Текст книги "Разыскания истины"

Автор книги: Николай Мальбранш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 55 страниц)

Так, рассматривая со вниманием протяженность, мы понимаем без труда, что одна часть ее может быть отделена от другой, т. е. мы понимаем без труда как местное движение, так и то, что это местное движение обусловливает известную фигуру в том и в другом из движущихся тел. Из всех движений самое простое движение, которое первым представляется воображению, – это движение по прямой линии. Предположим, что движение некоторой части протяженности совершается по прямой линии, тогда та часть, которая занимала место, куда направляется первая часть, необходимо будет двигаться по окружности, чтобы занять место, оставляемое тою;

словом, произойдет круговое движение. Представим себе бесчисленное множество движений по прямой линии в бесчисленном множестве одинаковых частей той громадной протяженности, которую мы рассматриваем, и мы увидим, что тела, препятствуя друг другу, будут необходимо все содействовать своему движению по круговой линии вследствие взаимного воздействия и противодействия, я хочу сказать, в силу взаимной передачи всех своих частных движений.

Это первоначальное рассмотрение самых простых отношений наших идей показало уже нам необходимость вихрей г-на Декарта, – показало, что число этих вихрей будет тем большим, чем труднее приспособиться к одному движению по прямой линии всем движениям частей протяженности, если эти движения противоположны; – показало, что большими будут те вихри, в которых больше частей, содействующих одному движению, или в которых части обладают большею силою, чтобы продолжать свое движение по прямой линии.

Не следует, однако, рассеивать и утомлять свой разум, без нужды занимаясь бесчисленным множеством и громадной величиной этих вихрей. Сначала надо остановиться некоторое время на одном из этих вихрей и исследовать по порядку и со вниманием все движения материи, находящейся в нем, и все фигуры, которые должны принять части этой материи.

Одно только движение по прямой линии будет простым движением, и потому прежде всего надо рассматривать это движение как такое движение, которым постоянно стремятся двигаться все тела,

512

ибо Бог действует всегда путями самыми простыми. В самом деле, тела двигаются кругообразно только тогда, когда встречают постоянные противодействия своим прямым движениям. Тела имеют неодинаковую величину, и большие тела обладают и большею силою продолжать свое движение по прямой линии, а потому нам ясно, что незначительные тела должны находиться в центре вихря, а самые большие – на окружности его; ибо линии, которые, как мы думаем, описывают тела, находящиеся на окружности, более приближаются к прямой линии, чем линии, описываемые телами, находящимися у центра.

Заметим опять-таки, что каждая часть этой материи, двигаясь и постоянно встречая некоторое сопротивление своему движению, не может не округляться и не сглаживать свои углы, и мы легко поймем, что вся эта протяженность будет состоять только из двоякого рода тел: круглых шаров, которые непрестанно вращаются вокруг своего центра различным образом и которые, помимо этого частного движения, уносятся также общим движением вихря;' и из весьма жидкой и весьма подвижной материи, которая произошла от трения вышеупомянутых шаров. Помимо кругового движения, общего всем частям вихря, эта тонкая материя имеет еще особое движение, совершающееся почти по прямой линии от центра вихря к окружности в промежутках между шарами, где остается свободный проход;

следовательно, ее движение, составное из всех этих движений, совершается по спиральной линии. Эта жидкая материя, которую г-н Декарт называет первым элементом, состоит из частей меньших и обладающих гораздо меньшею силою продолжать свое движение по прямой линии, чем шары или второй элемент, а потому первый элемент должен находиться в центре вихря или в промежутках между частями второго, а части второго должны наполнить весь остальной вихрь и приближаться к его окружности соразмерно своей плотности или силе, с которою они могли бы продолжать свое движение по прямой линии. Что же касается фигуры всего вихря, то из вышесказанного несомненно, что расстояние от одного полюса до другого будет лишь немногим меньше линии, проходящей по экватору.2 Принимая также во внимание, что вихри окружают и неровно сжимают одни другие, мы увидим с очевидностью, что их экватор будет неправильною кривою линиею, приближающейся к эллипсу.

