
Текст книги "Русская фантастика 2012"
Автор книги: Наталья Резанова
Соавторы: Марина Ясинская,Михаил Кликин,Александр Золотько,Александр Шакилов,Юрий Погуляй,Сергей Булыга,Александр Бачило,Максим Хорсун,Евгений Гаркушев,Андрей Фролов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 41 страниц)
– Судя по манерам, ты уже вовсю освоился в высшем свете.
– И ты будь здоров, инспектор! – Я решил проигнорировать подколку.
– Неплохая, кстати, идея: поедешь к принцу – прихвати пакет хот-догов.
Вот такой он, Мэтт, не успокоится, пока не убедится, что его чувство юмора заметили и оценили.
– Во-первых, не к принцу, а князю, во-вторых, ха-ха-ха, очень смешно. Ну а в-третьих, я так понимаю, ты узнал, где он обосновался.
– В точку. Особняк «Ноорд-гебау» на северном выезде из города.
– Ага, знаю такой. А что по Дональду Транку?
Инспектор протянул мне картонную папку:
– Сам понимаешь, официально ссылаться на эту информацию ты не можешь, просто прими ее к сведению.
– Ты спешишь?
– Да, служба.
– Ну, давай, удачи тебе.
– Тебе тоже. В кислое дело ты влез, приятель.
Читать досье, собранное Хенриксеном, я закончил, когда такси уже подвозило меня к «Ноорд-гебау» – внушительному строению в неоготическом стиле, больше похожему на костел, чем на жилой дом.
Разумеется, распахивать ворота, ведущие к княжеской резиденции, перед каким-то такси никто не собирался. Я отпустил машину, а сам стал интенсивно давить на кнопку интеркома. В особняке долго делали вид, что дом пуст, но спустя какое-то время сдались.
– Да? – раздалось из динамика.
– Я бы хотел поговорить с его Светлейшим Высочеством князем Борисом.
– Вы ошиблись.
– Передайте князю, что дело касается его дочери.
– Подите прочь, – ответил уже другой голос.
– Ваше Высочество, это вы? Я знаю, что случилось с вашей дочерью.
– Пойдите прочь. Принцесса Елена сейчас в Париже, гостит у своих друзей.
– Я знаю, что случилось с вашей дочерью. Догадываюсь, что вы во всем вините себя. Но вы ни в чем, слышите, ни в чем не виноваты! Мое имя Норман Гейц. Наведите обо мне справки – и все поймете.
Динамик смолк. Потянулись минуты. Через какое-то время я начал жалеть, что отпустил такси – пешком до города путь неблизкий, а встретить попутку в такое время практически невозможно. Когда я уже готов был отчаяться, раздался щелчок электромагнитного замка, и калитка приоткрылась. Мне поверили. Поверили в то, во что я сам порой отказываюсь верить.
Ранение изменило меня. Поначалу я думал, что сошел с ума, что месяцы комы повредили мой мозг. Мне потребовалось немало времени, чтобы понять: придя в себя, я так и остался между жизнью и смертью. Среди живых людей я стал видеть души умерших.
Обычно душа, покидая тело, не задерживается на земле, отправляясь либо к райскому блаженству, либо на адские муки. К месту назначения ее всегда сопровождают двое. Я называю их ангелами смерти, хотя и не уверен, что они проходят именно по этому – ангельскому – ведомству. Я вижу их одетыми в старомодные черные костюмы. Возможно, так мозг интерпретирует то, что не может адекватно воспринять, а может, высшие силы просто без ума от стиля пятидесятых.
Однако не всегда все проходит гладко. Бывает, человек так и не успевает понять, что умер, и продолжает бродить по улицам, удивляясь, почему его перестали замечать, почему он вдруг стал никому не нужен. Ангелы смерти следуют за ним, терпеливо дожидаясь, когда умерший наконец осознает свое положение.
И чем ближе этот момент, тем ближе к покойному ангелы.
