355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Резанова » Русская фантастика 2012 » Текст книги (страница 27)
Русская фантастика 2012
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 03:15

Текст книги "Русская фантастика 2012"


Автор книги: Наталья Резанова


Соавторы: Марина Ясинская,Михаил Кликин,Александр Золотько,Александр Шакилов,Юрий Погуляй,Сергей Булыга,Александр Бачило,Максим Хорсун,Евгений Гаркушев,Андрей Фролов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)

– Таблетка – за тобой. Не подведи, партнер, – деловито констатировал он. – Идея с формой носа тоже хороша. Пора подумать о коррекции целлюлита и веса. Скоро лето. Такой препарат разлетелся бы вмиг.

– Требую двадцать процентов с продаж, – твердо сказал я. – И ни сантимом меньше.

– Правила прежние, партнер, – ласково напомнил Сергей Николаевич. – Удиви меня. А потом поговорим о деньгах.

Хитиновый панцирь обсыпался несколько часов. Я подбирал хрупкие осколки по всему дому. Таблетка подействовала, но на душе скребли кошки. Все издания мира, Интернет и телевидение третью неделю кричали о «крабовом гриппе». В гостиной плавали голограммы конголезских рыбаков. С трагическим выражением на мужественных лицах они рассказывали о полчищах больных крабов. Могу догадаться, где новостные программы раскопали этот сюжет.

Ты лежала на диване и наблюдала, как я сосредоточенно скребу ногтем живот.

– Бедненький, – говорила ты. – Тоже подхватил эту заразу?

Через месяц мы извели «крабовый грипп», но появилась другая напасть – «аризонская чесотка», из того же источника, что и прежняя эпидемия.

Моя фотография украсила обложку «Форбс». Европейская ассоциация фармацевтов выбрала меня человеком года. Всемирный конгресс эпидемиологов выдал памятную медаль «За спасение человечества». Каждый день мой порог обивали хедхантеры из крупнейших фармацевтических корпораций мира. Сергей Николаевич повадился называть меня братом и поднял мою долю в доходах от продаж до тридцати процентов. Он стал удивительно щедрым. Ведь его компания превратилась в мирового лидера на рынке корректирующей фармакологии.

Эффект от приятных событий был смазан тем, что у меня выросла третья почка. Две недели в лаборатории, новая таблетка – и почка рассосалась. Зато на пятках появилась шерсть. Пришлось повозиться. Борьба с шерстью затянулась на три недели. Я спал в носках, чтобы ты ничего не заметила, и с ужасом прислушивался к организму. Какой на этот раз будет расплата? Побочный эффект не замедлил проявиться, но вопреки сложившейся традиции оказался приятным. Сама собой подкачалась мускулатура. Хилый от природы, я возмужал телом. Я немедленно переправил изобретение Сергею Николаевичу.

Ведущие корпорации мира отчаялись переманить меня и положили глаз на моего помощника. В итоге он сбежал. Я перекрестился – этот дурень мне безумно надоел. На замену беглецу я переманил из бухгалтерии тех двух искусственных блондинок. Свидетелей своих ошибок надо держать ближе к телу. Мы с ними были в одной лодке. К тому же они впали в медикаментозную зависимость от меня и не планировали предавать в ближайшие лет сто.

Я зарекся принимать собственное зелье, однако было поздно. Я так напичкал себя химией, что она пропитала меня насквозь, вписалась в обмен веществ и принялась жить своей жизнью, откалывая то один фокус, то другой. Я изобретал и принимал все новые и новые порошки, таблетки, мази, инъекции. Я знал, что так не может продолжаться вечно. Я теряю контроль, вряд ли смогу удержать свой прежний облик. Наступит день, когда я не узнаю себя в зеркале. Я никогда не был красавцем, не испытывал восторга по поводу своего лица или сложения. Я хотел лишь немного подправить, улучшить исходный материал, но не был готов совершенно расстаться с индивидуальностью. Я был как самоубийца, который нажал курок, но в краткий миг, когда пуля приблизилась к сердцу, раскаялся в собственной поспешности.

