Текст книги "Король мечей"

Автор книги: Ник Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

75

В понедельник утром патологоанатом морга округа Дейд Джемма Харлан любила учить своих ординаторов чему-нибудь новому. «Новая неделя, новый урок» – таков ее девиз. Сегодня она собиралась продемонстрировать технику удаления органов. Для работы приготовили «идеальный» труп. Причина смерти была известна – убит в перестрелке в аэропорту, – в общем, все ясно, ничего уточнять не нужно, а следовательно, надо писать подробный отчет. Превосходный материал для обучения.

За последние две недели молодой практикант Дариус Винсенто сделал большие успехи. Он все схватывал на лету. Ему достаточно только рассказать и показать. Джемме он очень нравился, и она собиралась предложить ему работу после окончания ординатуры. На удивление способный парень.

Вначале была обычная рутина. Достали тело из большого морозильника, закатили на тележке в морг, извлекли из мешка, идентифицировали, измерили, взвесили.

Кармин Десамур. Пол мужской, чернокожий. Волосы черные. Глаза зеленые. Рост 179 см. Вес 77 кг. Родимые пятна: родинка слева от пупка. Шрамы: давние, обширные.

Осмотрели две раны – входные по обе стороны позвоночника, чистые, соответствующие пулям тридцать восьмого калибра, кожа изрезана и опалена черным порохом. Выходные раны в груди больше, размером с четверть доллара.

Дождавшись, когда Дариус и Мартин вымоют тело и положат на стол, Джемма поручила Дариусу сделать первые разрезы, а сама поставила кассету с оркестром Берта Бакара. Из динамиков зазвучала знаменитая песня из фильма «Буч Кэссиди и Санденс Кид». Дариус сделал за ушами раздвоенный разрез, который продолжил вдоль шеи к грудной кости. Затем Т-образный разрез от плеча до плеча и вдоль торса к лобковой кости, который завершил вертикальным разрезом через середину шеи. Как обычно, вскрытие провел превосходно.

Джемма отогнула в сторону кожные лоскуты и обнажила грудину. Перерезала электрической пилой ребра по бокам грудной клетки, после чего очень осторожно подняла грудину и прикрепленные к ней ребра, открыв сердце и легкие.

Теперь пора приниматься за работу. Джемма делала разрезы, подробно объясняя детали техники, обращая внимание на мелочи. Начала с сердца, перешла к легким. Удалила левую часть и предложила Дариусу удалить правую. Он справился превосходно.

Джемма занялась пищеварительной системой. Тонкая кишка, пищевод, поджелудочная железа, желудок, двенадцатиперстная кишка и селезенка. Правильно извлечь эти органы, не повредив, непросто. Работа тонкая, требует навыка. Джемма демонстрировала приемы по два раза, чтобы интерны запомнили. Это полезно даже такому одаренному, как Дариус.

Она удалила желудок и протянула Дариусу положить на весы.

Он взял, деловито прощупал углы желудка и озабоченно нахмурился:

– Мне кажется, там что-то есть.

– Наверное, пища.

– Нет. Что-то твердое.

– Может, пуля? – предположил Мартин, стоящий напротив. – Просто удивительно, где только пули не застревают. Однажды я препарировал труп застреленного в голову. Вы не поверите, пуля оказалась в прямой кишке.

– Это не пуля. – Дариус прощупал вялый желудок. – А что-то похожее на мячик для гольфа.

– Дай-ка сюда. – Джемма нетерпеливо протянула руку.

В желудке действительно находился небольшой круглый предмет.

– Ладно. Вначале взвесь, потом мы вскроем его.

76

– Поешь фруктов. – Сандра протянула Максу кисть винограда.

– Курить хочется, – пробурчал он.

Губы пока его не слушались. Они были по-прежнему распухшие, похожие на губы мультяшной форели.

– Хочешь занести в рот инфекцию? Ты слышал, что сказала доктор? Пока не заживет, никаких сигарет.

– Мне нужно покурить.

– Ты принял уже достаточно яда. Давай лучше поешь фруктов. Это полезно.

– Позднее. – Макс сел на больничной койке, глотнул воды из стакана.

– Ну как ты сегодня? – спросила она.

– Есть хочется. – Он попробовал улыбнуться, но сморщился от боли.

