Текст книги "Дневники св. Николая Японского. Том ΙI"
Автор книги: Николай (Иван) Святитель Японский (Касаткин)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 71 страниц)
Писал письмо по запросу Wright’a и Harrett’a. Посмотрим, будет ли оно представлено, куда следует. Если будет, то значит у них есть люди со смирением, и – думать о присоединении их не непозволительно.
Струве вечером приезжал известить, что им получена телеграмма о переводе его в Вашингтон. С Богом! Миссия не видела от него поощрения своему делу, что, впрочем, зависело не от него, невинного немца, а от реалистки – бабы, его жены, для которой, кроме плоти ее, ее детей и мужа, кажется, ничего в мире не существует достойного внимания. До Струве был я знаком с японскими министрами, что не неполезно было для дела Миссии в некоторой степени. Струве раззнакомил меня с ними! Будь он здесь в начале дела Миссии, затерта была бы Миссия и влачила бы существование жалкого деревенского причта где–нибудь в глуши России. Да, помянуть будет нечем Миссии о Струве. И исчезнет память его здесь скоро, п. ч. [потому что] кроме дела Дух. [Духовной] Миссии, здесь пока нет дела России. Расстаемся, конечно, со Струве благоприлично, наружных неприятностей никогда ни на волос не было. У немца сегодня на глазах несколько раз навертывались слезы, когда я говорил, что очень жаль и проч., что говорится в подобных случаях. Желает, чтобы я окрестил его сына Бориса. Что ж, можно. Только и тут: «Когда?». «Да это будет зависеть и от него (от сына Бориса), как он покушает или будет спать, – вообще после обедни (в воскресенье), но затем будет зависеть от него». Ох уж эти обрядники, для которых не существует, по–видимому, ничего серьезного и в таком таинстве, как крещение! Вместо должного благоговения и молитвенности нанесут пять термометров смотреть воду, да будут орать, что долго длится (хоть сокращено до 15 минут), что мучают ребенка – словом, отвратительны такие матери, как милая Мария Николаевна; быть может, оттого, что так долго сидела в девках, у нее развилась такая уродливо–несуразная, болезненная чадолюбивость. И несчастные же будут ее дети, будут терпеть муку от нее!
16/28 генваря 1882. Суббота.
Из писем – самое неприятное, что о. Павел Таде очень болен, лежит в госпитале в Оказаки. Оборони Бог – помрет!
После всенощной, на которой была вкратце рассказана жизнь Св. Антония Великого (335). В 11–м часу приходил Антонин Такамура (22 года от роду) проситься в монахи. Сказано, что раньше 30 лет нельзя сделаться монахом, пусть свое намерение хранит в сердце, и если воля Божья, в должное время может он быть пострижен в монахи, но только пусть это не мешает ему исполнить самое первое и высшее его намерение – служить Церкви проповедником, потому пусть хорошо учится. Ушел со слезами умиления, видно, что был в истинно–хорошем настроении.
Из Идзу очень просят икон разных святых; но так как их нет, а просят часто и другие, то мы сегодня делаем попытку литографировать иконы здесь со святцев. Хорошо, если бы удалось.
О. Владимир приходил сетовать на о. Димитрия, что тот стащил у него из стола письма – свои и его, и пытался разломать ящик. Платится о. Владимир за свою само[на?]деянность наставить еще о. Димитрия на путь истинный.
17/29 генваря 1882. Воскресенье.
За обедней проповедь сказана тотчас после Евангелия, что дало возможность поспеть к концу обедни в Посольскую Церковь и совершить Крещение сына Посланника – Бориса – тотчас после обедни; немножко только пришлось подождать, сидя во всем архиерейск. [Архиерейском] облачении в алтаре, пока «их величество изволил проснуться», как выразился о. Анатолий. Потом их величество изволило орать неумолкаемо во все время совершения таинства, потому что ему не дали покушать, «де–принимать пищу до ванны вредно», как и объяснялись; а чтобы ванна была сообразно желанию их величества, все время плавал по купели безобразнейший термометр и служанка стоя прибавляла или убавляла воды разных температур. Чтобы дитя не орало, я посылал просить, нельзя ли дать ему грудь или сосок; но Мария Николаевна не осмелилась прийти в Церковь успокоить ребенка грудью хоть немного, на том основании, что ее первый сын умер вероятно оттого, что она была при крещении его.