В те дни я был слишком сосредоточен на себе, чтобы заметить, как неуловимо, но неуклонно меняется мир вокруг.

– Знаешь, кто такие натуралы и переделы? – спросил однажды Сергей Николаевич. Он пригласил меня на деловой обед в дорогущий загородный ресторан. Я давно вел жизнь лабораторного затворника и впервые с тех пор, как избавился от шерсти на пятках, вышел в люди. Мы пили раритетное красное вино и давились экологически чистой олениной. На сцене цыгане (половина – блондины и блондинки) распевали старинные романсы. Впрочем, странно выглядели не только артисты. В каждом человеке была своя хоть мелкая, но погрешность. У кого-то уши висели до плеч. Побочный результат изменения формы носа. Упаковка наших таблеток – и через месяц пройдет. Кто-то был лыс, как коленка. Если это не собственный дефект, скорее всего, мы имеем дело с результатом медикаментозной подтяжки ягодиц. Помогает наша мазь. Три дня – и пустыня покроется первыми ростками. А вот чешуя на запястьях выводится с трудом. Инъекции плюс таблетки, да еще обязательное посещение солярия в течение четырех месяцев. Чешуя появляется как результат одновременного применения корректоров цвета глаз, размера груди и окружности бедер. Встречается только у женщин. В медицине описана как главный симптом «амстердамской лихорадки». Обычно дамы прятали этот симптом под браслетами. Но находились те, кому чешуя нравилась. Они отказывались от лечения, покрывали ее разноцветным лаком и выставляли изъян напоказ.

– Натуралы и переделы? – рассеянно удивился я. Я как раз обдумывал, как избавиться от тика. Простенький побочный эффект, но до чего неприятный…

– Натуралы – это такое общественное движение потребителей, которые ратуют за сохранение своего исходного облика, – терпеливо принялся объяснять Сергей Николаевич. – Движение возникло стихийно, но быстро навербовало сторонников в среде влиятельных людей. Они инициировали парламентское расследование деятельности нашей компании. Нашли в Академии наук профессора, который выдвинул версию о нашей связи с «крабовым гриппом» и «аризонской чесоткой». Не человек, а скала. Я пытался к нему подъехать, но старичок не продается. Он зол на нас за то самое средство для повышения потенции. Ты должен помнить…

– Значит, он сам не без греха.

– В том-то и дело. Ему подсыпала юная жена, а когда пошли последствия, созналась. Он жаждет нашей крови.

– Этого следовало ожидать. – Я меланхолично отправил в рот кусок оленины и непроизвольно подмигнул Сергею Николаевичу.

– С натуралами невозможно договориться. Моя цель – заболтать проблему. Пока профессору никто не поверил, я решил действовать и организовал партию «переделов», принципиальных сторонников изменений своего внешнего вида. В таком деле важно действовать из-за кулис. Я нанял одного молодого пиарщика и поручил ему возглавить новое народное движение. Я рассчитывал просто подчеркнуть, что в приличном обществе существует плюрализм мнений. О вкусах не спорят. Реальность превзошла ожидания. Нашлось два миллиона сторонников нашей идеи, а за границей и того больше. Они хотят изменять себя во что бы то ни стало, просто так, из любви к искусству. Натуралы и переделы схлестнулись не на шутку. Доходит до уличных столкновений. То натуралы бьют переделов, то переделы устраивают засаду на натуралов. Обе стороны оправдываются борьбой за будущее человечества. Натуралы обозлились, и теперь грядут парламентские слушания. Я уже получил уведомление. Меня замучили комиссии, делегации, проверки. Мне это не нравится. У меня есть идея. Пока не внесли какие-нибудь поправки в законодательство, надо выпустить на рынок новый препарат – универсальный корректор внешности. Назовем его «Вечное движение». Он должен провоцировать непрерывные изменения в организме человека. Пусть один день будет в крапинку, а другой в цветочек Каждое утро сюрприз, каждый день – праздник. Партия переделов уже обратилась ко мне с такой инициативой.

