Текст книги "Одержимый. Дилогия"

Автор книги: Николай Мещанкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

Тяжесть сверху неожиданно исчезла, на фоне темного неба появилось измазанное грязью лицо. Моргнуло сумасшедшими глазами, светящимися жутким, какимто нечеловеческим голодом… Разочарованно скривилось, исчезло. Не заинтересовал. Значит, он всетаки, мертв. Жаль. Лиза расстроится…

Джука медленно сел, чувствуя, как сопротивляются одеревеневшие мышцы. Так и не сбылась его мечта, тихий домик у теплого моря, где ждет его любимая жена… Но он же сел. Он жив!

Где Крайт?! Джука оглянулся. Всевысшие, что за побоище… Что здесь произошло? А, вон шаман, рядом… И какойто человек склонился над ним, занося руку с кинжалом… Нет! Его надо остановить!

Джука судорожно глянул вокруг, схватил негнущимися пальцами лежащий на мостовой меч. Что с ним делать, что с ним делать?! Он не чувствовал ног, а человек слишком далеко, он не дотянется… Рука с кинжалом пошла вниз. Быстрее!

Джука упал на бок, ткнул концом меча в согнутую спину.

– Аа! – человек вскочил, развернулся… Нет, не человек. Ужасная морда смотрела на него, безобразно оскалившись. – Ты! – существо махнуло кинжалом.

Джука взвыл, чувствуя, как кинжал пропорол ему бок, пополз прочь. Что он наделал! Это чудовище убьет его!

– Ты, ты!! Опять!! – тварь шагнула вперед, взмахнула кинжалом.

Хруст, тварь сморщилась, подлетела в воздух, врезавшись в противоположную стену.

– Купец…

Джука обернулся.

– Купец, помоги!

Джука встал на колени, чувствуя дрожь в оживающих ногах, посмотрел на поднявшегося на локте человека.

– Ты кто?

– Сахико. Не бойся, подойди, – лицо человека перекосило от боли.

– Чего тебе? – Джука встал, выставив перед собой меч.

– Я умираю. Помоги мне.

– Сахико? Магистр Девятки? – шагнувший было вперед купец остановился. Бежать, надо бежать…

– Да, – маг шипел от боли. – Помоги мне. Я спас тебя, спаси меня.

– Как? – Джука недоверчиво нахмурился.

– Руби мне руку. Вот здесь, – Сахико провел ладонью выше локтя.

– Да… Да…

– Руби! Она расползается! Я могу задержать, но не остановить, – магистр, кривясь, затягивал на предплечье ремень.

– Кто расползается? – Джука нерешительно топтался, не зная, что делать.

– Она, – магистр дернул рукав вверх, обнажив сплошь покрытую язвами руку. – Ну!

– Но, но… Я не могу…

– Давай, купец! Умоляю!

Джука взмахнул мечом, ударил. Изъеденная отвратительной гнилью рука отлетела в сторону, из обрубка брызнула кровь. Магистр всхлипнул, откидываясь на спину, замер, потеряв сознание. Джука выронил меч, склонился, сотрясаемый сухими спазмами. Нет, с него хватит, он больше не может…

Купец, пошатываясь, прошел к лежащему Крайту, взвалил его на плечи. Прочь отсюда, с этого ужасного места, куда угодно, лишь бы подальше…

Дэлан застонал, разлепил глаза. Какая боль! Не эта, привычная боль в голове, ставшая почти наслаждением, другая, пульсирующая, плещущаяся обжигающе красными волнами по всему телу… Недооценил он магистра, недооценил!

Дэлан вздохнул, поморщился, чувствуя, как скрипят поломанные ребра. Надо убираться отсюда. Попытался сесть. Черт! Боль взметнулась, затапливая все вокруг, затягивая в серый омут. Дэлан упал, почти теряя сознание, мыча сквозь сжатые зубы. Полежал, ожидая, когда схлынет водоворот застилающих глаза алых кругов, с трудом цепляясь за реальность. Нет, он сейчас не может позволить себе роскошь валяться в обмороке…

Что же делать? Дэлан прикусил губу. У него сломаны ноги, правая рука и Всевысшие ведают что еще. И вряд ли стоит рассчитывать на помощь. Он просто умрет, истечет кровью на этой грязной улице, ожидая ее, словно бездомная собака. Но он не хочет умирать! Нет, он не может умереть, не должен, сейчас, в нескольких метрах от своей цели, от Гуграйта, от исполнения мечты… Он должен закончить начатое!

