Текст книги "Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы"

Автор книги: Найо Марш

Соавторы: Патрик Квентин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

4

Доктор Кертис ждал у главного входа дома, в котором жил Бризи.

– Извините, что пришлось вас побеспокоить, Кертис, – сказал Элейн, – но нам необходимо ваше мнение о его состоянии: способен ли он давать показания? Распоряжается Фокс. Он у нас босс по наркоманам.

– В каком он, по вашему мнению, сейчас состоянии, доктор? – спросил Фокс.

Доктор Кертис посмотрел на свои ботинки и заговорил, взвешивая каждое слово:

– Тяжелое похмелье. Его трясет. Депрессия. Может возмущаться. Может быть, напротив, тихим. Нельзя предугадать.

– Допустим, он согласится говорить. Можно ли считать его слова правдивыми?

– Не очень. Наркоманы обычно лгут.

– Какой линии поведения следовать? Угрожать или задабривать?

– Судя по обстоятельствам.

– Вы можете хотя бы подать мне знак, подмигнуть, что ли?

– Хорошо, но сначала давайте на него посмотрим.

Квартиры здесь были выдержаны в стиле сомнительного модерна, отовсюду бессмысленно лезла в глаза сияющая хромированная сталь почти в манере Бризи Беллера.

Элейн, Фокс и Кертис поднялись на нужный этаж в лифте эпохи рококо и проследовали к нужному номеру по коридору, напоминавшему подземный туннель. Фокс позвонил, и дверь приоткрыл агент в штатском. Увидев гостей, он снял цепочку и впустил их в квартиру.

– Как он? – спросил Элейн.

– Проснулся, сэр. Не шумит, не беспокоен.

– Что-нибудь говорил? – спросил Фокс. – Осмысленное, конечно.

– Совсем немного, мистер Фокс. Как будто очень тревожится по поводу убитого. Говорит, что не знает, как обойдется без него.

– Это звучит осмысленно в любом случае, – буркнул Фокс. – Можно войти к нему, мистер Элейн?

Единственной достопримечательностью дорогой и весьма безликой квартиры оказались многочисленные фотографии с автографами в рамках и страшный беспорядок. Бризи в халате немыслимого великолепия сидел в мягком кресле, в которое погрузился, казалось, еще глубже, едва увидел вошедших. Лицо его цвета недожаренной курицы было дряблым. Узнав доктора Кертиса, он жалобно заголосил.

– Док, меня рвет на части, – вопил он. – Христа ради, док, осмотрите меня и скажите им.

Кертис пощупал ему пульс.

– Послушайте, – донимал его Бризи, – вы ведь знаете, когда перед вами больной человек… послушайте…

– Помолчите.

Бризи оттянул нижнюю губу, подмигнул Элейну и с непоследовательностью марионетки в чужих руках изобразил свою знаменитую улыбку.

– Извините нас, – сказал он.

Кертис проверил его рефлексы, приподнял веки и осмотрел язык Бризи.

– Вы немного не в форме, – заявил он, – но не вижу причины, по которой вы не смогли бы ответить на вопросы этих джентльменов. – Он взглянул на Фокса. – Он вполне способен воспринять обычное предупреждение.

Фокс подошел, взял стул и сел напротив Бризи, который дрожащим пальцем указывал на Элейна.

– Откуда такая идея, – сказал он, – повесить этого беднягу на меня? Зачем вам нужно беседовать со мной?

– Инспектор Фокс расследует случаи незаконной торговли наркотиками, – сказал Элейн. – Он хочет получить от вас кое-какие сведения.

Элейн отвернулся, и Фокс взялся за дело.

– Итак, мистер Беллер, – сказал он, – думаю, будет справедливым сообщить о том, что нам уже известно. Потеряем немного времени, согласны?

– Я ничего не могу сказать. Я ничего не знаю.

