Текст книги "Фигляр дьявола"

Автор книги: Мюррей Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц)

– А как у него с проверкой благонадежности?

Проверкой благонадежности называлась процедура, проводимая службой безопасности Министерства обороны и заключавшаяся во всесторонней проверке офицеров, имеющих постоянный доступ к совершенно секретной информации. Изучались документы полиции, опрашивались знакомые и сослуживцы, собирались обрывочные слухи и сплетни, направлялись запросы в специальный отдел и в службу безопасности, подразделением которой и являлся отдел по проверке благонадежности. Опрашивались биржевые маклеры, банкиры, недоброжелатели, неподтвержденные факты принимались во внимание только в тех случаях, если они поступали из разных источников. Номинально это была обязательная к выполнению процедура, но существовали тысячи объектов для проверки в армии, на флоте и в авиации, включая офицеров запаса, гражданских служащих.

Отдел по проверке благонадежности «сачковал», и все равно на каждого следователя выпадала огромная нагрузка. Обычно, если объект проходил первоначальную проверку на благонадежность, скрыв некоторые свои отрицательные черты и идеологические изъяны, его больше не трогали, если только его последующее поведение не вызывало повышенного интереса. Многие большие начальники и горячие патриоты, достигшие высокого положения в разведке, были вынуждены уйти в отставку, когда обнаруживалось, что они проявляли гомосексуальные наклонности в ходе многолетнего, беззаветного служения нации.

Джардин был недоволен системой проверки на благонадежность, потому что проверки проводились поверхностно, велась этакая игра в обеспечение безопасности, а это приводило к тому, что на работу принимали серых, бесцветных и лишенных воображения личностей. Но правила есть правила, и он не мог игнорировать их, за исключением тех случаев, когда это было совершенно необходимо.

– Я и не рассчитываю на него, как на агента по контракту. Хорошенький агент! Нельзя взять человека, сделавшего карьеру на службе государству, попросить уволиться со службы, что, вполне возможно, очень нелегко ему, и отправить в Колумбию, где его маленькая слабость может привести его в бары, заполненные мальчиками с ангельскими личиками и моралью шлюх, у которых в карманах больше пистолетов и ножей, чем у телохранителей Че Гевары. Ему там быстренько перережут горло.

В свете фальшивого камина Джардин выглядел мрачным. Мыслями он был за пять тысяч миль отсюда, в соблазнительном и опасном месте, называемом Колумбия. В стране, которую он любил больше других стран Южной Америки. Ему вспомнились большеглазые, раскосые лица мальчишек-нищих возле баров Медельина и Боготы. И ужас…

– И если повезет, то ему просто перережут горло…

– Но это могут быть просто слухи. – Кейт внимательно посмотрела на него. Джардин казался опечаленным и несколько злым. – Ты же знаешь, как эти придурки из службы безопасности относятся к сплетням.

И вдруг Кейт с удивлением почувствовала, что может влюбиться в этого сложного человека, спрятавшего свою тонкую чувствительность под плотной маской профессионального шпиона и слегка испорченного парня.

– Я имею в виду, – начала она, – что у него, может, есть подобная склонность, но на самом деле он… ну, ты понимаешь. Попытайся.

Джардин недоверчиво взглянул на нее, и Кейт тоже посмотрела ему прямо в глаза. Он медленно улыбнулся, сейчас он был почти настоящим Дэвидом Джардином.

– Кейт, сделай кое-что для меня. – Дэвид тронул ее за руку, и она обхватила пальцами его широкую ладонь. – Встреться с ним завтра на Райдер-стрит. Сделай это для меня. Сделаешь?

– Конечно…

– Если мы отменим встречу, то парень будет знать, что нам о нем все известно. А в этом нет необходимости. Он посадил какой-то чертов истребитель со сломанными закрылками и поврежденным рулем управления, вместо того чтобы катапультироваться. Не стал выпрыгивать, потому что у штурмана не работала катапульта. Разбил самолет, но спас человека. За что и получил крест «За летные боевые заслуги».

– Я читала. И еще благодарность в приказе.

– Так что пусть этот отчет где-нибудь застрянет. Нет смысла портить парню жизнь.

– Согласна.

– Иногда мне хочется, чтобы мы могли забыть о наших проклятых делах. – Серьезное выражение его лица сменилось усмешкой, и он попытался пошутить. – Но нас бы здесь не было, если бы мы не были чересчур любопытными.

Дэвид посмотрел на Кейт, она наклонилась вперед и очень нежно поцеловала его в щеку совсем близко от губ.