Дэлан перехватил кинжал в левую руку, потянул себя вперед. Разбитое тело стенало, вырывая стоны, отнимая последние силы, снова топя сознание в бурлящем бардовом тумане… Он не доползет. Дэлан сморщился в отчаянии. Он не доползет! Эти несколько метров сейчас непреодолимы, как вечность!..

Хрип справа. Дэлан повернулся, прищурился, всматриваясь. Один из людей Гланта, прожженный насквозь огнем Айвера, и все же цепляющийся за свою жалкую жизнь… И совсем рядом. Дэлан улыбнулся, ощущая, как нетерпеливо задвигалась в голове сила. Что ж, это поможет ему. Сначала этот человечек, а потом Гуграйт…

Джука брел на подгибающихся ногах. Куда? Он сам не знал. Просто вперед, куданибудь, чтобы стереть из памяти жуткие картины изломанных тел, и эту безобразную руку, отлетающую в брызгах крови. Смыть, изгнать их усталостью, изнеможением.

Купец брел, таща на спине Крайта, потеряв счет времени, почти не чувствуя связи с реальностью. Одежда почемуто потемнела и липла к правому боку, мостовая кружилась перед глазами. Несколько раз откудато вылетали отряды конных Братьев и уносились прочь, чудом объезжая его. Он шел.

Крики, какоето движение на краю зрения. Джука остановился, оторвал взгляд от дороги. По улице, прижимаясь к домам, перебегали солдаты. Чудная у них форма… Чужаки! Надо прятаться… Опять бежать? Нахлынувшее вдруг равнодушие, смахнуло, растворило желания в звенящей пустоте, превратив его в зрителя, безразлично взиравшего на происходящее со стороны. Мир закрутился, булыжная мостовая рванулась вверх, ударила в лицо. И дальше была темнота.

Дэлан, кривясь, оторвался от трупа. Переломы срослись, раны затягивались и, хотя от накатывающейся слабости кружилась голова и к горлу подкатывал ядовитоедкий комок, это было уже не важно. Добраться до Гуграйта, вонзить кинжал ему в грудь, и все пройдет, окончательно пройдет, это выпущенное на свободу нечто, ввинчивающееся восторгом в виски, не только вернет ему здоровье, оно даст ему больше, гораздо больше…

Дэлан с трудом встал, заковылял вперед на еще вспыхивающих болью ногах. Вот там, Гуграйт лежал вот там, на этих носилках… Дьявол! Пусто! Гуграйт исчез!! Куда? Кто посмел?!

Дэлан зажмурился. Купец! Проклятый купец, этот жалкий презренный торговец, он опять перешел ему дорогу, нарушил все его планы! Второй раз украл его победу, его будущее!

Дэлан поднял перекошенное лицо к небу, протяжно завыл, выплескивая переполнявшую его ярость и отчаяние. Слышишь, слышишь, купец?! Это тебе, это для тебя! Это обещание тебе, клятва, что я найду тебя, найду, где бы ты ни был! И когда я найду тебя, ты пожалеешь, что мать родила тебя!

– Аккуратней, аккуратней! – волнующийся лейтенант наклонился, поправил свешивающуюся с носилок руку Императора, посмотрел на солдат. – Пошли. Быстрее!

– А с этим что делать? – один из солдат кивнул на залитого кровью человека, лежащего без движения на мостовой.

– Он отдал жизнь за Императора, – лейтенант, нахмурился, кивнул. – Берите его тоже. Похороним с нашими ребятами. Он достоин этого.

– Он еще жив, – солдат отнял руку от шеи человека, обернулся к лейтенанту.

– Ну тогда несите его в лазарет, – лейтенант нетерпеливо отмахнулся, повернулся к держащим носилки с Императорам солдатам. – Бегом!

Хорвель затянул расшитый пояс архидемоньяка, улыбнулся своему отражению в зеркале. Скоро, скоро он сменит его на широкий пояс первожреца. Сегодня!

Хорвель выдохнул, закрыл глаза, пытаясь придать лицу бесстрастное выражение. Но трудно, до чего же трудно! Невероятно трудно казаться равнодушным, когда внутри все ликует, трепещет, предвосхищая… Что? Хорвель на секунду задумался. Неважно! Просто он победил, он выиграл. Он рискнул, поставил все и выиграл!