– Мы знаем, что вы попали в беду, – продолжал Фокс, – и пристрастились к одному из наркотиков. Вы ведь действительно зависимы от него?

– Все потому, что я слишком много работаю. Дайте мне отдых, и я брошу. Клянусь. Постепенно. Это нужно делать не сразу. Ведь я правильно говорю, док?

– Я полагаю, что так и есть, – спокойно говорил Фокс. – Это понятно. Теперь о добывании зелья. От надежного человека мы узнали, что убитый был поставщиком отравы. Хотите что-либо добавить к моему заявлению, мистер Беллер?

– Это вам старый трутень сказал? – спросил Бризи.

– Готов штаны прозакладывать – он. Или Сид. Сид знал. Сид их хранил для меня. Грязный большевик! Значит, Сид Скелтон?

Фокс сказал, что информация поступила из нескольких источников, и поинтересовался, каким образом лорд Пестерн узнал, что Ривера продает наркотики. Бризи ответил, что лорд Пестерн умеет разнюхать все что хочешь. И отказался вдаваться в подробности.

– Я так понимаю, – сказал Фокс, – что его светлость минувшим вечером пытался убедить вас отказаться от наркотиков.

– Он хотел уничтожить меня! – У Бризи внезапно началась истерика. – Именно так. Слушайте! Что бы там ни было, не позволяйте ему сделать это. Он ведь сумасшедший – и сделает. Честное слово, сумасшедший.

– Что он сделает?

– То, что сказал. Напишет обо мне в этот поганый листок.

– В «Гармонию»? – наудачу спросил Фокс. – Ее вы называете листком?

– Да. Он сказал, что узнал о ком-то – Боже, он пронюхал обо всем. Вы понимаете – о наркотиках. Будь он трижды проклят, – визжал Бризи, – он убьет меня. Убил Карлоса, и что мне теперь делать, где доставать? Все высматривают, шпионят, а я не знаю. Карлос мне ничего не говорил. Я не знаю.

– Ничего не говорил? – миролюбиво спрашивал Фокс. – Вот оно что! Не говорил, где их достает! Готов спорить, что он обдирал вас как липку, а?

– Бог мой, вы мне это говорите?

– И не обещал никакой скидки, если бы вы, к примеру, помогли ему со сбытом?

Бризи съежился в кресле.

– Ничего не знаю об этом. Ничего.

– Я хочу сказать, – развивал свою мысль Фокс, – возможности были, разве не так? Дамы или их партнеры, которые просят дирижера исполнить что-то специально для них. Записочка из рук в руки, чаевые или авансик, а поставка товара в следующий раз. Можно найти много возможностей. Мне странно, что он заставил вас подчиниться ему. Вы не обязаны ничего говорить, если не хотите, дело ваше. Мы переписали всех гостей ресторана в прошлый вечер и воспользуемся этими записями. Найдем людей, которым это нравилось, понимаете? Поэтому я ни на чем не настаиваю. Не беспокойтесь. Но мне пришла в голову мысль, что у вас с ним была некая договоренность. В благодарность за то, что вы могли…

– В благодарность! – Бризи пронзительно захохотал. – Вам кажется, что вы много знаете, – сказал он со значением и сделал судорожный вдох. Ему не хватало воздуха, и он начал обильно потеть. – Не знаю, что буду делать без Карлоса, – прошептал он. – Кто-нибудь должен помочь мне. Во всем виноват старый трутень. Он и его девица. Хоть бы затяжечку… – он обращался к доктору Кертису. – Не укол. Я знаю, что укол вы мне не сделаете. Крохотную затяжечку. По утрам я обхожусь без этого, но в порядке исключения, док, а? Док, вы не можете…

– Потерпите еще немного, – сказал доктор Кертис не без сочувствия. – Подождите. Пока вы еще в состоянии управлять собой. Потерпите.

Неожиданно Бризи с глупым видом зевнул так, что на две части разделилось его лицо, обнажились десны и обложенный язык. Потом потер руки и шею.

