Текст книги "Одержимый. Дилогия"

Автор книги: Николай Мещанкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

– Аа, – Фазилу стало немного легче. Если не вампир, то… Брать у него все равно нечего.

– Я хочу поговорить с тобой, старик. Про Вройнера, – Дэлан, ухмыляясь, разглядывал Фазила.

– Про Вройнера? А что про Вройнера?

– Куда он отвез гроб? Ты знаешь, я слышал. Куда?

– Нет, я не знаю, – Фазил облизал пересохшие губы. И тянули же Хали за язык.

– Знаешь, – Дэлан утвердительно кивнул головой. – Я видел твое лицо там, и вижу сейчас. Говори!

– Я не знаю! Ничего он мне про это не говорил, клянусь! – Фазил отступил на шаг.

– Клянешься? – Дэлан сцепил руки в замок, покрутил. – А ты знаешь, что ложные клятвы противны Всевысшим? И они за них наказывают?!

Фазил оглянулся. Надо бежать, надо бежать… Но почему он не может сдвинуться с места?

– Ты боишься вампиров? Ты думаешь, ничего страшнее не бывает?

Фазил дернулся, но непослушные ноги подогнулись, и он плюхнулся на землю.

– Куда он его отвез?! – Дэлан навис над лежащим стариком.

– Помогите. Помогите!

– В этом городе, старик, от таких криков лишь крепче запирают двери. Говори!

– Я не помню! – Фазил с трудом сел, глядя вверх, на Дэлана. – Я не помню, не помню, не помню!!

– Ты еще не понял? – Дэлан усмехнулся. – Посмотри на свои руки.

– Что это? – Фазил похолодел. Язвы, на глазах разрастающиеся язвы ползли по его коже, пузырясь едко пахнущим гноем.

– А сейчас придет боль.

Фазил закричал. Руки горели, словно в огне, жгучими струями стегая все тело, непереносимо, все сильнее, сильнее…

– Говори!

– Я… Я не… Останови это!

– Говори! Куда?!

– Причальная улица… Аа!!!

– Дом?! Какой дом?!!

– Не знаю! Клянусь, не знаю, он не говорил! Останови!!!

Дэлан покачался на носках, отвернулся от заходящегося в крике Фазила. Причальная улица… Что ж, это уже чтото, чтото конкретное, с чего можно начинать поиски.

Дэлан медленно двинулся прочь по улице, удовлетворенно слушая хриплые вскрики корчащегося на земле старика. Ничего, скоро замолчит, когда гниль доберется до сердца. Почему у него так болит голова?

Джука печально оглянулся. Подушечка на кресле, подставка для перьев, мраморное пресспапье… Вещи, такие знакомые, привычные, такие милые сердцу мелочи, делающие жизнь уютной и устроенной. До чего же не хочется их оставлять, снова менять на существование гонимого по миру превратностями судьбы бродяги.

Джука вздохнул, закинул на плечо плотно набитую холщовую сумку, прошел к задней двери конторы. Ладно, хватит грустить. Он должен уходить, и, значит, надо уходить, надо принять это, а не мучить себя пустыми сожалениями. Ведь он точно знает, что ничего другого ему не остается. Его загнали в угол, у него просто нет другого выхода. Мало ему клацающих зубами натуан, так еще Стража, наконец, всерьез взявшаяся за прочесывание домов. Он почти кожей чувствовал, как сжимается вокруг него кольцо.

Джука сел в нагруженную соломой телегу, хлестнул сонную лошадь, отправляя ее в неторопливый путь по улицам города. Нет, все правильно, он просто не может терпеть это дальше. Нет сил смотреть, как его с таким трудом заработанные деньги тают с удивительной быстротой… Агниссу, постоянно поднимающую цену за молчание, он бы еще выдержал, но этот Лесил, этот хищник в человеческом обличии! Его аппетит удовлетворить было просто невозможно. Двести сорок золотых, которые сыщик вытянул из него – это же целое состояние, роскошная жизнь до конца дней! Но нет, Лесилу все мало, мало! Еще немного, и он просто разорится. Он и так слишком глубоко залез в кассу, и теперь потребуется вся его ловкость, все умение, чтобы выпутаться из долгов без потерь…

