Текст книги "Дочь капитана Блада"
Автор книги: Нелли Искандерова
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
Глава 3.Испанцы идут
Не успел лёгкий фрегат, на котором прибыл королевский посланец, скрыться за горизонтом, как вдали показались очертания эскадры. «Наверное, это гости с Барбадоса или Ямайки», – подумал Брэдфорд, – «но почему столько кораблей?». Суда приближались, медленно проходя по узкому проливу, разделяющему острова Хог и Нью-Провиденс. Впереди следовал огромный галеон, красный корпус которого невольно привлекал внимание. За ним – ещё один, поменьше, а в арьергарде двигался фрегат. Чёрные контуры мачт и рей мрачно поблескивали на солнце. Брэдфорда не покидало смутное ощущение беспокойства. За десять лет губернаторства у него выработалась неплохая интуиция, не раз выручавшая в трудных жизненных ситуациях. Вот и сейчас её неумолимый голос подсказывал, что вверенный попечению полковника остров ждут большие неприятности.
Вернувшись в беседку, Брэдфорд взял со стола подзорную трубу и взглянул на корабли. На мачте красного галеона развевалось знамя Кастильи. Брэдфорд тихо подозвал Вольверстона.
– Вы были правы, – задумчиво произнёс тот, за несколько мгновений успевший пересчитать количество орудий на каждом из судов. – Это испанцы. Два галеона по сорок пушек и тридцатипушечный фрегат. Они собираются драться.
Мужчины переглянулись. Даже не взглянув на стоящих поодаль Дженнифер и Арабеллу, они тотчас же ринулись к калитке, едва не сбив отпрянувшего слугу. Раздобревший губернатор едва поспевал за другом. Тот же, несмотря на пятьдесят с лишком, без труда мог дать фору любому юнге, взлетев по вантам до самого грот-брам-рея. Миновав площадь, Вольверстон через несколько мгновений достиг форта.
Новый командующий, толстый неповоротливый коротышка с такими же бесцветными, как у Мэнсона, глазами, внимательно осматривал укрепления. Ему ещё не исполнилось и тридцати, но он уже успел усвоить свойственную своему начальнику холодно-презрительную манеру поведения. Заложив руки за спину, командующий величественно прохаживался мимо артиллерийских батарей. Солдаты, вся одежда которых состояла из не первой свежести рубах и панталон, восхищённо взирали на украшенный крупными жемчужинами наряд знатного господина. За командиром следовал щуплый седовласый человечек в выцветшем сером камзоле.
– Мистер Джеймс, – сквозь зубы процедил бывший придворный, – сколько лет гарнизон был в Вашем подчинении?
– Десять лет, – пробормотал бывший начальник. – И Вы должны понять, что мой опыт...
– Нет, это Вы не понимаете самых простых вещей, Джеймс! Три человека на одну шестифунтовую пушку! Для городской казны это просто непозволительная роскошь.
– Что Вы хотите сказать? – удивился Джеймс.
– Чтобы сократить расходы, поставьте к каждому орудию одного канонира и одного помощника. Этого вполне достаточно.
В серых глазах щуплого человечка застыло недоумение. Он попеременно глядел то на своего начальника, то на пушки, которые тот только что назвал кулевринами.
– Но мистер..., – попытался возразить он.– Для обслуживания одной такой пушки необходимо пять человек!
– Это приказ, Джеймс. Извольте его выполнять, – с сознанием собственной значимости произнёс коротышка.– К тому же Ваши бездельники получают слишком большое жалование. Сократите количество вахт. Пусть стоят у пушек по двенадцать часов в день. Всё равно эти оборванцы только и делают, что болтают друг с другом.
Джеймс молчал, потупив взор и почёсывая жилистой рукой редкую бородку. Возражать было бессмысленно. Новый командующий, высказавший полное отсутствие каких-либо знаний в области артиллерийской науки, был убеждён в своей исключительной правоте. Старый вояка тяжело вздохнул, не зная, что предпринять. Поэтому, не успел бывший флибустьер ворваться в форт, Джеймс обратился к нему, надеясь на поддержку старого друга.
