Текст книги "Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы"

Автор книги: Найо Марш

Соавторы: Патрик Квентин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

3

Бризи Беллер находился в комнатушке за кабинетом, где обычно играл со Скелтоном в покер. Проходя через кабинет, Эдуард услышал увещевания и звуки борьбы; дверь ему удалось открыть только преодолев чье-то отчаянное сопротивление. Двое мужчин бестолково топтались возле сидевшего на полу Бризи, пытаясь поставить его на ноги. Дирижер обмяк и не сопротивлялся. Его мягкие руки как бы сами по себе ерзали по столу. Волосы растрепались, дыхание прерывалось, рот был широко открыт, из глаз непрерывно лились слезы. Дэвид Хан, секретарь Бонна, стоял позади Бризи и похлопывал его по плечу.

– Вы не должны делать этого, старина, – говорил он. – Честное слово. Не следует даже пытаться.

– Оставьте меня, – прошептал Бризи. Сесар Бонн, ломая руки в общепринятом жесте отчаяния, смотрел мимо Эдуарда в глубину кабинета. Там за столом сидел человек в монокле и чуть слышно разговаривал по телефону.

– Как это случилось? – спросил Эдуард.

– Смотрите, – сказал лорд Пестерн.

Эдуард пересек комнату.

– Его нельзя трогать, – затараторил Сесар Бонн. – Извините, сэр, простите меня. Доктор Алингтон сразу сказал, что его нельзя трогать.

– Я и не собираюсь его трогать.

Он склонился над лежавшим на полу Риверой. Его длинное тело аккуратно положили у дальней стены. У ног лежал неуместный венок, а чуть дальше – аккордеон. Глаза Риверы были открыты. Верхняя губа поднялась вверх и обнажила зубы. На белой рубашке под расстегнутым пиджаком расплылось кровавое пятно. В самом центре пятна из груди убитого торчал короткий темный предмет.

– Что это? Похоже на дротик.

– Закройте ту дверь, – сердитым шепотом проговорил Бонн. Хан подошел к соединяющей помещения двери и закрыл ее. Как раз в этот момент мужчина у телефона сказал в трубку: «В кабинете. Буду ждать вас, конечно».

– Мы разорены. Мы погибли, – сказал Бонн.

– Люди подумают, что проводится финансовое расследование, только и всего, – сказал Хан. – Если мы не потеряем голову.

– Все равно убийство скрыть не удастся. Настаиваю, мы разорены.

Еле слышным фальцетом вдруг заговорил Бризи:

– Слушайте, ребята. Слушай, Сесар, я не знал, что все так плохо. Я не мог предвидеть. Откуда мне было знать. Меня ведь не в чем упрекнуть, правда? Я успел предупредить мальчиков, сказал им: что-то не так. И ведь ничего бы не изменилось, если бы я действовал иначе, ты согласен, Дейв? Они ведь не могут меня ни в чем обвинить, верно?

– Успокойся, старина.

– Ты все делал правильно, – решительно заявил Бонн. – Поступи ты иначе – был бы жуткий скандал! Катастрофа – и ничего больше! Нет-нет, все правильно.

– Да, но послушай, Сесар, это же ужасно – что мы натворили. Похоронный марш в качестве коды и все такое. Я знал, что получится ерунда. Я говорил об этом, но он настоял на другом варианте. Все мальчики со мной согласились! – Дрожащим пальцем он указал на лорда Пестерна. – Ваша бредовая идея. Вы ее нам навязали. Сами видите, куда она нас завела. Какой конфуз: кода – и она же похоронный марш!

С искривившимся ртом Бризи захохотал, делая судорожные вздохи и колотя руками по столу.

– Заткнитесь, – раздраженно сказал лорд Пестерн. – Вы – дурак.

Дверь открылась, и вошел мужчина с моноклем.

– Что здесь за шум? – спросил он и подошел к Бризи. – Если вы не в состоянии держать себя в руках, мистер Беллер, придется принять радикальные меры.

– Он взглянул на Бонна и добавил: – Дайте ему бренди. Если сможете, достаньте аспирин.

Хан удалился. Бризи рыдал и что-то вполголоса бормотал.

– Полиция будет здесь с минуты на минуту, – сказал мужчина с моноклем. – Меня попросят сделать заявление. – Он сурово посмотрел на Эдуарда. – Кто это такой?