Вот что как бы само собою представляется разуму, когда мы рассматриваем со вниманием, что должно произойти с частями протяженности, постоянно стремящимися двигаться по прямой линии, т. е. к простейшим движениям. Теперь сделаем одно пред-

) Г-н Декарт думает, что эти небольшие шары будут твердыми телами, но вернее, однако, что это небольшие вихри жидкой материи, как я это покажу в объяснении материи и цветов. Здесь же моя цель – дать лишь некоторое представление о системе г-на Декарта.

2 Под экватором я понимаю самую большую кривую линию, описываемую материей вихря.

513

положение, по-видимому весьма достойное мудрости и всемогущества Божия, именно: что Он сразу создал вселенную в однообразном состоянии; что ее части со временем распределились самым простым образом, и Он сохраняет их посредством неизменных природных законов. Словом, приложим наши идеи к видимым предметам, тогда мы увидим, что солнце будет центром вихря; что телесный свет, распространяемый им во все стороны, не что иное, как постоянное действие небольших шаров, стремящихся удалиться от центра вихря;

что этот свет должен мгновенно сообщаться через громадные пространства, потому что вся вселенная наполнена этими шарами и невозможно толкнуть один, не приведя в движение все соприкасающиеся с ним.

Из вышесказанного мною можно вывести еще несколько других следствий; ибо самые простые принципы суть самые плодотворные для объяснения творений Того, Кто действует всегда простейшими путями. Но прежде следует рассмотреть, что еще может произойти с материей. Мы должны думать, что есть еще несколько вихрей, подобных только что описанному нами в немногих словах; что центрами этих вихрей будут звезды, представляющие собою те же солнца; что вихри окружают одни другие и расположены таким образом, чтобы как можно меньше препятствовать друг другу в своих движениях, хотя, однако, слабые вихри увлекаются и поглощаются более сильными.

Нам будет легче понять это, если мы представим себе, что первый элемент, находящийся в центре вихря, может устремиться и действительно устремляется постоянно к поверхности вихря, двигаясь в промежутках между шарами; и так как в центре вихря или в звезде образуется пустота вследствие движения частей к экватору, другие части первого элемента направятся к центру через полюсы; ибо, если в этой звезде появится пустое пространство с одной стороны, она необходимо будет наполняться с другой, так как в мире нет пустоты, согласно моему предположению, которое легко может быть доказано явлениями природы, например передачей света. Но множество причин могут воспрепятствовать первому элементу войти в большом количестве в состав звезды, о которой идет речь, и потому части первого элемента, принужденные остановиться, должны необходимо расположиться так, чтобы двигаться в одинаковом направлении. А вследствие этого части первого элемента соединяются и сцепляются одни с другими и образуют пятна; последние, сгущаясь в твердую оболочку, покрывают пбстепенно центр вихря и из самого тонкого и подвижного из тел образуют материю, плотную и грубую. Эту-то грубую материю г-н Декарт называет третьим элементом. Возникнув из первого элемента, фигуры которого бесчислены, эта грубая материя должна иметь бесчисленное множество различных форм.

Такая звезда, покрывшись пятнами или оболочками и став подобной другим планетам, не может больше удерживать свой вихрь и охранять его от постоянного воздействия окружающих вихрей. Мало-

–3 Разыскания истины

514

помалу вихрь ее уменьшается; материя, составляющая его, разливается во все стороны, и наиболее сильный из соприкасающихся с ней вихрей увлекает большую часть ее и, наконец, окружает и планету, представляющую ее центр. Планета эта, отовсюду окруженная материей большого вихря, плавает в ней, сохраняя вместе с некоторою частью материи прежнего вихря свое первоначальное круговое движение; постепенно она принимает положение, которое ставит ее в равновесие с равным объемом материи, среди которой она плавает. Если величина и плотность этой планеты незначительны, она опускается к самому центру вихря, увлекшего ее; ибо, не имея достаточно силы, чтобы продолжать свое движение по прямой линии, она должна поместиться в таком месте этого вихря, где равный ей объем второго элемента с такою же силою, как она, стремится удалиться от центра, так как только в этом месте она может находиться в равновесии. Если эта планета велика и плотна, она найдет равновесие в месте, более удаленном от центра вихря. И наконец, если в вихре не найдется ни одного места, где равный объем материи имел бы такую же плотность, как планета, а следовательно, такую же силу продолжать свое движение по прямой линии, – или вследствие того, что эта планета слишком велика, или оттого, что она покрыта слишком толстыми и плотными оболочками, – тогда планета уже не может оставаться в вихре; она не может прийти в равновесие с материей, составляющей его. Итак, она перейдет в другие вихри; если же и в них не найдет себе равновесия, не остановиться и в них. Мы увидим иногда эту планету, проходящую в виде кометы, когда она будет находиться в нашем вихре и близко от нас; затем долгое время мы не будем видеть ее, пока она будет находиться в других вихрях или же удалится на внешнюю поверхность нашего вихря.