Архидемоньяк открыл глаза. В конце концов! Накинутый капюшон скроет лицо, а если ктото чтото и заметит, какое дело? Ведь это действительно его заслуга, только его, и больше ничья! Это он убил фон Гивера, обратив его в послушное орудие! Это он решился на шаг, наказуемый, в случае обнаружения, полным отлучением и страшной бесконечностью полусмерти, но он сделал это, и победил, и теперь вправе торжествовать! Да, он преступил Закон, пусть так, но ведь обстоятельства того требовали, у него не оставалось выбора. Что значит человек, что значит лояльность к сюзерену в сравнении с Демоном, с преданностью Высшей Сущности? Сегодняшний день искупит все, все его грехи. Потому что сегодня, наконец, свершится!

Хорвель повернулся, двинулся к двери. Нет, он чтото забыл. Ему нужно чтото взять с собой, сжать чтото в руке… Архидемоньяк остановился, медленно оглядел свою роскошную комнату в бывшем дворце кифтского короля. Да, вот он, подобранный им гдето стилет, так понравившийся ему своей вызывающей простотой. Взять в руку, ощутив тонкое стальное лезвие своим продолжением… Что ж, он готов.

Архидемоньяк вышел из комнаты, зашагал по широким мраморным коридорам дворца. Зачем он взял с собой кинжал? Хорвель прислушался к своим ощущениям, к уютно лежащему в ладони стилету, скрытому в широких рукавах сутаны. Да, все правильно. Только сейчас, чувствуя прикосновение холодного металла к коже, он был закончен, он был совершенен и готов к предстоящему ритуалу. Сейчас у него не могло не получиться!

Хорвель прошел парадные покои, свернул на ведущую вниз лестницу. Предназначенная для глаз посетителей помпезная роскошь кончилась, сменившись мрачной темнотой подземных туннелей, разрываемой чадным светом редких факелов. Архидемоньяк шел, ощущая впитавшуюся в камни боль и отчаяние узников, годами не видевших солнца, умерших замурованными в глухих казематах. Прекрасная обстановка для Демона смерти. Он придет, он обязательно придет! И носитель канала будет совсем рядом… В голове взметнулась волна боли, странной истомой прокатившейся по телу, унисоном сливаясь с его нетерпеливым торжеством. Да, вонзить кинжал, впитывая жизненную силу…

Что с ним? Хорвель остановился, нахмурился. Откуда эти странные мысли? Он пьет чьюто жизнь?… И зачем он взял стилет? Архидемоньяк вытащил кинжал, озадаченно посмотрел на тускло блестящее лезвие. Глупая железка в руках жреца… Нет, стилет нужен ему, этот стальной клык, предназначенный для убийства и ни для чего больше, символ смерти в руках ее жреца. Да, именно так!

Архидемоньяк энергично зашагал вперед. Хватит глупых мыслей, пустых размышлений. Его ждет дело, которое надо сделать.

Хорвель вошел в освещенную лампадами залу, впился глазами в лежащего на постаменте Императора. Рука непроизвольно дернулась, оцарапав кончиком кинжала кожу. Вонзить, вонзить его в грудь… А это кто? Откуда здесь солдаты?!

– Почему здесь до сих пор посторонние? – архидемоньяк повернулся к жрецам. Как они смотрят на Императора… Странная ревность куснула душу. Как они смеют так смотреть на Императора?! Он принадлежит ему, только ему!

– Ваше Демоничество, – подошедший жрец склонился, попрежнему жадно косясь на фон Штаха. – Они отказываются уходить.

– Почему?! – Хорвель раздраженно дернул плечами, не дожидаясь ответа шагнул к стоящим солдатам. – Вы, что вы здесь делаете?! Кто командир?!

– Капитан фон Ритз, – представился вышедший вперед офицер, салютуя.

– Что вы здесь делаете?! Немедленно покиньте святилище!

– Сожалею, Ваше Демоничество, – фон Ритз стоял, спокойно глядя на архидемоньяка. – Но мы должны остаться. Мы обязаны охранять Его Величество, и не можем оставить его без защиты.