От посланника заехал в Коодзимаци к о. Павлу Ниицума – узнать насчет литографий для печатания обихода.
18/30 генваря 1882. Понедельник.
Японский праздник – память отца Императора; и потому не учились. После полудня был в Йокохаме взять у Пеликана паспорт в Россию о. Димитрию; да и попался: Пеликан попросил в долг тысячу долларов. «Истратил–де деньги Софии Абрам. [Абрамовны] Алексеевой, и жена посланника теперь гору [?] роет». Дал 500. Что будешь делать? Не нашелся отказать, а до смерти жаль денег; уже, значит, 1200 доллар, он мне должен, и едва ли когда отдаст, потому что картежник, от таких людей взятки гладки. Экономишь тут до того, что вот сегодня едва решился истратить 60 сентов на гребенку по крайней нужде в ней, экономишь, конечно, не для денег, а для Миссии, и вдруг этакую сумму в трубу ни за что ни про что! Просто потому, что ближнему не повезло в карты, и из–за того, что сему ближнему не повезло в карты, нескольким десяткам японцев нужно отказать в помощи по воспитанию, или по чему другому, – и Церкви изъян!
19/31 генваря 1882. Вторник.
Извещение, что о. Павлу Таде все хуже и хуже. Послали сегодня письмо к его жене, чтобы оставила ребенка (трехлетнего) на руки бабушке и поспешила сюда и отсюда в Оказаки ухаживать за больным. Вот беда!
О. Димитрию выдан паспорт, так как не обещает ни заниматься яп. [японским] языком, ни слушаться вперед, и выдано на дорогу, до Марселя по 2–му классу: $332, и жалованье за генварь $125; значит – до Петербурга – с избытком; тут же, впрочем, несмотря на мой протест, он стал распоряжаться деньгами по–своему: «Мне, мол, хоть в 4–м классе». Господь с ним, лишь бы освободил от себя Миссию поскорей!
Из Мориока прибыл по отзывам замечательный по способностям ученик Оосима.
Василий Кикуци умер, сегодня известили телеграмой. Ухаживай тут за семинаристами! Лишь только польза от него, глядь, и нет его! Виссарион Авано тоже близок к тому; сегодня из Тооносава извещал, что ему и Павлу Морита нужно по 14 ен в месяц, не жаль, пусть лишь будут здоровы; да едва ли оправятся! Этакие слабые организмы! Не знаешь, учить ли, или полу–учить!
20 генваря/1 февраля 1882. Среда.
После утренней молитвы отслужили панихиду по Василию Кикуци.
Целый день читал сочинения учеников катихиз. [катихизаторской] школы и выправлял с Харие кеймоосики; вечером было много катихизаторских писем; везде помаленьку дело идет вперед. Больше и больше открывается потребность в учителях пения; Роман Циба услан на север, Яков Маедако – на юг, в приход о. Павла Таде, оттуда должен в Оосака, а пения и сам–то путем не знает; в Преображенской же Церкви слепец Александр Комагай обучает, и тому везде рады. А. Яцуки пишет, что и в Хиросима начинают собираться слушатели.
21 генваря/2 февраля 1882. Четверг.
Писал в Св. [Святейший] Синод рапорт об отправлении о. Димитрия, тоже в Миссион. [Миссионерское] Общество, к Высок. [Высокопреосвященному] Исидору и сотрудникам. Выправлял кеймоосики. На дворе мокрый снег. Из Петербурга японский секретарь Оомай доставил письмо от О. Е. [Ольги Ефимовны] Путятиной и коробку сухого варенья от игумении Евстолии.
22 генваря/3 февраля 1882. Пятница.
Кончил корреспонденцию, отослал на почту, кстати, и «Сейкёо–Симпоо» р. 26–28.