Вас удивляет, как человек может не заметить, что стал бесплотным духом? Дело в том, что наше сознание (или подсознание – не силен я в мозговедении) – штука крайне консервативная, оно готово до последнего отгораживаться от всего, что угрожает его статус-кво. Не скованное физическими рамками, оно продолжает поддерживать иллюзию телесной оболочки, не пуская умершего сквозь стены и закрытые двери, заставляя реагировать на тычки и легкие прикосновения. Конечно, эта симуляция взаимодействия с предметами материального мира – односторонняя. Сами мертвецы не могут ничего ни подвинуть, ни поднять, повернуть дверную ручку для них – неразрешимая проблема. Но, хранимые подсознанием от потрясений, они не замечают этого. Если, допустим, на их пути встанет дверь, то вместо того, чтобы толкнуть ее или потянуть на себя, они застынут, задумавшись – подсознание услужливо подкинет нужную мысль, – и будут так стоять, пока дверь не откроет кто-нибудь из живых. Мертвецы решат, что этот кто-то, видя их нерешительность, захотел помочь, – и шмыгнут в открывшийся проход. Если же живого рядом не случится, подсознание убедит их, что не очень-то им и надо входить в дверь. Впрочем, со временем такая защита начинает давать сбои. И чем чаще, тем ближе к умершему парочка в черном.
Судя по тому, как вела себя с чашкой кофе алдонская принцесса, время у нее было.
А значит, оно было и у меня.
Когда я понял, что могу не только видеть мертвых, но и общаться с ними, мне в голову пришла идея: ведь почти у каждого из них на этом свете остались друзья, знакомые, родственники, которые не прочь о чем-то спросить их, что-то выяснить. И я могу в этом помочь. Так на моей визитке появилось слово «посредник» – термин «медиум» казался мне отдающим балаганом и шарлатанством.
Чтобы успеть выяснить у покойного все, что нужно, я стараюсь затягивать приближение людей-в-черном, и преуспел в этом настолько, что иногда умудряюсь даже отдалить их от преследуемой души. Конечно, ненадолго. Рано или поздно они всегда настигают ее.
Впрочем, я ведь и не собирался побеждать смерть.
Телефонные аппараты в «Ноорд-гебау» были под стать обитателям особняка – никакого новомодного пластика в отделке, только натуральные материалы: красное дерево, латунь, перламутр, слоновая кость. Мысль о том, что эти произведения искусства имеют чисто утилитарное предназначение, казалась кощунством. И все же, поборов трепет, я поднес трубку к уху и набрал нужный номер.
– Алло, отель «Вашингтон»? Можете соединить меня с номером триста одиннадцать? Да, совершенно верно, с господином Джоном Смитом.
– Алло, – услышал я знакомый голос. – Мистер Гейц, это вы? Что-нибудь узнали?
– Да, Смит. Это ответ на оба вопроса.
– Вы нашли м-мою… ее… ну, вы п-понимаете…
– Да, я нашел тело.
– И где же оно?
– Я полагаю, вам лучше приехать ко мне в контору. Адрес знаете?
– Да, у меня есть ваша визитка.
– Отлично. Приезжайте, я расскажу вам, где искать.
– Я полагал, вы лично сопроводите меня на место.
– О нет, дружище. Не думаю, что вам стоит там появляться. Я укажу вам место, вы сделаете анонимный звонок в службу коронера. Затем, когда тело привезут в городской морг, явитесь туда. Скажете, что услышали о трупе молодой женщины и решили удостовериться, что это не ваша жена…
– Бог мой, зачем такие сложности?
– В противном случае у полиции возникнут к вам вопросы.
– К-какие в-вопросы?
– Ну, например, откуда вы узнали, где искать тело. И, уверяю, ответ, что вам помог медиум, их не устроит.
– Похоже, вы правы.
– Вот и отлично. Значит, я жду вас у себя. И не забудьте захватить оставшуюся сумму.
– Мистер Гейц…
– Что такое? Финансовые трудности?
– Видите ли, мистер Гейц… Поймите правильно, но откуда мне знать, что вы не обманете меня и тело действительно найдут там, где вы укажете?
– Господин Смит, я не первый день этим занимаюсь. Само собой, я предоставлю вам доказательства. Фото вас устроит?
– Вполне.
– Тогда через час жду вас у себя.
Я повесил трубку. Невежливо, конечно, но разговор начинал меня раздражать.
Лимузин с княжеским гербом на дверце я попросил остановить в квартале от своей конторы. Не хватало еще, чтобы Хелен, случайно выглянув в окно, увидела меня в компании князя и решила, что я ее предал. Нет, ее следовало подготовить. Мне нужно было немного времени, и Его Светлейшее Высочество согласился подождать в «Ирландском рагу». За князем последовали и крепкие парни из его личной охраны. Я же поднялся к себе.
