Текст книги "Одержимый. Дилогия"

Автор книги: Николай Мещанкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

– Так ты жрец, что ли? – взгляд фон Ритза стал неприязненным.

– Да, – мужчина склонил голову, – жрец Демона воздуха Орадиса.

– Ясно, – баронет повернулся к жрецу спиной, покачался на носках. Хорошо. А теперь, жрец, не оставишь нас одних? Мы бы хотели отдохнуть.

– Ну и? – фон Ритз покрутил в руках пустую бутылку, нагнулся, толкнул по полу к куче мусора в углу.

– Завтра, – сидевший напротив жрец проследил взглядом за катящейся бутылкой, повернулся к баронету. – Выйдете через Восточные ворота, на развилке повернете на Север. В трех милях после поворота вас встретит человек барона фон Цафа. Пароль: «Говорят, в Гаште уже снег выпал». Отзыв: «Пусть уж лучше снег, от дождей только грязь».

– Ясно, – фон Ритз пошарил рукой под столом, вытащил новую бутыль, качнул на весу. – Будешь?

– Нет, спасибо. В следующий раз, – жрец покачал головой.

– Как хочешь. А я буду, – баронет зубами выдернул пробку, плеснул себе в стакан вина. – Твое здоровье.

Жрец слегка нахмурился.

Баронет один глотком проглотил бордо, выдохнул, налил себе еще.

– Не одобряешь? – фон Ритз посмотрел на жреца.

Жрец молчал.

– Не одобряешь, – баронет усмехнулся. – Конечно, не одобряешь. Здоровью вредит, и все такое прочее, да? Долбанному здоровью! Все вы, толстопузые, о здоровье своем печетесь, – фон Ритз скривился. – А мне плевать. Плевать мне, понимаешь?!

Жрец попрежнему молчал.

– Все о здоровье заботились, да вкусней поесть, да слаще поспать. Страну прожрали, изгадили, проспали, для брюха своего стараясь. Какую страну! – баронет скрипнул зубами, залпом выпил пол стакана.

– Ты пьян, – жрец сидел, пристально глядя на фон Ритза.

– Я? Нет. Хотел бы, да вот все никак не получается, – баронет снова добавил вина в стакан. – Рожи всякие мешают.

– Послушай, – лицо жреца оставалось бесстрастным, – не знаю, чем тебе насолили жрецы, да и знать не хочу. Потому, что это все в прошлом. Было, и прошло, изменилось. Нет больше Совета, нет Военной Комиссии, нет противостояния баронов и жречества. К моему глубокому удовлетворению, между прочим. Наше начальство, наконец, оставило эти дурацкие игры, может, поздно, но это все же лучше, чем никогда. И мы должны поступить также.

Фон Ритз хмыкнул.

– Я не говорю, что ты должен немедленно меня полюбить. Мне твоя любовь… – жрец пренебрежительно махнул рукой. – Ты можешь ненавидеть меня, сколько твоей душе угодно. Но мы получили приказ – провести вас через город, и мы его выполним. Не хочешь помогать, так хотя бы не мешай. И давай обойдемся без оскорблений. В конце концов, сейчас у нас всех одна цель – спасти нашу страну, и мы должны сражаться за это вместе, забыв о прошлых обидах, хотя бы на время, и вспомнив о том, что у нас общее, что нас объединяет.

– До чего ж вы любите громкие слова! – фон Ритз презрительно скривился. Трескотня, одна трескотня! Сражаться он должен! И как сражается, успешно? На площади каждый день – новая казнь, а вы сидите, поджав лапки, словно крысы по углам, и ждете неизвестно чего. Это и есть ваше сражение, да? Так вы страну спасаете?!

Жрец помолчал, затем несколько раздраженно пожал плечами.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, – жрец встал, двинулся к двери.

– Ага, иди, – фон Ритз, не оборачиваясь, отсалютовал бутылкой, налил себе еще.

– До завтра. И ложись, лучше, спать.

– Я с Вами, господин жрец.

– Софи? – баронет крутнулся на стуле. – Ты куда собралась?

– Пройтись.

– Куда – пройтись? Куда – пройтись?! – фон Ритз вскочил, слегка пошатываясь, шагнул к двери. – Куда ты собираешься проходиться?