Какой-нибудь один вихрь, вследствие своей величины, силы и выгодного положения, может постепенно разрушать другие вихри, окружать их и, наконец, увлечь несколько вихрей, увлечь даже вихри, поглотившие, в свою очередь, другие. Тогда планеты, образовавшиеся в центрах этих вихрей, войдя в большой вихрь, увлекший их, необходимо придут в равновесие с равным им объемом материи, в которой они плавают. Если плотность этих планет не одинакова, они будут находиться на неодинаковом расстоянии от центра вихря, в котором плавают. Если же случится, что две планеты имеют почти одну и ту же силу, чтобы продолжать свое движение по прямой линии, или если планета увлекает в своем небольшом вихре одну или несколько других меньших планет, которые она захватила, – согласно нашему пониманию образования вещей, – тогда эти маленькие планеты будут вращаться вокруг самой большой, а последняя одновременно будет вращаться вокруг своего центра, и все эти планеты вместе увлекаются движением большого вихря, находясь на

равном почти расстоянии от его центра.

Вот как, следуя рассудку, мы должны располагать составные:

части вселенной, если она, как мы думаем, образуется путями^

515

самыми простыми. Все вышесказанное опирается исключительно на идею нашу о протяженности, части которой, как мы предполагаем, стремятся к самому простому движению, т. е. к движению по прямой линии. Рассматривая затем явления природы, чтобы убедиться, не ошиблись ли мы, желая объяснять вещи их причинами, мы удивляемся, видя, что феномены небесных тел вполне согласуются со всем вышесказанным. Мы видим, что все планеты, находящиеся в небольшом вихре, вращаются подобно солнцу, около своего собственного центра; все они плавают в вихре солнца и вокруг солнца; меньшие или менее плотные планеты находятся всего ближе к солнцу, а самые большие – всего дальше; а есть и такие небесные тела, которые, будучи кометами, не могут оставаться в солнечном вихре;

наконец, у некоторых планет есть еще небольшие тела, которые вращаются около них, подобно тому как луна – около земли. У Юпитера таких тел четыре; у Сатурна – пять, Сатурн – самая большая планета. Быть может, даже у Сатурна такое множество таких маленьких лун, что они, находясь на громадном расстоянии от нас, представляются нам в виде непрерывного кольца, совсем не имеющего плотности. Так как это самые большие из видимых нами планет, то можно сказать, что они порождены большими вихрями, поглотившими другие вихри, прежде чем попали в вихрь, в котором находимся мы.

Все эти планеты вращаются вокруг своего центра. Земля совершает свой оборот в двадцать четыре часа. Марс – в двадцать пять или около того, Юпитер – в десять часов или около того и т. д. Они вращаются также вокруг солнца: Меркурий, который всего ближе к солнцу, совершает этот оборот приблизительно в три месяца; Сатурн, который всех дальше от солнца, – приблизительно в тридцать лет, а планеты, находящиеся в промежутке между ними, – в большее или меньшее время, однако не вполне пропорциональное расстоянию их от солнца; ибо материя, в которой планеты плавают, совершает свой оборот быстрее в то время, если она ближе к солнцу, потому что тогда линия ее движения меньше. Когда Марс противостоит солнцу, он довольно близок к земле, и он всего дальше от нее в то время, когда находится на одной линии с солнцем. То же следует сказать и о высших планетах, Юпитере и Сатурне, ибо низшие, как-то: Меркурий и Венера, – собственно говоря, никогда не противостоят солнцу. Линии, которые, по-видимому, все планеты описывают вокруг земли, не круги, а весьма приближаются к эллипсам; и все эти эллипсы представляются весьма различными вследствие того, что планеты по отношению к нам занимают различное, положение. Словом, все, что с достоверностью наблюдается на небе относительно движения планет, вполне согласуется с тем, что было выше сказано о простейших путях их образования.

