Текст книги "Король мечей"
Автор книги: Ник Стоун
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)
Ник Стоун
Король мечей
Посвящаю отцу
Выражение благодарности
Большое спасибо дорогой Гиацинт, без которой Земля перестала бы вертеться, а также моим братьям, Себу и Руперту.
Приношу особую благодарность Кэролин Майкл, Дориану Карчмару, Роуану Лотону, Тому Уэлдону, Джонатану Бернему, Робу Уильямсу, Джейсону Крейгу, Анне-Марии Ривере, Генри Стедману и Грехему Лоу, который снабдил меня информацией.
Большое спасибо Могучим Бромфилдам: Люси, Сесил, Колин, Джанис, Эми, Дэвиду, Соне, Изабелле, Габриэле; Брайану, Линетт, Дину, Брайони, Эшли, Серили; Грегори, Ноуэллин. Эрролу и Дуэйну Томпсон, Лин Браун, Эндрю и Донне Бен. Дяде Ленни, Соне и Роберту Филлипс, Надин Рэдфорд, Тиму Хиту, Сьюзенн Лувелл, Томасу Каррадерсу, Салли и Дику Галлагер, Кэрол Рейд, Марии Бивинс-Смит, Кену Бруэну, Потрясающей Грейс, Графу, Киму, Паски, Лоре, Марио Дон-Паскуалесу, Кеймбриджу (который, как всегда, на высоте), Эллен Каннер, Митчеллу Каплану, Энджи Робинсон, Тони Бернсу, Стиву и Дженетт Маркевич, Ричарду Таунели, Салли Рили, загадочным девочкам Айо и Лиззи, Крису Симменсу, Нан Маунсли, Крису Халсаму, Джо Велтре, Джейн Опоку, Тонн Лейси. Рику Саба, Крису Масуотерсу, Алексу Уэлчу, Клэр Оксборро, Райану, Гэри, Часу Куки, Гору. Легендарному Симусу (всегда оригинальному и неподражаемому), Кэл и Маркусу Деграмон, Шотландцу Джону, Маркусу, Питу Уайлду, Кристине Стоун, Рут Дадли-Эдвардс, Бекки Паркер, Эндрю Холмсу, Биллу Пирсону, Паули и Тине Тойвола, «Шестипалому» Джиму Келли, Сеньору Мигелю, Эмме и Тони, Став Шерес, Доминик Томпсон, Нику Джоесу, Ллойду Стрикленду, Ричарду Рейнолдсу, Фуаду, Кои, Абдулу и Шахиду, Стиву Пардому, Фрэнки. Марку и Скотту, Баттерси, Яну. Ви и Айазу, Алану Джорджу. Куки, Ричарду Томасу, Нику, Кейт и Гесс, Элу и Педро Диас, Иоакиму «Аккесу» Кауфману, Харм Ван-Маанену – Великолепной Ниймеген, Джеральду Лоуменсу. Михаелю и семье Шмидт, Георгу и семье Бишоф, Саше Веберу, Риглис Уиттардсу из Челси, Гагги и последнему в этом списке, но не по значению, – замечательному Дону Уинслоу за очень злого Пса.
Часть первая
Ноябрь, 1980
1
Надо же, такая досада в самом конце смены! Охранник «Парка приматов» Ларри Гибсон водил лучом фонарика по обезьяне, лежавшей в семи метрах от него на траве, почти у самого забора. Обезьяна мертвая, мертвее не бывает. Крупная, с черной шерстью, застыла мордой вверх в позе распятия. Ларри не знал, к какому из пятнадцати видов, указанных в проспекте зоопарка, она принадлежит, да и знать не хотел. Нужно принимать решение немедленно.
Он взвесил варианты. Конечно, мертвого Кинг-Конга в траве можно было не заметить. Это проще всего. Ведь до конца смены оставалось десять минут. Не заметил, и точка. А можно запустить звуковую сигнализацию и притаиться поблизости. Когда прибудут люди, присоединиться, помочь, если понадобится. Вдобавок ко всему жутко хотелось спать. Он уже бодрствовал пятьдесят девять часов. Столько ему еще не приходилось. Прежде Ларри удавалось не спать самое большее двое суток. Это все благодаря особым таблеткам, какие дают морпехам. Он проглотил их вечером в воскресенье. А сегодня что, утро среды? То-то и оно. Таблетки закончились, и сон теперь не обманешь.