Джука тряхнул головой, усмехнулся. Его жизнь в опасности, а он все о деньгах. Ну ничего, выбраться из города, а дальше будет проще. Там Стража не ищет, а натуанин, оставленный для присмотра за ним… Что ж, теперь, когда он не сидит на месте, найти его натуанину будет не так и легко, тем более, что натуанин здесь всего один. Так что главное – выехать, а там… Добраться до орков, а уж они разбудят Крайта, он в этом не сомневался. И вопрос с натуанами решится сам собой. Конечно, еще остается Лиза… Нет, ей ничего не угрожает. Какой смысл натуанам причинять ей вред сейчас, после того, как она вернулась к родителям? Лесил действительно оказал ему услугу, развязал руки, хотя и не совсем для того, для чего сам думал.

Джука медленно катил по улицам, задумчиво глядя сквозь вывески и витрины. Лиза… Пожалуй, единственное и самое главное, что ему действительно было жаль оставлять здесь. Как так получилось, что она стала так важна для него? Ну ладно, он еще вернется, он объяснит ей все, он даже попросит у нее прощения. Хоть и не за что, но так надо, положено, и, значит, он попросит, и тогда она поймет, простит, и все снова наладится, все снова будет хорошо. Они будут вместе, и на этот раз навсегда, ничто уже не сможет их разлучить.

Джука дернул поводья, заворачивая телегу к знакомому дому. Забрать шамана, и все, можно ехать.

Джука снял охапку соломы с телеги, втащил в дом, вернулся за второй, третьей. Пожалуй, хватит. Теперь переложить Крайта на телегу, прикрыть соломой…

– Кудато собираешься?

– Лесил? – Джука сглотнул.

– Не ждал? – сыщик прошел в комнату, посмотрел на рассыпанную по полу солому. – А зря. Что же ты, думал, я оставлю тебя без присмотра?

– Я… – Джука растеряно замолчал.

– Покинуть меня собираешься? Меня, своего лучшего друга? – Лесил, ухмыляясь, смотрел на купца. – Как ты мог! – сыщик резко, без замаха, ударил Джуку в лицо.

– Ты думал, меня обманет это твое крестьянское тряпье? Сбежать хотел, толстопузый?! – Лесил, улыбаясь, пнул купца по коленке, снова ткнул кулаком в лицо. – Сбежать хотел, гад?! Не попрощавшись, не рассчитавшись?! А ты разрешения спросил?! Спросил?! – сыщик, надвигался, сопровождая каждый вопрос новыми ударами.

– Нет, нет! – Джука уперся спиной в стену, сжался. – Я только… Я только перевезти хотел. Стража ходит.

– Перевезти, значит? – сыщик, кривясь, массировал кулаки. – И куда?

– К себе. К себе домой.

Лесил отступил на шаг, сплюнул.

– Где мои деньги?

– Здесь, здесь, со мной, – Джука угодливо закивал, утирая текущую из носа кровь. – Вон там, в сумке они у меня.

– Давай сюда, – Лесил прошелся по комнате, без интереса заглянул в раскрытый гроб. – Вот, значит, они какие, вампиры, – сыщик хмыкнул. – Ну что ты там?

– Сейчас, сейчас, – купец, склонясь к сумке, звенел монетами.

– Что там у тебя? Давай все, – Лесил подошел, дернул сумку на себя. Ахм… – сыщик выронил сумку, удивленно посмотрел на расплывающееся на животе пятно крови, на тонкий, словно шило, кинжал в руках купца. – Ах ты, гаденыш! – прыгнул, валя Джуку на пол, сжал ему горло, чувствуя, как кинжал снова и снова входит в его тело…

Бардовый туман перед глазами, наконец, начал рассеиваться. Джука спихнул с себя тело сыщика, сел, судорожно кашляя, хватая с трудом проходящий сквозь горящее горло воздух. Чуть не задушил…

Надо идти… Купец, пошатываясь, встал, посмотрел на залитую кровью одежду. Придется переодеваться.

Перемазанный пылью и паутиной Дэлен посмотрел на выглядящий заброшенным дом. Будет седьмым осмотренным сегодня. Что ж, норма на день выполнена.

Дэлан глянул по сторонам, подошел к двери, толкнул. Конечно, закрыто. Ну ничего, ничего неожиданного. Расслабиться, ощутить металл замка… Раздался щелчок. Дэлан скользнул в открывшуюся дверь.