– А мы не можем вершить таинство ритуала в присутствии посторонних! – архидемоньяк попытался взять себя в руки. – Прошу вас выйти из зала. Если хотите, можете подождать в коридоре. Мои жрецы в силах защитить Его Величество от любых возможных несчастий.

– Еще раз сожалею, – баронет слегка поклонился, – но мы должны видеть Императора. Мы не имеем права покинуть его ни на секунду.

– Что значит – не покинуть ни на секунду? Вы его не покинете, вы будете рядом, в коридоре. Но вас не должно быть здесь!

– Ваше Демоничество, мы не никуда уйдем. Вы должны смириться с этим.

– Смириться?! – раздражение все же прорвалось в голосе. Упрямство этого капитана, задерживающее исполнение предначертанного… – Барон фон Гивер приказал нам не мешать!

– Мы не будем мешать, – фон Ритз улыбнулся. – Если, конечно, вы не собираетесь причинить вред Его Величеству. Мы…

– Ты, ты кто?! – Хорвель почувствовал, как поднимается волна бешенства. Помеха, дурацкая помеха на пути… На пути рвущейся на волю силы. – Ты, жалкий капитан, что ты себе позволяешь?! Ты смеешь подозревать нас в намерении причинить вред Императору?! Убирайтесь отсюда! Или ты хочешь услышать это лично от барона фон Гивера?! Я могу тебе это устроить, но тогда ты… архидемоньяк задохнулся. – Ты сильно пожалеешь!

– Я ничего не подозреваю, – баронет равнодушно пожал плечами. – Я лишь выполняю приказ. И даже господин барон не может его отменить.

– Что за приказ, который не может отменить фон Гивер?! – Хорвеля трясло от бурливших нетерпения и злости. Проклятый капитан! Ткнуть его в грудь спрятанным кинжалом, швырнуть на землю, истекающего кровью… Нет, он не успеет. Уж слишком внимательно смотрят стоящие позади солдаты. – Чей?! Кто у нас есть старше господина барона?!

– Барон фон Киц, – фон Ритз протянул архидемоньяку сложенный лист. – В своем приказе господи барон требует не оставлять Императора ни при каких обстоятельствах. И мы этот приказ выполним.

Хорвель развернул лист, пробежал глазами, скривился. Все так, все именно так, Боги его раздери!

– Откуда у тебя это?! – архидемоньяк с отвращением тряхнул листом.

Баронет молчал. Появление приказа было тайной для него самого. Пакет с ним просто вдруг появился на его кровати, пока он выходил из отведенного ему в казарме угла. У него, конечно, были коекакие соображения, но делиться ими с нервным архидемоньяком он не собирался.

– Ритуала не будет! – Хорвель швырнул бумагу, прищурился, с ненавистью разглядывая баронета. Фон Ритз, фон Ритз… Теперь он вспомнил. Любимчик фон Кица, посланный следить за ним. – Мы не будем вершить обряды в присутствии непосвященных!

– Воля Ваша, – баронет поджал губы. – Но мы все равно никуда не уйдем.

Хорвель злобно фыркнул, повернулся, вышел из залы, хлопнув дверью.

Баронет тяжело вздохнул, покусал губы, глядя на выходящих, шурша сутанами, жрецов. Общаться с архидемоньяком оказалось гораздо сложнее, чем он думал. Посмотрел на замерших солдат. Надо будет поговорить с колдунами. Возможно, они смогут чтонибудь сделать, найти способ оживить Императора.

– Лиза, – Джука смотрел на девушку. Какой чудесный сон. Наконецто исчезли все эти чудовища, преследующие его в мрачных пещерах, скалящиеся изза спины тянущего руки Крайта. – Лизочка… Любимая…

– Джука, ты проснулся, – девушка улыбнулась, провела рукой по голове лежащего купца. – Я так переживала…

– Так это не сон? – Джука поймал руку Лизы, прижал к груди. Да, он чувствовал ее, чувствовал тепло и биение пульса. – Где я? – купец посмотрел по сторонам. Люди в странных одеждах, так похожие на Крайта… Солдаты, бежавшие к нему перед тем, как он потерял сознание… – О, черт! – Джука попытался сесть.

– Лежи, лежи, – Лиза перехватила поднимавшегося купца, ласково уложила обратно на кровать. – Тебе нельзя вставать. Ты потерял много крови…

– Нам… – мир закружился перед глазами Джуки. Как он слаб… Заболел потревоженный бок. – Тебе надо бежать! Ты не должна быть здесь! Они убьют тебя!