– Я послал за ним, – сказал лорд Пестерн. – Он был в ресторане с моими близкими. Мой кузен Нед Мэнкс – доктор Алингтон.

– Понятно.

– Я подумал, что мне будет приятнее, когда рядом Нед, – задумчиво проговорил лорд Пестерн.

Доктор Алингтон повернулся спиной к Бризи и взял его руку. Внимательно посмотрел на дирижера.

– Вы немного не в порядке, мой друг, – заметил он.

– Это не моя вина. Не смотрите на меня так. Я ни в чем не повинен. Господи…

– Да я ничего подобного и не думаю. Бренди вам помогает? Вот и оно.

Хан принес бренди.

– Аспирин нашелся, – сказал он. – Сколько нужно?

Доктор Алингтон вытряхнул из флакона две таблетки. Бризи выхватил у него флакон и высыпал на стол штук шесть. Доктор остановился на трех. Бризи запил аспирин бренди, вытер лицо платком, зевнул во весь рот и затрясся всем телом.

В кабинете послышались голоса. Бонн и Хан подошли к Бризи. Лорд Пестерн расставил ноги и слегка согнул руки в локтях. Поза была знакома Эдуарду. Она означала, что лорд Пестерн в тревоге. Доктор Алингтон вставил монокль в глаз. Бризи продолжал что-то шептать.

В дверь постучали. Затем она открылась, и вошел плотный мужчина с сединой в волосах. На нем было темное пальто, хорошо сшитое, теплое и немодное, на голове – котелок. Его светлые глаза дольше и внимательнее, чем принято при встрече с незнакомыми людьми, изучали присутствующих. Проницательный обезличенный взгляд поочередно остановился на каждом, а затем на теле Риверы, от которого все отступили в сторону. Доктор Алингтон отделился от группы.

– У вас здесь неприятности? – сказал вошедший.

Вы доктор Алингтон, сэр? Мои ребята поблизости. Я – инспектор Фокс.

Он приблизился к телу. Вдвоем с доктором они несколько секунд смотрели на мертвого Риверу. Фокс хмыкнул и вернулся к остальным.

– А кто эти джентльмены? – спросил он.

Сесар Бонн быстро подошел к нему и затараторил.

– Мне хотелось бы узнать имена, – сказал Фокс и вынул записную книжку. Переписывая присутствующих, он смотрел каждому в лицо и дольше всех задержал взгляд на Бризи. Бризи полулежал на стуле и не сводил глаз с инспектора. Пиджак со стальными пуговицами съехал набок. Один карман был оторван и висел.

– Простите, сэр, – сказал Фокс, – вам плохо? – Он наклонился к Бризи.

– Я разбит к чертовой матери, – захныкал Бризи.

– Так, если вы позволите… – Инспектор сделал мягкое неуловимое движение, и револьвер из кармана дирижера перекочевал в его большую руку в перчатке.

Бризи вытаращил глаза, а потом дрожащей рукой указал на лорда Пестерна.

– Это не мой револьвер, – забормотал он. – Не подумайте. Это вот чей – его светлости. Он пальнул в беднягу Карлоса, и старина Карлос упал, чего вовсе не хотел делать. Так ведь было, ребята? Так, Сесар? Боже, неужели никто не может рассказать обо всем вместо меня? Его светлость дал мне револьвер.

– Не волнуйтесь, – успокоил его инспектор. – Мы сейчас обо всем поговорим. – Он положил револьвер к себе в карман. Еще раз пристально оглядел всех в комнате. – Итак, благодарю вас, джентльмены, – сказал он и открыл дверь. – Нам придется еще раз побеспокоить вас, доктор, а остальных я прошу подождать здесь.

Они прошли в кабинет. Там их уже дожидались четверо. Фокс кивнул, трое из четверых присоединились к нему, и все они направились в комнату, прилегающую к кабинету. В руках у них были черные сумки и тренога.

– Доктор Кертис – доктор Алингтон, – познакомил врачей Фокс. Он расстегнул пальто и положил котелок на стол. – Может быть, вы произведете осмотр вдвоем? Когда закончите, мы сделаем несколько снимков. Будьте готовы, Томпсон.

Один из его людей установил треногу с фотокамерой. Врачи вели себя, как персонажи из комедии. Подтянули брючины, опустились на правое колено, и каждый положил руку на левое бедро.