– Зачем нам это надо? – оторопел я.

– Если все вокруг начнут непрерывно изменяться, связь между приемом наших препаратов и побочными эффектами, а также связь между нашей компанией и эпидемиями потеряется. Причинно-следственную связь невозможно будет восстановить в таком хаосе изменений. Универсальный корректор, конечно, со временем запретят, но дело будет закрыто. Брат, дерзай, вся надежда на тебя. Сделаешь?

– Босс, очнитесь. Вокруг и без того не осталось ни одного нормального человека. Кроме разве…

Я вспомнил тебя, дорогая.

– Замечаю, вы также не избежали искушения, – продолжал я. – Худели с использованием нашего патентованного порошка «Пушинка»?

– Удобно, – с наигранной легкостью согласился Сергей Николаевич. – Брат, я безуспешно худел пятнадцать лет. А с «Пушинкой» раз – и готово.

– Вы знали цену этого удобства. Могли бы себя пожалеть. Теперь лечиться и лечиться. Пора остановиться. Давайте закроем компанию, поделим деньги и разбежимся.

– Даже не предлагай. Брат, в этой компании вся моя жизнь.

Дорогая, Сергей Николаевич не просто прохиндей. Он прохиндей с принципами.

– Брат, в этой компании не только моя жизнь, но теперь и твоя. Даже не мечтай спрыгнуть. Твоя главная задача – «Вечное движение». Не подведи.

Ты лежала на диване и играла в виртуальный сквош. Волан летал по комнате между твоей аватаркой и голограммой популярного актера-блондина. Возможно, это он и был, выделил время между съемок, чтобы романтично перекинуть тебе волан из-за океана. С некоторых пор ты стала престижным контактом – жена фармацевта-миллионера, без пяти минут нобелевского лауреата.

Я решительно выключил компьютер.

– На самом интересном месте! – возмутилась ты.

– Собирайся. Мы срочно уезжаем. Навсегда. Прямо сейчас. Нас не догонят.

Ты подняла на меня роскошные бесчувственные глаза.

– Я не замечала, когда на твоих пятках выросла шерсть. Я молча терпела, когда из твоего хребта полезли иголки, как у ежа. Я делала вид, что ничего не происходит, когда у тебя появились жабры. Но твой тик сводит меня с ума. Я с тобой никуда не поеду. Кстати, отныне у нас разные спальни. Я от тебя устала. Ты всю кухню загадил своими колбами. Будь пусиком – смешай мне молочный коктейль и включи компьютер.

Я оценил ситуацию. Тебя не сдвинуть с дивана. Передо мной лежало самодовольное, совершенное животное. Ни одного изъяна. Жуешь с утра до вечера, а талия по-прежнему шестьдесят сантиметров. Тебе не понадобились таблетки и порошки – просто нечего исправлять. Ты получила совершенство в дар от природы без малейших жертв и потерь. Все, что я натворил в жизни, я сделал ради тебя, а ты осталась не при делах, такая же недоступная и простая, как в тот день, когда мы впервые встретились. Тебя ничем не проймешь. Ты вполне довольна собой. Чтобы тебя любили, тебе даже не надо вставать с дивана. Закомплексованный мир за стенами нашего особняка стремительно пополнялся уродцами, которые мечтали стать красавцами, а ты – главная виновница безумия – отлежалась в стороне, на диване. Я на пупе вертелся, принял собственный яд, чтобы заслужить минуту твоего расположения. Ради чего? Теперь еще и разные спальни.

Я кипел от обиды и понимал, что любил бы тебя в любом обличье, под маской любого несовершенства или уродства – настолько застрял в моем привязчивом сознании твой вполне довольный собой образ. А ты, что бы я ни делал, как бы ни шлифовал свою внешность, всегда будешь видеть только хилого очкарика, которому было позволено обслуживать твой комфорт. Это несправедливо. Ты обязана разделить с человечеством его страдания – особенно мои страдания. В конце концов, если станет совсем плохо, я всегда могу дать тебе спасительную таблетку.