– У меня чувство, будто под кожей что-то копошится. Вроде червей, – капризно сказал он.

– Теперь насчет оружия, – сказал Фокс.

Бризи подался вперед, положил руки на колени, передразнивая Фокса.

– Насчет оружия? – кривляясь, переспросил он. – Продолжаете талдычить насчет оружия. Пришли, чтобы и дальше мучить меня. Чей это был револьвер? Чей это был треклятый зонтик? Чья была эта треклятая приемная дочь? Чья была эта треклятая выдумка? Убирайтесь! – Он откинулся на спинку кресла, часто и тяжело дыша. – Убирайтесь. У меня есть права. Убирайтесь.

– Почему бы нет? – согласился Фокс. – Мы предоставляем вас самому себе. Если только мистер Элейн…

– Нет, – отрезал Элейн.

У двери доктор Кертис обернулся.

– Кто ваш врач, Бризи? – спросил он.

– У меня нет врача, – прошептал Бризи. – У меня все в порядке. Все в порядке.

– Мы найдем кого-нибудь для вас.

– А вы не можете? Вы не можете стать моим врачом?

– Почему нет – могу, – ответил доктор Кертис.

– Пошли, – сказал Элейн, и дверь закрылась за ними.

5

С одной стороны, куда попала бомба, от проезда Матери семейства практически ничего не осталось, зато с другой – проезд представлял собой типичную для Сити узкую, пахнущую рекой очаровательную улочку со старинными зданиями по обеим сторонам и темными подъездами.

«Гармония» располагалась в высоком здании на углу, от которого проезд нырял с холма вниз, а вправо уходил тупик под названием «Шаги Странника». В этот солнечный воскресный день обе улочки были пустынны. Шаги Фокса и Элейна разносились, казалось, по всему проезду. Не дойдя до угла, инспекторы наткнулись на наблюдательный пост Найджела Батгейта под аркой, ведущей во двор пивовара.

– Во мне вы найдете человека, – сказал Найджел, – понимающего детективов с полуслова, и одновременно карманный путеводитель по Сити.

– Надеюсь, вы такой и есть. Чем порадуете?

– Его кабинет на первом этаже, окном выходит на эту улицу. Ближайший вход за углом. Если он там, дверь будет на запоре, а снаружи должна висеть записка «Занят». Он всегда запирается изнутри.

– Он там, – сказал Элейн.

– Откуда вам известно?

– За ним шел хвост. Наш человек сообщил о его появлении из телефона-автомата и вот-вот вернется на свое место.

– В верхней части улицы, если у него голова на плечах, – пробормотал Фокс. – Смотрите, сэр!

– Соблюдать тишину, – прошептал Элейн.

Найджел даже не пытался сопротивляться, оказавшись сначала в медвежьих объятиях Фокса, а потом в какой-то стенной нише, куда его запихнул Фокс. Элейн вжался в это же спасительное углубление древней стены.

– Вы кричите «мама», а я – «давай бумажник»! – шепнул Элейн. Кто-то быстро шел по проезду Матери семейства. Эхо шагов скакнуло под арку, когда мимо, залитый солнцем, прошел Эдуард Мэнкс.

Они, не шелохнувшись, стояли у темной стены и ясно слышали стук в дверь.

– Ваша ищейка, похоже, ошиблась, – с некоторым облегчением сказал Найджел. – За кем же тогда велась слежка? Очевидно, не за Мэнксом.

– Очевидно, – отозвался Элейн, и Фокс таинственно пробубнил что-то себе под нос.

– Чего мы ждем? – капризно спросил Найджел.

– Дадим ему пять минут, – сказал Элейн, – пусть усядется.

– Я иду вместе с вами?

– Хотите?

– Конечно. Хотя иногда накатывает желание, – сказал Найджел, – ничего не знать вообще.

