Текст книги "Одержимый. Дилогия"

Автор книги: Николай Мещанкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

– Они начали бить, – отстраненно произнес маг.

– Что? – гроссмейстер оторвался от карты, и тут же до его ушей донесся грохот первых разрывов.

– Не отвечать! – Паловиль взглянул на расползающиеся над колоннами огненные вспышки, повернулся к магу. – Не отвечать, не тратить сил. Только держать защиту, и все!

Гроссмейстер снова посмотрел на поле. Только бы выдержали, только бы дошли! Колдунов у пришельцев больше, чем у него, да и как солдаты они явно лучше вальпийских копейщиков. Но численное преимущество у него, громадное численное преимущество, и именно на него надеялся гроссмейстер. Дойти, схватиться в беспорядочной рукопашной, и колдуны уже мало что будут значить, лишь количество, подавляющее количество.

Колонны окончательно скрылись в вихрях огня, клубах дыма и пыли, оставляя Паловилю лишь карту. Красные и синие фишки были уже совсем рядом.

– Они пробивают экран, – слова мага потонули в визге, вверх взвились столбы пламени.

– Бегом! Всем колоннам – бегом, вперед! – гроссмейстер прикусил губу. Только бы дошли, не отступили под непрерывным огнем…

– В прямом соприкосновении, – маг придвинул красные фишки к синим.

Гроссмейстер напряженно ждал, всматриваясь в непроглядное гудящее марево впереди, пытаясь хоть чтонибудь разглядеть. Что карта? Разве видно на ней горячку боя, разве можно по ней почувствовать тот особый дух воодушевления победы или обреченности поражения, уже витающие над полем сражения тогда, когда, казалось бы, еще ничего не решено, когда столкнувшиеся силы еще балансируют в неустойчивом равновесии…

– Сир, мы прорвали их линию оборону, но… У них не было линии обороны. Командиры спрашивают, что делать?

– А что у них было? – Паловиль хрустнул пальцами.

– Не понял?

– Что у них есть?! – рявкнул гроссмейстер. – У них нет линии обороны, а что у них есть?!

– У них… – маг замолчал, вслушиваясь. – У них редуты, они ушли в редуты.

– Обходить редуты! Обходить редуты, идти вглубь, в тыл!

Паловиль нервно ходил вдоль стола с макетом. Обозначавшие вальпийцев фишки медленно продвигались вперед, обтекая синие, остающиеся, словно островки в красном море.

– Паладин Гойл докладывает о потерях… Паладин Серви докладывает о потерях… Паладин Аквис докладывает о потерях… – безжизненным голосом принялся диктовать маг.

– Что происходит? Что, черт побери, происходит?! – Паловиль остановился, посмотрел на поле, где сквозь пыльную муть прорезались фонтаны огня, словно гигантские щупальца разбрасывая в стороны чадные красночерные шлейфы. Ровный гул разрывов изменился, перешел в раскатистый, накатывающий оглушающими волнами грохот, и визг, отвратительный, сводящий с ума, скрежет.

– Перекрестный огонь из редутов. Маги не выдерживают накладывающиеся заклинания.

– Брать редуты! Передай всем, остановиться и брать редуты! – гроссмейстер злобно пнул стол, на котором красные клинья глубоко вгрызлись в позиции синих. Проклятые колдовские штучки! Отправленные им войска, зажатые между редутов, оказались словно в громадном котле, избиваемые со всех сторон магическими ударами.

– Следующая пара – пошли! – Паловиль ощерился. Что ж, его провели, он сделал именно то, что пришельцы ждали от него, но это не конец, далеко не конец. Не зря он добивался такого численного перевеса.

Вторая волна вальпийцев нехотя двинулась вперед, к стеной вздымавшимся огненным вихрям и вьющимся облакам дыма, больше похожим на воплощение ада на земле.

Гроссмейстер ждал, кусая губы. Ну же, ну… Маг одну за другой убирал синие фишки со стола. Сейчас, сейчас, еще немного… Пора!

– Третья пара! – Паловиль махнул рукой. Додавить, добить, бросить на весы свежие силы, склоняющие их в свою сторону, окончательно переламывающие ход сражения…

– Маги гибнут.

– Это война, здесь все гибнут, – гроссмейстер удовлетворенно смотрел на карту. Пришельцы отступали, откатывались назад, оставляя позиции. Пока еще не победа, но уже рядом, уже близко…

– Они гибнут не так, – маг посмотрел на гроссмейстера странно обесцветившимися глазами.