Сегодня о. Димитрий уезжает в Йокохаму, а завтра утром на французском пароходе отправится дальше. Все–таки грустно расставаться. Э-эх, человеческая жизнь! Точно слепец – бредешь – наткнешься и, так как внутренних глаз нет, столкнешься, да потом–то уже, когда начинаешь ощупывать, точно улитка слепыми щупальцами, находишь, что или жестко, или колется, или не по месту, ну и назад, щупальцы спрячешь и бежишь. Так я уже от четверых убежал (оо. Григорий, Ефимий [?], Моисей, Димитрий); первых двоих сам же первоначально принял. Если бы прозорливость, внутреннее око, видящее более или менее душу ближнего, разумеется, ни мне бы ломки, ни мне бы горя и печали не было. Очевидно, для Миссии они все не годятся; но для чего же–нибудь годятся; не брать бы их в Миссию, служили бы они инде и, может, с большою пользою для себя и других… Но знать, errare humanum est – всякому суждено повторять из глубины души.
В 7–м часу вечера о. Димитрий приходил прощаться, принес крест и отчеты. Жаль очень стало его, и от всей души я советовал ему вновь поступить в Академию, чтобы довоспитаться, говорил ему, что написал к Высокопр. [Высокопреосвященному] Исидору и к сотрудникам Миссии о том же (письма – уже отправлены); и ему, как видно, не весело; но все–таки не признает себя ни в чем виноватым, значит «я», «гордость», ледяною корою стоит между ним и делом, каким бы ни было. Ну и Господь с ним! Пусть с миром уезжает; для Миссии же он не годен, и печалиться о нем нечего, мир ему и нам!
23 генваря/4 февраля 1882. Суббота.
«Menzalet» [?] сегодня утром увез о. Димитрия от берегов Японии. Господь с ним! Одним беспокойством меньше; полно и думать о нем! Уже ли же Господь никогда не пошлет настоящего миссионера в Японию? Не может быть – приедет, явится он наконец, где–нибудь растет и зреет он. Будем терпеливо ждать. Какие качества д. б. [должны быть] настоящего миссионера? Да прежде всего смирение. Приедет он смиренным, незаметным, молчаливым. «Что и как здесь? Научите, пожалуйста», – да в год, много в два овладеет языком, завоюет симпатии всех христиан, войдет в течение всех дел по Миссии, все узнает внутри и вне; при всем этом, ни на волос не будет в нем заметно усилие проявиться, дать себя заметить. Он будет, напротив, везде устраняться, стушевываться. «Я, мол, только учусь»; но сила будет говорить сама за себя, и будет возбуждать к себе доверие и симпатии. Мало–помалу он скажет: «Позвольте мне заведывать тем–то (напр., изданием газеты, преподаванием такого–то предмета, таким–то проповедническим пунктом)». «Сделайте одолжение». Заведуемое идет гораздо лучше, чем прежде; все видят это и ценят; быть может, у кое–кого и зависть возбуждается, и недоброжелательство шевелится, и змея противодействия и вражды родится, но обстоятельства говорят сами за себя – их ни изменить, ни вырубить нельзя (как теперь, напр., нельзя уничтожить явления, что о. Павел действительно превосходный священник и проповедник, а как бы многим хотелось затереть это!); миссионер молчит – себе ничего не приписывает, простодушно не замечает, если есть недоброжелательство; а дела открывается все больше и больше. Кому же? Да ему – он охотник делать; и понемногу дела стягиваются в его руки, п. ч. [потому что] другие руки и рады выпустить все, там только язык силен болтать. И глядь, миссионер, сам по скромности не замечая того, оказывается центром, около которого вращается все, сила из него истекает и вращает все и придает жизнь и быстрое движение всему. Много бы можно пофантазировать, да где он? Будет ли когда?.. А сам ты отчего не таким [?]? Куда нам!
Освятили сегодня поправленный старый дом для Женской школы; будет там столовая и ванна, место для пьянино, для больных; есть место и для приходящих гостей женского пола – как теперь, напр., здесь Руфина – жена Иова Цуда, идущая к нему в Аик[?]а.
24 генваря/5 февраля 1882. Воскресенье.
