Текст книги "Дочь капитана Блада"

Автор книги: Нелли Искандерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

   Обратный путь они прошли медленно – под охраной дюжих головорезов Питера бывшие пленники чувствовали себя вполне уверенно. Проходя мимо запертых в железных клетках заключённых, они увидели человека, который, казалось, понимал английскую речь. Одежды на нём почти не было – её заменяли грязные лохмотья. Лицо его было почти закрыто густой чёрной бородой и спускающимися на лоб курчавыми волосами, из-под которых сверкали серые глаза.

   – Вы англичанин? – поинтересовался Питер

   – Да, – сухо ответил тот, – но в этой камере есть ещё и французы. Один из них тяжело болен, и ему нужен врач.

   Питер снял с пояса связку ключей, которую успел отобрать у караульного, и попытался открыть замок.

   – Зачем мучиться, капитан, – рассмеялся силач Джексон, – погоди-ка немного.

   Дюжий здоровяк с лёгкостью раздвинул железные прутья и вытащил один из них. Заключённые были слишком истощены, и легко выбрались в образовавшийся проём.

   – Идём со мной, ребята, – рассмеялся Питер, – сегодня в славном городе Пуэрто-Бельо объявлена всеобщая амнистия.

   Помогая отощавшим от голода людям взбираться по лестнице, пираты вернулись в парадную залу, где судовой врач, также оказавшийся в испанском плену, занялся раной пленного француза, всё ещё находящегося без сознания. К вечеру обещанный выкуп был доставлен, и пираты, успешно погрузив добычу на подошедшие к форту корабли, отбыли обратно на Тортугу. Так закончилась ещё одна удачная операция Питера, в результате которой его эскадра стала богаче на сто тысяч песо. Добыча, была, как обычно, честно поделена между участниками рейда. Больше всех досталось тем, кто находился в плену в казематах Пуэрто-Бельо. Пленные французы, среди которых оказалось несколько весьма знатных особ, были доставлены в дом губернатора де Монтенона, который и позаботился об их отправке во Францию.

   Примечание:

     В основу этой главы также легли реальные события (взятие галеонов Тьерра-Фирме и захват Пуэрто-Бельо)

Глава 29 Сокровища пиратского капитана

  В таверне «У французского короля» было многолюдно. За одним из столиков сидела компания из четырёх человек. Один из них, седеющий брюнет лет тридцати в видавшем виды синем камзоле, с явным любопытством поглядывал на старика с деревяшкой вместо ноги. Отставив в сторону костыль, тот с явным удовольствием прихлёбывал суп с кальмарами и уплетал жирную пулярку.

  – Взгляни на этого типа, Сид. Знаешь, что он ещё полгода назад милостыню просил?

  – Повезло, видать, старику. А кто это?

  – Один из матросов Торренстоуна.

  – Того самого?

  – Да. Только тихо. Я расскажу тебе одну историю. От самого принца слышал.

  – Да врёшь ты...

  – Чистая правда. Не веришь – у  Вольверстона спроси или у квартирмейстера. А хочешь, у самого спроси.

  – У старика, что ли?

  – Да. Ему принц ежемесячный пенсион назначил, вот и живёт, не бедствует.

  – А за что пенсион-то?

  – Слышал про сокровища Торренстоуна?

  – Да кто же про них не знает. Мне говорили, одни сундуки с золотом в трюмы двадцати галеонов не вместились бы.

  – А я слышал, что он их на острове спрятал, среди скал. Одни про Монс рассказывают, другие – про Вирджинию или Амалию, третьи – про безымянный островок у берегов Кубы. Говорят, его богатства сорок пиратов охраняет. Торренстоун их вместе с сокровищами похоронил. Столкнул в склеп, где сундуки были, и теперь они каждую ночь там гуляют, его денежки сторожат.

  – А мы как-то мимо Виргинских островов шли. Тёмная ночь была, и вдруг песня. Протяжная такая. Нас тогда капитан по тревоге на палубу собрал, заставил «Отче Наш» читать и петь псалмы. Сказал, что если хотя бы один матрос не будет молиться, корабль потерпит крушение.

  – Да ладно тебе страха нагонять.

  – Так что принц-то? Он что, тоже во все эти байки верит?

  – Давай рассказывай, Джек, не тяни.