Многие считают вихри г-на Декарта чистыми химерами, между тем, их легко доказать, если предположить: 1) что всякое движу-

516

щееся тело стремится двигаться по прямой линии; 2) что планеты совершают круговое движение, – а эти истины достоверно известны из опыта. Ибо если бы Юпитер, например, двигался в пустом пространстве, то он всегда шел бы по прямой линии; и если бы он двигался в материи, которая не была бы вихрем или не вращалась бы вокруг солнца, он не только всегда продолжал бы идти по прямой или, по крайней мере, по спиральной линии, но еще и утрачивал бы мало-помалу свое движение, сообщая его жидкой материи, вытесняемой им. Итак, необходимо, чтобы небесная материя образовывала вихрь; каждая планета должна в ней помещаться таким образом, чтобы ее стремление удалиться от солнца уравновешивалось бы стремлением равного ей объема этой материи, т. е. чтобы линия ее кругового движения равнялась линии движения той материи, в которой она плавает.

Что касается неподвижных звезд, то, как показывает опыт, существуют такие звезды, которые постепенно уменьшаются и совершенно исчезают, и существуют звезды, которые кажутся новыми, и блеск и величина которых сильно увеличиваются. Звезды увеличиваются или уменьшаются по мере большего или меньшего притока первого элемента в те вихри, центрами которых они являются. Мы перестаем их видеть, когда на них образуются пятна и оболочка; и мы открываем их, когда эти пятна, препятствовавшие их блеску, совершенно рассеются. Все эти звезды сохраняют между собою всегда одно и то же расстояние, потому что они суть центры вихрей и не увлекаются другими вихрями, поскольку противостоят им или поскольку они звезды. Они все блестящи, подобно небольшим солнцам, потому что, как и солнце, они суть центры некоторых вихрей, еще не увлеченных другими вихрями. Они все находятся на разном расстоянии от земли, хотя и представляются глазу как бы прикрепленными к небесному своду; ибо параллакс ближайших и дальнейших звезд при различном положении земли через каждые шесть месяцев не мог еще быть наблюдаем, так как, вследствие нашего большого удаления от них, разница в положении земли недостаточно велика, чтобы сделать этот параллакс заметным. Пожалуй, можно отчасти заметить его с помощью телескопов. Словом, все, что мы наблюдаем в звездах, пользуясь чувствами и опытом, вполне согласуется с тем, что мы только что открыли разумом, рассматривая простейшие и естественнейшие отношения, существующие между частями протяженности и ее движениями.

Переходя теперь к рассмотрению природы тел, находящихся здесь на земле, мы прежде всего должны помнить, что первый элемент имеет бесчисленное множество различных фигур, и потому тела, образовавшиеся из соединения частей этого элемента, будут различны. У одних тел частицы будут разветвленные, у других – удлиненные; у третьих – закругленные, но совершенно неправильные. Когда разветвленные частицы довольно крупны, тела будут тверды,-но гибки и неупруги, как например золото. Если частицы меньше,

517

тела будут мягки или жидки, как например камедь, жиры, масла;

если же разветвленные частицы в высшей степени тонки, тела будут подобны воздуху. Если удлиненные частицы тел крупны и негибки, тела будут едки, они не подвергаются порче и легко растворяются – таковы соли. Если же эти удлиненные частицы гибки, тела будут безвкусны, как вода. Если частицы грубы и вполне неправильны, тела будут подобны земле и камням. Словом, есть тела самой различной природы, и мы не найдем двух тел вполне схожих, потому что первый элемент может иметь множество фигур, и все эти фигуры никогда не комбинируются одинаковым образом в двух различных телах. Но какую бы фигуру не имели эти тела, если поры их настолько велики, что свободно пропускают второй элемент, тела будут прозрачны – таковы воздух, вода, стекло и т. д. Если первый элемент вполне окружает некоторые частицы тел и приводит их в движение, настолько сильное и быстрое, что отталкивает второй элемент по всем направлениям, то какую бы фигуру не имели эти тела, они будут светиться, подобно пламени. Если эти тела отталкивают весь второй элемент, соприкасающийся с ними, они будут белы. Если они воспринимают его не отталкивая, они будут черны. Наконец, если они отталкивают его толчками или вибрациями различной силы, они принимают различные цвета.

