Текст книги "Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Ладно, я согласна,– сказала она.

Уперев руки в бока, неспешным шагом приближалась принцесса к чудовищу. Не доходя несколько шагов, она остановилась, скорчила потешную гримасу, явно передразнивая Слизняка, и, подавшись всем телом вперед, повторила песенку-заклинание, которую придумала Кабазана, верней, не песенку, а только мотив, вместо же слов она хриплым голосом стала издавать какие-то нечленораздельные звуки. Знай, мол, Слизняк, как тебя презираю. Знай, мол, чудовище, что тебя не боюсь. Гляди, какая я гордая и независимая.

 
Ньи-ньи-ньи-ньи!
Ньи-ньи-ньи-ньи! —
 

пела принцесса, а чудовище вдруг вытянуло шею, ощерило свои мерзкие клыки и злобно укусило принцессу в бедро. Девушки завизжали и бросились врассыпную, Кабазане насилу удалось их остановить:

– Стойте, девы Бакубы! Не убегайте! Мы либо вызволим из беды принцессу, либо погибнем в борьбе за нее! У нас нет иного выбора.

Девушки набрали камней и палок, кто сколько мог, и побежали обратно. Но от Слизняка и след простыл – исчез, будто растворился в воздухе, а принцесса недвижно лежала посреди лужайки, свернувшись в комочек. Она была живая и в сознании. Однако – о, ужас! о, ужас! – в ней ничего не осталось от прежней Номта-ве-Ланги. Лицо и все тело юной принцессы стали точь-в-точь как у Слизняка. От одного ее вида неописуемый ужас овладел девушками, и, схватившись за головы, они отчаянно заголосили:

 
О принцесса!
О Номта-ве-Ланга!
Что теперь будет со всеми нами?
Уж лучше бы мы погибли сами!
 

– Как же мы теперь сможем рассказать обо всем родным? Какими словами объясним, какими речами оправдаем собственное неразумие – ведь по нашей вине принцесса попала в такую беду. Теперь нас всех до единой казнят, и будут правы! О, горе, горе! – рыдали девушки.

Никто из них так и не решился прикоснуться или хотя бы подойти ближе к принцессе. Наспех собрали они свои вещи и со всех ног кинулись прочь от проклятого места. Они бежали в ту сторону, откуда пришли, по направлению к своим домам, но то и дело кто-нибудь из них останавливался и громко задавал вопрос:

– Куда мы бежим, подруги?

Так и не дождавшись ответа, они снова припускались со всех ног. Когда же девушки удалились от заводи Луланге на безопасное расстояние, Кабазана дала всем знак остановиться.

– Подруги! – сказала она.– По правде говоря, я не знаю, в какую сторону нам следует держать путь. И те, что спрашивали: «Куда мы бежим?» – задавали правильный вопрос. Действительно, куда нам идти после всего случившегося? У кого-нибудь из нас остался дом, куда мы могли бы вернуться? У кого-нибудь из нас достанет отваги, чтобы встретиться с отцом и матерью принцессы и рассказать им о случившемся? Есть ли среди нас хоть одна, которой совесть позволит смотреть в глаза другим людям, ведь это мы все вместе виновны в том, что стряслось с принцессой, любимой нашей Номта-ве-Лангой! Мы совершили злодеяние, и наши родные будут правы, если не пожелают подпустить нас близко к своим домам,– точно так же, как на самих себя, мы можем теперь навлечь беду и на всех своих близких.

Рыдания мешали Кабазане говорить, и все девушки тоже заливались слезами. Но Кабазана сумела овладеть собой и продолжила речь:

– Слезами горю не поможешь... Надо на что-то решиться. Я вот что придумала. Вы останетесь здесь и будете ждать нашего возвращения. А мы втроем,– она обратилась к тем двум девушкам, которые вместе с ней вошли в комнату принцессы,– как самые виноватые в том, что способствовали побегу Номта-ве-Ланги, мы втроем пойдем в большой дворец, отыщем взрослых служанок, которых мы так коварно подвели сегодня утром, и потихоньку признаемся им во всем. Если мы этого не сделаем, то все наши соплеменники решат, будто мы собственными руками убили принцессу. А вы, остальные, оставайтесь тут и ждите известий от нас до первых петухов. Если мы не вернемся, то знайте: нас поймали и, может быть, казнили за наше прегрешение. Тогда сами решайте, что делать дальше. Вот и все. Ну, мы пошли...