  – Ладно уж, ребята. Так вот, принц однажды из церкви вышел, после воскресной службы. Ты же знаешь, что он, когда на берегу, ни одного воскресенья не пропускает. На паперти старик тот сидел. Принц денег ему дал, а потом ещё обедать привёл. Сюда, в эту таверну. Здесь-то они и познакомились

  – И что потом?

  – Накормил он его, и старик ему про Торренстоуна всё рассказал. О том, как тот деньги на острове спрятал.

  – И всё?

  – Нет. Ну просил же вас, не перебивайте.

  – Ну ладно, рассказывай, Джейк.

  – Потом старик спросил принца, верит ли он в клад Торренстоуна. Тот сразу и брякнул – мол, не верю, что деньги на острове зарыть можно. Проще векселя купить и с губернатором столковаться.

  – И что старик?

  – Ну а тот сказал ему, мол, молод ты ещё, приятель. Думаешь, Торренстоун собирался с матросами делиться, а ещё и с губернатором? Вот он и отправился к коралловому рифу – тому, что среди Виргинских островов, вблизи Тортолы. Тот самый, близ которого вы песню слышали. А шкипер его не будь дурак – бунт поднял, потребовал всё честно делить. Торренстоун обещал, а бунтовщиков высадил и заставил скалу долбить. Но все понимали – не выживет никто.

  – Так как же старик-то выжил?

  – А ты слушай, приятель. Торренстоун-то людей оставил, фрегат взорвал, а сам сел в шлюпку и отбыл на Тортугу.

  – Но они же шлюпку построить могли?

  – Да не было там ничего. Даже змеям и ящерицам еда нужна, а тут лишь скалы. Никого там, ни единой живой души, разве что лишайники на скалах. Питались тем, что в прибрежных водах поймают, а пили росу. Торренстоун надеялся, что перебьют они друг друга, но шкипер, видно, тёртый парень был. Удержал команду от бунта.

  – А потом?

  – Потом вернулся капитан. Думал голыми руками клад взять, но не тут-то было. Увидел, что живы люди, и из пушек по ним палить начал.

  – Да уж... Даже ЛОллоне по сравнению с ним – невинный младенец!

 – Но Бог наказал Торренстоуна. Не зря же на Писании он клялся, как и все капитаны, что добычу честно делить будет.

  – А старик? Как он спасся?

  – На другую сторону острова перебрался и в воду бросился. А потом шлюпку нашёл.

  – Откуда шлюпка-то взялась? Болтаешь ты что-то не то, брат. Выдумал ты всё, видать.

  – Да ты, парень, никак дослушать не хочешь. Торренстоун, после того, как расстрелял всех, шлюпку спустил, чтобы на остров вернуться. А потом трубку закурил. Вот искра, видно, в бочку с порохом и попала. Корабль тотчас же на воздух взлетел, а шлюпку взрывом отнесло.

  – А причём здесь принц? Ну рассказал ему старик, и что?

  – А то. Старик ещё его про клады спросил. Верит ли он, что клады сами находят своих обладателей. Тех, кому они хотят открыться, и кто достоин.

  – Ну и враль ты, Джек!

  – Спроси у принца. Он всё тебе расскажет, если захочет. Принц старику не поверил, а тот ему: «Коли не веришь, считай, что Бог одаряет достойных»

  – Так что было дальше, Джек?

  – А дальше... Это уже с принцем случилось и его ребятами. Они на следующий день в море они вышли, пошли к Марайкайбо.

  – И что?

  – А что может быть, когда в эскадре десять кораблей, не считая брандеров? Разгромили форты, оставили в них своих людей и вглубь направились. Всё просто, когда люди есть, и корабли. Ну а потом, с добычей, к Виргинским островам двинулись. Ночью как раз мимо Тортолы проходили, а принц тогда на вахте стоял. Песни он не слышал, но шторм был изрядный. Вот его волной и смыло.

  – Не слышал, чтобы он в такие переделки попадал.

  – С каждым случиться может. Только одним от этого одни неприятности, а другие... Принц, например... Очнулся на острове. Вокруг ни души, ни деревца, ни травинки. Даже фляжку свою любимую потерял. Вот и полез на скалу, чтобы найти, что поесть. Добрался до пещеры, а она каменной плитой прикрыта была. Он плиту отодвинул и внутрь забрался.

  – И как только он её отодвинуть смог? Он же щуплый такой, словно девчонка...