Что касается положения тел, то самые тяжелые или наименее легкие, т. е. тела, которые имеют меньше силы для продолжения своего движения по прямой линии, будут находиться ближе к центру – таковы металлы.

Земля, вода, воздух будут дальше от центра, и все тела сохранят то положение, в котором мы их видим, потому что тела должны поместиться тем дальше от центра земли, чем больше в них движения, удаляющего их от него.

Не следует удивляться, если я говорю теперь, что металлы обладают меньшею силою продолжать свое движение по прямой линии, чем земля, вода и другие тела, менее плотные; хотя я утверждал выше, что плотные тела с большею силою могут продолжать свое движение по прямой линии. Металлы имеют меньше силы продолжать свое движение, чем земля или камни, потому что металлы обладают гораздо меньшим движением; ибо известно, что если два тела неодинаковой плотности движутся с одинаковой скоростью, то более плотное тело имеет больше силы идти по прямой линии; ибо при этом более плотное тело обладает большим движением, а движение составляет силу.

Если бы мы захотели узнать причину, почему тяжесть плотных тел увеличивается при приближении их к центру вихрей и уменьшается при удалении их от него (так, например, если бы земля приблизилась к солнцу, она поднялась бы опять туда, где находится теперь), мы должны были бы принять во внимание, что плотные тела получают свое движение от тонкой материи, окружающей их, ^еди которой они плавают. Тонкая же материя действительно

518

двигается по круговой линии вокруг центра вихря, и это общее всем ее частям движение она сообщает грубым телам, которые она окружает. Но материя эта не может сообщить отдельных движений каждой их части, которые стремятся в разные стороны и тем не менее удаляются от центра вихря; ибо частицы тонкой материи, стремясь в разные стороны, могут только сжимать то плотное тело, которое они перемещают; ведь это тело не может одновременно двигаться в разные стороны. Но тонкая материя, находящаяся в центре вихря, обладает гораздо большим движением, чем сколько она тратит на вращение, и она сообщает плотным телам, увлекаемым ею, лишь свое вращательное движение, общее всем ее частям, а если бы плотные тела и обладали даже большим движением, чем общее движение вихря, они утратили бы его вскоре, сообщая его небольшим встречным телам. Отсюда ясно, что плотные тела, находящиеся около центра вихря, не обладают таким же количеством движения, как материя, в которой они плавают; каждая часть этой материи движется многими различными способами, помимо своего вращательного или общего их движения. А раз грубые тела имеют меньше движения, они делают, конечно, и меньше усилия, чтобы двигаться по прямой линии и удалиться от центра; если же они делают меньше усилия, они принуждены давать место тем телам, которые делают больше усилия, а следовательно, они приблизятся к центру вихря, т. е. они будут тем тяжелее, чем они плотнее.

Когда же грубые тела очень удалены от центра вихря, то– это вследствие того, что вращательное движение тонкой материи тогда только велико; ибо почти все свое движение эта материя употребляет на вращение вокруг центра вихря, тела имеют тем больше движения, чем они плотнее, так как они движутся с такою же скоростью, как и тонкая материя, среди которой они плавают; следовательно, они имеют больше силы, чтобы продолжать свое движение по прямой линии. Вот почему грубые тела, находящиеся на известном расстоянии от центра вихря, бывают тем легче, чем они плотнее.

Из этого видно, что в центре земли находятся металлы; что земля не особенно плотна у своей поверхности; что вода и воздух должны оставаться в том положении, в каком мы их видим; но все эти тела весомы: и воздух, и золото, и ртуть, – потому что они плотнее и грубее первого и второго элементов. Из сказанного ясно, что луна, будучи несколько удалена от центра вихря земли, невесома, хотя и плотна; что Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер и Сатурн не могут упасть на солнце; что они не настолько плотны, чтобы выйти из своего вихря, подобно кометам; что они находятся в равновесии с материей, в которой плавают; что если бы можно было сбросить высоко пулю мушкета или пушечное ядро, пуля или ядро стали бы маленькими планетами или были бы достаточно плотными, чтобы стать маленькими кометами, которые не могли бы остановиться в нашем вихре.