– Просто, воздухом подышать. Не могу же я неделю взаперти сидеть. Пока Вердж спит…

– Завтра надышишься, – баронет загородил собой дверь. – Иди к себе, и носа оттуда не высовывай!

– Да, да… – девушка задохнулась. – Да как Вы смеете? Какое право Вы имеете разговаривать со мной в таком тоне?!

– Аэ… – фон Ритз открыл рот, закрыл. На его лице начало проступать раскаяние. – Я…

– Вы мне не муж, не отец, чтобы кричать на меня! – подбородок Софи взлетел вверх. – Изза Вас я нацепила это нищенское крестьянское тряпье, изза Вас должна унижаться перед этими подлыми захватчиками, так теперь еще и это! Ваше преподобие, мы идем? – девушка обернулась к жрецу.

– Простите, дочь моя, но до некоторой степени я вынужден согласиться с господином баронетом, – жрец покачал головой. – Выходить на улицу Вам небезопасно. Ваше, ээ, происхождение трудно скрыть даже этим, как Вы выразились, тряпьем. Прошу Вас, останьтесь…

– Трусы! Вы просто трусы! – девушка резко толкнула баронета в сторону, скользнула в освободившийся проход.

– А, Демоны! – фон Ритз мотнул головой, разгоняя алкогольную муть, собираясь броситься вдогонку. – Софи!

– Подождите! – жрец схватил баронета за руку.

– Что?

– Мои люди проследят за ней и предупредят нас, если чтонибудь случится. Мы успеем уйти.

– Уйти? Куда уйти?

– Отсюда. Но, надеюсь, до этого не дойдет. Есть и другие способы.

– Какие способы? О чем ты говоришь?!

– В мою задачу входит обеспечение безопасности ребенка, и, во вторую очередь, Вас. Про нее ничего не сказано.

– Другие способы… – фон Ритз округлившимися глазами посмотрел на жреца. – Ты что, жрец, ты в своем уме? Она же его мать. Она же его мать! Софи!! – баронет стряхнул руку жреца и бросился следом за девушкой. – Софи!!

Софи, не разбирая дороги, бежала вдоль тускло освещенной улицы, чувствуя, как душат ее застилающие глаза слезы. Как он смеет, как он смеет! Она… Разве она этого заслуживает? Что она сделала такого, чтобы на нее кричали?

– Софи! Софи, подожди! Прости!!

Девушка всхлипнула, еще прибавила шаг. За что, почему? Почему мир, всегда такой тихий, уютный, вдруг встал на дыбы, повернулся мерзкой колючей изнанкой? Что случилось? Разве она причинила, или хотя бы пожелала, кому бы то ни было зла? Ведь нет! Так почему? Почему с ней? Софи прижала ладони к лицу. Прошлая жизнь вспоминалась как сказка, как сон. Блестящие приемы, изысканные разговоры, милые красивые люди вокруг… Где они все теперь, куда делись? Даже Крайт, которого она поначалу боялась, оказался добрым и нежным, хотя почемуто и немного несчастным. Но это даже прибавляло ему обаяния, создавало ауру таинственности.

И вдруг все изменилось, рассыпалось, соскочило с привычной колеи, завертелось в водовороте событий. Кареты, сумасшедшие переезды в неизвестность, а потом – грубые солдаты федератов с масляными глазами, и она должна кудато идти, изображая нищенку, сбивая в кровь ноги, свои нежные ноги, созданные для танцев, а не для ходьбы… А руки, которыми так восхищались придворные поэты, они теперь покрыты этими безобразными мозолями! И все изза пеленок, которые она должна сама стирать, изза не дающего ни минуты покоя младенца, которого она должна сама ублажать, а ведь обычно для этого есть няньки. Хотя это странное ощущение безмятежного счастья, когда Вердж улыбался…

– Софи, подожди! – фон Ритз поймал девушку за руку.

– Нет! Оставь меня! – Софи дернулась, пытаясь освободиться.

– Он к Вам пристает?

– А?

– Он к Вам пристает, леди? – рядом стояли четыре подвыпивших федерата.

– Ннет, – Софи растеряно качнула головой, чувствуя, как внутри все сжимается от нарастающего страха.