– Что значит – не так?

– Они просто умирают. Без видимых причин, – в бесстрастном голосе маза проскользнули панические нотки. – Что делать, сир?

Паловиль болезненно скривился. Оставалось чутьчуть, совсем чутьчуть. Еще немного, и оборона пришельцев будет сломлена, прорвана.

– Защиты больше нет.

И тут же, словно в подтверждение словам мага, удар, от которого задрожала земля, и еще, и еще… В небо, переливаясь мрачными оттенками бардового, поднимались громадные шары огня.

– Отходить!

– Они бегут… – маг растеряно посмотрел на Паловиля. – Сир, они бегут.

Но это гроссмейстер уже видел и без мага. Беспорядочные толпы солдат, побросав оружие, хлынули прочь с поля битвы, настигаемые преследующими их жадными языками разрывов, сгорающие заживо, исходя дикими предсмертными криками, разрываемые на части, гибнущие, гибнущие…

Потрясенный гроссмейстер оглянулся. У него оставалось еще почти десять тысяч не участвовавших в сражении солдат. Все еще больше, чем пришельцев, и вполне достаточно, чтобы остановить это избиение… Где они?

Паловиль обречено закрыл глаза. Вальпийцев не было, лишь полк кифтян попрежнему ожидал его приказов.

– Надо уходить, – гроссмейстер повернулся к магу. – Здесь уже ничего не сделаешь.

– Сир, я хочу сказать, что в случившемся нет Вашей вины, – кифтский полковник стоял, вытянувшись перед Паловилем. – Любой другой на Вашем месте действовал бы также. У нас просто нет опыта ведения боевых действий с применением магии. В складывавшейся ситуации и с учетом того, что нам было известно, Ваши решения были обоснованными и продуманным и, если бы не трусость Вальпийских губернаторов, уведших свои части, возможно, удалось бы избежать таких катастрофических последствий.

Гроссмейстер мрачно молчал. Последствия действительно были катастрофическими. Из участвовавших в сражении войск удалось собрать лишь одну четверть, что, даже с учетом заблудившихся и дезертиров, давало двух погибших из трех. Потери просто ужасали.

– Поэтому я еще раз говорю, что не вижу никакой Вашей вины и, если придется, готов повторить это перед лицом любой комиссии или высокого суда, разбирающего данный случай.

– Благодарю Вас, полковник, – Паловиль кивнул.

– Можете на меня рассчитывать, – полковник щелкнул каблуками, вышел.

Гроссмейстер задвинул щеколду на хлипкой двери, хмуро усмехнулся. Суд… Какой суд! Тяжелейшее поражение, полный разгром его войск! Такой позор не забывается, не прощается никакими решениями суда, будь он хоть трижды высоким.

Паловиль вытащил меч, закрепил его на полу острием вверх. Такой позор не прощается, он только смывается. Собственной кровью.

Гроссмейстер сцепил руки за спиной, закрыл глаза и рухнул грудью на обнаженное лезвие.

– Таррант… – Софи удивленно посмотрела на меч в руках баронета. – Что ты делаешь?

– Привожу в порядок меч.

– А… А что денщику не отдашь?

– Ну, – фон Ритз неопределенно пожал плечами. – Это мое оружие, от него зависит моя жизнь. И вообще, мне нравится его точить. Успокаивает.

– Аа, – Софи присела рядом. – Таррант, я хочу поговорить с тобой.

– Да, конечно, – баронет отложил меч и точильный камень в сторону, повернулся к Софи.

– Таррант, отправь меня обратно.

– Что?

– Отправь меня обратно. Я не хочу больше здесь оставаться.

– Ну, мы сейчас не можем делать то, что хотим, – фон Ритз пожал плечами. Мы все должны выполнять приказы. Я тоже не хочу воевать, тем более здесь, но надо, я должен, и я воюю. И ты тоже. Ты нужна здесь, и значит, ты должна быть здесь.

– Но зачем?

– Что – зачем? Воевать? – баронет удивленно поднял брови. – Воевать приходится, потому что…

– Я не о том, – перебила Софи. – Зачем я здесь? Для чего?

– Ну как же? Чтобы… Чтобы, когда мы найдем фон Штаха, помочь убедить его, объяснить, что Империя – его Родина, и он, всетаки, должен позаботиться о ней…

– Да, да, конечно, – Софи нетерпеливо передернула плечами. – Я все это знаю, я это уже слышала. Но когда мы его найдем? Мы здесь уже месяц, и что? Что произошло за это время?