– Но мистер Вольверстон, может быть, хотя бы Вы объясните ему..., – едва успел произнести он, но тут же затих, услышав громовой голос одноглазого великана:
– Испанские корабли подходят к гавани! Готовьте пушки!
Начальник, не сразу поняв, чего же хочет от него этот, словно вихрь примчавшийся в форт незнакомец, тупо уставился на Вольверстона и пожал плечами:
– Какие ещё испанцы? Кто Вы такой? На каком основании здесь распоряжаетесь? – и смешанное чувство непонимания, удивления и презрения отразилось на округлом румяном лице, украшенном таким же двойным подбородком, как у Мэнсона.
– А, мистер Брэдфорд, и Вы здесь? Ваши приказы здесь значат не больше, чем слова Вашего одноглазого приятеля, который больше смахивает на пирата, чем на добропорядочного англичанина.
– Но..., – попытался возразить ему Брэдфорд, указывая на неумолимо приближавшиеся к берегу суда
– Пусть войдут в форт, а мы направим к ним шлюпку с парламентёрами, – брезгливо поджав губы, произнёс командующий, привыкший к неспешности Сент-Джеймса и Кенсингтона.
– Но за это время испанцы..., – вновь подал голос встревоженный губернатор
– Не перебивайте меня, мистер Брэдфорд, – тоном, не терпящим возражений, парировал новый начальник. – Надо выяснить, с какой целью они прибыли в Нассау. Может быть, они желают предложить нам торговую сделку, а Вы предлагаете открыть огонь по их кораблям. Представляете, какое письмо направит тогда Эскуриал Её Величеству? А что сделает с нами Мэнсон?
Брэдфорд молчал. Ему нечего было сказать, как и Вольверстону с Джеймсом. Человеческая глупость, в особенности, глупость начальника, может поставить в тупик даже самого опытного политика или военного, и в этом случае остаётся лишь покориться судьбе. Эскадра медленно входила в гавань Нассау. Натянутые над палубой сетки и открытые пушечные порты не оставляли ни малейшего сомнения в цели визита.
– Зажечь фитили! Над ватерлинией целься! – не раздумывая, выкрикнул Вольверстон
– Не стрелять! Это приказ! – завопил в ответ командующий фортом, пытаясь оттолкнуть его в сторону.
– Молчать, предатель! – Вольверстон мощным ударом в челюсть отправил чиновника в нокдаун. – Огонь!
Несколько пушек рявкнуло. Над батареями вновь раздался хриплый фальцет вскочившего на ноги командующего.
– Не стрелять! Убью каждого, кто ослушается приказа!
– Предатель! – Нэд разрядил пистолет в дородную тушу чиновника. Тот обмяк и мешком рухнул на каменные плиты.
– Огонь! – вновь выкрикнул Вольверстон, но время было потеряно. Мощный залп оглушил всех находившихся в гавани. Над разрушенными укреплениями повисло облако едкого дыма. Лишь крики раненых, доносившиеся из-под развалин, напоминали о том, что здесь только что были люди. Мгновение, ещё залп, – и форт окончательно превратился в руины. Из окрестных домов на пристань сбегались вооружённые мужчины.
– Шлюпки! Скоро они высадятся на берег!
– Где остальные?
– На плантациях! Оттуда не менее получаса верхом!
– Мало людей. Трудно придётся, но всё равно... Питт, помогай!
Вслед за Уоллесом в гавань примчалась босоногая команда мисс Брэдфорд. Лица повзрослевших парней были серьёзны. Раздобыв где-то абордажные сабли, они, казалось, готовы были биться до конца.
– А ты что здесь делаешь? Марш домой! Только тебя здесь не хватало!
Увидев среди мальчишек свою собственную дочь, губернатор выругался и схватил её за руку. Упрямая девушка не унималась:
– Мы будем защищаться, папа!
– Тогда не отходи от меня! Иначе не миновать неприятностей!
Из шлюпок раздались выстрелы, а вскоре на мелководье уже ворвались до зубов вооружённые испанцы. Одним из первых на пристань ступил невысокий смуглый субъект с мутно-голубыми глазами. В правой руке он держал саблю, а в левой – дымящийся пистолет. Жестом остановив готовых броситься в схватку соотечественников, он выкрикнул:
– Где губернатор?