– А помоему, пристает, – ближайший солдат довольно гыкнул. – Такое личико, и в слезах. Пойдем с нами, красавица, повеселимся. У нас сегодня увольнение, и коечто от жалования еще осталось, – солдат, ухмыляясь, позвенел монетами в кармане. – Меня, кстати, Фирэ зовут, а тебя? Ну что, пошли?

– Нет, спасибо, господа, – баронет попытался оттеснить солдат от девушки. – Нам домой надо, дети некормленые…

– А тебя никто не спрашивает, – солдат пихнул фон Ритза в сторону. – Не видишь, мы с леди разговариваем? Ребята, уберите его, – солдат надвигался на Софи, обдавая ее запахом лука и пива. – Красотка, наплюй ты на этого говнюка плюгавого. Пошли с нами, не пожалеешь.

Солдат вдруг обхватил Софи, притянул, прижался к губам грубым слюнявым поцелуем. Плещущийся в душе девушки ужас взметнулся затапливающей волной, парализуя, погружая в беспомощное отчаяние загнанного животного…

– Убери от нее руки, ублюдок! – баронет ужом выскользнул из рук двух державших его солдат, дернул Фирэ за шиворот. С камзола солдата весело посыпались пуговицы…

Софи казалось, что она сейчас упадет в обморок… Она мечтала упасть в обморок, провалиться в благодатный покой забытья, но продолжала стоять и смотреть, не понимая, не осознавая, но фиксируя в памяти происходящее, каждую деталь, такие мучительно яркие и живые… Выражение недоумения на лице Фирэ, сменившееся злостью. Солдат, не отпуская Софи, развернулся, замахнулся кулаком, и вдруг охнул, схватившись за грудь, повис у нее на плече, клоня к земле. Фон Ритз метнулся, быстрый, словно тень… Фонтаном ударила кровь из горла второго солдата, захрипел, царапая ногтями шею, третий, пытаясь сорвать затягиваемую ощерившимся баронетом удавку. Фон Ритз махнул рукой вслед бросившемуся прочь последнему солдату. Зазвенел упавший гдето впереди кинжал.

– Промазал…

– На помощь! Здесь демонисты! На помощь!!!

Сухой щелчок, и убегавший федерат споткнулся, растянулся на мокрой мостовой.

– Быстрее, сюда, – появившийся из темноты человек откинул разряженный арбалет, схватил Софи за руку, потащил в темный проулок… Поворот, еще поворот…

В конце улицы заметались огни факелов, крики.

– А, Боги их раздери! – выскочивший сбоку фон Ритз вскинул руки, и впереди ярко вспыхнуло, на секунду залив грязную узкую улочку нереальнобелым пронзительным светом.

– Быстрее, быстрее…

Опять поворот, чтото мерзко хлюпает под ногами, неразличимое в плавающих перед глазами зеленых зайчиках…

– Кажется, оторвались… – тяжело дыша, человек, наконец, остановился, отпустил руку Софи.

– Ты кто такой?

– А? – человек непонимающе обернулся к баронету.

– Ты кто такой? – фон Ритз угрожающе придвинулся.

– Юриш я. Послушник Орадиса. Меня жрец послал.

Софи посмотрела на нежданного помощника. Совсем молодой, почти мальчик…

– Послушник, значит, – баронет хмыкнул. – И что делать будем, послушник?

– Уходить вам надо из города, – Юриш облизал губы. – Сейчас же. Они вас выследят, эта Ваша вспышка… Зря Вы колдовали, они теперь весь гарнизон на ноги поставят, но выследят. Пойдемте, я выход из города знаю, никакой стражи…

– Хорошо, – баронет кивнул.

– Нет! Вердж, там мой Вердж! – сковывавшее девушку оцепенение вдруг прошло, бросив в колотящую дрожь, панику. Ее ребенок, ее сын! Он там, его хотят забрать у нее… – Нет!! Мой Вердж!! – всхлипнув, Софи вцепилась в фон Ритза. – Таррант, нет!!!

– Спокойно, не бойся, – баронет улыбнулся, ободряюще сжал руку девушки. – Конечно, мы его здесь не оставим, конечно, его мы заберем. Мы сейчас сначала сходим, его заберем…

– Но…

– Никаких «но», послушник, – баронет зло повернулся к Юришу. – Веди.

– И долго я вас должен ждать? – жрец раздраженно встал навстречу входящим баронету и Софи, заметил пятна крови на их одежде. – О Демоны, что у вас произошло?

