Текст книги "Дочь капитана Блада"

Автор книги: Нелли Искандерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Глава 25 Панамские приключения

  Питт Уоллес, пошатываясь, поднялся на шкафут. В голове звучал то ли звон корабельной рынды, то ли свист штормового ветра. Тягостно ныла подвязанная на перевязи рука. Швырнув в лицо квартирмейстера пригоршню солёных брызг, морской ветер освежил его разум. Привычное зрелище копошащихся на палубе матросов окончательно вернуло квартирмейстера к действительности. Питт огляделся. На юте распоряжался Крисперс, а на баке виднелась фигура Сильвера. Рядом с ним, изящно подбоченившись, расположился де Фонтейн.

   – Опять этот франт здесь? – Уоллес кивнул шкиперу.

  – А ты что думал? – огрызнулся Крисперс, – мы теперь для него пустое место. Не то, что этот Валуа.  Нэд, и тот недоволен. Теперь всё здесь, даже  «Старую Англию» на Хэндса оставил.

  Питт выругался. Воспоминания о  недавних событиях напомнили о себе подступающей к горлу дурнотой. Обида мучительно жгла душу. Облегчив сердце ещё парой крепких словечек, квартирмейстер решительно двинулся в сторону бака, но вскоре столкнулся с возникшим будто из-под земли  Вольверстоном.

  – Эй, Питт! – остановил его старый вояка, – через полчаса совещание.

  – Проклятье! – недовольно буркнул Уоллес, – опять он с этим французом!

  – А ты что думал, Питт? – задумчиво промолвил  Вольверстон, – де Фонтейн – друг Беревика. Если бы не придворные интриганы, тоже до маршала бы дослужился.

  Питт помрачнел. Друг сводного брата Сильвера! Хуже не придумаешь! Да ещё такой франт – на палубе словно на дворцовом паркете. Под стать капитану.

  – Приятель Беревика, говоришь, – буркнул Питт, – жаль, что нельзя драться во время похода...

  Сильвер и де Фонтейн уже спускались с лестницы. Тридцатилетний сухощавый месье высокомерно взглянул на приближающегося квартирмейстера.

  – Твои ребята слишком молоды, Сильвер, – заметил он, – сухопутную экспедицию должен возглавить опытный командир.

  Сильвер недоверчиво взглянул на француза.

  – Говоришь, что у тебя есть опыт? Посмотрим, как справишься в Рио-Чагре...

   К вечеру фрегат  де Фонтейна направился к берегу,  чтобы пристать в миле от крепости. Остальные суда остались в дрейфе на расстоянии пушечного выстрела от укреплений.

  Питт Уоллес всю ночь провёл на палубе. Питт сам не знал, чего же он хочет больше.  Крепость Рио-Чагре закрывала вход в устье реки. Это была первая из дверей, ведущих к панамским сокровищам.  Но с другой стороны... Как хотелось ему, чтобы этот нахальный француз потерпел поражение! Но увы! Доносившийся с берега запах гари становился всё сильней, а над городом всё чаще вспыхивали языки пламени. Вскоре забрезжил рассвет. В лучах восходящего солнца над почерневшими бастионами полоскалось белое знамя с тремя золотыми лилиями.

  – Капитан! – заорал Питт, не дожидаясь, пока сигнал заметят вахтенные, – Рио-Чагре взята!

  На палубу высыпали люди. Путь к устью реки был свободен. Заполоснув, взметнулись ещё недавно свёрнутые паруса, а корабли, скрипя снастями, развернулись и двинулись к берегу, где их встретил торжествующий потомок королей. Но радость длилась недолго. Оставив крепость и корабли на всё ещё ворчащего Уоллеса, пираты двинулись вверх по течению. Было тесно – почти семьсот человек с трудом уместились на двух двадцатипушечных фрегатах. Ещё около пятидесяти следовали в арьергарде на плотах и каноэ.

   К вечеру река стала заметно уже. Под безмятежной водной гладью  угадывались  то ли брёвна, то ли спины гигантских чудовищ. Гуще становились и прибрежные заросли, а из кустов то и дело доносились крики незнакомых птиц.

  – Жутковатая картина, – заметил Крисперс

  – Да ладно тебе, Уоррен, людей пугать, – оборвал его Сильвер, – ещё до Рио-де-дос Брадоса не дошли.

  Де Фонтейн испытующе взглянул на капитана.

