Текст книги "Испытание огнем"

Автор книги: Нэнси Розенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Он замер на какое-то мгновение, а затем тяжело вздохнул.

– Я получил ранение при исполнении служебных обязанностей, – начал он медленно. – Это случилось несколько лет назад, когда я занимал должность заместителя шерифа в округе Сан-Антонио. Сперва у меня не было никаких проблем. Мною занимались отличные врачи, а сослуживцы всячески поддерживали меня. Но как только отпуск по ранению закончился, начальство потребовало, чтобы я вышел на работу. Мне сказали, что я буду сидеть в участке как дежурный, пока не поправлюсь окончательно и снова не приступлю к патрулированию. – Он откашлялся, прочищая горло. – А я к тому времени уже твердо решил, что больше никогда не выйду на улицу в форме полицейского. И дело было даже не в моей ноге. Это из-за жены.

– Она совершенно слепая, – пояснила Стелла. – Виктор сказал мне, что ее когда-то изнасиловали. Нападая, насильник ударил ее бейсбольной битой по голове. Удар оказался настолько сильным, что она ослепла.

– Оба несчастья произошли примерно в одно и то же время, – продолжал Пилгрим. – Вначале пострадал я, а потом было совершено нападение на мою жену. Я очень не хотел отправлять ее в дом для инвалидов. Я люблю свою жену. Как я мог оставлять ее одну в доме на целый день? – Он замолчал.

– Продолжайте, пожалуйста, – сказал Фитцджеральд, доставая сигару и зажигая ее. Через секунду комната наполнилась ароматным сигарным дымом. – Если вы получили ранение при исполнении служебных обязанностей, то почему же департамент полиции Сан-Антонио не оформил вам пожизненную пенсию?

– Совсем не потому, что я не хотел получать такую пенсию, – твердо сказал Пилгрим. – Я даже нанял адвоката, чтобы он помог мне, но все было бесполезно. Эти люди… Я просто не знаю… – Его голос слегка задрожал. – Мне показалось, что они делают все возможное, чтобы осложнить жизнь таким, как я. Мне все время повторяли, что я симулирую, что все придумал, и так далее. Главный врач округа попытался убедить меня в том, что нет никаких причин для оформления мне пенсии по нетрудоспособности. Я не знаю, может быть, он был прав, но я к тому же не мог оставлять дома свою жену одну…

– Как вы познакомились с Каталони? – спросил Гроуман.

– Тогда я еще был в отпуске по причине ранения. Я стал членом общества «Рыцари Колумба», – продолжил Пилгрим. – Просто так, от нечего делать. Должен же я был чем-то заниматься? Я познакомился с Клемом на одном из мероприятий общества в Хьюстоне. – Он замолчал, подбирая слова. – Я не помню точно, как это произошло. В разговоре с ним я упомянул о своих проблемах, и Клем сказал, что может помочь. Он пообещал, что примет меня на работу без медицинского освидетельствования. Мне только нужно было скрыть хромоту. – Пилгрим пожал плечами. – Он даже предложил мне научиться ходить так, чтобы хромота казалась особенностью моей походки, как будто я переваливаюсь из стороны в сторону. Я точно помню, что он сказал. – Он снова замолчал и посмотрел Фитцджеральду в глаза. – «Просто ходи, покачиваясь, – сказал мне Каталони, – и никто не догадается, что ты хромой».

– А теперь сообщи все, что случилось с тобой после переезда в Хьюстон, – вмешалась Стелла.

– Ну, ничего особенного не произошло, – продолжил он. – Я приступил к работе в патрульной службе. Мне было очень трудно выполнять эту работу, но я глотал массу таблеток и старался следовать его указаниям, избегая пешей ходьбы и преследования преступников без автомобиля. А моя жена все это время оставалась в Сан-Антонио, где за ней присматривала ее сестра. Спустя примерно полгода Каталони вручил мне бумаги, свидетельствующие о том, что я выхожу в отставку как совершенно нетрудоспособный. Документы были подписаны главным врачом города, хотя я и в глаза его не видел.

– Какая же травма упоминалась в медицинском заключении? – спросил Гроуман.