– Мы… – баронет замолчал, нахмурился. Действительно, не сказать, что месяц был полон событий. – Мы связались с орками, узнали, что он был у них этим… Гунгой.

– А также что они понятия не имеют, где он сейчас, – Софи фыркнула. – Так же, как и все остальные, кого довелось допрашивать. И что?

– Но они, в принципе, согласились предоставить нам солдат, если фон Штах прикажет.

– А до тех пор на хорошем хаангнуа просили держаться от них подальше, Софи вздохнула. – Ладно, это все хорошо, но я хочу сказать другое. Что я делала этот месяц? Зачем я была здесь все это время?

Фон Ритз озадаченно пожевал губами.

– Я могла бы оставаться там, а когда вы найдете Императора, я бы переправилась сюда, и говорила бы, убеждала и делала бы все остальное, что нужно. А, Таррант?

– Да, пожалуй, – баронет нерешительно кивнул.

– Так что? Отправь меня обратно, – Софи глядела на баронета сквозь ресницы. – Пожалуйста.

– Но я не могу, – фон Ритз развел руками. – Это приказ барона фон Кица, и не мне его менять.

– Этот противный толстопузый барон! – Софи стукнула кулачком. – Изза него я должна сидеть в этом лесу, в сырой холодной землянке! – девушка обернулась к баронету, сдвинула брови. – Таррант, я так хочу обратно, к Верджу. Я так волнуюсь. Как он там?

– С ним все в порядке, – баронет улыбнулся. – Барон передает, что он жив, здоров.

– Этого мало! Я хочу быть рядом, я хочу видеть его. Сколько я еще должна оставаться здесь? Скажи ему, напиши, пусть он разрешит мне вернуться, – Софи умоляюще сложила руки.

– Я напишу, – баронет кивнул. – Но… Но думаю, ничего из этого не выйдет. Он не разрешит, пока мы не найдем Императора.

– Так ищите! Что же вы его не ищите? Вы сидите на одном месте, и ждете чегото, неизвестно чего. Чего вы ждете? Что фон Штах сам придет к вам? Он не придет, не надейтесь! Ничего не изменится, если ничего не делать, все так и будет тянуться, изо дня в день, изо дня в день в этом промозглом лесу. Делайте, делайте же чтонибудь!

Баронет молчал. Софи была права, возразить было нечего.

– Таррант, прошу тебя, вытащи меня отсюда! Я так больше не могу, – Софи закрыла лицо руками.

– Софи, Софи, послушай, – фон Ритз нерешительно положил руку на плечо девушки, – я… Не так уж много зависит от меня в этом мире, я всего лишь капитан, солдат, выполняющий приказы, но я… Я сделаю все, что смогу, все возможное. Я напишу фон Кицу, как обещал, и я поговорю с фон Гивером. Даю слово.

– Спасибо, – Софи вдруг наклонилась, коснулась баронета мимолетным поцелуем. – Ты хороший, – мгновение, и девушка скрылась за дверью.

– И ты туда же? – болезненно бледный фон Гивер сердито посмотрел на баронета. – Этот Дэлан, жрец местный, сейчас приходил ко мне. Когда мы будем завоевывать мир, почему не подчиняемся его приказам и прочие подобные глупости, – барон хмыкнул. – Я его к архидемоньяку отправил. Пусть там разбираются, кто кем командовать должен, и кто кому что обещал.

– Господин барон, я не собираюсь Вами командовать, я просто хочу сказать…

– Я понимаю, – фон Гивер махнул рукой, прерывая фон Кица. – И поэтому сейчас разговариваю с тобой, а не отправил тебя следом за Дэланом. – барон встал, прошелся. – Конечно, наше такое пребывание здесь ни к чему не ведет. Более того, оно опасно, и может плохо кончится.

– И что? – фон Гивер остановился, заложил руки за спину. – Что ты предлагаешь?

Барон, не дожидаясь ответа, фыркнул, снова заходил перед вытянувшимся баронетом.

– Я высадился здесь, имея пять тысяч человек, и с тех пор не получил ни солдата в подкрепление. Ни одного солдата! Что я могу сделать с таким количеством? – фон Гивер поджал и так тонкие губы. – Я знаю, фон Киц должен сдерживать федератов, ему самому нужны войска, и всетаки. Всетаки, зачем было затевать эту кампанию, не собираясь поддерживать ее ресурсами?