Во дворце же вот как разворачивались события. Взрослые прислужницы обнаружили пропажу королевской дочери еще в полдень, но из страха перед суровым наказанием – а ведь их вместе с младшей прислужницей могли бы и убить за столь дерзкое небрежение своими обязанностями – сговорились держать пока в тайне побег принцессы. Женщины надеялись, что королевская дочь успеет вернуться раньше, чем ее хватятся во дворце. И теперь они с нетерпением ожидали ее возвращения. Наконец в дверь постучали, служанки открыли – на пороге стояли Кабазана и еще две девушки. Их впустили в комнату, старшая из служанок отвела Кабазану в сторону и шепотом спросила:

– Ну, где королевская дочь? Что вы с ней сделали?

– Ах, бабушка! – вскричала Кабазана.– Не знаю, что теперь с нами будет. Мы вернулись без принцессы.

– Она утонула?!

– Нет. Но на нее напало страшное чудовище, и она превратилась... она изменилась... В общем, она стала отвратительным существом, таким же чудовищем, какое напало на нее и которое мы даже не знаем, каким словом назвать.

Старшая служанка подозвала остальных женщин, чтобы и они послушали странный и страшный рассказ Кабазаны. А та поведала обо всем с самого начала, не умолчав ни об одном из несчастий, что обрушились на них в тот день. И сама Кабазана, и обе ее спутницы были готовы к тому, что служанки сейчас набросятся на них с бранью и укорами или даже с побоями, но те были настолько ошарашены, что долго еще после того, как умолкла Кабазана, сидели не в силах слова сказать или рукой шевельнуть.

Наконец старшая служанка произнесла:

– Дети мои, вы должны уяснить для себя еще одну вещь: отсутствие всех девушек нашей округи в столь поздний час – еще один позор на наши старые головы. Немедленно возвращайтесь к подругам и ждите, пока за вами придут.

Едва захлопнулась за девушками дверь, старшая служанка сказала младшим:

– Вы пойдете следом за ними, но старайтесь держаться поодаль, чтобы никто не заподозрил, что вы идете в ту же сторону. Когда окажетесь в лесу вместе с остальными девушками, то присоединитесь к ним и уже не расставайтесь, какое бы решение вы сообща ни приняли и куда бы ни решились идти. В этом ваше единственное спасение – держаться сообща, что бы ни стряслось. Что же касается меня и этой девочки,– старшая служанка указала на молоденькую служанку принцессы,—то мы должны оставаться тут, пока... пока... я не знаю, сколько нам еще придется ждать.

Эта ночь выдалась на редкость неспокойной для всех жителей округи. Не было дома, откуда еще на рассвете не ушла бы молоденькая девушка и так и не вернулась ночевать. Отцы и матери глаз не сомкнули всю ночь, О горе, о позор! Неизвестно, где пропадает их юная дочь. С утра спозаранку из дома в дом стали тайком пробираться люди, чтобы шепотом поделиться своими страхами и подозрениями с ближайшей родней. Шутка ли – дочь не пришла домой ночевать! Родственники, в свой черед, тишком пробирались в дома своих лучших друзей, и тоже шепотом сообщали им горестную весть и узнавали, что у тех у самих или у их ближайшей родни случилось точно такое же горе, точно такой же позор, о котором только и можно что поделиться шепотом с самыми близкими. Лишь большой дворец выглядел как обычно, и его обитатели были заняты своими привычными делами.

Не успела еще роса просохнуть на листьях, как придворный дровосек закинул на плечо свой огромный топор и отправился из дворца в лес. Там он забрался в самую чащу, выбрал дерево потолще и начал рубить: хак-хак-хак! Вдруг донесся до его ушей слабый девичий голосок:

 
Эй, дровосек! Эй, дровосек!
Передай от меня весточку
Моему отцу и моей матери.
 

