Текст книги "Дочь капитана Блада"

Автор книги: Нелли Искандерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

  Глава 7. Право выбора

  Натаниэл Хэндс, бывший шкипер двадцатипушечного фрегата «Пеликан», сидел на старом бревне перед раскрытой шахматной доской, на которой были расставлены чёрные и белые фигуры. Партия не удалась. Хэндс слишком хорошо знал собственную тактику, чтобы успешно сражаться с самим собой. В течение целого года он не выходил в море, коротая время за составлением хитроумных диспозиций. Да и шум вокруг мешал сосредоточиться. Как всегда по воскресеньям, на рыночной площади рядом с пристанью было весело и многолюдно. Беспрестанные крики торговцев раздражали его, отвлекая от игры. А может быть, игра не удалась лишь потому, что с самого утра Натаниэл был не в духе? После последней стычки с Дэвисом, капитаном «Удачи», Хэндс ни разу не выходил в море. Все капитаны имели своих шкиперов, а брать на борт известного скандалиста, которому уже за пятьдесят, не желал ни один из них.

  Натаниэл ясно помнил свою последнюю ссору с Дэвисом. Увидев, что тот пытается спрятать в каюте сундук с жемчугом, он открыто призвал команду к мятежу, потребовав от капитана честного дележа добычи. В тот день ему удалось сорвать неплохой куш, но деньги подошли к концу, и старый Хэндс уже с трудом сводил концы с концами. Оторвав взгляд от застывшего на чёрном поле ферзя, шкипер устремил его на площадь.

  «Скоро придётся просить милостыню вроде одноногого старика Джейкоба», – мрачно нахмурившись, подумал он, – «годы летят быстро, и через год-другой я уже не смогу выходить в море».

  Неожиданно взор его упал на невысокого юношу лет семнадцати в чёрном камзоле и с белоснежным плюмажем на шляпе.

  «Вот это франт!», – подумал Хэндс, – «наверное, к девчонке спешит или с поручением от капитана»,

 Не сводя глаз с незнакомца, Хэндс передвинул вперёд одну из центральных белых пешек. Юноша шёл, погрузившись в свои мысли и не замечая ничего вокруг.

  «Странный тип», – продолжил рассуждения бывший шкипер, – «помнится мне, в его годах был, меня капитан Надсон за покупками посылал. Не такой был совсем – будто на волю из-под замка вырывался. Засматривался на девиц, приценивался к любой мало-мальски стоящей вещи на базаре... А у самого в кармане лишь пара медных грошей была»

  За годы, проведённые на Тортуге, Хэндс видел много таких же молодых повес, и каждый, обретая свободу на берегу, спешил насладиться жизнью, кипевшей и бурлившей вокруг него, подобно океану. «Интересно, с какого корабля этот франт?» – подумал Хэндс.

  Незнакомец вдруг остановился, будто ища кого-то.

  – Эй, юноша! Ты кого-то ищешь? Кто твой капитан? – обратился к нему Хэндс, надеясь, наконец-то, обрести собеседника.

  – В каком смысле?

  – Ты, наверное, юнга?

  – Да, в общем, что-то вроде того, – улыбнулся юноша. Внимательно оглядев бывшего шкипера с головы до ног, он уставился на шахматную доску, будто пытаясь найти решение давно мучавшей Хэндса проблемы.

  – Ты с какого корабля? – спросил его старик

  – Я с галеона, что на пристани, – кивнул он в сторону гавани, где среди шлюпов и барок высился огромный красный красавец с белоснежными парусами.

  – Мой капитан – Питер Сильвер. А Вы кто?

  – Сейчас никто, пожалуй, – с горечью усмехнулся старый пират. – Но когда– то я был шкипером на «Удаче». Меня зовут Натаниэл Хэндс,

  Старик кивком указал незнакомцу на лежащий рядом обрубок красного мангра

  – Присаживайся ко мне, поговорим. О чём ты задумался?

  – Да так, о жизни, да и о своей судьбе тоже. Мне надо принять одно важное решение, но никак не придумаю, каким оно должно быть.

  – Хочешь, сыграем в шахматы, поговорим.

  Морщинистое лицо Хэндса озарила улыбка, а в умных карих глазах мелькнули задорные искорки. Незнакомец явно начинал ему нравиться.