– Однажды ночью Каталони устроил так называемый несчастный случай, – сказал Пилгрим. – Он все подстроил так, как будто я действительно получил травму при исполнении служебных обязанностей, хотя мне ни разу не пришлось обратиться в больницу. Он снабдил меня бумагами, в которых тем не менее указывалось, что я проходил лечение. Там даже были счета из больницы, но, я думаю, все они были фальшивыми. Скорее всего он отпечатал их в какой-нибудь издательской фирме. Городское управление приняло эти документы без каких-либо вопросов, и очень скоро я получил пожизненную пенсию.

– Тебе не кажется, что ты кое-что забыл сказать, Виктор? – обратилась к нему Стелла, наклонившись вперед. – А как же насчет денег?

– Ах да! – спохватился он. – Каталони заставил меня заплатить ему двадцать кусков за оформление этих бумаг. У меня не было такой суммы на счету, и он согласился, чтобы я возвращал ему долг по частям. Я все еще должен ему пять тысяч, – добавил Пилгрим и покраснел. – Понимаете, именно эти деньги и стали причиной того, что я ввязался в историю с Рэндаллом. Каталони сказал, что спишет с меня этот долг, если я окажу ему услугу. Для меня это большие деньги, ведь мне приходится содержать жену.

– Какую услугу вы имеете в виду? – спросил Гроуман. – Расскажите подробнее, Пилгрим.

– Я обещал ему заявить о том, что видел женщину в белой машине, удалявшуюся с места убийства Рэндалла.

Стелла слушала его рассказ уже второй раз, но, несмотря на это, ее снова охватил гнев.

– Но ведь это еще не все, не так ли, Виктор, – сказала она, наклоняясь к нему. – Вы должны были опознать меня на нескольких фотографиях?

– Клем заставил меня это сделать, – ответил тот, словно защищаясь. – Он сказал, что прокуратура требует опознать эту женщину, а просто заявления о том, что я видел какую-то даму в белой машине, недостаточно. Он сказал, что я должен для него сделать и это.

– Значит, ваши показания были преднамеренной ложью? – спросил Фитцджеральд, покусывая зубами кончик сигары. – Я хочу убедиться в том, что правильно понял все, что вы сказали. Вы заявляете теперь, что ваши показания в полиции были полностью сфабрикованы и вы пошли на ложь по просьбе Каталони? Означает ли это, что вы никогда не видели эту женщину на месте преступления?

– Да, – угрюмо подтвердил Пилгрим, потирая лоб, словно у него разболелась голова. – Но при этом я не знал, что именно Клем застрелил этого парня. Господи, я бы никогда не позволил втянуть себя в эту историю, в дело, связанное с убийством. Он обманул меня. Он сказал, что много лет назад племянница убила его брата и невестку и ей удалось избежать наказания. Он также убедил меня в том, что эта женщина покончила с Рэндаллом, пытаясь окончательно замести следы. Он все время напирал на то, что прокуратура не сможет доказать ее вину, если я не помогу им это сделать. Я полагал, что, согласившись дать показания, пусть даже ложные, буду способствовать борьбе с преступностью.

– Вы что, действительно верили в это? – изумленно спросил Гроуман.

– Да, – честно признался Пилгрим. – Клянусь вам, что я верил в это. Если бы я знал, что эта женщина невиновна, то никогда бы не согласился свидетельствовать против нее. Ведь я был полицейским, и к тому же весьма неплохим, как мне кажется. И если сейчас я больше не полицейский, то у меня все же есть принципы, от которых я никогда не отступаю. – Он замолчал и взволнованно потер руки. – Не думайте, что у меня нет совести, – продолжал он. – Я не хотел причинять кому-то зло. Так уж вышло, что из-за Клема я оказался по уши в дерьме.

– Что заставило вас прийти к нам сегодня? – спросил Фитцджеральд.

– То, что он решился на очередное убийство, – почти закричал Пилгрим, впервые за время их беседы повысив голос. – Он ранил эту несчастную женщину, а она, между прочим, – одна из нас. Она работает в системе правоохранительных органов. Как я мог молчать и позволить ему выйти сухим из воды? Эта Бренда Андерсон никого не убивала. Она просто честно делала свою работу.