В госпиталь имени Джексона его привезли вчера утром. Спешно сделали полное промывание желудка. Джо в это время связался с Ракель Фаимой, сообщил, что находится с Максом, попросил приехать и помочь приготовить противоядие.

Очнувшись, Макс стал кричать, дергаться, думая, что продолжается обряд. Ему вкололи успокаивающее, и он отключился до вечера. А снова открыв глаза, увидел у своей постели Элдона, Джо и Сандру. Макс смущенно выслушал рассказ о том, что произошло. Последнее, что он помнил, – мысли о закате на море.

Утром его осмотрела доктор и сказала, что ему следует пробыть в госпитале по крайней мере неделю. Макс посмотрел на Сандру:

– Видишь, как получилось. Вначале я жутко переживал за тебя, потом ты за меня.

Она улыбнулась:

– Давай надеяться, что одно уравновесило другое и наши переживания на этом закончатся. – Она взяла его за руку. – Надеяться и продолжать жить.

– Извини.

– Милый, тебе не за что извиняться. – Сандра поцеловала Макса в лоб, мягко провела рукой по лысой голове и улыбнулась. – Кроме как за это. Лысина вам не идет, мистер Коджак.

Макс рассмеялся и поморщился от боли.

– Знаешь, мне приснился сон, когда вкатили успокаивающее. Будто я мечтаю о закате, как во время обряда. Только не на берегу, а в какой-то темной комнате, без окон и дверей. И я парил там в невесомости над столом, за которым сидели трое. У каждого в груди дырка. Они смотрели на меня. Без всякого выражения, просто смотрели мертвыми глазами. Вдруг один придвигает свободный стул и хлопает по нему, как бы говоря: «Давай садись, присоединяйся к нам». А я не знаю, что делать. Так происходило постоянно, пока я не проснулся.

– А кто были эти люди?

Макс рассказал ей о тех, кого он отвозил на болота. И о том, как в УГРО расследовали убийство Мойеса, и как они с Джо раскопали Букмана.

– Кое о чем я догадывалась, – произнесла Сандра. – А ты не жалеешь, что поступил так с теми тремя?

– Они получили по заслугам. Я бы все равно не смог примириться с тем, что эти монстры гуляют на свободе.

Сандра поцеловала его в лоб, хотела что-то сказать, но в палату влетел запыхавшийся Джо.

– Привет, Макс, привет, Сандра. Как дела, напарник?

– Полный порядок.

– Хорошо. Слушай, я заскочил сюда по дороге. Тут кое-что интересное обнаружилось насчет нашего клиента.

– Где обнаружилось?

– В морге.

– Подожди, – бросил Макс, – я еду с тобой.

77

В среду «Гералд» вышла с большой фотографией Букмана на первой полосе. Сверху крупный заголовок: «Самый разыскиваемый подозреваемый в Майами». Ниже три колонки разнообразных мифов о Букмане и его художествах. За информацию, которая приведет к задержанию Соломона Букмана, назначена награда в сто пятьдесят тысяч долларов. Внешность короля гангстеров оказалась совсем непримечательной. Его легко было спутать с сотней других – темнокожий, худощавый, чисто выбрит, коротко подстрижен, пустые глаза, губы будто чуть скривились в улыбке.

Там же в рамочке перечислены все его приметы.

Раса: чернокожий/гаитянин.

Рост: 178 см.

Сложение: среднее.

Возраст: 30–35 лет.

Особые приметы: раздвоенный язык.

Вооружен и очень опасен. Не приближаться. Звонить девять-один-один.

Конечно, там не было сказано, как фотография попала в полицию. А ее нашли в желудке убитого Кармина Десамура. Она была запрятана в кондом в виде аккуратно разрезанных, пронумерованных на обороте квадратиков. Чтобы можно было быстро сложить.

В то же утро Макс встретился с Дрейком в кафе «Эл и Ширли» на Пятой улице. Макс так называл это кафе по старой памяти. Теперь там новый владелец, и кафе называлось «Эсплендидо». Интерьер не изменился, но стало грязнее. Зато цены ниже и меню написано только по-испански.

Дрейк пришел на завтрак, одетый как боксер для тренировки. Ботинки фирмы «Эверласт», выпускающей все для боксеров, серые тренировочные штаны и в тон им легкий свитер с короткими рукавами и капюшоном. На плечо накинута кожаная скакалка. Макс хотел рассмеяться, но не мог. Его информатор Дрейк – тощий, с жилистыми руками, длинной шеей и выступающей вперед челюстью – в образе боксера выглядел так же убедительно, как Элвис в фильме «Кид Галахад».