Фон Гивер ходил, нервно кривясь.

– Ясно, что ни о каком наступлении и расширении зоны контроля и речи быть не может, лишь оборона, и то… Если бы жрецы не отравили их магов, не уверен, отбились бы мы. Причем учти, это первое серьезное столкновение, проверка сил. Они еще вернутся, и будет их в два, в три раза больше.

Барон остановился перед фон Ритзем.

– Нас, в конце концов, или выкинут отсюда, или уничтожат, что, в принципе, одно и то же в том смысле, что нас здесь не будет.

Фон Гивер замолчал, глядя на баронета ввалившимися глазами.

– Что же делать? – наконец, произнес фон Ритз.

– Нам нужны подкрепления. Нам нужно, по крайней мере, еще столько же солдат, если мы собираемся здесь закрепиться. Доложи об этом барону фон Кицу.

– Но я…

– Я его уже просил, – перебил фон Гивер, – но пока все мои просьбы остаются без ответа. Может, к тебе он больше прислушается, или хотя бы объяснит причину отказа.

– Но господин барон, кто я такой? Почему он ответит мне, если не отвечает Вам?

– Ну что ты, – фон Гивер передернул плечами. – Все знают, что ты ему как сын.

– Все знают? – баронет нахмурился.

– Я тебе это не в укор сказал, – барон улыбнулся. – Ты честно выполняешь приказы и не прячешься за высоких покровителей. Да и фон Киц не таков, чтобы нежить своих любимцев. Но, всетаки, согласись, относится он к тебе не так, как к остальным.

– Да, – фон Ритз задумчиво кивнул. Все знают… А барон отправил его сюда с секретным заданием, поскольку он простой не привлекающий ничьего внимания офицер. Чтото тут не складывалось. – Хорошо, я спрошу его.

Дэлан метался в отведенной ему в казарме клетушке, яростно кусая губы. Обманули, его обманули! Сила и могущество, непобедимая армия и власть над миром – вранье, сплошное вранье! Натуане обманули его, обещая все, и не дав ничего, имперцы использовали и забыли, откинули, словно старые ботинки в пыльный угол. Его, который, который… После всего, что он сделал для них!

Дэлан поднял руки со сжатыми кулаками, крутнулся, грозя всему миру. Проклятье! И еще этот архидемоньяк, ухмыляющийся… Солдаты здесь, дабы исполнить волю Демона, и у него, признавшего Некротоса господином, не может быть других приказов и других целей, кроме торжества Властелина. А значит, армия, в частности, починяется и ему. Словоблудие! Сплошное словоблудие, пустые слова, за которыми ничего нет!

Дэлан запустил пальцы в волосы, злобно дернул. Ну ничего, он отомстит, ох, как он отомстит! И он знает, куда ударить, ударить больнее, так, чтобы досталось и натуанам, и жрецам. Он не зря провел это время, не просто сидел, он смотрел и слушал. Архидемоньяк назвал его послушником. Что ж, он еще пожалеет, он еще узнает, какой он послушник!

Дэлан ухмыльнулся, сунул в сумку смену одежды, манускрипты. Конечно, лагерь окружен постами, но часовые ожидают проникновения снаружи, а не попыток выхода изнутри. Уйти ему вряд ли ктонибудь помешает.

– Здравствуйте, добрая госпожа, – Лесил, улыбаясь, поклонился Лизе. – Я пришел сказать, что я выполнил Ваше задание.

– Да? И что? – на лице девушки появилась тревога.

– С сожалением должен сообщить, что Ваши подозрения… – Лесил выдержал паузу. – Оказались вполне обоснованными.

– Да? – Лиза медленно отвернулась, подошла к стулу, села.

– Поверьте, мне жаль огорчать Вас, – Лесил печально вздохнул. – Я был бы счастлив развеять Ваши сомнения в верности Вашего мужа, сказать, что ничего подобного нет, но… – сыщик развел руками. – Вы заплатили мне за правду, Вы хотели ее знать, и правда такова, что Ваш муж регулярно посещает некую даму сомнительной репутации.

Лиза молча сидела, закрыв лицо руками.

– Я знаю, Вам сейчас очень тяжело, я представляю, какой это удар, – сыщик участливо покивал. – И все же прошу Вас собраться с силами и поехать со мной.