– Там может оказаться не все так просто, – предположил Фокс.

– Весьма вероятно, – поддержал Элейн.

Воробьи суетились и ссорились на залитой солнцем улице, невесть откуда налетевший ветерок взвихрил пыль, где-то, невидимые, по забытому флагштоку хлопали провисшие растяжки.

– Нет ничего глупее, – сказал Фокс, – чем в воскресенье мотаться по Сити. Но в молодости я занимался этим шесть месяцев кряду. Вы спросите, какого черта мне здесь было нужно.

– Кошмарная загадка, – отозвался Элейн.

– Я брал сюда с собой «Полицейский устав» и старался вызубривать по шесть страниц в день. В те молодые деньки, – сказал Фокс, – во мне было много тщеславия.

Найджел взглянул на часы и закурил.

Проходили минуты. Башенные часы пробили три, им вторил нестройный хор часов с других башен и зданий. Элейн выглянул из-под арки на улицу, посмотрел направо и налево.

– Можно трогаться в путь, – сказал он. Снова посмотрел вдоль улицы и махнул рукой. Фокс и Найджел последовали за ним. На тротуаре появился мужчина в темном костюме, он шел навстречу. Элейн сказал ему несколько слов и пошел к угловому дому. Мужчина скрылся под аркой.

Они быстро прошли мимо незанавешенного окна, по которому наискось краской было написано: «Гармония» – и свернули в тупик. Там обнаружилась боковая дверь с латунной табличкой. Элейн повернул ручку, и дверь открылась. Фокс и Найджел вступили следом за шефом в темноватый проход, который, видимо, соединялся с главным коридором. Справа, еле различимая в сумеречном свете, виднелась дверь. Отчетливой была только надпись «Занят» на картонке. За дверью слышался стрекот машинки.

Элейн постучал. Стрекот тут же прекратился, в комнате отодвинули стул. Кто-то подошел к двери и голосом Эдуарда Мэнкса спросил:

– Эй, кто там?

– Полиция, – ответил Элейн.

В полной тишине пришедшие вопросительно смотрели друг на друга. Элейн снова поднес костяшки пальцев к двери, подождал секунду и сказал:

– Можно с вами переговорить, мистер Мэнкс?

Через секунду голос ответил:

– Сейчас выйду.

Элейн глянул на Фокса, который встал рядом с ним. Табличка «Занят» с шумом исчезла в прорези двери и открылась надпись «Частные консультации, Г. П. Ф.». Щелкнул замок, дверь открылась внутрь комнаты. Мэнкс держался одной рукой за косяк, другой за дверь. За спиной его была деревянная ширма.

Башмак Фокса переступил через порог.

– Я выйду к вам, – повторил Мэнкс.

– Напротив, – мы войдем, если не возражаете, – сказал Элейн.

Без всякого насилия или грубости, но быстро и решительно они прошли мимо Мэнкса и дальше – за экран. Мэнкс секунду смотрел на Найджела, словно не узнавая его, затем последовал за полицейскими, и Найджел беспрепятственно проскользнул внутрь.

За столом с лампой под зеленым колпаком спиной к вошедшим кто-то сидел. Когда появился Найджел, вращающийся стул скрипнул и повернулся вокруг оси. Неопрятно одетый, с зеленым козырьком от солнца на лбу, на них, надув щеки, смотрел лорд Пестерн.

Глава XII
Г. П. Ф

1

Он издал нечленораздельный звук, похожий на рычание, когда вошедшие приблизились к нему, и протянул руку к чернильнице на столе.

– Милорд, не пытайтесь сделать ничего такого, о чем будете потом сожалеть, – сказал Фокс и отодвинул чернильницу.

Лорд Пестерн быстрым движением спрятал голову в плечи. Откуда-то сзади заговорил Эдуард Мэнкс:

– Не знаю, зачем вы это делаете, Элейн. Проку никакого не будет.