Утром, когда, прогуливаясь, обдумывал проповедь (неделя блудного сына), Нумабе остановил возражением: христианин из Оотавара с женой вчера исповедались, чтобы сегодня приобщиться Св. Таин, но сегодня утром, зайдя в Женскую школу, нечаянно, по неведению, выпили по чашке чаю. Так как жена имеет остаться в Женской школе (для изучения церковного пения), то ей – приобщиться в следующее воскресенье, мужу же, который сегодня возвращается в Оотавара, попросил о. Анатолия, вчера его исповедовавшего, разрешить его грех неведения – принятием от него вновь исповеди и прочтением разрешительной молитвы. За обедней муж и приобщен. Христианин из Мукоодзима приходил просить послезавтра сказать у него в доме проповедь; обещано.
Вечером были Харие для объяснения непонятных ему мест в переводимой Свящ. летописи Властова, отец Василия Кикуци, на днях умершего семинариста, Руфина Цуда прощаться – завтра едет в Маебаси, и попросит икону.
25 генваря/6 февраля 1882. Понедельник.
До полудня окончил перевод и приготовил к переложению на ноты Катавасию: «отверзу уста моя». После полудня проверил и сдал в печать обряд оглашения, потом посетил больного о. Павла Ниицума. Дай Бог ему выдержать себя; а искушений немало; и тревога проникает в душу, не поспешно ли было пострижение? Впрочем, Господь милостив; хорошо то, что и откровенен о. Павел.
26 генваря/ 7 февраля 1882. Вторник.
Ввел в каталог книги, купленные у Wright’a, a Lapide и пр., побыл с поздравлением с днем Ангела у Марии Н. [Николаевны] Струве, вероятно, последний раз в жизни; обещала оставить в миссийскую библиотеку старые журналы – наградить! Вечером был на катихизации в Микавадзима, в доме И. [Иоанна] Симидзу. Говорил прежде Симон Яктаи [?] к полусобравшейся аудитории, говорит ничего себе, лучше, чем я ожидал, хоть несколько ошибается в объяснениях (объяснял место из Евангелия – «се мати и братия»), но я от него почти ничего не ожидал. Собралось, наконец, человек 50; в четверть 8–го я начал катихизацию, продолжавшуюся до без четверти 9. Хозяин в заключение приглашал соседей и вперед в его доме слушать спасительное учение. Возвращаясь, чуть не заблудились в темноте – хорошо, что скоро догадались вернуться в деревню и попросить проводника по месту, где дороги расползаются, как реки.
27 генваря/8 февраля 1882. Среда.
О. Павел Ниицума исповедался. Укрепи его Господь противустоять разным искушениям.
Хакугоку приходил просить за бабу Вис. [Виссариона] Авано; две дочери у ней за чиновниками, а питать некому, одна так жестоко обращается, что старуха не может жить у ней; другая держать не хочет, мол, тесно в доме (это для матери–то нет места!); ссовывают старуху на руки внуку, а этот еще и сам требующий питания птенец, к тому же больной; уж несколько лет по 5 ен ежемесячно шло бабе на содержание от Миссии, и при этой помощи все–таки дочери не хотят держать старуху. Ну уж и народец японцы! Благородства чувств – с огнем поискать. Миссию эксплуатируют все, и настолько, насколько есть хоть малейшая возможность! И тут, не будь Виссарион – воспитанник миссийской школы, и не получай на бабу 5 ен в месяц (дело единственно христианского сострадания, равно как бывшее содержание его безногого отца, под предлогом катихизаторства его – безногого отца!), дочери держали бы мать, а теперь как не попытаться добыть еще больше от Миссии, не то совсем спровадить старуху; вот она пресловутая, конфуцианская любовь к родителям! Нет, пока христианство не преобразует японцев, вечно у них будет так поражающая нас теперь низость чувств, двоедушие, сердечное варварство. Велел поискать поблизости к Миссии квартиру для старухи, нечего делать.
С пустым внутренним содержанием и полированным внешним видом, японцы ужасно надоедают иной раз; вчерашние, у кого проповедывал, целою гурьбою пришли благодарить сегодня – ну что за нелепость! И сами время теряют, и тебе мешают! Пусть бы пришли и язычники, которым можно бы было при этом назидание сказать, а то – катихизатор, старшина церков. и христианин, у которого была проповедь. И улыбайся им, и раскланивайся! А сказать, зачем, мол, попусту бродите, и мне мешаете, – не поймут и обидятся.