– Это я, полковник Джеймс Брэдфорд. А вы кто такой?
– Дон Педро Альварес. Я представляю интересы испанской короны
– Вы грязный пират, а не королевский посланец.
Испанец грубо рассмеялся в ответ:
– Мне всё равно. Вы немедленно прекратите сопротивление и передадите нам ценности и продовольствие. В противном случае город будет разграблен.
Шлюпки прибывали. Испанцы выбирались из них и, повинуясь приказу Альвареса, выстраивались позади него широким полукругом. В красноватых лучах заходящего солнца сверкали абордажные сабли.
Сжав шпагу в правой руке, левой губернатор выхватил из-за пояса кинжал и ринулся вперёд:
– Убирайтесь отсюда, собаки! – прорычал он. – Ничего вы не получите!
– Зря стараешься, папаша! – выкрикнул Альварес. Раздался звук взведённого затвора, и испанец разрядил пистолет. Брэдфорд, застонав, рухнул наземь. Бросив оружие, Арабелла метнулась к отцу.
– Папа!
– Беги..., – едва успел прохрипеть Брэдфорд. Кровь хлестала из горла, и через несколько мгновений губернатор был мёртв.
– Хватай девку! – заорал капитан. – Связать и ко мне в каюту!
Арабелла отчаянно сопротивлялась, но пятеро налетевших головорезов схватили её и, заломив руки назад, начали связывать бечёвками.
– Арабелла! – прогремел над пристанью густой бас Вольверстона. Замахнувшись саблей, он тотчас же размозжил голову одному из нападавших. Отбросив ещё двоих, гигант метнулся на помощь Арабелле, но удар камнем по голове заставил его рухнуть наземь.
– Вяжи старика!
– Может, пристрелим?
– Нет, крепкий, пригодится.
Испанцы наступали, как саранча, оттесняя островитян к подножию холма. Ряды защитников редели. С вершины холмы сбегали подоспевшие плантаторы, но силы были слишком неравными.
– Живыми брать англичан! – раздавался над пристанью хриплый голос Альвареса. – Мужчин на «Инфанту», с женщинами делайте всё, что хотите.
Вскоре бой был закончен, и вооружённые головорезы вступили в город. Над Нассау сгущались сумерки. Из разорённых домов до самой темноты слышались истошные женские крики. Так закончился этот день. День, ставший последним для губернатора Нью-Провиденс мистера Джеймса Брэдфорда и роковым для всей его семьи.
Примечания к главе 3.
В эпизоде с пушками истине соответствуют слова командующего Джеймса.
Глава 4. Когда честь дороже жизни
Впервые в жизни губернаторская дочь поняла, что существуют моменты, когда смелость и находчивость не могут уберечь от страшной беды. Девушка ни на минуту не теряла сознание, и в её мозгу запечатлелось каждое мгновение последнего путешествия. Крепко связанные просмолённой верёвкой руки и ноги затекли, и Арабелла почти их не ощущала. Четверо дюжих матросов, пропахших потом, табаком и ромом, несли её на полуобнажённых плечах, перекидываясь друг с другом похотливыми репликами. «Наверняка они уверены, что я не знаю испанского», – подумала она, – «хотя какое им дело до моих чувств? Ведь я – пленница». Арабелла внезапно осознала, что этим людям совершенно безразличны и её переживания, и её судьба. Она для них – красивая игрушка, с которой можно позабавиться, а затем придушить в трюме и выбросить в море. Воображение с ужасающей ясностью рисовало перед ней картину будущей судьбы, по сравнению даже самая страшная смерть станет дорогой и желанной гостьей, сулящей покой и забвение. Матросы уже подошли к пристани, где покачивался на волнах красный сорокапушечный галеон «Инфанта Лусия». В сгущающейся темноте чадили факелы. По узкому трапу медленно поднимались мужчины в разорванных рубахах. Их полуобнажённые спины были исполосованы саблями и плётками испанских матросов.
– Живей! – слышались повсюду злобные окрики погонщиков, – поторапливайтесь, английские свиньи!