– Когда вы сказали «он», – прервал его Гроуман, подумав о том, что хорошо бы составить протокол показаний Пилгрима, – вы имели в виду Клема Каталони? Это очень серьезные обвинения. Вам следует уточнить свои показания.

– Разумеется, это был Каталони, – сказал Пилгрим, сердито посмотрев на Гроумана. – О ком же еще мы тут говорим?

– А почему вы так уверены в том, что стрелял именно он?

– Все очень просто, – ответил Виктор. – Сначала он хотел заставить это сделать меня, а поскольку я отказался, ему пришлось заняться этим самому.

В кабинете Фитцджеральда воцарилась гробовая тишина. Фитцджеральд посмотрел на Стеллу, затем на Гроумана. Было видно, что он потрясен признанием Пилгрима. От нервного напряжения Пилгрим стал так сильно чесать руку, что на ней появились капельки крови. Стелла достала из сумки бумажную салфетку и протянула ее Пилгриму, чтобы тот вытер кровь.

– Когда мы с Брендой Андерсон пришли к тебе домой, ты отказался разговаривать с нами. Почему ты не рассказал все сразу? Если бы ты сделал это, бедная женщина не лежала бы сейчас на больничной койке, – сказала она.

– Я испугался, – откровенно признался Пилгрим, и глаза его расширились. – Капитан Каталони – далеко не единственный человек, который занимался мошенничеством с пенсиями. У него много подельников, и никто из них не захочет, чтобы это дело получило широкую огласку.

– А сейчас ты разве не боишься? – спросила Стелла. – Если ты назовешь нам имена всех этих людей, то мы сможем сегодня же получить ордера на их арест.

– Ни за что на свете, – решительно сказал Пилгрим, давая понять, что он подошел к той черте, которую переступать не намерен. Он и так сделал довольно смелый шаг вперед, признав причастность к мошенничеству, но не собирался выдавать своих бывших сослуживцев. По крайней мере до тех пор, пока прокуратура не обеспечит ему надежную защиту. – Вы готовы гарантировать мне неприкосновенность?

– Подождите минутку, – вмешался в разговор Фитцджеральд. Он плохо выспался из-за ночного звонка Стеллы, и сейчас его одолевала дремота, с которой было трудно справиться. Но стоило ему услышать слово «неприкосновенность», как он немедленно вернулся к реальности. – Я что-то не совсем вас понимаю. Кого именно вы имели в виду, когда заявили, что Каталони просил вас кого-то убить? Бренду Андерсон?

– Нет, – покачал головой Пилгрим и показал на Стеллу. – Он хотел, чтобы я застрелил эту женщину. Неужели вы не слышали, что я сказал несколько минут назад? Он думает, что именно она убила его брата.

– А что же насчет Рэндалла? Вы уверены в том, что Каталони убил Тома Рэндалла?

– Я не знаю точно, – ответил свидетель. – Он вполне мог это сделать, но пытался доказать мне, что с Томом расправилась его племянница. – Пилгрим сделал паузу и оглядел присутствовавших, словно стараясь определить, от кого последует очередной вопрос. – Что вы, ребята, намерены предложить мне? Я не могу позволить себе сесть в тюрьму, так как на моем иждивении жена. Вы можете гарантировать мне неприкосновенность в обмен на свидетельские показания?

Гроуман хотел было что-то сказать, но передумал и посмотрел на Фитцджеральда. Он не имел здесь решающего голоса, так как дело разбиралось за пределами его округа.

Глаза Фитцджеральда налились кровью и блеснули тем молодым задором, которым отличаются начинающие обвинители.

– В этом городе, мистер Пилгрим, – сказал он тихо, подчеркивая каждое слово, – вы будете наказаны в соответствии с совершенным преступлением. Если вы надеялись на поблажки, то вы выбрали не то место для правонарушений.

К двум часам того же дня Фитцджеральд выписал ордер на арест Клема Каталони. Ему вменялись в вину многочисленные факты мошенничества, а также попытка покушения на жизнь Бренды Андерсон.