  – Когда думаешь остановиться?

  – Вблизи Крус-де-Хуан-Гальего

  – Не стоит, – возразил Дастин, – лучше в Рио-де-дос-Брадосе. По реке ночью идти опасно. Она слишком мелководна, да и индейцы сплавляют по ней брёвна. К тому же вода здесь кишит кайманами.

  – Я бы всё же поднялся выше, – возразил Сильвер, – но если ты считаешь... Думаешь на фрегатах ночевать?

  – Здесь есть небольшое поселение, – уверенно произнёс Дастин, – хижин десять-пятнадцать. Устроимся в них. К тому же там есть запасы продовольствия.

  – Думаешь, они не предупредят остальных?

  – Не успеют, – выражение лица Дастина не оставляло ни малейших сомнений в его планах. На лице Сильвера вновь мелькнуло сомнение.

  – Капитан, подумай хорошенько! – возразил де Фонтейн, – высаживаться на берег, когда у нас есть два хороших, прочных судна!

  Но Сильвер уже принял решение. Оставив пятьдесят человек на фрегатах, пираты высадились на берег.  Под ногами хлюпала зыбкая почва, и пираты то и дело проваливался по пояс в болото. Сильвер и де Фонтейн шли* впереди, прорубая дорогу саблями.  Вольверстон ни на шаг не отходил от капитанов, а Дастин то и дело отлучался в кусты, высматривая дорогу.

  Вокруг раздавались странные звуки. Шорохи, вскрики, урчание... То тут, то там, подобно огромным пещерам, высились причудливые изгибы корней гигантских деревьев. Голые стволы-колонны устремлялись ввысь. Неожиданно над головой Сильвера метнулось что-то длинное и толстое, извивающееся, подобно гигантской змее. Крисперс вздрогнул.

  – Капитан!

  Сильвер взмахнул саблей. Гигантская лиана упала под ноги путникам.

  – Медленно что-то идём...

  – Думал, что это Пэлл-Мэлл?

  Темнота сгустилась. Шорохи становились всё громче. Неожиданно вдали раздался пронзительный меланхолический крик. Пираты невольно вздрогнули. Крик повторился.

  – Кто это? Будто ребёнок плачет.

  – Это арама, – пробормотал Хэндс, – говорят, так стонут души погибших флибустьеров.

  Опять этот крик – протяжный, будто выворачивающий душу наизнанку.

  – Говорят, она предвещает беду, – заметил кто-то из моряков.

  – Может, нам стоит вернуться?

  – Хватит! – Сильвер на мгновение остановился и повернулся назад, – вы что, хотите прослыть трусами?

  Ещё один взмах саблей, и вдали, за кустами, показалась равнина.

  – Гляди-ка! – воскликнул кто-то, – и вправду хижины!

  Воодушевлённые пираты с удвоенной силой устремились вперёд. Промокшие до нитки, усталые, они уже думали о хорошем ужине и ночлеге. Но едва они добрались до деревни, взорам их предстали лишь следы недозрелого маиса на полях. Дома встретили новых хозяев распахнутыми дверями и зиявшими пустотой окнами. Ни единой живой души. Даже собаки, и те покинули селение.

  – Проклятье! – нетерпеливо выругался де Фонтейн, – они забрали с собой всю еду!

  – Вспомни Моргана! – возразил ему  Вольверстон, – его экспедицию постигла та же участь.

  – Может, колдовство? Я слышал, индейцы...

  – Не болтай ерунду! – оборвал его Сильвер, – у них хорошие лазутчики. Индейцы ходят бесшумно и наверняка следят за рекой.

  – Погоди, Питер, – задумчиво промолвил  Вольверстон, – может, и не индейцы это...

  – Ты тоже веришь в эти байки про колдунов?

  – Нет, но... Лучше будем на ночлег устраиваться.

  Поужинав захваченной с кораблей солониной и маисом, пираты направились спать. Но  Вольверстон всё ворочался с боку на бок. Сон не шёл.  В мозгу его, сменяя друг друга, мелькали лица пиратов. Дастин, де Фонтейн... Два человека, внезапно появившиеся в отряде... Но... Доказательств у него не было – лишь смутное, не совсем понятное чувство. Устав от размышлений, он ткнул в бок лежавшего рядом Сильвера. Тот, пробурчав что-то невнятное, отвернулся и натянул на себя плащ

  – Питер, проснись. Кто-то бродит вокруг.

