Текст книги "Основной конкурс (5 конкурс)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Голос разума

Дик вызвал его вечером, Стефан только что закончил с барахлившим авиалётом и уже собирался в душ. Чертыхаясь, Стеф поплелся к начальству, ожидая или головомойки, или вороха новой, чрезвычайно срочной работы.

На Лие он провел только год из трех, навязанных контрактом. Три года – максимальный безопасный срок, да и это по слухам сильно преувеличенная цифра. Контракт можно продлить, но тогда Компания отзовет медицинскую страховку. Рискуй мозгами на свой страх и риск, хоть и за хорошие деньги. Синдром Лии – необъяснимая болезнь, поражающая людей, слишком долго гостивших на планете. Сознание начинало вытворять странные штучки, возникали слуховые и зрительные галлюцинации, появлялись признаки аутизма. Что вызывало синдром, яйцеголовые так и не выяснили, как и то, почему около десяти процентов переселенцев обладали иммунитетом.

Сюда Стефана привел мечта вырваться из ограниченного мирка родителей-фермеров. Компания обязалась принять его в один из своих высококлассных университетов, взамен ему торчать в насквозь промокших джунглях, выращивать драгоценные сонцвы. Их экстракт произвел бум в парфюмерии и изготовлении антидепрессантов. Все бы хорошо, но запах цветов в большой концентрации действовал на человека убойно, поэтому посевы прятали в непроницаемые теплицы. Заходить туда можно было только с респиратором. Пять минут без него – и ощущение, что выхлебал несколько стаканов, да еще и закусив галлюциногенами. Стефан прекрасно помнил свою прописку на базе: его заперли в теплице и смотрели, сколько продержится на ногах. Отходняк был жуткий.

Постепенно весь ремонт стал его прямой обязанностью. Детство в отсталом аграрном мире, где технику младше пары десятков лет в глаза не видели, научило Стефана поддерживать механизмы в работоспособном состоянии с помощью подручных средств, изворотливости, а также лести и пинков. Дик однажды увидел, как применив кусок проволоки, гаечный ключ и ругань, Стефан починил серва, которому вздумалось выйти из строя в самый пик сбора соцветий, и назначил рукастого новичка техником-ремонтником. Новая должность не отменяла основной работы, на уборке и переработке он вкалывал не меньше всех: на базе числилось шесть-семь контрактников, людей не хватало, и на каждого взваливали по-максимуму.

В кабинете Дик был не один. Незнакомый тип в грязном комбинезоне смерил Стефана изучающим взглядом.

– Садись, – Дик кивнул на кресло, – Виски? Нет? Как хочешь. Стеф, знакомься – Крис, вольный охотник.

Стефан слышал о Крисе. Один из немногих, кого не тронул синдром Лии. На планете то ли десять, то ли двенадцать лет. По слухам, опасный тип, непредсказуемый. Поговаривали, вводит себе семена заелистов, и именно поэтому жив до сих пор.

Стефан поежился. Заелисты – мерзость. Забираются под шкуру животного и превращаются там во что-то вроде насекомого. Зверью семя не вредит, наоборот: стимулирует обменные процессы, повышает скорость регенерации. Потом эта жуть с крылышками вылазит и укореняется в подходящем месте. Или не вылазит: становится симбионтом, куколкой – жемчужиной жизни. Геронтологи взвыли, когда открыли их свойства. Это одна из самых доходных статей Лии, лекарства из куколок буквально творят чудеса, хоть и стоят состояние. Только ввести себе под кожу заелиста – верх идиотизма. На людей внедренное семя действует как слабый наркотик, и лечит, конечно, но меняет. До конца неизвестно, как. Да и вылупление их из тела… Бррр.

– У нас к тебе предложение, – Дик ткнул в горстку полупрозрачных камешков, – Знаешь что это?

Стефан пожал плечами.

– Это, мой мальчик, необработанные алмазы. А также твой кусочек безбедной жизни, если не сглупишь. Тебе же хочется улететь отсюда состоятельным человеком? И к черту Компанию!

– А что от меня требуется? Я не специалист по алмазам, ты в курсе.

Крис взял один из камней, покатал между пальцами.

