет с офицером. Разжалование в рядовые, лишение титула, конфискация имущества…

– Что будет с девочкой? – твердо повторил полковник.

– Ну, если вам так интересно… – Первожрец немного подумал. – Тут все будет зависеть от того, насколько ее признают виновной. От отправки в гетто до насаживания на фаллос Орадиса.

– В гетто тоже смерть. Только не сразу.

– Если вам будет угодно выразить это так, то так, – согласился Зейенгольц.

– Гады, – глухо произнес Гринхельд.

– Таков закон, господин полковник. – Зейенгольц печально вздохнул. – Хотя иногда закон можно обойти. Я, дорогой полковник, не злой человек и мог бы помочь этому офицеру. Это в моих силах. Закрыть на все глаза. Пусть тешится. Все, что мне надо, – немного взаимности. Я помогу ему, он – мне. И все. Никто ни о чем не узнает, даже девочка останется там, в этом уютном доме. Как вы думаете, господин полковник?

– Что вам надо?

– Вот это уже другой разговор, дорогой мой полковник. Я верил, вы примете правильное решение. – Первожрец усмехнулся. – А надо мне совсем немного. Я знаю, что барон сейчас ведет переговоры с федератами. Я хочу знать, где они ведутся. А еще я хочу, чтобы вы переправили эту информацию в столицу, по адресу, который я скажу. Как видите, лишний день пригодится. Ведь если они не получат от меня известия… Боюсь, даже я ничего не смогу сделать, чтобы предотвратить скандал.

– Зачем вам это? Вы хотите помешать? Зачем? Да подумайте же, только представьте – не будет этой бесконечной войны. Войны не будет! Зачем вы хотите все испортить?

– А вот это, дорогой полковник, – в голосе первожреца зазвенел металл, не ваше дело.

"Ваше Сиятельство!

В соответствии с договоренностью спешу уведомить, что наша миссия Божьей милостью движется, похоже, к успешному завершению. Предварительные консультации проведены, и, оставляя в стороне вопросы веры, можно сказать, что принципиальных разногласий нет. Приходится признать, что демонисты проявляют куда больше здравого смысла, чем многие известные нам святые отцы.

Хотелось бы также упомянуть, что наше первоначальное предположение об истощенности Империи было несколько преувеличено. Хотя таковая и имеет место, однако не является определяющей, и ведение переговоров с этой позиции явилось бы фатальной ошибкой В связи с этим для достижения взаимопонимания с Принимающей стороной мне пришлось пересмотреть наш подход в отношениях, что, как я надеюсь, найдет понимание и одобрение со стороны Вашего Сиятельства Таким образом, результатом трудов наших явилось Соглашение, текст которого я при сем прилагаю. Естественно, оно далеко от совершенства и является исключительно предварительным, но первые, и, как хотелось бы верить, весьма существенные шаги сделаны.

Остается открытым вопрос об обеспечении выполнения условий Соглашения. Со стороны демонистов гарантом выступает хорошо известный Вашему Сиятельству барон, что, как я смею надеяться, является вполне для нас приемлемым. С нашей же стороны использование имени Вашего покорного слуги в качестве гаранта хотя и лестно, но вряд ли будет признано демонистами достаточным. В этой связи в случае одобрения Вашим Сиятельством положении Соглашения прошу дозволения гарантировать исполнение Соглашения именем Вашего Сиятельства. Упомянутый барон в настоящее время находится в Городе, и, таким образом, при наличии у меня вещественных полномочий гарантировать Соглашение именем Вашего Сиятельства, может быть заключено в самое ближайшее время.

Сим заканчиваю, на Божественную милость уповая и хвалы вознося, искренне преданный слуга Ваш, ПКС".

Пиерро эль Кабиро де Сарренто, пэр Федерации и секретный посланник герцога Кардейского на переговорах с Империей, еще раз пробежал письмо глазами, удовлетворенно кивнул. Все, его работа здесь фактически закончена. Дело теперь за его Светлостью, и если герцог поторопится, Соглашение может быть заключено хоть завтра И он наконец отправится домой, прочь из этой холодной, сумрачной страны, к своим любимым орхидеям

В углу комнаты зашуршала крыса, и посланник усмехнулся. Вот как делается история. Не на пышных приемах и в роскошных дворцах, не на велеречивых сборищах многомудрых болтунов, В грязном трактире портового города, под крики пьяных матросов был написан документ, которому суждено полностью изменить историю.