519

Я не имел притязания объяснить обстоятельно вышесказанное или выводить из простых принципов протяженности, фигуры и движения все те выводы, которые из них неизбежно следуют; я хотел только указать, каким способом г-н Декарт объясняет явления природы, и сравнить его идеи и его метод с идеями и методом других философов. Здесь я не ставил себе иной задачи; однако я смело утверждаю, что кто хочет перестать удивляться свойству магнита, правильному движению морского прилива и отлива, шуму грома, происхождению метеоров, – словом, кто хочет изучить физику, тот сделает самое лучшее, если прочтет и обдумает сочинения г-на Декарта; ибо без его метода мы бессильны узнать что-либо, я хочу сказать, мы бессильны, если не будем рассуждать, подобно ему, на основании ясных идей, всегда начиная с простейших.

Я не говорю, однако, чтобы этот писатель был непогрешим; мне думается даже, и я могу это доказать, что он впал в ошибки в некоторых местах в своих сочинениях. И для читателя его лучше думать, что он ошибается, чем быть уверенным в истинности всего, что он говорит. Допустив, что он непогрешим, мы будем читать его не исследуя, будем принимать на веру все, что он говорит; мы изучим тогда его воззрения, как изучают исторические факты, но подобное изучение вовсе не формирует наш разум. Г-н Декарт сам предупреждает, что, читая его произведения, следует остерегаться возможных с его стороны ошибок и верить его словам только тогда, когда очевидность вынуждает к тому. Г-н Декарт не похож на тех лжеученых, которые, пользуясь не по праву властью над умами, хотят, чтобы им верили на слово, и вместо того, чтобы делать людей учениками внутренней истины, предлагая им одни ясные идеи, подчиняют людей авторитету язычников и, основываясь на доводах, которых сами не разумеют, заставляют людей принимать воззрения, не понятные для них.

Главное возражение, которое можно сделать против того способа, каким, по описанию г-на Декарта, возникли солнце, звезды, земля и все окружающие нас тела, заключается в том, что оно, по-видимому, противоречит тому, что Священное Писание говорит нам о сотворении мира. По словам этого писател'я, выходит, что вселенная как бы сама собою сформировалась и стало такою, какою мы ее видим теперь. Но на это воззрение можно ответить следующее.

Во-первых, тот, кто утверждает, что г-н Декарт противоречит Моисею, быть может, не так основательно изучил Священное Писание и сочинение Декарта, как люди, показавшие в своих всем известных сочинениях, что сотворение мира вполне согласуется со взглядами этого философа.

А главное, г-н Декарт никогда не утверждал, чтобы вещи произошли постепенно, как он это писал; ибо в первой главе четвертой части своей философии, содержащей положение: чтобы найти истинные причины того, что есть на земле, нужно держаться принятой

520

гипотезы, хотя бы она была ложной; г-н Декарт ясно говорит прямо противоположное в следующих словах:

«Хотя я вовсе не желаю убеждать, что тела, составляющие этот видимый мир, произошли когда-либо описанным мною образом, как я уже предупреждал о том выше, однако я должен придерживаться здесь этой гипотезы для объяснения того, что есть на земле. Если мне удастся показать с очевидностью, как я надеюсь, что этим способом и только им можно дать весьма понятные и достоверные объяснения всем вещам, встречаемым на земле, и нельзя придумать никакой иной гипотезы, то мы вправе заключить, что, хотя мир и не произошел изначала вышеописанным образом, а был непосредственно создан Богом, тем не менее все вещи, которые он содержит, имеют теперь такую природу, как если бы произошли указанным способом».