– Специалист и не нужен. Дик расхваливал твои способности механика, так что понадобятся только твои руки, не голова. Знаешь, что такое кимберлитовая трубка? Это родительница вот таких маленьких и безумно дорогих ребятишек, – камешек полетел в общую кучу, – и одну из них я нашел в джунглях. Искал жемчуг жизни, нашел бриллианты. Смешно, да? Старички отваливают огромные деньги за жемчуг, который дает им прохрипеть еще полсотни лет. Зато старушки отвалят вдесятеро больше за маленькие блестящие побрякушки на их сморщенных шеях. И мороки меньше – уж получше, чем вырезать жемчужину из мяса громовика. В общем, твое дело маленькое – помощь в установке железа, потом дежурство неделя через неделю. Неделя на обогащении, неделя на добыче и подвозе.

Дик кашлянул:

– Оборудование получилось достать не ахти какое, списанное, поэтому нужно приводить его в порядок. Это тоже на тебе. Взамен – полтора процента. Да и на базе будешь числиться, монеты от Мамочки капать не перестанут, я прослежу.

Рискованно, но заманчиво. Теплицы Стефану уже осточертели.

– Десять, – Стефан налил себе виски. – Дик, я знать не хочу, каким образом вы нашли машины. Даже не буду гадать, как вы собираетесь сбывать алмазы. Пятнадцать – за то, что я такой нелюбопытный. Надеюсь, с местными проблем не будет?

– Ушлый малый, – ухмыльнулся Крис. – Пять и по рукам. За местных не волнуйся, разберемся. Не хватало еще слушать этих чешуйчатых мартышек. Теперь детали…

***

Дику удалось заказать автономный комплекс К-253, или, как говорили среди старателей, лопаточку. Когда Стефан узнал о размерах «лопаточки», то решил, что у ребят отличное чувство юмора. Но по сравнению с серьезными машинериями К-253 действительно оказался сущей игрушкой из детской песочницы. Рассчитан на команду из двух-трех человек, для небольшой карьерной разработки самое оно. Все компактно сложено на гусеничном самоходе для транспортировки. А после развертывания самоходку можно использовать для подвоза руды на обогатительный блок.

Он уже неделю не высыпался, все свободное время штудировал схемы дробилок, скрубберов, мельниц и прочей начинки комплекса. И спрашивал себя, не слишком ли сглупил. Понятно, что весь план слегка незаконен: официально все права на разработку полезных ископаемых принадлежали туземцам. На это можно было бы закрыть глаза, но вот Компания, которую прозвали Мамочкой за неустанную «опеку», не терпит, если ей пытаются залезть в карман.

Стефан вяло ковырялся в тарелке с супом, вылавливая разваренные кусочки овощей и пытаясь вникнуть в слова Сары. Штатный медик, она же ксенобиолог базы, с энтузиазмом вещала о своем увлечении – культуре и верованиях аборигенов. Ради них она и подписала контракт: копила данные для новой книги. Сара только утром вернулся из трехдневного похода в джунгли, где собирала образцы для Компании – исследовательские лаборатории требовали все больше и больше материала – заодно наведалась в одно из поселений.

Стефан стряхнул сон и попытался вникнуть в разговор:

– … и это было поразительно! Представь: я только немного отклонилась от тропы, а этот дранч с рычанием появляется у меня на пути как будто неоткуда. Матерый, верхние клыки сантиметров тридцать. Я даже пистолет не успела схватить. Тут мой аб становится прямо перед зверем и поет ему. И дранч просто разворачивается и уходит! Нет, в теории знать, это одно. А видеть на практике….

– Везение. Или дранч прирученный, – Дик чертил вилкой узоры в картофельном пюре и растягивал удовольствие от отдыха. – Ты же не веришь в чушь насчет их развитости? Как эти чокнутые из секты Гармонии? Смотри, а то щелкнет в голове – и вылавливай тебя потом по джунглям. Я не спорю, абы разумны по-своему, но из них не скоро получится что-то стоящее. Примитивные дикари. Если бы не чертов синдром, мы бы уже полпланеты перепахали.

Сара пожала плечами:

– Они другие, Дик. Не хуже нас, просто другие. Их мало исследовали по понятным причинам. Но абов легенды довольно интересны. Ты знаешь, что вся лиийская культура направлена не на развитие вовне, как наша, а на внутреннее воспитание и поиск собственного места в мире? Ведь дранч напал на меня, когда я отклонилась с тропы. Аб знал, где безопасно. Следовала бы указаниям, прошла бы спокойно мимо.

– Дурь гармоническая, – фыркнул Дик. – Тупые, ленивые, трусливые. Их даже к работе не приспособишь. Стеф, ты согласен?