Вечор выправляли правила Всел. [Вселенских] Соборов с М [?] Уеда. Во время работы пришел Павел Эсасика, ныне лечащийся здесь от коросты катихизатор, со счетом за трачение им в 1–м месяце жалованья за 2–й; рассердился я и за то, что мешает, и за то, что мерзкое дело. Уж об них ли не заботился я, об катихизаторах, все нужды предусмотрел, во всем снабжены отсюда, из Миссии, кроме того, что местные христиане к их услугам; и не предвиденные, сверх положенного, нужды все исполняются беспрекословно, на все высылаются деньги, лишь бы хоть малая причина сказывалась. А тут тратят без всяких спросов, без всякой мысли о том, что нужно же дать отчет, иначе, пожалуй, и денег не дадут. Этот самый П. Эсасика заложил за 6 ен свое платье в 1–м месяце, имея отсюда полное содержание, да на дорогу сюда истратил, да на платье взамен заложенного, и все я беспрекословно платил; сегодня же когда я, чтобы поскорей прогнать его, ни слова не говоря, сунул ему 1 ену, наполовину не разобравши, на что ему нужна, лишь по намеку одному его, он изволил обидеться – «После, мол, попрошу», «Да бери», «После», «Бери», – и с этим спровадил из комнаты, чтобы заняться делом, для которого тут же [нрзб.] сидел; нет, пришел и еще, рассерженный и с криком грубым: «Я, мол, истраченные деньги лишь занял у вас», – «Без отдачи», – «Я возвращу их», – «Тогда и приходи ругаться». Таких катихизаторов, впрочем, мало. Больше тратят и обманывают без крика, иные даже с покаянным сердцем, как Козаки и др.
28 генваря/9 февраля 1882. Четверг.
Пришла почта, принесшая между прочим, в 56 No. [номере] Руси за 1881 г., отповедь философа В. Соловьева на послание Св. [святейшего] Синода к правосл. [православным] христианам. Сущая правда. Но бездейственны все эти истины! Кто в Синоде встрепенулся бы, как бы истина ни клюнула в глаза? Уж не субъекты ли в роде Бажанова – этого тоже в своем роде нигилиста, издевающегося в приличной, конечно, форме над всем? Из–за того, что царский поп, этот отец, ставит себя на такую высоту, что и с архиереями не хочет служить, чтобы не стоять–де ниже их! Уж в этом одном факте высказываются и поп царя, да и сам царь! Нет законов Божьих, и нет, значит, Бога, ни для попа царского, ни для царя; недаром, стало быть, бьют царей, ставящих сами себя вне законов Божьих! Пусть справляются своими и своих попов законами, коли не хотят знать законов Христа Спасителя и Его Церкви! Эк ведь, охота людям, из–за своего властолюбия ли, корыстолюбия, или просто глупости, ставить себя вне всяких законов! Ну и бьют – как беззащитных и беззаветных! Вне закона, что же за человек! Вечером было собрание «Сейкёоо Симпо». Так или иначе, а Семинария начинает приносить свою пользу. Симпо – труд семинаристов, хоть бы они были такие дети, как Арсюшка [Арсений] Ивасава или Павел Морита.
О. дьякон приходил жаловаться на Тихая, что обиход отбирает. Сказал, чтобы без церемонии брал у него обиход и другие певческие книги, по мере надобности, так как все эти книги казенные, или мною привезенные, или купленные Тихаем в Москве на миссийские деньги.
29 генваря/10 февраля 1882. Пятница.
Так как Игнатий, маленький сын Тихая, сегодня именинник, то купил ему на рубашки кусок шелку и игрушек.
Телеграмма из Хакодате – дать 200 ен на покупку земли в Суцу, для постройки дома проповеднику; а по предыдущему письму о. Гавриила же, в Суцу слушателей – ни единого. Что за нелепость!