Ларри посмотрел на часы. Двадцать одна минута шестого. Скорее бы добраться до дома, положить голову на подушку и наконец заснуть. Дело в том, что к часу ему опять нужно на работу. На сей раз в супермаркет, где Ларри трудился тоже охранником. Разумеется, если бы не алименты, он бы так напрягаться не стал. Но здесь, в зоопарке, платили больше, хватало на жилье и питание. Кое-что даже оставалось для нехитрых развлечений. Нет, рисковать не стоит. Такую работу терять нельзя.
Доктор Дженни Голд встрепенулась от телефонного звонка. Она дремала с надетыми наушниками. Звонил охранник из сектора 1, ближайшего к входным воротам.
– Тут лежит мертвая горилла.
«Только бы не Брюс», – мысленно произнесла Дженни.
Она работала главным ветеринаром зоопарка с самого его открытия, то есть уже девять лет. «Парк приматов» создали выходцы из Гонконга братья Гарольд и Генри Юй. В то время в Майами уже существовал зоопарк с одними обезьянами, знаменитые «Обезьяньи джунгли» на острове Саут-Дейд, далеко от пляжей и отелей. Братья рассудили, что «Обезьяньи джунгли» имеют лишь двадцать пять процентов от того, что можно получить, если подобраться ближе к кошелькам туристов. Они построили «Парк приматов» на пустыре, рядом с группой отелей, надеясь составить существующему зоопарку серьезную конкуренцию. У них обитали двадцать восемь видов обезьян. Прежде всего шимпанзе, которых одели в синие шорты, желтые клетчатые рубашки, красные солнцезащитные козырьки и научили довольно мило подражать людям. Шимпанзе даже играли в мини-гольф, бейсбол и футбол. Гориллы исполняли свой главный трюк – били себя в грудь и рычали. Бабуины показывали розовые голые зады и скалили клыки. Там можно было полюбоваться и на совсем редких обезьян – прыгунов-молохов, лемуров и паукообразных обезьян, коатов, умных, подвижных существ с коричневыми головами. Однако, несмотря все это, «Парк приматов» не процветал. Главными в городе по-прежнему оставались «Обезьяньи джунгли». Этот зоопарк существовал почти сорок лет и считался местной достопримечательностью наряду со старинным испанским монастырем, кварталом в стиле ар-деко, виллой Бискайя, отелем «Билтмор» и гигантской неоновой рекламой крема для загара «Коппертон». Новый зоопарк не приживался, посетителей было не много. Братья Юй подумывали о том, чтобы прекратить затею и продать участок.
Но прошлым летом самец горной гориллы Брюс – всего их в «Парке приматов» было четыре – поднял окурок сигары, который бросил неподалеку от него какой-то посетитель-хам, и начал им попыхивать. Это занятие Брюсу настолько понравилось, что он ухитрился выпустить пять великолепных колец чуть ли не в форме олимпийского символа. К счастью, в тот момент рядом были люди. Брюса кто-то сфотографировал и послал снимок на телевидение. Сюжет понравился, и в «Парк приматов» срочно прислали съемочную группу. Брюсу снова дали закурить и потом показали в шестичасовом выпуске новостей. И все. «Парк приматов», что называется, раскрутили. Люди повалили посмотреть на Брюса. Приносили сигары, сигареты, а некоторые даже трубки, бросали горилле, она непрерывно курила, заходясь кашлем. Брюса пришлось содержать отдельно. От него так воняло, что другие гориллы отказывались находиться рядом.
Дженни протестовала, говорила, что так поступать с животным жестоко, а в ответ ей показывали бухгалтерскую отчетность. Она решила искать другую работу.
Охранник сидел, уныло уставившись в окно с толстым небьющимся стеклом. Когда Дженни вошла, он повернулся:
– А где ветеринар?
Дженни была маленькая и моложавая, что многих вводило в заблуждение. Ее часто принимали за несовершеннолетнюю. Вряд ли еще какой-нибудь женщине в тридцать шесть лет приходилось показывать в баре документы, чтобы обслужили.
– Я ветеринар, – с обидой ответила она.