  – Надеюсь, ты не спешишь с поручением от своего капитана?

  – Нет. Я свободен и могу задержаться настолько, насколько захочу.

  – Умеешь играть в шахматы? – спросил шкипер, желая поддержать разговор. Его заинтриговали необычные манеры собеседника, который вёл себя спокойно и с достоинством, что никак не напоминало поведение мальчика на побегушках.

  – Это хорошая игра. Она мне нравится, – бесстрастно заметил юноша, вновь устремляя взгляд на доску с фигурами. Чёрный ферзь занимал удобную позицию, угрожая белому королю. Но и сам он находился под угрозой обстрела. Прямо напротив него, на противоположной стороне доски, пристроилась похожая на шлюп белая ладья.

  – Это игра мудрецов. Знаешь, почему? – Хэндс пристально взглянул на собеседника. Тот молчал, сосредоточившись на чёрной точёной фигуре ферзя.

  – Шахматы – отражение нашей жизни, – не дожидаясь ответа, добавил старик, – мы все – как пешки на чёрно-белой доске.

  – Почему? – незнакомец наконец-то оторвал взгляд от ферзя и взял его за талию своими тонкими пальцами. Ферзь на мгновение повис в воздухе, затем уверенно переместился на белое поле, прямо напротив короля. Белая ладья не могла причинить ему вреда – она служила единственной защитой несчастному владыке с большой чёрной диагонали, откуда вёл обстрел слон-канонир.

  – Взгляни сюда, – старик, забыв об угрожающей его монарху опасности, указал рукой на расставленные на доске фигуры. – Видишь короля? Он может сдвинуться всего на один шаг. Король бессилен – им правит его окружение – министры, фавориты или фаворитки. Но если ему поставлен мат – партия проиграна. Поэтому мы всегда защищаем короля как символ, независимо от того, любим его или ненавидим. В жизни всё точно так же – вспомни несчастного Карлоса или нашу добрую старушку Анну. Теперь взгляни на ферзя...

  Хэндс кивком указал на угрожающую его королю чёрную фигуру, которая по мановению руки юноши в считанные секунды переместилась с одного конца доски на другой,

  – Ферзь свободен в своём выборе. Именно он делает политику при королевском дворе – и в шахматах, и в жизни. На Востоке его называют визирь, а в Европе – ферзь или королева. Мужчина или женщина, это тот, кто более других приближён к королю и правит от его имени. Но и он не всевластен. Им управляет тот, кто двигает фигуры. Ферзь может быть убит или подвергнут опале, и тогда его могуществу приходит конец. Ещё есть конь – придворный интриган...

  Старик ласково потрепал своим потрескавшимся пальцем деревянную облупившуюся холку белого коня, расположившегося недалеко от своего повелителя:

  – Конь выдумывает всякие комбинации, и не знает, что и они  часть большой партии. Итог её, в конце концов, зависит не столько от интриг коня, сколько от воли того, в чьих руках фигуры.

  Юноша молча слушал, подперев голову рукой, будто слова шкипера затронули тайные струны его души.

  – Большинство из нас – пешки, – старик бросил задумчивый взгляд на пристань. – Пешки идут лишь туда, куда ведёт их судьба. Они могут сделать лишь один шаг – вперёд. Многие гибнут, но, если выдержат испытания, то могут стать самой сильной фигурой – ферзём. В жизни точно так же. Провидение ведёт нас по заранее определённому пути, но сами мы не лишены права выбора. Делая очередной шаг, мы решаем, остаться ли человеком или превратиться в человекоподобных зверей, не знающих чести и совести. Как и в шахматах, большего в жизни добивается тот, кто выдержит все искушения – а этого не смог даже сам Морган.

  Молодой человек молчал. В воздухе повисла неловкая пауза, прерываемая беспрестанными криками базарных торговцев. Но собеседники их не слышали – юноша был погружён в свои думы, а Хэндс внимательно рассматривал незнакомца, стараясь уловить ход его мыслей. Немногие из тех, с кем ему довелось беседовать, проявляли такой интерес к его рассуждениям. Большинство считало его обыкновенным чудаком. «Какое же решение он должен принять?» – подумал старик, пытаясь проникнуть взглядом в глубину синих глаз собеседника.