– Федераты, – из темноты улицы внутрь заскочил Юриш, торопливо захлопнул за собой дверь.

– А ты что здесь делаешь? Я тебе говорил не вмешиваться?!

– Но я…

– Ты должен был только следить! Наблюдать, понимаешь?

– Простите, Ваше преподобие, – послушник покаянно склонил голову. – Я виноват. Но сейчас некогда, господин баронет колдовал.

– Что?! О, Боги вас раздери! Боги вас раздери!! – жрец зажмурился, мотнул головой. – Так, переодеваться некогда, – жрец схватил плотно упакованную торбу, кинул баронету. – Держи. Быстрее, – жрец обернулся к Софи, – бери ребенка, и бежим отсюда. Быстрее!

Девушка бросилась вверх по лестнице.

– Поздно, – взгляд жреца стал отстраненным, – они уже здесь. Довольны теперь?

Послышался поначалу тихий, но все усиливающийся звон.

– Уходите, – жрец обернулся к фон Ритзу, – через задний двор, на соседнюю улицу.

– А вы? – Софи с трудом перекричала нарастающий звук.

– Мы с послушником тут побудем, – жрец хищно ухмыльнулся, сложил руки, и звон притупился, перешел в ровное гудение.

– Пошли, – баронет потянул прижимающую ребенка к груди девушку к задней двери. – Ну пошли, же!

Окна вдруг лопнули, взорвались внутрь, засыпав пол осколками, впуская чтото темное, заметавшееся по комнате. С грохотом поползли, раскалываясь, потолочные балки, сначала медленно, но постепенно все быстрее закручиваясь в сумасшедшей пляске вокруг жреца.

– Пошли! – фон Ритз выдернул Софи во двор, но она успела заметить, как вдруг словно гигантская рука скомкала, швырнула изломанное тело Юриша прочь, и жрец, неожиданно выросший, в странном воздушном мареве, от которого отрывались светящиеся клубы, уносясь сквозь полуразрушенную стену в темноту улицы…

– Идем, идем, спокойно, – баронет тащил оглядывающуюся Софи по темной улице. – Мы тут ни при чем, мы просто прохожие.

Низкий басовитый рев, заполнявший, казалось, весь мир, вдруг сменился отвратительным визгом, скрежетом. По черной воздушной воронке, растущей с места, на котором раньше стоял дом, и уходящей гигантской колонной в небо, зазмеились пурпурные молнии, разгрызая, кромсая ее на части, и смерч зашатался, замерцал, теряя свою сокрушительную энергию, распался в безобидные клочья. Застучали по мостовой дождем осыпающиеся обломки дерева и камня…

– Все, – фон Ритз провел ладонью по лбу. – А я даже не знаю, как его звали.

– Он умер? Он умер? – Софи захихикала. Это было уже слишком. Смерть, смерть вокруг, сумасшедшие люди, без остановки режущие, убивающие друг друга, без причины, без смысла, убивающие и умирающие, а они идут, словно ничего не случилось, и звуки их шагов, так странно гулко разносящиеся в неожиданно наступившей тишине…

– Стоять! – голос, казалось, шел отовсюду.

– А? – подобравшийся баронет завертел головой, изображая простодушие. Что?

– Стоять! Из рук все на пол, руки за голову!

– Что?

– Быстро!!

Фон Ритз опустил торбу.

– Только шевельнитесь! – впереди появилось с полдюжины арбалетчиков.

– Попались, – баронет посмотрел на нацеленные на него арбалеты, вздохнул, расслабляясь. – Вот и попались.

Софи, все еще хихикая, кулем плюхнулась на землю. Ноги ее почемуто больше не держали.

Герцог Кардейский, генералиссимус и Председатель Собрания Федерации, задумчиво смотрел на карту. Правильно ли он поступил? Верное ли принял решение?

Герцог потер лоб. Решения, решения… Сколько их было за его долгую жизнь? Важные, очень важные, важнейшие. Определяющие жизни десятков и сотен тысяч людей, накладывающие огромную ответственность, тяжким бременем ложащуюся на плечи, давящую сильней, чем годы. И вот теперь это последнее, самое трудное… Прав ли он?