Г-н Декарт знал, что для полного понимания природы вещей нужно рассматривать вещи в их корне и в самом возникновении их, что нужно всегда начинать с вещей простейших и, прежде всего, обращаться к принципу. Поэтому ему и незачем было задаваться вопросом, создавал ли Бог свои творения постепенно самыми простыми путями, или же Он создал их разом. Каким бы образом Бог ни создал тварей, для полного познания их нужно прежде всего рассматривать в их принципах, а затем уже посмотреть, согласуется ли то, что мы думаем о них, с тем, что сделано Богом. Г-н Декарт знал, что законы природы, посредством которых Бог поддерживает все свои творения в том порядке и положении, в каком они существуют, – те же самые законы, посредством которых Он мог образовать и устроить их. Ибо для всех людей, рассматривающих вещи со вниманием, очевидно, что если бы Бог не устроил своего творения сразу таким же образом, каким мир устроился со временем, то весь порядок природы нарушился бы, так как законы сохранения противоречили бы тогда законам первого созидания. Если вся вселенная пребывает в том порядке, в котором мы ее видим, то это потому, что те же законы движения, которые сохраняют ее в этом порядке, могли и сообщить этот порядок ей. Если бы Бог сообщил всем вещам иной порядок, не тот, какой сообщили им эти законы движения, все пришло бы сначала в расстройство, но в силу этих законов приняло бы опять тот порядок, в котором мы видим вещи

теперь.

Положим, что некто желает узнать природу цыпленка: для этого он вскрывает каждый день яйца, положенные им под наседку; он наблюдает, что в яйце первым начинает двигаться и расти. Он увидит вскоре, как начинает биться сердце, как от него начинает расходиться во все стороны кровь по каналам, проводящим ее, т. е. артериям, – увидит, как кровь возвращается к сердцу по венам;

как мозг также образуется вначале; последними же образуются кости. Вот таким путем он избавится от многих заблуждений и даже^ выведет из своих наблюдений некоторые заключения, весьма полез

521

ные для познания животных. В чем можно было бы упрекнуть образ действий этого человека? И на основании того, что этот человек старается узнать природу цыплят, изучая, как образуются они, разве можно было бы сказать, что он намерен утверждать, что Бог образовал первого цыпленка не иначе, как сотворив сначала яйцо и сообщив ему известную степень теплоты, необходимую для высиживания его?

Почему же обвиняют г-на Декарта в противоречии Писанию на том же самом основании? обвиняют за то, что, желая исследовать природу видимых вещей, он исследует, как образовались вещи посредством законов движения ненарушимых и неизмененных во всех случаях? Г-н Декарт никогда не сомневался в том, что мир был создан изначала со всем тем совершенством, какое он имеет, так что изначала были и солнце, и земля, и луна, и звезды, а в земле не только были семена растений, но самые растения уже покрывали часть земли; не сомневался в том, что Адам и Ева были сотворены не детьми, но взрослыми людьми. «Христианская религия, – говорит он, – требует, чтобы мы так верили, и естественный разум вполне убеждает нас в этой истине, ибо, взяв во внимание всемогущество Божие, мы должны думать что все, созданное Им, имело все то совершенство, какое должно было иметь. Но и природу Адама, и природу райских деревьев мы познаем лучше, когда рассматриваем, как дети постепенно образуются во чреве матери и как растения произрастают из семян, чем если мы будем рассматривать их только такими, какими они были, когда Бог создал их. Так же точно мы лучше объясним вообще природу всех вещей, какие есть в мире, если мы примем некоторые принципы, весьма простые и понятные, из которых мы можем, словно из семян, вывести и ясно показать образование небесных светил, земли и, наконец, всего видимого мира, хотя мы и знаем, что мир не произошел подобным образом; мы лучше объясним тогда природу вещей, чем если бы мы стали описывать мир только в таком виде, в каком он есть, или в таком, как мы верим, он был создан. И мне думается, я нашел таковые принципы, и потому я постараюсь здесь изложить их».'

Г-н Декарт думал, что Бог образовал мир разом, но он думал также, что Бог создал его в таком состоянии, в таком порядке и с тем же расположением частей, какое мир имел бы, если бы Бог создавал его постепенно самыми простыми путями. И эта мысль вполне достойна могущества и мудрости Божией: Его могущества, потому что Он создал сразу все свои творения в величайшем их совершенстве; Его мудрости, потому что Он показал, что в совершенстве предвидел все, что должно было необходимо произойти в материи, если бы она двигалась самыми простыми путями, а также потому, что порядок природы не мог бы существовать, если бы мир