– Не могу поверить в это, – сказала Стелла Гроуману. – Что-то слишком быстро они пошли на это. Может быть, у них есть что-то такое, что позволит отвергнуть предъявленные дяде обвинения? Разумеется, я сама торопила их, но я не хочу, чтобы в спешке они завалили это дело.

– У них есть Пилгрим, – возразил Гроуман. – В данный момент это единственное, что им нужно. Как только они арестуют твоего дядю, им придется произвести обыск в его доме. Затем проведут баллистическую экспертизу оружия, которое принадлежит Клему Каталони. И если выяснится, что в Бренду стреляли из винтовки, обнаруженной в его доме, твой дядюшка предстанет перед судом.

После короткой беседы с Гроуманом Стелла поспешила в больницу, чтобы проведать Бренду. Она узнала, что ее подруга все еще не пришла в сознание.

– Что говорит врач? – спросила она у родителей Бренды, которые по-прежнему сидели в приемном покое в ожидании обнадеживающих известий.

– Она все еще в коме, – сказал Милтон Андерсон. – И чем дольше она будет пребывать в этом состоянии, тем больше вероятность, что все закончится трагически.

Стелла закрыла лицо руками, стараясь сдержать слезы. Она подошла к двери больничной палаты и посмотрела сквозь стеклянное окошко. Вокруг кровати Бренды стояли сложные приборы с какими-то трубочками. Они поддерживали в ней жизнь. С трудом овладев собой, Стелла подошла к медсестре и спросила, может ли она войти в палату.

– Вы член семьи? – спросила та.

– Да, – тут же соврала Стелла, не подумав о том, что у нее был другой цвет кожи.

– В таком случае я могу впустить вас, – сказала медсестра и снова склонилась над своими бумагами.

Стелла тихо вошла в палату. Увидев лицо Бренды, она онемела от страха. Оно показалось ей чужим, беспомощным и серым. Стелла наклонилась пониже и прошептала ей на ухо:

– Ты должна вернуться к нам, Бренда. Мы все ждем тебя. Сюда прилетели твои родители, отец и мать. Я тоже здесь, Бренда. Мы очень любим тебя и хотим, чтобы ты поскорее поправилась.

Стелла еще долго стояла рядом с кроватью Бренды, не зная, что делать и что сказать. Ситуация была трагической, и Стелла прекрасно понимала это. Затем она протянула руку и слегка пожала ладонь Бренды.

– Мы непременно поймаем его, Бренда. Мы уже получили ордер на его арест. Жаль, что тебя не будет рядом в этот момент. Мы арестуем моего дядю сегодня вечером. Пилгрим во всем признался. Я наконец сброшу с себя все обвинения, и все это благодаря тебе, Бренда.

Стелла заметила, что ладонь подруги легонько вздрогнула в ее руке. Глаза Бренды все еще были закрыты, но Стелла была уверена, что та слышит ее.

– Это был поистине героический поступок, Бренда, – сказала Стелла, и из ее глаз покатились слезы. – О тебе скоро заговорят повсюду. Держу пари, ты получишь повышение. Уж я позабочусь об этом, поверь мне.

Пальцы Бренды снова слегка дрогнули. Стелла осторожно прижала ее руку к своей груди, подержала так немного, а потом снова положила, прикрыв одеялом. Затем она быстро вышла из палаты, чтобы сообщить родителям приятную новость.

Группа вооруженных полицейских собралась у подножия холма, на котором стоял дом Клема Каталони. Стелла сидела в полицейской машине, пока сержант Фил Макдональд заканчивал инструктировать своих людей. Было уже двадцать пять минут шестого, а солнце все еще стояло высоко в небе. Жара, стоявшая целую неделю, немного спала, и появился долгожданный свежий ветерок, приятно обдувавший лицо Стеллы. Возле машины появилась группа полицейских, оснащенных специальным снаряжением.

– Все это напоминает мне вооруженное вторжение на территорию противника, – сказала Стелла, когда Фил Макдональд приблизился к ней.

– Я слышал, вы хотели пойти с нами, – сказал сержант, не открывая дверцу машины. У него были мокрые от пота волосы, грубые черты лица и такие холодные голубые глаза, каких Стелла раньше никогда ни у кого не видела. Он был необыкновенно высоким, его мощной фигуре позавидовали бы многие игроки в американский футбол. В свои сорок два года он производил впечатление очень сильного человека и выглядел лет на тридцать, не больше.

