Текст книги "Разыскания истины"

Автор книги: Николай Мальбранш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 55 страниц)

Первый – познание вещей через них самих.

Второй – познание их через их идеи, т. е. как я это понимаю здесь, через нечто, отличное от них.

Третий – познание их сознанием, или внутренним чувством.

Четвертый – познание их через предположение».56

Видим, что все множество объектов нашего познания Мальбранш делит на четыре класса. Безусловно, это оригинальное и ниоткуда не заимствованное деление. Какие же объекты к какому классу относятся? Начнем, как это делает и Мальбранш, по порядку, т. е. с первого класса: «Только одного Бога познаем мы через Него Самого (непосредственно)... только Он один может действовать в духе и открываться ему. Одного только Бога мы созерцаем непосредственно и прямо; Он один может просветить дух своею собственною сущностью. Наконец, в этой жизни только благодаря общению, какое мы имеем с Ним, мы способны познать то, что мы познаем...».57 Этот тезис Мальбранша весьма примечателен. Он показывает, насколько кардинальным образом автор «Разысканий истины» истолковывает положение Декарта о том, что Бог находится в непосредственном контакте с нашим сознанием.

Перейдем теперь ко второму классу познаваемых нами объектов;' ясно, что он объединяет материальные вещи внешнего мира, которые мы познаем через посредство созерцания их идей, пребывающих в Боге. «Все вещи, существующие в этом мире, о которых мы имеем некоторое познание, суть или тела, или духи; свойства тел, свойства духов. Не подлежит сомнению, что мы созерцаем тела с их свойствами через их идеи, потому что они не умопостигаемы сами по себе, и, следовательно, мы не можем видеть их иначе, как в существе, содержащем их невещественным образом. Итак, мы видим, тела с свойствами в Боге и через идеи их, и вот почему наше познание о них очень совершенно...».58

Что касается вещей духовных, то они относятся Мальбраншем к двум последним классам познаваемых объектов. Их третий класс составляет наша собственная душа: «Не то с душою: мы познаем ее только сознанием, и вот почему наше познание о ней несовершенно; мы знаем о своей душе лишь то, что чувствуем происходящим в нас... мы не познаем души посредством ее идеи. Но если

56 Там же. С. 28—29.

57 Там же. С. 29.

58 Там же. С. 30.

ФИЛОСОФИЯ Н. МАЛЬБРАНША

621

бы мы созерцали в Боге идею, соответствующую нашей душе, мы узнали бы в то же самое время или мы могли бы узнать все свойства, присущие ей... Правда, своим сознанием или внутренним чувством, какое мы имеем о самих себе, мы достаточно познаем, что наша душа есть нечто великое, но, может статься, то, что мы знаем о ней, не имеет почти ничего общего с тем, что она есть сама по себе».59 Позиция Мальбранша оригинальна и необычна: вещи материального мира мы познаем с помощью Бога через посредство их идеи и потому их познание совершенно, собственную же душу мы вынуждены познавать самостоятельно, при помощи внутреннего чувства, и потому познание ее несовершенно. Хотя Бог обладает идеей нашей души, но открыть ее нам Он почему-то не хочет. Не все согласны с тем, что наше познание материальных тел совершенно, а познание собственной души несовершенно. Декарт, например, высказывается о душе в том смысле, что «ее легче познать, чем тело».60 Возможно, для того чтобы показать, что он уважает мнение учителя, Мальбранш оговаривается: «Из сказанного нами можно сделать тот вывод, что хотя мы и познаем яснее бытие своей души, чем бытие своего тела и тел нас окружающих, однако мы не имеем столь же совершенного познания о природе души, как о природе тел; и этим можно примирить два различных мнения; одно, что всего лучше мы познаем душу, и другое, что о ней нам менее всего известно».61 Но почему все-таки Бог не позволяет нам познать свою душу через посредство ее идеи? Ну, прежде всего, пути Господни неисповедимы. На протяжении своего труда Мальбранш неоднократно замечает, что Бог открывает нам только то, что считает нужным открыть. Идеи тел он тоже открывает нам не все, а лишь только те, которые мы можем вместить. Все же Мальбранш отваживается на то, чтобы высказать некоторые свои соображения относительно того, почему Бог не благоволил открыть нам идею нашей души:

«Хотя мы и не имеем полного познания нашей души, но того познания, которое мы имеем о ней благодаря сознанию или внутреннему чувству, достаточно, чтобы доказать ее бессмертие, духовность, свободу и некоторые другие атрибуты, которые нам необходимо знать; вот почему Бог и не заставляет познавать ее через ее идею, как Он заставляет нас познавать тела: Познание, какое мы имеем о своей душе благодаря сознанию, несовершенно, правда; но оно не ложно; обратно, познание, какое мы имеем о телах благодаря чувству или сознанию, если можно назвать сознанием ощущение того, что происходит в нашем теле, не только не совершенно, но оно ложно. Следовательно, нам нужна идея о телах, чтобы исправлять ощущения, какие имеем о них; но мы не нуждаемся в идее своей души, потому что сознание, какое мы имеем о ней, не вводит

" Там же. С. 31.

60 Декарт Р. Указ. соч. Т. 1. С. 269.

61 Мальбранш Н. Указ. соч. Т. 2. С. 31—32.

622

Я. А. СЛИНИН

нас в заблуждения, и чтобы не обманываться в познании ее, нам достаточно не смешивать ее с телом, что мы можем делать с помощью рассудка».62

И наконец, о последнем, четвертом, классе познаваемых нами объектов: «Из всех объектов нашего познания нам остаются лишь души других людей и чистые духи, и, очевидно, мы познаем их только предположением. В этой жизни мы не познаем их ни через них самих, ни через идеи их; а так как они отличны от нас, то невозможно, чтобы мы познавали их сознанием. Мы предполагаем, что души других людей того же рода, как наши. Что мы чувствуем в самих себе, мы предполагаем, чувствуют и они; и даже, когда эти чувства не имеют отношения к телу, мы уверены, что мы не обманываемся, так как мы видим в Боге известные идеи и известные неизменные законы, по которым, мы знаем с достоверностью. Бог действует одинаково во всех духах. ...Но когда тело принимает некоторое участие в том, что происходит во мне, я почти всегда обманываюсь, если сужу о других по себе... Итак, познание, какое мы имеем о других, весьма доступно заблуждению, если мы судим о них лишь по чувствам, какие имеем о самих себе».63

Теорию познания Мальбранша подверг критике Джон Локк в небольшой работе «Исследование мнения отца Мальбранша о видении всех вещей в Боге», опубликованной в 1706 г. Локк стоит на той точке зрения, что материальный мир безусловно существует, как существует и Бог, сотворивший его и давший ему законы, согласно которым все в нем происходит. Однако ему не кажется правдоподобным положение о том, что наше сознание находится в прямом контакте с Богом. Поэтому учение Мальбранша о том, что мы видим все вещи в Боге представляется ему беспочвенным, надуманным и излишним. Он стоит на том, что идеи вещей мы получаем не от непосредственного общения с Богом, а в результате воздействия на наши органы ощущений самих материальных вещей. Правда, он признается честно и прямо, что не знает, как эти воздействия превращаются в идеи, как раздражения наших нервных окончаний вызывают в нашем сознании ощущения, восприятия, эмоции и понятия. Однако, по его мнению, концепция Мальбранша ничуть не лучше объясняет появление идей вещей в нашем сознании.

Как и Мальбранш, Локк отвергает перипатетическое учение об образах (подобно подавляющему большинству философов XVII в., он не любит Аристотеля), но с одобрением относится к современным ему теориям воздействия физических тел на наши органы ощущений

62 Там же. С.32—33.

63 Там же. С. 33—34.