  Сильвер сел, протирая руками глаза. Пронзительный крик раздался совсем рядом.

  – Это арама.

  – Может быть, птица, а может быть, и нет, – шепнул  Вольверстон почти на ухо капитану.

  – Думаешь, нас предали? – Питер метнул быстрый взгляд в сторону террасы. Матросы спали вповалку, завернувшись в полы камзолов и подложив под голову охапки срезанной травы. Различить их лица в кромешной темноте не смог бы даже сам  Вольверстон.

  – Возможно.  Будь осторожен – следи за Дастином и де Фонтейном.

  –  Отступать поздно. У нас есть одна дорога – на Панаму. Положимся на судьбу.

  Запахнув полы плаща,  капитан улёгся на прежнее место. Через минуту  Вольверстон услышал его ровное дыхание. Вскоре заснул и сам старый моряк – прерывистым беспокойным сном.

  С утра погрузились на каноэ и шли до Крус-де-Хуан-Гальего. К селению подошли к вечеру, усталые, промокшие и голодные. И вновь Дастин предложил высадиться на берег. Среди матросов зрело недовольство.

  –  Спать на земле, как собаки, – возмущались они, – лучше бы на фрегатах шли.

  –  Согласен, – недовольно поморщился де Фонтейн, – опять ночевать в грязи! Я же говорил, что для такой экспедиции нужен опыт!

   Вольверстон  недоверчиво взглянул на Дастина.

  – И вправду, Питер, могли бы на фрегатах идти.

  Но Сильвер лишь пожал плечами.

  – Что теперь говорить. Главное – на испанские посты не нарваться.

  Дастин лишь рассмеялся в ответ. С каждым днём этот смущённый юноша становился всё более дерзким. Казалось, он нарочно провоцирует Сильвера.

  – Боитесь испанцев, капитан? А я-то думал, что Вы – храбрец

  –  Не стоит напрасно рисковать людьми, – с металлическими нотками в голосе возразил ему Питер, – а ты подумай хорошенько. Хочешь навсегда остаться в этих болотах?

  – Вы подозреваете меня в обмане? – возмущённо воскликнул Дастин

  – Я никого не подозреваю. Просто предупреждаю. И ещё – теперь ты не отойдёшь от меня ни на шаг.

  Высаживались на болотистом берегу. Селение было покинуто испанцами, дома сожжены, поэтому разместились на берегу и ночь провели на земле, укрывшись плащами. Как Сильвер и обещал, он ни на минуту не отпустил от себя Сильвера, поместив его на ночь между собой и  Вольверстоном. Недалеко от них разместили де Фонтейна, капитана французов, с несколькими его офицерами.

  Наутро вновь выступили в поход, но к полудню около десятка человек начало жаловаться на рези в желудке.  Вольверстон осмотрел заболевших пиратов.

  – Что вы ели?

  – Только зелёный маис, – вздохнул один из них, корчась от боли.

  – Похоже на отравление спрорыньёй. Ты можешь идти?

  Бедняга лишь простонал в ответ. Пришлось оставить с больными ещё десяток пиратов. Остальные же двинулись вперёд. Поредевшее войско густым облаком окутал страх.

  – Проклятье Моргана, – пробормотал Стилл, – говорят, что он зарыл здесь сокровища и проклял каждого, кто ступит на эти земли.

  – Говорят, кто услышит голос арамы, навсегда останется здесь...

  – Пустые деревни, а теперь ещё это...

  – Надо вернуться...

  – Хватит болтать ерунду, – оборвал матросов  Вольверстон, – вы что, хотите прослыть трусами?

  Де Фонтейн молчал, но вокруг него всё чаще собирались французские моряки. Они о чём-то перешёптывались, то и дело глядя на шедшего в авангарде Сильвера.

   Вольверстон замахнулся саблей. Метнувшись, подобно гигантской змее, обрубленная лиана рухнула к ногам. Пираты продирались через узкий коридор, прорубая дорогу среди густых сплетающихся веток и мощных, толщиною в руку, лиан. Воздух оглашали беспрестанные звуки – щебет, визг, стрекотанье. Сквозь зелёный купол листвы низвергался дождевой поток. Вода застилала глаза, смешивалась с птичьим помётом и липким потом, и превращалась в солёную вонючую жижу. Вокруг гудели назойливые насекомые. Тяжёлые, опухшие от укусов веки слипались, а в ослабевшем от голода мозгу свербила одна-единственная мысль.