Темный коридор, ветвящийся в пустые пыльные комнаты. Соломины хрустят под ногами. Откуда здесь солома?

Дэлан оглянулся. Дом был пуст, он знал это, он не чувствовал внутри человеческих сознаний, и все же осторожность никогда не повредит. Медленно, очень осторожно, заглянул в первую комнату, во вторую… Есть!

Дэлан, ухмыляясь, смотрел на стоящий посреди комнаты знакомый гроб. Его гроб! Он сам его выбирал.

Дэлан оглядел комнату. Еще больше соломы, куча тряпья в углу. Вытащил изза голенища сапога кинжал. Конечно, он мог воспользоваться магией, сжечь, раздавить, разорвать на части, но кинжал… Именно кинжал казался правильным, самым подходящим. Вонзить его в грудь, рвануть на себя, распарывая грудную клетку, и к сердцу, к этому трепещущему комочку… Избавиться от этой нудящей боли в голове…

Дэлан мягко двинулся вперед. Что ж, повелитель орков, кошмар Девятки, вот и пришел тебе конец. Взмах руки, и привязанные к тебе натуане рассыплются прахом, жрецы разом потеряют силу… Жаль, что и он лишится Некротоса, но было еще чтото, он чувствовал, чтото другое, что он получит взамен.

Дэлан щелкнул замками, толкнул крышку вверх. Черт!

Незнакомый мужчина в окровавленной одежде смотрел на него безжизненным взглядом. Кто это? Что здесь произошло?

– Открыто, смотрика, – в коридоре загремели шаги грубых сапог, звон металла.

Дэлан хмыкнул про себя. Осторожность прежде всего… Придурок, дверь забыл закрыть!

– Стойте! Здесь ктото есть, – голос мягкой, непривычный командовать.

Дэлан подобрался, прощупывая сознания вошедших, одновременно пытаясь растворить свое. Нет, не бродяги, совсем не бродяги! Городские стражники, а с ними три мага. Один в коридоре, двое снаружи. Вот же, на его голову… Дэлан сглотнул. И еще эта солома вокруг, выдающая каждый его шаг!

– Кто здесь? Выходи!

Дэлан кусал губу. Они связываются со своими. Надо чтото делать, пока здесь не собрались все маги Гилама.

– Выходи похорошему!

– Выхожу, выхожу! Я ничего не делал, бездомный я, только поспать сюда зашел, – Дэлан, хрустя соломой, двинулся из комнаты. Маги знают, что он не бездомный, блокировать пытаются, ублюдки, но для солдат его вранье пойдет. Емуто нужно всего ничего, несколько секунд.

– Бездомный я! Не стреляйте! – Дэлан, сутулясь и хромая, вышел в коридор, заковылял по коридору.

– Стой! Ближе не подходить! – маг, подслеповато щурясь, пытался разглядеть лицо Дэлана.

Стражники подняли арбалеты вверх. Пора! Дэлан, улыбаясь, зачерпнул силу Демона, кинул вперед, освобождая себе путь. Вот вам, сюрприз, не ждали?

В конце коридора взвился черный вихрь, расшвыривая тела, вмазывая в стены, и тут же полыхнуло гдето сбоку, опалив Дэлана раскаленным воздухом, и сзади, в комнате…

Дэлан кубарем выкатился из дома, с трудом отвел новый направленный в него удар. Зашкворчал, плавясь, булыжник мостовой. Где они? Дэлан, не нацеливая, бросил веером сгустки отравы, еще, еще, с удовлетворением слушая раздающиеся в ответ вопли, вскочил, бросился бежать по улице. Свистнули пущенные вдогонку арбалетные болты. Жаль, что заклинания Некротоса не действуют мгновенно…

Дэлан, не останавливаясь, обернулся, метнул гниль в нескольких заряжающих арбалеты солдат, еще стоящих среди катающихся на земле и уже замерших тел.

Сзади снова послышался стук копыт. Джука повернулся, посмотрел на догоняющий его отряд. Уже пятый за последние два часа. Рейтары, в полной боевой выкладке, несколько магов. Что у них случилось, война, что ли началась?