– Я ужинал здесь, – сказал доктор Алингтон. – Когда я к нему подошел, он был уже мертв – прошло не больше трех-пяти минут после… – он ткнул пальцем в пятно на рубашке Риверы… – выстрела. Поднявшись сюда, я увидел труп у той стены, возле которой он лежит и сейчас. Бегло осмотрел его и позвонил в Скотленд-Ярд.

– Никто не пытался извлечь орудие убийства? – спросил доктор Кертис и добавил: – Оно необычно.

– Кажется, один из них – видимо, лорд Пестерн – сказал, что не следует до него дотрагиваться. Наверно, исходил из предположения, что вслед за извлечением хлынет кровь. Они почти сразу поняли, что он убит. На ваш взгляд, значительно ли проникновение в правый желудочек? Между прочим, я не дотрагивался до этой штуки. Мы не можем посмотреть, что она из себя представляет?

– Через минуту посмотрим, – ответил доктор Кертис. – Все готово, Фокс.

– Приступайте, Томпсон.

Врачи отошли в сторону. Их тени четко отпечатались на стене, когда мигнула вспышка. Тихонько насвистывая, фотограф перемещал камеру, включал вспышку и щелкал затвором.

– Готово, мистер Фокс, – сказал он наконец.

– Отлично, – сказал Фокс. – Сделайте все, что сможете, с орудием убийства, Бейли.

Специалист по отпечаткам пальцев, худой смуглый мужчина, захлопотал возле Риверы.

– Я бы хотел получить показания о происшедшем, – сказал Фокс. – Вы сможете нам помочь, доктор Алингтон? Как все произошло в точности? Насколько я понял, револьвер был использован против убитого в ходе концерта.

Он аккуратно расправил свое пальто на спинке стула. Сел колени врозь, надел очки, разгладил записную книжку на столе.

– Будьте любезны, доктор, – сказал он, – своими словами, ничего не усложняйте.

Доктор Алингтон поправил очки и виновато посмотрел на инспектора.

– Боюсь, я мало чем буду вам полезен, – проговорил он. – Если честно, инспектор, меня больше интересовала соседка по столику, чем сам концерт. И, между прочим, я хочу как можно скорее принести ей свои извинения. Она наверняка недоумевает, куда я к дьяволу запропастился.

– Если нужно передать записку, сэр, мы пошлем ее с одним из официантов.

– Как? Да, прекрасно, – раздраженно сказал доктор Алингтон. Записку взял у него Томпсон. Через приоткрывшуюся дверь детективы увидели группу подавленных мужчин в кабинете. Как раз в этот момент пронзительным голосом говорил лорд Пестерн:

– …совершенно неправильно. Как обычно, полный беспорядок… – Дверь закрылась, и голос стал неслышен.

– Итак, доктор, – спокойно произнес Фокс.

– О, Господи, они давали какое-то идиотское представление. Мы разговаривали, я почти не обращал внимания на него и могу сказать только, что оно было жалким, а старый Пестерн делает из себя осла. Этот вот парень – он неприязненно взглянул на мертвого Риверу – вошел в дверь в дальней части ресторана и устроил адский шум на своем аккордеоне, а потом взревел оркестр. Я поднял голову и увидел старого Пестерна с какой-то пушкой в руке. Этот парень упал, дирижер положил на него венок, и его унесли. Примерно через три минуты прислали за мной.

– Я зафиксирую, если не возражаете, – сказал Фокс. Подняв брови и дыша ртом, он не спеша все записал.

– Так, а на каком, по-вашему, расстоянии, – спросил он все так же спокойно, – его светлость находился от убитого в момент выстрела?

– Очень близко. Не скажу точно. Метрах в полутора-двух, пожалуй.

– Вы видели, сэр, как вел себя убитый сразу после выстрела? То есть, не заметили вы чего-то необычного?

Доктор Алингтон нетерпеливо посмотрел на дверь.

– Поразило? Меня ничего вообще сегодня не поразило. Я поднял голову, когда на сцене появился пистолет. Подумал еще, что музыкант очень ловко упал. Выглядел он омерзительно, эти его зубы и волосы в масле…

– Вы хотите сказать… – начал Фокс, но доктор прервал его.

– На самом деле я ничего не хочу сказать, инспектор. Я уже сообщил вам свое мнение, начиная с того момента, когда осмотрел беднягу… Говорить что-то еще непрофессионально и глупо. Я просто-напросто не смотрел на сцену и потому ничего не знаю. Вам бы лучше найти кого-нибудь, кто наблюдал и все видел.