– Букман отсиживается в Лимон-Сити, – пробормотал Дрейк, набив рот яичницей с ветчиной.

– Конкретнее, – буркнул Макс.

– Передвигается с места на место. Не знаю, почему он выбрал Лимон-Сити. Там сейчас стало жарко.

Еще как, подумал Макс. Он видел это в новостях и слышал от копов, которые теперь перешли на боевое дежурство на случай, если дело примет крутой оборот. В понедельник по Лимон-Сити провели рейды. Арестовали десятки нелегалов гаитян, доставили на специальную базу в порту, где допросили и отправили обратно на родину. Городские власти боялись повторения нашествия в бухту Мариэль.

Жители Лимон-Сити встретили рейды враждебно. Закидывали полицейские автомобили камнями, а копы, в свою очередь, избивали тех, кто оказывал сопротивление аресту или пытался помешать задержать своих родственников или друзей. А вчера вечером в полицейской машине умер от сердечного приступа сорокалетний таксист Эванс Дюкола, задержанный по подозрению, что он нелегал. Оказалось, Дюкола не являлся нелегалом, а в прошлом месяце получил вид на жительство. Сегодня днем лидеры общины организовали по этому поводу марш протеста.

– Я слышал, Букман похитил жену какого-то копа… и там случилась серьезная заварушка. Ты в этом не участвовал?

– Нет, – ответил Макс. – Я подрался с парикмахером, он меня, скотина, порезал.

– Чем же он тебя брил? – рассмеялся Дрейк. – Плотницким топором?

78

– Черт возьми, почему он вздумал прятаться именно там, где его станут искать? – удивился Макс, когда их машина медленно объезжала строения с красными крышами между Шестьдесят второй и Шестьдесят седьмой улицами.

– Может, просто по глупости? – предположил Джо.

– Он не дурак.

– Хочет, чтобы его поймали?

– Нет. – Макс отрицательно покачал головой. – Если бы Букман этого хотел, он явился бы в УГРО с поднятыми руками. Так что если он тут прячется, значит, есть причина.

Час назад прошел ливень, но теперь снова светило солнце. Над улицей плыл тонкий, окрашенный радужными тонами туман.

Вокруг было много людей. Они направлялись на демонстрацию, она собиралась на Пятьдесят четвертой улице. Некоторые останавливались посмотреть, кто едет в черном «шевроле». Заглядывали, мгновенно распознавали в Максе и Джо копов, и любопытство сменялось тревогой и враждебностью.

Пока им не везло. Букмана никто не видел. Люди отвечали недружелюбно, смотрели равнодушно, качали головами, а кое-кто даже посылал их куда подальше.

– Знаешь, что мне это напоминает? – произнес Макс.

– Ага. – Джо кивнул. – Либерти-Сити в прошлом году перед вынесением вердикта полицейским, которые убили Макдаффи.

Тогда все люди в том районе замерли в ожидании торжества справедливости, готовые взорваться. В атмосфере ощущалась такая же наэлектризованность, как сейчас.

Макс и Джо были в пуленепробиваемых жилетах. У Макса на коленях лежали две снаряженные боевые винтовки «ремингтон». Полиция находилась на боевом дежурстве, в воздухе кружил вертолет.

– А я их не осуждаю, – сказал Джо. – Гаитян в этом городе притесняют с той минуты, как они появились. Взять хотя бы кубинцев. Мы их выловили из воды, дали обтереться полотенцем, взяли на буксир, похлопали по спине, выдали грин-карты. А гаитян сразу отсылаем назад. Это несправедливо. На родине гаитянам приходится так же туго, как кубинцам на Кубе, если не хуже. Правда, Беби Док не коммунист, а диктатор-фашист, которого поддерживает наше правительство. Вот мы гоним гаитян, а Гаити в свое время помогал Америке в Войне за независимость.

– Да?

– Истинная правда.

– Откуда ты знаешь?

– Читал. – Джо посмотрел на Макса. – Тебе бы тоже не мешало что-нибудь почитать. Расширить кругозор. Узнать что-то об этих людях. Как они жили, откуда пришли.