Арабелла попыталась повернуть голову, чтобы лучше рассмотреть пленников, но один из матросов грубо окликнул её:
– Лежи спокойно, красотка! – слух губернаторской дочери уловил непонятную фразу, явно обращённую к ней. Девушка никогда ранее не слышала подобных слов, но тон, которым они были произнесены не оставлял никаких сомнений в их содержании, – и не испорти свою нежную кожу, а то капитан Педро нам головы оторвёт!
Воздух вновь огласился нецензурной бранью вперемешку с раскатистым хохотом.
– Да, Педро – капитан что надо! – криво усмехнулся встречавший их у трапа офицер, – а кто болтал, что с новичком всё дело провалим!
– Так то ж раньше было! – парировал один из матросов, – кто ж его знал-то...
Арабелла попыталась взять себя в руки и не шевелиться, чтобы не испортить своё и без того плачевное положение. Тащившие её матросы, отогнав от трапа пленных англичан, начали медленно подниматься на корабль. От подступившего к горлу острого чувства страха и жалости к себе девушке захотелось закрыть глаза и умереть.
– Отпустите её, собаки! – прервал её мысли знакомый голос Питта Уоллеса.
Увидев связанную дочь своего патрона, Питт попытался броситься к ней на помощь. На мгновение ум девушки озарила надежда, но свист испанской плётки и грубая брань вернули её к действительности.
– Хочешь, чтобы я тебя пристрелил, тощий юнец! – выругался погонщик, – за такого как ты нам даже полпесо никто не даст! Так что считай, что я тебе делаю одолжение, да помалкивай, – и кожаная плётка снова прошлась по спине Уоллеса.
Происшествие с Питтом было последнее, что ещё могла видеть Арабелла на берегу. Девушку подняли на палубу, и теперь несли в сторону лестницы, ведущей к занимаемым командой помещениям. У мисс Брэдфорд не было ни сил, ни желания обращаться с просьбами к своим похитителям, и она лишь наблюдала, как яркие образы, сменяя друг друга, запечатлеваются в её памяти, как последние видения, ещё теплящиеся в мозгу умирающего.
Тяжёлая дверь каюты, скрипнув, отворилась, и матросы опустили её на огромный красный ковёр. Вновь перекинувшись непристойными шутками, они покинули каюту, в которую тут же вошёл худощавый мужчина в синем бархатном камзоле, расшитом крупными жемчужинами.
Чувства Арабеллы притуплялись. Она не различала черт его лица, но сердце болезненно сжалось и замерло от ужаса. Сейчас с ней произойдёт то, что ещё хуже, чем смерть, и ей не дано этого предотвратить. О том же, что случится после, губернаторская дочь не смела даже подумать. Воображение невинной девушки было бессильно представить ту бесчисленную череду унижений, которые могли ждать молодую и красивую пленницу на пиратском судне.
Незнакомец приблизился. Арабелла явственно ощутила исходящий от него запах рома, табака и перегара. Изящным движением тонких пальцев, унизанных дорогими перстнями, он достал из-за пояса кинжал и рассёк верёвки на её запястьях и щиколотках. Руки и ноги девушки болели, но онемение постепенно начинало проходить, и она попыталась незаметно пошевелить затекшими пальцами.
– Жди меня здесь, красотка, – хрипло произнёс капитан, направляясь к двери, – и приведи себя в порядок. Надеюсь, что к моему возвращению ты будешь сговорчивей. Будешь брыкаться – я всё равно своего добьюсь, но только потом пойдёшь на корм рыбам!
Дверь каюты хлопнула, пушечным выстрелом отозвавшись в мозгу Арабеллы. Забыв о том, что онемевшие конечности всё ещё плохо слушались её, девушка вскочила на ноги. Под ней расстилался красный персидский ковёр, который можно было бы назвать великолепным, если бы он не был грязен и на нём бы не оставили след не только сапоги, но и следы обильных возлияний его хозяина. Рядом стояла широкая кровать, на которой в беспорядке были разбросаны многочисленные рубашки и камзолы её владельца. В каюте стоял удушающий смрад, представлявший собой сочетание запахов грязи, вина, табака и перегара.