  – А со страху кто угодно плиту отодвинет. Он там нашёл ручеёк с пресной водой, и вглубь направился, а там ещё одна плита, уже железная. На полу лежит. Он попытался было отодвинуть, и...

  – И что?

  – Ну опять получилось у него. Не веришь – сам спроси.

  – Хватит врать-то?

  – А я, думаешь, вру?

  – Да нет, спроси у кого хочешь. Хоть у принца, хоть у  Вольверстона, хоть у старика этого.

  – Ну а дальше?

  – А дальше в пещеру вошёл. Всё внутри осмотрел, думал еду найти какую. Но струсил, видать, изрядно. Мне потом Крис рассказывал, что он такой бледный был, когда они его нашли!

  – Так Крис тоже там был?

  – А то? Думаешь, он сам оттуда выбрался?

  – Так дальше-то что?

  – Даже принц признался, что ему тогда страшно было. Вспомнил мальчишечьи россказни – и про циклопов, и про корабли-призраки. Думал, конец ему пришёл. И вдруг...

 – Что вдруг?

  – Шаги чьи-то. Гулкие, словно эхо. Представь себе...

 – Да уж...

  – Но он не растерялся. Он отступил назад и хотел спрятаться, но наступил ногой на металлическое кольцо, а под ним – крышку. Принц попытался её отодвинуть, но шаги приближались. Он уже приготовился дорого жизнь продать, и тут...

  – Что?

  – А то, что тут Крис с Питтом появились. Крис рассказывал, что принц был бледней, чем его новая рубашка. Уже броситься на них с саблей собирался. А они, оказывается, увидели, что его смыло к рифам, и взяли курс в сторону острова. Ну а потом фляжку его на берегу нашли, и следы...

  – Повезло парню. Не зря говорят, что принц – везунчик.

  – Да уж. Но самое главное, что под плитой той железной и был клад Торренстоуна.

  – Врёшь, Джек!

  – Вот те крест! У принца спроси!

  – И что, всё это правда, что там золотые россыпи?

  – Конечно. Думаешь, откуда у старика такие деньги?

  Пираты переглянулись. Старик уже закончил с пуляркой и супом и уже собирался встать, но вдруг повернулся к ним.

  – Я слышал, о чём вы болтали, ребята, – хриплым голосом прошептал он. – Правда всё это. И вот что я вам ещё скажу. Думаете, ерунда всё это, про клады? Сильвер мне всё тоже не верил, но потом... Потом он вернулся и нашёл меня. Знаете, ребята, удача сопутствует не только смелым, но и щедрым. Ну да ладно. Пошёл я.

  Старик взял костыль и поплёлся к двери. Пираты переглянулись.

  – Везёт же некоторым. Думаешь, прав тот старик?

  – Не знаю, что и сказать-то. Но думаю, нам стоит на «Арабеллу» податься. Говорят, ему матросы нужны. Эскадра большая, можно и «лордом» стать – не то, что у других капитанов.

  – Говорят, после истории с Солсбери про него во всех газетах писали. Говорили, что после Дрейка и Рэйли...

  – Может, ещё в кругосветку отправится?

  – Вполне. Ну ладно, Джек. Пошли. Нам ещё с квартирмейстером его потолковать надо насчёт контракта.

  Друзья встали и направились к выходу.

Глава 30 Урок капитана Тича

Стоял сезон дождей. Ливневые потоки хлестали наотмашь, прибивая к земле неокрепшую растительность. Штормовой ветер гнул толстые стволы деревьев, разбрасывал по побережью обломки ветвей. Мангровые заросли превратились в огромное болото, преодолеть которое можно было лишь на шлюпке. Огромные волны, подобно абордажной команде, атаковали белесый песок.

 Четверо крепких мужчин, закутанных в промокшие до нитки плащи, приблизились к таверне «У французского короля». Один из них откинул с лица капюшон:

– Ну и погодка!

За сим последовал целый шквал крепких матросских ругательств. Незнакомец постучал. Дверь приоткрылась, и в проём высунулась круглая физиономия месье Жоржа.

– А, это ты, Джек! Проходи. Кто это с тобой?

– Англичане. Матросы. Их шлюпку сегодня к берегу прибило.

– Повезло парням, – рассмеялся месье Жорж. – В такой-то шторм выжить. Видно в рубашке родились.