Герцог прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла. Карта… Она ему была не нужна. Он помнил ее наизусть, в мельчайших подробностях, но и без всякой карты знал то, о чем говорили разноцветные фишки и стрелки, флажки и линии. Империя обречена. Еще сопротивлялись осажденные города, еще огрызались, отступая, истекающие кровью войсковые группировки, но все это был лишь вопрос времени. Инфраструктура и коммуникации разрушены, в тылу сплошной хаос, нет ни центрального командования, ни общей линии обороны, и города в конце концов будут взяты, армии окружены и уничтожены, и только чудо способно спасти Империю от полного разгрома. Только чудо…

Герцог резко выпрямился, откинул руками длинные пряди седых волос. Только чудо! Именно эта, сначала казавшаяся странной, мысль все больше нервировала его бессонными ночами, заставила копаться в архивах, тщательно следить за сводками с фронта в поисках первых, пусть самых незначительных признаков. Ждать, искать, и найти их!

Герцог вытащил пачку докладов, полистал. Да, все так. Они были, были! Он не ошибся, ему не померещилось, и он не увидел черта потому, что ожидал его увидеть. Это действительно начиналось. Начиналось, подтверждая самые дурные предположения, пугая его до смерти неопределенностью и непредсказуемостью. Чем все это могло закончиться… Ему даже думать об этом не хотелось.

Герцог вздохнул, задвинул доклады обратно в ящик стола. Он же уже принял решение. И правильное решение! Он долго размышлял, ища выход, и он его нашел. Выход – его приказ, который просто свел с ума крикунов в Собрании. Приказ, остановивший движение войск Федерации на Север.

Герцог усмехнулся, вспоминая. Что творилось в Собрании! Генералы бились в истерике, с пеной у рта умоляя разрешить им двигаться вперед, священники разве что не проклинали его, но войска стояли, и стоят сейчас, не пытаясь ни преследовать отступающих имперцев, ни добивать окруженных, давая им возможность восстановиться, возможность спастись. Если уж чуду и суждено произойти, то пусть оно лучше будет рукотворным, управляемым, с контролируемыми последствиями.

– Ваше Сиятельство, разрешите?

– А, Фирреа, – герцог взглянул на приоткрывшего дверь секретаря, – заходи. Что у тебя?

– Документы, на подпись, – секретарь двинулся к столу.

– Опять пил? – герцог посмотрел на опухшее лицо секретаря, недовольно сморщился. – Послушай меня, Фирреа, я тебя предупреждаю последний раз. Ты должен заканчивать с этим. Я тебе многое прощал в память о твоем отце и моем друге, но всему есть предел, и если так будет продолжаться, я просто вынужден буду тебя уволить. Ты меня понял?

– Простите, Ваше Сиятельство, – Фирреа эль Пиерро де Сарренто, сын Пиерро эль Кабиро де Сарренто, тайного доверенного герцога, погибшего при выполнении его задания, неловко переминался с ноги на ногу, глядя в пол.

– Ладно. Где там документы?

– Вот, – секретарь положил перед герцогом пухлую папку, раскрыл.

– Так много? – герцог полистал бумаги. Наградная, наградная, опять наградная, производство в чин…

– Вы же сами велели, героев – лично, – Фирреа старательно дышал в сторону.

– Хорошо, – герцог наполнил печатку силой, приложил к первому листу, тут же услужливо убранному секретарем. Так о чем он там? Ах да, его оппоненты в Собрании… Он не осуждал их. Будь он на их месте, он, возможно, тоже бы кричал, требовал продолжить наступление. Какой шанс закончить, наконец, многовековое противостояние, исполнить почти несбыточную мечту поколений федератов, тысяч и тысяч солдат, отдавших ради этого жизни! Прав ли он, упуская его? Может, все же?… Ведь еще не поздно, лишь отдать приказ. Уничтожить Империю – Боги, как заманчиво, как сладко это звучит, словно сон…

– Благодарю, – Фирреа захлопнул папку, склонился в поклоне.

– Иди. И возьмись за ум, в конце концов.

Герцог задумчиво посмотрел в спину секретаря, исчезающую за закрывающейся дверью, хлопнул ладонью по столу. Он прав, он прав, он точно знал это. Никогда еще простые решения не приносили ничего хорошего, и не чувства должны руководить человеком. Он еще даст мир Федерации, но не так, не грубым насилием и разрушением. Научиться сосуществовать – вот что нужно всем, включая и его самого.