Джука подал телегу в сторону, к обочине, освобождая дорогу, остановился. Задержка, опять задержка! Он рассчитывал до темноты добраться до Золахаша, но если так будет продолжаться…

– Эй! Эй, крестьянин!

– Я? – Джука покрутил головой по сторонам, поднял глаза на остановившего свой взвод лейтенанта.

– Ты, ты, – лейтенант крутился на пляшущей от избытка сил лошади. – Здесь нет других крестьян, кроме тебя. Или ты не крестьянин?

– Я? Крестьянин я, почему – не крестьянин? – Джука закивал пристально смотрящему на него лейтенанту. – Крестьянин я, добрый господин, – почему он так на него смотрит? По виду простак, широкое веснушчатое лицо, курносый нос, но глаза…

– И куда ты едешь, крестьянин?

– Ээ, домой я еду… – Джука поглядел на окруживших его солдат. – Из Гилама, домой.

– Из Гилама? – лейтенант протянул поводья одному из стоящих рядом солдат, спрыгнул с лошади. – И что, крестьянин, видел по дороге чтонибудь подозрительное?

– Подозрительное? – Джука почесал затылок. – Ээ, нет. Воинов видел, скакали шибко. А что, чтото случилось?

– Случилось, – лейтенант обошел, оглядывая, телегу, подергал подпругу. Ктото напал на Стражу, магов убил. А нука, слазь с телеги, – лейтенант холодно смотрел на Джуку.

– Чего?

– Слазь, говорю!

Джука обернулся и вдруг обнаружил направленные на него арбалеты в руках солдат.

– Да что же Вы, добрый господин, за что? – Джука сполз с телеги, роняя клоки соломы на землю. – Я же ничего, ехал себе…

– Руки за голову, лицом к телеге!

– Добрый господин…

– Быстро!

Джука сцепил руки на затылке, повернулся.

– Но добрый господин, меня дома ждут, скотина не кормлена. Вот, везу, чтобы накормить…

– Ты на себя в зеркало смотрел, крестьянин? – перебил лейтенант, хмыкнул. – С такой рожей из тебя такой же крестьянин, как из меня нагирский арфист. Я сам крестьянский сын, так что ты мне про скотину басни не рассказывай. И солому она жрать не будет, разве что если совсем с голоду подыхает. Подыхает она у тебя с голоду, крестьянин?

Джука вздохнул, досадливо поджал губы. Черт, совсем он хватку потерял, простейшие вещи забывает. Куда делись его навыки контрабандиста?

– Да, простите, добрый господин, Вы правы. Я действительно не крестьянин. Позвольте мне все объяснить.

– Объяснишь, еще объяснишь, никуда не денешься. Что у тебя в телеге?

– Дело в том, что мне срочно надо доставить деньги моему кредитору, они у меня в сумке, Вы можете посмотреть, и я…

– Скидывайте, – лейтенант показал рукой солдатам на солому, не обращая внимания на слова Джуки. – Оо… А это кто?

Джука закрыл глаза. Вот теперь он точно влип.

ДаСааль брел по лесу, с трудом переставляя босые ноги по влажно чавкающей земле. Знавшие его раньше вряд ли узнали бы сейчас щеголеватого жреца в этом перемазанном грязью истощенном существе с лихорадочно блестящими глазами на заросшем щетиной лице. Расползшиеся сапоги утонули гдето в болоте, имперская форма превратилась в лохмотья, не защищая больше исхудавшее тело от переплетающихся ветвей, но ДаСааль не обращал на это внимание. Не обращал внимания на холод, на кровоточащие царапины, на смертельную усталость, он упорно шел вперед, проламываясь и переползая сквозь завалы валежника, поскальзываясь, падая и снова поднимаясь, вперед, к цели. Он шел, потому что так было надо, потому что он был должен.

ДаСааль скатился в овраг, вскарабкался, словно громадное насекомое, по противоположному склону вверх. Он уже рядом, он чувствовал, он почти дошел. Скоро он выполнит миссию, возложенную на него силой, пославшей его в путь. Силой, гораздо большей, чем он, одним росчерком стершей его личность, отнявшей человеческие черты и желания и вложившей свои, превратившей его в стрелу, в снаряд, направленный в цель. Великим Демоном, с которым он связал свою жизнь, и который теперь затребовал ее в виде платы.