– Куда?

– К упомянутой даме.

– Зачем? Я Вам верю.

– Я понимаю, и все же… – звучавшие в голосе девушки безнадежность и отчаяние сумели пробить даже толстый слой цинизма, наросший на чувствах Лесила, и ему даже не приходилось изображать сочувствие. – И все же без этого моя работа не закончена. Это не только для Вас, это нужно для меня. Я прошу у Вас прощения за это испытание, но Вы должны пройти его, иначе… Вы верите мне сейчас, но Вы не хотите мне верить, и со временем Вы убедите себя, что я обманул Вас, или ошибся, и, таким образом, ставится под сомнения моя репутация как сыщика. Я обязан предоставить Вам всю информацию, все доказательства, чтобы не оставалось даже тени сомнений.

– Хорошо, – Лиза встала. – Вы правы. Сейчас прикажу подать карету.

– Не надо, – сыщик покачал головой. – Ваш муж может узнать собственный выезд, и это все испортит. На улице нас ждет взятая напрокат карета, мы поедем на ней.

Поплутав по извилистым улицам Гилама, карета, наконец, остановилась.

– Видите тот дом? – Лесил повернулся к сидевшей с безжизненным лицом Лизе. – Вон, «У мадам Агниссы»?

Лиза пробежала глазами по ряду вывесок, обещавших добрым господам отдых, домашний уют, расслабляющий массаж и исполнение любых фантазий.

– Розовый, с зелеными ставнями?

– Да. Сейчас он должен оттуда выйти, – Лесил откинулся на спинку сиденья.

Лиза напряженно ждала, глядя из кареты на прохожих. Добрые господа, воровато оглядываясь, входили и выходили из домов, торопливо проходили мимо, прячась за поднятыми воротниками. Девушка вглядывалась в их лица, ожидая и боясь узнать, чувствуя, как внутри все деревенеет, замирает всякий раз, когда ктото казался похожим. Не Джука, опять не Джука…

– Где же он?

– Да вон, вон выходит, – Лесил наклонился вперед, к окну, ткнул рукой в выскользнувшую из двери фигуру.

– Джука! – девушка выскочила из кареты, бросилась следом за быстро удаляющимся силуэтом. – Джука, стой!

– Лиза? – купец остановился, растерянно оглянулся. – Что ты здесь делаешь?

– Вас ждет, – сзади подошел улыбающийся Лесил.

– Меня? – Джука открыл рот, закрыл, перевел взгляд на Лесила. – А Вы кто такой?

– Лесил, частный сыщик, – Лесил слегка поклонился. – Ваша жена наняла меня, когда у нее появились подозрения относительно Вашей верности.

– Относительно моей верности, – словно эхо, повторил Джука.

– Да, – Лесил кивнул. – И я ее привез сюда, чтобы она увидела все своими глазами.

– Убирайтесь! – Джука скривился.

– Как вам будет угодно. До свидания, – сыщик снова поклонился, отступил назад.

– Лиза… – Джука повернулся к жене.

– Вот какой у тебя мужской клуб.

– Лиза, нет, – купец шагнул к девушке. – Все не так…

– Не так? – Лиза смотрела на Джуку сухими глазами. – А как?

– Это, это… – купец потер рукой лоб. – Это для маскировки.

– Для маскировки? – Лиза покачала головой. – Для маскировки чего?

– Ээ… Для… Для…

– Не надо, не старайся, – ровным голосом перебила девушка. – Не мучайся, изобретая новую ложь.

– Я не лгу! – купец шагнул к Лизе. – Это правда, клянусь тебе!

– Предатель, – Лиза развернулась, двинулась к карете.

– Лиза, подожди! – Джука догнал девушку, пошел рядом. – Поверь мне, поверь, прошу тебя! Все не так, как кажется!

– Прошу тебя, умоляю, поверь! Я не изменял тебе! Лиза, пожалуйста! – купец взял девушку за локоть.

Лиза дернулась, освобождая локоть, заскочила в карету.

– Прощай, – девушка захлопнула дверцу. – Поехали!

Карета покатилась, оставляя позади потеряно глядящего ей вслед купца.

Лесил улыбнулся. Сцена подготовлена. Теперь его жертве ничто не помешает поработать на него с полной отдачей.