– Итак?

– Вот.

Старец взял протянутые ему листы, прищурился, пробегая глазами. Зашуршал перелистываемый пергамент.

– Прекрасно, прекрасно… Замечательно… – старец оторвался от документов, ласково посмотрел на собеседника. – Именно то, что нужно. Поздравляю Вас, молодой человек, и большое спасибо. Не только от меня, от всей страны, от всего народа. Вы даже не представляете, какую пользу Вы сейчас принесли Федерации, какой вклад сделали в нашу победу. Огромное Вам спасибо! – старец привстал, поклонился.

– Ну что Вы… Я только… Я только исполнил свой долг.

– Нет, нет, нет, – старец покачал головой, – не преуменьшайте. Далеко не каждый нашел бы в себе мужество сделать то, что сделали Вы. Мы прекрасно понимаем, чего это Вам стоило.

Фирреа смущенно потупил взгляд. Старец улыбался.

– Я только… – Фирреа взглянул на старца, покусал губу. – Я только хотел спросить…

– Да? – старец благожелательно поднял брови.

– Наша договоренность… Она в силе?

– О, вне всякого сомнения, – старец закивал. – Вне всякого сомнения! Молодой человек Ваших способностей, обладающий здравым смыслом и высоким гражданским духом, редкая комбинация, позвольте заметить! – старец поднял указательный палец. – Так вот, такой человек, вне всякого сомнения, заслуживает высокий пост и нашу полную и всеобъемлющую поддержку. Не волнуйтесь, молодой человек, Вы, можно сказать, приняты в большую и дружную семью, которая всегда поможет и позаботится о Вас.

– Спасибо, – Фирреа выдохнул и облегченно улыбнулся.

– Это все изза тебя.

Фон Ритз сделал вид, что спит.

– Это все изза тебя, слышишь, ты? Изза тебя, изза тебя, изза тебя!

– Умоляю, не начинай все снова.

– Все изза тебя! Почему ты кричал, почему ты кричал на меня?

Баронет сел на жесткой лежанке, повернулся к девушке.

– Послушай, я уже просил у тебя прощения за это. Ну что еще я должен сказать? Прости, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль, я был не прав, прости!

– Почему ты кричал на меня?! – глаза Софи лихорадочно блестели. – Почему ты кричал на меня?!! Если бы ты не кричал, я бы не побежала, и ничего бы этого не было!

– Софи…

– А теперь мы все умрем, умрем, все, я, ты, мой ребенок!! – Софи прижала Верджа к груди.

– Софи, послушай…

– Мы умрем, я знаю! Изза тебя, изза тебя, изза тебя!!!

– Прекрати, – баронет хрустнул пальцами. – Никто не умрет. У них ничего нет против нас. Пятна на одежде – кто знает, откуда они взялись? Просто надо…

– Мы умрем, изза тебя, умрем…

– Да прекрати, же!! – фон Ритз тряхнул девушку за плечи. – Говорю тебе, никто не умрет, если будем вести себя умно!

– Ты опять на меня кричишь!

Баронет тяжело вздохнул.

– Софи, послушай, все будет хорошо. Мы – крестьяне, мы ни при чем, увидели все это и побежали с перепугу, все. Понимаешь? Все!

– Мы умрем, – девушка сидела, раскачиваясь, баюкая младенца. – Изза тебя. Почему ты на меня кричал?

– Ну, успокойся, пожалуйста, успокойся, все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо…

– Не будет, – девушка всхлипнула, обречено склонилась над младенцем.

– Мм, о Демоны, – баронет закрыл лицо руками.

В металлической двери камеры загрохотали ключи.

– Выходите, по одному, лицом к стене!

– Так, – заспанный майор Федерации зло оглядел выстроенных в ряд арестованных. Трое парней, похоже, недоучкиколдуны из последнего призыва Империи, старик – поджрец Хафойототта, переодетая крестьянкой аристократка с ребенком и то ли слугой, то ли конюхом. Симпатичная… – Вы свободны.

Тишина. Пленники недоверчиво переглядывались.

– Вы свободны. Проваливайте, – майор махнул рукой.

– Господин майор…

– Спасибо, господин майор…

– Убирайтесь! – майор грохнул кулаком по столу. – Чтобы духу вашего здесь не было через минуту!