Впустив посетителей, трактирщик тотчас же скрылся в облаке густого табачного дыма и ароматного пара, исходящего готовящихся от на вертеле яств.

Скинув плащи, посетители осмотрелись. Кругом стоял невообразимый гам, сквозь который то и дело слышались грубые голоса.

– В кости играют, – заметил Джек. Те в ожидании обеда, принялись рассматривать посетителей.

– Что за мрачные типы? – один из матросов недоверчиво покосился на сидевшую у окна компанию. Облачённые в строгие чёрные камзолы и такие же шляпы, мужчины чинно попивали малагу, с явным осуждением взирая по сторонам.

– Пуритане, – шепнул Джек. – Они здесь ещё со времён эдикта де Пуанси.

– Какого эдикта? – удивился другой.

– О свободе веры. Здесь каждый волен верить в то, во что хочет. Есть даже такие, кто вообще считает, что там нет ничего.

– Где?

– За порогом смерти.

Матрос испуганно перекрестился.

– Да ладно тебе, Сид, – успокоил его Джек. – Таких здесь мало. В основном – нормальные парни, жизнью битые.

– А эти, пуритане, что, и вправду пиратствуют?

– Ещё как. На своих не нападают, но бить папистов для них – священный долг.

Сид причмокнул губами и почесал затылок.

– Может, мне стоит подальше от них держаться? – пробормотал он. – Я же католик...

– Здесь все равны, Сид, – усмехнулся Джек. – Не любят только трусов. Запомни.

– А католики есть?

– Конечно. В основном французы. Однажды, когда они в поход выступали, в храм народу набилось – видимо-невидимо. А по возвращении ещё благодарственный молебен отслужили.

К столику приблизился дядюшка Жорж. Румяное лицо сияло, словно масляный блин. Он торжественно водрузил на стол три бутылки малаги и четыре тарелки черепахового супа.

– Ну как, останетесь? – подмигнул он матросам

– Может, и останусь, – отозвался Сид, искоса взглянув на товарищей. – Куда ещё податься, коль в кармане пусто? Скажи, папаша, что здесь за люди?

– Каждой твари по паре. – рассмеялся Жорж. – А если серьёзно – есть беглые каторжники, рабы, а есть и более почтенная публика. Разорившиеся дворяне, торговцы. В общем, те, кого жизнь на обочину выкинула. Для них остров этот – последнее прибежище.

– Ладно, пойду, – заторопился трактирщик. – А то заболтался я с вами. К принцу пошёл. Он там, с офицерами удачную сделку отмечает. А к вечеру наверняка ещё Тич объявится.

Вино приятным теплом разливалось по жилам промокших матросов. После двух дней борьбы с волнами трактир казался им райским уголком.

– Послушай, Джек, – Сид ткнул товарища в бок. – Кто это – принц?

– Говорят, он внебрачный сын Джона Стюарта. Может, врут, конечно, но парень заметный. Если бы в Лондоне с ним встретился – ни за что не поверил бы, что пират. Чистый герцог. Щуплый, правда, словно девчонка, но рубака отчаянный. Не задирай его, коли здесь обосноваться хочешь.

– Он-то что здесь делает?

– То же, что и мы, – усмехнулся Джек. – Пиратское счастье ловит. Думаешь, если голубая кровь, то и в жизни всё гладко будет?

– Так он что, принца не знает? – рассмеялся пират за соседним столиком. – Я слышал, что испанский король всё от Анны требует с принцем покончить. Но королева наша не лыком шита. Шлёт ему в ответ, мол, разбойник Питер Сильвер не состоит на военной службе. Разбирайтесь сами.

– Значит, его Сильвером зовут? Имя-то простое, не герцогское.

– Кто знает, как его в самом деле зовут? Здесь он Сильвер, а там... Бог его знает.

– А что, удачлив?

– Ещё бы! У него здесь целая эскадра. Сорок лет никто не решался в Маракайбо идти, после того, как Морган с трудом из ловушки выбрался. А принц отправился.

– И что?

– Там озеро есть такое, с узким горлышком. В горлышке – форт и пушки. Войти туда можно, а вот выйти... Но город богатый.

– И что принц?

– Захватил форт, поставил там с десяток кораблей, а с остальными вглубь озера отправился. Взял всё, что можно, и спокойно отчалил.