– Мы уже все решили с Фитцджеральдом, – ответила Стелла. – Разве он не сообщил вам?

– Да, он говорил мне, – подтвердил Макдональд, напрягшись всем телом. – Однако я хотел бы побеседовать с ним несколько минут с глазу на глаз, – добавил он. – Разумеется, если вы не возражаете.

Стелла ощутила некоторую враждебность со стороны сержанта, и это не могло не насторожить ее.

«Неужели Макдональд – один из членов преступной группировки ее дяди?» Эта мысль вихрем пронеслась в ее голове и породила в душе необъяснимый страх. Она отпрянула от окна машины и стала соображать, что ей предпринять. Какое-то время Макдональд молча смотрел на нее, затем резко повернулся и быстрым шагом направился к дому Клема Каталони.

Молодой полицейский, с которым Стелла приехала сюда, завел мотор и поехал вслед за сержантом. Другие тоже стали выруливать на дорожку и медленно направились к дому, образовав длинную колонну. Сержант приближался к дому пешком, не позволяя никому обогнать его. За долгие годы адвокатской практики Стелла не раз принимала участие в подобных арестах. В таких ситуациях полицейские часто болтали, шутили и смеялись, скрывая внутреннее напряжение. Но сейчас все было по-другому. Глядя на суровые лица полицейских, она поняла, что сегодня шуток не будет. Казалось, даже воздух был пропитан тревогой.

Как только сержант подошел к крыльцу большого дома, все остальные полисмены вышли из машин и присоединились к нему. Макдональд подошел к двери и нажал кнопку звонка. Прошло несколько тягостных минут. Наконец дверь открылась и на пороге появилась Сара Каталони. Сержант что-то сказал ей и решительно вошел в дом, оттесняя Сару в сторону.

– Пошли, – сказала Стелла, наклоняясь к дверной ручке.

Молоденький офицер, сидевший сзади, обхватил ее руками и прижал к сиденью.

– Оставайтесь здесь, – крикнул он. – Сержант Макдональд хочет поговорить с капитаном Каталони без посторонних. Я получил от него приказ не выпускать вас из машины и не сделаю этого до тех пор, пока не получу от него условленный сигнал.

Стеллу охватила ярость. Она поняла, что Фитцджеральд допустил серьезную ошибку, отправив на это задание полицейских из хьюстонского департамента. Ведь все они здесь – свои люди. Неужели они позволят ему уйти через черный ход? У Клема есть огромные средства на счетах в различных банках, во многих штатах. Он может спокойно покинуть страну и жить припеваючи в любом другом месте.

– Убери руки, – заорала Стелла на офицера. – Ты не имеешь никакого права задерживать меня здесь. Фитцджеральд сказал…

– Я очень сожалею, мадам, – вежливо ответил офицер, – но я не могу позволить вам выйти из машины.

Стелла попыталась разжать его руки, но у нее ничего не получилось. Офицер был намного сильнее ее. Ее охватила паника. Она понимала: в доме происходит что-то странное, и решила во что бы то ни стало помешать осуществлению еще одного преступного замысла. Она повернулась и впилась зубами в руку офицера. Тот дико заорал и откинулся назад, а Стелла тем временем быстро открыла дверцу машины и выскочила наружу. Через секунду она уже была на пороге дома.

К счастью, входная дверь была распахнута. Вбежав в дом, Стелла увидела, что в гостиной никого нет. Она быстро побежала в дальнюю комнату, откуда доносились отчетливые голоса. Полицейские собрались в кабинете ее дяди. Клем Каталони сидел за огромным письменным столом и молча слушал, как сержант зачитывает ему его права.

Стелла растолкала полицейских, столпившихся у порога, и приблизилась к сержанту.

Клем сидел с окаменевшим лицом. Увидев Стеллу, он взорвался от бешеной ярости.

– Ты, – выкрикнул он, задыхаясь и указывая на нее пальцем, – почему ты не можешь оставить меня в покое?! Ты убила моего брата, а сейчас пытаешься уничтожить меня!