А в том, что история теперь изменится, посланник не сомневался. Конечно, это Соглашение не было официальным договором, и еще далеко было до заключения мира Еще предстояли переговоры, переговоры и переговоры. Еще предстояла долгая борьба с тупоголовыми урапатриотами и консервативным духовенством, полные интриг игры в Собрании Федерации. Но лежащее перед пэром Соглашение стоило дорогого. Впервые за сотни лет Федерация и Империя соглашались с фактом существования друг друга и признавали возможность разговаривать не только посредством мечей и смертоносных заклинаний. Отказ от агрессивных действий и вывод войск из соприкосновения – разве этого мало? Перемирие, обеспеченное доброй волей, а не затишье, вызванное полным изнеможением сторон, – разве мало?

Посланник присыпал письмо тальком, взглянул на часы. Да, пора. Время, отведенное демонистами на отправку сообщений, было строго ограничено, и посланнику совсем не хотелось сейчас вызывать у них ненужное раздражение Посланник скрутил письмо в плотный рулон, медленно поднялся, болезненно морщась Эта страна его доконает. Его ревматизм, с которым он коекак научился уживаться, здесь вел себя просто отвратительно.

Наконец посланнику удалось с трудом выпрямиться. Что ж, остальное – дело техники. Посланник снова усмехнулся. Как бы он хотел вернуть те времена, когда все было наоборот. Когда отправка письма представляла сложность, а вот со вставанием никаких проблем не было.

Посланник зажег три свечи, расположил их треугольником. В центр треугольника поместил свернутое письмо. Теперь надо было расслабиться, дать унести себя астральным образам, слиться с ними… Посланник привычно очистил мозг от всего суетного и словно всплыл над материальным миром в слой тонкий, переливающийся, блистающий всеми цветами радуги и еще такими, которым не было названия, но от которых захватывало дух. До чего же чудесно устроен мир! Посланнику даже жалко стало демонистов, не видящих такую красоту. Их метод был силовым, они, скорее, проламывались, чем аккуратно направляли и корректировали. И хотя результат был в принципе тот же, достигали они его совершенно другим способом.

Однако дело в первую очередь. Посланник оглянулся. Ага, вот оно, письмо. Усилить его, еще, еще, хватит. Теперь рукой? Мыслью? Поднять и нести туда, вдаль, к этой светящейся точке…

Гдето очень далеко, в комнате, скрипнула дверь. Шаги… Посланник продолжал нестись вперед, к огоньку, осторожно придерживая письмо в себе. Зайти к нему не мог никто, кроме его слуги. Уж о чем, о чем, а об этом демонисты позаботились.

Так что прерываться теперь, на полдороги, рискуя к тому же потерять письмо, посланник не собирался

Шаги. Мягкие, крадущиеся… Нет, ходить так его слуга, которому было столько же лет, сколько самому посланнику, не мог. Ктото посторонний в комнате.

Посланник резко развернулся, и, все ускоряясь, бросился обратно. Лишь бы успеть… Будет больно вернуться в тело на такой скорости, но его не застанут таким, совершенно беспомощным.

Быстрее, еще быстрее… Посланник чувствовал, как внутри нарастает паника. Подлые демонисты! Гдето по дороге потоком вырвало письмо, и оно осталось, кувыркаясь, позади… Не важно. Успеть…

И посланник успел. Почти. Он уже вернулся, он был в своем теле, когда опытная рука грубо схватила его за волосы, отгибая голову, и тонкое, словно жало, лезвие стилета, скользнув по горлу, вошло в подбородок и дальше вверх, в мозг. Огромный, обжигающе прекрасный цветок на мгновение расцвел перед глазами посланника и погас, уводя его за собой, к прохладе и покою.

* * *

– Каких демонов ты здесь делаешь?

Кен прохрипел чтото, закашлялся.

– Вон. – Крайт кивнул на графин с водой. – Пей.

Кен дрожащей рукой взял графин, принялся жадно глотать.

– Ну?

– Гунга Крайт – Кен наконец оторвался от графина, провел ладонью по лицу, размазывая пыль. – Они перешли реку.

– И что?

– Но Гунга Крайт… – Кен судорожно вздохнул. – Они перешли реку!