    – Остановись, капитан! – прохрипел ослабевший  Вольверстон. – Людей пощади.

    Впереди послышался треск ломающихся веток. Вскоре показался и сам Сильвер. Бледный, с расцарапанным лицом, он едва держался на ногах. Рядом с ним плёлся не желавший отставать де Фонтейн.

    – Привал! – голос капитана отозвался непривычно тихо. Бессильно опустившись на лежавший на земле ствол упавшего дерева, он подпёр рукою исцарапанный лоб.

    На обед устраивались молча. Перекусив остатками солонины, отряд собирался продолжить путь, когда среди французов послышались недовольные голоса.

    – А что завтра есть будем, капитан?

    – К вечеру до Торна Кабальос доберёмся, – устало отозвался Сильвер. – Там есть испанские поселения.

    – Опять обещаниями кормишь?

    – На этот раз ты нас не обманешь!

     Вольверстон взглянул на де Фонтейна. В глазах француза затаилась недобрая усмешка. Он с явным интересом наблюдал за происходящим. Даже Непобедимая Армада не могла бы справиться с отрядом Сильвера лучше, чем голод, дождь и изнеможение.

    – Послушайте, – попытался успокоить их капитан. – Никто не заставлял вас идти. Кто хочет вернуться, пусть возвращается. Чем меньше нас, тем больше достанется каждому.

    Громкий клёкот раздался прямо над головами. Возмущённые голоса умолкли. Над лагерем кружила зелёная птица с кроваво-красным брюшком.

    – Час от часу не легче, – Дастин испуганно перекрестился

    – Что с тобой? – удивлённо взглянул на него Крисперс.

    Суеверный страх мелькнул в глазах молодого моряка.

    – Кетцаль, – ответил он. – Индейцы верят, что в него превращается Кетцалькоатль

    – Кто такой этот Кетцкетль? – вновь подал голос шкипер, с трудом произнося непривычное для слуха англичанина имя.

    – Языческий бог. Говорят, он хранит эти земли. Тех, кто ступит на них с дурными намерениями, он заманивает в ловушку и убивает.

    – Прекрати! – оборвал его Сильвер. – хватит страха на людей нагонять!

    – А я тоже слыхал, – добавил один из матросов. – После моргановского похода индейцы наложили на эти земли заклятие. Их боги заводят путников глубоко в джунгли. Горе тому, кто не остановится на этом пути.

    – Надо вернуться назад, – раздались сразу несколько голосов.

     Вольверстон нахмурился. На лице Сильвера тенью мелькнула растерянность, но он тотчас же справился с волнением.

    – Я же сказал – пусть уходят те, кто хочет. Посмотрим, как встретят на Тортуге трусов!

    – Лучше позор, чем смерть в джунглях!

    Десять самых ярых сторонников возвращения направился было назад, но вскоре они вновь оказались в лагере. Пробираться через джунгли столь небольшим отрядом оказалось ещё более опасной затеей. Вскоре пираты вновь выступили в путь, и к вечеру оказались на подступах к Торна Кабальос. Наскоро поужинав подстреленными мелкими пташками, они тотчас завалились спать.

    Лишь  Вольверстону не спалось, а вскоре пробудился и Сильвер. Казалось, он был чем-то сильно напуган.

    – Что с тобой, капитан?

    – Опять этот сон, – пробормотал Сильвер. – Вот уже которую ночь.

    – Что за сон?

    – Замок с башней и лестница. Я карабкаюсь вверх, очень высоко. Коридор всё уже, нечем дышать. Потом железная дверь, а там...

    Сильвер вдруг замолчал.

    – Что там?

    – Человек-скелет. Кожа приросла к костям. На нём обрывки дорогого камзола и парик. Он протягивает ко мне тощие руки и зовёт меня... Мне страшно.

    – Бог тебя защитит, –  Вольверстон обнял капитана за плечи. – Ты же никогда ничего не боишься, разве не так?

    – Я понимаю, Нэд. Назад пути нет. Такова моя судьба... Если погибнуть, то...