Дровосек остановился, огляделся по сторонам, прислушался. Но в лесу стояла мертвая тишина. «Померещилось, не иначе»,– решил он и снова принялся за дело – хак-хак-хак! Во второй раз прозвучал девичий голосок:

 
Эй, дровосек! Эй, дровосек!
Передай от меня весточку
Моему отцу и моей матери.
 

Перестал дровосек рубить, прислушался. Ничего не слыхать – тишина мертвая. «Откуда шел голос? – думает дровосек.– То ли с небес, то ли с деревьев?» Постоял, постоял и опять принялся рубить дерево: хак-хак-хак! Что за напасть, в третий раз тоненький голосок пропел:

 
Эй, дровосек! Эй, дровосек!
Передай от меня весточку
Моему отцу и моей матери.
 

«Неспроста все это»,– решил дровосек, закинул топор на плечо и поспешил обратно в большой дворец – надо рассказать об этих чудесах. Король, выслушав, немедля снарядил отряд из самых сильных мужчин и велел дровосеку отвести их в лес к тому месту. Младший брат Номта-ве-Ланги, совсем еще мальчик, упросил отца, чтобы тот разрешил ему пойти вместе со взрослыми мужчинами. И вот они уже в лесу, на том самом месте, где дровосек слышал загадочную песню. По команде предводителя отряда дровосек начал рубить дерево – хак-хак-хак! И тут все отчетливо услыхали:

 
Эй, дровосек! Эй, дровосек!
Передай от меня весточку
Моему отцу и моей матери.
 

– Это голос моей сестры! Я узнал! – воскликнул юный принц.– Как она тут очутилась? Я слышу, слышу, ее голос доносится вон с той стороны! – И он кинулся бежать к группе высоких деревьев, а мужчины из отряда – следом за ним.– Вон, вон, глядите,– кричал юный принц,– между ветвями на самой верхушке виднеется что-то, похожее на человеческую фигуру.

Двое мужчин проворно вскарабкались на дерево и, помогая друг другу» спустили на землю какое-то безобразное существо. Они поставили его перед принцем на задние лапы. Юный принц вгляделся пристальней в чудовище, и дрожь пробежала по его телу.

– Это ты, сестра моя Номта-ве-Ланга? Как ты здесь очутилась? Почему превратилась в такое страшилище?

– Все это из-за чудовища Слизняка,– отвечала Номта-ве-Ланга и, заливаясь слезами, указала на кровоточащую рану на бедре. Она была не в силах говорить.

– Не задавай ей больше вопросов, дитя короля,– молвил один из мужчин.– Надо как можно скорее доставить ее во дворец.

Мужчины отнесли на руках обезображенную принцессу в большой дворец. Там они усадили ее в тени большого дерева перед входом, после этого двое мужчин пошли доложить королю о своей находке. Король-отец тотчас явился взглянуть на свою обезображенную дочь, но едва завидел ее, как отвернулся, и на лице его отобразились одновременно ужас и неописуемое горе. Спешно вернулся во дворец, даже не замечая, что по пятам за ним неотступно следует младший брат Номта-ве-Ланги. Мальчик не проронил ни слова, только ждал, пока отец обратит на него внимание. Наконец тот заметил сына и произнес:

– Если твоя сестра не утратила дар речи, то пусть она расскажет людям обо всем, что с ней случилось. После этого придешь ко мне и перескажешь.