  – Скажи, Хэндс, трудно стать шкипером? – юноша, по-видимому, решил сменить тему

  – Да, в общем-то, не так сложно, – пожал плечами старик. – Когда я в первый раз вышел в море, мне было четырнадцать. Через шесть лет в схватке с испанцами погиб наш шкипер, и я занял его место. Ты хочешь стать шкипером?

  – Нет, я не думал об этом, – в голосе юноши Хэндсу почудились нотки сомнения. – Не знаю, просто, хотел бы я стать флибустьером или искать себя в мирной жизни.

  – Не думай, что все флибустьеры – отъявленные мерзавцы. Жизнь всегда оставляет тебе выбор. Помни – в любом случае ты можешь остаться человеком. Если ты вырос в Новом Свете, то наверняка знаешь, что призы берут все – начиная от адмиралов и кончая теми, кто ходит в море на шлюпках, установив на них единственный парус. Даже Колумб и Васко де Гама, открывшие эти земли Европе, не избегали удачи, если она шла к ним в руки.

  Молодой человек молчал, полностью погрузившись в свои думы. Наконец, будто бы решившись на что-то, он поднял голову, и взгляд его стал жёстким и властным. Он уже ничуть не напоминал юнгу.

  – Какие системы сигналов ты знаешь? – неожиданно спросил он

  – Я хорошо знаю инструкции Руперта, Нарборо, Рассела, – удивлённо ответил Хэндс, не ожидавший таких познаний от юноши, которому вряд ли можно было дать восемнадцать

  – Какой системой пользуются здесь?

  – Когда англичане выходят в море целыми эскадрами, они пользуются инструкциями Рассела. Но у флибустьеров существуют и свои сигналы, которые понятны лишь им.

  – А «Парусные и боевые инструкции для флота Ее Величества»? Я слышал, эта система применяется на Ямайской флотилии.

  – Знаю, что она появилась, но пока не имел с ней дело, – с недоверием усмехнулся старик. – Наверняка очередное повторение старых песен – всё, что можно было придумать, уже есть в инструкциях герцога Йоркского. Это был настоящий моряк, жаль только, что он оказался папистом. Остальные лишь пользуются плодами его трудов.

  – А испанские и французские сигналы?

  – Я достаточно неплохо их знаю, ведь я хожу в море с четырнадцати лет, и мы не раз вступали в бой с испанскими эскадрами.

  Юноша оглянулся вокруг, будто ища кого-то. Не найдя никого, кроме беспрестанно кричащих торговцев, он снова перевёл взгляд на Хэндса

  – Ты хотел бы снова выйти в море?

  – Конечно. Но разве ты можешь мне в этом помочь?

  – Возможно, – загадочно улыбнулся незнакомец. – Ты сам сказал, что каждый следует по пути, который избирает провидение, но при этом имеет возможность сделать свой выбор. Благодаря нашему разговору я принял окончательное решение. Ты очень помог мне, Хэндс, и я тебе помогу.

  – Но как? Ты ведь всего лишь юнга? Или нет? Кто ты на самом деле?

  Спокойный властный тон молодого человека никак не вязался с представлением о нём шкипера.

  – Ты производишь впечатление человека вполне обеспеченного, привыкшего отдавать приказы. Может быть, ты – арматор?

  – Не надо пытаться угадать, кто я, – с горечью рассмеялся юноша. – Но я уж точно не арматор. Нашего арматора зовут дон Педро Альварес, и он покоится в земле где-то на ближайших испанских территориях. Именно он предоставил нам столь великолепное судно.

  – Капитан, куда же ты запропастился? – раздался вдруг рядом с Хэндсом громкий хрипловатый голос, и мощный великан в чёрном камзоле с повязкой, закрывавшей один глаз, вышел из толпы и появился перед старым шкипером. Не успел тот осознать, что же произошло, как великан вновь заговорил, на этот раз с самим Натаниэлом:

  – Привет, старина Хэндс! Как ты здесь очутился? В последний раз я тебя видел в мексиканском заливе, когда вы с Дэвисом «Сан-Сальвадор» на абордаж брали!