Нащупав под корсажем отцовский кинжал, который она успела спрятать в тот момент, когда её схватили испанцы, Арабелла зажала его в руке. «Умереть, но не быть опозоренной – вот единственный выход для честной девушки», – пронеслась в её мозгу спасительная мысль, – «Господи, прости мне этот грех. Ведь если я этого не сделаю, мне придётся совершить грех ещё худший, я стану дурной женщиной и мне не будет от Тебя прощения». Сердце её бешено колотилось, она и ждала с нетерпением этой минуты, и боялась её больше всего на свете. Но в мозгу её всё ещё теплилась надежда на чудо...
Капитан дон Педро Альварес вышел на палубу. Это был изящно сложенный смуглый молодой человек, которого можно было бы назвать красивым, если бы не складка в углах его тонких губ, придававшая лицу порочное выражение. Синий камзол его был распахнут, на жилете и рубахе, которая ещё с утра была белоснежной, были заметны пятна от пролитого рома. Мутные голубые глаза тупо глядели на матросов. В одной руке он держал недопитую бутылку рома, в другой – хрустальный стакан.
– Ну что, ребята, – обратился он к пировавшей команде, – девчонка что надо, но уж больно строптивая. Но я и не таких кобылок укрощал. Выпейте же за то, чтобы я хорошенько поразвлёкся, а потом и ваш черёд настанет, – он налил остатки напитка в стакан, залпом осушил его, и, размахнувшись, с силой швырнул на палубу. Раздался звон разбившегося стекла. Капитан окинул мутным взглядом собравшуюся на шкафуте команду и расхохотался:
– За мой успех! – воскликнул он и вышвырнул пустую бутылку за борт, – а после посмотрим – оставить её или отдать для забавы рыбам!
– Да здравствует капитан Педро Альварес! – Дружный хохот пьяных молодцов ещё раз подтвердил, что капитан был прав, взывая к инстинктам толпы. Эти головорезы, мало чем отличавшиеся от пиратов, именовались командой королевского судна «Инфанта Лусия», а их капитан – доном Альваресом, полномочным представителем испанского королевского дома.
– Наш человек, – вполголоса заметил один из матросов, отхлебнув рома, – а Санчо трепал, что прислали изнеженного аристократа!
– Так он же и есть аристократ! – выругался Санчо, – но всё равно свой парень!
На палубе вновь раздался дружный смех, прерываемый крепкими словечками.
Окончательно осовевший капитан, пошатываясь, подошёл к лестнице с резными перилами. Вдохнув напоённый тропическими ароматами воздух, он медленно спустился вниз, неровной походкой добрёл до двери каюты и открыл её...
Глава 5. Виражи судьбы
Темно и сыро было на нижней палубе. Неровный свет масляного фонаря выхватывал из мрака опухшие бородатые лица двух неопределённого возраста субъектов. Устроившись на перевёрнутых бочках, матросы коротали время за картами и малагой.
– Ну вот, Лео, мы тут трюм сторожим, а другие пируют. Глянь, какой замок на двери-то, а капитан ещё пост выставил. Боится, что взбунтуются? Старый наш, помнишь, ключ всегда с собой носил, а этот... Видать, зелёный ещё. Хотя не ожидал я от него такой прыти. На Багамах ловко управился, и девчонку прихватил.
– А тебе какая разница, Сильвио, – заплетающимся языком пробормотал другой, – выпивки вволю, и всё для нас двоих. Пусть его делает, что хочет, лишь бы про нас не забывал.
– Да Лео, а пирушка у нас знатная. Ну что ж ты... Выкладывай карты, – мрачный субъект вытащил из колоды засаленного туза и выложил его на дно стоявшей перед ними бочки с малагой
Обладатель звучного имени Леонардо внешне ничем не напоминал царственное животное и являл собою тощего жилистого типа с неопределённым цветом волос. Увидев туза, он почесал в затылке и недовольно поморщился.
– Не нравится? Крыть нечем? Тогда выворачивай карманы.
Лео запустил руку в карман и пошарил там, пытаясь придать своему лицу глубокомысленное выражение. Но увы! Немногое, что там ещё оставалось, уже успело перекочевать к его более удачливому приятелю.
– Мда..., – в задумчивости пробормотал он, а затем умолк, будто прислушиваясь
– Ты что?