Хелен не спала, ожидая новостей о муже.
– Ну, что? Вам удалось узнать что-нибудь?
– Да, Хелен. Но, боюсь, мои известия вас не обрадуют.
– Что с ним? Он мертв? Это все мой отец, да? Боже!..
– Хелен, пожалуйста, успокойтесь. Вы мне верите?
– Верю ли я? Пожалуй, да. Да!
– Тогда, пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем – я пока не смогу вам дать ответы. Но уверен, скоро все разрешится само собой.
Через несколько минут с улицы донесся шум мотора. Я подошел к окну и убедился, что приехал тот, кого я ждал.
– Хелен, сядьте в кресло и ничему не удивляйтесь. – Я подвинул к себе телефон и набрал номер бара. – Алекс? Передай моим гостям, что тот, кого мы ждем, уже поднимается.
Заслышав шаги в коридоре, я распахнул дверь:
– Господин Смит, сюда, пожалуйста.
– О, мистер Гейц! Я уж думал, ошибся адресом.
– Дональд? – Хелен узнала голос молодого человека и закричала: – Дональд, это ты?! С тобой все в порядке?
– Ваше Высочество, сидите смирно, – буркнул я.
– Вы что-то сказали? – удивился визитер.
– Проходите в кабинет, Джон, – пригласил я. – Или, может быть, Дональд?
– Конечно же, Дональд! Боже, Дональд, милый! – Принцесса вскочила с кресла и бросилась обнимать мужа. Но тот не слышал ее и не чувствовал ее прикосновений.
– Я не сомневался, что вы разоблачите мою неуклюжую уловку.
– Да уж, если человек представился Джоном Смитом, можно биться об заклад, что на самом деле его зовут иначе.
– И все же шанс встретить настоящего Джона Смита не так уж и мал.
– Но это не наш случай, не так ли?
– Каюсь.
– Но для чего вам понадобилась эта ложь? Работу мне она не облегчила.
– Хотел лишний раз убедиться, что вы не шарлатан. Если вы сумели поговорить с моей женой, то она, конечно, назвала мое настоящее имя.
– Дональд, почему ты ведешь себя так, будто меня здесь нет? – Хелен все еще пыталась обратить на себя внимание Дональда-Джона.
– Она назвала мне имя Дональд Транк.
– Что ж, молва не лжет, вы действительно отличный…
– Посредник? Уж какой есть.
– Не скромничайте. Ну так что, где тело? Это те снимки, о которых вы говорили? – Не дожидаясь ответа, гость схватил со стола конверт и достал из него фотографию. – Что за ерунда? Это же тот снимок, что я дал вам при нашей первой встрече…
– Вы правы. Я, наверное, хороший посредник. Но и сыщик я тоже неплохой. Я выяснил, что Дональд Транк – не настоящее ваше имя. Равно как и Ричард Конн, и Барри Кремер… Как же вас назвали при рождении? Уж не Джоном ли Смитом?
– Какое все это имеет отношение к нашему делу? Насколько я знаю, менять имя – не преступление.
– Норман, что здесь происходит?! – Хелен готова была сорваться в истерику.
– Убийство – преступление.
– Вы в чем-то меня обвиняете?
– Именно.
– Что ж, давайте позвоним в полицию. Хотя, по-моему, уместнее вызвать «Скорую» – вы сбрендили.
– Я знаю, что полиции вы не боитесь. Вы изобрели поистине дьявольскую схему. Под видом скромного клерка, коммивояжера, водителя-дальнобойщика и бог знает еще кого знакомились с девушками из высшего света, обладательницами крупных состояний. Очаровывали, покоряли, влюбляли в себя. Одна поездка в Вегас – и вот вы уже муж и жена. Вы знали, что семьи ваших жертв будут, мягко говоря, не в восторге от вашего брака. И предлагали своим супругам бежать, бросить миллионы, начать жизнь с чистого листа. Вы давали им порошок, уверяя, что он вызывает глубокий сон, который все примут за смерть. У вас якобы есть друг на «Скорой», он вывезет «труп», девушка придет в себя, и вы заживете счастливо на новом месте под новыми именами. Родителям невесты, уверенным, что девушка покончила с собой из-за их черствости, останется мучиться чувством вины. Любите Шекспира? Тот, наверное, в гробу переворачивается, видя, на что вас вдохновила история Ромео и Джульетты.