Макс вздохнул:

– Ты говоришь, как Сандра.

– Ты имеешь в виду, что я такой же умный и начитанный?

– Так же меня достаешь.

– Она имеет право. Ты, Макс, умный, но темный. Блаженствуешь в своем невежестве.

Полицейские Алонсо Пенабас и Отис Мендел вошли в магазин «Металлоизделия Логана» на Второй авеню и сразу увидели двоих убитых.

Первый, в брюках хаки и белой футболке, примостился на боку почти у входа. Из раны в голове обильно текла кровь. На поясе пистолетная кобура, у ног черная кожаная спортивная сумка. Другой, старше, лежал за прилавком, сжимая в руке хромированный «магнум». У него кровоточила свежая рана на груди.

– Грабитель, наверное, взял то, что искал, а потом выстрелил в хозяина, почти в упор, – произнес Пенабас будничным тоном, лениво листая амбарную книгу на прилавке. – Только он не учел, что у того было чем ответить.

Первым выстрелы услышал Пенабас. Он с напарником Отисом Менделом дежурил на углу Пятьдесят четвертой улицы, наблюдая, как разрастается толпа протестующих, становясь похожей на гигантскую амебу. После шума в прессе по поводу смерти Эванса Дюкола им было предписано вести себя сдержанно и относиться к людям с уважением. Но над головами на всякий случай кружили два вертолета, а на границе Лимон-Сити стояли наготове группы спецназа и национальной гвардии, если протест перерастет в насилие.

Пенабас посмотрел на Мендела. Тот таращился в раскрытую спортивную сумку, как обычно таращился на аппетитную женскую задницу. Рот раскрыт, нижняя челюсть чуть подрагивает, язык облизывает нижнюю губу.

– Что там?

Мендел достал две пачки денег.

– Это не все. Тут тысяч десять-пятнадцать. Сотнями и двадцатками.

Пенабас присвистнул и улыбнулся:

– Что будем делать?

– Оформим как положено.

– Совершенно с тобой согласен. – Пенабас снова улыбнулся.

– А как насчет этого? – Мендел махнул рукой в сторону убитых.

– Сядем в машину и сообщим. Пока все не рассосется или… наоборот, взорвется, сюда никто не приедет. Пошли.

По дороге каждый строил планы, как поступит с деньгами. Мендел собирался купить какую-нибудь симпатичную девочку, ну и кое-что из хорошей одежды. Пенабас рассчитывал отдать долг двум букмекерам и сделать новые ставки.

Было солнечно, но облака уже стерли с неба голубизну. В Майами летом всегда так: гнетущая жара сменялась ливнем, от которого воздух становился не свежее, а еще хуже.

Впереди люди спешили на Пятьдесят четвертую улицу, много людей. Копы на них не смотрели, увлеченные мечтаниями, как потратят деньги.

– Полиция! – крикнула женщина сзади, но они не обернулись. – Полиция! Подождите!

Пенабас и Мендел остановились и развернулись. К ним, взмахивая руками, бежала крупная женщина в ярко-желтом платье.

– Роро убили! Убили Роро! – выпалила она, тяжело дыша.

– Кого, вы говорите, убили, мэм? – осведомился Пенабас.

– Роро! – выкрикнула женщина. Ей было лет двадцать пять, светлокожая, раскрасневшаяся, глаза выпучены. Она была близка к истерике. – Вон там, в магазине металлоизделий! Вам надо пойти туда сейчас!

– И кто такой Роро?

– Хозяин магазина. Мой босс! Его убили! Застрелили!

– Какой, вы говорите, магазин, мэм? – Пенабас говорил медленно и спокойно, пытаясь что-то сообразить. Но в голову ничего путного не приходило, потому что такого с ними прежде не случалось. Они с напарником всегда выходили сухими из воды.

– Вон там! – показала женщина.

– Что, там действительно кого-то застрелили? – удивился Пенабас.

– Да! – Она схватила его за руку. – Пойдемте скорее!

Пенабас высвободил руку и твердо посмотрел на женщину. Она сникла. Около них уже образовалась группа зрителей.

– Мы не можем пойти туда прямо сейчас, мэм, – произнес Пенабас. – Потому что обязаны дежурить здесь.

– Как это… не можете?

– У нас приказ, мэм, извините. Но мы позвоним, и сюда пришлют полицейский патруль.