Покупаем здесь на Суругадае место для семинаристов, А[йа?]йся, о. П. Сато, Харие, и [1 нрзб.], место Оохара, за 7000 ен. Хорошо, если все благополучно состоится. Хорошо бы еще купить внизу место для храма, а через дорогу, внизу или вверху, место для Женской школы; подряд же с Оохара хорошо бы приобрести место, бывшее Оокуса, для Семинарии. Если бы все это устроилось, то учреждение Миссии стало бы на твердую ногу. Конечно, место для храма нужно бы приобрести на наше имя, а не на японское, чтобы не был подвержен храм нелепым случайностям; но дипломатия наша согласится ли? Вот еще болячка России! Ее пролежень, ее вонючий струп, заставляющий подозревать, что Россия больна и слаба, – коли вовсе этого нет! Ох, эти немцы, с царем полунемцем во главе! Когда Россия освободится от этой больной головы и от этих ноющих членов! Надежда в перспективе на К. П. [Константина Петровича] Победоносцева; не без хитрости однако, д. б. [должно быть] ведено дело, если на то пойдет (на приобретение куска земли под храм); но как это противно русской натуре! А что поделаешь, коли немцы, как вши и клопы, разъедают тело России!
30 генваря/11 февраля 1882. Суббота.
Классов не было, так как Японский праздник (начала Империи). Целый день был занят в библиотеке окончанием каталога.
Был Ниси, служивший Поверенным в Делах в Петербурге. По–видимому, Японию не откроют для иностранцев и при нынешнем пересмотре трактатов; говорит Ниси, что это единственное их орудие против иностранцев, пока последние не согласятся на японскую юрисдикцию.
Недурно, если бы Ниси опять поехал в Россию представителем Японии – и знает Россию, и не ненавидит ее, а это редкость, не только у японцев, но и у всех иностранцев.
После всенощной, как обычно, рассказ о жизни завтрашних святых.
31 генваря/12 февраля 1882. Воскресенье.
Служба и проповедь.
Илья Фурута – с бесконечными толками касательно вновь покупаемого места со зданиями для Семинарии и проч. Как в таких случаях нужно говорить, до слова все обдуманно, и ни звука лишнего! Мне хотелось возможно скорей заключить сделку, чтобы начать приспособление зданий к нашим потребностям. А Илья 14–го числа (н. ст. [нового стиля]) решил покупку. «Начать поправки тотчас же за тем можно?» – «Ну нет; теперь занимающие здания выйдут не раньше 25 числа». – «Так зачем же торопиться и покупкой? Мы покупаем место и здания, а не людей – пока люди там, а нам нельзя занять здания, нечего и покупку делать; или же по крайней мере нужно точно определить кто когда выбирается, чтобы потом нам не было затруднений.» Ушел Илья трактовать. Вечером пришла жена о. Павла Таде – на пути из Сендая в Оказаки к мужу. Но, к удивлению моему, с нею явился один христианин в качестве провожатого, ужели насчет Церкви? Женщинам в Японии и одним путешествовать очень удобно, особенно коли не пешком.
1/13 февраля 1882. Понедельник.
Масленица.
Целый день сидел на 3–м этаже, убирая ризницу и разбирая иконы, в которых постоянный недостаток и спрос. За обедом пришел Илья; опять бесконечный гам [?], касательно покупки; а глуп порядочно он! Совершенно не понял или извратил меня; решил 14–го ч. [числа] покупку без отношения к сроку очищения зданий от жильцов, и оказывается теперь, если не заключить купчую 15–го числа и не выдать 6500 ен, то задаток – 500 ен – пропадут. А купит, потом до 25–го числа все–таки нельзя войти в здания. Нечего делать, приходится выдавать деньги, хоть с риском будущих затруднений и неприятностей. Дай Бог, чтобы все обошлось хорошо.
Путешествие Mm-е Таде от Сендая до сюда обошлось в 20 ен; до Оказаки просит 30 ен. Спутник, мол, только в долг просит, а потом возвратит. Возмутительно! Все то путешествие на дзинрикися можно сделать в 18–20 ен, а тут давай 50! Какие терпение и благодушие нужно, чтобы выносить всю бессовестность японцев!