Я отправился на кухню. Мы могли менять особняки, но по привычке я всегда превращал кухню в лабораторию. Да, я действовал в состоянии аффекта. Поэтому на создание нового препарата ушло буквально двадцать минут.

– Я жду коктейль! – Твой капризный голос звенел от нетерпения. – Ты умеешь что-нибудь делать быстро?

– Умею! – весело отозвался я и плеснул получившийся состав в бокал с клубнично-молочным шейком. Я решил ударить по предмету твоей гордости.

Твои прекрасные, длинные, совершенные ноги стали короче на десять сантиметров.

Два дня я ждал, когда ты это заметишь. На третий день ты решила погулять и стала натягивать джинсы. Четверть часа с недоумением рассматривала, как они собрались у ступней гармошкой. Потом ты сняла джинсы, надела шорты и ушла подышать. Когда вернулась, за тобой катился робот-курьер с целой кипой новых джинсов. Через неделю их пришлось выкинуть, так как твои ноги вернулись в рамки исходных параметров. В тот момент я решил, что ошибся с дозировкой.

К разработке следующего средства я подошел более серьезно. За ночь ты прибавила килограммов пятнадцать, однако осталась равнодушна и к этой неприятной метаморфозе.

– Тебе следует чаще вставать с дивана. Ты безобразно растолстела, – я решил подчеркнуть твои недостатки. Честно говоря, килограммчики смотрелись на тебе шикарно.

Ты пожала плечами, вцепилась зубами в пиццу и углубилась в виртуальный каталог яхт.

Через два дня от лишних килограммов не осталось и следа. Я точно знал, что ты не принимала никаких таблеток, не морила себя голодом, не истязала физическими упражнениями. Я запустил мобильную вебкамеру, чтобы круглосуточно следить за тобой. Она бесшумно летала за тобой как муха, фиксируя все события. Слежка не принесла новостей. Ты лежала, бродила в сети в поисках развлечений, изредка колдовала с пультом климат-контроля или вызывала к дивану холодильник. Мистика.

Я решился на радикальный шаг. Подмешанный в колу порошок вызвал рост синих грибов в твоем декольте.

– Странно, спим в разных комнатах, а я все равно от тебя заразилась, – прокомментировала ты.

Грибы завяли и отвалились к концу дня. Все мои усилия разбивались о твое мраморное совершенство. Я решил, что из-за стресса теряю квалификацию, и взял тайм-аут.

За экспериментами я как-то упустил, что Сергей Николаевич заказывал универсальный корректор. Когда он принялся напоминать о себе двадцать раз на день, я быстро склепал для него «Вечное движение». К этому времени я поднаторел в создании новых препаратов. Творческий процесс занимал несколько дней, а дух безответственности, привитый Сергеем Николаевичем, освобождал фантазию.

– Какие побочные эффекты? – деловито спросил Сергей Николаевич.

– Понятия не имею, – равнодушно ответил я. – Вам не кажется, что для людей, принимающих наши средства, побочные эффекты – не самое главное?

Революционный продукт, не имеющий аналогов и противопоказаний, поступил на рынок в трех вариантах – капсулы, микстура с мятным вкусом и аэрозоль. Сто активистов партии «переделов» получили «Вечное движение» бесплатно. Остальным пришлось выложить круглую сумму, что не смутило потребителей. Через неделю после начала продаж мы расширили производство.

На сей раз побочные эффекты удивили даже меня. Трансформации внешности происходили спонтанно. Они могли застать человека где угодно – дома, на работе, на улице, в транспорте, в ванной или в постели. Обычно трансформации сопровождались выбросом воздушной пены приятного зеленого оттенка, без запаха и вкуса (кто-то решился попробовать). Пена отмывалась с тротуаров, стен, предметов и кожи окружающих людей с трудом. Я думал, нас живьем съедят, но многие потребители нашли такой побочный эффект забавным. В конце концов, зелень – оптимистичный оттенок. Начало очередной трансформации человек определял по бодрящему покалыванию в носу. Некоторые начинали чихать. Так окружающие узнавали, что пора спасаться бегством. Нам казалось, общество быстро приноровилось к этому продукту.