– Вы хотите сказать… что даже не пойдете посмотреть?!

Женщина почти плакала.

– У нас приказ, мэм. Извините. – Пенабас положил ей руку на плечо, вроде успокаивая. Потом вытащил из нагрудного кармана блокнот. – Как вас зовут?

– Грасьель Тома.

– Как называется магазин?

– Значит, у вас приказ! – громко пробурчал мужчина из плотного полукруга наблюдающих. Несколько человек засмеялись.

Пенабас не уловил, что сказала Грасьель, но что-то черкнул в блокноте.

– Да им на все наплевать! – воскликнул еще кто-то, громче и смелее.

– Одним негром меньше, чего беспокоиться!

– Правильно, брат. Правильно!

Пенабас посмотрел на собравшихся, размышляя, не употребить ли власть, но их было теперь уже человек тридцать. Что поубавило уверенности. Он взглянул на Мендела и заметил в его глазах страх. Снова повернулся к женщине:

– Мы сейчас же позвоним, мэм, не беспокойтесь.

Пенабас двинулся к машине, Мендел за ним.

– Эй! – крикнула Грасьель. – Что это у вас?

Копы притворились, что не слышат. Продолжали идти, но быстрее.

– Валим отсюда, – прошептал Мендел.

Грасьель остановила его, схватив за руку.

– Это же сумка Роро!

– Вот… эт-т-то? – спросил, запинаясь, Мендел, показывая на сумку.

– Да – это! В ней деньги, которые он скопил себе на старость. Роро собирался построить дом на Гаити! А Булет пришел и ограбил. Но Роро не дал ему убежать, застрелил. Так что вы воры!

Толпа окружила их плотным кольцом.

– Вы ош-шибаетесь, – пробормотал Мендел. – Сумка моя.

– А что вы, полисмен, нарисовали на вашей сумке внизу?

– Я н-н-не понял, что в-вы сп-прашиваете.

– Я прошу показать, что на дне вашей сумки. Потому что на своей Роро нарисовал маленькую белую обезьянку. Он очень любил бананы. Покажите дно своей сумки. Если обезьянки там нет, то можете идти, куда шли. Если она там, тогда вы вор. Покажите сумку. Давайте!

Мендел смотрел на Пенабаса. Тот молчал.

– Покажите сумку!

Мендел поднял трясущимися руками сумку. На дне была нарисована шимпанзе в профиль. Сидела под пальмой, ела банан.

– Вор! – закричала Грасьель. – Отдайте сумку!

Наконец вмешался Пенабас. Он поднял руку:

– Все не так, как вы думаете, мэм. Мы взяли сумку как вещественное доказательство.

– Вещественное доказательство? Черта с два! Вы небось уже взяли оттуда половину и поделили! Вы же только что говорили мне, что не заходили в магазин! – Не отпуская руки Мендела, Грасьель обратилась к толпе: – Вы слышали, как он это говорил?

– Слышали! – отозвалась толпа.

– Вы все слышали, как он сказал, что даже не знает, где магазин?

– Да, слышали!

– Вы лживый, вороватый, продажный коп! – крикнула Грасьель почти в ухо Менделу.

– Да что с ними церемониться?! – заявил кто-то из толпы.

– Отдайте сумку! – Женщина схватила ручку, но коп не отпускал. Они тянули каждый к себе. Грасьель, ободряемая толпой, победила. Мендел ослабил захват, не выдержали нервы.

Пенабас понял, что настало время для решительных действий.

Он выхватил пистолет и наставил на Грасьель.

– Поставь сумку и отойди. Сейчас же!

Она не подчинилась. Тогда он взвел курок, чтобы подчеркнуть серьезность намерений. Толпа немного подалась назад. Грасьель отпустила сумку, но не отошла. Она встала, уперев руки в бока, охваченная гневом. На ее глазах были слезы.

– Роро копил деньги всю жизнь. А вы… вы их… украли.

Копы начали пятиться.

– Как вам не стыдно! – крикнула Грасьель им вслед. – Но я запомнила ваши фамилии! Пенабас и Мендел. Я напишу на вас жалобу, на воров!

Мендел остановился.

– Вот скотина.

– Чего ты? – спросил Пенабас.

– Отдам ей сумку.

– Какого черта?!

– Мы погорели. Я не хочу садиться в тюрьму.