– Заткнись, Нед, – буркнул лорд Пестерн и уставился на Элейна. – Я заставлю вас уйти из полиции. Уйти, клянусь Богом! – Помолчал и добавил: – Вы не услышите от меня ни слова. Ни единого звука.

Элейн взял стул и сел напротив лорда Пестерна.

– Это как раз то, что нам нужно, – сказал он. – Приготовьтесь слушать, и я советую вам собрать в кулак все запасы своего терпения. Когда я закончу свой рассказ, вы сможете прочитать заявление, которое я принес с собой. Затем можете его подписать, изменить, продиктовать другой текст или отказаться от всего этого. А пока что, лорд Пестерн, вы будете слушать.

Лорд Пестерн сложил на груди руки, опустил подбородок на узел галстука и прищурил глаза. Элейн достал из нагрудного кармана несколько отпечатанных на машинке листов и положил к себе на колени.

– Данное заявление составлено, – начал он, – на основе предположения, что вы и есть человек, который называет себя Г. П. Френдом и подписывает свои материалы в журнале «Гармония» аббревиатурой Г. П. Ф. В заявлении содержится то, что мы считаем фактом, и почти не затрагиваем мотивов. Однако я уделю некоторое внимание и мотивам тоже. Создавая журнал и готовясь к специфической журналистской деятельности, вы сочли необходимой для себя полную анонимность. Ваша репутация как, вероятно, самого склочного человека в Англии, выставляемые на всеобщее обозрение домашние скандалы, ваша мрачная эксцентричность делали ваше появление в роли Наставника, Философа и Друга фантастически дурной шуткой. Поэтому мы предполагаем, что через надежного агента вы поместили в подходящий банк адекватное обеспечение в качестве инструмента для переговоров, а также образец подписи Г. П. Френда. Затем создали легенду о собственной анонимности и преподнесли себя в роли оракула. С огромным успехом.

Лорд Пестерн не шелохнулся, но на лице его появилось выражение удовлетворения.

– Не следует забывать, что этот успех, – продолжал Элейн, – целиком и полностью зависит от сохранения вами анонимности. Стоит почитателям «Гармонии» узнать, что под личиной Г. П. Ф. скрывается известный своей негармоничностью пэр, чьи публичные скандалы стали хлебом для бульварной прессы, как Г. П. Ф. кончится, а лорд Пестерн потеряет свое состояние. Итак, все идет без сучка и задоринки. Основную работу вы делаете в «Герцогской Заставе», но регулярно наведываетесь в эту контору. На вас темные очки, потрепанные шляпа и шарф, которые висят сейчас на стене, и старый пиджак специально для таких случаев. Вы трудитесь за закрытыми дверьми, и, вероятно, единственным вашим доверенным лицом является мистер Мэнкс. Вы безмерно довольны собой и зарабатываете огромные деньги. Вероятно, немала и доля мистера Мэнкса.

– Я не имею доли в журнале, если вы на это намекаете, – вмешался Мэнкс. – Мои статьи оплачиваются по обычным расценкам.

– Заткнись, Нед, – автоматически изрек его кузен.

– Журнал эксплуатирует необычные, но доходные направления. Он взрывает бомбы сенсаций. Разоблачает преступления. Смешивает лесть с ядом. Особенно эффектную атаку весьма личного свойства предпринимает против наркобизнеса. Подряжает экспертов, обвиняет, бросает вызов и требует возмездия. Его информация точна, и если время от времени журнал нарушает заявленную позицию, предупреждая преступников до того, как их успевает задержать полиция, все перекрывается ореолом крестового похода против наркотиков; сбыт журнала растет так быстро, что его главу начинает беспокоить это.

– Послушайте, Элейн… – сердито начал было Мэнкс, но на него тут же наорал лорд Пестерн:

– Какого дьявола ты позволяешь себе влезать!

– Минуточку, – заметил Элейн.

Мэнкс сунул руки в карманы и принялся расхаживать по комнате.

– В конце концов действительно лучше дослушать это до конца, – пробормотал он.

– Много лучше, – согласился Элейн. – Я продолжаю. В авантюре с «Гармонией» все шло замечательно, пока вы, лорд Пестерн, не обнаружили в себе позыва испытать свои таланты в качестве барабанщика и соединить их с Бризи Белл ером и его мальчиками. Чуть ли ни сразу возникли затруднения. Во-первых, ваша приемная дочь, к которой, по моему разумению, вы нежно привязаны, неожиданно увлеклась Карлосом Риверой, аккордеонистом оркестра. Вы наблюдательный человек, что поразительно для такого эгоиста. Спустя некоторое время после начала общения с мальчиками – затрудняюсь сказать, когда именно, – вы узнали, что Бризи Беллер употребляет наркотики и, что еще важнее, поставляет их Карлос Ривера. Благодаря «Гармонии» вы были хорошо знакомы с методами распространения наркотиков, и вам хватило проницательности понять, что в данном случае работает обычная схема. Беллер выступал в роли мелкого сбытчика. Он познакомился с наркотиками, втянулся, и его вынудили предлагать зелье клиентам «Метронома», а в награду получать для себя ровно столько, сколько считал нормальным Ривера, и платить за это бешеные деньги.

Элейн с любопытством взглянул на лорда Пестерна, который в этот миг встретился с ним глазами и дважды моргнул.

– Странная получается история, правда? – снова заговорил Элейн. – Перед нами эклектичный человек сильных и недолговечных страстей, который внезапно оказывается в неприятном положении: две важные для него страсти и одно давнее увлечение не поддаются никакому совмещению.

Элейн повернулся к Мэнксу; тот прекратил хождение и, не отрываясь, молча смотрел на инспектора.

– Могу предположить, что с вашей профессиональной точки зрения, мистер Мэнкс, выстроилась мизансцена с большими возможностями, – продолжал Элейн. – Приемная дочь, которую любит лорд Пестерн, тянется к Ривере, а тот занимается бесчестным промыслом, словно нарочно искушая лорда Пестерна, ревностного борца с этой заразой. В то же самое время жертва Риверы – дирижер оркестра, в котором жаждет играть лорд Пестерн. И, наконец, ситуация окончательно запутывается, когда, возможно во время репетиций в доме лорда Пестерна, Ривера обнаруживает черновики за подписью Г. П. Ф., отпечатанные на машинке из кабинета хозяина дома. Без сомнения, с их помощью он пытается добиться помолвки с мисс де Сюзе – «Или поддерживаете меня, или…» Ведь Ривера не только торговец наркотиками – он еще законченный шантажист. Как же лорду Пестерну ухитриться поиграть на барабанах, не допустить помолвки, сохранить анонимность Г. П. Ф. и вступить в сражение с преступниками от наркотиков?

– Скорее всего, вы не сможете доказать и четверти сказанного, – вмешался Мэнкс. – Все это пустые предположения.

– Отчасти – да, но мы располагаем достаточной информацией и надежными фактами, чтобы прийти к определенным выводам. Я надеюсь, вы оба поможете дополнить картину.

Мэнкс рассмеялся.

– Напрасная надежда! – сказал он.

– Не будем торопиться с выводами. Вдохновение нисходит на лорда Пестерна, как гром среди ясного неба, когда он трудится над своей страничкой в «Гармонии». Среди писем с просьбами о помощи, философическом утешении и дружбе обнаруживается одно от его приемной дочери. – Элейн на мгновение замолчал. – Интересно, не появлялось ли здесь письмо от его собственной жены? С просьбой о совете в делах супружеских.

Мэнкс взглянул на лорда Пестерна и тут же отвел глаза.