Юный принц вернулся к несчастной сестре и вместе с другими мужчинами стал задавать вопросы и слушать ее ответы. Номта-ве-Ланга начала свой рассказ с того момента, как она рано утром услышала пение девушек и решила сбежать из дворца, и кончила тем, как подруги оставили ее одну на берегу заводи Луланге. Рассказ свой она вела спокойным голосом, ни в чем не укоряла подружек, всю вину взяла на себя. На вопрос, что же с ней было потом, она ответила: перед самым закатом ей все-таки удалось подняться на ноги, почти всю ночь шла по направлению к дворцу, втайне надеясь добраться туда прежде, чем ее хватятся. Она хотела сама объяснить все родным, и меньше всего ей хотелось, чтобы вина легла на подруг. Но когда забрезжил рассвет и она увидела, что ей все равно не успеть, к тому же только сейчас она поняла всю безысходность своего положения, то решила: уж лучше умереть, нежели предстать перед отцом и матерью в таком страшном обличье. Тогда она забрела в лесную чащу, залезла на дерево и решила дожидаться своей смерти. Но вскоре она услышала звук топора, и такая тоска по дому овладела ею, что она против собственной воли запела, чем и выдала себя Кончила свей рассказ принцесса теми же словами: подруги ни в чем не виноваты, это она сама повинна во всем, и будет несправедливо, если накажут остальных девушек.

Пока юный принц пересказывал историю Номта-ве-Ланги родителям, весть о чудовищном происшествии понеслась от дому к дому, от деревни к деревне, и тотчас со всех сторон заспешили к большому дворцу, кто порознь, кто сообща, отцы и матери пропавших девушек. Теперь уже никто не таился, не скрывал своего горя, и каждый житель окрестных мест считал себя причастным к всеобщей беде. Каждый старался помочь несчастным родителям – кто советом, кто словами участия, и каждый высказывал самые разные предположения. Одни говорили, что, наверное, чудовище захватило всех девушек и сожрало их. Другие предполагали, что оно покусало всех девушек, как и принцессу, и теперь они, став уродинами, отсиживаются на деревьях. А самые хитроумные решили, что, полежав на одежде девушек, чудовище обрело власть над ними и теперь, пользуясь этой властью, пытается завлечь их обратно в заводь Луланге, чтобы превратить в своих наложниц.

Король увидел, что перед дворцом собралась большая толпа народу, и вышел приветствовать всех и поблагодарить за участие. Он пока не знал, что дочери этих людей пропали неизвестно где. Едва король уселся на трон, как бросилась к его ногам старшая прислужница и зарыдала:

– О лучезарнейший из лучезарных! Прекраснейший из прекрасных! Прошу тебя и прошу королеву оказать мне милость и даровать прошение за то горе, что по моей вине обрушилось на вас. Прошу также прощения у всех тех, чьих дочерей, прекрасных дев, гордость нашей земли, сгубила по собственному недомыслию. Нет и не может быть мне пощады. Пусть меня казнят! Но об одном прошу вашу милость – даруйте мне прощение, тогда справедливую кару я приму с радостью. И еще умоляю – простите прекрасных девушек, подруг вашей дочери, хоть и велико их прегрешение. Даруйте и им прощение, дабы могли они вернуться в родные места, а не скитаться бесприютными странницами по чужим землям.

Король велел старой женщине подняться с колен и сказал:

– Прежде чем мы решим, как нам поступить с тобой, мы должны у тебя узнать нечто крайне важное. Видишь, сколько людей здесь собралось? Это родители пропавших девушек. Они хотят знать, где их дочери. Ответь им, если ты знаешь. Скажи хоть, живы ли они и не грозит ли им беда? Не обезображены ли они, как наше бедное дитя?

Старая служанка поведала обо всем, что знала, а также о том, как она распорядилась судьбой остальных прислужниц. Вздох облегчения вырвался у собравшихся, когда они услышали, что девушки живы и невредимы и находятся под присмотром взрослых женщин. Кончила свой рассказ старая служанка такими словами:

– Я хочу, мой повелитель, чтобы ты знал, почему я именно так, а не иначе распорядилась судьбой девушек. Я рассудила, что коль скоро чудовище не загрызло насмерть нашу принцессу, то остается надежда, что когда-нибудь свершится чудо и она избавится от проклятия. И если такое чудо свершится и к принцессе вернется ее обличье, то – подумай сам – сможет ли она быть по-прежнему счастлива, если ее любимых подружек не будет в живых?

– Поднимись, почтенная,– с искренним уважением молвил король,– вернись обратно в комнату моей дочери и сторожи ту девушку, которая единственная из служанок была в сговоре с принцессой и которая выдавала себя за нее. А мы тем временем соберем совет старейшин и решим сообща, как обойтись с вами обеими. Потом мы вызовем вас на суд.