Сзади раздался ужасный треск. Они увидели, что их автомобиль дубасят палками, клюшками и металлическими стержнями. Заднее стекло уже было разбито, шины разрезаны, двое детей на крыше сбивали проблесковый маячок. Но что еще хуже, с Пятьдесят четвертой к ним двигалась толпа.

И с другой стороны тоже, во главе с Грасьель.

Копы посмотрели друг на друга, соображая, как выбраться из ситуации. В воздух взлетела бутылка и ударила Пенабаса в затылок. Он упал, уронив пистолет. Толпа ринулась на них. Менделу угодил в бок кусок кирпича. Он уронил сумку, полез за пистолетом, но получил удар по ногам и опрокинулся на спину. Его начали бить ногами и всем, чем можно. Мендел потерял сознание.

А Пенабас, оглушенный, с разбитой головой, сумел отползти в сторону, незамеченный. Он поковылял по Второй авеню. Вначале медленно, потому что кружилась голова, а затем собрался с силами и побежал. Вслед ему летели камни и палки. Затем он услышал шаги. Его преследовали. Пенабас выскочил на Пятьдесят шестую улицу, надеясь увидеть полицейскую машину, но там вообще не было движения. Он побежал дальше. Бежал и молился:

– Боже, не позволь им убить меня! Не позволь им убить меня! Пожалуйста…

И случилось чудо. Единственный автомобиль, желтое такси, свернул в его сторону.

Пенабас выскочил на проезжую часть, взмахивая руками. Такси замедлило ход и остановилось. Пенабас взглянул на небеса:

– Спасибо, Боже!

Затем он обратился к водителю, неприметному чернокожему мужчине:

– Приятель, увези меня отсюда!

Он попытался открыть дверцу такси. Она была заперта.

– Давай же, приятель! Меня хотят убить. Открой эту чертову дверцу!

Водитель очень спокойно смотрел вперед на двигающуюся к ним толпу.

– Давай же! Пожалуйста!

Таксист взглянул на Пенабаса, и тот неожиданно узнал его.

Потянулся к кобуре, но вспомнил, что уронил пистолет на улице. Водитель же пододвинулся к дверце, и Пенабас подумал, что он собирается открыть ее. Но водитель поднял с сиденья обрез и выстрелил копу в лицо.

Макс и Джо стали свидетелями, как таксист застрелил копа. Они двигались по Пятьдесят шестой улице. Такси быстро отъехало, взвизгнув шинами, даже раньше, чем тело копа упало на асфальт.

– Убит полицейский! Убит полицейский! Пятьдесят шестая улица! – крикнул Макс в микрофон рации.

Джо притормозил и вылез посмотреть на упавшего полицейского.

– Пожалуйста, сообщите свои намерения, – прохрипел в ответ голос диспетчера.

Макс посмотрел в ветровое стекло. Джо отрицательно покачал головой. Коп был мертвый.

– Мы будем преследовать преступника. Он водитель желтого такси. Двигается по Пятьдесят шестой улице. Просим поддержки.

Они гнались за такси через Лимон-Сити, где всюду возникали беспорядки, словно вскрылся созревший болезненный нарыв. Почти на каждой улице громили автомобили, грабили магазины, били в домах окна, избивали людей. В воздух летели камни, бутылки и прочие предметы.

Подкрепления нигде не было. По рации сквозь трески пробивались отчаянные просьбы о помощи. Сообщали, что копов выбрасывают из машин, уже слышны выстрелы.

Макс держал в одной руке пистолет, в другой винтовку. Как только они тормозили или останавливались, чтобы не наехать на пешеходов, их забрасывали камнями, пытались разбить стекла. Погромщики суетились, переливая бензин из автомобильных баков в бутылки. Вскоре запылали первые здания, затем шины автомобилей. Улицы наполнились густым едким дымом.

Такси выехало на Третью авеню, где было сравнительно чисто, и понеслось вперед. Макс и Джо сели ему на «хвост». Макс высунулся из окна и попытался выстрелить в шины, но водитель двигался зигзагом, и точно прицелиться не удавалось.

Неожиданно дорогу перегородил грузовик с погромщиками. Такси свернуло в сторону, выскочило на встречную полосу и рвануло по ней в противоположном направлении мимо «шевроле».