– Ну что ты! – Лиза снова улыбнулась. – Они – наши друзья. Успокойся, нам ничего не угрожает.

– Нет, ты не понимаешь! Не они, вот эти, – Джука махнул рукой в сторону людей вокруг. – Натуане! Натуане убьют тебя! Я собирался ехать к оркам, чтобы защитить тебя, а теперь… – Джука в отчаянии скривился. – Что же делать? Что же теперь делать?!

– Джука, орки здесь. Они союзники, орки и эти, называющие себя имперцами, и они пришли сюда за Гуграйтом.

– Орки здесь? За Гуграйтом… – Джука растерянно замолчал. – Но как они узнали?

– Я сказала им, – Лиза склонила голову, глядя на купца. – Я поехала к оркам, встретилась с их вождем и показала ему твое письмо. И он отправил сюда своих воинов.

– Ты ездила к оркам… – Джука не мог поверить своим ушам.

– Да, – Лиза кивнула. – Я приехала сюда с ними. Сам вождь, правда, не смог поехать, но он послал своего капитана, Гвида. Он такой милый, этот Гвид. Когда Гуграйта нашли, он специально выяснил про тебя, и сказал мне. И я сразу прибежала сюда. Я так за тебя боялась.

Пораженный Джука молчал.

– Ты сердишься на меня? – Лиза виновато сморщила лоб. – Я сделала чтото неправильно? Я так хотела тебе помочь.

– Ну что ты, Лизочка, – Джука взял руку Лизы, поцеловал. – Все правильно. Я просто любуюсь, какая у меня такая красивая и храбрая жена. И я ее так люблю!

– Джука, – девушка склонился к купцу, поцеловала. – Я так скучала по тебе, любимый…

Джука вдруг обнаружил, что сил у него все же больше, чем он думал. Ну зачем все эти люди вокруг?…

– Думаю, я уже слишком здоров, чтобы лежать здесь. Где ты остановилась? Давай переберемся туда. В уединении я поправлюсь гораздо быстрее.

Лиза кивнула, счастливо улыбаясь.

– Разрешите, – в комнату вошел архидемоньяк, остановился.

– Вы… – Софи с шипением выдохнула. – Вы что, не знаете, что сначала надо стучать?

– Извините, – равнодушный взгляд скользнул по рассерженной девушке, унесся дальше, к заполнявшей комнату мебели. – Как устроились?

– Прекрасно, – Софи встала. – Послушайте, Ваше Демоничество, это, конечно, большая честь для меня, но что Вам надо?

– Ну что Вы сразу так, – Хорвель опустился в кресло, закинул ногу на ногу. – Сразу – «что надо». Разве не могу я нанести Вам визит вежливости, узнать, как у Вас дела, не нужно ли Вам чего?

– С каких это пор Вы, Ваше Демоничество, стали заботиться о том, что мне нужно? – Софи скривилась. – До сих пор это никого не интересовало. А теперь заволновались, после того, как Императора нашли. Думаете, я забуду, как я жила раньше в этой убогой лачуге, и никто из вас даже…

– Хорошо, хорошо, – перебил Хорвель, растянув губы в улыбке. – Я понял. Вы – девушка суровая, и никого прощать не собираетесь. Ладно, не прощайте. Я, в принципе, пришел не за этим.

Торжество на лице Софи несколько угасло.

– Кстати, Вы можете тоже сесть, – архидемоньяк усмехнулся, глядя на поджавшую губы девушку. – Так вот, я хотел поговорить о фон Ритзе. Насколько я понимаю, Вы с ним друзья?

– Что Вы имеете в виду? – Софи вспыхнула. – Вы на чтото намекаете?!

– Ни на что, – Хорвель пожал плечами. – Я просто спрашиваю. Вы провели с ним довольно продолжительное время вместе, и за это время, я думаю, у вас вполне могли сложиться какието отношения…

– Нет, Вы намекаете! Стоит девушке побыть наедине с молодым человеком, и сразу про нее расползаются грязные слухи! Как Вы смеете?!

– Послушайте, я не подразумеваю ничего подобного, – архидемоньяк поморщился. – И, пожалуйста, не вкладывайте в мои слова не существующий там смысл, иначе мы так ни о чем не договоримся.