Джука сидел, сжимая голову руками, бессмысленно глядя на свое отражение в полированной столешнице. Лиза ушла от него, Лиза ушла… Такие простые слова, простые и короткие, и такие сложные. Он повторял их, досиживая время в конторе, прокручивал раз за разом, жуя поданный слугой ужин, он почти видел их, бродя по опустевшему дому, но смысл ускользал, не проникал в сознание, не отзывался в душе полнотой понимания. Лиза ушла… Этого просто не могло быть!

Джука встал, обошел стол один раз, другой. Что же теперь делать? Не может быть, она нужна ему, и, значит, она не могла уйти, она здесь. Вот сейчас он откроет дверь, и она там, стоит, улыбаясь, и этот злой сон развеется, исчезнет… Джука распахнул дверь.

– Добрый господин…

– А? – Джука разочарованно моргнул. Не Лиза, всего лишь слуга. – Это ты.

– Добрый господин, к Вам господин пришел.

– Какой господин? – Джука сморщился. – Не надо. Я никого не принимаю. Пусть приходит завтра, в контору. А лучше, вообще не приходит.

– Я ему это говорил, – слуга склонился в поклоне. – Но он говорит, это важно для Вас. Он говорит, это относительно Вашей жены.

– Лизы? – купец напрягся. – Веди его.

– Ты? – Джука смотрел на вошедшего Лесила. – Ты?!

– Я, – улыбаясь, сыщик прошел, сел напротив купца.

– Ты, мерзавец, негодяй! Изза тебя от меня ушла моя жена! И ты посмел сюда прийти после того, что ты сделал?!

– Спокойно, спокойно, – Лесил помахал рукой. – Давайте не будем опускаться до оскорблений. Мы с Вами – деловые люди, неужели не сможет поговорить нормально?

– Ах ты подлец!.. – Джука задохнулся. – Убирайся отсюда!

– Ну, я бы мог сказать, что неверность мужа тоже не достоинство, – сыщик подмигнул, – и Вы получили то, чего заслуживали, но я не буду. Потому, что это неправда.

– Что? – купец непонимающе нахмурился.

– Вы, кстати, можете садиться, – Лесил усмехнулся. – Я говорю, что на самом деле Вы не неверный муж. Вы только прикрывались этим, надеясь под маленьким грешком спрятать чтото большее.

– Что ты такое несешь?!

– Маскировка, – сыщик улыбался во весь рот. – Вы же сами говорили маскировка. У меня хороший слух.

Джука стоял, буравя Лесила взглядом.

– Вы рассчитывали на мужскую солидарность, да? – сыщик наслаждался. – Вы думали, что если кто и заинтересуется Вашими отлучками, то, увидев, куда Вы ходите, стыдливо отвернется и замолчит? Все мы не безгрешны? – Лесил поводил пальцем по бородке. – Это могло сработать, это бы сработало, если бы не я. Если бы Ваша жена не пригласила в это дело меня.

Джука молча подвинул стул, сел.

– И мне Ваше дело сразу показалось подозрительным, стоило лишь приглядеться чуть внимательней, – сыщик закинул ногу на ногу, развалился в кресле. – Подумайте, если у человека Вашего достатка любовница, это одно. Но зачем, недавно женившись, чуть ли не каждый день ходить в такое заведение? Фу, у Вас нет вкуса, – Лесил скривился. – Это Ваша первая ошибка.

– Что ты хочешь?

– «У Агниссы», а? – Лесил хихикнул, не обращая внимания на вопрос купца. «У Агниссы». А почему именно «У Агниссы», почему никогда никакое другое из этих заведений? Вот какой вопрос пришел мне на ум следующим, и это Ваша вторая ошибка. Конечно, люди склонны привязываться, уютней чувствуют себя в привычной обстановке и все такое прочее, – Лесил покрутил пальцами. – Но я был бы не я, если бы не проверил все возможности.

– И знаете, что я обнаружил? – сыщик подался вперед, словно собираясь поведать Джуке большой секрет. – Там, сзади, с другой стороны дома, есть еще одна дверь, черный ход, через который дворами можно попасть на соседнюю улицу. Так вот, через пять минут после того, как Вы заходите к Агниссе с парадного входа, Вы выходите с черного. Как, а?! – Лесил откинулся на спинку кресла, невероятно довольный собой.

– Ты это знал? – купец с ненавистью смотрел на сыщика.

– Конечно.

– Тогда зачем, зачем… – Джука замолчал, не находя слов.