Жрец раздвинул ветви деревьев, посмотрел на раскинувшийся впереди город. Люди входили и выходили из ворот, смеялись, разговаривали… Он когдато тоже был таким, жил среди себе подобных, говорил с ними… Тусклое воспоминание мелькнуло на краю сознания и исчезло, не вызывая в душе никакого отзвука. Это было давно, очень давно, и с тех пор он изменился… И это неважно. Главное, он на месте, и теперь он должен закончить свое дело, выполнить то, ради чего сюда пришел.

ДаСааль открылся, потянулся к Демону, тут же почувствовав, как сила послушно без всяких усилий втекает, наполняет его. Свить ее и… Свить ее, и вниз, в землю, вглубь, к этой подсказываемой ему точке, которая сделает то, что хочет Демон.

Почву под ногами сотряс ощутимый толчок. ДаСааль улыбнулся, ощутив удовлетворенный отклик Демона. Все шло, как надо.

Еще, еще… Сила текла, рвалась через него все более широким потоком, концентрируясь, наращивая напряжение там, под землей, в том месте, которое откроет дорогу стихиям…

Новый толчок чуть не сбил его с ног, глубокие трещины побежали по земле. Из города донеслись панические крики.

ДаСааль засмеялся, подхваченный торжеством Хафойототта. Это не все, это далеко не все. Серия толчков, каждый сильней предыдущего, вздымали и опускали пошедшую волнами землю, снося дома, руша стены на головы несчастных жителей. Не устоявший на корчащейся в судорогах земле жрец, все еще смеясь, скатился в разверзшуюся вдруг под ним пропасть.

Последний, мощнейший удар… Земля взорвалась, выбросив столб раскаленного газа и пепла, тут же опавшего, стремительно покатившегося вширь убийственным кольцом, полетели, оставляя дымный след в небе, куски камня. И, наконец, новорожденный вулкан выплюнул на поверхность первую порцию раскаленной лавы.

– Тревога!

Кериго вскочил, бросился из караулки, застегивая на ходу портупею, хватая оружие.

– Быстрее, быстрее! – сержант глянул на стоящего рядом монаха, нетерпеливо махнул рукой. – За мной! – рванулся бегом, не дожидаясь, когда солдаты построятся.

Кериго бежал, придерживая болтающийся сбоку меч. Что случилось? Учебная тревога? Вроде, не похоже, уж очень серьезное лицо у семенящего рядом монаха. Серьезное, если не сказать… Кериго сложил пальцы козой, отгоняя несчастье. Если не сказать испуганное. Но что такого могло произойти здесь, в самом центре Федерации, за сотни километров от фронта?

– Не отставать!

Они выскочили из города, побежали вдоль песчаного берега.

– Быстрее, быстрее, – задыхающийся монах держался за бок. – Вон он, видите? – монах указал на стоявшего, протянув руки к морю, человека.

– Заряжай! – рявкнул, обернувшись, сержант.

Кериго, не останавливаясь, потянул изза спины арбалет.

Монах взмахнул руками, и замотанную в лохмотья фигуру на секунду скрыла фиолетовая дымка.

– Я не могу! – монах скривился. – Убейте его, убейте!

– Целься!

Солдаты припали на колено, ловя замершего человека в прицел.

– Огонь!

Тренькнули, разряжаясь, арбалеты. Человек нелепо взмахнул руками, осел.

– Поздно, – монах посмотрел на отступившую вдруг от берега воду, обреченно опустился на песок. – Слишком поздно. Проклятый жрец.

Сержант забормотал молитву. Кериго взглянул на бьющихся на обнажившемся дне рыб, встал на колени, готовясь встретиться с Богами. На горизонте вздымалась, быстро приближаясь, встающая закрывающей небо стеной волна.

– О, молодой человек! Рад Вас видеть, – епископ Акравский привстал, приветствуя Фирреа. – Заходите, прошу Вас.

– Здравствуйте, Ваше Преосвященство, – Фирреа прошел, сел напротив епископа.

– Ну, как у Вас дела? Как успехи на новом поприще?

– Все хорошо, спасибо, – Фирреа потер заплывшие в красных прожилках глаза. – Работаю. Интересно. Жалования маловато, ведь столько обязанностей, столько дел надо делать.