– Он ещё верфи соорудил, – вновь подал голос матрос из-за соседнего столика. – Мы все у него теперь корабли ремонтируем. Можно и самим, конечно, но дороже выйдет. Да и люди у него умелые. В общем, проще принцу заплатить.

Покончив с супом, матросы взялись за кальмаров. Джек же с интересом всматривался в лица новых знакомых. Наконец, он прервал затянувшуюся паузу.

– Ну как, решились остаться?

– Подумаем ещё, – буркнул Сид.

– Думайте. Мне нужны хорошие матросы. Особенно шкипер. Через месяц погода наладится, в море надо выходить. Думаю в кругосветку подамся, с принцем.

 Вольверстон с тревогой глядел на сидящего напротив него Сильвера. Капитан молча сидел напротив друга, подперев голову ладонью. Невидящий взгляд его был устремлён вдаль, на закопченную стену таверны.

– Что с тобой, Питер? –  Вольверстон взял руку Сильвера. Лицо капитана по-прежнему отражало полнейшее безразличие к происходящему.

Из-за перегородки появилась долговязая фигура Уоллеса.

– Как он, Нэд?

– Всё так же. Ступай к офицерам, а мы поговорим.

Вокруг слышались радостные возгласы. Звучный баритон Крисперса, хриплый фальцет Хэндса, скрипучий голос Сэма... Несколько голосов затянули морскую песню.   Безучастный ко всему капитан по-прежнему смотрел в пространство. Питт стоял на месте, не в силах оторвать взор от странного зрелища.

– Иди, Питт, не мешай.

Питт нехотя вышел за перегородку, к офицерам.  Вольверстон же наклонился прямо к уху Сильвера.

– Очнись, приятель! Соберись. Тебе нельзя... Сейчас Питт тебя видел, а потом... Не поймут люди.

Сильвер поднял голову.

– Всё в порядке, Нэд, – медленно, сквозь зубы, процедил он.

– Правда?

– Да, – глухо отозвался Сильвер. – Де Монтенон дал тридцать процентов на расходы. Говорит, кругосветка – рискованное дело. Остальное плачу я. Ремонт кораблей подходит к концу, пушки закуплены. Что ещё?

– Но почему тогда ты...

Сильвер с горечью взглянул на собеседника.

– А когда в Испанию, Нэд? Не могу больше. Мне надо её увидеть, а кругосветка – года три, не меньше.

– Зачем тебе это? Чтобы все узнали, чья она мать? Сам же слышал, что говорил испанец. Она в Кадисе, с мужем.

– Но вдруг...

– Король Филипп только и ждёт, чтобы вздёрнуть тебя на площади! Тебе-то, может, всё равно, но её они в покое точно не оставят!

– Но...

– Ты просто устал, приятель. Это всё сезон дождей. Отправишься в кругосветку, и сплин твой как рукой снимет.

– И что? Опять то же самое? Война, кровь...Думаешь, Бог простит мне это? Я отвечаю за всё, что произойдёт там...

– У тебя нет выбора. Пока во всяком случае. Подумай, что будет, если ты...

Сильвер вперил взгляд в единственный глаз  Вольверстона. На лице его мелькнуло сомнение.

– Взгляни, как у других, – продолжал Нэд. – Богохульство, пьянство, мерзости всякие. А ты честен с людьми, в церковь ходишь

Сильвер закрыл лицо руками.

– Знаешь, Нэд. Думаю, не будет никакой кругосветки.

– Ты что? – едва не взорвался  Вольверстон. – Не вздумай шутить с этими людьми!

– Я не шучу, Нэд, – задумчиво произнёс Сильвер. – Просто чувствую. Что-то случится, и очень скоро. Быть может, даже здесь, на Тортуге.

 Вольверстон с тревогой взглянул на Питера. Тот тряхнул головой и встал.

– Ладно, Нэд. Пошли. Ты прав – всё это проявление слабости.

Вскоре они уже восседали рядом с торжествующим шкипером Уоллесом, обрадовавшимся возвращению друга. Сэм, взяв в руки лютню, напевал какую-то странную мелодию.

Веселье было в самом разгаре, когда в дверном проёме появилась пёстро одетая компания во главе с крепким великаном с весьма примечательной внешностью. Он был молод, но лицо обрамляла чёрная окладистая борода, заплетённая в мелкие, торчащие в стороны косички. Будто кто-то по ошибке водрузил на мускулистое тело голову самой Медузы Горгоны.