Джо дал задний ход, развернулся, и они успели увидеть зад такси, скрывающегося в боковой улице. «Шевроле» выбрался на бульвар, забитый погромщиками, которые жгли машины. Желтое такси стояло, брошенное на середине дороги. Все четыре дверцы широко распахнуты. Вокруг него суетились люди.

Макс окинул взглядом толпу. Справа на тротуаре стоял человек, спокойно взирал на бесчинства. В джинсах, черной футболке с рукавами, белых кроссовках. В руке он держал обрез.

– Вот! Это он, таксист! – Макс показал на человека и открыл дверцу.

Таксист повернулся и пошел, поглядывая на них через плечо.

– Ну и что будем делать? – спросил Джо.

– Я пойду за ним, – ответил Макс, выбираясь на тротуар.

Таксист увидел, что он приближается, и сменил неторопливый шаг на бег.

Джо сообщил о своем местонахождении диспетчеру, снова попросил подкрепления и, ворча на неугомонного напарника, вылез из автомобиля.

Макс следовал за таксистом сквозь толпу возбужденных и обозленных людей. Таксист двигался с проворством газели. Макс, подпитываемый адреналином, упорно тащил свои девяносто килограммов застоявшихся мускулов. В тяжелом пуленепробиваемом жилете, только что из госпиталя, еще не полностью выветрилось обезболивающее, по лицу струился пот. Он пробивался вперед как танк, круша, отталкивая, опрокидывая, давя любого, кто недостаточно быстро убирался с пути. Некоторые пытались добраться до единственного белого в этом бурлящем котле кулаками или ногами, но он уворачивался, делал финты и бил наотмашь прикладом ружья по животам и лицам или стрелял поверх голов. Джо прикрывал его. Когда один погромщик подбежал к Максу сзади с мясным секачом, Джо застрелил его без колебаний и двинулся дальше.

Таксист мчался по тротуару, словно скользил по льду. Он пересек улицу, протиснулся сквозь толпу, волокущую мебель из магазина. Макс следовал за ним, опрокинув старика, которого несли, высоко подняв в кресле.

Таксист обежал вокруг коричневого трехэтажного здания. Макс достиг угла в тот момент, когда тот быстро взбирался по пожарной лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. На верхнем этаже он подобрался к ближайшему окну, открыл его снизу и влез.

Макс решил подождать Джо.

– Он на третьем этаже. Вторая комната справа. Окно оставил открытым. – Макс посмотрел на Джо. – Ты заходи спереди.

Джо кивнул и направился ко входу в здание, а Макс начал тихо подниматься по лестнице.

Заглянув в окно, он опешил, увидев просторное помещение, почти зал, с некрашеным деревянным полом. Белые стены изрисованы желтыми и черными символами вуду – змея, обвивающаяся вокруг свечи, гроб с крестом на крышке, руки, сжимающие треснувший череп. На противоположной стене большая фреска – Барон Самеди идет по деревне, собирает кости.

Таксист сидел на полу, лицом к стене, будто разглядывал нарисованный маслом большой черный крест с перекладиной, обернутой лиловой материей. Обрез валялся рядом. Больше в помещении никого не было.

Макс осторожно забрался в комнату, подкрался на цыпочках и нацелил пистолет в голову таксиста.

– Не шевелись, подонок! Полиция!

Таксист не пошевелился.

– Ложись лицом вниз на пол, руки за голову!

Таксист по-прежнему сидел без движения. Макс отшвырнул ногой обрез и опрокинул таксиста на пол. В этот момент стена с фреской затрещала, и через несколько секунд в комнату вломился Джо. Макс повернул таксиста. Вначале он его не узнал. Ничем не примечательное лицо, типичный чернокожий. Но было что-то знакомое во взгляде, и этот намек на улыбку…

Букман.

Макс замер и невольно шагнул назад. Вот он, фантом, лицо которого видели считанные единицы из живущих на земле. Букман лежал неподвижно, раскинув руки ладонями вверх. Смотрел на Макса как на старого знакомого. Макс не мог вымолвить ни слова. Джо тоже. Они поставили Букмана на ноги, подтащили к стене и обыскали.

– Открой рот и высунь язык, – приказал Джо.

Букман изобразил зевоту и выкатил раздвоенный язык – бледно-розовый, за исключением красных остроконечных концов.

Джо и Макс поморщились.