  Шкипер вскочил с места, увидев старого приятеля:

  – Привет, Нэд! Я думал, что ты погиб в заварушке на Нью-Провиденс. Слышал, что там была ужасная бойня, и никого не осталось в живых.

  – Как видишь, Хэндс, мы спаслись. Всё благодаря этому молодому человеку, – гигант кивнул в сторону юноши. – Хочу представить тебе нашего юного капитана. Его зовут Питер Сильвер.

  – А я думал, что это юнга, – смутился старый шкипер. – Прошу прощения, капитан

  Сняв чёрную потрёпанную шляпу с седеющей головы, Хэндс, поклонился Питеру. Тот звонко рассмеялся:

  – Что делать, если по возрасту я гожусь лишь в юнги? –  хитро  подмигнул он Хэндсу. – Как тебе теперь моё предложение? У нас два корабля, и на одном место шкипера пока свободно.

  – Так вот оно что, – пробормотал Нэд. – Я что-то пропустил?

  – Конечно. Пока ты болтал с торговцами, я  сделал выбор, и помог мне в этом шкипер Хэндс. Через месяц выходим в море, а сейчас мне надо встретиться с командой

  Вскочив с места, капитан быстрыми шагами направился к порту.

  – Так чем же закончилась Ваша партия? – спросил удивлённый Нэд.

  Хэндс взглянул на доску. За всё время разговора он так и не успел оценить ситуацию, сложившуюся после прыжка чёрного ферзя. Королю некуда было отступать – он был зажат между собственными ладьёй, конём и слоном, а единственный путь к отступлению был перекрыт огнём батареи чёрного слона.

  – Он поставил мне мат, – рассмеялся старик. – Удивляюсь, как же я раньше не заметил этой возможности. Всё-таки трудно играть с самим собой.

Друзья направились вслед за Питером, по пути рассказывая друг другу о том, что же произошло с ними с момента их последней встречи.

 В тот же день Сильвер собрал свою команду на палубе «Инфанты». Ни для кого из них не была тайной тема разговора. В течение недели они бродили по гавани, беседуя с флибустьерами и заходя в прибрежные таверны. Тем временем слухи об удаче новоявленной команды и её юного капитана уже распространились среди пиратов. Многие желали познакомиться с Сильвером, одни – в надежде заполучить корабли неопытного юноши, другие – желая получить место в эскадре удачливого капитана. Но Сильвер объяснял всем, что окончательное решение пока не принято. Однако надолго затягивать состояние неопределённости было нельзя – желавшие стать флибустьерами могли уйти к другим капитанам. И вот, наконец, люди собрались на палубе. Сидя на бочках, свёрнутых канатах, а то и просто на палубных досках люди вновь и вновь думали о собственном выборе.  Наконец, затянувшуюся паузу прервал голос Сильвера:

– Друзья, – медленно подбирая слова, произнёс он. – Ещё до прибытия на Тортугу мы решили, что каждый самостоятельно принимает решение. Мне же...

На мгновение капитан замолчал, будто в последний раз взвешивая все за и против, но затем уверенно продолжил:

– Мне пока придётся связать свою жизнь с этим островом. Буду рад видеть в команде каждого, но если кто-нибудь захочет сойти на берег, то имеет право забрать свою долю и покинуть корабль.

По палубе пробежал ропот, но вскоре расклад сил прояснился. В Англию отбыть пожелали лишь двое – Годфри и Джеффильд. Оба имели счета в банке, их документы были в полном порядке, а обмен причитающихся им долей на векселя Ост-Индской компании мог ещё более упрочить фундамент будущего благосостояния.  Остальные, в подавляющем большинстве, люди небогатые, потерявшие всё имущество после захвата острова испанцами, предпочли остаться на судне. Так судьба, которая, казалось, в щепки разметала жизни горстки оставшихся в живых островитян, неожиданно сделала крутой вираж, заставив их выбрать дорогу, о которой они ранее никогда не помышляли.

 Примечания к главе 7.

  инструкции Руперта, Нарборо, Рассела – инструкции по мореплаванию в составе эскадр

  инструкции герцога Йоркского – имеется в виду Джеймс Стюарт. Автор одного из вариантов инструкций, известный "генерал морей" (т.е. адмирал). Исповедовал католицизм, что привело к его эмиграции из страны.