– Глядите-ка, Тич с парнями! – усмехнулся Крисперс.

Старый пират Черри задумчиво пробормотал:

– Эй, Питер! Может, он с нами в кругосветку пойдёт? Может и горячий слишком, но толковый.

Сильвер с явной неприязнью оглядел рослого бородача. Тот уселся за стол в зале напротив и пил прямо из горлышка, поднёся к губам бутылку с ромом. Схватив ручищей баранью ляжку, он с аппетитом начал обгладывать её. Сильвер поморщился.

– Пойдёт, если договор подпишет, – процедил он. – Со всеми условиями.

– Тич не согласится, – возразил Черри. – Уж он-то не станет...

– Значит, справимся без него, – отрезал Сильвер.

– А может ослабишь? ля всех, Питер? Нет сил терпеть – живём, словно монахи, и ради чего? Чтобы потом пойти на корм рыбам? Может, лучше жить в своё удовольствие?

– Я сказал нет, – тон капитана не оставлял ни малейшего сомнения в его решимости.

А между тем косые потоки дождя хлестали в маленькое закопченное окошко. Настроение команды было безнадёжно испорчено. Все доедали обед, искоса поглядывая друг на друга и на вновь погрузившегося в раздумья капитана.

Тич явно перебрал рома. Проклятия и богохульства сыпались, как из рога изобилия. Отхлебнув рома, он вдруг громко расхохотался:

 – Хотите узнать, что такое ад?

Сидевшие с ним офицеры, выпившие ничуть не меньше капитана, в ад не собирались, предпочитая напевать какую-то неприличную песенку про монаха и аббатису.

– Я устрою его вам, – грохочущим голосом орал Тич. – Завтра же устрою. Узнаете, что вас ждёт! Скоро мы все там будем, в раскалённом пекле!

Тич взял со стола свечу и подпалил висевшие под шляпой фитили. В этот момент он действительно казался исчадием преисподней.

 Вольверстон искоса взглянул на Тича, а затем на Черри.

– Тич не подпишет договор. Да и Сильвер не возьмёт его.

Тич меж тем встал и наклонился вперёд, опершись на стол огромными ручищами

– Ну что, парни? Добро пожаловать в ад!

Раскатистый бас гремел, отдаваясь во всех уголках таверны. Сильвер, дотоле погружённый в собственные мысли, встрепенулся. В глазах его сверкнули холодные искры.

– Что с тобой, Питер? – встревожено поинтересовался  Вольверстон.

– Ничего, – рявкнул Сильвер, со всей силы ударив по столу наполовину опустошённой бутылкой.

Стекло треснуло, и крупные капли вина разлетелись вокруг, подобно крови. Тич с любопытством взглянул на Сильвера, но тот будто с цепи сорвался

– Эй, капитан Тич! Только и умеешь, что богохульствовать! Хочешь погубить людей?

Тич качнулся вперёд. Чёрные глаза его вращались в орбитах, придавая великану ещё более дикий и жестокий вид.

– Молчи, юнец паршивый! Хочешь стать проповедником – продавай корабль и надевай рясу! А не хочешь – приготовься к смерти! Я проучу тебя!

 – Это я проучу тебя! – голос Сильвера срывался на крик, – сегодня же ты предстанешь перед Создателем! Ответишь за всё!

  Вольверстон покосился на Уоллеса. Тот мягко тронул руку Сильвера.

 – Успокойся, приятель. Он пьян.

 Но Сильвера уже было не остановить.

 – Этот богохульник должен ответить. Я убью его. Сегодня.

 Тич рассмеялся, раскатистый бас вновь донёсся до самых дальних уголков таверны. Одним глотком осушив бутылку, он выхватил кинжал.

 – Да ты рехнулся, Сильвер! Вы тоже пропащие люди. А то, что ты даёшь деньги на церкви... Кому это надо? Жирным каплунам в рясах? Лучше на выпивку потрать и на хорошую девку.

 – Не смей! – Сильвер рванулся вперёд.  Вольверстон схватил его за плечи, удерживая от броска. – Бог видит, что происходит в душах. У многих не было иного выбора, но в нашей власти остаться человеком или превратиться в зверя, как это сделал ты.

 – Почему я должен сносить твои оскорбления, недоросток?

