Текст книги "Испытание огнем"

Автор книги: Нэнси Розенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Сэм хотел было напомнить ей, что пару дней назад советовал ей бороться до конца за свои имущественные права и отсудить у Брэда часть сбережений, которые он фактически украл у нее. Ведь он предупреждал, что эти деньги могут когда-нибудь понадобиться ей. Но не в его правилах было напоминать другим об их прошлых ошибках.

– Он не очень охотно откликнулся на мою просьбу, – произнес наконец Сэм с некоторым напряжением.

Когда Стелла стала настаивать на том, чтобы он более подробно рассказал о беседе с Брэдом, Сэм собрался с духом и выпалил:

– Я очень сожалею, Стелла, но Брэд заявил, что у него совершенно нет денег и что ты можешь сидеть в этой тюрьме, сколько тебе вздумается.

– Скотина, – пробормотала Стелла вполголоса.

Закончив разговор, Сэм положил трубку, а она уткнулась лбом в грязную стену. В нос ударила жуткая смесь различных запахов: химикатов для дезинфекции, человеческого пота и испражнений. Казалось, вся стена была пропитана этой вонью. За ее спиной громко стукнула о пол металлическая дверь, и Стелла даже подпрыгнула от неожиданности.

Из всех мерзких запахов, которые окутывали ее с ног до головы и выворачивали наизнанку, один она ощущала наиболее сильно. Стелла знала, что так пахнет не от застаревших пятен человеческой мочи и не от тюремной кухни, где варили похлебку, ничуть не напоминающую нормальную еду. Этот запах источали поры ее собственного тела. Он зарождался где-то в глубине ее существа. Это был отвратительный и жуткий запах страха.

Глава 6

Предварительное слушание дела началось ровно в час дня.

– Штат Техас против Стеллы Каталони Эмерсон, – объявила судья Люсиль Мэддокс. Голос судьи значительно усиливал маленький черный микрофон.

Стелла почувствовала некоторое облегчение, когда узнала, что судьей на предварительном слушании будет женщина. Мэддокс пользовалась репутацией справедливого судьи. Разумеется, это не означало, что она же выступит в качестве судьи на главном процессе, но то, что Мэддокс председательствовала на предварительном слушании, тоже было неплохо. Она уже оказала Стелле довольно серьезную услугу, запретив журналистам присутствовать на этом заседании.

Люсиль Мэддокс было около сорока лет, и она выглядела совсем неплохо благодаря светлым волосам и гладкой коже. Стелла слышала, что судья часто проявляла снисходительность, и это успокаивало ее. Техас отличался от всех других штатов наибольшим количеством судей, которых в народе называли «палачами». Это были настолько строгие и несговорчивые юристы, что почти каждый обвиняемый, представший перед таким судом, оказывался за решеткой, получив максимальный срок заключения. Здесь часто шутили, что если человек вознамерился совершить преступление, то лучше ему выбрать для этого любое место, кроме Техаса. В переполненных тюрьмах этого штата до сих пор сидят немало людей, которые получили вопиюще несправедливые приговоры еще в шестидесятые годы. Среди них, например, бесчисленное количество хиппи, этих «детей-цветов», отбывающих пожизненное заключение за хранение нескольких щепоток марихуаны, то есть за проступок, который в Калифорнии, например, наказывают шлепком по рукам.

В сознании Стеллы пронеслась ужасная мысль: если агентство Фитцджеральда выдвинет против нее обвинение в преднамеренном убийстве, за что в Техасе приговаривают к смерти, то она непременно будет казнена. Приговоренные к смерти заключенные обычно не очень долго томятся здесь в ожидании конца. Приведение в исполнение приговоров суда происходит в Хантсвилле регулярно. Несколько недель назад газета «Даллас Морнинг Ньюс» опубликовала статью, в которой говорилось, что после того, как в штате вновь ввели смертную казнь, более восьмидесяти осужденных сложили головы на плахе правосудия. Правда, Стелла не могла вспомнить, была ли среди них хоть одна женщина.