  Глава 8. Арабелле Брэдфорд – человеку и кораблю.

Плотник Сандерс недовольно ворчал, обстругивая доски.

  – Послушай, Сильвер! Лучше бы на охоту отправился, дичи настрелял. Пусть другие работают. Те, кому привычней.

    – Да ладно тебе, Джек! – взмахнув топором,  Вольверстон с лёгкостью расколол мангровое полено. – Пусть помогает. Да и полезно капитану знать, как суда ремонтировать.

    – Уговорил! – буркнул Сандерс. – Да вот толку от него... Даром что капитан. Сразу видно, сроду в руки топор не брал. А ты, Питер, прости, я всё так, по-стариковски. Морское дело ты знаешь, в бою не подведёшь, стреляешь метко, но вот это не для тебя.

    – Всё в порядке, Джек, – отозвался капитан. Собрав все свои силы, он приподнял один конец бревна и тут же уронил его наземь.

    – Да ты камзол-то свой сними, да рукава закатай. Сподручней будет, – рассмеялся силач Крисперс.

    – Хватит шутить, Крис, пусть делает что хочет, – возразил шкиперу  Вольверстон. – Занимайся-ка лучше делом. А ты, Питер, ко мне иди, будем доски обстругивать. Взгляни как надо...

    Смутившийся капитан с интересом уставился на  Вольверстона, одинаково ловко владевшим и саблей, и плотницким инструментом.

    – Давай я...

    – Держи вот, попробуй...

    После нескольких неудачных попыток капитану наконец-то удалось обстругать доску.

    – Ничего, научишься, – отечески уговаривал его Нэд, – да и вообще... Ты своё дело знаешь, и неплохо. А наши молодцы хотя и сильные, но зелёные ещё. Спасибо Монтенону, что судно нашёл – можно в море выходить.

    Так прошёл месяц. Корабли стояли на ремонте. Работами руководил плотник Сандерс, со всей строгостью следивший за тем, чтобы никто не отлынивал от работы. Даже не привычный к подобным занятиям капитан самолично обстругивал доски и забивал гвозди. Поначалу все лишь посмеивались, глядя, как изысканный аристократ, не расстающийся с камзолом и кружевной рубахой, тщетно пытается справиться с работой, что под силу даже самому зелёному юнцу. Но вскоре руки его окрепли, и он уже мог оказывать посильную помощь. Тем более что, в отличие от многих, Сильвер прекрасно разбирался в чертежах. Свободное от работы время проводили в море, на небольшом фрегате, любезно предоставленным губернатором. Ссылаясь на поручение капитана, Нэд нещадно муштровал бывших торговцев, трактирщиков и рыбаков, которые вскоре должны были стать единой командой. Да и сам Питер никогда не упускал возможности выйти в море. Всё это ещё больше укрепило авторитет Сильвера, примирив с некоторыми странностями в его поведении.

  Прошёл месяц. Несмотря на возраст и отсутствие опыта, капитану удалось сделать почти невозможное. Перестроенные корабли оказались намного более быстроходными, да и на оснащение их Сильвер изрядно поиздержался, потратив не только свою собственную долю, но и добрую половину доли  Вольверстона. С готовностью ссужал капитана и Питт Уоллес, по-прежнему горевший желанием отомстить за возлюбленную.

  Отремонтированным судам надо было дать новые имена. «Кадис», капитаном которого был избран  Вольверстон, переименовали в «Старую Англию». Питер долго колебался, какое имя дать «Инфанте», но затем, памятуя о разговоре с губернатором, предложил назвать судно «Арабеллой» в честь мисс Брэдфорд. Большинство поддержало его – отчаянную губернаторскую дочку в Нассау любили все, даже те, кто посмеивался над её мальчишескими повадками. Правда, знающие люди предполагали, что у Сильвера были и другие мотивы. Сплетники говаривали, что на выбор имени повлияли слухи о Бладе и его «Арабелле», и что амбициозный капитан втайне надеялся не просто сравняться с известным мореплавателем, но даже превзойти его. Так это было или иначе, не знал никто – Сильвер не поверял своих мыслей никому, даже Питту и  Вольверстону. Но, тем не менее, он с головой погрузился в работу, делая всё возможное, чтобы его корабли и его команда стали самыми лучшими на Тортуге.