Сегодня же гам касательно 4–х цубо, за них за 4 месяца, давай, хоть задним числом, с нас и против закона все возьмут! Отстоявши всенощную, однако, успокоился, привел дух в равновесие, и с милейшею улыбкою отказал Мацумото – спутнику Текусы Таде, «мол, для своей нужды пришли, так и ладно» (а только что сказали, что он пришел по своей нужде); рожа была у него сконфуженная, видно, что очень не по нутру было, что не дали руку запустить дальше в церковный карман. Впрочем, говоря правду, на их же улице праздник; в Сендай 20 ен обещал отослать, здесь Текусе дал 20 ен, на которые и троим можно не пройти, а проехать до Оказаки. Э-эх, кажется, терпение скоро оборвется, и уеду из Японии! Вечно в грязной луже стоять – очень уж опротивело. Хоть бы какое благородство чувства здесь, о благочестии и упоминать уж нечего! Постоянно корысть, тунеядство, надувательство, низость, свинство – из души воротит!
2/14 февраля 1882. Вторник.
Масленица.
Отца дьякона попросил съездить в Йокохаму за деньгами на уплату завтра; взято $4500, в размене стало: 7474 1/2 ены.
Был брат Павла Тацибана – Георгий, служащий в Компании Мицубиси; просил принять брата опять в школу изучать вероучение. Это бывшего–то катихизатора! Сказал я, что ничему это не поможет, а нужно Павла определить на какую–нибудь службу, такую, чтобы он и нехотя работал; хорошо бы, напр., определить к чему–нибудь на судне. А жену его отдать куда в хорошее семейство поучиться домашности. И вот мерка благочестия и религиозности японских христиан: этот самый Павел Тацибана лет восемь уже правосл. христианин; лет 6 был – сначала Секретарем при Миссии, потом катихизатором. За леность и бездеятельность после более года терпения и попыток исправить его, выключен был из числа катихизаторов, и тотчас же за тем пошел к протестантам: «имею, мол, сомнение касательно поклонения иконам и почитания святых», «примите». Mr. Wright, к которому он направился, спрашивал у меня письмом, «не имею ли я препятствий к переходу П. Тацибана в протестантство и каков этот господин». Я ответил, что препятствий никаких не имею, каков же – сам после заявится. Wright однако не принял его, так как Тацибана успел показать и ему зубы – заявить поползновение на получку. А вот и другой: на днях же писали из Янаицу, что там Онисим Накано, тоже бывший катихизатором, но исключенный за дурное поведение, не только сам хотел передаться протестантам, но и всех в Янаицу, слушавших правосл. учение, перетащить с собою; для того вызвал письмом в Янаицу – бродившего там поблизости американ. [американского] миссионера Хота; уехал, впрочем, этот Хот без всякого успеха; а христиане потом прогнали от себя и Онисима Накано.
Приходил сегодня же и о. Павел Ниццума жаловаться на свое душевное расстройство по поводу искушений; и уж столько толковал, и со слезами на глазах, и все о себе и о себе. Да тут же, между прочим, вот, мол, Сукею прибавьте по 3 ены в месяц да Китагава прибавьте. Опечалило меня очень все это, какая–то комедия, гадкая; «вот, хоть, подумал бы лучше о Церкви, что стыдно ей, до сих пор, до последней копейки сидеть на плечах у Русской Церкви» и проч. и пр. Чем–то все это кончится? А смутно на душе! Не верится в японских христиан, хоть сам же их сделал. Дай Бог, чтобы я ошибался. На том свете возрадуюсь, если ошибался.
Был Василий Ямаока из Симооса, произвольно отлучившийся (уже не раз), говорить о своем приятеле – некоем?? [1 нрзб.] – три раза сидевшем в тюрьме, служившем конюхом, бывшем редактором, отлично пишущем, но совсем беспутном, как видно. И тут деньги; сказал, что на церковный счет нельзя, а от себя лично буду высылать 4 ены в месяц, пусть изучает вероучение от Ямаока, может, и остепенится, и сделается хорошим христианином; недаром же (да врет!) видел во сне меня.
3/15 февраля 1882. Среда.
Масленица.
Сегодня состоялась покупка земли и строений Оохара, для школы, Айайся, священника и пр., за 7 тысяч ен; Илье за хлопоты дал 50 ен; еще 50 обещал, когда он передаст покупку оо. Сато и Ниццума и Хорие, если только можно будет это сделать (неизвестно еще, может ли покупка быть совершена на имя многих лиц).