– О, конечно, – епископ, улыбаясь, закивал. – Это только невежды думают, что в снабжении одни бездельники, увиливающие от фронта. На самом деле это ответственейшая работа, становой хребет армии. На вас, фактически, все держится, любая операция. Вы, словно кровеносные сосуды, доставляете все необходимое во все уголки этого огромного организма. Воистину, Вы выбрали для себя достойную дорогу.

– Ага, – Фирреа хмуро разглядывал ногти на пальцах.

– Чтото случилось? – епископ заботливо наклонился вперед.

– Да, – Фирреа склонил голову, стараясь не дышать в сторону епископа. Аббат Иерендо…

– О, аббат Иерендо, – епископ заулыбался. – Очень строгий инспектор. Я поговорю с ним, попрошу быть более снисходительным. Что у Вас с ним произошло? Вы снова опоздали, или он Вас застал, ээ… – епископ хитро подмигнул. Употребляющим?

– У меня пропали несколько обозов.

– Пропали несколько обозов? Каких обозов?

– Ну, четыре обоза с провизией и два со снаряжением, – Фирреа поднял взгляд на епископа. – И он собирается подавать на меня рапорт в трибунал.

– У Вас пропали четыре обоза с провизией и два со снаряжением, ошеломленно повторил епископ.

– Ну да. Но сейчас же война, подумаешь, несколько обозов, – Фирреа с надеждой смотрел на епископа. – Вон, целые города смывает.

– Так Ваши обозы были на побережье?

– Нет, – Фирреа снова опустил глаза. – Но все равно…

– А как они пропали? Куда они делись?

– Ну… Я не помню, – Фирреа неопределенно пожал плечами.

Повисла тишина.

– Молодой человек, – наконец, заговорил епископ, – боюсь, в данном случае я вряд ли могу чтолибо сделать для Вас. Пропажа казенного имущества, да еще в таких размерах… Это серьезное происшествие, которое я не имею права прикрыть.

– Ваше Преосвященство, Вы говорили, что я принес громадную пользу Федерации, – Фирреа нервно крутил в руках шляпу. – Неужели это не компенсирует исчезновение какогото барахла?

– Простите, молодой человек, не какогото барахла, а целых шести обозов.

– Но Ваше Преосвященство, – Фирреа поджал губы. – Вы же обещали мне поддержку и помощь.

– Конечно, молодой человек, без всякого сомнения. И мы уже оказали ее Вам. Ваши назначения, Ваш стремительный рост по должностной лестнице – разве это не помощь?

– Ну так помогите еще раз. Что Вам стоит поговорить с аббатом, приказать ему замолчать?

– Молодой человек, Вы, видимо, не понимаете, – епископ посуровел. – Мы и так на многое в Вашем отношении закрываем в глаза. На Ваше пьянство, лень, небрежное отношение к обязанностям. Но исчезновение шести обозов с амуницией это уже слишком. Это, молодой человек, уже преступление, в котором мы не желаем быть замешаны. Так что лучше вспомните, куда делись эти обозы, или придется вспоминать перед трибуналом.

– Это, Ваше Преосвященство, Вы не понимаете, – Фирреа встал, кривя губы. Если мне придется вспоминать перед трибуналом… Я ведь могу еще коечто вспомнить, мне терять будет уже нечего. Например, откуда появились странные приказы некоего герцога.

– Такое признание лишь усугубит Ваше положение, – епископ пожал плечами. К обвинению в хищении добавятся подрывные действия. Эта была исключительно Ваша собственная затея, и доказать, что Храмы имели к этому какоелибо отношение, Вы не сможете.

– Да? – Фирреа усмехнулся. – А откуда взялись переводы? Если покопать глубже, да проследить весь их путь?

Епископ молчал.

– Ну так что? – Фирреа оперся о стол. – Мы договорились? Поговорите с аббатом, или мне готовить воспоминания?

– Я не вправе принимать подобные решения один, – епископ поднялся. – Я должен проконсультироваться с другими заинтересованными людьми. О решении Вам сообщат. А сейчас, простите меня, но…

– Конечно, конечно, – Фирреа ухмыльнулся. – Уже ухожу.