Лицо «Смита» стало безразличным. Я продолжил:
– Порошок был обыкновенным ядом. Ваши жены просто умирали. Все выглядело как самоубийство, и вы получали в наследство целые состояния. Только вот с Хелен вышла осечка. Ее отец скрыл смерть дочери. Для всех принцесса Хелен просто вернулась в Европу. Вам же позарез было нужно, чтобы ее труп нашли, и вы наняли меня.
– Так я мертва? – Бедняжка Хелен, кажется, начала понимать, в чем дело.
– Прошу вас, Хелен, дайте мне минуту, – сказал я ей.
– Хелен здесь? – не столько удивился, сколько удостоверился «Смит». Напрасно я надеялся увидеть на его лице хоть тень раскаяния. – Бросьте, Норман, приберегите свою историю для «Черной маски» или других изданий подобного толка. Вы же сами признали, что у полиции ничего на меня нет.
– Полиция? Кто говорит о полиции?
– Так я могу идти?
– Не торопись. – Я кивнул, указав на дверь, возле которой заняли позицию телохранители князя. – Неужели ты еще не понял, что князья Полеску не любят тревожить представителей государства? У себя на родине они сами – государство, сами вершат суд, казнят и милуют. На последнее, впрочем, особенно не рассчитывай.
Все еще сохраняя надменность, «Смит» выкрикнул:
– Но мы же не в их варварском королевстве!
– В княжестве, красавчик, в княжестве.
– Да какая разница!
– В том-то и фокус, что никакой. Видишь ли, представители правящих домов имеют одну важную привилегию: дипломатический статус позволяет им в любой стране чувствовать себя как дома. Да и дело-то тут, в общем, семейное. – Я постарался изобразить самую хищную из своих ухмылок.
Парни из княжеской охраны подхватили «Смита» под руки.
– Э-э, так не пойдет! Я хочу добровольно сдаться полиции! Вы не имеете права удерживать меня!
– Боюсь, я ничего не могу для тебя сделать.
– Вызови полицию! Я во всем признаюсь!
– И что мне с того? Даже если ты не откажешься от своих слов – а ты непременно откажешься…
– Нет же! Нет! Клянусь!..
– Даже если так. Ну, получишь пожизненное, проведешь десяток лет на казенных харчах – а потом тебя отпустят за примерное поведение…
– Я заплачу тебе! Ты же знаешь, я богат. Не отказывайся, ты все еще работаешь на меня. Я все еще твой клиент!
– Больше нет. Свою работу я сделал.
– Ты просто не представляешь, о какой сумме речь. От такого не отказываются!
– Похоже, инспектор Хенриксен сильно преувеличил в своем досье, назвав тебя исключительно умным мерзавцем. Думаешь, мне позволили вернуться с того света лишь затем, чтобы я просто зарабатывал деньги?
«Смита» увели. В кабинет вошел князь.
– Мистер Гейц, моя дочь еще здесь? – тихо спросил он.
– Да, Ваше Светлейшее Высочество, здесь. Она вас видит и слышит.
– Девочка моя, я очень виноват перед тобой, – на глазах старого князя выступили слезы.
– Папа, папочка, эта я должна просить тебя о прощении, – зарыдала Хелен.
– Она ни в чем вас не винит, – передал я князю ее слова.
– Она всегда была слишком добра.
– Смею надеяться, князь, вы лишены этого недостатка?
– Что ты хочешь этим сказать, сыщик?
– Обещайте, что сукин сын будет страдать.
– Этого желает моя дочь?
Я взглянул на Хелен. Она уже справилась со слезами и теперь просто не сводила глаз с отца, будто стараясь запомнить каждую его черточку.
– Ваша дочь не возражает.
– Что ж, я в любом случае не собирался давать ему умереть быстро.
В дверях появилась пара в костюмах-тройках.
– Ваше Светлейшее Высочество… – Я набрался смелости обратиться к князю еще с одной просьбой.
– Что-нибудь еще?