– Можно понять, – задумчиво произнес Элейн, – почему так непримирима леди Пестерн в своем разочаровании «Гармонией». Если она все-таки написала в журнал, то, полагаю, получила стандартный персональный пятишиллинговый ответ, которым была крайне разочарована.

Лорд Пестерн хохотнул и бросил быстрый взгляд на кузена.

– Однако нас в данном случае, – сказал Элейн, – интересует тот факт, что с просьбой наставить ее написала мисс де Сюзе. Из этой случайности и родилась идея. Лорд Пестерн отвечает. Она шлет еще одно письмо. Переписка продолжается, становясь, как поведала мне мисс де Сюзе, все более интимной. Лорд Пестерн – эксперт. Он разыгрывает пастораль (я снова цитирую мисс де Сюзе) Амура и Психеи в одном акте. Она спрашивает, могут ли они встретиться. Он шлет пылкий ответ, но отказывается от встречи. С любопытством, подобно кукольнику, управляющему марионеткой, наблюдает за ее поведением. Между тем дает понять Ривере, что поддерживает его притязания. Но лед, на котором он выделывает свои пируэты, становится все тоньше и опаснее. Вдобавок появляется материален для настоящей журналистской сенсации. Он может заложить Беллера, предстать перед публикой в качестве незаурядного сыщика, который, работая в одиночку, проник в оркестр, и предложить историю с наркотиками в «Гармонию». И все же… все же эти волшебные барабаны, ввергающие в экстаз тарелки, проволочные щетки завлекают. А тут еще его собственная композиция. Его дебют. По тонкому льду он катается осторожно, но весело. Носится с мыслью избавить Беллера от пагубы и пугает своим намерением вытеснить из оркестра и заменить своей персоной Сида Скелтона. Он…

– Вы посещали полицейскую школу или как там это у вас называется? – прервал лорд Пестерн. – В Хендоне?

– Нет, не посещал.

– Ну-ну, продолжайте.

– Мы приближаемся к вечеру дебюта и высокого вдохновения. Леди Пестерн явно желает выдать свою дочь за мистера Мэнкса.

Мэнкс протестующе хмыкнул. Элейн замолчал.

– Послушайте, Элейн, – сказал Мэнкс, – вы не могли бы хоть для вида соблюдать приличия. Я категорически возражаю… – Он выразительно посмотрел на Найджела Батгейта.

– Боюсь, вам придется проглотить это, – мягко сказал Элейн.

– Мне очень жаль, Мэнкс, – вставил Найджел. – Я не стану упоминать этот факт, если хотите, но в любом случае буду слушать все до конца.

Мэнкс повернулся на каблуках, отошел к окну и встал спиной ко всем.

– Лорд Пестерн как будто разделяет это желание, – снова заговорил Элейн. – И вот, окружив Г. П. Ф. фальшивой, но зажигательной тайной, он приводит в действие свою идею. Возможно, он замечает мгновенно возникшую неприязнь мистера Мэнкса к Ривере, возможно, предполагает, что причиной ее является его приемная дочь. Так или иначе он видит белую гвоздику в петлице мистера Мэнкса, идет в кабинет и печатает романтическую записку мисс де Сюзе, в которой сообщает, что она узнает его по белой гвоздике. В записке просьба не выдавать его. Мисс де Сюзе после бурной ссоры с Риверой видит белую гвоздику в пиджаке мистера Мэнкса и реагирует, как ожидалось.

– О, Господи! – вырвалось у Мэнкса, и он принялся барабанить пальцами по стеклу.

– Единственное, что, похоже, ускользнуло от внимания лорда Пестерна, – сказал Элейн, – это очевидная увлеченность мистера Мэнкса не мисс де Сюзе, а мисс Карлайл Уэйн.

– Черт! – рявкнул лорд Пестерн и крутнулся на своем стуле. – Эй, Нед!