– Мне они нравятся, – заметил Стефан, – не помогают, но и не мешают же. Да и поют очень красиво.

Стефан мало знал о лиийцах. Абы иногда приходили на базу. Стояли у ворот, пока их не впускали, глазели на земных животных в загонах, шатались по территории. Если им было интересно – то помогали. Однако полагаться на них не стоило – заскучав, аб мог бросить дело и без объяснений удалиться в джунгли. Туземцев не привлекли стекляшки-блестяшки, на металлические изделия они тоже не повелись, как и на всё остальное. Попытки принудить силой терпели поражение – если абы не собирались чего-либо делать, заставить их было невозможно. Они садились на землю и начинали петь, прикрыв глаза чешуйчатыми веками, не реагируя ни на крики, ни на уговоры, ни на удары.

– Да, красиво, и это только в том диапазоне, который мы слышим. Ладно, упертые расисты, думайте, как хотите, но есть у меня одна теория…

Браслет Стефана разразился противным писком. Из пятого сектора опять пошел сигнал о неисправности. Второй за десятидневку. Стефан выругался, выключил зуммер и вывел данные о поломке. Снова загородь, будь она неладна, в одном из оснований уже давно полетела катушка.

– Пятый? Помощь дать? – вопросительно поднял брови Дик, взглянув на цифры.

– Не нужно, сам справлюсь.

– Ну смотри, к восьми я жду тебя у ангара.

Натянув рабочий комбинезон прямо на трусы – из-за постоянной жары и влажности в жилом блоке все ходили практически голые – Стефан побрел в мастерскую. Побросал в сумку инструменты, взвалил на плече тяжеленный огнемет. Еще одна причина, из-за которой поломка загороди его особенно бесила – в дыру проникала вездесущая флора, стремясь занять свободный кусочек поверхности. Не среагируешь вовремя – окажешься по уши в солнцелюбивой зеленой массе.

***

Обогатительный блок решили развернуть у реки, благо она протекала всего в десятке километров от месторождения. Оказалось, что входящая в состав «лопаточки» насосная установка для закачки грунтовых вод состоит из нерабочей рухляди более чем полностью, но К-253 мог использовать и речную воду, фильтр оказался в порядке.

Когда Стефан с Диком прибыли, самоходка уже стояла неподалеку от берега, а охотник очищал площадку. Сервы вгрызались в чащу, перемалывая заросли в мелкую труху, оттаскивали стволы в кучу, где Крис с упоением поливал их из огнемета. Перед отлетом Дик загрузил несколько бочек с горючкой в авиалёт – специальный состав, вязкий. В комплект лопаточки не входила силовая ограда, поэтому решено было попросту выжечь почву и по мере надобности огнем держать территорию более-менее чистой.

Стефан помог сгрузить бочки и ящики с провизией и инструментами, после чего Дик отправил его запускать программу развертывания, а сам улетел обратно. Крис, который остался следить за вырубкой, ободряюще хлопнул Стефана по плечу и завалился спать в свой авиалёт. К рассвету роботы на еще дымящейся земле установили каркас обогатительного блока с пристроенным жилым модулем. Крис ввел сервам задание проложить к кембирлиту просеку, которая послужит дорогой для самоходки, и тоже отбыл.

Стефан остался один – заканчивать развертку, проводить диагностику, латать вылезшие неполадки. Как ни странно, вынужденное одиночество ему понравилось, да и работы оказалось не слишком много. Наладка комплекса не требовала особых умений – К-253 предназначался для полуграмотных старателей. И у Стефана, наконец, появилась возможность выспаться вволю, почитать и присмотреться к окружающему миру, не искаженному завесой силового поля загороди.

Стефан все больше времени проводил за стенами, оборудовав себе подобие рабочего места на свежем воздухе. Наблюдал, как похожая на птиц пестрая мелюзга с визгом дралась за остатки его обеда. Следил за длиннохвостыми зверьками, что суетились в верхушках.

Приходили абы. Стефан поначалу настороженно относился к их появлению, запирался в жилом модуле, держа под рукой винтовку. Но туземцы, казалось, были не против его присутствия. Молча сидели у кромки зарослей, наблюдая за роботами, некоторые подходили поближе, разглядывая диковинных металлических животных, а после, будто разочаровавшись, возвращались в полумрак джунглей.