    Сильвер замолчал и, подложив под голову плащ, начал устраиваться на мокрой траве. Через несколько мгновений он уже спокойно спал, забыв о былых страхах.  Вольверстон же всё сидел, глядя на светившие через густой покров листвы звёзды. В чёрном небе мелькнула полная луна, а в кустах вновь раздался заунывный плач арамы. Он слышался совсем близко, почти рядом с лагерем. Чьи-то шаги...  Вольверстон затаил дыхание. Шаги приближались. Лунный свет освещал безмятежное лицо спавшего Сильвера. Капитан лежал на спине, широко распахнув ворот промокшей от дождя рубашки.

  – Проклятье! –  Вольверстон схватил плащ и набросил его на Питера. Но тень уже скрылась в кустах. Через мгновение из-за них раздался приглушённый смех.

     Вольверстон ткнул Сильвера в бок.

    – Застегнись, капитан, а то просквозит.

    Питер поёжился и плотнее завернулся в плащ.

    – Где Дастин, – пробормотал он сквозь сон.

     Вольверстон оглянулся вокруг. Лунный свет освещал лица спавших пиратов. Дастина среди них не было.

    – Опять где-то ходит.

    – А это кто был? Я видел чей-то тёмный силуэт.

    – Похоже на де Фонтейна, – отозвался  Вольверстон. – Ты спи. У меня что-то сон никак не идёт.

    Вскоре забрезжил рассвет. Забывшийся ненадолго  Вольверстон открыл глаза. Дождя не было, и сквозь густую листву виднелись клочки синего неба. Сильвер всё ещё спал, а на поляне уже раздавались возмущённые голоса.

    – Заставил нас тащиться через эти болота, и всё из-за этого долговязого Дастина!

    – Откуда он только взялся?

    – Зачем капитан его слушает?

    -Но...

    – А ты молчи, голландец! Ты не то, что предателя – девку распознать не смог! В море ходил с Рэкхемом, а о том, что у него в команде две девки было, так и не догадался!

     Вольверстон с тревогой покосился на спящего Сильвера.

    – Капитан, проснись!

    Но тот будто не слышал его слов. Нэд встал и накрыл капитана своим плащом.

    – Ладно, спи. Пойду осмотрюсь.

    Стараясь не выпускать из виду Питера,  Вольверстон направился к поляне. Мятежные французы собрались вокруг де Фонтейна. Англичане пока что сторонились их, но было видно, что многие из разделяли настроения бунтовщиков.

    – Нам нужен опытный командир, а не сопляк!

    – Где он сейчас? Наверняка дрыхнет!

    – Подождите, парни, – подал голос  Вольверстон, но возмущённые голоса тут же перебили его.

    – Молчи, Нэд!

    – Мы требуем низложить Сильвера!

    – Мальчишка не может руководить экспедицией!

    – Вспомните Моргана! – как можно громче выкрикнул Нэд. – Разве им было легко?

    Рядом с ним раздался громкий смех. Это был де Фонтейн. Изящным жестом поправив испачканные грязью манжеты, он без тени волнения произнёс:

    – Ты не можешь сравнивать Сильвера с Морганом. Если хочешь знать, ваш капитан вообще...

     Вольверстон похолодел. Рука невольно потянулась к пистолету, но де Фонтейн вдруг осёкся и замолчал.

    – Что вообще? Что ты хотел сказать? – послышались вокруг удивлённые голоса.

    Пробравшись сквозь толпу к замершему огромного дерева французу,  Вольверстон обомлел. За поросшим мхом стволом прятался Сильвер. Сжимая в вытянутой руке пистолет, он ткнул его дулом в спину де Фонтейна.

    – С чего ты вдруг вспомнил капитана Сильвера? – насмешливо произнёс капитан. – Эй, Валуа, а ты ведь знаешь законы! Может, скажешь, что полагается за мятеж во время боя?

    Недовольный ропот пронёсся в толпе. Де Фонтейн попытался что-то промычать, но очередной тычок дулом заставил его умолкнуть.

  – Я никого не держу здесь, господа, – Сильвер спокойно взглянул на разъярённую толпу, – кто хочет уйти, тот может быть свободен. Чем меньше оставшихся, тем больше достанется каждому – разве не так?

  – Ты прав, капитан, – раздалось несколько голосов

  – Тем не менее, поднявший мятеж должен ответить по закону. Что скажешь, Валуа? Будешь молчать, или...

    – Ты убьёшь его, капитан? – с сожалением спросил голландец

  – Я не могу сейчас защитить свою честь, – Сильвер нахмурился и взглянул на собравшихся вокруг бунтовщиков. – До возвращения на Тортугу я не считаю возможным вступать в поединок с кем-либо, кроме врага. Де Фонтейн должен ответить по закону.