Пленники гурьбой бросились к выходу.

– И не меня благодарите, а герцога за его милость! Я бы вас, демонисты проклятые, всех повесил с пребольшим удовольствием! Только попадитесь мне еще раз на глаза!

Майор опустился на стул, потер лоб. Что, Демоны раздери, творится? Странный приказ герцога, изза которого его подняли с кровати… Его солдаты жизни кладут, отлавливая демонистов, только при аресте вот этой вот ряженой погиб взвод солдат и два мага, и вдруг взять, и отпустить. Вот так вот просто взять, и отпустить! Майор глубоко вздохнул, закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Совсем они там наверху ополоумели.

– Не понимаю, зачем начинать все заново, – герцог Кардейский устало облокотился о стол. – Мы это уже обсуждали на Большом Собрании Федерации и, как я думаю, сказали друг другу все, что хотели сказать. Не вижу никакого смысла возвращаться к этому на Малом. Вопрос закрыт.

– Позвольте с Вами не согласиться, – кардинал Храма Ингиды, улыбаясь, покачал головой. – Вопрос не закрыт, и не будет закрыт, пока Вы, Ваше Сиятельство, не дадите удовлетворительных объяснений Ваших приказов. У нас Федерация, если будет позволено Вам напомнить, не монархия, и все, даже самые высокопоставленные лица, обязаны отчитываться за свои действия. Так что извольте, мы ждем.

– Я уже объяснял. Но, если желаете, я готов повторить. Наши потери за последние два месяца…

– Да, да, да, конечно, – кардинал помахал рукой. – Мы уже слышали эти соображения, исполненные искренней заботы о наших солдатах, их здоровье и материальном обеспечении. Растянутые тыловые коммуникации, неполное укомплектование частей, и так далее, и тому подобное. Все это очень мило, однако, Вы уж простите меня, Ваше Сиятельство, может служить объяснением лишь для толпы дилетантов и обывателей, не имеющих представления о реальном положении дел. А реальное положение дел таково, что Вы своими приказами помогаете нашим врагам, даете Империи шанс избежать полного разгрома! Поэтому мы, Ваше Сиятельство, требуем изложить нам реальные причины, а не сказки для невежд.

– Хорошо, – герцог кивнул, медленно встал, чувствуя, как хрустят его ревматические суставы. – Вы правы. Я действительно даю Империи шанс и, если угодно, помогаю нашим врагам.

– Что?!

– Ваше Сиятельство!..

– Как Вы могли!..

– Успокойтесь. Прошу вас, господа, успокойтесь! – герцог печально смотрел на возмущенных священников, военных, аристократов. Стар он становится для таких игр. – Спокойней, господа, позвольте мне объяснить.

Шум, наконец, стих.

– Господа! Я остановил войска, чтобы предотвратить уничтожение Империи. И Федерации. Наше с вами, господа.

Герцог сделал паузу, давая время мысли проникнуть в сознание членов Собрания.

– Империя и Федерация существуют уже много веков, и в течение всех этих веков не утихает война между ними. Вас это не удивляет?

Герцог снова помолчал.

– Я понимаю, мы родились, и шла война, мы росли, учились, а война шла попрежнему, она кажется нам чемто данным, естественным, неотъемлемой частью жизни. Но подумайте, господа, века, сотни лет – ведь это долго, это очень долго! И неужели за все это время не случалось чегото, подобного тому, что происходит сейчас, не складывалось ситуации, аналогичной теперешней? Чтобы какаялибо из сторон оказывалась в положении, в котором поражение кажется неизбежным?

Герцог оглядел сидящих. Лица священников попрежнему оставались непроницаемыми или откровенно враждебными, но остальных он явно заинтересовал.

– Так вот, такое случалось. В 1647 году – разгром первой экспедиционной армии Империи, открывший фронт для наших войск. В 1960 году – прорыв маршала фон Навво, прошедшего, фактически, по всей Федерации. В 2215 году – высадка имперцев на Данстонском полуострове, и так далее, и так далее. Помните, чем все это кончалось? Катастрофами, оставлявшими обе страны в руинах. Словно маятник, чье отклонение вправо неизбежно приводит к колебанию влево, победы оборачивались поражениями, и чем сильней было нарушено равновесие, тем грандиозней и катастрофичней были последствия.