– Вы сами уничтожили себя, дядя, – сказала Стелла и горько усмехнулась. – Я надеюсь, что вы не имеете ничего против маленьких помещений, так как, вероятно, вам никогда уже не придется жить где-то, кроме тюремной камеры. – Она глубоко вдохнула и продолжила: – Мой отец разгадал все ваши трюки, не так ли? – закричала она. – Он узнал о мошенничестве с пенсиями. Именно поэтому вы решили избавиться от него! – Стелла подняла руку и отбросила волосы назад, обнажая изуродованную шрамом щеку. – Именно поэтому я выгляжу сейчас, как ведьма, и эта печать останется на мне до конца жизни. Все это из-за вас, дядюшка! И все-таки я благодарна Богу за то, что осталась в живых. Моим родителям повезло гораздо меньше.

– Ты лживая проститутка, – яростно выпалил Клем Каталони. – Ты опозорила мое имя.

– Пилгрим во всем признался, – продолжала наступать Стелла. – Ваш заговор раскрыт. Вы можете обзывать меня, как вам вздумается, но я не позволю вам выпутаться из этой грязной истории.

– Прекратите, – заорал сержант Макдональд и стал напротив Стеллы. Его униформа покрылась темными пятнами пота, а лицо пылало от ненависти. Стелла попятилась назад, опасаясь, что он может ударить ее. – Ты уже сказала все, что хотела, – прорычал он. – А сейчас оставь нас и не мешай делать нашу работу.

Стелла отступила на несколько шагов назад, не отрывая взгляда от сержанта. Макдональд покачал головой, что-то промямлил и снова повернулся к Клему Каталони.

– Извините, капитан, но мы должны увести вас с собой, – сказал он тихо. – Думаю, что не стоит накалять и без того нервозную обстановку, сэр.

Группа полицейских подошла к столу, за которым сидел Клем Каталони. В маленькой комнате стало так тесно, что у Стеллы возникло ощущение, что она оказалась среди моря голубых мундиров.

– Осторожно! – неожиданно раздался чей-то крик. – У него оружие!

В этот момент прозвучал выстрел, и всех охватила паника. Стелла в мгновение ока оказалась на полу, прикрытая полицейскими. Вокруг громко топали тяжелые ботинки, резко звучали голоса, а затем она уловила команды. Кто-то в спешке наступил Стелле на руку каблуком.

– Мать твою… – простонала она, с трудом выдернув руку и пытаясь шевелить пальцами. Затем она с трудом встала на четвереньки и отползла в угол. На полу она то и дело попадала во что-то липкое и скользкое.

– Он умер, – услышала она чей-то глухой голос. – Пусть все выйдут. В комнате нечем дышать. Питерс, немедленно свяжись с участком и попроси прислать «скорую помощь» и судебного медика.

Стелле удалось наконец подняться на ноги. Она посмотрела на свои руки – они были покрыты темными пятнами крови и еще чем-то серым, вроде овсяной каши. Затем она перевела взгляд туда, где несколько секунд назад сидел ее дядя. Он по-прежнему занимал свое место, но вся верхняя часть его головы была начисто снесена пулей. С того, что раньше было его лицом, лохмотьями свисали куски кожи. Стелла поняла, что серое вещество, прилипшее к ее рукам, – не что иное, как его мозг. Одна рука Клема Каталони лежала на столе, а другая безвольно повисла на подлокотнике кресла. На полу валялся тяжелый револьвер.

– Выстрелил себе в рот, – тихо сказал Стелле сержант Макдональд. Затем он повернулся, посмотрел на труп ее дяди и с ненавистью в голосе спросил, снова обернувшись: – Ну, теперь ты довольна? – Его грудь тяжело вздымалась под голубой формой. Неожиданно он схватил ее одной рукой за воротник и приподнял. – Полагаю, что даже мысль о тюрьме не была такой ужасной, как это зрелище, а? – прошипел он ей на ухо. – Клем был крестным отцом моего сына. Ты не хочешь наведаться к нам в гости и рассказать моему сыну, как твой дядя снес себе голову?

Какой-то офицер подошел сзади к сержанту и потянул его за рукав.