Получив копию иска от судебного пристава, Стелла быстро пробежала его глазами и с облегчением вздохнула. Окружная прокуратура не выдвигала обвинений, грозящих ей смертной казнью. Но, прочитав документ до конца, она заметно помрачнела. Она ожидала, что ее попытаются обвинить в смерти Рэндалла, но никогда не думала, что наряду с этим ей будут предъявлены обвинения в убийстве родителей. Да, в иске черным по белому было написано, что ей вменяется в вину поджог, а следом – еще два пункта, связанные с убийством. Кровь застыла в ее жилах. Стелла уставилась на Холли, сидевшую за столом обвинителя. Значит, хьюстонские власти решили обвинить ее во всех смертных грехах сразу, подумала она. Можно было не надеяться на то, что Холли встанет на ее защиту; теперь у Стеллы не было никаких сомнений в том, что их многолетней дружбе пришел конец.

Могла ли прокуратура штата доказать ее вину без свидетельских показаний Рэндалла? Обдумав как следует этот вопрос, Стелла пришла к выводу, что им просто не оставалось ничего другого, как предъявить ей обвинение в поджоге. Если суд не признает показания Рэндалла правдивыми, то они не смогут доказать, что у Стеллы были серьезные мотивы для его убийства. Более того: за всей этой возней Стелла без труда разглядела хитрую уловку обвинителей, она сама довольно часто прибегала к подобным шагам. Предъявляя все обвинения сразу, включая даже те, что суд может отвергнуть, обвинение тем самым получает дополнительные гарантии успешного завершения дела и избегает некоторой неопределенности, к которой может привести непредсказуемое поведение присяжных. Скорее всего Фитцджеральд предложит ей сделку: Стелла признает себя виновной в убийстве Рэндалла, а обвинение снимет все пункты, связанные с поджогом и гибелью ее родителей.

Захочет ли суд объединить все эти дела в одно общее? Поставив перед собой этот вопрос, Стелла не могла не вспомнить о деньгах. Если дело будут рассматривать отдельно, то ей предстоит выдержать несколько процессов, а значит, Брэнниген потребует от нее не пятьдесят, а все сто тысяч долларов.

Очень скоро она получит ответы на свои вопросы. Как только послышался усиленный микрофоном голос судьи, Стелла сразу же поняла, что речь идет о двух совершенно отдельных делах, а не о едином производстве. Скорее всего прокуратура штата начнет со старого дела, подумала Стелла, а потом перейдет к обвинению в убийстве Рэндалла. Если так, то у обвинителей будет достаточно времени, чтобы собрать необходимые улики и выработать надежную стратегию в отношении дела Рэндалла. Кроме того, они, видимо, постараются убедить ее в том, что лучше признаться в одном преступлении, чем подвергать себя риску быть обвиненной в нескольких сразу.

Холли казалась совершенно спокойной, хотя по всему было видно, что внешняя невозмутимость дается ей нелегко. Она лишь один раз бросила взгляд на Стеллу, когда вошла в зал суда и уселась рядом с Фрэнком Майнором. Ее светлые волосы были туго стянуты на затылке, лицо ее стало узким и чем-то напоминало профиль хищного ястреба. На этот раз она не решилась надеть то дорогое платье, которое приобрела по случаю несостоявшейся пресс-конференции. На ней строгий темный костюм, юбка которого опускалась намного ниже колен, а на ногах – черные туфли на низких каблуках с черными шнурками, завязанными бантиком. Она была похожа на строгую школьную учительницу, часто наказывающую своих учеников.

По каждому из предъявленных пунктов обвинения, независимо от того, будут они рассматриваться вместе или по отдельности, Стелле грозило тюремное заключение до конца дней. Она знала, что Холли эта грустная перспектива может показаться недостаточно суровой, чтобы заставить ее отказаться от выспренней заключительной речи. За все годы их дружбы Стелла никогда не видела на Холли такого строгого костюма.