– Тише! Идёт кто-то! Наверное, от капитана.
– Ну и что? Все веселятся, и мы тоже, – усмехнулся Сильвио, – быстрей раскошеливайся!
– Тсс! – Леонардо поднёс палец к губам, привстал, покачнулся, и, опершись на стену, заглянул в кромешный мрак коридора.
– Молчи дурень! Это капитан!
В темноте мелькнула худощавая фигура в украшенном серебряном позументом камзоле. Верхнюю часть лица скрывали опущенные поля шляпы, из-под которой ниспадали чёрные локоны парика.
– Дон Педро? – пробормотал Сильвио, – или мерещится мне...
– Не твоё дело, бездельник. Встать!
Оробевшие часовые вскочили с мест, пытаясь удержать отяжелевшие тела в вертикальном положении.
– Может, выпьем, капитан? И ты же нам обещал...
– Что? – угрожающе прохрипел капитан.
– Молчи, дурень, – Сильвио толкнул товарища в бок. Тот тотчас же умолк.
– Что я обещал? Ты...
– Что мы... Ну с девчонкой..., – пробормотал еле живой от страха Леонардо
Капитан усмехнулся, и рука его уверенно заняла место на спусковом крючке подвязанного к поясу пистолета.
– Будет вам девчонка. Ключи от трюма! Живо!
– Что...
– Два раза повторять надо?
Матрос трясущимися руками снял с шеи верёвку с подвешенной на ней связкой и подал капитану. Тот быстро зажал её в руке.
– Сейчас проверю, а то перепутаешь спьяну.
Метнувшись к двери через освещённое пространство, капитан вновь оказался в тени и, развернувшись вполоборота, не упускал из виду стоявших навытяжку стражников. Уверенно вставив в замок один из висевших на связке ключей, он повернул его и, сняв с петель, толкнул дверь. Та поддалась. Внутри послышались крики пленных англичан. Капитан запер трюм, а в лица стражников вновь взглянуло чёрное дуло пистолета.
– Вперёд, – тихо скомандовал Педро.
– Куда?
– В каюту, где девчонка, – усмехнулся капитан. – Или уже не хочешь?
Сильвио толкнул приятеля в бок, но по губам Лео уже расплывалась ехидно-глуповатая улыбка.
– А как же...
– Тогда вперёд, – прохрипел капитан. – Завтра по доске её пустим. Женщина на корабле не к добру.
Поднявшись по лестнице, стражники направились к капитанской каюте. Впереди, пошатываясь и икая, следовал Леонардо. За ним нехотя, брёл Сильвио. Он то и дело оглядывался назад, на замыкавшего шествие дона Педро.
– Ты видел его лицо, Лео? – шепнул Сильвио. – Печёнкой неладное чую
– Иди ты! – отозвался Леонардо. Он уверенно шагнул в приотворившуюся дверь и тотчас услышал за спиной глухой звук и сдавленный голос товарища.
– Ты что...
Матрос обернулся. Сильвио медленно оседал, глядя перед собой бессмысленным взором. Ещё мгновение, и сильный удар в висок погасил последние остатки сознания в мозгу Леонардо. Ноги его подкосились, и он рухнул рядом с товарищем. За сим последовал лязг поворачивающихся в проржавелом замке ключей, а вскоре затихли и шаги в коридоре.
«Кажется, удалось. Теперь главное, чтобы ребята не подвели», – прошептал тот, кого только что называли капитаном Альваресом. Бесшумно спустившись вниз по лестнице, ведущей к трюму, он осмотрелся, повернул ключ и приоткрыл дверь. Из тёмного помещения послышалась крепкая английская брань. Заключённые, толкая друг друга, ринулись к выходу.
– Тише, – шепнул незнакомец и поднёс палец к губам, – есть план, как отсюда выбраться.
– Ты кто? – пробормотал Питт Уоллес. Тусклый свет фонаря казался ему непривычно ярким. Он щурился, протирал глаза разорванным в клочья рукавом окровавленной рубахи и тщетно пытался различить черты стоявшего на пороге человека.
– Разговоры потом. У нас мало времени. Все наверху, а меня принимают за капитана. Нэд, ты здесь? – незнакомец вновь заглянул в кромешный мрак трюма.
