Текст книги "Русская фантастика 2012"
Автор книги: Наталья Резанова
Соавторы: Марина Ясинская,Михаил Кликин,Александр Золотько,Александр Шакилов,Юрий Погуляй,Сергей Булыга,Александр Бачило,Максим Хорсун,Евгений Гаркушев,Андрей Фролов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц)
По идее, этого никак не могло быть. Человек не может обойтись без посредства жертвы, верно?
Кадоган притормозил, не доезжая до входа.
– Там наверняка должен быть охранник.
– Ну, охранник – это громко сказано, сторож… Давай сюда клетку, я, если что, наведу на него сонного духа.
Но этого не понадобилось. Когда Милич подобрался к светившемуся в сумраке окну пропускного пункта, выяснилось, что пара бутылок ракии, ныне опустелых, обеспечивают сторожу крепкий сон лучше всякой магии.
– Хомячка на тебя, урода, жалко, – заметил Милич, пока его законопослушный друг с удивительной сноровкой отключал сигнализацию.
Он десятки, а может, сотни раз бывал в подобных заведениях. Триглав, да у него в магазине примерно то же самое! Вольеры вдоль стен рядами, настороженно шелестящее в них зверье… Но никогда ему при этом не бывало жутко, не думалось, что эти вот в клетках – членистоногие, пушистые, пернатые – обречены на ритуальное заклание. Может, потому что он всегда бывал в подобных помещениях при свете. И что значит «обречены»? Если бы обитатели клеток не были предназначены в жертву, их бы все равно так или иначе уничтожили – извели дихлофосом, отвезли на живодерню, просто съели, в конце концов!
При мысли о съедении жертв почему-то затошнило, как с похмелья. Надо собраться. Да и не так уж темно – у Кадогана обнаружился фонарик.
Виктимарии строились по типовому плану, поэтому вход в подвал можно было найти без труда. Обычное подсобное помещение, такое везде есть, приспособленное для нужд ритуалов, проводимых при контрольных проверках жертв, обязательных в каждом государственном питомнике.
Там и печь оборудована, и воздухоотвод.
Шаги гремят на железной лестнице. И давит, душит… проклятье, что за сущность такая приближается, что ее можно ощущать без посредника? Потому что если сущность и не явила себя, то уже близко… окутывает виктимарий облаком, облепляет паутиной.
Дверь, к счастью, не была заперта. Они ворвались в подвал и услышали два женских голоса.
– Домнул Вук! Вы пришли… вы догадались…
Зоряна изо всех сил стучала по решетке клетки, в которой была заперта. Вид у девушки был крайне встрепанный, она была чем-то перемазана, но, хвала Свентовиту, невредима.
Вторая женщина стояла посреди зала, в центре магического круга. То есть магическим кругом это можно было назвать весьма условно. Пентальфа в двойном круге, в ней мандала, а между лучами разбросаны знаки разных магических систем, выписанные рунами, буквами ахейскими, семитскими и еще какими-то, а также алхимические и астрологические символы. Милич видел подобные картинки в популярных книгах по Искусству, вроде сочинений духовидицы мадам Всехсвятской и ее последователей, но даже они не доходили до такой мешанины. Все это никак не должно было работать… но оно работало.
На вид оно было смешно, да и на слух тоже – упитанная дама в хламиде, какую чародеи носят только в кино, визгливым голосом произносящая стандартную формулу вызова… Но воздух дрожит, и пламя в светильниках, расставленных между лучами пентальфы, колеблется вовсе не от сквозняка.
И главное, где жертва?
Милич и Кадоган кинулись, как по команде, в разные стороны. Милич – к клетке, а Кадоган – к самозваной стригойке, чтобы вытолкнуть ее из круга.
Клетка, увы, была заперта не только на засов, но и на замок. Милич попытался его сбить, пока Зоряна, всхлипывая, рассказывала:
– Она меня, пока я накладные проверяла, хлороформом… а пришла в себя я здесь. Она эти два дня все время пыталась меня заставить съесть какую-то дрянь. Говорила, что я получу невиданную силу и стану едина с божеством.
– И ты съела?!
– Нет, не смогла… я ужасно есть хочу, но уж очень оно противное было на вид… и воняло… месиво какое-то, навроде помоев, у меня бабушка в деревне ими свиней кормит.