  Сомнений относительно первого рейда не было ни у кого. Каждый считал своим долгом выбить испанцев с родного острова. Блад находился в Англии. Дела у него, по слухам, шли неважно, поэтому на помощь ямайской эскадры надежды не было. Для рискованной операции необходимо было подкрепление. Однако пока Сильвер неохотно брал в свою команду добровольцев и делал ставку на бывших пленников. Отобрав сорок человек, показавшихся ему наиболее надёжными, капитан собирался действовать силами своей маленькой эскадры и тщательно прорабатывал детали операции.

    Последующие события, однако, изменили первоначальные планы. Рано утром, за несколько часов до выхода кораблей из гавани, в капитанской каюте появился вахтенный.

  – Карета губернатора на пирсе!

  – Что ему надо? – задумчиво пробормотал  Вольверстон. – Обычно посыльного отправляет, а здесь...

  – Да, – заметил Хэндс. – Не видел ничего подобного. Чтобы сам губернатор...

Сильвер решительно поднялся из-за стола.

  – Что-то здесь не так. Передайте, чтобы в мою каюту подали кофе, ром и печенье. Пойду встречать гостя...

  – Будь с ним осторожен, Питер, – с тревогой заметил  Вольверстон. – Он тёртый калач. Себе на уме... А вдруг понравились кому твои корабли... Помню, у Блада была похожая история...

  – Ничего, справлюсь...

    Сильвер и  Вольверстон вышли на палубу. По пирсу прогуливался щёгольски одетый де Монтенон. Заметив капитана, он приветливо махнул ему рукой. Спустившись на пристань, капитан любезно поклонился французу. Когда оба поднялись на палубу, губернатор окинул её взглядом знатока.

  – Замечательно, месье Сильвер! Помните, я говорил Вам, что Вы можете стать лучшим капитаном Тортуги? Да и название корабля выбрали запоминающееся... В честь кого, кстати? Дамы Вашего сердца, или же слава Блада не даёт Вам покоя? Помню-помню, ведь это я Вам когда-то рассказывал...

    – Я всегда отдавал должное талантам Блада, но видел его лишь однажды, когда мне было лет десять от роду. А корабль мой назван в честь дочери губернатора Нассау. Она была захвачена вместе с нами, и убила себя, не желая быть опозоренной.

   Вольверстон заметил, что губернатор тотчас же опустил глаза. Слова Питера возымели на него странное действие. Холёное напудренное лицо будто затуманили тяжёлые думы.

  – Печальная история, – промолвил он после недолгой паузы

  – Да, – грустно улыбнулся Сильвер.  – Надеюсь, что сей факт не повлияет на наши отношения с фортуной.

  Губернатор всё ещё казался погружённым в какие-то мрачные мысли. Бросив беглый взгляд на стоявшего перед ним капитана, он вдруг заторопился.

  – Пройдёмте в Ваши апартаменты, мой друг. Нам надо побеседовать.

  – Буду рад, – кивнул Сильвер. – Поговорим, выпьем по чашечке кофе с ромом...

   Вольверстон последовал за ними, опасаясь подвоха со стороны старого лиса. Спустившись вниз, они вскоре оказались в просторной капитанской каюте. После ремонта она мало чем напоминала то помещение, что стало свидетелем недавних трагических событий. Заменив ковры, Питер лично подобрал в тон им обивку для стен. Шкуры леопарда, небрежно брошенные посередине каюты, придавали жилищу лёгкий оттенок мавританской роскоши. В центре, где когда-то стояла широкая кровать, расположились четыре мягких кресла, диван и столик. Шкаф с книгами и коллекция боевого оружия довершали убранство парадной части каюты. В дальнем углу, за плотной бежевой занавеской, Сильвер разместил свои личные апартаменты, состоявшие из двух ярусов. Верхний служил постелью, а внизу помещались небольшой рабочий стол и приборы для умывания. Полностью задрапированное помещение было скрыто от посторонних глаз, и входящие даже не подозревали о нём.

  Гостей встретил нарядный и подтянутый Майкл Стилл. Бывший трактирщик совмещал обязанности вахтенного офицера и кока, надеясь вскоре передать последние своему семнадцатилетнему помощнику.