– А я и не хочу с Вами договариваться, – Софи гордо подняла подбородок.

– И Вам совершенно не хочется узнать, зачем я к Вам пришел и о чем хочу поговорить? – Хорвель вздохнул. – Между прочим, это касается Вас, как жену Императора, даже в большей степени, чем меня.

Софи молча села на кушетку.

– Хорошо, – архидемоньяк улыбнулся. – Значит, я спрашиваю еще раз. Является ли баронет фон Ритз Вашим другом? Другом, слышите? Только это, и ничего больше.

– Да, мы с ним друзья, – девушка нехотя кинула.

– Прекрасно, мы, наконец, сдвинулись. И Вы хотите вернуться домой, в Империю, где Вы сможете занять достойное Вас место? Будучи женой Императора… – Хорвель многозначительно замолчал.

– Да, – на этот раз кивок Софи были быстрым и решительным.

– Что ж, в таком случае, я думаю, Вам стоит знать, что Ваш друг мешает этому.

– Что? Как? – девушка удивленно посмотрела на Хорвеля. – Что это значит?

– Это значит, дорогая Софи, что баронет не дает нам провести ритуал оживления Императора со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Не может быть, – Софи нахмурилась. – Он предан Императору, и никогда не позволит себе сделать чтото ему во вред.

– В данном случае именно его преданность и является проблемой, – Хорвель печально вздохнул. – Излишняя преданность, я бы сказал, вступающая в конфликт со здравым смыслом. Дело в том, что мы не можем проводить сакральные действия в присутствии непосвященных, а он отказывается отвести своих солдат от Императора даже на время обряда. Словно мы чтото такое умышляем против Его Величества, – архидемоньяк огорченно покачал головой.

– Вот как? – Софи задумчиво помолчала. – Я поговорю с ним. Надеюсь, я смогу убедить его довериться Вам.

– Нет, – архидемоньяк сплел пальцы. – При всем уважении к Вам сомневаюсь, что Вам удастся вразумить его. Я бы предложил другой метод. Если бы Вам удалось на какоето время отвлечь его, задержать… – Хорвель вопросительно посмотрел на девушку.

– Задержать?

– Да. Мы бы провели церемонию, и вся эта глупая история закончилась ко всеобщему удовлетворению.

– Хорошо, – девушка сжала губы. – И когда?

– Это мы обговорим отдельно, – архидемоньяк поднялся, улыбаясь. – Я еще к Вам зайду.

– Официально мы не можем обвинить орков в нарушении Договора, у нас нет для этого юридических оснований, – Богал пожевал губами. – Этот их молодой вождь просчитал все исключительно точно. Ни один орк не переступил границу в составе захватившей Хамур группировки, лишь наемники, но доказать, что эти наемники действительно являются их наемниками и выполняют их приказ, а не присоединились к пришельцам по собственной инициативе… – Богал развел руками. – Все, что мы можем, это выразить свое неудовольствие, на которое орки вольны среагировать, как их душе угодно.

– Аналогичная ситуация с переходом пришельцев на их территорию, – Богал прошел к карте. – Пользуясь тем, что изза похода к Хамуру оборона пришельцев ослабла, Братья смогли их потеснить здесь и здесь, – магистр ткнул рукой в карту, – частично выдавив на землю орков. Никаких действий орков в отношении пришельцев не последовало, хотя в этом районе сейчас сконцентрировано три их легиона. Более того, когда к границе приблизились Братья, войска орков выдвинулись вперед, разворачиваясь для боя, таким образом однозначно давая понять, на чьей они стороне. Однако эти их действия опять же не нарушили Договор, – магистр полистал свои бумаги, – поскольку, согласно его положениям, их отношения с третьей стороной, в данном случае с пришельцами, являются их внутренним делом. Также мы не можем ни требовать выдачи находящихся на их территории преступников, ни преследовать их там. Все, что мы можем, это предоставить доказательства вины и просить их рассмотреть…

– Чушь!

– Что? – Богал поднял удивленный взгляд на сидящих магистров.

– Чушь! – Томито резко поднялся. – Полная чушь!! Договор! – магистр презрительно фыркнул. – Какието листочки бумаги, закрывающие реальную жизнь!

– Уважаемый магистр, не надо перебивать докладчика, – Каганаша постучал по столу.