– Этот… человек… дал мне фотографию принцессы Елены. Вы позволите мне оставить ее себе?
Князь вздохнул, что, видимо, следовало понимать как утвердительный ответ, и, не говоря больше ни слова, вышел сквозь невидимых ему «ангелов».
Те же будто по команде устремились к Хелен. Секунда – и трое бесплотных существ исчезли в потоке света.
Я остался один.
Майк Гелприн
Ксенофобия
Перед последним гиперпрыжком Карло сказал, что не прочь пару суток побездельничать. Антон был против и принялся спорить, в результате сошлись на двадцати четырех часах.
Карло положил «Братьев Иванини» в дрейф, и экипаж приступил к безделью. Антон посмотрел пару боевиков и драму, почитал скучнейший детектив. Зевая, заглянул в конец, узнал, кто убийца, и отправился на боковую. Карло к этому времени уже вовсю храпел. Поспать без сопутствующей гиперпереходам тряски он считал лучшей наградой, выпадающей на долю рабочей скотинки – пилотов космического почтовика.
За три часа до истечения отведенных на безделье суток Антон проснулся, отправил в пищевой процессор заказ на завтрак и двинулся будить брата.
Карло разметался на каютной койке – большой, мускулистый, смуглокожий. Даже во сне он улыбался. Да и вообще он был добряком, жизнерадостным, веселым и шумным. Антон в который раз подумал, как ему повезло, что у него такой брат.
– Поднимайся уже, лежебока, – немилосердно тормоша Карло за плечо, стал уговаривать Антон. – Курс пора считать.
– Кому пора, почему пора? – Карло разлепил глаза, спустил с койки ноги и принялся протяжно, со вкусом зевать. – Нет чтобы самому посчитать, пока родная кровь спит.
– Твоя очередь, – резонно возразил Антон.
Настоящими братьями Карло Панини и Антон Иванов не были. Родной кровью, соответственно, тоже. Карло с Антоном побратались и взяли общую фамилию десять лет назад, в госпитале, когда выяснилось, что из всего десанта уцелели они двое. Остальные погибли в стычке с бородавочниками на безымянной планете в системе не менее безымянной звезды. В строй после ранения побратимы вернуться не успели – с бородавочниками заключили мир. Был этот мир тем самым худым, который хотя и лучше хорошей войны, но ненамного. Две расы разнились во всем – начиная от внешнего облика и заканчивая нормами этики и морали. Бородавочниками матери пугали детей. По слухам, едва вылупившихся из яиц детенышей бородавочники стращали людьми.
Демобилизовавшись, братья Иванини оттрубили пару лет в полиции на периферии – гоняли расплодившихся в военные годы мародеров. Затем, когда мародерам прижали хвосты и выдворили их за пределы контролируемого землянами космоса, братья подали в отставку. Купили в рассрочку списанный армейский транспортник, два года горбатились, его ремонтируя, и, наконец, переоборудовали в почтовик. Как ветеранам недавней войны, им полагались льготы, поэтому урвать контракт на доставку почты с перевалочной базы в систему беты Стрельца оказалось довольно легко. И вот уже шестой год Карло с Антоном гоняли письма, посылки и бандероли через ближний к базе космос. Пять недель туда, еще одна на посадку-разгрузку-погрузку-взлет, пять обратно, недельный отдых. И так четыре раза в год, тягомотно, тоскливо, уныло, зато надежно и почти безопасно.
В системе Аркаба, беты Стрельца, пригодных для жизни планет было две. Четвертую от светила, колонизированную бородавочниками, не без изящества окрестили Горгоной. Пятую, аграрную, где гнули спины на полях три сотни землян-колонистов, – Афродитой.
Космодром на Афродите отсутствовал, его функцию выполнял обширный огороженный пустырь, который за неимением космических кораблей использовали как загон для скота. Раз в год происходило важное событие – Афродиту навещал торговый караван, и на время купли-продажи стадо уводили прочь. Визит почтовика важным событием не считался, и ради него глобальным перемещением крупного рогатого не утруждались. Недовольных излишней суетой коров лишь отгоняли к северной ограде, так что «Братьям Иванини» ничего не оставалось, как садиться в районе южной.