    Французы переглянулись.

    – Что вы решили? Уходите или продолжаете путь?

  Собравшиеся молчали. Питер взглянул на них, затем на де Фонтейна. Тот приготовился достойно встретить неизбежный конец и с гордым видом стоял рядом с разгневанным адмиралом.

    Затянувшуюся паузу прервал запыхавшийся юнга.

    – Там испанский редут! Пуляркой пахнет! А в двух милях отсюда отряд стоит! Много испанцев, около тысячи.

    Сильвер вновь оглядел собравшихся.

    – Надо беречь силы, – произнёс он. – Сколько человек на посту?

    – Семеро. Пулярку жарят! И ещё там склад маиса.

    – Отлично, – усмехнулся он и покосился на де Фонтейна. – даю последний шанс. Предашь – убью не раздумывая. А пока...

    – Что ты задумал? – взволнованно воскликнул  Вольверстон.

    На лице Сильвера мелькнуло странное выражение.

    – Все остаются здесь, а мы с Валуа, – капитан вновь подтолкнул француза вперёд. – мы возьмём этот редут. Вдвоём.

    – Зачем это тебе, Питер? – с тревогой спросил  Вольверстон. – Я пойду с вами.

    – Не надо, Нэд. Пусть Бог нас рассудит. Де Фонтейн обвинял меня в трусости. Теперь пусть покажет, какой он храбрец.

    В толпе французов раздались одобрительные выкрики. Многим из них пришлась по душе гасконада Сильвера. Капитан же спокойно продолжал:

    – Главное сейчас – не дать испанцам нас обнаружить. Они знают местность, и у них повсюду посты. Если пошлют за подкреплением, мы пропали. Ещё три дня, и мы выберемся из этих болот. Так что, парни? Кто хочет покинуть отряд?

    – Мы остаёмся, капитан! Мы с тобой!

    Сильвер вновь подтолкнул де Фонтейна вперёд. Тот, с трудом веря в собственное спасение, подчинился. До редута добирались ползком, окончательно перепачкав камзолы. Не дойдя пяти шагов до поста, залегли в густом кустарнике. За ним виднелась расчищенная площадка с двумя пушками и небольшим сараем. У каждой пушки стояло по двое солдат, ещё трое прохаживались у сарая, рядом с которым, прямо на земле была расстелена пёстрая скатерть. Тушки цыплят издавали соблазнительный запах, от которого у пиратов закружилась голова, и настойчиво засосало под ложечкой.

  – Идём? – шепнул де Фонтейн

  – Хочешь расстаться с жизнью? – отозвался Сильвер. – Лежи тихо и наблюдай.

    Трое солдат устроились рядом со скатертью, видимо, собираясь позавтракать. Стоявший у ближайшего орудия испанец, по-видимому, решил присоединиться к компании и отошёл в сторону. Сильвер пошевелился. Услышав шорох, оставшийся караульный осторожно направился к кустарнику. Капитан же, зажав в руке кинжал, метнулся в броске. Через несколько мгновений истекающий кровью испанец уже лежал на земле. Та же участь постигла и его товарища, внимание которого привлёк раздавшийся в кустах шум. Остальные офицеры прервали трапезу и, выхватив сабли, бросились на помощь.

  – Теперь их пятеро! – шепнул Сильвер. – Бери тех, что у пушки!

  Схватка закончилась быстро. Оба капитана слыли хорошими фехтовальщиками, а запах цыплёнка и предвкушение скорой трапезы удвоили их силы. Связав двух оставшихся в живых испанцев, де Фонтейн тут же вспомнил об условном сигнале.

    – Надо разжечь костёр, – француз направился было к кустам, но тут же остановился, услышав крик арамы.

    – Назад, – шепнул ему Сильвер. – Сейчас день, а арама ночная птица. Что-то здесь не так.

    Француз отступил. Крик повторился. Он исходил из кустов позади редута, несколько правее того места, где только что скрывались пираты. Зажав в руке кинжал, Сильвер шагнул вперёд. В зарослях кто-то шевельнулся, и Питер быстро метнулся вперёд. Из кустов раздался сдавленный стон.

    – Кто это? – едва успел спросить де Фонтейн, как из укрытия появился  Вольверстон, придерживая раненого Дастина.