Мы поспешили с выводами. Вскоре в нашем офисе появились люди в гражданском. Род их занятий легко опознавался по печати государственной ответственности на лицах. Делегацию возглавлял высокий господин под сорок по имени полковник Зверев, явный натурал. Он предъявил нам столь серьезные документы, что мне даже сейчас страшно об этом упоминать.

– Если откажетесь сотрудничать, мы к утру закроем вашу шарагу навсегда, – сразу предупредил он.

– Я сам хотел предложить вам наши услуги, – нашелся Сергей Николаевич.

– Из-за ваших таблеток совершенно невозможно заботиться о национальной безопасности – ловить преступников, шпионов, экстремистов, – заявил полковник предвзятым тоном.

– А по отпечаткам пальцев, запаху, индивидуальному узору на роговице глаза, мозговым волнам? – удивился Сергей Николаевич.

– Ваш последний универсальный корректор часто меняет все узоры на теле, да и мозги тоже. Про запах даже вспоминать не будем.

Это стало для нас открытием. Полковник Зверев ненавидел нас так, что едва дышал.

– Если вы не изобретете новый способ идентификации людей…

– Понял, понял… Горский, изобретения – это по вашей части, – грамотно перевел стрелки Сергей Николаевич. Теперь полковник Зверев устремил суровый взгляд на меня.

Я фармаколог, а не инженер. На минуту мне показалось, что пора под любым предлогом делать ноги из проекта. Полковник словно прочитал мои мысли. Возможно, Зверев по опыту знал, что паническое бегство – первая реакция на знакомство с ним.

– Даже не думай.

– Совсем не думать? – попытался пошутить я.

– Поступим так. Я дам в помощь тебе несколько толковых специалистов. Будете пахать день и ночь, но чтобы через месяц сделали устройство для оснащения спецслужб. Иначе мозги вышибу, и проблема раздумий отпадет сама собой. Лично я считаю, что вашу антинародную деятельность давно пора… – далее этот неприветливый человек разразился гневной аргументацией в духе правоверного натурала.

Так я принял участие в разработке генетического дешифратора. Я придумал способ, позволяющий в измененном организме вычислять исходный генетический след. Получилось громоздкое устройство, по виду напоминающее клоунское оружие для игры в пейнтбол. Не слишком удобно, зато позволяло определять злоумышленника в полевых условиях. Все бы ничего, но кандидат в злоумышленники при включении дешифратора начинал испытывать адские муки – ломило кости, звенело в ушах, поднималось давление. Теоретически в процессе идентификации некоторые могли погибнуть.

– По ходу доработаем, – махнул рукой полковник Зверев, и нас временно оставили в покое.

Мне удалось стянуть один из первых генетических дешифраторов. Он украсил стену нашей гостиной. Приятно чувствовать себя не только фармакологом, но и оружейником. Я даже стал подумывать, не реализоваться ли мне и в этом направлении.

Так что, дорогая, не шути с дешифратором. Вполне можешь остаться вдовой, а я еще планирую тебе пригодиться. К тому же я оформил завещание в пользу благотворительной организации «Все на защиту жертв фармакологии». Где тогда возьмешь средства для существования? Придется вставать с дивана – сплошные хлопоты.

В те дни, когда я искал рецепт для перекрашивания твоей кожи в какой-нибудь смешной цвет, во внешнем мире развивались катастрофические события. У ворот компании образовались круглосуточные пикеты. «Преступных фармакологов – к ответу!» – кричали натуралы. «С лица воду не пить! Свободу быть такими, какими мы можем стать!» – туманно отвечали переделы. Хакеры-натуралы регулярно атаковали наши порталы продаж. Хакеры-переделы изобрели вирус, превращающий любой сайт в наш рекламный баннер. Натуралы подожгли наш склад готовой продукции. Переделы вычислили зачинщиков и насильно накормили их универсальным корректором. Вышел большой скандал. Некоторые работодатели из числа натуралов стали увольнять сотрудников, принимающих наши препараты. Переделы объявили бойкот продукции таких компаний. Обе стороны непрерывно подавали друг на друга в суд.