ФИЛОСОФИЯ Н. МАЛЬБРАНША

623

(каковые, с точки зрения современной нам науки, выглядят немногим лучше античных концепций того же рода). Локк пишет: «Хотя я и не считаю, что какие-либо материальные образы, имеющие сходство с вещами, являются источником восприятия для наших органов чувств благодаря воспринимаемому нами постоянному потоку, исходящему из тела, я полагаю, однако, что восприятие нами тел, находящихся на каком-то расстоянии от нас, может быть объяснено (в той мере, в какой мы способны понять это) движением частиц материи, исходящих из этих тел и воздействующих на наши органы чувств. При осязании и восприятии вкуса существует непосредственный контакт. Звук достаточно убедительно объясняется колебательным движением, передаваемым окружающей среде, а запахи могут быть объяснены без особых трудностей испарениями пахучих тел. Поэтому отец Мальбранш возражает только против зрительных образов, так как объяснение их материальными причинами труднее всего. Но тот, кто допустит, что частицы света чрезвычайно малы и движутся с огромной скоростью и что тела, по всей видимости, обладают большой пористостью...»,64 и дальше он развивает свою концепцию зрения, являющуюся в достаточной степени наивной в глазах нынешних ученых.

Критика Локком учения Мальбранша о видении вещей в Боге достаточно своеобразна. Во-первых, британский философ оспаривает положение Мальбранша о том, что наша душа теснее связана с Богом, чем с нашим телом. Во-вторых, он не согласен даже с тем, что Бог теснее связан с нашей душой, чем с нашим телом. Мы читаем: «В шестой главе он ближе подходит к объяснению своей доктрины, впервые заявив, что „идеи всех существ находятся в Боге". ...Сказав, что они существуют в Боге, он далее сообщает нам, что „мы можем видеть их в Боге". Его доказательство сводится к тому, что „наши души могут видеть их в Боге", так как Бог самым прямым образом связан с нашими душами одним своим существованием... Но разве Бог не связан столь же непосредственно с телом, как и с духом? Ведь он присутствует всюду, где есть тела, и все же они не видят в Нем этих идей».65 Локковскую критику едва ли можно признать критикой по существу дела, но она остроумна. Он хочет опереться на догматическое христианское положение, гласящее, что Бог вездесущ. Если принять, что Бог одинаково тесно связан и с духом, и с телом, то можно потребовать от Мальбранша разъяснить, каким же образом наша душа видит идеи в Боге, каков, так сказать, «механизм» этого видения. Локк продолжает: «Поэтому автор добавляет, что „душа может видеть в Боге творения Божий, если предположить, что Богу угодно открыть ей то, что в Нем есть и что их представляет", т. е. идеи, которые в Нем есть. Следовательно, связь не есть причина этого видения, ибо душа может быть связана

64 ЛоккДж. Сочинения. В 3 т. М., 1985. Т. 2. С. 445.

65 Там же. С. 452.

624

Я. А. СЛИНИН

с Богом и, однако, не видеть, что в нем существуют идеи до тех пор, пока он не откроет их ей; итак, я не продвинулся ни на шаг вперед. У меня есть идеи, это мне известно; но мне хотелось бы знать, что они такое, а на это мне только говорят, что я вижу их в Боге. Я спрашиваю: как я вижу их в Боге? Мне отвечают, что благодаря моим тесным отношениям с Богом, ибо Он вездесущ. Я отвечаю, что если бы этого было достаточно, то ведь и тела имеют близкие отношения с Богом, ибо он вездесущ; кроме того, если бы этого было достаточно, я увидел бы все идеи, которые находятся в Боге. Нет, оказывается, только те, что Он соблаговолит открыть. Объясните мне, в чем заключается это открытие, если не в том лишь, чтобы заставить меня видеть их, и Вы объясните мне, каким образом у меня возникают идеи»."