 Глаза Тича горели ненавистью, но ром уже крепко ударил ему в голову. Выхватив саблю, он сделал неуклюжий выпад и тотчас же повалился на пол под общий хохот матросов обеих команд.

Наутро все собрались на пристани.  Вольверстон был мрачен. Уоллес тревожно поглядывал на прохаживающегося по каменным плитам Сильвера. Лишь Хэндс, как всегда, расставлял фигуры на шахматной доске. Вокруг плотным кольцом стояли пираты. Вскоре появился Тич. Он шёл уверенно – винные пары уже выветрились из его сознания. За ним следовали секунданты и корабельный врач.

– Может, ещё передумаешь, парень, – расхохотался Тич, взглянув на щуплого невысокого Сильвера. – Сам знаешь, мне малолетку прирезать – что муху раздавить.

– Я готов. – спокойно улыбнулся Сильвер.

– Камзол сними, парень! А то сейчас жарко будет.

Усмехнувшись, Сильвер лишь расстегнул верхнюю пуговицу.

– Получай! – Тич молниеносным рывком бросился вперёд и замахнулся, но лезвие сабли с лязгом ударилось о клинок Сильвера. Тич отпрыгнул назад и ринулся в атаку. Ложный выпад, отскок, и Тич он вновь метнулся на противника. Сабли скрестились вновь. Тич разразился проклятиями.

– Не нравится? Ничего, сейчас и ты узнаешь, что такое ад.

Сжав левой рукой подвешенный на поясе пистолет, Тич нажал на спуск. Пуля просвистела над головой Сильвера. Уоллес с тревогой взглянул на  Вольверстона.

– Что-то вяло дерётся Питер. Не дай Бог...

 Вольверстон похолодел. В мозгу его свербили слова капитана. «Что-то случится, и очень скоро...». Так вот, значит, что... Главное – вовремя броситься на помощь. От судьбы не уйдёшь. Нэд вновь взглянул на сцепившихся в схватке противников. Сильвер дрался осторожно, пытаясь найти слабые места в обороне противника. Тич же постоянно нападал, тесня Сильвера по направлению к пирсу. От беспрестанной пальбы над местом дуэли сгустился дым.

– Вот уж рубака хвалёный! А я-то слышал, что тебе нет равных!

Тич зловеще рассмеялся. Сжав в левой руке пистолет, он уже собирался разрядить его прямо в грудь Сильвера, но вдруг застонал. Рука повисла, как плеть.

– А я думал, что ты умеешь драться, – усмехнулся Сильвер. – Нет, в кругосветке проку от тебя не будет.

Тич стиснул зубы, зарычал и, замахнувшись саблей, ринулся вперёд. Сильвер взметнул левую руку. Почти не целясь, нажал на спусковой крючок. Тич тяжело задышал. На губах выступила пена. Он опустился на колено, но тут же вновь метнулся к противнику. Замахнувшись, со всей силы рубанул саблей. На камзоле Сильвера, рядом с левым плечом, расплылось чёрное пятно. Сквозь смуглую кожу всё явственнее проступала бледность. Тич подался вперёд всем корпусом, но удержался на ногах. Отбросив саблю, он сжал в правой руке пистолет и шагнул вперёд. Раздался выстрел. Сильвер опустил дымящийся ствол. Он опередил противника. Тело Тича тяжело опустилось наземь. К поверженному капитану тотчас же бросился корабельный лекарь.

А тем временем Сильвер, развернувшись, направился к «Арабелле». Но с каждым шагом лицо его всё больше бледнело, а на лбу выступала испарина. На каменные плиты мерно падали алые капли.

– Надо же, – со злостью рассмеялся один из секундантов Тича. – Я-то думал, что у принца кровь голубая.

– Замолчи, болван, – огрызнулся  Вольверстон, направляясь в сторону слабеющего Питера, – лучше помоги своему капитану, а то пока ты тут болтаешь, он с жизнью распрощается.

– У всех кровь одинакового цвета, – Сильвер пытался шутить, но  Вольверстон заметил, что он с трудом держится на ногах. – Даже у королевы Анны.

 А что, ты видел её раненой? – не сдавался упрямый матрос. Сидя на каменных плитах рядом с Тичем, он пытался остановить кровотечение. – Не верится мне, что ты при дворе бывал.

 Хватит болтать, Джон, – рассерженно пробурчал лекарь. – Помоги лучше, а то гляди, как кровь хлещет.