Фокс поднял голову и устремил взгляд на дверь, мимо доктора Алингтона. Его рука замерла на раскрытой книжке. Челюсть отвисла. Доктор Алингтон повернулся и увидел очень высокого худого мужчину в вечернем костюме.

– Я наблюдал, – сказал этот человек, – и, думаю, помню все, что видел. Можно попробовать, инспектор?

4

– Боже милостивый, – выдавил Фокс и поднялся. – Спасибо, доктор Алингтон. Я пришлю ваши показания в отпечатанном виде завтра. Попрошу прочитать их и подписать, если согласитесь со всем изложенным. Мы хотим привлечь вас к проведению дознания, если вы будете не против.

– Все в порядке, спасибо, – сказал доктор Алингтон, направляясь к двери, открытой вошедшим. – Спасибо, – повторил он и бросил незнакомцу: – Надеюсь, вы дадите более понятное описание, чем я.

– Боюсь, это маловероятно, – приятным голосом ответил тот и закрыл дверь за доктором. – Вот и вы попали на нашу вечеринку, Фокс, – продолжил он и подошел к трупу.

– Добрый вечер, сэр, – сказал Бейли, эксперт по отпечаткам пальцев, и, усмехнувшись, отошел в сторону.

– Могу я полюбопытствовать, сэр, – сказал Фокс, – как вы оказались здесь?

– Разве я не могу расслабиться в собственном ресторане с собственной женой? Здесь что, не хватает кексов и эля? Только к тебе это уже не относится, бедолага, – сказал он и наклонился над Риверой. – Я вижу, Фокс, вы еще не вытащили эту штуковину.

– С нее сняли отпечатки, а потом ее сфотографировали. Сейчас уже можно вытащить.

Фокс опустился на колени. Рука, обернутая платком, обхватила предмет, торчавший из груди Риверы. С трудом повернула его.

– Туго идет, сказал инспектор.

– Дайте-ка, может у меня, получится.

Фокс отодвинулся. Мужчина встал на колени рядом с ним.

– А что это такое? – спросил он. – Необычный дротик. На конце резьба. Эту штуковину из чего-то вывинтили. Черная, оправленная в серебро. Черное дерево, я полагаю. Или темная бронза. Ну и чертовщина. Попытайтесь теперь вы, Фокс.

Фокс начал крутить стержень. Скрытая мокрым от крови шелком, рана немного расширилась. Инспектор с силой потянул на себя, потом дернул – и с негромким, но неприятным звуком орудие убийства появилось на свет божий. Фокс положил его на пол и убрал платок. Бейли прищелкнул языком.

– Посмотрим – посмотрим, – сказал инспектор. – Ну и ну, дьявольская штука. В секцию стержня зонта вставили дротик или гвоздь.

– Черно-белого зонта, – сказал собеседник Фокса. Инспектор поднял голову, но промолчал, а гость продолжал: – Да. Вы сами видите – это пружинный замок. Поэтому наш дротик и не вылезал. Искусная работа, почти музейная вещица. Внутри замка небольшие драгоценные камни. Посмотри-ка сюда, Фокс.

Гость выставил длинный палец. С одного из концов секции торчал стальной штырь длиной сантиметров в пять, у основания широкий и постепенно становящийся тоньше и острее.

– Напоминает шило или стилет. Вероятно, прежде у него была короткая ручка. Эту штуковину вставили в секцию и каким-то образом закрепили в ней. Наверное, специальным клеем. Видите, с той стороны, где дротик, секция была полой. Вероятно, более длинная часть стержня ввинчивалась в эту, короткую, а на противоположный конец навинчивали набалдашник или ручку зонта. – Гость вынул записную книжку, быстро нарисовал что-то и показал Фоксу. – Примерно вот так, – продолжал он. – Необычный зонт, французской, полагаю, работы. Мальчиком, помнится, я видел такие в Лоншампе. Стержень настолько тонок, что для нормального зонта пришлось выполнить его составным, из нескольких секций. Эта – одна из них. Но почему в чью-то голову могла прийти такая бредовая фантазия – использовать стержень зонта как кинжал?

– Томпсон, нужно сделать еще один снимок. – Фокс тяжело поднялся и после долгой паузы спросил: – А где вы сидели, мистер Элейн?

– Совсем рядом с компанией Пестерна. В нескольких метрах от помоста.

– Какая удача, – сказал Фокс.