– Свиней? – Милич вздрогнул.
– Ага… она сказала, что это от всех жертв, которые остались…
Милич оглянулся. Кадогану повезло еще меньше. Он не только не сумел вытащить стригойку, он вообще не смог войти в круг. Его вытолкнуло за невидимый барьер, и теперь он стоял на коленях.
– Она говорила, что надо было есть, чтобы получить силу, и тогда оно… божество это… тебя в себя примет… это принцип такой… а если я не хочу, оно все равно жертву найдет…
Проклятый замок упорно не хотел сбиваться. От грохота нормальный стригой давно бы потерял контакт, а эта как будто ничего не замечала. Женщина вскинула голову – Милич увидел, что это дама более чем средних лет, крашеная блондинка, – восторженно взирая на то, что спускалось… нисходилона магический круг.
Магическая сущность есть сгусток энергии и принимает тот вид, какой желателен вызывающему. Когда-то, когда люди не знали этого и считали их богами и демонами, они выглядели существами человеко– или звероподобными. Или чудовищами. Со временем, с развитием науки, антропоморфный или зооморфный облик перестал быть обязательным. Чародей видел духов как скопление светящихся или, наоборот, поглощающих свет частиц. Зачастую зримый облик и вовсе не был обязателен, достаточно было ощутить присутствие.
Но это… это…
Оно состояло сплошь из раззявленных пастей. Нет, между пастями еще просматривались щупальца, но каждое заканчивалось зубастой челюстью. И все они, как чувствовал онемевший Милич, хотели жрать, жрать, жрать. Подпитываться и в тонком плане, и в материальном.
Чтобы, наконец, полностью перейти из магического поля в вещный мир.
– Кушай, кушай, родимый, – услышали собравшиеся в подвале. – Кушай, будешь сильным, маме благодарным…
Таким голосом разговаривают, когда бросают корм индюшатам. Или пытаются впихнуть капризному младенцу в рот ложку с манной кашей.
Но не манной кашей здесь пахло.
– Это голодный дух, – прохрипел Кадоган. – У ханьцев описывается…
Что там описывается в трудах ханьских мудрецов, он поведать не успел. Потому что стало ясно: если они не сбегут, их всех сожрут. Ибо бороться с магической сущностью подобной силы невозможно. И Милич, и Кадоган это чувствовали.
Цветана Сташкова взирала на свое – творение? божество? – с гордостью и благоговением. С обожанием – вот самое подходящее слово.
Бороться невозможно… но входить в контакт с духом без посредника тоже невозможно. И, однако, Милич ощущает его голод, его жадность, все желания псевдоразума. А это значит, что представления о том, что в наше время действует только церемониальная магия, неверны. Или просто здесь особая атмосфера?
На всякий случай он прошептал формулу освобождения, открывающую замки и засовы. По всем правилам предварительно следовало вызвать духа и произнести формулу перед ним, тот бы задание и исполнил. Но замок с лязгом упал, и Зоряна с плачем выбралась из клетки.
Тут-то бы и схватить ее за руку, Кадогана за другую, и свалить отсюда, но Милич отчего-то медлил. Он вспомнил о тех, в клетках и вольерах наверху… разума у них, может, и нет, а инстинкты есть, и все они в ужасе ждут, что их сейчас сожрут.
И тогда Милич произнес заклятие освобождения для всех. И добавил:
– Свобода, дурачье! Бегите! Бегите!
Там, наверху, щелкали засовы, падали замки, распахивались двери и окна, и все обитатели виктимария брызнули, порскнули, потекли в разные стороны – шурша лапками, хлопая крыльями, гавкая, мяуча, хрюкая, блея, понукаемые одним лишь желанием: прочь, прочь отсюда скорей!
Теперь медлить было нельзя, и Милич потащил Зоряну с Кадоганом к лестнице.
Голодный дух рассердился. Голодный дух растерялся. Еда убегала, а он ее хотел!
Раскрытые пасти и щупальца потянулись вслед за добычей.
Если бы голодный дух ограничился Миличем со товарищи, тут бы им и конец пришел. Но он хотел все и сразу. А оно убегало, улетало, пряталось под землю, удаляясь от виктимария все дальше. И, не желая ничего упускать, дух рванулся во все стороны одновременно.
Ошибка думать, что духи всеведущи. Например, им неизвестна человеческая поговорка про двух зайцев и погоню.
А тут зайцев было гораздо, гораздо больше.
Псевдоплоть, не успевшая завершить преобразование, натянулась до предела и сверх предела.
И порвалась.
Вспышка, подобная разрыву шаровой молнии, осветила подвал, клочья псевдоплоти, разлетаясь, превращались в туманную взвесь или оплывали ошметками эктоплазмы.
Цветана Сташкова пронзительно закричала.
У Милича от слабости подкашивались ноги. Теперь уже Кадоган волок их с Зоряной по лестнице.
Когда они были уже у выхода, поблизости завыла автомобильная сирена.
– Волхвы, – бросил Кадоган, прислоняясь к стене. К нему возвращалась обычная невозмутимость. – Хоть какая-то польза от их датчиков.
– Самое смешное, – сказал Кадоган, – что она действительно начиталась Шонесси. Так что изначальная посылка в поисках была правильной.
Они сидели на мраморной скамейке под тентом в старом амфитеатре Светограда. Арена, на которой тысячелетия назад проливалась человеческая кровь, а недавно толпились торговцы, пустовала. После известных событий секуристы провели профилактические облавы.
Рядом на скамейке стояла початая бутылка. Кадоган сказал: «Никакой ракии», ну так Милич и принес отличной виноградной водки. Сидеть здесь, возможно, было не самой лучшее идеей, но в эти дни ему что-то не хотелось коротать время в закрытых помещениях. Будем надеяться, что это ненадолго.
Магазин был закрыт: Зоряна выпросила недельный отпуск. Милич поворчал, но возразить было нечего – она пострадала при исполнении служебных обязанностей. Случись это где-нибудь за границей, она за такое могла бы и денежную компенсацию потребовать.
Сейчас он выслушивал, что Кадоган узнал в Коллегии.
– Шонесси и так-то выдумал эти ритуалы, а она вдобавок еще все перепутала. Ухватилась за принцип получения жизненной силы через поедание. Но у Шонесси поедать жертвы должен был сам шоломонар. А она одни жертвы последовательно скармливала другим. Начинала с малого, с тараканов, которых у вас же и купила. Их скармливала птицам, тех – крысам… После крыс осуществила первый вызов – реакция была слабая, тот самый всплеск, на который не обратили внимания. Но она не останавливалась на достигнутом. К тому времени она уже устроилась в виктимарий. До этого она жила на небольшую ренту с наследства от мужа… Скучно стало, решила на досуге магией побаловаться… в общем, типичный синдром домохозяйки. И вот… – Он помолчал. – Кстати, в Коллегии пришли к выводу, что при пожирании одной жертвы другой жизненная сила действительно накапливается. Так что те, кого она жертвовала при ритуалах, и впрямь в каком-то смысле были химерами.
– И что с ней теперь будет?
– Останется в лабораториях Коллегии. Будут изучать ее как феномен. Хотя первичный анализ наличия магического дара не выявил. Представляю, как меня обсмеют дома, когда вернусь с отчетом. Ведь этой тетке удалось осуществить то, что пытались сделать наши недоумки, – призвать сущность, по силе равную богам! Даже больше – сотворить ее. И не с великой целью – не из желания покорить мир, возродить Великих Древних или добиться научных достижений. От скуки да из вечного бабского «кушай-кушай, деточка». Не хочу даже думать, как бы эта деточка «маму» отблагодарила, если бы ты не вмешался… но ей это, конечно, в голову не приходит, она слезы льет по нему… – Он принял из рук Милича пластиковый стаканчик, выпил. – Ответь мне – как у нее получилось? Я не удивлен, что ты смог действовать вопреки сложившимся представлениям. Ты все-таки настоящий маг, самый талантливый из нас… только ленивый. Но она-то – просто дура с кашей в голове!
– Никогда не следует недооценивать дураков, – сказал Милич. Подумал и добавил: – И домохозяек.
Дмитрий Лукин
Приоритет – живое
Прошла, красивая, молниями стреляя. На меня и не глянула. Девушка-сказка, девушка-мечта! Поэзия ходячая! Остановилась метрах в трех, замешкалась типа. Вот она я, полюбуйтесь!
Любуюсь, а куда деваться? От мониторов оторвался – вживую смотрю. Даже с кресла встал, чтобы перегородка картинку не загораживала.
Платье – техно, цвет – металлик, а края и вырезы – в виде копий Зевесовых, да еще и сверкают для полноты ощущений. Впрочем, это уже перебор. Платьишко откровенное, в нем и без молний так насверкаешься за день, что у сотрудников глаза заболят. Тут уж хоть очки темные надевай. Впору будут (это я, конечно, по себе сужу). Но смотрится шедеврально. Эх, почему боссу всегда достается самое лучшее?!
В любой уважающей себя фирме появление на работе секретарши № 1 – это настоящее шоу. Приятно, что Корпорация и тут впереди планеты всей. Традиции – святое дело. Все сотрудники Корпорации свободны в выборе тела и внешности. Хоть пауком шестиногим на работу заявись – слова тебе никто не скажет. Дискриминация по внешнему виду недопустима. Наряжайся как хочешь. Секретарша босса – единственное исключение из этого правила. Имплантировать в свое тело она может все, что пожелает, но внешне обязана оставаться эффектной женщиной. Особым шиком считается полное отсутствие имплантатов (чип не в счет). Наша Юленька именно такая. Даже ни одной пломбы во рту нет. Стопроцентная базовая органика. Высший класс. Умничка, красавица.
Каждое утро наблюдаю ее дефиле и тихо радуюсь. Но сегодня она превзошла саму себя. Прыгнула выше головы. К чему бы это? Босс-то в командировке. Завтра только вернется.
О, кажется, нас заметили. Не успел вовремя присесть. Спокойно! Мы тут газетки на столе перебираем. Из одной стопки в другую перекладываем. Чтобы ровненько все было и порядочек. Вроде как делом занят, работаю. Нам по сторонам смотреть некогда. На секретаршу боссову заглядываться.
Подошла. Скажите, пожалуйста! Удостоились.
– Привет, белковый!
Не так быстро, крошка! Вот сейчас еще парочку газет переложу, тогда, может быть, и поговорим. Работа прежде всего – первое правило сотрудника Корпорации. Впрочем, какая уж тут работа, когда перед тобой боссова секретарша молниями стреляет! Кажется, так должен думать образцовый альфа-самец? К тому же до официального гимна еще двадцать минут осталось. В этой ситуации уделить барышне внимание – единственная адекватная реакция.
– Привет, жестянка!
Улыбается, довольная. Авансовый комплимент – он всегда приятен. Смотрю ей в глаза, но не выдерживаю, и взгляд соскальзывает вслед за молнией вниз по бретельке…
– Шикарное платье!
– Спасибо. Я уже поняла. Угадай, как называется!
Ого! Эрудицию мою прощупывает. Да пожалуйста, нам не трудно!
– «Никола Тесла»! Угадал?
– Нет. – Задумчиво поджимает губы. – «Искусительница»! Но твой вариант мне нравится больше. Решено: теперь оно будет называться «Никола Тесла»!
– Я рад!
Вроде бы поговорили. Все. Отыграли партию как по нотам. Думаю, «Агате» придраться не к чему. Как там в правилах написано? «Легкий флирт в нерабочее время для белковых противоположного пола допустим и нарушением дисциплины не является». Но Юля не торопится уходить. Улыбается, смотрит на меня и молчит.
А вот это уже серьезно.
– Неужели случилось? – Я почему-то перестал замечать молнии на ее платье.
– Еще нет. – Она подходит вплотную к перегородке, тянется ко мне (я тут же со страшной скоростью перегибаюсь через стол с мониторами) и шепчет: – Послезавтра.
Надо что-то ответить. Отшутиться надо. Но я не могу. И ведь знал, уже давно знал, что так будет, готовился морально, а все равно – ступор.
Она снова наклоняется ко мне и шепчет в самое ухо, прикрывая губы ладонью:
– Прости, ты хороший, и ты против, я знаю, но так надо. Я должна это сделать. Хоть и боюсь до чертиков. Только не отговаривай! А то я расплачусь, косметика потечет. Просто пожелай удачи.
Месяц отговаривал, теперь-то уж чего! Самому, что ли, разрыдаться?
Да бог с ней, с «Агатой». Такой человек нас покидает! Надо бы проводить достойно. Выхожу из «клетки», прижимаю к себе упругое девичье тело в эротичной техноупаковке и шепчу так, чтобы ни одна камера не видела моих губ:
– Красиво уходишь. Умничка. Но не стоило ради меня.
Осторожный поцелуй в щеку, и я возвращаюсь в свою «клетку».
Юля стоит, кусает губы и пальцы к щеке прижимает. Совсем девочка поплыла.
Попробуем вернуть к реальности:
– Теперь и здороваться перестанешь?
– Только если буду очень загружена. Ты ведь в курсе, эти параллельные потоки… При перегрузке программа отключает лишние образы…
Я в курсе.
Грустный такой голосок. Родной почти.
Лишний образ. Надо привыкать.
– Извини.
– Постарайся не перегружаться, – советую. – Хотя бы первую неделю.
– Постараюсь. Спасибо. – Она делает мне ручкой, поворачивается и уходит.
Теперь я должен смотреть ей вслед, восторгаться эротичной походкой и пошленько улыбаться, сглатывая слюну. Так и сделаем. Я не хочу, чтобы очередная жестянка полтора часа учила меня человеческому поведению. И я искренне восторгаюсь. Бывают моменты, когда правильное человеческое поведение дается мне легко и естественно. Как сейчас. Я смотрю Юле вслед, и правильные мысли сами рождаются в голове: «Какая потрясающая наглость! Какое вопиющее нарушение дресс-кода! Какая восхитительная прелесть! Вот это куколка!»
Вдруг я чувствую, что меня обманули. Эту картинку нужно воспринимать по-другому, я чего-то не догнал. Но не включать же семиотика прямо сейчас? «Правильные» мысли продолжают генерироваться в моей голове, приобретают трансцендентный характер, улетучиваются и становятся достоянием ноосферы. А мне все равно. Я уже не отслеживаю этот процесс. Я просто любуюсь молодостью и красотой, честно пытаясь улыбаться. Только улыбка почему-то не клеится и во рту пересохло. Массивная дверь в приемную босса захлопнулась, а у меня все еще ветви молний в глазах. Или это желтые мушки?
Пришла, называется, секретарша на работу.
Фу-ух! Кажется, отпустило.
Шоу закончилось. Лебединая песнь отзвучала. Утренняя доза человеческой красоты получена.
Теперь можно и присесть. Парад тюнингованных уродов лучше наблюдать по мониторам.
К моим услугам триста камер. Всего их около пятисот, но я могу оперировать только тремя сотнями. Остальные – вотчина «Агаты».
Народ подтягивается. Минут через десять все будут в сборе, а пока только две тройки жестянок прогуливаются по залу, обсуждая очередные новинки бодитека. Я к ним не лезу. Чипмены говорят – белковый молчит. Что может знать белковый о бодитеке?!
Но послушать этих идиотов иногда бывает забавно. Прошла как-то мимо моей «клетки» группа товарищей – говорили о преимуществе захвата типа «клешня» перед захватом типа «звезда». Прошла другая группа – и я узнал, что время антропоморфных конечностей закончилось: будущее за змееподобной кьеропластикой.
Так и подмывало высунуться и спросить: «Если в носу зачешется, чем будешь козюлю доставать, умник? „Клешней“ в ноздрю полезешь или „звездой“? А змееподобная кьеропластика, стало быть, для более интимных процедур?»
С трудом удержался.
Гуляйте, ребята, гуляйте. Зал у нас красивый. Стены и потолок стилизованы под микросхемы. Двери – под люки космических кораблей. Окон нет. Проходы между рядами «клеток» широкие. Все для вас.
По мне так лучше б цветочки изобразили на стенах или пейзаж какой-нибудь скромненький, да могли и просто белым цветом обойтись. Но мы же стремимся в будущее, а будущее, вестимо, за гибридным разумом, вот и любуюсь микросхемами. Зато всегда в тонусе, всегда бодрячком. Грядущее нависает над головой и не дает расслабиться. Как представлю, что эту гадость мне в голову засунут, – сразу откуда-то силы берутся и мозг начинает соображать со страшной скоростью. При этом, конечно, улыбаюсь счастливо. Не хочу лишний раз «Агату» беспокоить. Я и так у нее на особом счету.
Коллективные прогулки перед гимном – идея «Агаты». Биологическому телу чипменов необходимо движение. Она провела эксперименты и выяснила, что десятиминутная прогулка перед сном повышает эффективность работы чипмена на двадцать процентов.
Настоящих терминаторов у нас всего три человека. Жертвы апгрейда. Наркоманы тюнинга. Голый мозг в оболочке из стали и микросхем. Большинство же – серединка на половинку (технологические аналоги составляют не более шестидесяти процентов от первоначального биологического объема). У десятерых – только чипы (скоро и Юля к ним присоединится). Но прогулки обязательны для всех. Как там в Уставе? «Работники Корпорации представляют собой единый организм, дружный коллектив единомышленников и соратников». Поэтому хочешь не хочешь, а будь добр прогуляться с коллегами (белковые, разумеется, могут не напрягаться).
Жестянкам объяснили всю важность утреннего моциона, и теперь они гуляют очень ответственно, с чувством выполняемого долга. Не просто бодитек обсуждают – работоспособность нагуливают.
Слышу сзади шорох и оборачиваюсь. Белый пластиковый бочонок заезжает в мою «клетку», ставит поллитровую стеклянную бутылку на краешек стола, убирает четырехпалую лапку-захват обратно в корпус и приятным низким голосом сообщает:
– «Агата» велела передать.
– Спасибо тебе, Малыш, очень кстати. И «Агате» спасибо. Дай лапку!
Четырехпалый захват выползает из бочонка и, легонько коснувшись моей ладони, снова прячется в круглом корпусе.
Здороваться мы еще в прошлом году научились. Тогда у нас добрые люди очередной завод взорвали, начальство всех на уши поставило, нервы у меня расшалились – вот я и побезобразничал в рамках дозволенного. Один раз Юле этот фокус показал. Ей понравилось, и Малыш стал нашей белковой тайной. Одной из. Тайной, конечно, условной. От «Агаты» трудно что-то спрятать, а чипмены… Да плевать им на Малыша. Здороваться с водовозом? Робот чипмену не товарищ. Как и белковый. Куда нам до новой ступени эволюции! Мы уж как-нибудь между собой будем дружить. Нам бодитек обсуждать необязательно.
Ну вот, опять вспомнил про Юлю. Забыть уже пора. Все. Прощай романтика – здравствуй чипмен. Побыла в нашем лагере – и убежала на новую эволюционную ступень карабкаться. Видеть ее больше не хочу. Предательница.
Все. Стоп. Опять занесло. Вот ведь засела в голове!
Надо переключиться. Русским же языком сказала: «Лишний образ».
Малыш поворачивается и, шурша, уезжает из моей «клетки». И ты туда же! Обиделся?
Улыбочка! Нужна искренняя улыбочка!
Уважаю грамотное железо. Роботы – это прекрасно. Куда без них? Симпатяшка-водовоз меня особенно радует. Домашний такой, милый. Когда его вижу, так и тянет поговорить. А почему нет? Доброе слово и роботу приятно. Микросхемы лучше будут работать.
Хохмы ради я как-то спросил «Агату» о клиентах Малыша за полгода. Ответ меня озадачил. Нам с Юлей Малыш привез почти столько же бутылок, сколько и всем чипменам, вместе взятым. Юле – двести тридцать, мне – сто девяносто шесть. А в отделе восемьдесят пять человек.
Опять Юля! Да что же это такое!
Определенно, надо выпить. Я взял бутылку, отвинтил крышечку и сделал два больших глотка.
Хорошо!
Улыбочка!
Грамотный софт я тоже уважаю. «Агату», например. Есть за что. Программа серьезная. Следит за тобой, заботится о тебе, защищает, работать помогает. А чтобы все это дело у нее лучше получалось, «Агата» забирается к тебе в самую душу, раскладывает твое «я» по полочкам и копирует в свои недра. Тихо, незаметно. Расслабился на мгновение – и вас уже двое: белковый и цифровой. Один в «клетке» сидит, думу думает, другой в недрах «Агаты» томится, на биты растерзанный. Поэтому и прячусь от нее как умею. Но иногда раскрываюсь, она меня просчитывает – и получите бутылочку! Грамотный софт, что тут скажешь.
А чипменов не люблю.
Улыбочку! Где правильные мысли? Что-то ни одна на ум не приходит.
Водички глотнуть!
Еще!
Другое дело!
Улыбочку!
Взгляд на экраны. Что можно подумать хорошего о чипменах? Ну хоть что-то, Господи! Они очень полезны для нашей Корпорации!
Истинная мысль! За нее и надо держаться.
Чипмены ОЧЕНЬ полезны. Очень. Они просто незаменимы!Фальшиво. Так не пойдет. Придется вспомнить рекламу. «Чипмены – это вершина эволюции! Разум чипмена – не просто сумма человеческого и искусственного интеллектов, перед нами качественно новый инструмент познания мира!»
Уже лучше.
Чипмены – наше все!
Я смотрю на них и тихо радуюсь. Коллективные прогулки – очередной редут в эшелонированной обороне Корпорации. Нужная вещь! «Агата» зорко следит за каждой жестянкой. Бесстрастные камеры замечают все: длину и скорость шагов, положение каждого пальца, работу мимических мышц, движения глаз, тембр голоса, лексику, эмоциональный фон… «Агата» соотносит полученную информацию с прежними записями, личными файлами, моделью чипа, психотипом, анализирует данные по тысяче параметров и отслеживает малейшие отклонения в поведении. Если сотрудника обработали на стороне, если кто-то поколдовал над его мозгами, во время прогулки это обязательно проявится. Суггестия не пройдет. Ни грубая, ни тонкая. Малейшее подозрение – и вместо подключения к базе данных сотрудника ждет проверка с пристрастием. (Про изменения в программе чипа и говорить не стоит – они выявляются сразу же.) Только за прошлый год в нашем отделе пятерых шпиёнов поймали. Враги не спят. Не нравится им, видишь ли, господство Корпорации над миром! Вот и приходится бдить.
Я у «Агаты» на подпевках. Пресловутый человеческий фактор еще никто не отменял, поэтому и нужен белковый сотрудник в службе безопасности. Защита от дурака. Дополнительная страховка. Враги Корпорации изобретательны. Кто знает, в какие изощренные формы выльется их ненависть? Конечно, в идеале нужно человек десять белковых. Но куда нам столько? На практике даже два белковых сотрудника, выполняющих сходные функции, это угроза для Корпорации. Интриги, конкуренция, обида, месть. Два альфа-самца в одной комнате не уживутся, а неудачники Корпорации не нужны. Самку посадишь – вообще не до работы будет. У нас чипов нет, нам «Агата» не указ! Эмоции не отключит, мысли каверзные сразу не заблокирует. Нетушки, спасибо. Не нужна мне группа. Уж лучше я буду один. И мне спокойнее, и Корпорации пользы больше.
– Приветствую врагов технического прогресса! Как жизнь белковая?
Над перегородкой нарисовалась радостная физиономия Ника Фореста, координатора по вопросам энергетики. Девяносто процентов базовой органики. Нормальный мужик. Частенько со мной здоровается. Вот и сейчас руку протягивает.
– Здорово, Ник! – Я встаю и жму его руку. – Эволюционируем потихоньку в духовном аспекте. Осторожными шажочками. А как ваш гибридный разум себя чувствует? – Сажусь в кресло.
– Нам открыты безграничные горизонты возможностей и знаний! Чувствую себя первооткрывателем!
– Рад за тебя.
– О, уже пора на построение. Все, побежал…
– Счастливо, – говорю я опустевшей перегородке.
«Безграничные горизонты» – это сильно. Проблемы с лингвистическим модулем? Сейчас глянем. Переключаюсь на 35-ю камеру, вижу Ника, фиксирую на нем треугольный прицел и запрашиваю основные данные.
Все понятно: чип LOG-3N-RT25800r, профильная модель для математиков, лингвистический модуль не предусмотрен. А туда же – первооткрыватель «безграничных горизонтов»…
Время.
Музыку – в студию!
Теперь правильные мысли сами лезут мне в голову, и я их не выгоняю.
Гимн, господа-товарищи! Попрошу всех встать и построиться в две шеренги лицом друг к другу! Сейчас песенку будем слушать и духовно обогащаться. На первый-второй ращ-щ-щитайсь!
Жестянки послушно выстраиваются в две шеренги. Весь проход загородили.
Давайте-ка, ребятки, дружно хором:
Успех и почет всегда рядом с нами!
Мы весь этот мир держим руками!
Нам Корпорация – мать и отец,
Мы песню поем по воле сердец!
Наши враги трепещут в лесах,
Их души съедает панический страх!
Чипмен сметет все преграды с пути!
Слышишь, белковый? Ты лучше уйди!
Дынц-дынц-дынц! Под это дело мне тоже положено улыбаться. Почему бы и нет? Забавная песенка. Особенно умиляет испуганный враг. Я вот, например, не в лесу сижу, и страх меня не душит, наоборот – улыбка искренняя на лице…
Сейчас «Агата» подключает их к базе данных. Допоют и разойдутся каждый в свою «клетку».
Теперь по кроваткам и спать!
А мы займемся утренней прессой. Что там про нас накропали?
«Транснациональная газета». Сразу видно приверженцев старой школы. Много воздуха, широкие средники, классические гарнитуры с засечками, строгие линейки, четко продуманные стили. Ничего лишнего. Тонко, изящно, со вкусом. Гипертекстом не злоупотребляют. Читать легко и приятно. Не верстка, а настоящее искусство. Название, конечно, уродское, но как оформлено! Аж зависть берет. У меня в свое время так не получалось. Газетку приятно в руки взять, страницами пошелестеть. Что-то меня занесло. Уже ведь можно не улыбаться. Качественную прессу читаю!
На первой полосе про нас ничего. Это радует. Пойдем дальше.
Если в прошлый раз наши властители боролись с бедностью в муниципальном «Оазисе», где можно было снять приличный номер за пять минимальных зарплат в сутки, то в этом году саммит под девизом «Оставим бедность в прошлом!» пройдет в респектабельном «Эльдорадо», где средний счет в баре совпадает с ценой хорошего автомобиля.
Замечательный текст. Как раз для серьезных мыслей. Пока я бегаю глазами по строчкам, «Агата» меня не просчитает.
Из-за Юлиного чипа я снова задумываюсь о жестянках. Не могу представить ее на прогулке перед гимном. Пока мы с ней говорили о гипотетической имплантации, представлял без проблем, а дошло до дела – не могу. Да если она выйдет к жестянкам в платье «Никола Тесла», у них все чипы сгорят. И потом, что она знает про бодитек? Как перенести Юлю из разряда «живое» в разряд «жестянки»? Неужели совсем человечек пропадет? А если с ней такие сложности, значит, и все мое отношение к чипменам надо пересматривать. Где же я запутался?
Сколько исследований прочитал, сколько передач посмотрел – все без толку.
Определенно, борьба с бедностью пошла чиновникам на пользу и принесла им достойные плоды. Отрадно, что отцы мира не чураются проблем бедноты и ежегодно ставят на повестку дня вопрос о социально незащищенных гражданах. Но непонятно, почему желание помочь низшим слоям нашего общества приобретает столь неуклюжие формы…
Никто так и не выявил грань, отделяющую белкового от жестянки (при отсутствии чипа, разумеется). Что брать за основу? Процент биологического объема? Какие цифры будут граничными? Пломба в зубе сделает тебя жестянкой? А две пломбы? А вставная челюсть? Искусственный глаз? Протез руки или ноги? Обеих рук и обеих ног? Искусственное сердце? Почки? Замена пищеварения на более эффективную энергосистему? Альтернативное кровообращение? Где провести черту? Когда форма начнет определять содержание?
Я видел, как бодитек изменяет людей. Был один человек – стал другой. Не узнать. Другие возможности, другое мировосприятие, другой круг общения. Прежние интересы забыты. Перед нами новая личность. В чем же причина? Парень всего-то поменял руки на технические манипуляторы. Работал грузчиком, слишком уставал. Экзоскелет его, видишь ли, не устраивал: и на складе тесно, и документы оформлять неудобно. Когда он заменил ноги, его внутреннее «я» снова стало другим.
