Текст книги "Цветик-2 . Обычные судьбы (СИ)"

Автор книги: Надежда Михайловна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Никитич по срочной связи связался с центральной диспетчерской службой, там пообещали сразу передать его сообщение в милицию.

Лизу же все также трясло, и она никак не могла согреться. Никитич, посмотрев, как она двумя руками пытается удержать кружку с чаем, молча достал заветную фляжку и налил полстакана коньяка.

-Выпей, Лизуня.

-Никитич, да сроду столько не пила?

-Пей, дочка, пей, сколько сможешь, потом пойдем, с мужиками поговорим.

Кашляя, давясь, перхая, Лиза все-таки выпила все, сжевала не ощущая вкуса, краснобокое яблоко, посидела, чувствуя, как понемногу разжимается у неё внутри сжатая пружина...

-Никитич, а что у Миши за фотография, где они возле столбика с номером и звездочкой стоят, к кому-то погибшему ездили?

-А вот сейчас и спросим, пошли-ка.

В столовке уже ничего не напоминал о разыгравшейся драме – все было как всегда, на своих местах. Мужики сидели за общим столом, негромко о чём-то переговариваясь.

Лиза, войдя, сразу с порога спросила:

-Миш, а что это у тебя за фотка, вы к кому-то ездили погибшему?

Никитич за её спиной кивал и жестикулировал.

-Да, это мой двоюродный дед по маме, мы почти шестьдесят лет ничего о нём не знали, только то, что погиб, не дожив до восемнадцати где-то под Варшавой, вот летом мы и съездили к нему. Я сейчас фотографии и рисунки младшего братика принесу.

Принес альбом и стал рассказывать про дядюшку совсем молоденького, точь в точь как на рисунке Филиппа. Мужики, не веря, вглядывались в юное, безусое лицо:

-Да ему тут лет тринадцать всего и дашь, – вздохнул Вовка, – эх, пацаны ,сколько вас тогда полегло!!

Помолчали, вспомнили своих фронтовиков, а потом Минька долго рассказывал про своего безумно любимого деда Панаса, про то как он случайно встретил в их городе фронтового друга, которого вытащил едва живого, и почти сорок лет считал его погибшим, про остальных, оставшихся в живых дедовых однополчан, они же наоборот, думали что дед уже давно умер. Он копировал дедову речь, рассказывал про 'усякую полезную вешчь', про его кирзачи, про его любопытство, золотые руки... Все слушали внимательно, где-то смеялись, где-то умолкали, потом разговорились – у каждого был свой дед или два и хорошие воспоминания, связанные с ними.

-Мой бачка, – сказал молчавший все это время, но внимательно слушавший ребят, Петр, -на фронте снайпер был, сто пятьдесят трех фрицев снял однако, потом, правда, ранило сильно, долго лечился, на фронт больше не взяли, руку отняли. Гордимся, вот восемьдесят лет будет летом.

-Да ты что? – ахнула Лизавета, – твой Николай Васильевич? Такой маленький, худенький?? Ниже меня ростом, хотя я сама метр в прыжке. И надо же...

-Этот худенький знаешь, как умеет маскироваться? Не смотри, что однорукий. Нас в семье семеро, мы в детстве его ни разу не смогли найти, хотя тундра, это не тайга.

Вот так и сидели, пока не затрещал телефон с поста, Никитич, выслушав, поднялся:

-Вы тут поговорите, меня начальство хочет, я быстро.

Ребята тоже притащили фотки, и постепенно разговор оживился. Каждый старался вспомнить что-то смешное из детства, стараясь отвлечь дохтур-ку от неприятных, теперь уже воспоминаний.

Никитича же ждал на связи милицейский. Следователь попросил описать задержанного, поинтересовался особыми приметами. Никитич пожал плечами, потом вспомнил:

-Подождите, у нас один парнишка ему как-то спину тер, спросим сейчас.

Олег сразу сказал, что у Зубова на левой стороне груди выколота голая пышная красотка.

-Так-так, вот куда, оказывается, рванул, мы-то подозревали, что поближе к столице, чтобы затеряться, а он, видишь, как рассудил, так бы отсиделся, глядишь, если бы ума хватило жлобскую натуру не показывать, уж больно он лют на женщин, озабоченный по самое не хочу. Этот Зубов Валерий – будем пробивать кто это – хорошо, если только украл документы, когда хвост прижмут, может и на мокрое пойти. Иван Никитич, у Вас там стрелки есть, понаблюдайте ночью, если что, при попытке к бегству... такая мразь, по нему самая настоящая петля плачет. Поосторожнее, утром мы прилетим с конвоем.

-Такой опасный?

-Более чем! Земцов Владимир, он же Ершов Анатолий, Греков Геннадий, Мильченко Василий – особо опасный преступник, бежал с этапа, подкупив охранника, на его счету много чего. Начинал с мелких краж, был судим пять раз: грабежи, мошенничество, последний раз – убийство. Очень прошу, будьте начеку. Мы завтра вплотную займемся и теми кто его на работу принял, до встречи!!

Никитич не стал ничего говорить при Лизе, видя, как она оживленно беседует с ребятами, а сам незаметно поманил Петра и Ивана за собой на улицу. Кратко передав разговор с ментом, спросил,

-Как, ребята, подежурим ночью?

-Ты, начальник, спи, однако, возле дохтур-ки. А мы посторожим, не переживай, наши глаза шибче видят. Лиза засыпала улыбаясь, -'какие славные у Никитича ребята... А Миша такой внимательный, и с ним так уютно' – была последняя мысль, уплывающей в сон, девушки.

Никитич же всю ночь вскидывался от каждого шороха, да и кроме Олега, спящего без задних ног, остальные тоже спали, что называется – вполглаза.

Утро наступало как-то нехотя, словно день тоже не хотел видеть мерзкую рожу Зубова-не Зубова. Милиция не подвела – прилетели на своем вертолете в десять утра, с вооруженной охраной, а когда открыли ангар, Зубова там не оказалось. Задняя стенка ангара из нескольких листов железа была скреплена болтами, и как этот зверюга умудрился в полной темноте найти слабо закрученные болты и сумел на морозе их открутить и уйти в тундру в одном только свитере, было неясно.

-Жить как хочет, сволочь, – сплюнул приехавший вместе с охраной следователь, – неужто уйдет опять?

Запросили по рации проводника с собакой, и через пару часов собака привела к небольшому болотцу, из которого торчала уже закаменевшая на морозе кисть руки. Пока подогнали кран, пока натягивали трос, пока накидывали трос на эту руку (что удалось далеко не сразу), пока вытащили, пока составили протокол опознания, уже совсем стемнело.

-Тьфу, гиена мерзкая, как жил, так и сдох! – плевался извазюканный, уставший следователь. – Из-за такой мрази в болото пришлось лезть!!

А Никитич, ещё когда только нашли руку, приметил, как хитро ухмыльнулись Лизины сопровождающие, и поздно вечером, когда все разошлись кто спать, кто на работу – молча пожал мужикам-манси руки. Да и что можно было сказать, мир на одну мерзкую тварь стал чище. Как манси умудрились передать этому... разводной ключ, почему он рванул не в сторону буровой?? Хотя здраво рассудив, Никитич отверг эту идею, уж на буровой-то его точно бы засекли. Почему он выбрал направление к болоту – это теперь он отчитывался там за все, перед Всевышним.

Петр, ответив на рукопожатие, пожал плечами:

-Такой шакал и сдох по-шакальи. Гниль на севере не выживает!

Через пару дней выяснилось, что Зубову помогла попасть к ним на работу весьма любвеобильная дама из кадров, хотя несмотря на некоторую похожесть настоящего Зубова и этого, многоименного, на фото в паспорте определить, что люди разные, можно было невооруженным взглядом. Установили также, что настоящий Зубов приехал сюда подзаработать и действительно имел диплом специалиста, но найти его пока не смогли.

-Скорее всего, весной вытает, – грустно заметил следователь.

Лизавета сердечно распрощалась со всеми ребятами, долго благодарила Миньку, тот пожал плечами:

-Любой бы так наверное сделал ,женщин обижать нельзя, наоборот, детей и женщин всегда надо оберегать. У меня батин пример перед глазами.&n -Хороший, видимо, у тебя батя.

-Ещё какой, штучный мужик!

ГЛАВА 19.

А Лигар Тонков старательно осваивал школьные премудрости, категорически потребовал, чтобы его оставили на продленке:

-Тама интересно, можно и погулять, и уроки сделать. Не, папка, я с тобой все одно буду их повторять, но тама же ребята. Сам говоришь, надо побольше с пацанами нормальными дружиться.

Как-то резко захолодало и Игорешка оказался очень нужным всем девочкам в классе. Собирались на прогулку, Игорек ворча завязывал своей подружке Кнопке шарфик:

-Тама ветер сильный. Ишь, чего удумала, с голой шеей идти, стой уже смирно!

Повязал шарфик, оглядел дело рук своих и увидев, что рядом пыхтя пытается завязать шарфик Маринка Орлова, позвал: – Иди тоже сюда. А вы чё сидите? Мужики вы или чё, давайте, помогайте девчонкам. А то простудются все разом и чё, полкласса заболеет?

«Мужики» тоже стали завязывать шарфики девочкам, многие девчушки и сами умели, но приятно же внимание. Он на самом деле искренне и внимательно следил за порядком в классе и на продленке. Надежда Ивановна в разговоре с директрисой называла его не иначе как – «мой завхоз».

А он каждый вечер ждал, когда начнется действо под названием проверка домашнего задания. Садились все трое за большой стол – папка посредине, дети с боков, и начинались приятные минуты и для папки, и для сына. Соня первые дни ворчала, уходила от них к себе, но, видя такое искреннее и горячее желание братика все знать и понять как можно скорее, тоже присоединилась к вечерним посиделкам. Папка, с нежностью поглядывая на своих деток, старался пояснить все непонятные моменты, изумляясь про себя, что он, оказывается, много чего помнит. Когда начинали буксовать, особенно с заданиями Сони, звали на помощь маму, все трое шумно разбирались.

Игорешка, когда родители начинали говорить там всякие непонятные слова или спорить, что скорость чего-то там, брал своего любимого 'Конька -Горбунка' и, пересев на диван, негромко читал Мурке книжку, стараясь делать это с выражением. И когда родители и Соня умолкали, было слышно голосок: -Только началО смеркаться, средний брат пошел сбираться...

-Сыночек, нАчало, – автоматически поправляла мама, сыночек кивал и перечитывал все заново.

Мурка стала совсем круглая.

-Пузо, как шар проглотила, поди, котенков будет много. Сколько их бывает, пап, у кошек?

-По-разному, сын, от трех и до восьми.

-Восемь? – Сын в ужасе округлил глаза. – Я их куда девать-то стану? Ну, твоему менту одну отдадим кошку – просил ведь, ну, дедуне, Иван Петровичу на дачу. Ну, дядь Сереге, а ещё куда?

Родители смеялись:

-Дай ей окотиться, может, мало будет.

-Мало, как же, – ворчал ребенок, – вона сколько дней болталася. Сто пудов – много народит, в ейной пузе их точно много.

В начале октября сообщил:

-Папка, собрание вот в школе будет, сказала Надежда Ивановна, чтобы явилися обязательно.

-Явимся,явимся, – улыбнулся Тонков, – не переживай. Я буду самым примерным папкой.

-И не сомневаюся!

На собрании Надежда Ивановна, по алфавиту называя фамилии учеников, кратко давала характеристики.

-Круглов Игорь, – начала она говорить про очередного ребенка.

-Извините, Надежда Ивановна, это не тот ли Игорь, что как мама-наседка за девочками ухаживает? – поинтересовался сидевший неподалеку от Мишки, представительный такой папаня.

-Нет, у нас два Игоря, тот Тонков, я по порядку, про всех говорю...

-Галя Птицына – девочка очень подвижная, неусидчивая,но... – она сделала паузу, – как раз Игорь Тонков её, я бы сказала, сильно уравновешивает.

Теперь откликнулась женщина:

-Да я столько про него каждый день слышу. Моя дочка говорит, все девочки в классе его сильно уважают, за всеми советами к нему идут.

Учительница улыбнулась.

-Да, это точно!

Через три человека назвала:

-Игорь Тонков, мальчик старательный, на уроках сидит, не шелохнувшись, хозяйственный. Следит за порядком в классе. Проверяет даже, политы ли цветы. Перед уходом детей домой, обязательно осмотрит правильно ли оделись, девочкам то пуговицу застегнет, то молнию заевшую откроет, – я бы сказала -этакий джентельмен. Единственное замечание – почерк, постарайтесь с ним побольше писать, не до фанатизма, но строчки четыре пусть вечером пишет.

Мишка согласно кивнул:

-Хорошо, сделаем.

Учительница ещё немного поговорила про классные дела и отпустила родителей.

-Михаил Александрович, задержитесь на минутку.

-Да, слушаю Вас?

-Я при родителях не стала говорить, ни к чему вызывать у кого-нибудь неприязнь, что хвалят не его дитя, а кого-то другого, но Ваш сыночек... Я почти тридцать лет в начальных классах, знаете, вот за это время пожалуй с пяток наберется, кто запомнился на всю жизнь. Ваш мужичок хозяйственный – один из таких, внимательный, старательный, ответственный, что само по себе удивительно, зная его детство. Я его не хвалю, но он действительно большую помощь мне оказывает, у нас даже самый набалованный Владик Кисленко перестал с ребятами задираться и ведет себя хорошо, а первые дни... волосы дыбом вставали от его хамского поведения. Но Игорёшка как-то сумел с ним найти общий язык, и на переменах возле него всегда все пацаны, как он их называет. А уж темы у них для обсуждения... – она засмеялась, – ...много житейских, он их учит всяким мелочам. Тут вот даже приемчики показывал на продленке. Лидер растет у Вас, явный.

Тонков засиял:

-Спасибо, нам очень приятно слышать такие слова о сынишке, – и озадачил Надежду Ивановну, – а про котят он Вам ничего не говорил?

-Нет, а что?

-Да кошка его обожаемая вот-вот окотится, он почему-то уверен что будет аж восемь, вот вторую неделю думает, куда их деть потом.

– Ну, если будет восемь, от умницы кошки, думаю, их всех ребятки по домам разберут, в классе все про его Мурку знают, что 'она как человек, только говорит не по-человечьи, а так все-все понимает.'

Дома папка подробно рассказывал любопытствующему сыночку, что говорила училка, узнав про Кнопку вздохнул:

-Вертится, я её за руку дергаю, посидит немного, и опять вертится, чисто детская игрушка внутри, юла. Но ничё, исправляется. Обзывается, правда, часто, сказал, отсяду от неё, вон, к Маринке Орловой, надулася. После сказала – больше не будет, не, она не только меня – всех придурками ругает, а я ворчу, и она извиняется – воспитание хромает.

Написав лишние четыре строчки, пошел спать, расцеловавшись с родителями:

-Вы у меня с Соней такие хорошие, я вас люблю.

-Мы тебя тоже!

– Родители долго разговаривали обо всем. Мишка сказал,что на собрания он будет ходить всегда:

-Знаешь, так приятно, когда о твоем ребенке столько хорошего говорят.

-Миш, так впереди ещё переходный возраст, кто знает что будет?

-Не, наш точно в дурь не попрет, слишком много у него жути уже было. Знаешь, я вот все больше думаю про его отца... похоже, мужик был настоящий. Посмотри, какой наш мальчишка славный, ведь это все на генетическом уровне заложено, тем более, три года жил с такими оторвами и в таких условиях. Скорее всего, или попал куда-то, или пропал, судя по Игорёшке, вряд ли бы он просто так устранился от ребенка, да и любовь там была с матерью-то.

А Настюшка привыкала к тому, что она теперь ЗА-мужем. Именно так, ЗА. Муж не переставал её удивлять и радовать. После занятий она бежала домой – приготовить что-нибудь вкусненькое, дед Игнатьич, постоянно нахваливал свою сношеньку, радуясь, что Лешка, в отличие от сына, на самом деле сумел выбрать свою истинную.

А уж пирожки Настюши не оставляли равнодушными никого, Лёшка, отдуваясь после энного количества съеденных пирожков, говорил:

-Асенька, ну это что-то невероятное, я же от них оторваться на могу – растолстею скоро и будет у тебя толстый, неповоротливый, полёживающий на диване, этакий поросюшка...

-Не, не поросюшка, а самое лучшее в мире солнышко. Леш, мне вот до сих пор не верится, что ты у меня есть.

-МЫ, Асенька, – есть мы!! – он обнимал её со спины и утыкался носом в макушку. Так сидеть они могли бесконечно, даже молчать в такие минуты было славно.

Как-то Игнатьич, увидев такую картину, истово перекрестился, а своему стародавнему другу, отцу Макса, Виктору сказал:

-Вот, Вить, за Лёшку теперь я спокоен, девочка у него сильная, боевая. Такая никогда не сделает подлость и не бросит своих деток заради кайфа.

-Вань, Лешка твой – это не мой раздолбай, и кто как не он всей своей жизнью, скажем, не всегда сахарной, заслуживает тепла и любви? На них смотреть одно удовольствие, судя по Настиным родителям вон как они с полуслова понимают и смотрят друг на друга, нашему мальчику действительно повезло. А мы с тобой, два старых бобыля, глядя на них, только порадуемся. Мой-то прохиндей, опять скипидар закипел в заднице, собрался теперь с парашютом прыгать. Вот, пятый десяток, а детство играет, хлеще чем у внука Васьки. Вот в кого, скажи, такое чудо уродилось?

Иван засмеялся:

-Действительно, чудо, но, Вить, Макс у тебя при всей его придури, мужик правильный, надежный. Посмотри, как он семью свою любит, честно, не ожидал.

-Да, Аришка сказала, за шесть лет ни разу не смогла поругаться с ним, пыталась сколько раз, но Макс шутками-прибаутками сбивает градус накала, и опять вместе что-то затевают. Эта парочка и в восемьдесят лет будет экстрим находить.

В субботу Игорешка и Соня всегда спали подольше, родители их не будили, а тут в восемь утра мама, поцеловав своего разрумянившегося сыночка, сказала:

-Игоряш, вставай. У тебя прибавление в семействе.

-Мамочка, я посплю немножко, ладно?

-Спи, только у Мурки котятки родились.

Мальчика как пружиной подбросило:

-Где? Сколько? Пойду смотреть!!

-Сынок, послушай. Если ты сейчас начнешь их трогать или брать в руки, Мурка их утащит и спрячет где-нибудь в укромном месте, кошки не любят такое.

– Она чё, совсем дурная? Я им чё сделаю? – опечалился сынок. – А посмотреть, лесли я попрошу её, разрешит? Сколько их, мама, восемь?

-Нет, три – два котика и кошечка.

-Не, а чё так мало? Я думал – восемь?

Пошли на кухню, где в специально приготовленном для Мурки гнездышке – Игорь так говорил, на боку лежала кошка, а три маленьких, разноцветных комочка, присосавшись к ней, кушали. Мальчик присел на пол и замер, долго-долго смотрел на маму-Мурку и потом сказал:

-Маленькие какие, я таких и взять побоюся. Мур, ты это, не таскай детишков никуда. Я только смотреть на них буду, поняла?

Ну как Мурка да своего главного котенка-Лигара, не поймет?

Кошка подняла мордочку, посмотрела на ребенка и широко зевнула. -Мам, – шепотом проговорил сын, – а чё они все разного цвета и на Мурку совсем не похожи?

-Котятки не всегда бывают похожи на маму.

-Значит, на папку, а папка че, сразу и черный, и серый, и какой-то пятнистый?

Папка, который Миша, заулыбался:

– Наверное так и есть.

И их любопытный сын все два дня постоянно проведывал свое семейство, рассматривая и удивляясь:

-Че они такие мелкие? А еще и слепня?

-Подожди, вот месяц им будет, начнется интересная жизнь, будут хулиганить и везде лазить.

-Скорее бы, а то без Мурки спать скучно, но я потерплю, она теперь мамка стала.

Позвонил дедуне, Иван Петровичу, подробно рассказал про котят, железно пообещал одного отдать.

-Дедунь, наверное, тебе мужика придется взять, девочку-то я ещё когда папкиному знакомому менту обещал, врать-то нельзя.

Аверы выбрались в Екатеринбург – школа понравилась, но чтобы отдать ребенка в интернат при художке, не могло быть и речи:

-Филюня – это не Минька. Минька в первом классе уже был очень самостоятельный, а младшенький уродился полностью Цветик, и с его доверчивостью и открытой, такой нежной душой... Нет, это нам не подходит, пусть ребенок берет частные уроки, но дома, возле нас. Аль, может, мы младшенького очень балуем? – задумался Авер.

-Мы-то как раз и не балуем, а наш ненаглядный Минечка – это да, Филюха на нем верхом ездит, а тот и поощряет. Как же, маленький братик! А братик этаким мурчащим котенком прикинулся: «Минечка, братичек», и все – большой тает. Да ребенок наш – вылитый Цветков. Я посмотрела на дядь Ваню в поездке, один в один они похожи, но хорошо, что сынок в нормальных Цветиков уродился. А то бы, не дай Бог, в нашего с Серегой папашку. Подрастет наш художник, постарше будет, тогда посмотрим, сейчас не пущу. Ребенок должен возле родителей быть, ну хотя бы до шестнадцати лет.

На том и порешили, Филюшка, наоборот, обрадовался:

-Не хочу я никуда, я с вами хочу!!

В ноябре Настюшка в разговоре с родителями обрадовала их, что к концу июня они станут дедом и бабкой. Авер на радостях заказал двойню:

-Тем более у Лёши сестрички двойневые, а мы только рады будем такому подарку!!

-Не слушай его, Насть, одного, потом, лет через пять можно и парочку. – Алюня шутя шлепнула Авера по макушке. – Мы рады. Ты только поаккуратнее, не носись и не скачи.

-Что ты, мам, Лёша теперь меня как маленькую, везде за ручку водит.

-Вот и замечательно, зять у нас – то что надо!!

-Насть, я что ли тогда дядей стану? – всунулся Филипп.

-Да, будешь молодой дядька.

-Класс!

А на севере радовался Минька:

-Племяшик – это здорово!!

Один Стоядинович грустил:

-Настя далеко, Дарья Ивановна тоже, а учиться ещё три года, надоело одному, – жаловался он Миньке.-Есть приятэли, но как с Настюхой, чтобы душу настэж, не, не получается.

-Не грусти, Михайлик,(так его по-прежнему звал только один Минька) время быстро пролетит, вон я уже второй год на северах, а вроде недавно школу закончил.

У Чертовых категоричная Дашка твердо сказала:

-Восемнадцать исполнится – тут же за Стоядиновича пойду, он видный, там на него гроздьями вешаются, пока отучится, как вы советуете – точно кто-нибудь окрутит... я знаю! Не отпустите по-хорошему... убегу и буду там рядом с ним.

-Не, а учеба? – Ванька даже растерялся.

-А что, там технарей нету что ли, зато буду рядом!!

-Во, мать, вырастили ещё одну козу-дерезу.

-Мы подумаем, Даш, – улыбнулась Наташка, – до дня рождения ещё почти год, решим, не переживай.

-Не переживай! – ворчал Ванька.

-Вань, ну в ней наша с тобой дурь вся уместилась и плюс ещё и своя. Согласись, ведь удерет к своему Стоядиновичу и без нашего разрешения, давай уже думать, как лучше сделать, да и братец Санька там живет, что-то дельное и присоветует!

-Не, Стоядинович – мужик хороший, но наша... мне его даже жаль, вот сокровище ухватит.

-Они, в отличие от нас с тобой, уже сколько лет женихаются? Было бы несерьезно, давно бы уже разбежались.

-Эх, вот вырастишь их, ночей недосыпая, а они потом хвост трубой. Один Санька у меня молодчина, иди сюда, жулик мелкий!

У Ваньки и Саньки обоюдная любовь зашкаливала, если папа был дома, Санька не признавал никого -"Сяся папина!"

Лизавета летела из Тюмени до Москвы, а там её встречали два таких серьезных мужчины лет за тридцать, которых прислал Дрозд. Извинились, сказали, что в связи с трехчасовой задержкой вылета из Тюмени они немного опаздывают, и надо прямо сейчас ехать, пока доедут, будет совсем темно, да и Андрей Сергеевич уже несколько раз звонил, волнуется.

-Мы, Елизавета Андреевна, вам еды купили, ещё раз извините, придется перекусывать на ходу. О, как раз, Андрей Сергеевич звонит. Да? Да, встретили, да, рядом. Да, передаю.

-Лизонька, девочка моя, наконец-то ты прилетела!! Я тут волнуюсь и папани рядом сидят бурчат, ждем тебя, доченька.

Немного перекусив, Лизавета задремала, и не видела как заинтересованно поглядывал на неё в зеркало водитель. А второй, ухмыльнувшись, негромко сказал:

-Глаза не сломай!

Совсем стемнело, да и в ноябре день короткий, когда подъехали к ярко освещенному двухэтажному коттеджу. Полусонную Лизу тут же закружили, заобнимали все три папки, последним обнял свою доченьку Дрозд.

-Верил и не верил, все боялся, что передумаешь от своих олешков уезжать. Пошли скорее в дом, на улице зябко.

Все трое суетились вокруг дочки, Лёва забрал куртку, Федорыч держал новенькие теплые тапочки -замшевые, с меховой опушкой, Дрозд забрал сумку и чемодан у водителя.

-Спасибо, мужики, совещание, будь оно неладно, помешало дочку встретить.

-Для нас это не трудно, Андрей Сергеевич! До свидания, Елизавета Андреевна.

-До свидания... ох, извините меня, я даже не спросила как вас зовут?

-Да, понятно, что Вы устали, мы не в обиде... Я, – который постарше, с заметной сединой в волосах, улыбнулся, – Константин.

Второй, шатен, смотрящий на неё с каким-то непонятным выражением, кашлянул:

-Егор!

-Очень приятно, спасибо вам огромное!

Мужики ушли, а Лиза «со папанями» ещё долго сидели на уютной кухне, и не могли наговориться. Дрозд, мельком взглянув на часы, присвистнул:

-Мужики, мы дочку замучаем. Время второй час, хорош, пошли спать.

-Да, что-то мы от радости увлеклись, Лизуня, иди спать, мы с Левкой все приберем и тоже по гостевым комнатам, Андрюшка-то буржуин, аж четыре гостевые комнаты имеет.

– А то, куда теперь без вас!! Для вас, ворчунов, старался, знал ведь, что с Лизиным приездом у меня будете зависать.

-А как ты хотел? Она для нас тоже дочка, – проворчал Вишняков.

Лиза на автомате сходила в душ, улеглась на кровать, накрылась каким-то невесомым но теплым одеялом, и уплывая в сон, успела подумать: «Одеялко-то надо к себе увезти...» И не слышала она, как в комнату на цыпочках вошел Дрозд, сел в кресло возле кровати и долго-долго любовался спящей дочкой, потом встал, тихонько поцеловал её в щеку и вышел.

-Вот, Андрюха, про что я тебе и говорил, – с грустью сказал Лева, сидящий на подоконнике, – дети, они всю душу наизнанку переворачивают... эх... моему бы уже девятнадцать было... Ладно, пошли на боковую.

А Лизе под утро приснился... Егор, абсолютно чужой мужчина, которого она и разглядеть-то толком не успела. Проснувшись, она не могла вспомнить, что снилось, только вот четко запомнила, что был там, во сне этот Егор.

-Ерунда какя-то, – отмахнулась Лизавета, посмотрела на настенные часы и охнула: -Ничего себе, Лизавета Максимовна-Андреевна, Вы спать горазды, время-то уже второй час.

Встала, умылась, оделась и пошла на кухню, там у плиты суетилась женщина средних лет:

-Добрый день, Елизавета Андреевна!! С приездом Вас! Валентина я, домработницей вот у Андрей Сергеича. А я тут для вас обед приготовила – Андрей-то Сергеевич на обед теперь совсем приезжать перестал, вот как выбрали мером-то – смешно произнесла она слово 'Мэр', – так вот и время-то совсем хватать не стало, проблем в городе пруд-пруди, развалили и украли все, что можно бывшие хозяева города-то, а Андрей Сергеевич потихоньку начал порядок наводить. Вон фабрику-то нашу мебельную из руин, можно сказать, вытащил. Ай, какой у Вас отец славный, только уж очень одинокий! А как Вас ждал, весь испереживался, боялся, что Вы передумаете.

Говоря все это, она шустро выкладывала на стол тарелки, блюдца с чем-то одуряюще вкусно пахнущим, какую-то выпечку.

-Зачем столько, я же за неделю все не съем? – изумилась Лиза.

-Уж больно Вы худенькая, надо бы Вас откормить, чтобы, как мой супружник говорит, было за что подержаться. Как спалось Вам? На новом месте жених-то не приснился?

Лиза закашлялась:

-Нннет.

А сама четко вспомнила, приснился вот зачем-то ей этот Егор. Долго думать об этом не дал Лёвыч, приехавший на своей ласточке – собрал-таки и реанимировал 'Москвичонок', который верой и правдой теперь служил новому хозяину.

-Лиз, хорош спать, поехали, Мухино посмотришь, оживилось при Дрозде-то!

Лева долго и скрупулезно перечислял все достижения Дрозда, считая самым главным, конечно же, наказание всех обидчиков, а потом уже поясняя, что и где ожило.

-Ты глянь, наша улица Ленина и при советской власти такой-то не была, а ща – лепотища!

Потом как-то замолк, долго что-то решал и выдал:

-Лиз, он мне предлагает свое дело открыть, ну, по моим умениям, нормальную автомастерскую со всеми прибамбасами, ну, как в области у меня было когда-то. А у меня мандраж, боюсь, так тогда все плохо закончилось, но Андрюха сказал, что будет все под контролем держать. А у него ща дел выше крыши, ещё меня вот, младенца, проверять. Я мыкаюсь: и не туды и не сюды. Ладно, это ерунда все, пошли вон в новомодной кафешке посидим, кофейком побалуемся.

Обслужили быстро, кофе был отличный, пирожные тоже. Немного погодя официант, молодой шустрый парнишка, принес сверх заказа нечто воздушное.

-Это от нашего заведения, подарок.

-С чего бы это? – удивилась Лиза.

-А мы любим, когда к нам хорошие люди заходят! – раздалось за спиной у Лизы.

-Здравствуйте! – к столику подошел вчерашний Егор.

-Интересно, как можно вот так сразу определить, хорошие ли люди? – хмыкнула Лиза.

-Лёву мы знаем, друзей его тоже, их немного, и все замечательные люди, значит, и Вы, Лиза, тоже из таких. – И опять этот непонятный взгляд...

В свете дня Лизавета внимательно рассмотрела Егора: «Очень даже ничего! Не слащавая морда и не блондин, наоборот, все как бы вырезанное резцом по камню, этакий суровый мужик, – пронеслось у неё в голове. – Нос немного набок, похоже, в драке свернули, и на контрасте темные глаза с девчачьими ресницами.»

-Буду рад, если фирменное пирожное Вам понравится, не буду надоедать, всего доброго.

Лёвка почесал бровь и шмыгнул:

-Этот Егор, он из команды Андрюхи, бывший спортсмен, бои какие-то без правил что-ли, была какая-то непонятная история, кто-то там его подставил, женушка бывшая подсуетилась, в больнице долго лежал, еле выкарабкался – все тело в шрамах, сам-то ничего не говорит, так пролетело шепотом, но мужик!Слово – золото и на баб ноль внимания, вон кафешку какую заварганил, была-то помойка, а не кафешка. Ща ты чё, престижная. Хороший мужик, такие сейчас редкость. Ну, у Андрюхи все мужики – кремень, какой сам...

В понедельник, после звонка зайдя в класс, Надежда Ивановна удивилась, её первоклашки собрались возле Игорька и что-то бурно обсуждали.

-Здравствуйте дети! Почему вы на садитесь за парты?

-Ой, Надежда Ивановна, – выскочила самая нетерпеливая – Галя Птицына-Кнопка. – У Игоря кошка Мурка окотёнилась, и три маленьких, вот таких котёночка народила!!

-Надо говорить – окотилась, а про кошку поговорим на перемене.

И теперь каждый день в классе ждали новостей от Мурки. Игорешка, приходя домой, шустро раздевался, переодевался и бежал к Мурке. Когда котятки открыли глаза, долго изумлялся, что они у них голубые, как у малышков. Мурка, как ни странно, доверяла ему, когда он осторожно брал котенка в руки и подсаживал его к мамке, она только смотрела.

-Ну, чё ты смотришь, сказал же, не обижу их, они вон какие смешные, чё ты меня не знаешь, что ли?

Озадачился выбором имен для них, замучил Соньку, – «надо чтобы они красиво назывались».

-То-то Мурка красивое имя, – фыркала сестра.

-Не, а чё? Она муркала у меня на пузе всегда, вот и назвал Мурка.

Наконец-то собралась в гости Елена Сергеевна, вот было суеты! Шарлотку сделал сам, мама только испекла её, пыхтя, украшал стол, потом торжественно встречал её у дверей с букетом.

-Папка тебе вона приносит, баушка тоже женщина и красивая такая.

А уж когда вытащил из коробки специально для неё приобретенные тапки... директриса совсем растрогалась. Игорек же деловито повел её знакомиться с легендарной уже Муркой.

-Мур, это Елен Сергевна, очень хорошая, вот как ты прямо, она котенков трогать не будет, только посмотрит на них. Вот эта, – он указал на трехцветную, – коша – поедет к менту жить, он давно просил, а это мужики, один дедуне, Иван Петровичу, а второй вот не знаю. В классе никому отдавать не хочу, обидются, я думал, она восемь народит, а щас думаю, кому Черныша.