    – Я шёл за ним следом, – увидев изумлённые лица капитанов, произнёс он. – Когда вы ушли, он сказал, что ему надо отойти. Я пошёл следом и оказался прав. Думаю, он хотел предупредить испанцев об опасности.

  – Как твоё настоящее имя?

    Сильвер грозно взглянул на юношу и направил на него дуло пистолета. Но тот спокойно взглянул ему в лицо. Он уже ничуть не напоминал того робкого парнишку, что встретился им на Тортуге.

  – Меня зовут Хуан Хосе Д'Авила Браво де Лагуна, – гордо вскинув голову, произнёс он. – Я сын президента Панамы, ныне исполняющего обязанности вице-короля Перу.

    Подобный ответ настолько противоречил жалкому виду испанца, что Питер невольно улыбнулся.

  – Не врёшь?

  – Клянусь Богом, – молодой человек перекрестился. Выражение его глаз не оставляло никаких сомнений в том, что он говорил истинную правду.

  – Сколько тебе лет?

    – Семнадцать. Недавно исполнилось.

    – Зачем ты это сделал?

  – Вы убили брата моей матери, Диего де Гусман де Канильяс.

  Поймав недоверчивый взгляд Питера, он добавил:

  – Моя мать была дочерью прежнего президента Панамы. Дядя должен был прибыть к нам, когда Вы захватили его флотилию и убили его. Я давно хотел отомстить, но мне удалось убежать из дома лишь месяц назад. То, что я рассказал о своём путешествии – чистая правда.

     Вольверстон с недоумением рассматривал юношу. Несмотря на охватившее его чувство негодования, он всё больше и больше проникался симпатией к этому смельчаку. То же настроение, видимо, испытывал и Сильвер. В его глазах мелькнуло нечто, похожее на жалость и даже восхищение.

  – Так твои родители не знают, где ты? – спросил Питер

  – Я сбежал из дома.

  – Надеюсь, ты понимаешь, что ты – мой пленник. Я уважаю тебя, но война есть война.

    – Я готов умереть, – гордо ответил испанец.

     Вольверстон с тревогой взглянул на Сильвера. Ему было жаль юношу, который из привязанности к семье решился на безрассудно смелый поступок, вступив в единоборство с целым отрядом пиратов. Но и пощадить его и отпустить домой тоже было нельзя. Видимо, те же чувства испытывал и капитан. Бросив взгляд на Хуана Хосе и двух пленных испанцев, он сухо приказал:

  – Свяжите. Сторожите этих троих как следует. Думаю, этот парень нам ещё пригодится.

    Сарай был доверху забит маисом. Недоеденных цыплят разделили между самыми ослабевшими, а остальным, в том Сильверу и де Фонтейну, пришлось довольствоваться маисом.

    После обеда офицеры собрались на совещание. Пленные испанцы сообщили, что на узкой дороге, ведущей к городу, выставлено несколько хорошо вооружённых постов. Другого пути к Панаме нет, а единственная дорога пролегала через узкое ущелье. Таким образом, отряд Сильвера неминуемо должен был оказаться в окружении превосходящего по силе противника.

         Вольверстон нервно прохаживался по поляне. Совещание офицеров затягивалось. Спор то затихал, то разгорался вновь. Миновав более половины пути, многие капитаны впервые осознали – единственная дорога к цели пролегала через узкий, со всех сторон обстреливаемый испанцами коридор.

    – Ты что, Питер? – возмущался один из недовольных. – Предлагаешь идти через ущелье?

    – А ты как думаешь, Сид? – усмехнулся стоявший на невысоком пригорке Сильвер, – если знаешь другой путь – покажи! Я с радостью последую за тобой.

    – Ты думаешь, мы все на смерть пойдём для того, чтобы достать для тебя сокровища?

    – Да не нужно ему золото, – выкрикнул ещё один офицер. – Он из-за девки в эту историю впутался. Вы так и не поняли?

    – Из-за какой такой девки? – возразил Нэд. – Ты что, Сид, совсем голову потерял от страха?

    – Да той англичанки, про которую испанец болтал.

     Вольверстон покосился на де Фонтейна. Всегда охотно занимавший сторону бунтовщиков представитель королевского рода недвижно стоял, прислонившись спиной к дереву и скрестив руки на груди. Взор его был устремлён на Сильвера. Вокруг своего вожака сбились в кучу притихшие французы.