– А я не перебиваю, я хочу задать вопрос, – Томито зло улыбнулся Каганаше, снова повернулся к Богалу. – Скажите, дорогой магистр, где Вы видите место Девятки в сложившихся условиях?

– Ну, согласно статьям… – хмуро начал Богал.

– Нет, – Томито нетерпеливо дернул головой. – Не так! Договоры, статьи, положения, все это прекрасно. А Вы, Вы сами? Что Вы, лично Вы думаете о происходящем? Что мы должны сделать?

Богал помолчал, медленно кивнул.

– Хорошо, я скажу. По моему мнению, мы должны выдвинуть оркам ультиматум. Они отзывают наемников из Хамура, разрывают всяческие отношения с пришельцами и выдворяют их со своей территории, и тогда сохраняют дружественные отношения с нами. В противном случае обязательства с нашей стороны теряют свою силу, и мы всеми имеющимися у нас силами вступаем в конфликт на стороне Братьев.

– Благодарю вас, магистр, – взгляд Томито, обежав магистров, с вызовом остановился на Каганаше. – У кого есть еще соображения?

– Я так понимаю, что вопрос в первую очередь обращен ко мне, – Каганаша тяжело вздохнул. – Что ж, да, у меня есть соображения. И первое, самое главное – мы попрежнему не должны вмешиваться. – Каганаша поднялся. – Я не вижу причин, по которым мы можем выдвинуть упомянутый ультиматум. У нас фактически нет никаких доказательств, мы не можем убедить даже самих себя. Наемники действительно могли присоединиться к пришельцам сами, в погоне за добычей, а не по приказу. На земли орков, насколько я знаю, перешли только мирные поселенцы, солдаты пришельцев попрежнему в Вальпии, и уходить не собираются. А реакция орков на подход Белых Братьев к границе вполне понятна, если вспомнить историю, или, скажем, послушать, что говорят сами Братья относительно своих намерений. Так что мы можем им вменить? На каком основании мы будем чтото от них требовать?

– На основании честности, господин Председатель, – Богал угрюмо посмотрел на Каганашу. – Есть буква Договора, но есть и его дух. И согласно этому духу они не должны были связываться с пришельцами. Друг моего врага не может быть моим другом. Да, они впустили только поселенцев чужаков, но это развязало руки их военным. Им теперь не надо чтото защищать, в отличие от войск созданного Братьями Альянса, они могут лихо носиться по Вальпии, принимая бой или не принимая, атакуя или отступая. Орки должны лишить их этого преимущества, или мы вольны считать их в ответе за действия пришельцев.

– Но послушайте, не все же так просто и однозначно, – Каганаша растерянно развел руками. – Мы поддерживаем отношения с Братьями, но мы же не несем ответственность за все, что они делают. Значит, орки тоже…

– Почему Вы их защищаете?! – перебил Томито.

– Я не защищаю, я просто пытаюсь быть объективным…

– Не может быть никакой объективности! – Томито рубанул рукой. – Не может быть одной общей правды на всех! У всех она своя собственная, может, маленькая, может, ущербная, но своя! И то, что хорошо для одних, плохо для других, и наоборот. Есть мы – люди, человечество, и есть они, все остальные, и это ставит нас по разные стороны в борьбе за выживание! Борьба за выживание, борьба за место под солнцем – вот главное мерило, истинная основа наших отношений со всеми этими гоблинами, орками, кочевниками. Потому что всем его не хватит, и останется только ктото один, самый сильный, самый жестокий, если хотите! И Белые Братья совершенно правы, они первые поняли это и откровенно объявили уничтожение нелюдей своей высшей задачей. А мы, мы трусливо закрываем глаза, прячемся от этой правды за Уложениями, за красивыми словами о всеобщей дружбе и сосуществовании. Не будет никакого сосуществования! Ктото в конце концов съест всех остальных, и мы должны приложить все силы, чтобы этим ктото было человечество!