У нее и без того было скверное настроение, потому что объявили результаты выборов. Право въехать в Белый дом получил Рональд Рейган, бывший актер, в основном снимавшийся в фильмах категории Б. В принципе ничего неожиданного в этом не было. При Картере экономика резко пошла на спад, а тут еще этот захват американского посольства в Иране, но Дженни все же надеялась, что американцы не столь слепы, чтобы голосовать за Ронни.
– Где?
– Там. – Охранник показал в окно.
С высоты второго этажа виднелась травянистая поляна, за ней простирались рукотворные джунгли, где обитали обезьяны. Рассвет уже начал разгонять полумрак, так что Дженни смогла разглядеть на траве черный силуэт в форме заглавной буквы Т. Какая именно это обезьяна, видно не было.
– Как он туда попал?
– Наверное, электричество в заборе отключилось, – произнес охранник, не глядя на нее. – Такое случается.
Джунгли окружал высокий проволочный забор, по которому был пропущен слабый электрический ток. Достаточный, чтобы оглушить любую обезьяну, вознамерившуюся через него перелезть.
– Пойдемте посмотрим, – предложила Дженни.
Вначале они зашли в комнату первой помощи, где Дженни взяла сумку с медикаментами и пистолет, стреляющий стрелами с успокаивающим препаратом. Выбрала самый большой, «ремингтон», который обычно использовали для львов и тигров.
– Вы что, собрались туда? – с тревогой воскликнул охранник.
– Я именно это и имела в виду, когда сказала «посмотрим». А в чем дело?
– Нет, все в порядке. – Охранник натянуто улыбнулся.
– Тогда пошли. – Дженни протянула ему пистолет. – Вы умеете этим пользоваться?
– Разумеется.
– Если горилла вдруг очнется, стреляйте куда угодно, только не в голову. Вы меня поняли? – Охранник кивнул, продолжая улыбаться. Эта улыбка начала действовать ей на нервы. – И еще. Если напряжение в заборе действительно отключено, то могут появиться другие обезьяны. Захотят посмотреть, чем мы занимаемся. Большинство безвредные, однако остерегайтесь бабуинов. Они кусаются. Хуже, чем питбули. Зубы такие, что прокусят до кости.
Охранник по-прежнему улыбался своей чертовой улыбкой, но Дженни отчетливо видела, что он боится. Нижняя половина лица у него была будто парализована.
Он заметил ее взгляд и облизал губы. Во рту было сухо.
– А что делать, если их будет… слишком много?
– Бежать.
– Ладно.
Они спустились ко входу в туннель. Дженни ухмыльнулась в спину идиота охранника, который двигался робко и неуверенно, точно преодолевал крутой скалистый склон, ведущий к месту казни.
– Приближайтесь медленно, – предупредила она.
Ларри Гибсон снял предохранитель и вышел наружу. Следом Дженни.
Джунгли оглашали гортанные, свирепые крики обезьян. Сердитое ворчание, рычание, вой, вопли и рев. Так они охраняли свою территорию и детенышей. Все это сопровождалось треском веток, когда обезьяны перескакивали с одной на другую, шелестом листвы и шорохом кустов. В нос ударял едкий, животный, опьяняющий запах свежего навоза, мокрого сена и влажной почвы джунглей, где все цвело и одновременно гнило.
Ларри заходил на цыпочках сбоку, как велели. Ветеринар светила фонариком. Теперь, приблизившись, он увидел, что шерсть животного слегка отливает зеленым, будто ее посыпали металлическим и блестками.
Ему вдруг показалось, что животное издает какие-то звуки. Он остановился, прислушался. Звуки были едва слышны. Их заглушало громкое пение птиц, встречающих рассвет. Сквозь эту какофонию пробивалось нечто похожее на тихий стон.
Ларри обернулся, не снимая палец с курка, продолжая целиться в бок распростертого на траве животного.
– Он вроде… живой. Ранен, что ли? Посветите получше.
Дженни подошла ближе. Когда на гориллу упал яркий свет, она будто застонала громче. Но теперь было ясно, что это не стон, а гудение. Ларри вспомнил, как однажды в баре накрыл стаканчиком от виски осу. Вот такой это был звук. Оса неистовствовала, пыталась выбраться, билась о стенки стаканчика, становясь после каждой неудачной попытки все свирепее, пока не погибла от изнеможения.