Подлинная война началась, когда мы выбросили на рынок изысканную модификацию «Вечного движения» – корректор, позволяющий еженедельно менять пол. К слову, я был против. Нельзя покушаться на святое. К моему удивлению, потребители восприняли новинку с патологическим энтузиазмом.

Я понял, что конец неминуем и близок, когда поступили первые сведения о людях из числа фанатов наших таблеток, которые после длительного приема корректоров приобрели способность хаотично и непредсказуемо меняться уже без подпитки «Вечным движением». Можно спорить о терминах – способность это или очередной побочный эффект? Разве теперь это важно? В организме миллионов потребителей произошел перелом. Они постоянно и очень странно менялись, даже не принимая наших препаратов, даже если не хотели больше меняться. В сущности, мы создали новую расу с подвижной внешностью и характеристиками. Они сами не знали, какими и когда станут, и, кстати, более не были способны к зачатию и рождению детей. Упс.

Грянули парламентские слушания.

– Я намерен доказать, что в лице этих, с позволения сказать, фармакологов мы имеем дело с заговором против человечества! – орал профессор, которому юная супруга подсыпала наш порошок.

Со своего места Сергей Николаевич сдавленно улыбался президиуму. За его спиной шуршали файлами именитые эксперты и адвокаты нашей компании, которые больше ни в чем не были уверены.

– Если нет постоянного лица – значит, нет ответственности? Значит, все можно? – с ноткой достоевщины вопрошал профессор.

Злобный старичок был прав. Преступность увеличилась в разы, участились случаи стихийного мародерства. Полиция бегала по городам с недоработанными дешифраторами наперевес и силилась понять, где кто. Рухнули все системы идентификации и контроля. Правительство приостановило продажи наших таблеток вплоть до вынесения специального решения. В ходе парламентских слушаний в прямом эфире прозвучало предложение собрать всех переделов и переселить в специальные места компактного проживания. Это известие взорвало улицы. Повсюду вспыхивали стихийные драки между переделами и натуралами. В любой момент могла произойти глобальная стычка.

На своем джипе я пробирался по напряженным улицам к офису компании. Вчера я арендовал частный самолет. Хотел обмануть тебя предложением полетать над ночным городом, а на самом деле уже нарисовал в своем воображении маршрут, который унесет нас к далеким, симпатичным и, самое главное, необитаемым островам. Я только хотел напоследок почистить компьютеры в кабинете да слить в канализацию некоторые секретные реактивы из лаборатории.

Около офиса компании было непривычно тихо и безлюдно. По заляпанной зелеными пятнами автостоянке ветер гонял рваный пластиковый пакет. Я остановил машину, чтобы осмотреться. В примыкающих к офису компании переулках я заметил узнаваемые серые полицейские фургоны. В этот момент в небесах оглушительно застрекотало, на площадку перед входом в здание опустился вертолет. Из здания под руки вывели бледного Сергея Николаевича. За ним в окружении людей в штатском с непроницаемым лицом вышагивал директор по продажам. Несколько господ, о принадлежности которых мне страшно упоминать даже сейчас, направились, ускоряя шаг, в мою сторону.

Шальное решение – не всегда верное. Возможно, я поторопился. Я нащупал в кармане емкость с образцом новейшей модификации «Вечного движения» и, плохо соображая, что творю, высыпал в себя половину пробирки. Это очень много. Трансформация началась мгновенно.

Я выскочил из машины, обдал господ в штатском липким зеленым облаком и бросился наутек на всех семи конечностях. Надо было бежать в сторону арендованного самолета, но одна мысль, что с тобой придется распрощаться навсегда, отбивала желание жить.