Герцог вздохнул, задумчиво покачал головой.

– Знаете, что я думаю? Боги, Демоны… Мы так сжились с ними, привыкли, просто абстрактные силы, явления природы. Но так ли они абстрактны? Действительно ли они так безличны, не имеют ни целей, ни желаний?

Герцог заложил руки за спину, прошелся.

– Я буду честен с вами. Я боюсь. Я боюсь нашей победы, боюсь ее кажущейся необратимости. Не загоняем ли мы своим наступлением Демонов в угол, не вынуждаем ли их на крайние меры? Доклады с фронта свидетельствуют как об увеличившейся силе жрецов, так и о новых все более разрушительных заклинаниях, используемых демонистами. Господа, я не хочу доходить до конца и выяснять пределы их возможностей в этом направлении, тем более что до этого мы с вами, скорее всего не доживем. И не потому, что случится это очень не скоро.

– Как верно заметил Его Высокопреосвященство, у нас Федерация, и это не только дает права и свободы, но и подразумевает высокую меру ответственности ее граждан за принимаемые решения. Я изложил вам основания и причины, которые заставили меня остановить наступление, и теперь все в ваших руках. Вы вправе как отменить мой приказ, рискуя вызвать непредсказуемые последствия, так и оставить его в силе и попытаться заключить с Империей мир, приведя ситуацию в устойчивое равновесие. Все зависит от вас. Решайте. Я закончил, – герцог сел.

– Ах, ах, ах, – кардинал манерно похлопал в ладоши. – Прекрасно. Замечательно. Какая история, какой полет воображения! В Вас, Ваше Сиятельство, пропадает великий сочинитель.

– Господа, – кардинал встал, – то, что нам только что рассказал Его Сиятельство… Да, это действительно впечатляет. Доведенные до крайности Демоны, грозящая нам катастрофа всеобщего уничтожения и разрушения… Это было бы ужасно. Признаться, меня дрожь пробрала от таких перспектив, а потом я вспомнил, что Демоны, Боги – както больше в моей компетенции, и успокоился. А успокоившись, стал слушать более критически, отделяя факты от домыслов.

Кардинал помолчал, поглаживая бородку.

– И что же я обнаружил? Упомянутые Его Сиятельством исторические эпизоды правда, но, господа, обратитесь к архивам, и вы убедитесь, что для такого хода событий имелись вполне материальные предпосылки и объяснения, не требующие никакого потустороннего вмешательства. Активизация жрецов – тоже правда, однако достаточно вспомнить отчаянное положение, в котором они находятся, и все встанет на свои места. И, господа, позвольте заверить вас, сил наших монахов вполне достаточно, чтобы нейтрализовать любые действия жрецов.

Кардинал улыбнулся.

– Так что же у нас остается? Фактически, ничего, кроме нежелания Его Сиятельства добивать уже поверженного врага. И тут мы подходим к самому интересному. А именно, что же на самом деле стоит за этим нежеланием?

Кардинал покачал головой.

– Господа, посмотрите, что у нас получается. Когда враг разбит, и победа, фактически, в наших руках, Его Сиятельство отдает страннейший, если не сказать больше, приказ, объясняя его утомленностью войск, недостаточным снабжением и Боги знают какими еще удивительными причинами. Когда же мы проводим изучение ситуации, и приходим к выводу, что это не может служить основанием для отказа от продолжения наступления, господин герцог с видом фокусника извлекает на свет историю, еще более сказочную и фантастическую. А если мы не примем и ее? Что еще породит его богатая фантазия?

– А может быть, все проще? Может быть, есть причина гораздо более простая и приземленная? – кардинал картинно взмахнул руками. – Оказывается, есть. Мы начали внимательно приглядываться к господину герцогу, и то, что мы обнаружили…

Кардинал нагнулся, выложил на стол несколько листов.

– Господа, эти документы мне предоставил епископ Акравкий. Пожалуйста, взгляните, – кардинал толкнул бумаги по столу. – Секретные приказы господина герцога об освобождении демонистов, содержавшихся в наших тюрьмах. А это, кардинал извлек еще несколько страниц, – выписки о состоянии банковских счетов герцога. Обратите внимание на денежные поступления, на их даты. Что скажете, Ваше Сиятельство? Это Вы тоже объясните спасением Федерации от гнева Демонов?