– Я знаю, что они перешли реку! – зло оборвал Крайт. – Так каких демонов ты здесь делаешь? Ты что, бросил войска, чтобы сообщить мне, что они перешли реку?

– Да… – Кен беспомощно посмотрел на Крайта. – Гунга Крайт, надо же чтото делать.

– Делай! Ты там для того и находишься, чтобы чтото делать!

– Но Гунга Крайт! – Голос Кена окреп. – Нас слишком мало, мы ничего не можем. Дайте мне воинов. У вас уже почти легион наемников. У вас учится сотня колдунов. Четыре легиона воинов племен. Дайте мне хотя бы один, и я выкину этих кифтян!

– Я уже слышал эту просьбу, – угрожающе мягко заговорил Крайт. – Натуане не передавали тебе ответ?

– Передавали. Но Гунга Крайт, вы не представляете, что они творят! Они хуже зверей. Если бы вы видели! Целые селения посаженных на кол…

– А скажи мне, Кен, откуда там взялись эти селения? – попрежнему мягко перебил Крайт. – Я, помнится, приказывал тебе вывести всех жителей из прилегающих к реке земель. Откуда они там взялись, а, Кен?

– Они не пошли, Гунга Крайт. Не хотели бросать дома. Поля засеяли…

– Не захотели?! А ты что? Я тебе приказывал?!

– Да. – Кен кивнул. – Да, я виноват. Времени не хватило. Но сейчас…

– А сейчас – ничего. – Крайт шагнул к Кену. – Сейчас – ничего, Кен! Ни один колдун, ни один воин не уйдет отсюда, пока я не решу, что мы готовы. Ты меня понял?

– Но разрешите хотя бы отозвать отряды изза реки! Если их собрать…

– Нет, – резко оборвал Крайт. – Они останутся там, где находятся сейчас.

– Хорошо. Очень хорошо, – Кен лихорадочно блестящими глазами смотрел на Крайта. – Я не верил, я думал, это натуане. Я трое суток не спал, торопился сюда, но теперь я вижу. Знаете, что говорят воины? После того как им приходится добивать умирающих женщин и детей, чтобы избавить от страданий. Знаете? А говорят они, что вы извести нас хотите. Что чем больше нас погибнет, тем вам лучше. Что вы хотите отсидеться за стенами Изарона со своими любимыми наемниками, потому что продались кифтянам и этим подземным выползням, натуанам. И что пора перестать подчиняться вашим приказам и сделать так, чтобы и от вас, и от кифтян духу не осталось!

– Аах, вот оно что, – медленно протянул Крайт. – Вот оно что. Я смотрю, у тебя разговорчивые воины, а, джаху Кен? Очень разговорчивые. – Крайт говорил почти ласково. – И приходит мне в голову знаешь что? – Крайт странным образом сложил ладони, сжал. Кен вдруг почувствовал нарастающее давление на грудь. Что джаху не справляется. А если джаху не справляется, значит, его пора менять. Ты следишь за моей мыслью?

Кен всхлипнул. Воздух становился все более тяжелым, тягучим, словно смола. Он застревал в горле, требовались невероятные усилия, чтобы протолкнуть в легкие хоть чутьчуть.

– А Рон в последнее время совсем молодцом стал, – задумчиво продолжал Крайт. – Прямо не узнать Очень толковый Как ты думаешь, если его джаху назначить, справится?

– Нет! – Кен схватился за горевшее огнем горло. Воздух был уже совсем свинцовым, перед глазами поплыли красные круги.

– Нет? – Крайт удивленно поднял брови. – А помоему, справится. Вспомни, операцию с нобилем провел просто идеально. Дать ему шанс…

– Простите. – На этот хрип ушел последний оставшийся в легких у Кена воздух. Мир поплыл, отдаляясь, скрываясь за туманной дымкой.

– Простить? Но за что?

Кен хрипло вдохнул. Давление немного ослабло, позволяя с трудом дышать.

– Я… Я… – Кен схватился за стул. В голове стоял гул, к горлу подкатилторький комок. – Я ошибся…

– Нет, ты поступил правильно. – Крайт покачал головой. – У тебя были проблемы со своими воинами, и ты приехал рассказать мне о них. Или нет? Может, ты согласен со своими разговорчивыми воинами?

– Нет.

– Что – нет? Не для этого? Я тебя не понимаю. – Крайт прошел к заваленному бумагами столу, сел в кресло, закинул ногу на ногу. – Что с тобой, Кен? Тебе нехорошо?