    – Не желаете ли ещё чего-нибудь?

  – Нет, спасибо. Нам надо поговорить наедине.

  Губернатор заметно волновался. Устроившись в мягком кресле, он вперил неподвижный взгляд в покрывавший стол зелёный бархат. Унизанные кольцами пальцы слегка дрожали. Капитан приветливо улыбнулся, но на сердце у него было неспокойно. Надо было начинать разговор, а тема его, судя по всему, обещала быть не из приятных.

  – Я весьма признателен Вам за визит, месье де Монтенон, – осторожно произнёс он, – но думаю, что Вас привела на моё судно не только вежливость. Надеюсь, Вы не против, если Нэд будет присутствовать при нашем разговоре?

  Губернатор молча кивнул. Питер сделал глоток кофе и закусил его печеньем с корицей.

  – Попробуйте печенье. Мой кок был трактирщиком в Нассау, и не раз потчевал знатных особ. Он знает даже секреты кенсингтонской кухни.

  – Отменное печенье, да и кофе превосходный, – будто бы вскользь заметил губернатор. – Мы, французы, знаем толк в подобных вещах... Да и в кораблях тоже...

  На мгновение оторвав взор от зелёного бархата стола, губернатор поднял глаза на сидевшего перед ним капитана. Тот, по-видимому, осознав смущение гостя, решил взять инициативу в свои руки.

  – Но всё же – что привело Вас на мой корабль?

   Вольверстон внимательно следил за собеседников. Губернатор всё ещё не решался начать разговор. Краем глаза взглянув на Питера, он нервно закурил трубку. Пальцы его дрожали. Сделав затяжку, Монтенон откинулся в кресле и взглянул на поднимающееся вверх колечко дыма.

  – Надеюсь, что наш разговор останется в тайне. У меня к Вам очень деликатная просьба...

  – Постараюсь выполнить любую просьбу своего дорогого друга. Надеюсь, это в моих силах...

  – Вы, наверное, знаете мою младшую дочь, Мари Жермен. Ей всего шестнадцать, а в этом возрасте, как Вы понимаете, в голову лезет всякая ерунда...

  На мгновение губернатор замолчал, видимо, осознав, что сидящей перед ним человек лишь немногим старше его дочери

  – Простите меня, капитан, – смущённо произнёс он. – Я имел в виду романтические истории, испанские страсти, в общем – всякую любовную чепуху. Вы, конечно же, сами очень молоды, но, по-моему, слишком серьёзны для таких глупостей.

  На лицо капитана набежала мрачная тень.

  – Я видел, к чему это приводит, – тихо произнёс он. – К сожалению, я не успел предотвратить трагедию...

    – Тем более, мой друг, Вы наверняка поймёте, чего хочет тридцатипятилетний ловелас от моей юной дочери. Вы слышали про Жана Анри Перэ, капитана «Парисьен»?

  Питер молча кивнул.  Вольверстон знал, что он редко бывал в тавернах, но истории о соблазнённых женщин и их обманутых мужей доносились и до его ушей.

  – Вы понимаете, капитан, что у меня с ним дела. Так же, как и с Вами, и со всеми другими... Я губернатор, и я не могу не принимать его, но он так вскружил голову моей дочери, что каждый раз она оставляет его на ужин, а затем гуляет с ним в саду до позднего вечера. О чём они там шепчутся, не знает никто

  Сильвер откинулся на спинку дивана.   Вольверстону показалось, что он испытал некоторое облегчение. Во всяком случае, его лично эти дела не касались.

  – Сочувствую, месье де Монтенон. Но я чем могу помочь? Разве что... Правда, повода для дуэли у меня нет...

  – Сам не знаю, чем Вы можете помочь мне. Просто мне показалось, что Вы – человек находчивый... Я же всего лишь бедный отец, дочь которого вот-вот совершит роковую ошибку...

  – Постойте, месье, – неожиданно перебил он де Монтенона. – Скажите, а каков он в бою?

  – Отличный вояка, но рассеян. Да и предать может, если выгодно.

  – Я планирую рейд на Багамы, и мог бы предложить ему сделку. Экспедиция продлится месяца два, а за это время многое может произойти. К примеру, Вы познакомите её с достойным человеком.