Вот как ставит вопрос Локк! Его не удовлетворяет, когда ему говорят, что видение идей в Боге есть прямое и непосредственное приобщение нашего сознания к тем идеям, которые находятся в Боге. Он «придирается» к слову «открытие», истолковывая его в том смысле, что имеется какая-то особого рода неизвестная процедура открытия Богом своих идей. И он требует от Мальбранша разъяснения того, как и каким образом протекает эта процедура. Он настаивает на том, что если бы видение идей в Боге происходило прямо, непосредственно и «автоматически», то мы видели бы «все идеи, которые находятся в Боге». Между тем Мальбранш утверждает, что Господь открывает их нам выборочно, по Своему соизволению – одни идеи открывает, а другие не открывает. Если так, то пусть Мальбранш объяснит, в чем заключается это открытие. Вообще говоря, такая постановка вопроса является довольно-таки странной; ведь мы принципиально не можем увидеть все идеи, которые находятся в Боге, по причине того, что мы конечны, а Бог бесконечен. Именно поэтому в первую очередь Мальбранш и говорит о том, что Бог открывает нам по Своему соизволению лишь те идеи, которые мы способны вместить.

Но Локк настаивает на своем. Вот что он пишет о Мальбранше:

«Он пытается объяснить нам, каким образом мы приходим к восприятию какой-либо вещи, и говорит, что мы воспринимаем вещи потому, что идеи этих вещей находятся в наших душах; душа не может воспринимать вещи на расстоянии или будучи отдалена от них, и вот идеи этих вещей являются душе лишь потому, что ей является Бог, в котором они находятся. Пока здесь нет противоречий и все логично. Но когда мне дальше говорят, что присутствие идей недостаточно, чтобы сделать их видимыми, а Бог должен сделать еще что-то, чтобы открыть их, я опять так же мало понимаю, как вначале; и весь этот разговор о присутствии идей в моей душе совсем не объясняет, как именно я воспринимаю их или буду воспринимать. Автор доказывает мне, что Бог делает нечто большее,

66 Там же. С. 452-^53.

ФИЛОСОФИЯ Н. МАЛЬБРАНША

625

чем просто являет их моей душе, когда открывает их мне».67 Но автор и не думает этого доказывать! Согласно Мальбраншу, Бог просто являет идеи моей душе, и больше ничего. Другое дело, что Он не может показать мне их все, потому что я не могу такое вместить в силу своей конечности. Но у Мальбранша вовсе не идет речь о том, что для того, чтобы открыть мне ту или иную идею, Богу необходимо проделать что-то еще, помимо простого явления этой идеи. Зачем же Локк передергивает карты? А вот к чему он клонит: ему хочется «уравновесить» мальбраншевское объяснение появления идей в нашем сознании и обычное, «естественно-научное» объяснение этого. «Я совершенно уверен в том, да и никто не станет этого отрицать, что идеи, которые мы имеем, находятся в наших душах по воле и велению Бога, но как именно это происходит – мы не понимаем и не в состоянии постичь. Наш автор говорит, что Бог неизменно соединен с душой, так же обстоит дело и с идеями вещей. Однако одного лишь этого наличия или соединения между ними недостаточно; чтобы они стали видимыми. Бог должен показать или продемонстрировать их. А что же еще делает Бог, помимо того, что являет их душе, показывая их? Об этом не говорится ничего, что помогло бы мне выйти из затруднения. Автор лишь пишет, что, когда Бог показывает их, мы видим их, что, на мой взгляд, можно вкратце суммировать следующим образом: если у нас есть эти идеи, то они есть у нас и мы обязаны этим Творцу. А это значит сказать не больше того, что я и сам говорю при всем моем невежестве. Идеи фигур и цветов создаются у нас в результате воздействия внешних предметов на наши органы чувств, когда солнце показывает их нам; но как именно солнце показывает их нам или же как именно солнечный свет производит их в нас; какое изменение происходит в наших душах и как именно – этого я не знаю; но из всего сказанного автором можно сделать вывод, что и ему ничего не известно о том, что делает Бог, когда показывает их нам, так как автор признает, что одного явления идей нашим душам недостаточно, чтобы мы видели их».68 Желаемый вывод готов: оба объяснения равноценны, оба равно неудовлетворительны. Сам ли Бог демонстрирует нам идеи, солнце ли по воле и велению Божию производит их в нас – в обоих случаях остается неясным и непонятным, каким образом это делается.