С одним из них Стефану удалось завязать что-то похожее на дружбу. Иди, или Идущий Тропой, живо интересовался механизмами людей и следовал за Стефаном как привязанный, внимательно рассматривая раскрытое нутро обездвиженных машин. Непонятно откуда, но Иди довольно прилично говорил на лингве, правда, не всегда было понятно, какой именно смысл вкладывает аб в то или иное слово. Стефан попытался овладеть лиийским, но практически сразу бросил пустую затею. Сложно выучить язык, половину звуков которого даже не слышишь, и где изменение высоты тона и продолжительности звучания кардинально меняют значение сказанного.

Иди появлялся почти каждый день, Стефану нравилось с ним разговаривать, хотя иногда четырехрукий туземец ставил его в тупик. Например, он поражался умению аба предугадать, какое животное покажется из кустов, или точно указать на поверхности реки место, куда выплывет вздохнуть неповоротливая змеерыба.

– У всего есть голос, – терпеливо объяснял Иди. – Голос дерева, голос мохнонога, голос камня. Я слышу, вижу мелодию.

– Так, понятно, – кивнул Стефан, ничего не поняв, – и у меня есть голос? И у тебя?

Иди встряхнул нижней парой рук в знак согласия.

– То есть, мы одинаковые? Я, ты, камень, дерево?

– Нет, человек, камень звучит просто, на его мелодии нет узлов. У дерева есть, но совсем мало. У тебя много-много узлов, все сразу не увидеть, не узнать. Совсем как у меня. Только твой голос часто рвется, выплетается из песни всего, будто у вылупившегося детеныша.

– Ладно, а почему я не слышу? Если я как ты, то тоже должен.

– Ты слышишь. Немного, но слышишь, – Иди коснулся трехпалой ладонью стены блока. – Живой металл, ты знаешь его мелодию. Вы, люди, слышите песню всего, но слабо, очень слабо. И совсем не умеете петь вместе.

– Хм, а вы, значит, умеете?

– Мы учимся, – снова встряхнул руками Иди, – мы взрослеем в созвучии, чтобы сплести свой голос с… – замялся, – нет слова. С общим, настоящим, взрослым. Остальное – не важно. Не будешь готов – не вольешься, станешь тишиной.

Стефан начал припоминать учение секты Гармонии, чьи члены рвались на Лию в поисках предполагаемого бессмертия. Секта образовалась после возвращения первых пострадавших от синдрома Лии, и бред, что порождал их пораженный мозг, многое приняли за истину. Всемогущие многомерные Боги, рождающиеся от слияния душ, новая ступень эволюции, недоступная людям. Чушь, конечно. Но Иди, похоже, верил в свои слова.

– Хорошо, – решил подтвердить свою догадку Стефан, – а я могу научиться, если очень постараюсь?

Иди помолчал, отвернулся в сторону и указал на желтохвоста в ветвях.

– Голос есть, но не слышит, – указал на себя. – Есть голос, есть слух, есть созвучие. Я вплетусь в общую песнь взрослого, когда придет время, если ничто не нарушит чистоту моей мелодии, – поднял ветку, дотронулся до Стефана. – Есть голос, есть слух, нет созвучия. Ты не вплетешься, твой голос не знает, как правильно звучать, он просто… – ветка треснула в его руках пополам, Иди уронил деревяшки на землю и дотронулся пальцем до лба Стефана. – Он уже гнется, пытаясь подпеть одному из яиц взрослого.

Стефан подобрал разломанные куски.

– Да уж, что-то мне не хочется никуда вплетаться. Стало быть, по лиийскому мнению мы, люди, только ненамного превзошли животных?

Иди опустил веки и вздохнул совсем по человечески:

– Многие наши детеныши вылупляются без созвучия. Они не становятся взрослеющими, их убивают, иначе общий, настоящий, взрослый не родится целым. Никто из вас не сможет влить голос, человек. И животных превзошли не все, многие хуже. Ваши голоса рвут мелодии нашего мира.

***

Через пару недель, когда работы по отладке подходили к концу, прилетел Дик с новым запасом еды. Быстро осмотрел собранный блок, невнимательно выслушал отчет и вспылил из-за начинающей зарастать побегами площадки. Потом извинился, устало потер лицо ладонями.

– Похоже, все немного задержится.

– Что? – Стефан поставил ящик с концентратами на землю и уселся сверху.