– А сейчас мы продолжим предварительные слушания, – сказала судья Мэддокс. Она равнодушно посмотрела на Стеллу, словно показывая, что та ничем не отличается от всех остальных обвиняемых. – Миссис Каталони, я поняла, что сегодня у вас нет защитника, положенного вам по закону. Это так?

У Стеллы пересохло во рту. Она осмотрелась. Привычная обстановка зала суда казалась ей чужой и устрашающей. Прежде чем ответить, она проглотила горьковатый сгусток.

– Да, это верно.

– В таком случае вы сами будете себя защищать?

– Да, Ваша Честь.

– Прекрасно, – сказала судья. – Тогда начнем. – Она надела очки и стала не спеша зачитывать иск. – Стелла Каталони Эмерсон, именем народа штата Техас вы обвиняетесь в убийстве Томаса Рэндалла по статье 19.03 Уголовного кодекса, пункт «а»-2, которое относится к категории преступлений первой степени, дело под номером Эйч-345672. Что вы можете сказать в ответ на это обвинение?

– Я не признаю себя виновной, Ваша Честь.

– Вы также обвиняетесь в совершении поджога по делу Эйч-378941 статья 28.02 Уголовного кодекса пункт «а», квалифицирующегося как преступление первой степени. Что вы скажете в ответ на это обвинение?

– Не признаю себя виновной.

– Миссис Каталони, вы также обвиняетесь по двум статьям в совершении убийства по вышеуказанному делу: статья 19.03 Уголовного кодекса, пункт «а»-2. Оба убийства относятся к преступлениям первой степени. Ваш ответ на обвинение?

– Не признаю себя виновной, Ваша Честь.

– И, наконец, вы обвиняетесь в предумышленном убийстве по статье 19.02 пункт «а»-1, дело номер Эйч-378941 Уголовного кодекса, квалифицирующемся как тяжкое преступление. Ваш ответ на это обвинение?

– Невиновна, – в последний раз сказала Стелла, понимая при этом, что обвинение уже предоставило присяжным возможность освободить ее под залог по делу о поджоге. Если обвинители не смогут доказать, что Стелла умышленно подожгла свой дом и тем самым погубила родителей, то присяжные все же могут признать ее виновной в простом убийстве, которое произошло в результате неосторожного обращения с огнем.

– Миссис Каталони, вы намерены воспользоваться услугами адвоката в ближайшее будущее?

– Да, Ваша Честь, – подтвердила Стелла. – Я хочу сказать, что постараюсь это сделать.

– Я настоятельно рекомендую вам это сделать, – сказала судья Мэддокс, опустив протокол. Ни один более или менее ответственный юрист никогда бы не посоветовал обвиняемому самому заниматься собственной защитой. – Я понимаю, что вы адвокат, – продолжила судья, – и к тому же неплохой. Но в таком сложном и запутанном деле, как это, вам все-таки следует положиться на мастерство компетентного и независимого специалиста. Не сомневаюсь, что вы сами это прекрасно понимаете.

– Да, Ваша Честь, – грустно признала Стелла.

– Если речь идет о непомерно большой для вас сумме денег, – продолжала Мэддокс, – я могу предоставить вам общественного адвоката, который будет защищать ваши интересы в суде.

– Пока в этом нет острой необходимости, – сказала Стелла, от всей души желая, чтобы это было правдой. В конце концов она может взять кредит под залог своего дома. Пока это единственный способ получить наличные деньги для оплаты адвоката.

Холли предложила судье назначить дату проведения предварительного слушания дела. Мэддокс посмотрела на Стеллу и спросила, устроит ли ее 20 августа?

– Да, Ваша Честь, я согласна, – сказала Стелла, прикинув, что этот день наступит уже через неделю. Ну что же, подумала она, чем раньше – тем лучше. Вслух она добавила, немного подумав: – Я бы хотела обратиться к вам с просьбой освободить меня под залог. Вы уже получили заключение об условиях освобождения под залог. Вчера вечером я разговаривала с сотрудником этого отдела.

Судья повернулась к помощнице, и та вручила ей текст заключения.

– Вы видели этот документ, адвокат? – обратилась она к Стелле.