    – Кто желает, может вернуться, – с иронией заметил Питер. – Вот только... Подумайте, что будут говорить о вас на Тортуге.

    Де Фонтейн выступил вперёд:

    – Я полагаю, Вы расписываетесь в собственной трусости, господа. Месье Сильвер...

    – Скорее, в бездарности нашего капитана, – перебил его Сид. – Уж Морган бы...

    – Что Морган? – громовым голосом выкрикнул  Вольверстон, – Морган шёл тем же путём. Если у тебя, Сид, ром не стёр остатки памяти, ты бы вспомнил наш разговор на Тортуге. Я предупреждал тебя об этом. Ведь я знал, что ты труслив как девчонка.

    – Так тебе нужны сокровища или нет, Сид? – рассмеялся Сильвер. – Если нет, то зачем ты втянул в это своих людей?

    – Мои люди не собираются подставлять себя под пули.

    – Насколько я знаю, многие из них собирались идти без тебя.

    На мгновение Сильвер замолчал. Взглянув на затихших французов, он встретился взглядом с де Фонтейном. Тот опустил глаза.

    – Ладно, Сид, – продолжил капитан. – Не будем ссориться. Боишься – твоё дело. Пойдёшь в арьергарде. Вперёд вышлю человек сто, не больше. Думаю, это устроит всех.

    – На каких условиях?

    – Двойное вознаграждение. Но затеявший бунт или струсивший будет расстрелян немедленно. Обещаю.

    – Кто возглавит авангард? – подал голос дотоле молчавший Крисперс

    – У тебя есть сомнения, Крис? Основной отряд пойдёт под началом  Вольверстона.

    – Всё ясно...

    – И ещё, – Сильвер сделал паузу и вновь взглянул на де Фонтейна. – Первым помощником назначаю Валуа. Чтобы французы не говорили, что... Надеюсь, ты не против, Анри?

    – Согласен, – кивнул тот.

    Нэд с тревогой взглянул на капитана. Вокруг него уже собрались человек пятьдесят добровольцев. Де Фонтейн по-прежнему стоял поодаль, о чём-то приглушённо беседуя с окружавшими его офицерами. Казалось, он отдаёт им последние распоряжения.

    – Вот мои люди, Стюарт, – голос француза чуть дрогнул. – пятьдесят два человека. Самые храбрые люди во Франции. Можешь положиться на них. И на меня тоже.

    В поход выступили с рассветом. Тропические джунгли постепенно сменяли растущие по обочине кустарники. Чуть поодаль виднелся редеющий лес.

    Дорога становилась всё уже.

    – Скоро выйдем в саванну, – заметил Сильвер. – Хуан Хосе говорил....

    – Тихо что-то, – перебил его Крисперс. – куда только индейцы подевались?

    – Наверное, им теперь всё равно, – отозвался де Фонтейн. – Испанцы их грабили ничуть не меньше Моргана. Да и бояться нас им нечего. Что у них теперь возьмёшь? Разве что маиса гнилого...

    – Тем лучше, – рассмеялся было Сильвер, но тут же отпрянул. Рядом с ним, едва не задев его плечо, просвистела стрела.

   – Берегись, Стю! – рванувшись вперёд, де Фонтейн попытался прикрыть Сильвера, но тут же глухо застонал, схватившись за руку.

    – Канальи! – француз приглушённо выругался и выдернул стрелу.

  Через несколько мгновений не менее двух десятков стрел просвистели в воздухе.

  – Осторожней, Анри! – выкрикнул Сильвер. – Из леса стреляют! Индейцы!

    Они двигались в узком ущелье, с двух сторон которого громоздились поросшие лесом склоны. Дорога сузилась настолько, что по ней мог с трудом пройти нагруженный осёл. На склонах то и дело появлялись полуобнажённые фигуры. Смуглые тела украшала пёстрая раскраска. Но едва пираты устремлялись в лес, индейцы бесследно исчезали.

    – A la savanna, a la savanna, Cornudos perros ingleses! (мы разделаемся с вами в саванне, английские собаки) – раздался чей-то насмешливый голос почти рядом с Сильвером. Тот бросился следом, но обидчика и след простыл.

    – Быстро бегают, индейские собаки! – выругался Крисперс.

    Де Фонтейн усмехнулся:

    – Хорошо ещё, что через заросли стреляют – стрелы теряют скорость. Иначе всех бы перебили.