– Нет, я не согласен! – Кен постарался собраться с силами, прогнать туман в голове. – У меня нет проблем с воинами. Простите, Гунга Крайт.

– Ну как же нет? А как же эти, которые говорят? – Крайт сидел, покачивая ногой, и рассматривал Кена. И глаза, холодные, опасные, словно у змеи.

– Они не будут говорить.

– Не будут? Ты уверен? – Крайт поморщил лоб, мечтательно глядя в пространство, вдруг сосредоточился, поджал губы.

Кен почувствовал, что воздух снова густеет

– Уверен! – Кен часто закивал. – Я смогу. Я с ними разберусь

– Хорошо. Я верю в тебя. – Крайт улыбнулся. Кен, несмотря на саднящую боль в груди, тоже попытался улыбнуться.

– Передай воинам. – Крайт посерьезнел. – Скоро придет наш час. Я не собираюсь отсиживаться здесь. Надо продержаться еще немного, и у кифтян земля будет гореть под ногами. И пусть тогда воины вспомнят то, что творили кифтяне на нашей земле. Запомнил?

– Да! – Крайт отсалютовал.

– Иди.

* * *

Крайт посмотрел на закрывающуюся за Кеном дверь, усмехнулся. Надо же, растет волчонок. Только оставь без присмотра – сразу зубы начинает показывать. Придется за ним следить, и повнимательнее.

Крайт взъерошил волосы. Да, но Кен еще ничего. Совет вождей – вот где настоящее змеиное гнездо. Без заговоров жить не могут. Последнее время, правда, вроде бы поутихли, но это лишь усиливало подозрения. Конечно, он постарался занять вождей заботой о беженцах, лесопилками, шахтами, каменоломнями, и многих это как будто бы даже заинтересовало, но не может же быть, чтобы всех? Или они прознали о многочисленных талантах его ночных друзей?

Крайт посмотрел на кипы ожидающих его бумаг, вздохнул. Шпионы, доносы, интриги. Это все больше и больше походило на Империю, словно она проникла сюда вслед за ним… Неужели такова на деле та самая свобода, которой он не мог нарадоваться, попав в этот мир? Плюнуть на все, бросить ко всем демонам, уехать… С Йолей…

Крайт скрипнул зубами. Нет! Опять Йоля! Ее образ преследовал Крайта, словно наваждение. Крайт приказывал себе не думать о ней, он отослал Йолю подальше от себя – командовать колдунами у Ооринго, и все равно каждую ночь… Шелк ее волос, нежная плавность изгибов… Нет! Нельзя! Это была привязанность, это была страсть, словно болезнь, разъедавшая столько лет формировавшуюся броню его чувств. А стоит ей дать трещину, и он станет слабым, станет уязвимым, появится способ принуждать его, давить. Все существо, весь жизненный опыт Крайта восставал против такой возможности. А значит, нельзя подпускать Йолю, нельзя позволить ей проникнуть сквозь ограждавшую его раковину. И всетаки назло всем доводам рассудка гдето глубоко внутри сидел червячок, ехидный и пронырливый, медленно подтачивающий его убежденность, толкающий на безрассудства. Ведь разве… Хватит!

Крайт потряс ушибленной ладонью. Хватит. Делами надо заниматься. Крайт двинул было к себе пачку бумаг, но тут же остановился. Как же, как же, совсем он забыл, у него же еще один посетитель.

– И долго я буду ждать?

– Не хотел вам мешать. – Из темного угла выступила фигура. – Непослушный мальчик?

– Чтото я не помню, чтобы разрешал вам подслушивать.

– Я не подслушивал. – Натуанин придвинулся на шаг, подойдя к самому краю освещенного свечой пространства.

– Да ну? – Крайт откинулся на спинку. – А что же ты тогда делал?

– Охранял. Мальчик показался мне агрессивным.

– Ты что, думаешь, мне нужна ваша охрана? – саркастически спросил Крайт. Неужели он проглядел появление натуанина? – Думаешь, я сам не могу справиться?

Натуанин неопределенно присвистнул.

– Ладно. Что с Хрустальными Пещерами? Были там?

– Нет. Нам запрещено. Брат в Пути чуть не перестал существовать, пытаясь приблизиться к ним. – В голосе натуанина послышалось то ли осуждение, то ли удовлетворение.