– Убери, – с отвращением пробормотал Макс.

Он внимательно осмотрел Букмана, держа ствол ружья в нескольких дюймах от головы. Худой, долговязый… Вот только глаза, пристально смотрящие на Макса, свидетельствовали об огромной внутренней силе, воле и способности делать то, что не могут другие.

– Соломон Букман, ты арестован, сволочь, – проговорил Макс. – Ты имеешь право молчать. Все, что ты скажешь, может и будет использовано против тебя. Ты имеешь право на адвоката. Если нет денег, чтобы нанять адвоката, штат предоставит его тебе бесплатно.

Макс поискал стул, куда можно посадить Букмана, чтобы допросить о покровителе на самом верху. Но стульев не было. Только сейчас он сообразил, что на месте этого ритуального зала прежде располагались четыре отдельные квартиры. За окном в небо вздымались клубы черного дыма, низко над крышами пролетел полицейский вертолет. До окончания беспорядков выводить отсюда Букмана нельзя. Их автомобиль уже, наверное, сгорел.

– И ты также имеешь право…

Макс вспомнил, что ему пришлось испытать, когда парикмахер протыкал иглой губы, как он чуть не убил Элдона и Джо. Затем он подумал о Сандре, как Букман ее похитил.

– …написать на меня жалобу…

Хрупкая перегородка, отделяющая в нем человека от зверя, с треском сломалась.

– …за жестокое обращение.

Прикладом ружья Макс сильно ударил Букмана по лицу. Тот повалился, выплюнул кровь, попытался подняться, но Макс схватил его за плечи и швырнул о стену. А затем стал колотить, как боксерский мешок, бил кулаками по голове и торсу. Под градом ударов Букман обмяк, но Макс не остановился. Что-то выкрикивая и рыча, он продолжал избивать его, лежащего ничком.

Букман перестал шевелиться, но Макс, охваченный слепой мстительной яростью, не замечал этого. Ему все было безразлично.

Он схватил Букмана за голову и начал бить об пол.

Джо решил вмешаться. Он схватил Макса в свои медвежьи объятия и оттащил.

– С него достаточно, Макс! И с тебя тоже! Хватит!

Макс вырывался, но Джо держал его, прижав к стене, навалившись всем телом.

– Успокойся, Макс! Довольно! Уже довольно…

Джо не отпускал друга, пока не заметил в его глазах проблески рассудка.

– Давай все сделаем по правилам. Хорошо?

Макс глубоко дышал. Наконец посмотрел проясненным взглядом и кивнул.

Джо отошел, но тут Макс увидел, что Букман встал и смотрит на них, особенно на Макса. Распухшие глаза почти закрыты, нос и рот в крови, левая щека раздута, и все же в его облике был какой-то намек на веселье.

А затем случилось невероятное. Букман резко развернулся и рванул к окну с почти неестественной скоростью, точно увлекаемый невидимой рукой. Он прыгнул ногами вперед, разбил стекло, выбил раму и полетел вниз.

Макс и Джо подбежали к окну. Поразительно, но Букман был уже на ногах и мчался в сторону улицы. Они спешно спустились по пожарной лестнице. Там, где упал Букман, повсюду была кровь. И то направление, где он скрылся, тоже было отмечено следами крови.

По этим следам они и пошли. По тротуару, затем через улицу. В районе уже действовали подразделения спецназа. Предгрозовое небо бороздили вертолеты. Темные тучи смешивались со столбами черного дыма, поднимающегося от сожженных зданий и автомобилей. В лицо дул горячий грязный ветер, насыщенный парами бензина.

Они шарили слезящимися глазами по асфальту, выискивая следы, оставленные Букманом. Крови становилось все больше, похоже, у него была повреждена артерия. Чем быстрее он бежал, тем больше терял крови. У Букмана оставалось мало времени, и у них тоже, если хотели застать его живым.

Они двигались по улицам, наблюдая эпизоды беспорядков. На одной развернулось полномасштабное сражение полиции с погромщиками. Копы были в шлемах и с дубинками. На другой дымились два автомобиля, столкнувшиеся у прачечной-автомата. Дальше виднелся почти пустой разграбленный супермаркет. Улицу перебежал человек с аквариумом в руках, навстречу ему женщина толкала тележку с клюшками для гольфа. А прямо на тротуаре группа снаряжала бензиновые бомбы.