– Нет, – коротко отчеканила Стелла. – Я еще не получила копию заключения. Полагаю, никто не догадался о том, что я сама буду себя защищать.

Секретарь суда подошел к столу и вручил Стелле документ. Когда она прочла бумагу и увидела, какую сумму рекомендуют назначить в качестве залога, у нее перехватило дыхание. Миллион долларов! Она никогда не сможет достать таких денег! Стелла глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного успокоиться. Утешало только то, что судебные чиновники все-таки допустили возможность ее освобождения под залог. При таких тяжких обвинениях рассчитывать на освобождение под залог было практически невозможно.

– Миссис Оппенгеймер, – сказала судья, повернувшись к Холли, – пожалуйста, изложите мнение прокуратуры по поводу освобождения под залог.

Холли медленно поднялась, бросила быстрый взгляд на Стеллу, а затем повернулась к судье.

– Мы не согласны с условиями освобождения, Ваша Честь. Мы просим, чтобы обвиняемая содержалась в тюрьме без освобождения под залог. Миссис Каталони обвиняется не только в убийстве важнейшего и единственного свидетеля, но также в совершении двух других убийств. – Холли сделала многозначительную паузу и посмотрела в записи, которые готовила всю ночь напролет. – Шестнадцать лет назад миссис Каталони удалось уйти от ответственности за страшные преступления, которые она совершила. Произошло жестокое и бессмысленное убийство ее родителей. Почему мы должны дать ей возможность избежать наказания и на этот раз? – Холли подняла голову и посмотрела на судью. – Не может быть и речи о том, чтобы освободить эту женщину под залог, – почти закричала она, предусмотрительно отодвинув микрофон подальше. – Позволить ей вернуться к нормальной жизни хотя бы на один день было бы непростительным легкомыслием, не говоря о том, что таким образом мы подвергли бы смертельной опасности любого другого свидетеля, которого прокуратуре удалось бы найти.

Как только Холли заняла свое место, Стелла тут же вскочила, пылая от негодования: слова бывшей подруги возмутили ее. Все-таки Гроуман был прав, подумала она. Холли оказалась коварной змеей.

– Ваша Честь, – начала Стелла слегка дрожавшим голосом, – я понимаю, что речь идет об освобождении под залог, а не об установлении степени моей виновности. Но я считаю себя совершенно невиновной во всех этих преступлениях и хочу воспользоваться случаем, чтобы еще раз напомнить суду об этом. – Она остановилась, чтобы перевести дыхание и хотя бы внешне сохранить спокойствие, она не могла позволить себе уронить достоинство, сорвавшись на крик. – Я с высочайшим уважением отношусь к мнению окружной прокуратуры, – продолжила Стелла спустя пару секунд. – Если бы я выступала обвинителем в подобном деле, то, пожалуй, тоже была бы против освобождения обвиняемого под залог, как и миссис Оппенгеймер сейчас. Но я прошу суд тщательно взвесить все обстоятельства. Ведь каждое дело имеет свои особенности. – Стелла снова сделала паузу и посмотрела в глаза судьи. Вдохнув побольше воздуха, она медленно перевела дыхание, всеми силами стараясь казаться спокойной и уверенной. – Меня должны содержать в одиночной камере в обособленном отсеке тюрьмы, – сказала она. – К сожалению, пока не будет надлежащим образом оформлен мой развод и пока я не найду достаточно денег для оплаты услуг адвоката, мне, по всей видимости, придется рассчитывать только на свои силы. А это означает, что для обеспечения собственной защиты мне нужен постоянный доступ в юридическую библиотеку к справочным материалам, которые понадобятся для выступлений в суде. – Стелла замолчала и откашлялась, прочищая горло. – Поскольку меня обвиняют в совершении поджога, то есть в преступлении, более сложном в техническом плане, чем многие другие, мне понадобится тщательно исследовать место поджога и изучить все связанные с ним обстоятельства. Если меня будут по-прежнему держать в обособленном отсеке тюремного здания, то доступ в библиотеку для меня будет закрыт, а следовательно, я не смогу должным образом подготовить свою защиту. – После этой фразы Стелла заметно повысила голос. – При данных обстоятельствах я могу рассматривать свое заключение в тюрьму как нарушение конституционных прав, которые предусматривает Восьмая поправка, запрещающая жестокое и необоснованное наказание. Моя вина еще не доказана, и поэтому я буду вынуждена считать, что меня подвергли более суровому наказанию, чем тех, кто уже осужден судом и отбывает срок в обычной тюрьме, а не в камере предварительного заключения.