И еще одна вариация на ту же тему: «И действительно, разве что-либо стало теперь более понятным, чем раньше, когда нам говорили, что наша душа соединена с телом по воле Божьей и благодаря движению некоторых частей нашего тела? Так, например, в наших нервах, или животных духах, производятся идеи, или восприятия, и это есть воля Божия. Разве это звучит не столь же вразумительно и ясно? В обоих случаях и соединение, и восприятие

67 Там же. С. 457.

68 Там же. С. 457^58.

40 Разыскания истины

626

Я. А. СЛИНИН

происходит по воле Божьей, но каким путем происходит это восприятие – для меня одинаково непостижимо. В одном случае Бог являет в себе идеи соединенной с ним души, когда ему это угодно; в другом же случае Он являет идеи душе или же производит восприятие в душе, соединенной с телом, посредством движения, согласно законам, установленным его соизволением; но как именно это происходит и в том и в другом случае, я, откровенно говоря, не в силах понять».69

Вышеприведенная критика Локком доктрины Мальбранша должна быть признана хотя и не лишенной остроумия, но тенденциозной и поэтому неэффективной. Но в конце своей работы английский философ высказывает соображения куда более серьезные и существенные. Если принять доктрину видения всех вещей в Боге, то из нее вытекает вот какое неожиданное следствие: «Или же откуда мы знаем или можем знать, что вообще существует такая вещь, как тело? Ведь мы видим только идеи, находящиеся в Боге, а само тело не видим, да, вероятно, и не можем видеть. Как же в таком случае нам известно, что существует такая вещь, как тело, если мы ни в коем случае не можем видеть или воспринимать его нашими органами чувств, которые являются нашим единственным средством для познания существования материальных тел? Но говорят, что Бог показывает нам идеи в Нем Самом каждый раз, когда соответствующие тела представлены нашим чувствам. Это „gratis dictum" и уводит в сторону от вопроса, поэтому я хочу, чтобы мне доказали, что они представлены нашим чувствам. ...До тех пор пока мне не докажут, что в комнате находится свеча, при которой я пишу эти строки, предположение, что я вижу в Боге пирамидальную идею ее пламени оттого, что свеча находится здесь, будет бездоказательным. А прежде чем доказывать мне, что Бог являет мне эту идею по случаю присутствия свечи, нужно сначала доказать, что здесь вообще имеется свеча, а на основе принципов автора этого никогда не удастся сделать».70

Эти соображения английского философа попадают в точку. Действительно, хотя сам Мальбранш и считал существование материального мира очевидным, но оно отнюдь не предполагается концепцией видения всех вещей в Боге. Это очень хорошо видна из того, какую интерпретацию дает положению о том, что наше сознание находится в прямом контакте с Богом, другой английский философ, Джордж Беркли. Никто не спорит с тем, что философия Мальбранша оказала сильное влияние на Беркли. Вот что можно прочесть в его знаменитом «Трактате о принципах человеческого знания» (1710): «Я нахожу, что могу произвольно вызывать в моем духе идеи и изменять и разнообразить их вид так часто, как я найду нужным. Мне стоит лишь захотеть, и немедленно та или иная идея возникает

69 Там же. С.467.

70 Там же. С. 481—482.