– Отпусти ее, сержант, – сказал он. – Ты не должен этого делать.

– Убирайся ко всем чертям, мать твою… – хрипло закричал Макдональд. – Клем пытался помочь нашим парням закончить службу и получить то, что они заслужили. А теперь он мертв из-за этой чертовой суки.

Блузка стянула шею Стеллы, и она стала задыхаться. Она жадно хватала воздух ртом и пыталась ногами ударить по его коленям. Наконец-то ей удалось это сделать. Сержант вскрикнул и отпустил ее. Она шлепнулась на пол, угодив в большую лужу крови.

Стелла почувствовала, что ее выворачивает наизнанку. Она стала быстро тереть лицо руками, стараясь преодолеть приступ тошноты. Она очень боялась, что ей станет плохо на глазах у полицейских.

– Ему не нужно было убивать себя, – тихо сказала она, стараясь не разжимать зубы. – Это не моя вина. Поверьте, я…

Полицейские молча смотрели на нее. У одного из них появились слезы. Он тут же достал носовой платок и громко высморкался. Воцарилась полная тишина, которая нарушалась только негромкими ритмичными звуками: кап, кап, кап… Это капала кровь дяди, стекая со стола на деревянный пол.

Вдруг Стелла увидела, что какой-то полицейский расстегивает кобуру с револьвером. Она быстро поднялась на ноги, ощущая нависшую опасность.

– Моя тетя! – вскрикнула она. – Где моя тетя?

– В спальне, – сказал полицейский с носовым платком в руке и кивнул головой, указывая на противоположную сторону дома.

– Она уже знает о случившемся?

– Да, знает, – сказал он.

Стелла с трудом добралась до спальни и нашла там Сару Каталони, лежавшую на кровати ничком. Ее плечи вздрагивали от громких рыданий. Стелла подошла поближе и положила руку ей на спину.

– Мне очень жаль, тетя Сара, – сказала она. – Могу я чем-нибудь помочь вам? Может быть, позвонить кому-нибудь? Вам не следует оставаться здесь одной.

– Убирайся из моего дома, – сквозь слезы выдавила тетя, приподнимая голову с подушки. – Я не хотела верить Клему, когда он говорил, что это ты убила своих родителей. Но теперь я понимаю: он был прав. Что с тобой произошло? Почему ты стала таким ужасным, мерзким человеком? Твои родители были хорошими людьми. Они всегда старались окружить тебя заботой и лаской…

– Я очень любила своих родителей, – грустно сказала Стелла. – Вы можете не верить мне, но я не имею никакого отношения к их смерти. Их убил дядя Клем. Он сделал это для того, чтобы скрыть свои преступления.

– Это ложь, – сказала тетя, всхлипывая. – Клем всегда был отличным человеком. Он всем помогал, и его за это очень высоко ценили. Он никогда не нарушал законов.

– Вам нужно верить в то, во что вы верите, – глубокомысленно заметила Стелла, прекрасно понимая, что сейчас совершенно бесполезно что-либо доказывать этой женщине. – Если вы когда-либо захотите узнать правду, – добавила она, оставляя на прикроватной тумбочке свою визитную карточку, – позвоните мне.

Покинув дом дяди, Стелла направилась в гостиницу, чтобы помыться и переодеться. Через некоторое время она уже была в больнице религиозного общества методистов. Там она узнала, что состояние Бренды немного улучшилось, и это несказанно ее обрадовало. Доктор сказал, что Бренда теперь находится в полукоматозном состоянии и самое худшее уже позади. Она даже могла общаться с родными, легонько пожимая им руки. Родители Бренды придумали условные знаки: если она сжимала свою правую руку, это означало утвердительный ответ, а если левую – отрицательный.

– Она выглядит сегодня намного лучше, – радостно сказала Стелла родителям Бренды. – Даже цвет лица изменился – она уже не такая бледная!

– Давай-ка подойди поближе, – попросила ее мать Бренды, подталкивая к кровати раненой. – Попробуй немного поговорить с ней. Она все слышит, но не может говорить. Но скоро она обязательно заговорит, – радостно добавила мать. – Надо лишь немного подождать. – Она наклонилась и посмотрела на дочь. – К тебе пришла гостья, дорогая. Ты хочешь поговорить с ней? Давай, просыпайся ради своей мамочки. Будь хорошей девочкой, Бренда. Я знаю, ты сможешь это сделать, если захочешь.