– … Как видите, нападения не являются единичными, – граф Монтаферио, начальник Генерального штаба Федерации, повел рукой над утыканной флажками картой, – а представляют собой массовое явление, направленное на глобальный подрыв нашей мощи и запугивание населения. Удары предположительно должны быть равномерно рассредоточены по всей территории Федерации, однако, благодаря бдительности наших патрулей и специальным мерам, предпринятым после первых инцидентов, большую часть жрецов удается задержать в достаточной близости к фронту. Этим объясняется увеличивающаяся в направлении к районам боевых действий плотность столкновений.

– Так ктото всетаки проходит? – кардинал Ингиды посмотрел на карту, ткнул на несколько красных флажков. – Вот эти. Они помечены сегодняшним числом, уже после Ваших специальных мер. Предпринятые действия неэффективны?

– В определенной степени эффективны, – граф кивнул. – Как я говорил, большую часть удается задержать…

– Меня не интересует эта большая часть! – зло перебил кардинал. – Меня интересуют те, которые проходят!

– Большую часть удается задержать, – спокойно продолжил граф, – но некоторым все же удается проникнуть сквозь заслоны далеко вглубь нашей территории, несмотря на все предпринятые меры.

– Это надо прекратить! – кардинал встал, заходил по кабинету. – Это надо прекратить! Население в панике бежит из городов, были случаи расправы над нищими, ошибочно принятыми за жрецов. Нормальное сообщение по забитым беженцами дорогам невозможно, производство фактически остановлено. И Вы мне заявляете, что Ваши меры эффективны в определенной степени! Вы должны сделать чтото, эффективное на сто процентов, Вы должны остановить эти атаки!

– В настоящий момент и при определенных Вами условиях это практически неосуществимо, – граф следил взглядом за мечущимся кардиналом. – Как Вы знаете, после прорыва линии Азенштадта боевые действия приняли маневренный характер, что подразумевает отсутствие одной общей линии взаимодействия. Таким образом, между нашими частями существуют разрывы, вполне достаточные для незаметного перехода сквозь контролируемую войсками зону. Жрецы все равно будут просачиваться, несмотря ни на какие усилия с нашей стороны.

– Так что Вы предлагаете? – кардинал остановился, пристально посмотрел на графа.

– Я предлагаю приостановить наступление, вернуться к позиционному методу ведения войны, имея возможной целью постепенное выдавливание Империи на Север. В противном случае мы не можем обеспечить безопасность населения.

– Нет.

– В любом случае, проведение наступления в полном предусматриваемом планом объеме уже невозможно. Значительная часть войск отвлечена патрульной службой и поддержанием заградительных зон. Для задержания жреца в среднем приходится задействовать роту наших солдат, и они при этом несут тяжелые потери…

– Нет!! Наступление должно продолжаться в прежнем темпе!

– Ваше Высокопреосвященство, – граф упрямо поджал губы, – мы должны прекратить наступление, если хотим сохранить Федерацию. Каждое наше очередное продвижение вперед порождает новую волну атак жрецов с катастрофичными последствиями, и единственный способ остановить их – воссоздать единую оборонительную линию, отслеживаемую на всем ее протяжении.

– Нет, нет, и еще раз нет! – кардинал топнул ногой. – Даже думать об этом не смейте! Мы должны повергнуть Империю, и мы это сделаем! А Ваша задача придумать способ смягчить удары жрецов, не ставя под сомнение достижение основной цели. Если же это невыполнимо, забудьте о жрецах!

– Что? – граф удивленно нахмурился.

– Забудьте о жрецах! Вы должны истребить проклятых демонистов, стереть их с лица Земли! Помните лишь об этом!

– Но Ваше Высокопреосвященство, – граф ошеломленно развел руками, – это… Это самоубийство! Возможно, мы успеем добить остатки имперцев до того, как скажутся последствия, но подумайте, куда потом вернутся солдаты? Во что превратится наш мир? Вы знаете, в свое время я был резко против приказа Его Сиятельства остановить войска. Однако в свете последних событий я должен признать, что он, судя по всему, был прав. Мы не можем уничтожить Империю, не ставя под угрозу существование Федерации. В этой связи, кстати, я думаю, мы должны провести повторное более тщательное изучение доказательств вины герцога, поскольку именно этот приказ являлся основой обвинения…

– Не прикрывайте собственные просчеты и ошибки фантастическими историями герцога! – раздраженно перебил кардинал. – Вы говорили, что истребите врага, и именно этого я жду от Вас.