  – Но выгодно ли это Вам?

    – Думаю да, но мне необходимо обсудить это с командой. Нэд, ты не против?

 Вольверстон кивнул. Он был полностью согласен с Сильвером – выступление в составе союзной эскадры могло стать выходом из тупика. Рейд на Нассау трудно было осуществить силами двух кораблей, но набирать добровольцев казалось делом рискованным. Конечно, Перэ и сам мог нарушить договор и атаковать своего компаньона, но в этом случае всегда оставалась возможность использовать для защиты все семьдесят шесть пушек «Арабеллы» и «Старой Англии».

Де Монтенон слабо улыбнулся:

  – Вы подарили мне надежду, капитан. Жду Вас сегодня вечером. Перэ тоже приглашён, так что захватите с собой парочку друзей – мало ли что случится.

  – Думаете, будет повод для дуэли?

  – Кто знает, – пожал плечами губернатор. – И всё же хотелось бы всё же, чтобы Ваша экспедиция затянулась месяца на два-три...

  Проводив француза до трапа, Питер пригласил к себе Питта и Крисперса и рассказал им о состоявшейся беседе.

  – Этому Монтенону нельзя доверять, – с сомнением заметил  Вольверстон. – Он мой приятель, но уж слишком хитёр... Собрался устранить француза твоими руками. А может, просто договорился с Перэ, который хочет заполучить наши корабли? Хотя сам план мне нравится. А ты, Питер, что думаешь?

    – Может, Перэ и плохой союзник, но Нассау в одиночку не взять, да и губернатор нам нужен. Сколько кораблей у французов?

  – Два – «Парисьен» и «Женевьев». Оснащены неважно, да и люди все кутилы. Правда, дерутся отменно, но на следующий день всю добычу в кабаках спускают

  – А сам губернатор? Ведь ты его знаешь, Нэд?

  – Себе на уме. Если где-то запахло деньгами, своего не упустит. Делает лишь то, что приносит доход.

    – Тем не менее, выбора у нас нет. Два корабля – это слишком рискованно.

  – А если дуэль? – с сомнением поинтересовался Нэд. – Питер, сможешь ли ты его победить?

    Сильвер встал из-за стола и погладил рукоятку сабли.

  – Как всегда, надеюсь на госпожу удачу. Пока она меня не подводила

   Вольверстон и Крисперс покинули каюту. Уоллес и Сильвер остались вдвоём. Неловкое молчание повисло в воздухе. Питт нервничал, то и дело искоса поглядывая на капитана. Странные мысли не давали ему покоя. Они впервые посетили его на «Инфанте», когда он впервые увидел Сильвера. Но эти мысли были столь дерзки, что Питт страшился даже подумать о том, что его предположение может оказаться правдой. И вот, наконец, он почти решился. Но Сильвер,  по-видимому, даже не подозревал о мыслях, терзавших квартирмейстера. Он спокойно глядел на Уоллеса, и на губах его играла улыбка.

  – Питер, я давно хочу узнать у тебя кое-что, – прервал неловкое молчание Уоллес. – Я знаю, что ты кузен Арабеллы, и что ты прибыл на остров за два дня до нападения испанцев. Но откуда ты знаешь всех нас? Ты же из комнаты не выходил?

  Сильвер хитро прищурился. Казалось, он ожидал подобного вопроса и заранее решил, каков будет ответ.

  – Понимаешь, Питт. Мне не хотелось бы обсуждать эту тему. Какая разница, кто я? После того, что случилось, у меня нет ни титулов, ни богатства, ни имени. Я просто Питер Сильвер, капитан пиратского судна. Всё, что у меня есть – это эти два корабля и вы, мои друзья и моя команда. Вот и всё.

  – Но ты знаешь морское дело. Откуда у тебя это? Ведь ты совсем молод?

  – Учителя были хорошие, – Питер рассмеялся, но губы его искривились в какой-то странной усмешке.

  – А Арабелла? Ты встречался с ней? Вы так похожи...

    – Не надо ревновать меня к ней, Питт, – сухо заметил капитан, глядя куда-то в сторону. – Всё кончено. Её нет, и никто  больше не станет её супругом.