– Да пощадит прекраснейший из прекрасных эту ни в чем не повинную девочку! – взмолилась старуха, указывая на молоденькую служанку.– Она еще так молода!

Взгляни, она едва жива от ужаса, позора и печали. Она поступила так не из злого умысла, а из любви к Номта-ве-Ланге.

– Молчи, старуха, и уходи! – прервал ее король.—

Мы выслушали тебя.

– Благодарю тебя, лучезарнейший из лучезарных.

После ухода старшей служанки король утешил родителей девушек и сказал, что всю вину за происшедшее возлагает на собственную дочь. Это она была зачинщицей побега, она знала наперед, что остальные девушки не смогут ей отказать – слишком они соскучились по ней.

Тут поднялся отец Кабазаны и попросил слова. От имени всех собравшихся он поблагодарил короля за добрые слова, выразил сочувствие королю и королеве по поводу постигшего их несчастья. Что до принцессы, то он наотрез отказался признать ее единственной виновницей происшедшего.

– Все наши дочери в равной степени виновны,– сказал он.– И вина их усугубляется тем, что по доброте душевной король сделал свой дом их родным домом, куда они могли прийти в любое время и находиться, сколько захочется. Как же посмели они искушать своими веселыми песенками принцессу?! Они виновны в том, что увлекли ее за собой на купание. Виноватей всех – старшие девушки. Уж они-то не могли не знать, что поступок такого рода – грех. Нет, прекраснейший из прекрасных, принцесса не виновата! Она – самая юная из подруг, и обязанностью старших было опекать ее и оберегать от соблазна. Они должны были остановить ее, и виноватей всех моя дочь Кабазана. Если уж она никак не могла удержать принцессу дома, то должна была сделать следующее: либо тут же известить взрослых служанок, либо вовсе отказаться от затеи с купанием.

Помолчав, он продолжил:

– Старая служанка задала вопрос: если случится вдруг, что принцесса избавится от проклятия, то сможет ли она быть по-прежнему счастлива, если ее любимых подруг не будет с ней вместе? На этот вопрос я хочу ответить вопросом: если ты, прекраснейший из прекрасных, простишь наших дочерей и они смогут вернуться домой, то – сам рассуди – смогут ли быть они счастливы, зная, что принцесса, обожавшая их всех с раннего детства, все еще не освободилась от несчастья, которое они на нее навлекли. Да и мы, их родители, сможем ли мы быть счастливы, пока принцесса пребывает в столь бедственном положении? У кого из нас достанет смелости отпустить своих дочерей в большой дворец – мы-то знаем, что наши дочери – истинные виновницы вашего горя. Вот как я ставлю вопрос, а теперь я сам постараюсь на него ответить. И мой ответ будет короток: нет!!! До тех пор пока не свершится чудо и Номта-ве-Ланга не станет точно такой же, как прежде, не знать нам покоя!

Так завершил свою речь отец Кабазаны, и все собравшиеся до единого выразили свое полное согласие с его словами. Король же попросил народ не расходиться, пока совет старейшин не объявит свое решение. Он немедленно призвал к себе всех старейшин, и в главном дворцовом покое началось совещание. Длилось оно не очень долго, а когда закончилось, король вызвал из толпы десять мужчин, старшим над ними назначил отца Кабазаны и поручил им важное дело: в кратчайшие сроки доставить принцессу на самую отдаленную сторожевую заставу и беречь ее там как зеницу ока. Король выделил им стадо в пятьдесят дойных коров и стельных, быков и еще телят, чтобы было у людей вдоволь пищи. Когда рыдающую принцессу уводили, король дал напоследок строгий наказ отцу Кабазаны и его помощникам: что бы ни случилось, ни одна женщина в мире, будь то хоть древняя старуха, хоть юная дева, не должна видеть принцессу, не должна разговаривать с ней, пока не выйдет срок ее пребывания в том отдаленном поселении. Едва его дочь скрылась из виду, король велел позвать старшую служанку. Та сразу же, как только ее привели, упала ниц перед королем.