– Да, – откликнулся Вольверстон
– Отбери самых крепких. Лучше из тех, кто выходил в море. Держи!
Вольверстон ловко поймал брошенную связку, с которой незнакомец предусмотрительно снял ключ от двери, ведущей в трюм. Несколько пленников были закованы в кандалы, и, чтобы освободить их, требовалось время.
– Шевелись, Нэд! – нетерпеливо поторапливали его заключённые, – вдруг там кто протрезвеет!
– Сейчас, погоди, вот только Крисперс остался. Хороший парень, пригодится...
– Тише, ребята, испанцы...
Топот сапог на лестнице заглушала бессвязная болтовня. Незнакомец быстро захлопнул дверь. Шаги неумолимо приближались, а голоса были слышны уже совсем рядом.
– В картишки, что ли сыграем, Антонио? – пробормотал один из испанцев. Звук, раздавшийся вскоре после этого, не оставлял никаких сомнений в том, что говоривший с трудом удержался на ногах.
– На что играть-то будем, Марсело? – расхохотался другой, видимо, более трезвый, – ты же всё проиграл спьяну.
– На то, кто первый пойдёт к девчонке. Думаешь, не выполнит обещание капитан?
– Да кто его знает? Аристократ – он и есть аристократ. Хозяин своего слова. Сегодня дал, а завтра возьмёт обратно.
За сим последовали крепкие матросские словечки, заглушаемые грубым смехом и топотом сапог. Испанцы уже почти приблизились к месту, где обычно дежурили караульные. Но вдруг чья-то тень шагнула вперёд из полутёмного помещения.
– Кто тут вспоминает Педро Альвареса?
Осовевшие молодчики замерли на месте, поддерживая друг друга и бессвязно что-то бормоча.
– Забыли, где находитесь? – из-под надвинутой на лицо шляпы гневно сверкнули синие глаза
– Прости нас, капитан, – с трудом выдавил из себя Антонио, – мы просто спьяну.
– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – прохрипел выдававший себя за капитана незнакомец. – Поразвлечься собирались?
– Ты же сам обещал..., – виновато проворчал Марсело
– Обещал, значит, выполню, – капитан легко подтолкнул оробевшего Марсело дулом пистолета. – Вперёд! В мою каюту.
Процессия уже почти подошла к каюте, когда один из испанцев обернулся.
– Послушай, Марсело, разве капитан не выше тебя ростом был?
– Так то же на каблуках, наверное, – пробормотал другой
– Нее..., серьёзно...
Неловко развернувшись, Антонио шагнул вперёд, чтобы внимательнее рассмотреть незнакомца, но тот с силой ударил в висок рукоятью пистолета. Тихо охнув, матрос опустился ничком на палубные доски. Протрезвевший Марсело рванулся было к лестнице, но раздавшийся за спиной звук взведённого курка заставил его обернуться.
– Куда? Открывай дверь, и поживей!
Осознав, что наставленное на него дуло не есть плод распалённого хмельным зельем воображения, испанец взял ключ и дважды повернул его в замке. Не отводя пистолет, незнакомец жестом указал на распростёртое на палубе бесчувственное тело.
– В каюту!
Опасливо озираясь и проклиная собственную глупость, матрос начал втаскивать товарища внутрь.
– Ты что, и меня..., – едва успел произнести он, как что-то тяжёлое ударило его в висок. Из глаз посыпались искры, ноги подкосились, и незадачливый испанец рухнул наземь.
– Доброй вам ночи! – тихо рассмеялся незнакомец, – а ночь-то и впрямь будет добрая!
Заперев дверь, он вновь спустился к трюму, где его ждали встревоженные пленники.
– Выходим без шума. Сколько ты отобрал, Нэд?
– Пятьдесят, как ты просил. Может, больше надо?
– Остальные остаются в трюме, Лэндс за главного. Если заподозрят неладное, действуйте на своё усмотрение.
– Не подведём, – сорокалетний верзила-трактирщик, с недоумением уставился на неизвестного человека, только что обратившегося к нему по имени. Но раздумывать было некогда, да и лишних вопросов он задавать не привык.