– Ясно. – Крайт вздохнул. Значит, придется в пустыню идти самому. Другого способа избавиться от Гунги не виделось. Кукла с его жизненными соками, сделанная по рецепту натуан, похоже, была лишь временным решением.

Крайт чувствовал, как словно за тончайшей перегородкой клокочет, рвется голод и ненависть, и перегородка гнется, раскачивается. Казалось, еще немного, и она лопнет, и вся накопленная Гунгой темная мощь рухнет на него, растворит, погрузив в водоворот безумия.

– Какие еще новости?

– Мы потеряли еще один отряд за рекой.

– Что? Опять?! – Крайт привстал. – Вы, ночные, вы чем там занимаетесь? Вы думаете, я ничего с вами сделать не могу?! Еще один отряд, и вы начнете по одному переставать существовать! Думаете, не сделаю?!

– Простите, мастер! – Натуанин опустился на колено. – Мы можем предупредить, но не остановить. И день – не наше время.

– Как это произошло? – уже спокойней спросил Крайт.

– Они гнались за обозом и слишком далеко выскочили на редколесье. А там сотня кирасир с двумя магами. Не успели уйти.

– Кто командовал отрядом?

– Евина.

Смутный образ некрасивой мужиковатой девушки, слишком резкой и нервной для хорошего колдуна. Крайт почувствовал облегчение. Не Йоля. Но Йоля же не ходит за реку с отрядами. Хотя по эту сторону теперь тоже небезопасно, теперь там Белые Братья. Может, вызвать ее сюда?… О демоны, опять!

– Оба мага тяжело ранены. Крайт поджал губы. Вот тебе и слишком нервная для хорошего колдуна.

– Мы могли бы этой ночью…

– Нет! – Крайт резко хлопнул ладонью по ноге. – Я уже говорил – только ради спасения.

Натуанин кивнул, повинуясь, однако выразил свое неудовольствие.

– Приглядывайте заодно за Кеном. И за Роном тоже.

– Мы их уже охраняем. – Натуанин блеснул глазами.

– А я говорю – приглядывайте. Понятно? Натуанин снова кивнул.

– Так. – Крайт потер висок. – Что еще?

– Кифт выводит отсюда часть войск. Похоже, они планируют нападение. На кого – еще не ясно. Нагир снова поднял портовые таможенные пошлины. Купеческая Палата Сардиса в ярости.

– Передай… Кто там у нас в Сардисе, Вотан? Передай Вотану, пусть организует уличные беспорядки. Поддержка народа, так сказать. Долой Нагир, чтонибудь в этом роде. Что еще?

– В Вальпии балы. Принцессанаследница поменяла любовника.

– А что с оружием?

– Мы поговорили с людьми, указанными Джукой. Проблем не будет.

– Смотри, а то у меня воины скоро взбунтуются. Если с караваном чтото случится, головой ответишь.

– Ничего не случится. – Губы натуанина растянулись в зловещей улыбке. – Мы были очень убедительными. И мы проследим.

– Верю. – Крайт усмехнулся. Его натуане умели быть страшными. – Слушай, а как тебя зовут? Все хотел тебя спросить, да забывал.

– Раньше это было не важно, а сейчас не имеет смысла. – В голосе натуанина прозвучала нотка тоски.

– Это почему?

– А мастер не знает? – Натуанин, похоже, удивился, посмотрел на Крайта, пожал плечами. – Мы, вышедшие на Путь, стали единым целым. Разговаривая со мной, ты говоришь со всеми.

Крайт с трудом удержал выражение безразличия на лице. Вот это новость. О таком слиянии он слышал впервые. Интересно, знали ли о нем жрецы Некротоса?

– Ладно. Не важно, так не важно. Чтонибудь еще?

– Мастер, мы хотим знать, когда мы будем мстить. – Натуанин пристально смотрел на Крайта.

– Вы же и так мстите. Уверяю вас, ничего из того, что вы делаете, не идет им на пользу.

– Этого мало. Мы хотим сами, своими руками…

– Ясно, – резко перебил натуанина Крайт, – И вы туда же. Ты слышал, что я сказал Кену? Думаешь, вам я скажу чтото другое?

Натуанин угрюмо молчал.

– Ждите. Все еще будет.

Натуанин постоял минуту, затем медленно кивнул:

– Мы ждем, мастер.