– Не спешите радоваться, – остановил его старший инспектор Элейн. Он сел на стол и зажег сигарету. – Ситуация, несомненно, щекотливая, дружище Фокс. Вы ведь знаете, я не должен влезать в вашу работу.

– Но вы можете принять расследование на себя, сэр, – возразил Фокс.

– Я имею право хотя бы дать свидетельские показания. И хочу с самого начала предупредить вас, что наблюдал за этим экстравагантным чудаком Пестерном почти все время. Странные шутки иногда выделывает с человеком жизнь.

– Я полагаю, сэр, – без тени улыбки сказал Фокс, – вы сообщите мне, что состояли при нем «шестеркой» в Итоне.

Элейн усмехнулся.

– Случись такое, я провел бы остаток жизни в сумасшедшем доме. Нет, я хочу сказать только, что наблюдал именно за ним и не смотрел на остальных. Заметил, к примеру, что он в самом деле навел свою пушку – револьвер какой-то марки – на этого человека и во время выстрела стоял от него не дальше, чем в двух метрах.

– Похоже на истину, – сказал Фокс и открыл свою записную книжку. – Не возражаете, мистер Элейн? – официальным тоном добавил он.

– Радуетесь чужому несчастью? – пошутил в свою очередь старший инспектор и продолжал: – Итак, музыканты как раз исполняли чертовски глупый номер и вертели зонтики, словно перезрелые хористки, но я обратил внимание, что с одним, черно-белым, очень французским и очень женским, у них возникли затруднения. Парню пришлось держать его выше того места, где обычно находится ручка.

– Вот как? – Фокс посмотрел на Томпсона. – Постарайтесь достать зонтик.

Томпсон вышел, Бейли с распылителем для контрастного порошка склонился над орудием преступления.

– Будет лучше, наверное, если я опишу заключительный номер, – сказал Элейн и начал рассказывать. Он говорил спокойно и неторопливо. Томпсон вернулся с черно-белым зонтом.

– Наверняка тот самый, сэр, – сказал он, – одна секция стержня отсутствует. Смотрите! Замка, чтобы закрыть зонт, нет. – И он положил зонт рядом с дротиком.

– Хорошо, – отозвался Фокс. – Сделайте снимки.

Щелкнув еще три раза, Томпсон завернул орудие убийства в носовой платок и положил в сумку Фокса.

– Когда мы закончим, я нанесу на него защитный фиксатор, мистер Фокс, – сказал он. Фокс кивнул, Томпсон и Бейли собрали свою аппаратуру и вышли.

– …когда прозвучал выстрел, – говорил Элейн, – он повернулся лицом к лорду Пестерну и оказался спиной к публике наполовину, а к дирижеру – полностью. Он отклонился назад под немыслимым углом и задрал кверху аккордеон. Грудь его находилась прямо под стрелой метронома, которая в тот момент была неподвижна. После выстрела он еще немного отвернулся от публики и слегка выпрямился. Пальцы его пробежали по клавишам аккордеона сверху вниз – получилось какое-то инфернальное блеяние. Колени его подогнулись, он сначала опустился на корточки, а потом упал на спину, а аккордеон оказался между ним и залом. В тот же момент один из музыкантов изобразил из себя подстреленного. Я не мог видеть Риверу ясно, поскольку прожектор перевели на старого Пестерна, который, чуть поколебавшись, расстрелял весь магазин. Еще три музыканта потешно зашатались, словно их подстрелили тоже. Мне показалось, здесь у них что-то пошло не так. Оркестранты словно бы не знали в точности, как действовать дальше. А Пестерн отдал свою пушку Беллеру, тот прицелился в него и нажал на спусковой крючок. Но патронов в магазине не было, поэтому раздался только щелчок. Беллер изобразил на лице отвращение, разломил револьвер, сунул его в карман и сделал жест, словно бы говоривший: «Револьвер у меня. Продолжаем». Затем лорд Пестерн постарался изобразить на своих барабанах, что такое ад. Выглядел он при этом совершенно необычно. Глаза горят, со лба течет пот, на лице блуждает полуулыбка, а сам, как паяц, дергается между своим барабанами. Лицезрение немолодого пэра за таким занятием может вывести из равновесия, но он, конечно, безумен, как мартовский заяц. Трой и я просто в ужас пришли. Как раз тогда включился метроном и замигали цветные лампочки. А до того стрела указывала точно в грудь Риверы. Официант принес дирижеру венок, тот встал перед аккордеонистом на колени и положил венок ему на грудь. Потрогал сердце, а потом пристально посмотрел на Риверу и, склонившись к телу, начал шарить внутри венка. С изумленным видом повернулся к старому Пестерну. Сказал что-то ребятам с носилками. Венок скрыл лицо Риверы, а инструмент – половину его живота. Беллер обратился к пианисту, затем к лорду Пестерну, и тот, поскольку свое безумствование он окончил, ушел следом за дирижером. Я нюхом почувствовал беду, увидел, как официант подошел к Алингтону, а потом остановил молодого человека из компании леди Пестерн. Долго боролся с самим собой и вот не удержался – пришел сюда. Вот и все. Вы видели револьвер?