ФИЛОСОФИЯ Н. МАЛЬБРАНША

627

в моем воображении, и той же силой она устраняется и уступает место другой... Но какую бы власть я ни имел над моими собственными мыслями, я нахожу, что идеи, действительно воспринимаемые в ощущении, не находятся в такой же зависимости от моей воли. Когда я открываю глаза при полном дневном свете, то не от моей воли зависит, выбрать между видением и невидением, а также определить, какие именно объекты представятся моему взгляду; то же самое относится к слуху и другим ощущениям: запечатленные ими идеи не суть создания моей воли. Существует, следовательно, другая воля или другой дух, который производит их».71 Видим, что Беркли приходит к положению, которое лежало в основе концепций Декарта и Мальбранша: Бог непосредственно связан с моим сознанием, Он может «вмешиваться» в его ход и «производить» в нем идеи. Но дальше он пишет: «Идеи, запечатленные в ощущениях Творцом природы, называются действительными вещами; вызываемые же в воображении, поскольку они не столь правильны, ярки и постоянны, в более точном значении слова называются идеями или образами вещей, копии которых они представляют. Но и наши ощущения, как бы ярки и отчетливы они ни были, суть тем не менее идеи, т. е. они также существуют в духе или воспринимаются им, как и идеи, им самим образуемые. Идеям ощущений приписывается более реальности, т. е. они определеннее, сильнее, упорядоченное и связаннее, чем создание духа; но это не доказывает, что они существуют вне духа. Так же точно они менее зависят от духа или мыслящей субстанции, которая их воспринимает, в том смысле, что они вызываются волей другого и более могущественного духа;

но они тем не менее суть идеи, и, конечно, никакая идея, смутная или отчетливая, не может существовать иначе, как в воспринимающем ее духе».72 Желая сразу ответить на возражения, которые могут возникнуть, Беркли добавляет: «...могут возразить, что, согласно вышеприведенным принципам, все то, что реально и субстанциально в природе, изгоняется из мира и заменяется химерической схемой идей. Все существующие вещи существуют лишь в духе, т. е. только мыслимы. Во что же обратятся солнце, луна и звезды? Что должны мы думать о домах, горах, реках, деревьях, камнях, даже о наших собственных делах? Неужели это не более как химеры или обманы воображения? Я отвечаю на это и на все подобные возражения, что, принимая вышеизложенные принципы, мы не теряем ни одной вещи в природе. Все, что мы видим, осязаем, слышим или так или иначе воспринимаем или мыслим, останется столь же достоверным и реальным, каким оно когда-либо было... Я вовсе не оспариваю существования какой бы то ни было вещи, которую мы можем познавать посредством чувства или размышления. Что те вещи, которые я вижу своими глазами, трогаю своими руками, существу-

71 Беркли Дж. Сочинения. М., 1978. С. 183—184. ^ Там же. С. 185.

40'

628

Я. А. СЛИНИН

ют, – реально существуют, в этом я нисколько не сомневаюсь. Единственная вещь, существование которой мы отрицаем, есть то, что философы называют материей или телесной субстанцией. Отрицание ее не приносит никакого ущерба остальному роду человеческому, который, смею сказать, никогда не заметит ее отсутствия».73

Как видим, согласно Беркли, вполне достаточно того, что Бог внушает нам идеи вещей; постулировать же существование сообразного с ними и независимого от нашего сознания материального мира совершенно излишне. Упорядоченная совокупность внушаемых нам Богом идей, существующая в нашем сознании, и есть то, что мы называем реальным миром. Таким образом, Беркли весьма кардинально решает вопрос о том, как душа связана с телом. Ему не нужно думать о том, как раздражения наших нервных окончаний превращаются в ощущения, восприятия, эмоции и мысли; он отрицает существование телесной субстанции как таковой. Нужно констатировать, что позиция Беркли и позиция современной нам феноменологии в данном вопросе весьма близки. Только феноменологи вместе с трансцендентным сознанию материальным миром «выносят за скобки» еще и Бога, чего Беркли не делает.

Когда характеризуют философию Мальбранша, обычно, сказав о том, что он картезианец, сразу сообщают о том, что он окказионалист. В чем состоит окказионализм французского философа? Он не был первым представителем данного направления, до него окказионалистские идеи высказывал бельгийский философ Арнольд Гей-линкс (1625—1669). Но у Мальбранша, по общему признанию, окказионализм проявился особенно ярко, его основные принципы формулируются в третьей главе второй части шестой книги «Разысканий истины».