Дорогая, ты лежала на диване. Помнишь? Жевала пончики, листала какой-то каталог.

– Доигрался? – ты подняла на меня прекрасные и беспощадные глаза. – К тебе пришли.

Из всех дверей полезли люди в камуфляже с генетическими дешифраторами в руках. От неожиданности очки свалились с моего носа. Впрочем, они больше мне не нужны. В ходе трансформации я приобрел соколиное зрение.

– Горский? – холодно обратился ко мне полковник Зверев (он возглавлял группу захвата). – Не делайте вид, что вы не Горский и зашли сюда случайно. Либо сами признаетесь, либо мы включаем дешифратор.

– У вас даже подходящих наручников для меня нет, – мстительно сказал я.

– Дорогой, к ужину вернешься? – крикнула ты нам вслед.

Я размышлял, сколько лет мне теперь дадут – тридцать или все пятьдесят? С конфискацией, полагаю. Я не стал спрашивать полковника Зверева, куда мы направляемся. В моей жизни наступила совершенная определенность. От этого почему-то стало легче.

Вертолет унес нас за город. Мы приземлились на аккуратной лужайке перед высоким, добротным и безликим, как казарма, особняком. Синие одинаковые ели сторожили дорожку к массивному крыльцу. Если это тюрьма, то очень комфортабельная.

Люди в штатском молча подняли меня на последний этаж и провели в роскошно обставленный кабинет. За палисандровым столом в кресле эпохи Людовика XIV сидел мохнатый белый кокон с удивительно знакомыми глазами.

– Убил бы тебя, – мрачно сообщил кокон.

– Вы кто?

– Табличку на двери кабинета прочитал? – кокон недовольно зашевелился. – Не узнаешь? Я проглотил твой дурацкий препарат.

– Зачем вы это сделали, господин президент? – грустно спросил я. – Вы были так прекрасны душой и телом. Мы равнялись на вас. Я еще могу понять, когда мои таблетки глотают другие… Но чего не хватало вам?

– Придержи язык, умник. Не надо меня учить. Дело обстоит так. Через неделю мне надо ехать на экстренный саммит по поводу всей этой заварухи с натуралами и переделами. Показаться на саммите в таком виде я не могу. Думай, пацан, думай. Здесь под землей оборудована лаборатория. Будешь там сидеть, пока не приведешь меня в нормальный вид. Тебя будут хорошо охранять.

Я догадался, что проведу под землей всю оставшуюся жизнь и надежная охрана станет единственным утешением. У меня зачесалось в носу. Я от души чихнул.

– Поберегись! – крикнул полковник Зверев и отважно закрыл собой хозяина кабинета. Очень вовремя – в спину полковника брызнуло облако зеленой пены.

Люди в штатском отпрянули от меня. Я вполне использовал шанс на спасение – выбил окно и вылетел вон. В результате очередной трансформации у меня выросли крылья, не слишком мощные, но достаточные, чтобы, как белка-летяга, перепрыгивать с дерева на дерево, с крыши на крышу. У границы города вертолеты, отправленные в погоню, окончательно потеряли меня. Они почему-то решили, что я прячусь среди деревьев, и кучно кружили над лесом.

С высоты птичьего полета я мог видеть мятежный город, весь в огнях локальных перестрелок, в зеленых дымках продуктов трансформаций. На улицах в жестокий бой сходились переделы и натуралы – так, на кулачках, решалась судьба мира.

Трансформация оказалась краткой. Я едва дотянул до дома. Крылья отсохли ровно в тот момент, когда я, пробив оконное стекло, ввалился в гостиную.

Ты лежала на диване. Качая тапочку на большом пальце ступни, мыслями – далеко, ты машинально поинтересовалась:

– Уже вернулся?

– На загородном аэродроме нас ждет самолет. Оставаться в городе слишком опасно – там бунт и поножовщина. За мной гонятся вертушки. Не надо собираться. Можешь идти в халатике и тапочках. Просто встань с дивана.