– Зачем привез туда Вашу жену? – улыбаясь, подсказал Лесил. – Давайте, для начала, вернемся к вашему первому вопросу. Чего я хочу. Прекрасный вопрос, который мне нравится больше всего.

Сыщик помолчал.

– Денег. Я хочу денег. Согласитесь, ничего необычного?

– Сколько?

– Пятьдесят золотых, – сыщик погладил бородку, удовлетворенно разглядывая ошеломленного купца. Его долг Толстому Блэшу уже дорос до шестидесяти, но не все же сразу. У них впереди еще не одна приятная встреча.

– Сколько?!

– Пятьдесят. Послезавтра.

– Это невозможно.

– Возможно, – Лесил махнул рукой, отметая возражения. – Я знаю, что возможно. Продай чтонибудь, займи, в общем, добудь. Теперь ты одинокий, тебе не надо ни перед кем отчитываться, и руки у тебя развязаны. Это, кстати, к вопросу о жене. Так что давай…

– Ты, ублюдок! – перебил Джука, вскочив. – Ты поссорил меня с женой, чтобы никто не мешал тебе тянуть с меня деньги?!

– Ну что ты, – Лесил покачал головой. – Конечно, нет. Мне твоя жена совершенно не мешала. Я поссорил тебя с женой, чтобы никто не мешал тебе найти деньги. Ты должны быть мне благодарен.

– Ах, ты… – Джука прыгнул на Лесила через стол.

Сыщик скользнул с кресла, расчетливо пнул купца в пах.

– Ударился? Больно? Что же ты, осторожней надо быть, – Лесил развел руки в притворном сочувствии, глядя на сложившегося на полу купца. – Так вот, я не договорил. Мне нужны пятьдесят золотых, послезавтра к вечеру. Как они у тебя появятся, меня не интересует, но они должны быть. А иначе… – сыщик погрозил пальцем. – А иначе Стража узнает о странном доме на Причальной улице. Дошло?

Джука чтото прохрипел.

– Хорошо, – Лесил кивнул. – Все хотят жить, и я тоже, я ничем не хуже остальных. Тебя, к примеру, – сыщик презрительно посмотрел на с трудом поднимавшегося на ноги купца. – Так что готовь деньги, купец, готовь деньги. Лесил двинулся к выходу.

– И еще, – сыщик остановился у двери, обернулся. – Я знаю, всякое бывает, разные мысли в голову приходят. Например, вроде той, что посетила тебя недавно. Или про вампиров разное рассказывают. Я в вампиров, вообще говоря, не верю, но жизнь на это ставить не буду. Кто его знает, что тот, из гроба, по ночам делает. Так вот. На случай, если тебе всетаки захочется вдруг чтото такое организовать, чтото для меня нехорошее, предупреждаю, лучше не надо. Если со мной чтото случится, письмо с описанием твоих приключений попадет опять же к Страже. Понятно?

– Что ж, до свидания, добрый господин, – Лесил издевательски поклонился. До скорой встречи.

Хлопнула, закрываясь, дверь.

– Мы не должны больше это терпеть! – раскрасневшийся Хали стукнул кулаком по липкому от въевшейся грязи столу, оглядел сидевших вокруг рабочих. – За кого они нас принимают?!

– Правильно! – Сидо поднял свою кружку с пивом, сдул пену на пол. Хватит! Мало им налогов, мало обязательных общественных работ, так теперь еще и это. Им хорошо, их это не касается, а ты вечером ходишь, от каждой тени шарахаешься! – Сидо приложился к кружке.

– Точно! Нечисть шатается по улицам, а они и в ус не дуют, – Хали залпом допил пиво, махнул служанке, заказывая еще. – Все хорошо, все спокойно, причин для беспокойства нет. Нет, вишь ты, у них причин для беспокойства!

– У них нет, – огромный Габ кивнул продавленной когдато упавшей бочкой головой. – А у нас есть.

– А у нас есть! – Хали снова треснул кулаком по столу. – Потому как нас это впрямую касается. Нечисть эта, вампиры распроклятые, не когото жрут, не этих толстопузых, в каретах раскатывающих, а нас, ногами грязь месящих!

– Давеча Клоф пропал, – Габ глотнул пиво, утерся.

– Во! – Хали ткнул пальцем в гиганта. – Слышали? Всю бригаду Вройнерову пожрали, кровопивцы! Нету у них причин, говорят! Не бывает, вишь ты, вампиров. Мы то знаем, бывают они, или нет!