– Слушай, старуха, что я тебе скажу. Сейчас вы вместе с той девушкой, которая была в сговоре с моей дочерью и оставалась в постели вместо нее, пойдете в лес и разыщете пропавших девушек. А как найдете, ты передашь им мое повеление: до тех пор пока моя дочь не будет возвращена нам, родителям, в том самом виде, в каком она покинула дворец, в каком ее мать доверила вашим заботам, до тех самых пор ни одна из них,– так и скажи им, слышишь?! – ни одна не посмеет вернуться в родные пределы! Ступай!

Приглушенный гул одобрения прокатился по толпе – родители пропавших девушек выражали свое согласие со словами короля. Старая женщина поцеловала землю у его ног, молча поднялась, чтобы исполнить приказ. Она вернулась в комнату принцессы, где ее дожидалась юная служанка, они спешно собрали вещи и, взявшись за руки, покинули королевский дворец. Родители девушек молча смотрели им вслед, пока они не скрылись за главными дворцовыми воротами. После этого король вновь обратился к собравшимся:

– Отцы и матери дев Бакубы, я обращаюсь к вам. Вы слышали решение совета старейшин, а теперь выслушайте мое личное решение. Отныне вы должны помнить: если хоть кто-нибудь из вас по возвращении домой будет выражать недовольство, лить слезы и скорбеть по своим дочерям, тот будет немедля выслан из страны со всеми своими чадами и домочадцами. Так я повелеваю.

Вскоре весть о несчастье, случившемся с девушками, достигла жителей соседнего королевства, и молодой принц Сидлоколо вместе со своими товарищами решил немедля оказать поддержку и помощь несчастным жертвам чудовища. Первым делом молодые люди наметили как можно скорей отыскать дев Бакубы и сопроводить их в безопасное место. Юноши были уверены, что беглянки прячутся где-то неподалеку. А после этого можно будет приступить к главному – к облаве на чудовище Синьоболокондване, дабы покончить с ним раз и навсегда.

Поначалу юношам казалось, что для них не составит труда уладить все дела самостоятельно, даже не посвящая взрослых в свои планы. Однако вскоре им стало ясно, что без помощи хотя бы одного взрослого им не обойтись – должен же кто-то подыскать и предоставить пристанище девушкам. Поэтому Сидлоколо обратился за помощью к старосте самого большого из отдаленных поселений королевства, что стояло на самой границе, и поделился с ним своими планами. Староста выслушал его рассказ и спросил:

– Где же вы, молодежь, рассчитываете отыскать надежное убежище для девушек?

– За этим мы и обратились к тебе, только на тебя мы уповаем,– отвечал молодой принц.– Ты единственный, с кем мы поделились своими тайными замыслами, и тебя одного просим оказать нам поддержку.

– А кто будет охранять девушек? Для этого понадобится несколько сильных мужчин.

– Обещаю, что это будут надежные люди. Старшим над ними я поставлю своего двоюродного брата Млиндазве, племянника моего отца-короля. Ему в помощь мы выделим десятка два человек.

– Коль скоро это дело поручено будет Млиндазве, мне нечего беспокоиться,– отвечал староста.– Это самый надежный из всех парней, которых я знаю.

Уладивши это дело, Сидлоколо вернулся к своим товарищам, и они сообща обдумали, как поступить дальше. Решено было, что Сидлоколо и еще несколько человек, в том числе скороходы, останутся на этом самом месте и будут ждать остальных, которые, разделившись на множество групп, отправятся в разные стороны на поиски пропавших девушек. Так и сделали. Вскоре одной из групп повезло – они повстречали старую служанку с молоденькой девушкой. Парни рассказали им о поисках беглянок и препроводили в отдаленное поселение. А вскоре друзья Сидлоколо отыскали и остальных девиц – те расположились в укромном месте, вдали от жилых мест.

Сидлоколо поручил своему двоюродному брату Млиндазве охрану беглянок, а тот, понимая, сколь ответственное задание получил, самолично выбрал себе в помощники двадцать самых серьезных и самых надежных парней. Отныне за судьбу девушек можно было не волноваться.