Ларри стоял не шевелясь, сжимая потной ладонью рукоятку пистолета.
– Что… это?
Крик Дженни словно разбудил животное. Горилла вдруг встрепенулась и подняла голову.
Они отступили на несколько шагов. Гул стал громче. А затем с проворством, неожиданным для такой туши, горилла вскочила и ринулась на них.
Ларри оттолкнул Дженни назад и выстрелил в темноту. Стрела пролетела мимо цели, горилла продолжала идти прямо на него, издавая жуткий свистящий вопль, похожий на звук токарного станка во время обработки детали на высокой скорости.
Он полез за своим пистолетом, но не успел. Помешали маленькие твердые окатыши, налетевшие ураганом со всех сторон. Они ударяли ему в руки, уши, шею, ноги, грудь. Жадно присасывались ко всем участкам обнаженного тела. Лезли в ноздри, забивали уши. Он закричал, и они сразу забили ему рот, проникли в горло, кучей скопились на языке и внутренней стороне щек.
Ларри упал на траву, кашляя, отплевываясь и давясь рвотой, ожидая, что разъяренная горилла растопчет его, и самым краем сознания удивляясь, что этого до сих пор не произошло.
Дженни прибежала в комнату охраны, набрала девять-один-один. Ожидая соединения, смотрела в окно на охранника, которого продолжало выворачивать наизнанку. Бедный парень. Он так и не понял, что там такое было.
Когда в трубке послышался голос оператора, Дженни попросила прислать «скорую помощь» для охранника, наглотавшегося мясных мух, и полицию, поскольку на территории «Парка приматов» обнаружен мертвец.
Да, мертвой оказалась не горилла, а человек, лежавший там же. Именно этим мертвецом лакомились мухи, пока их не потревожил охранник.
2
– Кто сказал, что это убийство? – Детектив-сержант Макс Мингус посмотрел на своего напарника Джо Листона.
– Никто.
– Тогда что мы здесь делаем?
– Свою ра-бо-ту, – медленно произнес Джо.
Они приняли вызов диспетчера по дороге в управление уголовного розыска Майами. Отвертеться не удавалось, «Парк приматов» был им по пути. Макс никаких разговоров не слышал, потому что спал, прислонившись к окну. Джо только что ввел его в курс дела, когда остановил машину у ворот зоопарка.
– Мы здесь побудем до приезда криминалистов. Присмотрим, чтобы никто не наследил. Сами соваться ни во что не станем. Нам это не надо. Писать потом отчет и вообще. Верно?
– Да, – согласился Макс.
Они еще не оправились после вчерашнего загула. Повод, правда, был достойный – объявление результатов президентских выборов. Гуляли, как обычно, в баре, что рядом с управлением, в центре города. Копы в штатском любили заглядывать сюда в конце дня, где смешивались с толпой «белых воротничков», которые работали поблизости в банках, адвокатских фирмах, издательствах и разных агентствах. После знакомства «белые воротнички» угощали копов выпивкой и слушали истории из их многотрудной жизни. О серийных убийцах и перестрелках с гангстерами. Слушали с благоговением, широко раскрыв глаза, почти как дети. Они были заезжены работой и не знали ничего, кроме этой самой работы, хотя некоторые занимали в своих фирмах весьма высокие должности и потому находили родственные души в этих заезженных своей работой, усталых копах, которые не знали ничего, кроме этой своей работы. Да и что это за работа! Деньги им платили мизерные, если учесть риск, какому они ежедневно подвергались. Впрочем, подобные встречи в баре оказывались копам весьма полезны. Можно было получить приработок, и неплохой. Что угодно, начиная от банальной охраны помещений до консультаций и частных расследований. Макс и Джо ходили туда не так уж часто, и только чтобы выпить. Трепаться о своей службе с посторонними не любили, держались отчужденно, и те тоже их сторонились.
Когда с экранов всех четырех телевизоров объявили о победе Рейгана, восторг присутствующих был столь же оглушительный, как и возмущение при появлении Картера, признавшего поражение со слезами на глазах. Джо расстроился. Он всю жизнь был демократом и восхищался Джимми Картером. Считал его человеком принципов, честным и достойным. Но остальные копы в городе Картера ненавидели из-за «Нашествия на бухту Мариэль», после которого жизнь копа в Майами превратилась в кошмар.