– Гады жирные! – подал голос Вик. – Только нас дубинками охаживать смелые, а как чо по делу, серьезное, так тут их и нету, тут они и в кусты.

– А нас всякими сказками кормят, – Сидо пошарил в кармане и, ничего не найдя, печально отодвинул кружку. – Успокойтесь, мол, не найден, значит, не мертвый. Ушел, мол, сбежал, значит, искать чегойто в краях далеких.

– Ага, все они вот так вот взяли, и сбежали, – Хали смачно рыгнул. Раньше не сбегали, все тут сидели, а тут вдруг все разом, один за другим. Вон, Фазил, ты Вройнеру другом был, скажи, стал бы он сбегать?

– Не, – до сих пор молчавший Фазил покачал седой головой. – Вройнер был хороший, он бы свою семью не бросил. У него девчонке пятнадцатый пошел, а сыну всего десять. Как они теперь без него… Из мальца какой работник, только и остается, что дочку в салон к какойнибудь мадам, толстопузых ублажать, Фазил мрачно облокотился о стол.

– Слышали?! Слышали?! – Хали торжествующе улыбнулся. – И такое с любым может случиться!

Рабочие возмущенно загалдели.

– Мы должны сами себя защитить, не должны надеяться на толстопузых! От них помощи не дождемся, точно вам говорю!

– Я слышал, Стража с магами по домам ходит, ищет, – Фазил посмотрел на вскочившего Хали.

– Надо самим прикончить этих вампиров, поймать, и прикончить! – Хали не обратил на слова Фазила никакого внимания. – Кол и в сердце, и сжечь!

– Правильно! Кол! – Сидо придвинул недопитую кружку Фазила к себе.

– Сжечь, сжечь!

Фазил вздохнул. Такое происходило не первый вечер, и заканчивалось ничем.

– Поймать их!

– Вройнер знал, где они прячутся, и они сожрали его! Но мы все равно найдем! – Хали посмотрел по сторонам. – Фазил, ты знаешь, где они! Скажи!

– Я… – Фазил вдруг почувствовал себя неуютно под обращенными на него взглядами, несмотря на туманящее мысли пиво. – Я не знаю.

– Но Вройнер же говорил тебе улицу, я помню.

– Нет, – Фазил для убедительности помотал головой.

– Но мы все равно их найдем! – Хали сел, обнаружил, что его кружка опустела, нахмурился.

– Надо всем раздать факела, – предложил Габ.

– И колья, колья обязательно…

Сидевший в углу и внимательно вслушивавшийся в разговор мужчина поднялся и вышел из кабака. Внимания на него никто не обратил.

Фазил, слегка пошатываясь, брел по грязным узким уличкам. Зря, зря он засиделся так допоздна, до темноты. Хотя… Кто его ждет? Дети выросли, у них теперь своя жизнь, и с тех пор, как умерла жена…

Фазил смахнул набежавшую слезу. Да, старость подкрадывается, безжалостная и неотвратимая, старость глядит из всех углов. Слезлив стал, и память уже не та, и силы не те. И уже не отмахнешься, не скажешь, что ерунда, что все еще впереди. У него теперь только прошлое, только вчера, и никакого завтра. Ребята терпят его в бригаде, но у каждого из них своя семья, зачем им лишняя обуза, зачем кормить лишний рот? Пора признать очевидное, пора ему на покой, давно пора. Но как же не хотелось рвать последние связи, оставаясь изо дня в день в холодном пустом доме, где единственный голос – его собственный, и лишь воспоминания, словно призраки, мечутся вокруг эхом ушедших дней.

Фазил остановился, давая неровно бьющемуся сердцу отдых. Скорей бы уж помереть, что ли… Почему так несправедлива жизнь? Почему эти ублюдки взяли не его, который уже закончил свои дела на земле, а бедного Вройнера?… Надо будет зайти к его жене, денег дать. У самого немного, но кто ей еще поможет…

– Фазил?

– А? – Фазил обернулся. Темная фигура на пустынной улице.

– Друг Вройнера?

– Да, – Фазил неожиданно почувствовал слабость в ногах. Неужели… Он думал, что готов к смерти, но, но… Вдруг захотелось жить, так пронзительно захотелось жить. – Ты, ты… Ты кто?

– Я? Нет, я не тот, кто ты думаешь, – человек подошел ближе. – Меня зовут Дэлан.