После этого Сидлоколо спешно собрал свои воинские доспехи и кликнул клич своим верным товарищам. Те так же проворно подхватили свое снаряжение и, легкие на ногу, поспешили вслед за своим предводителем. Сидлоколо сделал знак – и. самый громкоголосый запел грозную охотничью песнь, от которой стынет в жилах кровь и которую петь надлежит лишь в дни самых опасных охот на самых коварных зверей. Молодые охотники подхватили песню хором, но громче и мужественней всех звучал голос Сидлоколо, который шел, высоко подняв над головой копье и щит.

– Вперед, к Луланге! – выкрикивал сын короля, и в голосе его звучал открытый вызов грозному чудовищу из страшных рассказов стариков.

Сидлоколо смело вел вперед своих верных друзей и был исполнен решимости один на один сразиться с Синьоболокондване, хоть на земле, хоть в речной воде, но непременно сразиться насмерть, содрать с него шкуру и притащить ее во дворец своего отца.

И вот юные охотники достигли берега Луланге. Их взорам предстали безмятежные тихие воды заводи, а на другом, отлогом, берегу виднелась зеленая лужайка, та самая, где произошла злополучная встреча девушек с чудовищем. Юноши, стоя на прибрежных скалах, долго смотрели на это место, внимательно изучая каждый камень, каждое дерево. Ни малейшего движения не пробегало по поверхности вод, воздух был напитан такой благостной тишью, таким покоем, будто вовсе не здесь недавно разразилась беда. Не таковы, однако, были товарищи Сидлоколо, чтобы их могло обмануть кажущееся спокойствие этого места. Не зря поручали им охоту на самых диких, самых опасных, самых коварных зверей. Юноши вдвойне осмотрительней были при переправе на другой берег.

Лужайка, куда они устремились, располагалась между речным берегом и каменистым утесом. Сидлоколо забрался на вершину утеса, а товарищам своим велел в два ряда оцепить всю лужайку, да так, чтобы те, кто стоит в одном ряду, оказались лицом к тем, кто стоит в другом ряду. Расстояние от воды до утеса оставалось свободным.

И тут выкрикнул Сидлоколо громогласно боевой свой клич: выходи, мол, речное чудовище биться со мной, и будем мы с тобою биться, покуда один из нас не одолеет другого, а местом нашей битвы будет та самая лужайка, где ты ранил королевскую дочь. Однако даже не шелохнулись спокойные воды Луланге, и единственный звук, который раздался в ответ – это был его собственный голос, отразившийся эхом от скал на другом берегу. И во второй, и в третий раз повторил юноша свой призыв, но по-прежнему безответной оставалась водная гладь, и ни единого знака не подал Синьоболокондване. Ловко спрыгнул тогда принц с высокого утеса, велел своим товарищам протянуться длинной цепочкой вдоль берега вверх и вниз по течению. По команде принца молодые люди колошматили палками по прибрежным деревьям, ворошили кусты и тростниковые заросли, во всю мочь выкликали чудовище, оскорбляли его всячески, поносили, называли не иначе как омерзительным трусом, приглашали помериться силой с настоящими мужчинами. Увы, ни единого звука не раздалось им в ответ. Только опять и опять набегало волнами эхо от противоположного берега. А воды заводи Луланге, казалось, застыли и онемели навеки. Охотники переправились обратно на свой берег и попробовали оттуда выманить чудовище из воды. Напрасно старались. Во второй раз вернулись они на лужайку, сложили всю свою одежду в большую кучу, а отдельно – охотничьи доспехи, оставив при себе лишь по одному легкому копью, и забрались в воду. Они плавали, ныряли, плескались, потом вышли на берег и не спеша пошли к сложенной в кучу одежде. Молодые люди надеялись, что в их отсутствие речное чудовище вылезло из воды и развалилось на одежде. Как бы не так! Молодые люди предположили, что поганый Слизняк боится их оружия. Тогда они собрали даже свои легкие копья и отнесли за камни и кусты. Однако и после этого чудовище не подало никаких признаков жизни. Делать нечего, пришлось Сидлоколо со своими верными друзьями вернуться в лагерь.