– Господин Томито! – Каганаша хмурился. – Мне не совсем понятно, почему Вы с такими убеждениями до сих пор не присоединились к Братству, но это Ваше дело. Однако то, что человек, их разделяющий, является магистром Девятки, обладающим громадной властью и возможностями, это уже… Господа! – Каганаша вздохнул. – С учетом опасности и тех тяжелых последствий, к которым может привести реализация подобной расистской идеологии на практике, я бы предложил вывести господина Томито из Совета…

– А к каким последствиям привела Ваша невнятная и мягкотелая политика?! Томито раздраженно кривил губы. – Чего добились Вы?! Вы говорили, Кифт в безопасности? Пришельцы хозяйничают в Хамуре! Вы собирались найти Гуграйта и Дэлана? Магистр Сахико, не получивший достаточно людей, чтобы не возбуждать подозрений Братства, конечно, тяжело ранен и неизвестно, выживет ли! Орки откровенно смеются над нами, помогая чужакам! А мы все воздерживаемся, все ждем! Чего?! Когда нелюди придут сюда в этот зал?! Обратят нас всех в рабов?!!

– Господин Томито, – Каганаша поморщился. – Я бы просил Вас не говорить на повышенных тонах. Не обязательно кричать, чтобы быть убедительным.

– Уважаемый Председатель, – вмешался Аукиши. – Я не согласен с манерой подачи и используемыми магистром Томито словами, но не со стоящей за ними идеей. Мне кажется, мы действительно теряем инициативу и излишне медлительны. В свое время осторожность и воздержанность были необходимы, и мы должны отдать Вам должное и быть благодарны за то, что Вы сумели вывести Девятку из глубокого кризиса, в котором она находилась. Однако сейчас проведение прежней политики, по моему мнению, уже не оправдано. У нас есть восемь тысяч гвардейцев, не уступающих выучкой ни оркам, ни Братьям, у нас есть влияние на Палату Сардига. Пришла пора использовать все это, пришло время решительных действий. Вы говорили, что необходимо дождаться момента, когда именно наше вмешательство принесет победу, расставит все по местам. Так вот, он настал!

– Господа магистры! – Каганаша оглядел магистров, пытаясь улыбаться как можно дружелюбней. Он проигрывал, он видел это, но ведь еще не поздно все исправить. Заговорить их, околдовать потоком слов… – В настоящее время…

– Хватит, давайте голосовать! – снова перебил Томито. – Все давнымдавно ясно, и нет смысла продолжать обсуждение. Если господин Председатель настаивает, давайте проголосуем и по предложению о моем выводе из Совета. Но первым было предложение, включавшее ультиматум оркам, безусловную и всеобъемлющую помощь Братству. Итак, господа магистры, кто «за»?

Каганаша устало прикрыл глаза рукой. Ему не надо было смотреть, он и так знал результат. И этот результат означал, что Девятка отказывается от дипломатии и тонкого манипулирования, и вновь ввязывается в военные авантюры.

– Сожалею, господин барон, – фон Ритз стоял, вытянувшись перед фон Гивером, – но у меня приказ, и я его выполню. Мои солдаты будут сопровождать Императора, пока он сам или барон фон Киц не отменит его и не скажет, что охрана больше не нужна. А до тех пор все останется, как есть.

– Ясно, – барон покачал головой. – Что ж, ладно, господин капитан. Вы свободны. Идите.

Фон Ритз щелкнул каблуками, вышел. Задумчиво двинулся по коридору дворца. Странно все это. Зачем его вызывали? Чтобы узнать, не собирается ли он снять охрану? Но он уже говорил об этом много раз, и ничего менять не собирался. Тогда зачем? Барон хотел его проверить?

– Таррант!

– Софи? – баронет через силу улыбнулся подходящей из ответвляющегося коридора девушке. Нет, не надо, не сейчас… А когда? Он не может бесконечно прятаться от нее, когдато он должен был ее встретить, и сейчас ничем не хуже завтра или послезавтра. Значит, сейчас. Объяснить ей все, сказать, что это ошибка, что они не должны…

– Таррант, я так рада, что встретила тебя, – Софи подошла, ласково улыбаясь. – Я так давно тебя не видела.

– Да, я тоже рад, – фон Ритз кивнул. Как она красива!.. Нет, он не должен смотреть на нее. Она принадлежит Императору, и он не может… Он должен сказать ей. – Софи, послушай…

– Ты какойто печальный, грустный. Чтото случилось?

– Нет. То есть, да. Я хотел сказать…

– Знаешь, мне так одиноко, – Софи взяла баронета под руку, уводя вглубь дворца. – Я постоянно одна. Все чемто заняты, у всех какието дела, а я сижу в своей комнате, или брожу по коридорам, словно привидение.