Торжественными встречами почтарей не баловали; точнее говоря, не баловали вообще никакими. Колонисты людьми были занятыми, а почта – событием хоть и приятным, но вполне заурядным, так что разгрузку Карло с Антоном проводили своими силами. Этот раз исключением не стал. Пока автопогрузчики освобождали трюм, братья успели пообедать и сыграть партию в рамс на кому идти в деревню. В результате победивший Антон остался блаженствовать в кают-компании, а Карло, браня невезуху, отправился на встречу со старостой.
– Собирайся, – сказал он, вернувшись. – Нас приглашают на вечеринку.
– Нас?! – не поверил Антон. Вечеринки на Афродите были не в чести за неимением на них времени. – С каких дел?
– Говорят, что сегодня пять лет со дня высадки первых колонистов. Не забудь надеть смокинг.
Смокингов на борту «Братьев Иванини» не водилось, равно как и прочей подходящей для торжеств одежды. По правде сказать, приличной одежды здесь не водилось вообще – вечеринки и светские рауты в корабельный распорядок не входили.
– Проклятье, – сказал Антон, критически осмотрев себя в зеркало. Оранжевый рабочий жилет поверх зеленого, рабочего же комбинезона смокингом назвать было нелегко. – Вылитый какаду.
– Пожалуй, да, – согласился Карло. – Очень похож, очень.
– Ты не лучше. Смахиваешь на артиста Челентано из древних фильмов про придурка.
– Это кто такой? – возмутился Карло. – Итальянец?
Антон отвечать не стал, и оба отправились на вечеринку. Справляли ее в единственном пригодном по размеру помещении – ангаре для сельскохозяйственной техники, в который набилось все население планеты.
– Хорошая девочка, – похвалил Карло, когда танцы закончились. – Как зовут?
– Это какая?
– Брюнеточка. Можно подумать, ты танцевал с разными.
Девушку звали Лори. Она работала в оранжерее, считалась специалистом по пасленовым и любила потанцевать. Еще она любила свою работу, Шекспира и выдержанные ягодные настойки.
На следующее утро Антон сказал, что не прочь пару суток побездельничать.
– Это еще зачем? – возмутился Карло.
– Да так. Поспишь без тряски.
В результате сошлись на двадцати четырех часах. Карло отправился на боковую, а Антон – в местную лавку, где за сумасшедшие деньги купил бутылку ежевичной настойки пятилетней выдержки. На корабль он вернулся за полночь, отыскал в фильмотеке «Гамлета» и уселся в кают-компании перед экраном. «Гамлета» сменил «Король Лир», за ним последовал «Отелло», так что пробудившийся Карло застал брата за «Ромео и Джульеттой».
– Диагноз таков, – Карло обесточил аппаратуру. – На борту имеется больной, одна, штука. Недуг – патологическая влюбленность. Рекомендация врача – патологию ликвидировать, с предметом оной разлучить. Что и будет проделано немедленно. Ступай завтракать, через час стартуем.
– Подвязывай, – буркнул Антон. – Тоже мне остроумец.
Карло поскреб в затылке.
– У вас что, серьезно? – спросил он.
– Не знаю. Может быть, и серьезно.
Карло присвистнул.
– И что? Нам еще два года выплачивать кредит.
Антон не ответил.
Через час «Братья Иванини» взревел стартовыми двигателями и оторвался от земли.
Обстановка в пилотской рубке «Мертвеца» оставляла желать лучшего. Святоше удалось стабилизировать корабль после выхода из прыжка, однако состояние его было критическим. Отражатель вышел из строя, третий маршевый двигатель отказал, четвертый, по всем признакам, тоже дышал на ладан. Каждый второй прибор в рубке не работал, показания оставшихся не внушали доверия. А тут еще разгерметизация хвостовых отсеков, в одном из которых находились каюты экипажа.
Экипаж, ко всему, был на грани паники. Святоше хватало опыта, чтобы определять такие вещи однозначно. Кастет кривил шишковатую небритую рожу, нервно сжимал и разжимал страшенные кулачищи, глубоко запавшие недобрые глаза налились кровью. У Хреноплета дрожали руки, дергался на тощей шее кадык.
– Отлетались, – угрюмо сказал Кастет. – Трындец нам.
– Говорил я не связываться с бородавочниками, – запричитал Хреноплет. – Теперь хана, здесь и подохнем к хренам.