– А Вы говорили, что монахи вполне способны справиться со всем, что могут предпринять жрецы.

– Хватит!!! – кардинал стоял перед графом, кривясь. – Я главнокомандующий, и Вы выполните приказ! Я не потерплю никаких отговорок! У нас нет незаменимых людей, и если Вы недостаточно компетентны, найдется много талантливых военных, способных заменить Вас на Вашем посту.

Граф молчал.

– И выкиньте из головы жрецов. Даже если останутся всего два федерата, я буду удовлетворен, при условии, что не останется ни одного имперца. Вы все поняли?

Граф мрачно кивнул. Для себя он уже все решил. Возможно, это будет ему стоить головы, но участвовать в этом сумасшествии он не будет. Хотя, если спокойно подумать… Терять голову тоже совершенно не хотелось. Что ж, значит, придется изворачиваться. Наступать, не наступая – тут потребуется вся его ловкость и мастерство.

Кардинал посмотрел в спину выходящего графа, нервно мотнул головой. Сложности, постоянные сложности! Эти глупые людишки, не озаренные Божественным светом, не осознающие предназначения человечества… Но он исполнит, исполнит волю Богов, чего бы это ни стоило!

Кардинал развернулся, прошел к столу, разложил доклады. Потери, потери, оценка ущерба от действий жрецов, предлагаемое строительство новых храмов… А это что? Бывший секретарь герцога… Что?!

Кардинал сел, принялся читать письмо епископа сначала. Бывший секретарь герцога угрожает придать огласке обстоятельства осуждения герцога Кардейского. Демоны! Этот червяк смеет его шантажировать?!

Кардинал взял красный карандаш, с нажимом обвел имя секретаря. По крайней с этим мучиться он точно не собирается.

Фон Киц задумчиво мерил шагами кабинет. Неужели пора? Неужели настал момент, который он оттягивал, как мог, откладывал, надеясь на чтото, на чудо, которое изменит ситуацию, сделает ненужным этот выбор. Избавит от необходимости перешагнуть невидимую черту, окончательно определяющую дальнейшие намерения Империи. Но чуда не произошло.

Барон остановился, взял в руки последнее письмо фон Ритза. И он о том же… Обнаружены доказательства пребывания фон Штаха, но поиски самого Императора невозможны изза абсолютно недостаточных людских ресурсов. Нужны подкрепления, нужны еще пятнадцать тысяч солдат, чтобы обеспечить экспедиционной группировке достаточную автономность и самодостаточность.

Самодостаточность… Барон отложил письмо. Именно этого он и хотел избежать. Войска были готовы, давно готовы, но, отправив их туда, он выпускал ситуацию изпод контроля, уничтожал зависимость высадившихся войск от метрополии. И не то, чтобы он не доверял фон Гиверу… Но ставшая за годы жизни частью его сущности осторожность сопротивлялась, восставала против такой возможности. Чужая душа – потемки. Но, с другой стороны…

Фон Киц снова заходил по кабинету. Но с другой стороны у него, похоже, не оставалось выбора. События торопили, подталкивали, события говорили, что ждать больше нельзя. То, что происходило… Барон нахмурился. Страх, постоянно плещущийся теперь в глазах жрецов, изредка сменяемый облегчением, что опять ушел ктото другой, и короткое слово «Зов», приобретшее вдруг мрачный и темный смысл… Он не испытывал к ним сочувствия. Они получили то, что заслужили, они расплачивались за прошлое. Но результат… Конечно, их Зов принес облегчение на фронте, почти парализовал федератов, но долгосрочные последствия таких гигантских выбросов магической энергии ужасали. Если жрецы будут продолжать, мир погибнет. Климат уже менялся, и дальше будет только хуже.

Барон резко выдохнул, шагнул к столу. Все, хватит сомнений, хватит колебаний. Решение очевидно, и нет смысла откладывать его и дальше. Либо они найдут Императора и переломят с его помощью положение на фронте, вновь восстановив баланс и остановив Зов жрецов, либо надо бежать, пока не поздно, и воссоздавать Империю в новом мире. В любом случае, пора отправлять туда войска.

Фон Киц подергал себя за ус, хмуро улыбнулся. Да, войска, а также первую партию поселенцев. Раз ситуация такова, надо готовиться к худшему.