Стелла сделала паузу и улыбнулась, заметив, что в зале появился Сэм. Она благодарно посмотрела ему в глаза и снова улыбнулась. Как хорошо, что он здесь, подумала она. Сэм все-таки нашел время и прилетел на самолете в Хьюстон, чтобы поддержать ее морально. Гроуман не смог оторваться от текущих дел, а Марио так ни разу и не появился в тюрьме. Ей стало известно, что Марио уехал из города, и ее подозрения относительно того, что именно он убил Рэндалла, стали еще более весомыми. Она пыталась дозвониться до него пять или шесть раз, но никто не поднимал трубку.

– Вы закончили, адвокат? – спросила судья Мэддокс.

– Нет, Ваша Честь, – быстро ответила Стелла, собираясь с мыслями. – Фактически меня содержат в одиночной камере безо всяких на то оснований. Я хочу обратить внимание суда и на то обстоятельство, что вплоть до ареста я была полезным членом общества и всеми силами отстаивала ту самую судебно-правовую систему, от произвола которой мне сейчас приходится защищаться. Я считаю, что отсутствие правонарушений и конфликтов с полицией на протяжении всей моей жизни может являться основанием, чтобы опротестовать мнение прокуратуры, настаивающей на отказе в освобождении под залог.

– Ваша Честь, – вмешалась Холли, показывая рукой на Стеллу, – миссис Каталони была помещена в изолированную комнату ради ее собственной безопасности. Если ей это не нравится, можно в любой момент перевести ее в общую камеру.

Судья Мэддокс напряженно раздумывала над аргументами обеих сторон, постукивая своей ручкой.

– Я считаю, что миссис Каталони представила нам вполне убедительные доводы, – твердо сказала она, покончив с сомнениями. – Ее перевод в камеру общего назначения может оказаться чрезвычайно рискованным. Это чревато покушением на ее жизнь и здоровье. Суд и адвокатура должны отдавать себе отчет в последствиях подобного шага для обвиняемой. Поэтому суд решил не подвергать опасности жизнь миссис Каталони.

Холли скорчила гримасу неудовольствия и наклонилась к Фрэнку Майнору, чтобы посоветоваться. А судья Мэддокс тем временем продолжила:

– Это все, что вы хотели нам сказать, миссис Каталони?

– Нет, Ваша Честь, – ответила Стелла и почувствовала слабость в ногах. Ей даже пришлось опереться на спинку стула, чтобы не потерять равновесие. – Я прошу суд освободить меня под честное слово, данное при свидетелях и внесенное в протокол суда. Смею надеяться, что у суда нет альтернативы и он удовлетворит мою просьбу.

В зале воцарилась мертвая тишина. Судья Мэддокс напряженно обдумывала сложившуюся ситуацию. Она еще раз посмотрела отчет об аресте, пролистала описание деталей преступления и проанализировала имеющиеся в распоряжении суда улики. Затем она подняла голову и посмотрела на Стеллу.

– Прошение обвиняемой освободить ее под честное слово отклоняется, – сказала она. – Суд устанавливает следующий залог: пятьдесят тысяч долларов по делу Эйч-378941 и пятьдесят тысяч долларов по делу Эйч-345672. – После этого она снова взглянула на Стеллу. – И больше не ждите от суда поблажек, миссис Каталони. Пусть это сразу станет вам понятно. Я установила новую и весьма умеренную сумму залога только потому, что ваша жизнь была безупречна с точки зрения законопослушания, а вы сами занимаете видное место в обществе. Но я хочу получить от вас всю сумму залога до того, как вы покинете зал суда.