– Небольшие проблемы с абами, и лесорубные сервы испорчены, – поморщился Дик, – но ничего непоправимого, я утрясу. Дорога почти проложена, в принципе, самоходка сможет пройти. Так что у тебя есть дополнительное время довести все до ума. И, Стеф… Если прилетит Крис, постарайся не попадать ему под горячую руку. Он сейчас немного расстроен.

Стефан пожал плечами. Расспрашивать не стал. Ждать, так ждать. Лучше здесь, чем на базе.

Ждать пришлось недолго.

Авиалёт Криса грохнулся на площадку, пропахав пару метров при посадке. Обшивка корпуса зияла дырами и вмятинами, вся в грязно-красных пятнах.

Крис вывалился из кабины и с безумным ожесточением начал загружать на борт бочки с горючей смесью.

– Что случилось? – Стефан не понимал, что происходит. Но что-то явно шло не по плану.

– Эти твари напали на меня! – брызгал слюной Крис. – Ублюдки, жаль, что мало успел перестрелять. Помогай носить!

Стефан отступил в сторону.

– Зачем тебе столько горючки? Ты же сожжешь половину джунглей.

Крис захохотал, глаза его стали совершенно белыми, в прорехи комбинезона на груди были видны вздутия заелистов.

– Сожгу! Всех! Всех в пепел! Твари, сломали сервов, натравили зверье. Никто безнаказанно не угрожает на Кристиану.

Стефан не мог поверить в то, что слышал. Крис сумасшедший! Попытался оттолкнуть охотника, выкатить бочки из авиалёта. И оказался на земле, сбитый ударом кулака, в лоб ему упирался ствол винтовки.

– Не смей мне мешать, – процедил сквозь зубы Крис. – Никогда! Тащи горючку, пока я тебя не пристрелил.

– Ты же понимаешь, что нам это не сойдет с рук, – перекатывая груз по пандусу, Стефан пытался достучаться до здравого смысла. – Я не спорю, абы перешли черту, но нельзя же так. Давай поговорим с Диком, посоветуемся.

– Дик? Да во всем он виноват! Расстилается перед мартышками, дипломат хренов. Дрожит за свою шкуру, – сплюнул Крис. – Нужно было сразу показать силу, они бы и не вякнули. Я все деньги вложил в это дело! И начхать мне на гребанные права гребанного коренного вида и остальную слюнявую чушь, – Крис со злостью пнул гусеницу самоходки. – Приспичило им нестись на моем месторождении. Устроили сопливый детский сад. Ничего, огонь алмазам не помеха. А я еще похохочу, когда их звереныши будут дымиться, и старших ублюдков не забуду. Я знаю, где их деревни.

Стефан запнулся и чуть не упал. Боже, во что он ввязался? Кладка на залежах алмазов, и детский загон рядом, неудивительно, что абы напали. Нужно остановить это, нужно обезоружить Криса. Мысли лихорадочно метались в голове, пока удар прикладом не окунул Стефана в темноту.

Когда Стефан очнулся, площадка была пуста. Перед глазами плыло. Слабый запах дыма заставил внутренности сжаться – чудовище добилось своего. Корчащиеся в пламени дети, чешуйчатые тела, мечущиеся от одной пылающей хижины к другой, сдирая вязкий огонь вместе с плотью. Многоголосый вой абов, гибнущих в жутких мучениях.

Провел ладонью по щеке. Кровь. Не стоять! Еще можно попытаться помочь, должны же быть выжившие, раненые.

Стефан бросился к рации, и тут его накрыло.

Время остановилось. Кто-то огромный, бескрайний заполнил Стефана. Бесконечно чужое, непостижимое сознание, полное гармонии множества чистых голосов, и разрывающееся на части от диссонирующих воплей других. Одержимое болью и страхом, оно прошло насквозь. Стефан почувствовал, как пространство внутри него начинает перекашиваться, выворачиваться наизнанку. Тело сминалось, как кусок пластилина. А потом все прекратилось.

«Взрослеющий», – шепотом пропел умирающий Бог, и отступил.

Стефан, спотыкаясь, брел через джунгли. Не зная, найдет ли на базе хоть кого-то из людей.

Прикосновение бесконечности оставило его опустошенным, дрожащим и изумленным. И только неуместное, отстраненное любопытство пробивалось сквозь пелену шока. Скольких же из нас, представителей великолепного человечества, самоуверенных венцов творения, избалованных идиотов, сочли достаточно разумными, для того, чтобы жить?

–