– Ничего, я отпущу вам грехи, – голос у Святоши был спокоен, взгляд хищных, серо-зеленых, навыкате глаз тверд, руки не тряслись.
Идея захватить и загнать за хорошие деньги корабль бородавочников принадлежала ему, план операции был разработан им же, и он же нашел покупателей. Безмозглый Кастет, привыкший во всем полагаться на Святошу, принял идею на ура. Хреноплет до последнего сомневался и трусил, а унялся лишь когда огласили его долю, по любым меркам внушительную.
Операция поначалу шла по плану. Похожий на свернувшуюся улитку корабль бородавочников перехватили на выходе из прыжка. Накрыли его электромагнитным арканом и прошили импульсами жесткого излучения, гарантирующего мгновенную гибель живых организмов на борту. «Мертвец» уже подтянулся к жертве на расстояние, достаточное для механического захвата, когда из подпространства материализовалась новая «свернувшаяся улитка». Святошу она застала врасплох.
Он успел сманеврировать и уйти от прямого попадания фотонных ракет. Он даже успел проорать команду Кастету, и «Мертвец» огрызнулся залпом из бортовых орудий. Больше Святоша ничего не успел, и в спонтанный прыжок он послал уже подбитый, потерявший управление и маневренность корабль, фактически – беззащитный.
– Что нам теперь, на хрен, делать? – фальцетом взвизгнул Хреноплет.
– Прежде всего не нудить и заткнуться, – ответил Святоша и подарил Хреноплету такой взгляд, от которого желание нудить у того враз пропало. – Навигатор, похоже, работает, слава святой троице. Надо определиться, где мы.
– А пес его знает где, – определился Кастет, сверив показания навигатора с картой звездного неба.
– У меня предложение, – сказал Антон, едва стыковка с базой закончилась. – Вернее, просьба. Давай разгрузим-загрузим и сразу обратно, а? Не станем неделю бездельничать.
– Э-э… – Брови Карло от удивления поползли вверх. – Ты здоров? – заботливо осведомился он. – Жара, озноба, диареи нет? Постой, ты что же… Ради той девчонки?
– Считай, что так.
Карло укоризненно покрутил головой и двинулся к стыковочному шлюзу.
Начальник приемной смены перехватил братьев, едва закончилась разгрузка.
– Есть одно дело, ребята, – сказал он, глядя в сторону. – Пойдемте, посидим в кафетерии.
– Что за дело? – спросил Антон, когда уселись за столик.
– Надо взять пассажира.
– Кого?! – изумился Карло. – Какого пассажира? Куда? У нас не пассажирское судно. Да и кают на корабле всего две.
– Этому пассажиру каюты не надо, – начальник смены по-прежнему прятал глаза. – Он может пожить в трюме. Для него так даже лучше – в трюме.
– Что за чушь?
– К сожалению, не чушь. Пассажир, можно сказать, ваш коллега. Тоже почтальон. Он попал в переделку, корабль поврежден, напарник убит. Его надо доставить по месту назначения.
– А при чем здесь мы? – Карло отодвинул в сторону тарелку с салатом. – У нас контракт на доставку почты на Афродиту. Кроме нашего, никакие почтовики туда не ходят. И почтальонов, кроме нас, нет.
– Ему не надо на Афродиту. В общем, так, парни, – начальник смены поочередно заглянул братьям в глаза. – Дело серьезное. Приказ командующего флотом – принять пострадавшего на борт и доставить на Горгону.
– Куда? – опешил Карло.
– На Горгону, – терпеливо повторил начальник смены. – От Афродиты вам сутки лету. Пассажир – бородавочник. Они шли тандемом, везли почту. Их атаковали какие-то гады. Напарник убит, головной корабль уничтожен. Уцелевший добрался до базы. Чудом, между прочим, добрался.
– Послушайте, – сказал Антон ошарашенно. – Как вы себе это представляете? Мы с братом не ксенофобы. Но с этой дрянью мы воевали шесть лет. Потеряли друзей, боевых товарищей. Сами едва уцелели. И вы нам предлагаете провести пять недель на одном корабле с такой тварью? От них, между прочим, смердит. И в дрожь бросает. Ладно, допустим, мы стерпим. Но как с ним общаться? Чем его кормить, в конце концов? Что эта зараза жрет?