Слава Богу! Теперь будет не тесно со школой. Семинаристов нужно будет переселить туда, авось будет меньше больных; может быть и правда, что заболевают головой отчасти от непривычного помещения в иностранном доме, – Дня через два, когда выберется оттуда Санкан, пойду, чтобы распорядиться насчет необходимых приспособлений; баню для учеников также нужно будет там устроить, авось меньше будет чесотки.
Из провинции, порядочные известия из Сидзуока, от Романа Фукуи.
Каталог библиотеки сегодня совсем кончил, отчего и ложусь в 4–м часу.
4/16 февраля 1882. Четверг.
Масленица.
Оказывается книг в основной библиотеке:
По Богословск. Отделу, – названий: 2097, томов: 2503
Научному 1551/2056
Иностранному 838/1821
–
Итого: 4486/6380
Библиотека, как оказывается, довольно почтенная.
Кроме того, запасная библиотека очень обильна. По обычаю, сегодня закончили классы, чтобы дать ученикам остальные два дня Масленицы и воскресенье погулять и отдохнуть. О. Владимир отправился в Тооносава, где у него бурею повредило его постройки; о. Анатолий, [2 нрзб.], после первого класса, уехал в Йокохаму на судно – есть блины. Перевести вновь купленное место на 4 лица или 3 можно не иначе, как разделивши участок на столько частей, и каждому продавши на бумаге одну; что ж, сделаем так.
5/17 февраля 1882. Пятница.
Масленица.
Послал ответ на вчера полученное письмо о. Флавиана, начальн. [начальника] Пекинской Миссии. Просил его приехать сюда (для поставления свящ. [священника] и дьякона из китайцев) не тотчас после Пасхи, как он хочет, а к Празднику Св. Ап. [Святых Апостолов] Петра и Павла, ко времени нашего Собора, чтобы вся наша Церковь имела возможность приветствовать его и спутников, а также чтобы он мог видеть всю нашу Церковь в совокупности. Если состоится это, хорошо бы быть заодно с Китайскою Церковью, чтобы ежегодно оттуда к нам приезжали на Собор, а также, чтобы по временам и у них были церк. собрания, на которые отсюда отправлялся бы представитель. Со временем могла бы присоединиться Корейская Церковь; таким образом был бы зародыш единения монгольских племен под знаменем Христа. Если о. Флавиан [1 нрзб.] идеи, то с ним можно будет поговорить об этом.
Был с ответным визитом у Ниси, дома не застал. Заехал к о. Павлу Ниицума. Он старается возбудить ревность прихода своего, чтобы поскорей [?] вне зависимости от Русской Церкви касательно содержания; давно бы пора; но советовал ему настаивать, чтобы христиане его действительно являли себя принявшими от нас «душевное», тогда само собою дано будет «плотское» от них.
6/18 февраля 1882. Суббота.
Масленица.
Пришли из России 5 ящиков церк. вещей; между прочим, драгоценный сосуд для мира, пожертвованный из Москвы Ив. Ив. [Иваном Ивановичем] Павловым и Марией Иосифовной Романовой. Но, к крайней досаде, и опасению, с сосудом ящика именно не могли еще найти на судне (Escambia); прислали из Йокохамы только 4 ящика, из которых один заключал бронзовый футляр на сосуд, да и тот с 3–мя из 6–ти разбитыми стеклами. Пришел еще запрестольный крест, пожертвованный Еф. Ник. Са[?]вахиным в Петербурге. От Марии Осип. [Осиповны].
Романовой пришло 10 коробок конфект для девочек в Женской школе, и отчасти для мальчиков.
7/19 февраля 1882. Воскресенье.
Заговенье пред Вел. [Великим] Постом.
Нехорошо сказал проповедь в Церкви. Бесцветно проведенный день, да и погода была дрянная.
Вечером прочитал Достоевского – «Униженные и Оскорбленные».
8/20 февраля 1882. Понедельник.
1–й недели Вел. [Великого] Поста.
В первый раз осматривал место и здания, купленные у Оохара на имя Илии за 7 тыс. ен. Внутри места главное здание – новое и огромное; можно поместить все Айайся с Хорие и всеми переводчиками; для о. П. Сато также есть помещение – отдельный небольшой дом; для семейства о. П. Савабе – тоже; но нагая (??), где предположено поместить учеников, [1 нрзб.] старое здание, придется заново переделывать.