– Я взял его у Беллера. Он у меня в кармане. – Фокс надел перчатку, достал револьвер и положил на стол. – Несерийного изготовления, – сказал он.

– Вероятно, им пользовались для прицельной стрельбы, – пробормотал Элейн. Фокс между тем достал из сумки дротик и положил рядом. – Он должен подойти. Смотрите, смотрите, Фокс. Видите?

– Это не слишком продвигает нас вперед.

– Вы правы.

– Я не совсем представляю, какую линию повести в отношении публики. – Фокс показал головой в том направлении, где находился ресторан.

– Перепишите имена и адреса. Официанты могут их знать. Многие здесь – завсегдатаи. Можно сказать, что таковы новые требования в связи с удлиненными ночными представлениями. Будем считать удачей, дружище Фокс, что публика поверит в любую глупость, если сказать, что она исходит от полиции. Компанию Пестерна лучше задержать.

– Сейчас распоряжусь, – сказал Фокс. Он вышел, на секунду явив взору старшего инспектора Элейна сборище во внешней части кабинета, «…всю ночь околачивается рядом, чтобы нарушить мои планы…», – протестующий голос принадлежал лорду Пестерну и мгновенно смолк, как только открылась дверь.

Элейн опустился на колени возле тела и занялся обыском. Откинув полы пиджака, вывернул нагрудный карман. Из него выпали четыре письма и золотой портсигар. На портсигаре с несколькими сигаретами внутри старший инспектор прочитал надпись: «От Фелисите». Проверил другие карманы. Нефритовый мундштук, два носовых платка, бумажник с тремя банкнотами по одному фунту. Элейн положил эти предметы в ряд и взялся за аккордеон. Инструмент был большой, обильно украшенный. Старший инспектор вспомнил, как сиял он на груди Риверы, когда тот извлекал из него последнюю в своей жизни какофонию звуков. Когда Элейн поднял инструмент, тот издал металлический стон.

Старший инспектор поспешно поставил аккордеон на стол и вернулся к обследованию тела. Вошел Фокс.

– Все сделано, – сказал он.

– Хорошо.

Элейн поднялся с колен.

– Красивый был парень, – сказал он. – Такое впечатление, что много раз видел его в голливудских фильмах – стоит на фоне экзотического задника и просительно смотрит на оператора. Можно накрыть его, как вы думаете? У управляющего найдется чистая скатерть.

– Вот-вот прибудет человек из похоронного бюро, мистер Элейн, – ответил Фокс. Он посмотрел на вещи Риверы, разложенные в ряд на полу. – Премного обязан, сэр. Что-нибудь относящееся к делу?

– Письма написаны по-испански. Судя по почтовым маркам. Их, конечно, нужно исследовать на отпечатки.

– Я позвонил в Скотленд-Ярд, мистер Элейн. Вам привет от начальства и пожелание, чтобы вы приняли это дело.

– Поразительно подлая ложь, – мягко сказал Элейн. – Начальство в Годелминге.

– Шеф уже вернулся, сэр, и случайно оказался в конторе. Чистое совпадение.

– Черт бы вас побрал, Фокс. Я сейчас же ухожу отсюда вместе с женой.

– Я послал записку миссис Элейн. Официант принес ответ.

Элейн развернул лист бумаги и обнаружил на нем изображение спящей дамы. Над кроватью весьма похоже были нарисованы Элейн и Фокс, изучающие четверых подозреваемых в большой микроскоп, труба которого завершалась подгримированной рожицей.

– Очень глупая женщина, и мне ее жаль, – пробормотал Элейн, усмехнулся и показал картинку Фоксу. – Продолжим, – добавил он. – Давайте еще раз взглянем на револьвер, а потом проведем дознание.