Холли резко вскочила и стала возражать:

– Прокуратура протестует, Ваша Честь. Если вы хотите отпустить ее под залог, то пусть он по крайней мере соответствует степени тяжести преступлений, в совершении которых она обвиняется. Залог в сотню тысяч долларов просто недопустим… – Фрэнк Майнор дернул ее за рукав. Холли посмотрела на судью и заметила раздражение на ее лице. Назвав поступок судьи недопустимым в присутствии всего состава суда, она допустила серьезную ошибку. Ясно, что ее тут же зафиксируют в протоколе заседания. Холли сразу же настроилась на другой тон и продолжила подчеркнуто равнодушно: – Ваша Честь, позвольте мне весьма учтиво напомнить вам, что мы имеем дело с обвинением в убийствах. Речь идет не об одной, а сразу о трех загубленных жизнях. Причем мистер Рэндалл был в моем офисе всего лишь несколько дней назад. Я стала свидетельницей того, как обвиняемая угрожала убить его своими руками. Если я была слишком груба с вами, прошу прощения, но это произошло из-за того, что я самым серьезным образом обеспокоена перспективой освобождения этой женщины под залог и последствиями подобного решения для других свидетелей.

– Я не хуже вас понимаю, что речь идет об убийствах, миссис Оппенгеймер, – холодно ответила судья, недовольно взглянув на Холли. – Размер залога остается прежним.

Хотя Стелла не знала, где она раздобудет такую сумму денег, ее охватило приятное чувство, когда она заметила, как недовольно шушукается Холли со своим напарником.

Она одержала первую и очень важную победу и теперь молила Бога, чтобы это был не последний ее успех в этом деле.

Судья сложила все бумаги в папку и передала ее своей помощнице.

– Предварительное слушание по делу о поджоге и убийствах состоится в девять часов утра 20 августа сего года в этом зале, – объявила она. – И тогда же мы определим дату предварительного слушания по делу об убийстве Рэндалла. Является ли это решение приемлемым для обеих сторон? – Как только Стелла и Холли подтвердили свое согласие, судья Мэддокс обвела взглядом зал и ударила молотком по столу. – Заседание суда откладывается.

Стеллу снова повели в тюремную камеру, где она должна была содержаться до тех пор, пока не внесет требуемую сумму залога. Выходя из зала, она бросила грустный взгляд на Сэма.

– Не волнуйся, Стелла, – крикнул он ей вслед. – Я еще раз свяжусь с Брэдом. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Вернувшись в свою одиночную камеру, Стелла начала перелистывать желтый блокнот, который ей удалось купить с тележки, ежедневно появляющейся в тюремном коридоре. Ей необходимо было продумать все детали расследования, которое она собиралась поручить Бренде Андерсон. Она поняла, что прежде всего нужно сосредоточить внимание на деле о поджоге, так как оно будет первым в списке ее предполагаемых преступлений, и она должна хорошо подготовиться, чтобы правильно построить защиту. Подперев голову рукой, она стала быстро набрасывать план первоочередных действий, как вдруг услышала скрежет ключа в замке. Стелла подняла голову и в маленьком стеклянном окошке двери увидела женское лицо.

Охранница, та самая, неприятная, с необыкновенно громким голосом, открыла дверь камеры и заглянула внутрь.

– Пойдем со мной, – сказала она.

– Куда? – спросила Стелла, продолжая делать последние заметки в блокноте. Как раз в этот момент она думала над тем, как избежать вовлечения Марио в процесс судебного разбирательства. Стелла хотела поручить Бренде узнать как можно больше о стюардессе, с которой встречался ее брат. Нужно было установить, где находилась эта женщина в тот момент, когда убили Рэндалла. Но самое важное – могла ли она подтвердить присутствие Марио в своей квартире во время совершения преступления. Марио когда-то сказал ей, что его девушка работает на Корейской авиалинии. Значит, не очень трудно будет ее отыскать. Гораздо сложнее выяснить обстоятельства убийства Рэндалла. Больше всего Стеллу интересовал вопрос о том, какими именно уликами располагает обвинение. Она быстро дописала последние слова и спрятала блокнот в стол. – Что произошло? Ко мне пришел посетитель?