Это было действительно настоящее нашествие. С пятнадцатого апреля по тридцать первое октября в бухту Мариэль почти беспрерывно прибывали разнообразные плавсредства с кубинскими беженцами, в основном дырявые лодки. Всего сто двадцать пять тысяч человек. Разумеется, это делалось с ведома и даже по прямому приказу Фиделя Кастро. Определенную часть беженцев составляли противники режима, но он воспользовался случаем, чтобы, по его словам, «слить на Америку кубинские сортиры». Кастро приказал очистить улицы кубинских городов от пьяниц, нищих и проституток, а также выпустить из тюрем и психиатрических больниц самых злобных и свирепых обитателей. Их посадили в лодки и пустили в сторону бухты Мариэль. Городские власти Майами не знали, что делать. Требовалось вмешательство президента. Но Картер выпустил ситуацию из-под контроля, и большинству беженцев удалось осесть в Майами. В результате за эти шесть месяцев преступность в городе резко взлетела. Непрерывно множились убийства, вооруженные ограбления, домашние кражи и изнасилования. Копы не могли с этим справиться. Так получилось, что к тому времени полиция Майами была недоукомплектована кадрами и недофинансирована. Копов буквально захватили врасплох. Никогда прежде им не приходилось сталкиваться лицом к лицу с новой породой преступников – бедняками «третьего мира», которым нечего терять, понятия не имеющими о сострадании и угрызениях совести. Насилие являлось для них образом жизни.
Еще сильнее усугубили ситуацию расовые волнения, начавшиеся семнадцатого мая, самые крупные после бунта в Уоттсе. [2]2
Негритянские волнения в районе Уоттс Лос-Анджелеса в августе 1965 г., когда погибли тридцать пять человек и около тысячи были ранены. – Здесь и далее примеч. пер.
[Закрыть]В декабре четверо полицейских избили безоружного чернокожего Артура Макдаффи. Рано утром он с шумом пронесся по улице на мотоцикле. Полицейские догнали и так его отдубасили, что он впал в кому. Потом они пытались доказать, что никакого избиения не было и Макдаффи врезался в столб на мотоцикле. В общем, валили на несчастный случай. Позднее от полученных травм Макдаффи скончался, и полицейских привлекли к суду. Жюри присяжных, состоящее исключительно из белых, оправдало их, несмотря на убедительные доказательства вины. Это вызвало негодование негритянской общины города. Копившиеся много лет злость, обида и возмущение несправедливостями полиции вырвались наружу.
Это, конечно, так, но все равно Джо не доверял Рейгану. Единственный фильм с его участием, который ему нравился, – «Убийцы». Здесь Рейган играл роль хорошего человека, ставшего жертвой наемного убийцы. Больше ничего положительного в избранном президенте Джо не видел.
Что касается Макса, то он, будучи убежденным республиканцем, разумеется, голосовал за Рейгана. Без колебаний. Политические симпатии напарников не изменились с того дня, когда они начали работать вместе в патрульной службе десять лет назад. Макс тогда был ярым приверженцем Никсона. Он и сейчас продолжал говорить о нем лишь в превосходной степени, несмотря ни на какой Уотергейт.
– Ты не думаешь, что приводить сюда детей можно только в наказание? – произнес Макс, разглядывая вход в «Парк приматов».
Джо рассмеялся:
– Месяца два назад я привозил сюда племянника, Кертиса, ему пять лет. Он хотел увидеть живых обезьян. Ну, я предложил ему на выбор: либо сюда, что ближе, либо в Сауд-Дейд в «Обезьяньи джунгли». Когда мы подъехали и встали на это место, где мы с тобой сейчас, Кертис заревел и отказался входить.
– И куда вы отправились?
– В «Обезьяньи джунгли».
– Ему понравилось?
– Поначалу да, а потом одна обезьяна его сильно напугала.
Макс рассмеялся.