В сущности, это учение о том, как Бог управляет природой. В его основе лежит учение Декарта о том, что Бог – первопричина движения. В «Первоначалах философии» Картезий пишет: «Что касается первопричины, то мне кажется очевидным, что она может быть только Богом, чье всемогущество сотворило материю вместе с движением и покоем и своим обычным содействием сохраняет в универсуме столько же движения и покоя, сколько оно вложило в него при творении».74 Высказав этот тезис, Декарт затем формулирует свои три основных закона природы, в числе которых находятся закон инерции и закон сохранения движения. Мальбранш, как мы видели выше, не соглашается с ними. Он по-своему развивает тезис

73 Беркли Дж. Указ. соч. С. 186.

74 Декарт Р. Указ. соч. Т. 2. С. 367.

ФИЛОСОФИЯ Н. МАЛЬБРАНША

629

Декарта. По его мнению, Бог – это не только первопричина, но и единственная постоянно действующая причина движения. Бог – единственная причина всего, что происходит во вселенной. Мальбранш пишет: «Очевидно, что все тела, большие и малые, не имеют возможности двигаться сами собою. Гора, дом, камень, песчинка – словом, самое незначительное и самое большое, какое только можно представить себе, тело лишено подобной силы. ...Благодаря идее, которую мы имеем о телах, мы узнаем, что тела не могут двигаться сами собою, и из этого следует, что ими двигают духи. Но рассматривая идею, которую мы имеем о всех конечных духах, мы не видим необходимой связи между их волею и движением какого бы то ни было тела; обратно, мы видим, что этой связи нет и не может быть».75

Итак, согласно Мальбраншу, Божья тварь полностью бессильна:

ни тела не могут двигаться и двигать друг друга сами, ни конечные сотворенные духи не имеют силы их двигать. Из этого следует только один вывод: «Размышляя же об идее Бога, т. е. о существе бесконечно совершенном, а следовательно, всемогущем, мы познаем, что между Его волею и движением всех тел существует такая связь, что невозможно допустить, чтобы тело не двинулось, раз Он того пожелает. Следовательно, если говорить о вещах так, как мы мыслим, а не так, как чувствуем, мы должны сказать, что лишь Его воля может двигать тела. Движущая сила тел, значит, не находится в движущихся телах, ибо эта движущая сила не что иное, как воля Божия. Тела совершенно бездеятельны, и когда движущийся шар встречает другой и приводит его в движение, он вовсе не сообщает ему нечто, что есть в нем, ибо он сам не имеет силы, которую, по-видимому, вызывает. Однако шар будет естественною причиною движения, сообщаемого им. Итак, естественная причина не есть реальная и истинная причина, а причина случайная, определяющая решение Творца природы действовать тем или иным образом в том или ином случае».76,

Вот она, «фишка» окказионализма, которой он обязан своим названием! Те естественные, природные, причины тех или иных событий в материальном мире, кои мы считаем действительными, на самом деле таковыми не являются. Они суть всего лишь случайные (окказиональные) причины, т. е. поводы, или, лучше сказать, мотивы действий Господа Бога, каковые и являются настоящими, действительными причинами всего на свете.

Сказанное относится не только к взаимодействию материальных тел: «Но не только тела не могут быть действительными причинами чего бы то ни было, и самые благородные духи бессильны в этом отношении. Они не могут познавать, если Бог не просвещает их. Они не могут чувствовать, если Бог не модифицирует их. Они не

75 Мальбранш Н. Указ. соч. Т. 2. С. 320. ^<> Там же

76 Там же.