– Они травоядные, вам загрузят овощей. Для общения есть трансляторы. Правда, его нелегко будет понять даже в переводе, у них другие речевые структуры. Еще и эмоциональная цветовая гамма. Неважно. Перекантуетесь как-нибудь с месячишко. Премиальные я гарантирую.
– Да черт с ними, с премиальными. Вот же проклятье! – сказал Антон в сердцах.
– Ну, и договорились, – улыбнулся начальник смены. – Вылетать надо завтра.
– Как – завтра?! – ахнул Антон. – Почему?
– Военные хотят уладить дело как можно быстрее. Бородавочники подали ноту, может привести к обострению отношений. Я распоряжусь – «Братьев Иванини» начнут грузить немедленно.
– Дважды проклятье!
– Не жалуйся, – Карло хлопнул Антона по плечу. – Ты ведь хотел вылететь безотлагательно? Вот и прекрасный повод. Здорово вы нам удружили, – он повернулся к начальнику смены.
В ответ тот лишь развел руками.
– Пятая от звезды планета, – бубнил Хреноплет, зачитывая данные из популярной космической энциклопедии. – Названием Афродита, умники хреновы, хорошо не Гермафродита. Сила тяжести 1,1g, кислородная атмосфера, климат, прочая хренотень…
– Короче, – прервал Святоша. – Хренотень меня не интересует.
– Период вращения вокруг местного солнца, так, эклиптика…
– Ты что, издеваешься надо мной?
– Боже меня упаси! Так, три материка, хреновато как-то. Покрыты скалами. Для колонизации непригодны. Остров в тропическом поясе, хрен ли, ага, вот. Земледельческая колония на острове. Двести девяносто колонистов, по данным за позапрошлый год. Фермы, оранжереи, крытые теплицы, хреновина всякая, парники. Координаты…
– Наконец-то, – досадливо бросил Святоша. – Добрались до сути, слава творцу. Кастет, сюда топай. Наденешь скафандр, дойдешь до склада. Оружие, все что отыщешь, отволочешь в шлюз. Хреноплет, будешь ему помогать. На один прыжок двигателей должно хватить.
– А дальше? Дальше-то что? – привычно заистерил Хреноплет. – Садиться как будем? Гробанемся к хренам!
– На все воля божья. – Святоша ввел координаты пятой от беты Стрельца планеты в бортовой компьютер. – За грехи наши, может, и гробанемся. А может, и нет.
– Пускай нет! – вновь заблажил Хреноплет. – Там три сотни придурков. Повяжут нас и сдадут к хренам собачьим!
Святоша вздохнул.
– Кастет, заткни ему глотку, – велел он устало. – Надоел, прости господи.
– Ты как? – спросил брата Антон на третий день полета. – Я уже еле держусь. Не могу смотреть на эту сволочь. И потом… – Антон замялся и замолчал.
– Что потом?
– Мы не первый год вместе. Прошли через многое. Ты видел когда-нибудь, чтобы я праздновал труса? Так вот, я его не просто на дух не переношу. Я его боюсь, брат. Этот урод мне по ночам снится. Душит меня, режет, расстреливает.
Карло опустил голову.
– Мне тоже, – сказал он. – Я просто стыдился признаться.
– Это не ксенофобия, – проговорил Антон задумчиво. – Вернее, ксенофобия, конечно, но не только. Это что-то совсем другое.
– Давай попробуем с ним поговорить. Объяснить, что существуют этические нормы, принятые среди людей. И нормы поведения в гостях.
– Давай, – вздохнул Антон. – Боюсь только, что я не выдержу. Меня от одного его вида блевать тянет.
Карло кивнул. Вид у бородавочника был самый что ни на есть отвратный. Покрытое бурой слизью уродливое крокодилье тело. Нижние конечности как у человека при слоновой болезни. Верхние – скрюченные, словно вывернутые в суставах, с распяленной когтистой пятерней. И страшная, чудовищная башка, будто свиное рыло, сплошь покрытое бугристыми асимметричными наростами, сочащимися желто-зеленым. Кроме того, от бородавочника воняло гнилью, затхлой тошнотворной гнилью, провоцирующей рвотные спазмы. А помимо всего он повсюду оставлял за собой следы – лужицы от покрывавшей тело слизи.