– Бога ради, забудем это, – нетерпеливо сказал Мэнкс. – Теперь все бессмысленно, – у него перехватило дыхание, – в таком-то контексте.

Лорд Пестерн крайне сурово осмотрел спину своего кузена, а затем снова обратил внимание на Элейна.

– Ну? – бросил он.

– Ну и вдохновение заработало. Произошла сцена в бальном зале, которую услышал ваш лакей и о которой отчасти поведал заблудший Бризи. Вы предложили себя в качестве преемника Сида Скелтона и намекнули Беллеру о наркотиках. Думаю, вы зашли так далеко, что пригрозили написать об этом в «Гармонию». До сих пор все находилось под вашим контролем. Вы напугали Бризи, пригрозив, по существу, лишить его кокаина, успокоили Риверу и почти добились места в оркестре. Но именно во время беседы с Беллером вы повели себя довольно странно. Отвинтили концевую секцию от стержня зонта леди Пестерн, сняли ручку и машинально сунули секцию в ствол револьвера той стороной, где находится пружинный замок. Вы обнаружили, что эта штуковина входит в ствол, как миниатюрный шток или дротик. Или, если угодно, как ружейная граната.

– Об этом я сказал вам сам.

– Верно, ваша тактика в этом деле заключалась в том, чтобы громоздить против себя одну улику за другой. Нормальный человек – а мы полагаем вас вполне здоровым субъектом – не станет вести себя таким образом, если не имеет в запасе одной-двух хитростей, неких самоочевидных доказательств своей невиновности. Ясно, что вы надеялись получить такие доказательства и сделали очень ловкий ход, являя всем обезоруживающую откровенность, которая могла говорить только о полной невиновности. Еще одна разновидность фигурного катания на тонком льду. Вам хотелось, сбив всех с толку, устроить цирковое представление с нами в роли клоунов, а затем, когда вам прискучит выделывать пируэты или лед начнет трескаться, выложить свои козыри.

Паутинка сосудов проступила на бледных скулах лорда Пестерна. Он пригладил усы и, заметив, что его рука дрожит, быстро сунул ее за борт пиджака.

– Казалось более правильным, – сказал Элейн, – предоставить вам возможность идти дальше своим путем и посмотреть, куда он вас заведет. Вы попытались заставить нас поверить, будто Г. П. Ф. – мистер Мэнкс, и мы решили, что это нам ничего не даст, но мы можем кое-чего лишиться, если покажем с равной вероятностью, что Г. П. Ф. можете быть вы сами. Это стало очевидным, когда среди шантажистских бумаг Риверы мы обнаружили черновики ответов Г. П. Ф. Поскольку Ривера никогда не встречался прежде с Мэнксом, он мог быть связан только с вами.

Элейн взглянул на своего коллегу.

– Именно мистер Фокс, – сказал он, – обратил внимание на то, что во время концерта, когда свет прожектора был направлен на другого солиста, вы имели полную возможность зарядить револьвер фантастическим дротиком. Все так. И здесь вы подсунули нам первую крапленую карту – подмененный револьвер, неопровержимое свидетельство, состоявшее в том, что револьвер, который мы отобрали у Бризи, не был тем, который вы принесли в «Метроном». Но когда мы обнаружили подмененный револьвер в туалете за внутренней комнатой, все стало на свои места. Теперь мы получили более чем достаточный мотив и оружие, из которого был сделан смертельный выстрел. Реальная картина начала проясняться.

Элейн встал и вместе с ним поднялся лорд Пестерн, уставивший на инспектора дрожащий палец.

– Чертов дурак! – сказал он, оскалившись. – Вы не можете арестовать меня… вы…

– Полагаю, что могу, – ответил Элейн, – но не за убийство. Ваша вторая крапленая карта, к сожалению, играет на вас. Вы не убивали Риверу, поскольку Ривера был убит не из револьвера.

Элейн взглянул на Мэнкса.

– А теперь ваша очередь, – сказал он.