Матросы замолчали, занявшись ранами Тича.  Вольверстон взял Сильвера под руку.– Хватит строить из себя героя, – шепнул он. – Иди лучше в свои апартаменты. А ты, Уоллес, возвращайся на «Арабеллу». Передашь, что капитан легко ранен и несколько дней проведёт на берегу.Ослабевший Сильвер не стал сопротивляться и, опершись на вовремя подставленную руку, направился вверх по улочке. Стояла жара, и лишь редкие прохожие появлялись на улице, предпочитая от зноя в тени деревьев.  Вольверстон и Сильвер вошли в калитку и вскоре оказались в прохладной темноте комнат.

– Не пускай никого, Нэд, – едва успел пробормотать капитан, как тотчас же упал без чувств, предоставив  Вольверстону полную свободу в его хирургических занятиях.

Питт Уоллес нервно прохаживался по палубе. Капитан отсутствовал на корабле почти неделю и не подпускал к себе никого, кроме  Вольверстона. Тот был ему и врачом, и верным другом, и слугой. Но почему только Нэд? Разве он, Питт, не заслужил доверия? Питт выругался. Да и вообще, зачем он связался с этим головорезом Тичем? Что он хотел доказать, и кому? Ответов на эти вопросы квартирмейстер не знал, поэтому предпочёл отложить их до окончательного объяснения с капитаном. Сильвер появился на палубе в тот же день, после полудня. Он был немного бледен, а рука его болталась на перевязи. Питт тотчас же бросился к другу в надежде поддержать его, но неожиданно для самого себя разразился целым потоком ругательств. Сильвер равнодушно выслушал его, и вскоре не слишком большой словарный запас квартирмейстера иссяк. Он успокоился, а вместе с тем вернулась и способность выражать собственные мысли:

– Зачем ты связался с Тичем? Понятно в бою, но здесь, со своими...

– Что ворчишь, как старая перечница, Питт? – рассмеялся капитан. – Всё закончилось хорошо, и я ни на минуту в этом не сомневался.

– Но зачем ты приставал к нему?

-Тебе известно, как я владею оружием. И Тичей никаких не боюсь, даже если бы вместо косичек были настоящие змеи

– Но зачем? Ты же первый ввязался в драку?

– Я не намерен терпеть богохульства. Да и людей жалко – погубит он их, превратит в таких же зверей. А ведь многие – отличные парни.

Уоллес с недоумением взглянул на друга.

– Значит, для тебя это так серьёзно? Я думал, что ты жертвуешь церкви, чтобы обеспечить удачу в бою.

– Очень серьёзны, Питт. Я не говорю об этом, но это так.

– Ты же в равной степени жертвуешь и католикам и протестантам, а заходишь и не в наши церкви, и на католическую мессу?

– Я верю в Бога. Верю, что Он един для всех нас – и католиков, и протестантов. А все эти религиозные войны и распри, что происходят в Европе – лишь измышления человеческого разума, жадного до власти и денег.

– Странно ты говоришь, Питер. Бог и судьба бывают порой очень жестоки.

– Бог воскрешает мёртвых, Питт. Даже если он посылает людям испытания – это для их же блага. Не сомневайся. Я знаю наверняка – не раз испытал. И ты скоро поймёшь

В глазах Сильвера на мгновение вспыхнуло что-то, от чего Питту вдруг стало страшно. Казалось, капитан и хотел, и боялся сказать что-то очень важное. Ещё одно слово, и... Питт всё узнает...

 Что ты имеешь в виду? – Питт услышал глухой, будто эхо, собственный голос .

Сильвер был неумолим. Завеса, едва приоткрывшись, опустилась. Питт же остался в замешательстве, наедине с терзающими душу догадками.

– Скоро ты всё узнаешь, Питт, – шепнул Сильвер. – А Тич скоро своё получит.

Питт с недоумением глядел на капитана. За три года, что они вместе ходили в море, он многое узнал о Питере. Но сейчас привычный образ рушился. Мысли Сильвера были столь глубоки и необычны, что Уоллесу оставалось лишь согласиться с превосходством своего друга, объяснив произошедшее образованностью урождённого аристократа. «Но что за странная судьба?» – думал он. – «Смерть и воскресение... Значит... Он почти сказал это... Неужели я прав?»

Оставалось ждать. Ждать до поры до времени, как сказал бы Питер Сильвер.