Вход в «Парк приматов» был оформлен в виде головы черной ревущей гориллы со свирепыми глазами, высотой семь метров. Посетителям предстояло войти в открытую пасть под оскаленными заостренными зубами. Высокие стены по обе стороны также были разрисованы обезьянами. Дирекции, очевидно, хотелось представить все виды, обитающие в зоопарке, что похвально, но художник изобразил приматов в агрессивных позах и очень злыми. Они враждебно разглядывали посетителя, изготовившись к нападению. Как кому-то могло прийти в голову, что подобное оформление привлечет публику?
Детективы вышли из машины. Макс потянулся, зевнул, повертел шеей, ожидая, пока Джо достанет из багажника сумку с материалами для обследования места преступления. В сумке находились зеленые латексные перчатки, деревянные шпатели для отдавливания языка, пергаминовые пакеты и конверты для сбора вещественных доказательств, фотоаппарат «Полароид» и баночка со специальной ментоловой мазью для губ и ноздрей, подавляющей запах смерти.
Странная пара, думала Дженни, наблюдая за работой детективов. После разговора с ней они занялись мертвецом. Более разных напарников трудно вообразить. Мингус, белый, голубоглазый, с короткими темно-каштановыми волосами, резкий до грубости. От него разило табаком и перегаром. Вид заспанный, наверное, прикорнул в автомобиле по пути сюда. В летних брюках из черного твида, белой рубашке с открытым воротом и серой спортивной куртке. Все мятое и висело на нем, будто с чужого плеча. Высокий, крепкий, широкоплечий, с короткой мощной шеей. Симпатичный. Да, несмотря на щетину на щеках, всклокоченные волосы, давно не видевшие расчески, и глаза, покрасневшие то ли от недосыпа, то ли с похмелья, а скорее от того и другого, Мингус все равно был симпатичный. Правда, от него исходила какая-то смутная угроза. Казалось, внутри этого человека находится туго закрученная пружина, готовая раскрутиться в любой момент с непредсказуемыми последствиями. Дженни была уверена, что он из тех копов, которые выбивают показания из подозреваемых и дурно обращаются с подружками. Она поискала глазами у него на руке обручальное кольцо, но не нашла.
Детектив Листон чернокожий. Хорошо ухожен, в темно-синем костюме, светло-голубой рубашке и в тон ей галстуке с золотой булавкой. Похож на торгового представителя крупной корпорации, только начавшего свой рабочий день. Листон задал ей несколько вопросов относительно обнаружения мертвеца. Спросил, как Дженни провела ночь, не заметила ли чего-нибудь подозрительного. Настоящий профессионал, знающий, начитанный и вежливый. Он настолько располагал к себе, что Дженни сожалела, что ничем не может ему помочь. Детектив напомнил ей знаменитого футболиста Эрла Кемпбелла. Тот же рост, то же сложение, та же манера поведения. У него, как и у напарника, тоже отсутствовало обручальное кольцо.
– Похоже, он лежит тут мертвый уже две недели, – произнес Макс, расстегивая манжеты рубашки и заворачивая их на обшлага куртки, чтобы потом поднять до локтей, как он всегда делал при осмотре трупа. Это на случай, если придется засунуть палец в рану и извлечь какой-нибудь важный фрагмент вещественного доказательства.
– По запаху – так все три, – фыркнул Джо, отворачиваясь от вони, против которой мазь не действовала. Смрад был резкий и отвратительный, словно дохлая корова в разгар лета пролежала месяц в мусорном контейнере. Как Макс выдерживает и ухитряется подойти так близко?
Погибший, голый чернокожий мужчина, находился в продвинутой стадии разложения. Он вздулся под действием смеси мерзких газов, выделяемых внутренностями, уже превратившимися в жидкость. Кожа натянута очень плотно, в некоторых местах стала полупрозрачной, как марля, так что при желании можно увидеть, что происходит с человеческим телом после жизни. Там копошились черви-паразиты и насекомые, для них это тело теперь стало домом.
Рот разглядеть было невозможно, его плотно обсели серые мясные мухи, отличающиеся от обычных мясных мух раскраской тельца в черную и белую полоску. Глаза и веки давно выели насекомые. Глазницы превратились в гнезда, кишащие извивающимися личинками, которых одну за другой подбирали крупные жуки, отливающие зеленым металлом, шествующие в колонну по одному от левого уха трупа. Они хватали личинку мощными челюстями, вытаскивали из обжитого дома и несли ее, свирепо извивающуюся, к правому уху. Параллельно, в противоположном направлении, двигался точно такой же поток жуков, производящих подобную операцию с другой глазницей. Сверху это выглядело, будто чернокожий человек плачет крупными блестящими зелеными слезами.
Рядом с трупом находились только Макс и Джо. Медики занимались охранником, наглотавшимся мясных мух. Они громко обсуждали, что его нужно везти в больницу, ставить желудочный зонд. Двое полицейских из управления Северного Майами стояли поодаль слева. Один молодой, другой пожилой – засунули пальцы за пояс, курили и выглядели скучающими. Служащие зоопарка наблюдали за происходящим через проволочный забор, сгрудившись в проходе для посетителей. Криминалисты пока не прибыли.
Тем временем обитатели зоопарка начали все сильнее проявлять беспокойство. Макс и Джо обратили внимание на громкое устрашающее рычание, раздававшееся за деревьями. Оно было похоже на львиное, но злее и острее. Заметив тревожные взгляды детективов, ветеринар Дженни с улыбкой объяснила, что обезьяны всегда ревут по утрам, желая отпугнуть соперников, их нечего бояться, они безвредные, лишь ревут, но не кусаются. Затем стали подавать голоса обезьяны другого вида. Они не рычали, а визжали, вопили, завывали, а иногда даже издавали звуки, похожие на куриное кудахтанье в очень быстром темпе. Вскоре это все слилось в громкую сумасшедшую какофонию.
Трещали ветки, шелестели листья, с каждой минутой звуки доносились отчетливее и ближе.
Макс вгляделся в джунгли и наконец увидел обезьян. Их было множество. Животные перепрыгивали с ветки на ветку, с дерева на дерево, направляясь к высокому забору, ограждающему зоопарк по периметру.
Он вернулся к трупу. Осмотрел ступни. Липкие, черные пальцы, выше следы зубов и когтей, откуда сочилась прозрачная вязкая жидкость. Некоторые отметины имели желтоватый оттенок из-за извивающихся личинок.
Макс внимательно оглядел траву. У головы трупа она примята. Значит, сюда его притащили за ноги.
Он двинулся вдоль примятой травы. След тянулся к проволочному забору высотой тринадцать метров, где висела большая яркая табличка, предупреждающая, что проволока под напряжением. Похожие заборы есть в тюрьмах строгого режима. Только там они гудят смертоносным током, а здесь было тихо. Напряжение почему-то отключили.
След заканчивался у ворот. Макс толкнул их. Они отворились. Справа что-то мелькнуло. Он повернулся и уперся взглядом в восьмерых обезьян. Приматы сидели в ряд и смотрели на него. Руки, плечи и головы светло-серые, шкура темнее. Морды тоже серые, кроме пространства вокруг глаз и носа, похожего на маску «Одинокого рейнджера», [3]3
Герой знаменитого сериала, ковбой, который появлялся в закрывающей глаза маске типа маскарадной.
[Закрыть]только у него она была черная, а у обезьян белая. Неужели это они притащили мертвеца? Не исключено, но ведь их не спросишь.
Неожиданно за забором раздалась тяжелая поступь. Две большие рыжие обезьяны с длинными отвислыми подбородками встали, перегнувшись через бревно, и начали нагло разглядывать Макса, как два гангстера-головореза в баре, ожидающие, когда подадут выпивку.
Он поспешно вернулся к трупу. Прибыли еще двое полицейских, а также медики, группа криминалистов и мужчина в круглых очках без оправы, который, казалось, приехал сюда прямо после прогулки на яхте, если судить по одежде. Белые брюки, сандалии на веревочной подошве, синий блейзер и красный шейный платок. Рыжевато-белокурые волосы спереди поредели и напоминали ворс сильно побитого молью ковра. Он разговаривал с Джо.
Макс поманил к себе напарника.
– Этот парень, вероятно, умер там. – Он кивнул в сторону джунглей. – Начал сильно вонять, и обезьяны перетащили его сюда. Криминалистам будет чем заняться.
– Да что там говорить, – пробурчал Джо. – Дело дошло до того, что трупы стали находить даже в зоопарке.
– Ладно, Джо, это не наша забота. Подождем местных сыщиков и отвалим. Кто-нибудь сообщил, когда это случится?
Джо собирался ответить, но в их беседу вмешался человек в блейзере:
– Вы здесь главный? – Он посмотрел на Макса.
– Кто вы такой? – насупился Макс.
– Итан Мосс, директор зоопарка. – Он протянул руку. Макс ее не заметил. – Как долго вы здесь пробудете?
– Сколько потребуется.
– И все же?
– Криминалисты должны выполнить работу. – Макс кивнул в сторону группы, занимавшейся трупом, пока полицейские втыкали в землю металлические пруты и окружали участок желтой лентой. – Если это окажется убийством, то зоопарк закроется на несколько недель.
– Недель? – Мосс побледнел и посмотрел на часы. – В вашем распоряжении самое большее два часа. Мы ждем очень важных посетителей.
– Только не сегодня, сэр. – Макс был вежлив по минимуму. – Ваш зоопарк является местом происшествия, вероятно, преступления. Продолжить заниматься своим бизнесом вы сможете, когда мы закончим.
– Вы не поняли, детектив. Время – деньги. – Мосс заволновался. – Скоро приедет японская съемочная группа. Они снимают рекламный фильм.
– Сэр, это не в моей власти! – отрезал Макс. – Мы выполняем то, что положено.
– Детектив! Они специально приехали из Токио. Переговоры шли целый месяц.
– Мне очень жаль, сэр, но мертвец есть мертвец. И он обнаружен на территории вашего зоопарка. Похоже, совершено преступление. Полиция должна провести расследование. На это время все остальное отменяется. Уловили? – Максу было немного жаль директора, он имел такой несчастный вид. – А вы не можете снимать в каком-нибудь другом месте?
– Нет. Только здесь. В контракте сказано, что Брюс должен находиться в своей естественной среде. – Мосс взглянул в сторону джунглей.
– Брюс? Кто он?
– Вы хотите сказать, что никогда не слышали о нем? О нашей горилле… Брюсе?
– У вас есть горилла… по кличке Брюс? – Макс улыбнулся, глядя на Джо, который одними губами по слогам произносил в его адрес: «Дурак».
– Да. Именно так! – отрывисто бросил Мосс. – А что тут смешного?
– О, ничего, – ответил Макс, – это наша с другом личная шутка. Что же делает ваш Брюс, если это так заинтересовало японцев? Поет? – Он посмотрел на Джо и подмигнул.
– Нет. Он курит.
– Курит?
– Да… курит.
– Сигареты? – недоверчиво спросил Макс.
– Да, детектив, сигареты, сигары, – произнес Мосс. – Курит. Видимо, вы не смотрите телевизор. Его показывали во всех новостях.
– Потому что он курит?
– Да, и японская фирма по производству сигарет «Сендай» заплатила нам большие деньги, чтобы использовать Брюса в своей рекламной кампании.
– Боже! – Макс покачал головой, в очередной раз шокированный человеческой жестокостью. Он сам курил, но принял решение осознанно. И уже начинал сожалеть об этом. У животного выбора не было.
– Послушайте… детектив Мингус… – Мосс сделал новый заход. Он понизил голос и наклонился ближе к Максу, который, конечно, знал, что за этим последует. – Может, мы сумеем договориться. У меня возникли трудности, и я…
Продолжить ему помешали шумные события.
Полицейский, огораживающий место, где лежал труп, вдруг повалился лицом вниз на траву, крича и ругаясь. Его ноги оказались связаны этой самой лентой, с которой он возился. Вначале все выглядело как идиотская проделка коллег. Еще смешнее стало, когда бежевая обезьяна из тех, что видел Макс, прыгнула полицейскому на спину и стала подпрыгивать, хлопая конечностями, ухмыляясь и покряхтывая, как пьяная. Он пытался сбросить ее левой рукой, затем правой, однако обезьяна проворно уворачивалась, вызывая бурную реакцию служащих зоопарка, весело наблюдавших из прохода. Это вывело копа из себя. Он рассвирепел, с трудом поднялся, но обезьяна не унималась. Она крепко обвила хвостом его лоб и прилипла к спине, а он прыгал и звал на помощь.