На другой день охотники снова пришли на берег заводи Луланге, и повторилось все то же самое, что накануне.

И на третий день – то же самое. А на четвертый день молодые охотники изменили свое поведение. Теперь они приходили сюда меньшими группами и оставались надолго – кто с утра до позднего вечера, кто с вечера до раннего утра. Отныне стало не редкостью, что юноши встречают восходы и закаты в этом диком месте. Увы, по-прежнему их усилия были тщетны. Время шло, и юношам стало ясно: бесполезно тратить здесь время, и надо, как видно, искать другой путь для достижения цели. Прежде чем покинуть заводь Луланге, Сидлоколо снова забрался на каменистый высокий утес и принялся громким голосом поносить чудовище:

– Ах ты мерзкий Слизняк! Трусливая тварь! Грязный невежа! Ты – трус-колдун, который только и может, что набрасываться на беззащитную девушку, а когда тебя вызывает помериться силами настоящий мужчина, то боишься даже ноздри высунуть из-под воды. Последний раз говорю тебе: выходи и давай сразимся. Гляди, я отбросил прочь свой щит, но и теперь, так и знай, ты слабей меня, тебе не устоять перед моим копьем.

Хоть бы чуточку шелохнулись воды заводи Луланге – нет! Сидлоколо спрыгнул с утеса, подобрал щит и повел своих людей прочь от этого места. Они переправились на свой берег реки и быстрым шагом двинулись в отдаленное поселение, где ждали их девы Бакубы. В душе Сидлоколо таилась надежда, что за время их отсутствия произошли какие-то перемены и изгнанные девушки получили известие с родины о том, что с принцессы свалилось проклятье и она обрела свою прежнюю наружность. Однако надежды Сидлоколо не оправдались – в поселении не имели никаких новостей из дому. Но хуже всего было то, что ни взрослые служанки, ни молодые девушки – никто не знал, в какой стороне, в каком краю прячут сейчас от чужих глаз Номта-ве-Лангу. Подумал Сидлоколо и решил, что все равно он ее отыщет, чего бы это ни стоило, поначалу он даже рассердился на старшую служанку, когда та попыталась, отговорить его от этой затеи, но потом дал ей высказаться.

– Сын короля, выслушай меня,– с мольбой в голосе произнесла старая женщина.– Ты надеешься увидеть ту самую красивую юную девушку, которую не раз встречал по пути к реке; ту самую, которую множество раз видел во время купаний; ту самую, которой любовался с высоких скал на своем берегу. Словом, ты жаждешь увидеть Номта-ве-Лангу, веселую и прекрасную, которая радовала сердца всех, кто хоть раз на нее взглянул. Я не видела свою питомицу в ее нынешнем состоянии и благодарю судьбу за это, ибо, по рассказам очевидцев, после укуса чудовища она превратилась в нечто такое... Ее даже человеком сейчас назвать нельзя. Так будь же и ты благодарен судьбе за то, что не видел ее такой. Не упреждай ход событий и... и... будь терпелив, сын короля.

– Как долго мне придется ждать, бабушка?

– До тех пор, пока не свершится чудо и красота вновь не вернется к ней.

– Когда же это свершится?

– Ах, если б я знала, я бы непременно сказала тебе, сын короля.

– Скажи мне хотя бы, свершится ли это вообще?

– Трудно ответить на этот вопрос.

– Если ты не можешь ответить, то не отговаривай меня поступить так, как я решил.

– Позволь мне задать тебе вопрос, сын короля.

– Задавай.

– Помнишь, принцесса по собственной воле выбрала себе тягостную смерть средь ветвей деревьев, лишь бы не показываться на глаза родителям в том отвратительном виде, который она обрела по вине чудовища. Помнишь? Так вот рассуди, если она предпочитала смерть, нежели быть увиденной самыми родными людьми, то пожелает ли она, чтобы ты, именно ты, увидел ее теперь?