– Да, – гаркнула охранница. – Поторопись. Я не могу ждать тебя целый день.

Стелла последовала за ней в комнату для посетителей со стеклянной перегородкой. Когда она увидела там Брэда, у нее вытянулось лицо.

– Почему ты здесь? – недоуменно спросила Стелла, прижав телефонную трубку к уху. – Ты был в зале суда?

– Сколько раз я говорил тебе, Стелла, что не стоит ворошить прошлое? – поучительным тоном сказал он. – Видишь, что из этого вышло? Своими бестолковыми действиями ты разворошила осиное гнездо. Неужели ты не могла оставить в покое это дерьмо?

Стелла подавила очень сильное желание швырнуть трубку в стекло.

– И ты прилетел сюда только для того, чтобы сообщить мне об этом? Чтобы испытать чувство торжества от своей правоты и позлорадствовать над моими ошибками?

– Нет, нет, – запротестовал он, перейдя на более спокойный и уравновешенный тон. – Я беспокоюсь о тебе, Стелла, хотя ты этого и не понимаешь. Я всегда буду рядом с тобой, независимо от того, что с тобой может случиться.

– Неужели? – ехидно парировала Стелла. – Сэм уже сообщил, как ты отреагировал на его просьбу помочь мне. Ты сказал, что я могу сидеть в тюрьме, сколько мне вздумается.

– Ну-у, – протянул он и покраснел. – Должен признаться, что, когда он позвонил мне, я был в дурном настроении. Этот парень просто неправильно повел разговор, понимаешь ли. Он сразу набросился на меня со своими сумасшедшими претензиями, как будто я какой-то мошенник.

Стелла ничего не ответила.

– Итак, – продолжил Брэд, мягко улыбнувшись. – Сегодня утром у меня была весьма продолжительная и очень полезная беседа с моим адвокатом. Кажется, я смогу предоставить тебе необходимую сумму, но он посоветовал сначала урегулировать все наши финансовые проблемы.

– Что ты имеешь в виду? – резко спросила Стелла и настороженно подняла голову. Она уже почувствовала свежий воздух свободы и готова была на все, чтобы поскорее вдохнуть его полной грудью.

Брэд достал из кармана пиджака несколько сколотых степлером листов бумаги и просунул их под стекло.

– Посмотри, – сказал он, прежде чем Стелла успела протянуть руку. – Это идея не моя, поэтому не надо набрасываться на меня с кулаками. Если бы можно было как-то иначе получить деньги, я бы непременно сделал это и давно бы уже вытащил тебя отсюда. Понимаешь, Уэйнстейн заморозил все наши сбережения, и, пока ты не подпишешь эти бумаги, я не смогу получить ни цента. – Он замолчал и хмыкнул. – Должен сказать тебе, что сотня тысяч долларов все-таки чего-то стоит.

Стелла быстро пробежала глазами бумаги, стараясь держать себя в руках. Брэд предлагал ей передать ему права собственности на все, чем они владели сообща; бизнес, дом, домашнее имущество, на сбережения, которые они сделали за долгие годы, на все оборудование и автомобили. По этому договору Стелла могла сохранить за собой только свою старую машину и некоторые личные вещи.

– Это шантаж, – тихо сказала она и вернула Брэду его бумаги.

– Ты ничего не поняла, – попытался возразить Брэд. – В расчет берутся и те сто тысяч долларов, которые я должен внести в залог. Мой адвокат сказал, что это более чем справедливо. Он даже намекнул, что я проявляю излишнюю щедрость. – Брэд выдержал многозначительную паузу, а затем продолжил: – Не забывай о том, что у меня был свой бизнес еще до того, как мы поженились. Это дело принадлежит мне – полностью и безраздельно.