630

Я. А. СЛИНИН

способны желать, если Бог не движет их ко благу вообще, т. е. к Нему. ...Предположим, однако, в известном смысле верным, что духи могут сами по себе познавать истину и любить благо; даже и в таком случае их мысли и воля были бы бессильны произвести нечто вне их и потому мы вправе сказать, что духи не могут ничего. И мне кажется вполне несомненным, что воля духов не может двинуть и самое малое, какое только существует на свете, тело; ибо очевидно, что нет необходимой связи, например, между нашим желанием двинуть рукою и движением нашей руки. Правда, рука двигается, когда мы этого хотим, и, таким образом, мы бываем естественною причиною движения нашей руки. Но причины естественные суть не настоящие причины, а причины случайные, обусловливаемые всецело деятельностью силою воли Божией, как я это

объяснил выше».77

Снова перед нами вопрос о связи души с телом, этот камень преткновения для науки, которая не способна дать этой связи рационального объяснения. На этот раз речь идет о том, чтобы объяснить, как наше волевое усилие превращается – ну, хотя бы – в движение нашей руки. Мальбранш, как и Декарт, приверженец рационализма и полагает, что если это мы сами двигаем рукой, то мы обязаны знать, как это делается. Между тем нам сие неизвестно: «И как могли бы мы двинуть нашею рукою? Ведь чтобы двинуть рукою, нужны жизненные духи, нужно направить эти жизненные духи по известным нервам к известным мускулам, чтобы последние расширились и сократились, ибо рука связана с мускулами, и это они приводят ее в движение. По мнению же некоторых лиц, нам даже еще неизвестно, как это происходит. Однако мы видим, что люди, которые и не знают, что у них есть жизненные духи, нервы и мускулы, движут своею рукою и даже движут ею с большей легкостью, чем люди, прекрасно изучившие анатомию. А это значит не что иное, как то, что людям принадлежит желание двинуть рукою, но один Бог может и умеет двинуть ею. Если человек и не может ниспровергнуть башни, то он знает, по крайней мере, что нужно сделать чтобы низвергнуть ее; но нет такого человека, который знал бы, что нужно сделать, чтобы двинуть своим пальцем посредством жизненных духов. Следовательно, как могли бы люди двигать рукою?!».78

Итак, наше желание двинуть рукой – это лишь окказиональная причина ее перемещения; действительной же его причиной является действие Бога, исполняющего наше желание. Сами мы не в силах его исполнить, Богу же это сделать легко: «Чтобы действовать, Бог не нуждается в орудиях; Ему достаточно пожелать, чтобы вещь была, и она возникает, потому что предположения, что Бог желает и что желания Бога не осуществляются, противоречат одно другому. Итак, Его могущество есть и Его воля, и, сообщая Свое могущество, Он тем

77 Там же. С,321—322.

78 Там же. С. 322.

ФИЛОСОФИЯ Н. МАЛЬБРАНША

631

самым сообщает Свою волю».79 Вот так, по-своему тоже весьма кардинально, решает Мальбранш проблему взаимодействия души и тела,

До сих пор речь шла о воздействии души на тело, но и обратную проблему, проблему воздействия тела на душу, Мальбранш решает в этом ключе. Мы уже видели выше, как он это делает. По его мнению, духи не могут чувствовать, если Бог их не модифицирует. В чем состоит эта модификация, он говорит тогда, когда разъясняет, каким образом мы познаем в Боге вещи преходящие и тленные:

«Когда мы усматриваем нечто чувственное, в нашем восприятии есть чувство и чистая идея. Чувство есть модификация нашей души, и это Бог вызывает ее в нас, и Он может вызвать ее, хотя Он ее не имеет, потому что в своей идее о нашей душе Он видит, что наша душа способна к этой модификации. Что же касается идеи, связанной с чувством, то она в Боге и мы ее созерцаем, потому что Богу угодно открыть ее нам; Бог же связывает ощущение с идеей, когда предметы находятся налицо...».80 Данный текст можно истолковать в том смысле, что наличие чувственно воспринимаемого предмета является окказиональной причиной того, что Бог соответствующим образом модифицирует чувственную сторону нашей души и одновременно показывает нам идею воспринимаемого предмета. Таким образом, учение о том, что мы видим все вещи в Боге органически вписывается в общую доктрину окказионализма.