– Бренда, – тихо обратилась к ней Стелла, – мой дядя покончил жизнь самоубийством. Мы победили. Как только ты поправишься, мы непременно отметим это событие. – Она слегка приподняла руку Бренды и добавила: – Ты понимаешь меня? Все наконец закончилось. Я снова могу вернуться к нормальной жизни. И это стало возможно исключительно благодаря тебе.

Губы Бренды слегка шевельнулись, но звука они не услышали. Еще через несколько секунд она открыла глаза.

– Слава Всевышнему! – возбужденно воскликнула Элеонора Андерсон и склонилась над кроватью. Рядом радостно улыбался отец. – Благодарю тебя. Господи, что ты услышал наши молитвы, – запричитала она, снова подняв глаза вверх. – Мой ребенок пришел в сознание!

Бренда посмотрела на Стеллу мутным взглядом.

– Что я сделала? – неожиданно прошептала она вялыми губами. – Я слышала, вы о чем-то говорили.

– Ничего плохого, – тихо сказала Стелла, чувствуя, что у нее защемило в груди. – Ты просто спасла мне жизнь. – Она наклонилась к Бренде и поцеловала ее в щеку. – В тебя стрелял мой дядя, – продолжила она. – Он собирался убить меня, но ты сделала шаг вперед и прикрыла меня. Сейчас он мертв. Он снес себе почти всю голову.

В этот момент в их разговор вмешалась мать Бренды, которую, естественно, интересовало только состояние дочери.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – ласково сказала она, поглаживая лоб Бренды. – Я знала, что ты вернешься к нам. Я знала, что Господь не позволит умереть такому замечательному человеку.

– Как твои дела, Тыквочка? – мягко спросил отец, вспомнив прозвище, которое дал дочери в детстве. – Может быть, тебе что-нибудь нужно? Что тебе принести? Может, ты хочешь что-нибудь поесть или выпить?

Бренда скорчила гримасу и провела рукой по животу.

– Я позову сестру, – быстро сказала Стелла. – У нее что-то болит.

– Не уходи, – еле слышно прошептала Бренда. – Что ты выяснила насчет зажигалки «Зиппо»?

Стелла весело рассмеялась:

– Похоже, что ты снова приступила к расследованию?

– Ты угадала, – сказала Бренда, а на ее губах появилась едва заметная улыбка.

– Не думаю, что это представляет сейчас какой-либо интерес.

– Хорошо, – сказала Бренда, – тогда скажи, пусть сделают мне укол или что-нибудь в этом роде. Я чувствую ужасную боль, – она коснулась бинтов на животе, и ее лицо перекосилось, но не от боли, а от чего-то другого. – Я никогда больше не смогу надеть бикини – у меня останутся ужасные рубцы.

Не захотев возвращаться в гостиницу, Стелла поехала к Марио.

– Как ты здесь оказалась? – удивленно спросил он, открывая дверь и немного отступая назад.

– Могу я переночевать у тебя? – спросила она. – Дядя Клем покончил с собой сегодня вечером. Это произошло при мне.

Марио, казалось, остолбенел от удивления и не мог произнести ни слова.

– Я всегда думала, что это отец поджег наш дом, – начала рассказывать Стелла, когда они уселись на софу в гостиной и Марио попросил ввести его в курс подробностей случившегося. Заметив, что сестра чересчур возбуждена, он пошел на кухню и принес бутылку вина. Стелла залпом выпила бокал и почувствовала некоторое облегчение.

– Ты никогда не говорила мне об этом, – сказал Марио и снова наполнил ее бокал.

– Я очень хорошо помню выражение его лица, когда увидела его ночью у моей кровати. Он держал над головой топор, – продолжала Стелла, – и я подумала, что он хотел убить меня. Ты не представляешь, какое облегчение я испытала, когда в результате эксперимента убедилась в том, что мои подозрения не имели ничего общего с тем, что произошло в действительности.