– Хорошо, – сказала Стелла, – но дом тебе не принадлежал, мой дорогой. Вопрос даже не только в этом, – продолжала спорить с ним она. – По закону я могу претендовать на определенную долю денег, которые были получены в виде дохода от твоего бизнеса за все годы нашего совместного проживания. И не пытайся доказать мне, что за эти годы ты заработал не больше сотни тысяч долларов. Я неплохо осведомлена о твоих доходах, Брэд. Не считай меня идиоткой.

– Эй, послушай, – с наигранным удивлением сказал Брэд, – я пришел сюда исключительно из-за собственной доброты и сочувствия, памятуя о той любви, которая когда-то существовала между нами. Если ты хочешь, чтобы я ушел, я сделаю это немедленно. Мне невыносимо больно видеть, что ты сидишь в этой жуткой тюрьме, но если ты так настроена… – Он бросил телефонную трубку на рычаг и готов был уйти, но Стелла показала ему жестом, чтобы он сел на место.

– Прости меня, – сказала она, отступая. В настоящее время только Брэд мог помочь ей уплатить залог и вырваться на свободу. Если для этого ей потребуется поцеловать его в задницу, она сделает это, и сделает охотно. – Может быть, Брэд, я была слишком упряма. Может быть, даже слишком жестока, черт возьми. Но ты же бросил меня ради другой женщины! – Ее плечи поднялись вверх, а затем резко опустились. – Но в любом случае я глубоко признательна тебе за то, что ты пришел навестить меня. Знаешь, очень приятно сознавать, что ты все еще заботишься обо мне.

– Разумеется, забочусь, – без тени сомнения сказал он. – Ведь когда я женился на тебе, ты была еще, можно сказать, ребенком. Ты помнишь, что я тебе всегда отвечал на вопрос, почему я не хочу иметь детей?

– Ты говорил, что я твоя маленькая девочка, – тихо ответила Стелла, посмотрела ему прямо в глаза и тут же отвернулась.

– Я всегда старался обеспечить тебе приличную жизнь, – продолжал убеждать ее Брэд. – Я даже пытался принять посильное участие в воспитании Марио. Пойми меня правильно, я не хочу обманывать тебя. Я пришел сюда только для того, чтобы помочь тебе. Если уж нам суждено разойтись, то я бы хотел, чтобы мы навсегда остались друзьями.

– Ты действительно много сделал для меня, Брэд, – согласилась Стелла. – Но я не виновата в том, что моя работа разрушила нашу семью. Я просто хотела сделать себе имя, совершить нечто такое, чем впоследствии могла бы гордиться. У тебя ведь тоже был свой бизнес, не так ли? Но неужели я была настолько плохой женой?

– Нет, – твердо сказал Брэд и покачал головой. – Я думаю, что к пятидесяти годам я просто немного свихнулся. Мне хотелось немного повеселиться, прежде чем отправиться в могилу. Хотелось смеха, развлечений, беззаботной жизни. Все эти игры с карьерой, с жизненным успехом и весь этот бред… Все это было нужно тебе, а не мне, Стелла. Для меня вся эта чушь к тому времени осталась в прошлом.

Стелла почувствовала, что злость вот-вот вырвется наружу. Почему он всегда вешает ей лапшу на уши? Какое веселье? Какие развлечения? Неужели можно разорвать пятнадцатилетний брак только из-за крайнего эгоизма и какой-то детской жажды развлечений? Ради чего? Неужели только ради того, чтобы получить возможность соблазнять молоденьких девочек и раз за разом доказывать себе, что он все еще мужчина хоть куда? И теперь он еще набрался наглости просить ее подписать бумаги, по которым все совместно нажитое имущество перейдет к нему. А потом он использует их общие деньги для осуществления своих безумных эгоистических планов. Неужели он посмеет привести в их дом свою смазливую блондинку, а ее выбросит на улицу, как ненужный хлам?

– Дай мне ручку, – сказала Стелла, желая немедленно покончить с этим делом, пока ее не оставила решимость. – Но прежде ты должен пообещать мне, что вышлешь сумму залога немедленно. Ты можешь получить деньги в Хьюстоне сегодня?