– Джеймс, спрячься здесь и следи за коридором. Если услышишь что-либо странное, подай знак.
– Есть, капитан! – польщённый доверием тринадцатилетний паренёк занял свой боевой пост у стены, рядом с бочонком с малагой, где только что пировали двое незадачливых стражей.
– Сэм, ты троих возьмёшь и в капитанскую каюту. Там четверо молодцов спят, не ровен час проснутся. Остальные со мной! И дай нам Бог удачи!
Стояла тихая безлунная ночь, и лишь горящие на мачтах огни тусклым светом освещали собравшуюся на шкафуте команду. Люди пировали, отмечая удачный рейд. На палубе царило необузданное веселье, и на всём корабле не осталось ни одного мало-мальски трезвого матроса или офицера. Даже часовой, мерно расхаживавший по полубаку, уже не раз приложился к бутылке рома, который вкушали его свободные от вахты собратья под нестройный хор пьяных голосов, горланивших матросские песни.
Никто из испанцев так и не заметил, как бывшие пленники выбрались наверх. Да и наутро, очнувшись в залитой кровью капитанской каюте, они вряд ли они смогли бы вспомнить, что же произошло в эту ночь, и почему корабль, который должен был мирно покачиваться на волнах в гавани Нассау, на всех парусах двигался в неизвестном направлении.
А тем временем шестьдесят с лишним бывших пленников собрались на палубе. Вокруг них, до самого горизонта, простиралось море. Галеон шёл курсом галфвинд, легко скользя по невысоким пенящимся волнам. Дул свежий бриз, а ясное небо предвещало хороший солнечный день. Правда, настроение у большинства было отнюдь не безоблачным.
Окинув квартердек мрачным взором, бывший помощник губернатора Джеффильд покосился на ванты, где копошились двадцать матросов с фрегата «Солнце Ямайки»:
– Что делать будем, господа? Хорошо ещё эти парни уцелели...
– А ты хотел сидеть в трюме, а потом на плантации спину гнуть? – возмутился Крисперс, крепкий мужчина лет двадцати пяти с пшеничного цвета усами
– Да ладно! – поддержал его кто-то из толпы, – из плена выбрались, и то хорошо.
– Вы конечно правы, ребята, – сомневался Джеффильд, – но у нас двадцать матросов, и те на вантах. А если шторм? Да и куда вообще сейчас идти? Хорошо ещё, что Нэд с нами!
– Хм..., – осторожно кашлянул солидный плантатор лет сорока по имени Бэнджамин Годфри, – я всё же полагаю, господа, что нам надо вернуться назад
– В Нассау? – раздражённо перебил его Крисперс, – да там испанцы хозяйничают!
– Может, на Большой Багам? – предположил Джеффильд, – там нет никаких поселений
– Ты полагаешь, они нас не заметят у себя под носом? Да в Нассау галеон и фрегат с кучей здоровяков и ещё подкрепление подойдёт.
– Думаешь?
– Наверняка кто-то из матросов за борт прыгнул, когда мы их окружили.
– Может, на Ямайку или Барбадос податься?
– Только не на Ямайку, – подал голос дотоле молчавший Вольверстон, – она наверняка в руках у испанцев. Чует моё сердце, Мэнсон не зря людей всюду расставил.
– Так что же нам делать?
Бывшие пленники замолчали, осознав, что попали из огня да в полымя. Вокруг них простиралось лишь бескрайнее море – их спасение, и, вместе с тем, смертельная опасность, сила, способная в считанные мгновения разметать в щепки даже такой крепкий и быстроходный корабль как «Инфанта». Лишь безжизненные скалистые острова то тут, то там дыбились над водой, но встреча с ними была чревата ещё большими неприятностями.
– Всё не так плохо, господа, – вновь подал голос одумавшийся Джеффильд, – с нами Нэд, двадцать матросов, с десяток рыбаков и столько же канониров. До ближайших островов доберёмся. Вот только шкипера нет.
– Я раньше шкипером был, – отозвался Крисперс
– Мы с Сэмом тоже во флоте служили, а Сандерс с Лэндсом в Дувре на судоверфи плотничали.
– Мы тоже в море выходили с Нэдом, – заметил Питт