Ты сладко потянулась. Тапочка свалилась с пальца и громко стукнула об пол.

– Гедеон, в последнее время я перестала тебя узнавать, – ты начала издалека.

– Понимаю.

– Мы отдалились…

– Есть момент.

– …стали совершенно чужими. У нас разные интересы. Пора пожить отдельно. Я буду жить здесь, а ты… еще где-нибудь.

Я утратил способность и время спорить с тобой.

– Дорогая, не хочешь выпить твой любимый клубничный коктейль? Успокоишься, все обдумаешь. Вдруг ты поймешь, что я прав?

Она никогда не отказывалась подкрепиться. Люди в штатском побрезговали обыскивать меня, поэтому пузырек с остатками образца новейшей модификации «Вечного движения» уцелел.

Ты быстро выпила коктейль – наверное, проголодалась в отсутствие обслуживания. На последнем глотке ты удивленно поморщилась.

– Какой странный вкус!

– Наконец заметила, – не выдержал я.

Из-за огромной дозы трансформация не заставила себя ждать. Твои веки вывернулись на девяносто градусов, губы повисли алыми пузырями, а на затылке вырос третий глаз-перископ на ножке. Перископ тут же беспокойно завертелся. Ты впервые увидела себя со стороны.

– Что со мной?! Что ты мне подсыпал?!

– Мы, как Ромео и Джульетта, выпили один яд на двоих – дел-то. Зато справедливо.

Мне определенно не следовало вести себя так вызывающе.

– Синие грибы в декольте – тоже ты?

– Моя работа.

Это была гордость творца.

– Ты травил меня все это время!

Ты сорвала со стены генетический дешифратор – и мы побежали. Вернее, побежал я, а ты, стеная и размахивая пушкой, бросилась за мной.

Назовем вещи своими именами: это кризис отношений. По статистике, с кризисом сталкиваются девяносто процентов современных супружеских пар. Преодолеть кризис и сохранить отношения могут только те, кто действует сообща.

Те два часа, которые мы бегали по городу, я много думал. Мы все делали не так. Мы строили наши отношения на чистогане и агрессии, а надо – на бескорыстной любви и вере, что светлые дни обязательно наступят. Я вдруг все понял, я увидел возможность спасти наш брак и мир в целом.

Опусти дешифратор. Простим друг другу все. Настал момент истины. Твоя способность противостоять моим препаратам, уничтожать побочные эффекты, возвращаться к своему обычному совершенному облику после любых трансформаций – это нечто уникальное. В твоем организме содержится какой-то элемент, который отражает любые попытки изменить тебя, – другого объяснения нет. Ты – особенная, ты – избранная. Спасение человечества – в тебе. Нам следует срочно все бросить и изучить твой феномен. Я абсолютно уверен, что через некоторое время твой организм переработает корректор и все изменения исчезнут. Например, твои губы уже стали прежними. Я обязан разгадать эту тайну.

Что ты говоришь? Надо просто любить себя? Такими, какими мы родились? Это какой-то антикварный романтизм, дорогая. Не ожидал от тебя. Хорошо, предположим, что так и есть. Но всякая любовь (любовь к себе – не исключение) – просто химия. Я извлеку эту химию из твоего организма. На ее основе я создам спасительную вакцину для себя и всего человечества заодно.

После этого человечество просто обязано дать мне Нобелевскую премию и оставить в покое. Вдвоем, прихватив диван, мы уедем к зеленым райским островам, где будем жить в любви и согласии до конца дней своих такими, какими создал нас Господь.

…Сейчас подумал. С учетом твоих привычек… Вдруг у вакцины на основе твоей химии тоже будут побочные эффекты? Например, спасенное человечество полюбит себя, залюбуется, как Нарцисс, заляжет на диваны и больше никогда не встанет, чтобы палец о палец ударить даже для собственного прокорма?

Боюсь, и в этот раз у меня не будет времени для предварительного тестирования продукта.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache