Текст книги "Фигляр дьявола"

Автор книги: Мюррей Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)

20
Трепетание крыльев

– Ты не поссорился с Падриком? – спросила Мараид Пирсон, сидя перед зеркалом в спальне и накручивая бигуди.

– С чего ты взяла?

Судья аккуратно складывал брюки перед тем, как повесить их на спинку стула.

– Просто я сегодня случайно встретилась с Маргарет на О’Коннел-стрит. Она, похоже, настроена слегка враждебно.

– Нет, мы с Падриком не поссорились. – Пирсон снял рубашку и аккуратно уложил ее в корзину для грязного белья. – Но могу сказать тебе, Мараид, что я отказался от поста министра юстиции.

Мариад так и застыла с поднесенными к голове руками, глядя на мужа в зеркало. Потом обернулась.

– Но почему?..

Пирсон натянул пижамные брюки.

– Из-за той работы, о которой я тебе говорил, ну, в международной корпорации. Это сто восемьдесят тысяч фунтов стерлингов. И пятилетний контракт с премиальными по окончании. Не хочу участвовать в этих… грязных играх.

Он забрался в постель и раскрыл «Войну на краю света» Марио Варгоса Льосы. Жена тупо уставилась на него.

– Ты не считаешь, что нам следует обсудить кое-что? – сказала она, оставив в покое волосы и пытаясь сдержать гнев в голосе. Последние несколько недель они постоянно ругались, и главным образом из-за Сиобан.

– Это произошло, когда я виделся с ним в парламенте. Скажу тебе честно, многие годы на моих плечах лежит огромная ответственность, да плюс постоянная тревога за Сиобан, так что эта должность министра юстиции может просто доконать меня.

Судья отложил книгу в сторону и посмотрел на жену поверх очков. Она отметила про себя, что выглядит он действительно бледным и изможденным, под глазами темные круги.

– Мараид, – промолвил Пирсон по-гэльски, – я так устал…

Жена внимательно посмотрела на него. Это был не тот человек, за которого она выходила замуж. Но женская интуиция и то, как смутилась и повела себя холодно Маргарет О’Шей при встрече с ней, подсказывали Мараид, что муж не говорит ей всей правды.

– Ты помнишь, что у нас никогда не было секретов друг от друга? – спросила она, чувствуя ту же усталость, что и муж. Да стоит ли вообще так изматывать себя?

– Я собираюсь использовать поездку во Флориду, чтобы навестить Сиобан в Южной Америке. Постараюсь привезти ее домой…

Сердце у Мараид замерло. Что-то подсказывало ей, хотя она и старалась отогнать прочь эту мысль, что никогда больше они не увидят свою любимую дочь.

– Как ты узнаешь, где ее искать?

Пирсон слабо улыбнулся, выглядел он совсем усталым.

– У меня есть кое-какие связи. С людьми из Интерпола, – солгал он. – Они постараются узнать ее адрес. Об этом композиторе все отзываются хорошо, не хочу заранее обнадеживать тебя, Мараид, но дело значительно продвинулось…

Мараид Пирсон продолжала сидеть на своем месте. На туалетном столике позади нее лежали три письма и пять открыток от Сиобан. И ни одного телефонного звонка. В одной из открыток дочь сообщила, что на вилле маэстро, расположенной в горах, нет телефона.

– Привези ее домой, Юджин, – попросила Мараид, бледная как смерть, и уткнулась лицом в ладони.

Юджин Пирсон встал с постели и подошел к жене, чтобы успокоить ее, но Мараид, всхлипывая, оттолкнула его.

Когда прима-балерина или примадонна оперы выходит на сцену в свете прожекторов, этот момент является кульминацией многих лет тренировки, месяцев подготовки, он невозможен без закулисной поддержки десятков людей, начиная от директора театра и кончая самым младшим посыльным.

Очень похожая картина наблюдается и в шпионаже, когда отлично подготовленный и глубоко законспирированный агент получает поддержку иногда очень большого числа мужчин и женщин, начиная со своего шефа и кончая местными агентами, выступающими в роли почтовых ящиков или, что еще более опасно, в роли связных (это когда два незнакомых человека встречаются на несколько секунд в определенное время и в определенном месте, например, в туалете или общественном транспорте).

Донесения агента передаются по радио, расшифровываются, раскодируются и анализируются опытными группами разведчиков-профессионалов. По возможности стараются наблюдать за агентом и оберегать его, да еще и задействован целый ряд факторов, о которых агент даже и не подозревает.

Вот один из таких факторов в операции «Коррида» и возник, когда Дэвид Джардин, этот несравненный руководитель агентов и осторожный человек, получил надежную информацию от Марии Эсперанца – сестры жены брата Бобби Сонсона Франко – о картеле и его новом высокопоставленном сотруднике Карлосе Нельсоне. Мария жила в Боготе, но часто ездила в Сабанету, где ее сестра жила в комфортабельной белой вилле с розовой черепичной крышей и пышным садом, за которым ухаживают несколько крестьян, потому что ее муж – один из главных телохранителей Пабло Энвигадо и это дает ему значительные преимущества.

Мария работает на полковника Хавьера Рамона. У него под рукой целая сеть мелких агентов по всей Колумбии, и поток постоянно поступающих от них надежных слухов позволяет полковнику снабжать информацией своих различных клиентов: ФБР, британскую секретную службу и Моссад. Клиенты чрезвычайно благодарны ему за эти сведения и платят за них хорошие деньги. Эти сведения также важны и для его личной бесконечной борьбы с главными врагами страны: торговцами наркотиками, городскими и сельскими партизанами, мелкими мафиози, похитителями людей и бандитами.

Но так как Карлос Нельсон, агент британской секретной службы по кличке «Пакет», и не подозревал о существовании Марии Эсперанца и, как многие примадонны, считал себя недосягаемым профессионалом, то он, естественно, не мог знать, что куратора направления «Вест-8» очень встревожило полученное во вторник утром сообщение, поступившее от Рамона, который подписывает радиограммы псевдонимом Пилластре, что по-испански значит «Негодяй».

Рамон сообщил то, что Джардин уже знал: дела у Гарри Форда идут на удивление замечательно, он занял место покойного Хесуса Гарсиа, назначен начальником службы безопасности медельинского картеля. И еще Рамон сообщил, что Пабло Энвигадо наградил Карлоса Нельсона двумя миллионами долларов за спасение его жизни. А вот об этом не упоминалось в нескольких подробных донесениях «Пакета», переданных по радио с помощью спутниковой связи.

– Что ты об этом думаешь? – Джардин прислонился спиной к настенной карте Колумбии и посмотрел на Ронни Шабодо, продолжающего изучать расшифрованное донесение Рамона.

После долгой паузы Шабодо протянул распечатку донесения назад шефу, почесал плечо и встретился взглядом с Джардином. Левую скулу и глаз куратора направления «Вест-8» украшал пурпурно-голубой синяк, которого еще не было, когда Дэвид отправился на встречу с подполковником Джонни Макалпином, прилетевшим в Лондон вертолетом из Херефорда на срочную встречу с представителем секретной службы в управлении Специальных войск в здании Министерства обороны в Челси.

После возвращения Джардина в офис миссис Браунлоу послала за куском сырого мяса, а сам Дэвид пару раз долго говорил по телефону с командующим специальными воздушно-десантными войсками, который вместе с Джардином служил в Афганистане в составе мифического «спецназа» КГБ. Генерал предложил уволить Джонни, но Дэвид настоял, чтобы дело замяли, и сказал, что в подобной ситуации на месте Макалпина поступил бы точно так же.

По правде говоря, когда Дэвид вошел в кабинет командующего специальными войсками и с порога получил увесистый удар с правой от командира 22-го специального воздушно-десантного полка, который был на целую голову ниже него, первой мыслью было, что это расплата за его любовную связь с Элизабет Форд.

Но, выслушав причину ярости Макалпина, Дэвид пожелал, чтобы правильным оказалось его первое предположение. По сообщению командира десантников, действующих в Колумбии, Пабло Энвигадо благополучно ускользнул из засады, устроенной в горах Сьерра-Невады, и при этом Гарри Форд убил капитана Алистера Рида. Опознали Гарри совершенно точно и даже сфотографировали несколько раз по пути от взлетной полосы к месту засады.

– Что я думаю?.. – переспросил венгр. – Думаю, если бы я попал в засаду, где каждый палит в меня, то стал бы отстреливаться и постарался бы вырваться оттуда.

– Считаешь, я неправильно поступил, не предупредив его?..

– Правильно. И, раз уж ты не сделал этого, Дэвид, я обязан спросить тебя, надеялся ли ты в глубине души на то, что нашему человеку удастся сделать именно это?.. Я имею в виду спасти жизнь Пабло, ведь это отличный способ завоевать доверие.

– Нет, я и не думал об этом, за кого ты меня принимаешь?

Наступила тишина.

– Так что синяк ты получил вполне заслуженно, да?

Джардин внимательно посмотрел на Шабодо, не испытывая восторга от намека венгра.

– Ладно, признаю, это двойная игра. Если бы он поймал Энвигадо, это было бы большим успехом. Правительство Ее Величества преподносит на тарелочке правительству Колумбии врага нации номер один. Президент Гавириа – должник нашего премьер-министра. Ведь именно этим занимаемся и мы и десантники. Тайными средствами продвигаем вперед международную политику Великобритании.

– А если Пабло остается в живых, – продолжил Шабодо, – и они оба вырываются из засады, что вполне вероятно, то еще лучше. Черт побери, Дэвид, Гарри Форд на самом деле спас его поганую жизнь, о такой удаче можно только мечтать.

Джардин вздохнул. Он подтянул брюки и затянул потуже поясной ремень. Явно похудел за последнее время. Проблема – сообщать или нет Гарри о том, что он может попасть в засаду в горах Сьерра-Невады, – здорово измотала Дэвида. Он помолился в церкви на Фарм-стрит и искренне исповедался, рассказал о своих отношениях с Элизабет, объяснил, что не предполагал ничего подобного, что простая любовная интрижка обернулась страстью и, возможно, всеразрушающей любовной связью. Завуалированными словами он поведал Господу о своей тревоге, ведь он нес профессиональную ответственность за ее мужа. Которому сейчас грозила смертельная опасность.

С точки зрения чувств и для очистки совести ему хотелось предупредить парня, но с профессиональной точки зрения это было бы ошибкой. И не в силу скрытых и сумасшедших причин, предложенных Шабодо, а в силу золотого правила Джардина – при работе с агентами никогда не снабжать агента тревожной информацией, если в этом нет крайней необходимости.

Дэвид не знал о намерении Пабло Энвигадо взять Гарри с собой в лабораторию. Возможно, это было спонтанное решение. А значит, необоснованны и подозрения Ронни Шабодо о том, что мастер шпионажа Дэвид Джардин, сидя в центре сотканной им шпионской паутины, предвидел такое развитие событий, а, может быть, даже и смерть капитана Рида.

– Каждый раз, когда специальные войска устраивают засаду или проводят боевую операцию, Ронни, каждый из солдат знает, что рискует жизнью. И Бог свидетель, меня ужасно… опечалила смерть капитана Рида. Я встречался с ним пару раз и хотел бы присутствовать на его похоронах, но в сложившихся обстоятельствах это будет не совсем дипломатично.

– Ерунда, тебе нужно пойти на похороны. Они тоже профессионалы, и понимают, что здесь нет ничего личного…

Джардин засмеялся и осторожно дотронулся до разукрашенной скулы.

– Ты так думаешь?

– Просто ты попал под горячую руку, но об этом никто не узнает. Да и никто не будет знать, что замешан наш человек.

– Он убил своего сослуживца, Ронни.

Джардин прошел через кабинет к Хетер, которая появилась в дверях с вопросом, отправлять ли шифровки резидентам и агентам в Южной Америке, нежно развернул ее и легонько вытолкнул из кабинета, закрыв за ней дверь и заперев ее на ключ. Привыкшая к эксцентричным выходкам шефа девушка безропотно подчинилась.

– Боже мой, ведь он был гостем на свадьбе Гарри.

Джардин сел в кресло, в котором обычно сидел шифровальщик Эрик. Он машинально поиграл заточенными карандашами, ручками, а когда снова взглянул на Шабодо, на его лице не было и тени сомнений.

– Я считаю это просто трагическим несчастным случаем, которые всегда происходят, когда взрослые мальчишки играют с оружием.

– Да, так можно было бы твердо считать, если бы только Гарри сообщил тебе о двух миллионах долларов… – высказал свое мнение Шабодо.

Дэвид забарабанил пальцами левой руки по столу шифровальщика. Затем схватил остро заточенный карандаш, зажал между пальцами и сломал в ярости.

– Что мы упустили? Что в его оценках при отборе могло подсказать нам, что он сразу скурвится, как только увидит чемодан, полный денег? Неужели этот идиот не подумал, что мы узнаем об этом?..

– Ты сам говорил, что восемьдесят тысяч маловато…

По данным Марии Эсперанца, основанным на слухах, просочившихся из окружения Энвигадо, сейчас Карлосу Нельсону предложили для начала сто тысяч в неделю.

– Ронни, надо смотреть правде в глаза. Этот человек ненадежен. – Дэвид потер ладонью неповрежденную правую половину лица. – И хуже того. Если он убил Рида с целью завоевать доверие Пабло Энвигадо и разбогатеть, то он ко всему еще и просто убийца. Боже, скажи, что я неправ…

«А ты спишь с его женой, – подумал Ронни Шабодо, который ничего не упускал. – Бог в помощь, дружище».

– Не думаю, что ты неправ, – угрюмо ответил Ронни. – Если он убил его в порядке самообороны, как утверждает Гарри, и случайно, а этой версии советую и тебе придерживаться, то это просто трагическая издержка войны. Даже если он убил Рида, чтобы укрепить свое положение, то это… жестоко, но хоть как-то объяснимо. Ты сам любишь напоминать, что наша работа не для сестер милосердия. Оставь это мне, Дэвид, я все проверю.

Ронни Шабодо сделалось жалко своего бывшего протеже, который сейчас стал его начальником. Но он понимал, что Дэвид Джардин на сто процентов сам виноват в обрушившихся на него несчастьях.

Но, похоже, куратор направления «Вест-8» уже сумел унять ярость и тревогу.

Джардин сунул руки в карманы брюк и кивнул. Снова спокойный, хладнокровный, здравомыслящий.

– Спасибо, Ронни. Проверка Форда дело срочное. Я имею в виду, что это дело даже ближайших часов, а не дней. Пожалуй, нам следует подключить Тони и Билла. Неизвестно, как все обернется.

– Разумеется.

– Мы должны предпринять меры по защите нашей службы, но мне хотелось бы дать Гарри любой шанс оправдаться…

Дэвид и Ронни обменялись быстрыми взглядами. «Прежде, чем мы убьем его» – такова была незаконченная часть фразы.

Судье Альмеде было лет двадцать семь на этой фотографии. Лейтенант отдела по расследованию убийств Эдди Лукко сидел в баре, потягивая виски с водой и разглядывая обрамленную в рамку черно-белую фотографию. Ему нравился Альмеда, и бескомпромиссные действия его героя позволили Нэнси стать партнером в юридической фирме, где она работала.

– Ты в порядке, Эдди? – спросил бармен, тоже бывший морской пехотинец, улучивший момент протереть стойку.

– В полном.

– Отлично.

Бармен не стал дальше расспрашивать, хотя и заметил, что последние дни полицейский несколько не в себе.

– Великий пианист этот парень. Ты знаешь, что он судья? Говорит на нескольких языках, играл здесь, чтобы иметь возможность оплачивать учебу в юридическом колледже.

– Шутишь, наверное… – ответил Лукко, и в этот момент глаза его прищурились при виде входящего в бар Лентяя Минни. Тот засек лейтенанта, скорчил рожу и без промедления выскочил из бара.

После небольшой паузы бармен попытался продолжить разговор.

– Ты знаешь, нас, барменов, называют психиатрами. Ребята любят рассказывать нам о своих проблемах.

– И не говори, – буркнул Лукко, залпом допил виски, слез со стула, поднял с пола видавшую виды синюю парусиновую дорожную сумку и вышел из бара.

Бармен пожал плечами.

– Странный парень… – заметил он, обращаясь к зеркалу.

Выйдя из бара, Лукко перешел улицу, прошел несколько кварталов, проверяя, нет ли «хвоста», остановил такси, забрался в него и велел шоферу отвезти его в аэропорт Ла Гуардиа.

Из аэропорта он позвонил Нэнси, которая допоздна задержалась на работе.

– Как дела?..

– Я присмотрела отличный домик в Гринвич-Виллидж. Две спальни, большая гостиная, ванная, второй туалет с душем, просторная кухня и громадный холл, где можно поставить обеденный стол.

– Нэнси, Гринвич-Виллидж… послушай, это же не Ист-Сайд.

– Там прекрасно, Эдди. Как раз то, что нам нужно.

В зале вылетов объявили о посадке на рейс компании «Америкэн Эйрлайнз» до Денвера, штат Колорадо.

– Эдди?..

– Не знаю, лучше не стоит.

– Прекрасный район, веселый, живут там люди всех национальностей, я бы даже сказала несколько… пикантный район. Да в чем дело, неужели вместе с душой ты продал и хороший вкус?

– Плохая шутка.

– Черт возьми, извини, Лукко.

– Можешь не извиняться.

– Ладно. Когда твой самолет?

– Скоро.

– Значит, мне забыть про этот домик и продолжать искать? Может быть, что-нибудь роскошное рядом с парком? Черт побери, я даже могу внести залог.

– Тебе придется открыть счет в банке?

– За квартиру рядом с Сентрал-Парк? Сначала нужно обратиться в комиссию по недвижимости…

– Я говорю о домике в Гринвич-Виллидж.

– Две тысячи долларов.

– Так займись этим.

– Мы можем пойти вдвоем и посмотреть.

– Если ты видела, то, значит, он и мне понравится. Ну пока, люблю.

– Вернешься завтра?

– Разумеется. Крепко целую.

Лукко повесил трубку и направился через зал, не забывая поглядывать, нет ли «хвоста», даже уже пройдя регистрацию и выходя на посадку на рейс, следующий в Майами.

А в это время в парижском аэропорту Шарль де Голль судья Юджин Пирсон выходил с рейса «Эйр Лингус», прибывшего из Дублина. Впервые за многие недели в его походке появилась определенная легкость, потому что он верил, что в течение ближайших двадцати четырех часов встретится со своей любимой дочерью, которая, конечно же, станет прекрасной пианисткой и даже будет выступать с концертами после занятий музыкой под руководством Энрике Лопеса Фуэрте.

Он прошел в транзитную зону и отыскал на телемониторах информацию о своем рейсе в Майами. Лететь предстояло рейсом «Эр Франс», отправлявшемся по расписанию в два часа дня. Значит, еще есть время перекусить и выпить чашку кофе. Из вещей у него всего один чемодан, считающийся ручной кладью, куда Мараид уложила одежду и белье для Сиобан, а еще модные часики в качестве подарка дочери, как это обычно делают матери.

Пирсон пожалел, что у него нет времени посмотреть Париж, ведь это его любимый город. Но память об ужасном убийстве Венецианской Шлюхи никогда не покидала его, иногда он даже просыпался и вскакивал среди ночи, пытаясь стереть с лица кровь и мозги убитого.

В аэропорту ощущалась активность полиции, опытным взглядом Пирсон заметил нескольких переодетых детективов, изображавших бунтарей обоих полов в кожаных куртках, обычных пассажиров и носильщиков. Последние были, пожалуй, из специального отряда полиции по борьбе с терроризмом. Ведь за последние две недели в Париже взорвались пять бомб, и, как сообщила ему Мэри Коннелли, это была работа крайне правых экстремистов, пытавшихся скомпрометировать ливанскую организацию «Хезболлах», которая, по слухам, усиленно искала выгодный в политическом отношении способ избавиться от нескольких западных заложников. И действовала она согласно инструкциям иранской разведки, у руководителей которой на первом месте стояло желание вырваться из пропасти критики и забвения, куда ее ввергли предыдущие правители.

По словам Мэри, некая французская экстремистская организация начинила бомбами машины и бросила две гранаты в еврейскую школу, объявив себя террористической группой ливанских фундаменталистов.

Юджин Пирсон покачал головой, подумав о сложности и запутанности всех этих дел. Даже будучи одним из руководителей ИРА, он порой терялся в многообразии лозунгов и политических привязанностей европейских революционеров. Но сейчас его занимало только одно – не впутаться ни в какой скандал и благополучно вылететь в Майами.

Сидя за столиком кафе в транзитном зале и разглядывая меню, он искренне пожелал, чтобы все эти группы сели за стол переговоров и выработали единую политическую линию, а не грызлись друг с другом.

– Пожалуйста кофе, – вежливо обратился он на французском к официантке-алжирке и по-французски продиктовал целый набор закусок.

Юджин гордился своим французским, который уже много лет изучал по лингафонному курсу. Во всяком случае ему понравилось, как бегло прозвучал его заказ.

– Мсье очень любезен… – пробормотала официантка и удалилась.

«Очень любезен, – подумал Юджин Пирсон. – Если бы ты только знала». Он усмехнулся. Вот он сидит здесь один, но уже ничто не отнимет у него радости вновь увидеть Сиобан.

Гарри Форд был поглощен делами, но в то же время встревожен. Он получил первое серьезное задание по охране Пабло Энвигадо с того момента, как занял должность Хесуса Гарсиа и стал начальником службы безопасности картеля. Первая его задача – оберегать жизнь крестного отца медельинского картеля, а вторая – обеспечивать ему свободу передвижения во время случайных набегов в самое сердце вражеской территории.

Врагами Пабло Энвигадо являлись, естественно, не бандиты, а правоохранительные органы Колумбии и армия.

Гарри сидел на переднем сиденье следовавшего вторым джипа, рядом с водителем. Позади расположились Пабло Энвигадо и четверо телохранителей. Франко Сонсон сидел как раз сзади Гарри, держа постоянную радиосвязь с конвоем из пяти бронированных джипов и патрульных фургонов с затемненными стеклами, набитых вооруженными людьми. Спереди, сзади и по бокам конвой сопровождали двенадцать мощных мотоциклов, их водители в шлемах и бронежилетах вооружены автоматами МАС-10 и пистолетами-пулеметами «узи».

Кортеж двигался в предместьях Медельина с постоянной скоростью сорок миль в час, заняв скоростные ряды, не останавливаясь на красные сигналы светофоров и не пропуская транспорт справа на перекрестках.

Охрана важных персон входила в задачу специальных воздушно-десантных войск, и Гарри Форд здорово поднатаскался на этой работе. Но он должен помнить, что Карлос Нельсон просто жестокий торговец марихуаной, поэтому старался выполнять свою работу не слишком профессионально, а то обязательно вызвал бы подозрения.

Сегодняшний выезд связан с тем, что Крестный пожелал отобедать с друзьями и родственниками из Энвигадо и Санта-Фе. Подобные дерзкие и крайне опасные выходки превратили Пабло в легендарную личность по всей Колумбии, а в глазах своих братьев из Антьокии он выглядел просто героем.

Самый фешенебельный ресторан, к которому подъехал кортеж, представлял собой низкое белое здание с внутренним двором, стоящее на холме, с которого открывается прекрасный вид на город.

Франко убрал рацию от уха, наклонился поближе к Гарри и сообщил, что люди из передового дозора уже находятся в ресторане и на стоянке машин. Остальные патрулируют окрестные улицы и докладывают, что подозрительной активности со стороны полиции или армии не замечено.

Кортеж въехал во внутренний дворик ресторана, повсюду стояли вооруженные люди картеля. Джип с Энвигадо направился ко входу в здание и не успел еще остановиться, как Гарри выпрыгнул из него, взбежал по ступенькам и прошел в обеденный зал. Он заранее изучил план ресторана и знал, что обеденный зал располагается справа, за стойкой кассира.

У дверей зала стояли вооруженные люди, и, когда Гарри прошел внутрь, его встретили недоуменные взгляды. Было воскресенье, и около сорока посетителей в лучших одеждах сидели смирно за своими столиками, положив руки ладонями вверх на белоснежные скатерти.

Вдоль стен, одна из которых была с окнами, выходящими во внутренний дворик, расположились семнадцать вооруженных автоматами МАС-10 и пистолетами-пулеметами «узи» телохранителей, державших под прицелом присутствующих.

При появлении Гарри все обратили свои взоры на него. Он остановился и быстро оглядел каждый столик. Несколько подозрительного вида мужчин, но ни один из них не выглядел расслабленным, спокойным, с обманчивым ласковым взглядом, служившим признаком того, что человек может выхватить пистолет и открыть стрельбу.

Гарри бросил взгляд на столик возле двери, на нем горкой возвышалась куча самых разнообразных пистолетов и револьверов, пружинных ножей и даже парочка «узи». Обычный набор для джентльмена или его телохранителей, приехавших пообедать в ресторан в Медельине.

Гарри принял расслабленную позу и развел руками, как бы извиняясь.

– Дамы и господа! Очень сожалеем, что приходится прерывать ваш воскресный обед, – произнес он на испанском с легким аргентинским акцентом. – Но вы совершили ошибку, выбрав для обеда лучшее место в городе… прекрасное место, самые красивые женщины, а мужчины?.. Черт побери, должно быть, они все миллионеры, раз обедают здесь.

Послышались один или два нервных смешка. Не то чтобы засмеявшиеся нашли речь Гарри слишком забавной, просто, они отнюдь не считали себя героями.

– Ладно, мы не собираемся мешать вам, если и вы не будете мешать нам. Сегодня мы обедаем здесь с друзьями, вот и все. Никому не причинят вреда, никого не ограбят. Дамы и господа, ваше личное оружие будет возвращено вам сразу после нашего ухода. Да, еще одна просьба, держите, пожалуйста, руки все время над столом. Можете спокойно продолжать наслаждаться пищей, но если кто-то сунет руку под стол или встанет, то его, естественно, пристрелят.

Гарри бросил взгляд в сторону кухни, откуда появился метрдотель и четверо официантов в черных костюмах и черных галстуках, сопровождаемые по бокам двумя телохранителями с автоматами МАС-10.

Гарри Форд кивнул стоявшим позади него людям, и среди посетителей ресторана пробежал легкий шум, когда в зал вошел Пабло Энвигадо с женой и двумя двоюродными братьями, известным тореадором из Кали, и тремя прекрасными женщинами в нарядах от Карла Лагерфельда и Ива Сен-Лорана. Их окружали Франко Сонсон и еще восемь лучших телохранителей картеля.

Метрдотель шагнул навстречу и поклонился, искренне и тепло приветствуя Крестного отца.

Пабло Энвигадо подождал, пока его гости усядутся за круглый стол возле двери и поднял руки, приветствуя попавших в западню посетителей ресторана.

– Приятного аппетита, – пожелал он и сел за стол.

Гарри не присоединился к хозяину, в его задачу входило обеспечение полной безопасности. Пабло Энвигадо и его друзья ели, пили и смеялись, как самые обычные люди, пришедшие в воскресенье пообедать в ресторан.

Гарри постоянно выслушивал непрерывно поступающие сообщения об обстановке в округе. Все кругом тихо, как будто противник просто вежливо держался на расстоянии.

Наконец обед закончился. Пабло Энвигадо с женой в сопровождении друзей двинулся к поджидавшим джипам, послышался шум заведенных двигателей и рев мотоциклов.

Гарри двинулся следом, но потом обернулся и обвел взглядом обедающих.

– Благодарю вас за понимание и терпение. Наслаждайтесь, пожалуйста, спокойно вашим воскресным обедом. Можете заказывать что угодно на кухне и в баре. Шампанское, виски… водку. Вы все почетные гости дона Пабло Энвигадо, и он платит за все.

Он повернулся к ошалевшему метрдотелю и усмехнулся. Наблюдавший за ним Франко подумал, что Карлос Нельсон, оказывается, может быть похож на волка, на своего пса Дьявола.

– Все правильно, маэстро… – обратился Гарри к метрдотелю, – пришлите счет дону Пабло Энвигадо.

– Почту за честь, – промямлил метрдотель, владевший частью ресторана и распростившийся уже примерно с месячным доходом.

Форд одобрительно кивнул, вытащил из внутреннего кармана куртки толстый конверт и любезно протянул его метрдотелю. Незапечатанный конверт был битком набит купюрами по сто долларов.

– Я пошутил. Мы всегда платим сразу. В конце концов, мы можем себе это позволить…

Смех развеселившихся гостей все еще звучал в ушах Гарри, когда он забрался в джип. Колонна выехала из внутреннего дворика и двинулась по городу, распугивая транспорт, который поспешно уступал дорогу.

«А мне нравится такая жизнь», – подумал капитан Гарри Форд, кавалер ордена «Военный крест».

Превращение из способного, храброго, честолюбивого офицера специальных воздушно-десантных войск в тайного агента разведки не полностью изменило жизнь Гарри, как это произошло, например, с Малькольмом Стронгом. Когда Элизабет спросила его о первых впечатлениях от предложения Дэвида Джардина и от начальной подготовки на «пасеке», Гарри задумался, а потом ответил, что видит в этой цепи событий определенную… неизбежность. Словно он всегда знал, как обернется его жизнь.

А что касается последних событий, когда он неожиданно получил два миллиона долларов и зарабатывал теперь в месяц сто тысяч плюс еженедельно по семь тысяч на мелкие расходы, то Гарри всегда втайне надеялся, что в один прекрасный день станет богатым.

Он договорился с Рестрепо положить свои первые два миллиона долларов в Международный кредитно-коммерческий банк в Абу-Даби на срочный депозит под восемнадцать процентов с корректировкой процентов каждый четверг, и это означало, что, скажем, к примеру, через шесть месяцев на его счету уже должно быть свыше 2,3 миллиона долларов.

Но понимал ли он, что нарушил правила? А ведь инструкторы и преподаватели из секретной службы не раз напоминали ему: «В этой игре нет правил, главное выполнить задачу, следуя инструкциям, и не попасться». А венгр вообще считал это одиннадцатой заповедью.

Гарри Форд понимал, что нечестно зажать пару миллионов, а потом заманить Пабло Энвигадо и Рестрепо в ловушку, где их возьмут живьем. Но шпионаж и строился на лжи и обмане, правды здесь очень мало. А кому он сделал плохо? В конце концов, он не украл эти чертовы деньги. А через полгода у него будет три, а то и четыре миллиона (в картеле в ходу крутится так много наличных денег, что человек с его положением просто не мог не воспользоваться этим), и в это время он будет выполнять свое второе задание: добывать сведения об отделениях картеля в Кали и Боготе, о планах и методах контрабанды кокаина в Европу.

Гарри не был полностью уверен, что ему удастся такое длительное время оберегать Пабло Энвигадо, а совершенно ясно, что, если Крестный погибнет или попадет за решетку, его планам, связанным с картелем, конец. Ведь только Пабло с радостью принял его в свою семью, а остальные просто терпели его, возмущаясь в душе.

Ладно, хватит терзаться. Надо тянуть как можно дольше. В идеальном варианте представлялось, что, если Пабло Энвигадо и Рестрепо погибнут, а значит, не расскажут о нескольких миллионах, герой-агент вернется в Англию, разорвет контракт с «фирмой», отдохнет несколько месяцев, тренируя нескольких хороших лошадей и играя изредка в поло. А потом они с Элизабет переедут в Аргентину, купят ранчо и заживут той жизнью, которая, как всегда знал Гарри Форд, придет к нему.

Жалко, конечно, Алистера Рида. Гарри глубоко расстроило это случайное убийство, хотя и произошло оно в горячке боя. Опыт и чрезвычайно быстрая реакция должны были помочь ему, удержать от убийства. Мучила мысль, что Рид, возможно, специально целился мимо, чтобы не задеть его, а вот он не смог среагировать и поступить так же по отношению к своему сослуживцу.