– Пожалуй, мне пора домой, – тихо сказала она. – Думаю, это будет самым разумным…

– Я понимаю…

Он погладил Кейт по волосам, прижавшись лицом к ее лицу. «Сейчас или никогда», – подумал Джардин, но, к своему огромному удивлению, повел себя очень благопристойно. Он легонько поцеловал ее, встал сам и помог ей подняться.

В маленькой прихожей он помог Кейт надеть шарф и пальто. Их сердца бились учащенно, но ни одного слова не было произнесено. Но, когда Дэвид потянулся открыть дверь, они крепко обнялись. Она подняла на него свои озорные глаза.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Кэтрин.

Они поцеловались, как брат с сестрой, не имеющие ни малейшего понятия о кровосмешении. Кейт открыла дверь и ушла.

Джардин стоял, уставившись на дверь. Женщины… прекрасные, утонченные создания. Черт бы побрал этого летчика. Сколько денег потратил его офис впустую. Ладно, Стронг и Форд вполне обещающие кандидаты. Теперь осталось выбрать из них двоих.

В Нью-Йорке было восемь минут девятого. Эдди Лукко сидел к своем кабинете, роясь в куче хлама, извлеченного из норы Апача под тротуаром. Все было обработано антисептиком и аккуратно разложено в прозрачные пластиковые пакеты для вещественных доказательств, помеченные соответствующими бирками. Близнецы Ковик проделали чертовски тщательную работу. Некоторые сумочки оказались пустыми и их содержимое перемешалось, так что теперь невозможно было определить, где что находилось. Но в других содержимое оставалось внутри. Во всех обычные женские наборы, кошельки и книжки, это ему приходилось видеть уже тысячу раз. Но, конечно, не такое количество сразу. Пакеты с вещественными доказательствами, составлявшими лишь часть того, что извлекли близнецы, покрывали пол позади него и два стола.

И вдруг он увидел ее. С развевающимися на ветру волосами, смеющуюся, держащую за руку симпатичного парня. Снимок сделан в городе, но не в Нью-Йорке. На нем видны очень старые здания с черепичными крышами и купола старой церкви. Может быть, Южная Америка? А может, и Европа? А вот лицо парня показалось знакомым. Где-то Эдди Лукко видел это лицо раньше. Хорошо, если на фотографии в паспорте. Департамент полиции Нью-Йорка располагал компьютером, способным сравнить эту фотографию с любой, имеющейся в досье. Выход на компьютер имели также ФБР и отдел по борьбе с наркотиками.

Сержант снял трубку телефона и набрал номер.

– Мэнни? У меня тут есть одна фотография, окажи любезность, помоги опознать парня, ладно?

Фотографию в прозрачном пластиковом пакете забрал Стэн Морган, дослуживавший последний месяц перед отставкой. Он старался быть все еще полезным, хотя уже, конечно, не таким, как в первые месяцы своей службы, когда тридцать два года назад пришел в полицию и работал сначала в 14-м участке, а потом в отделе разведки Департамента полиции Нью-Йорка на Гудзон-стрит.

В получении вещественного доказательства расписался помощник Мэнни Шульмана Джейк Гоец, сидевший за первым столом.

Джейку было тридцать два года, и с Шульманом он работал уже восемь лет. Оба являлись экспертами по идентификации фотографий и обладали феноменальной памятью на лица. Для них было делом чести попытаться опознать фотографию быстрее одной из самых сложных на Западе компьютерных систем идентификации личности.

Молодой человек молча стоял рядом с Шульманом, когда тот вскрыл пластиковый пакет и вытащил пинцетом фотографию. Некоторое время они внимательно разглядывали ее. Где-то на улице раздался звук полицейской сирены и растаял в ночи.

– Я знаю этого парня. Видел красавчика… но где, черт побери… не могу вспомнить. Что-то здесь не так, но я не знаю. Девушку никогда не видел, – сказал Шульман. – Увеличь и запусти в машину. С чего это Эдди Лукко решил, что мы должны работать по ночам?

– Мэнни, кажется, я знаю, кто это.

– Так говори, Джейк. Я не собираюсь торчать здесь всю ночь.

– Похоже, этого парня зовут Сантос. Рикардо Сантос. Он есть в досье подразделения отдела по борьбе с наркотиками, наблюдающего за аэропортами. Колумбиец. Это все, что я помню, но, возможно, и ошибаюсь…

Шульман с улыбкой посмотрел на фотографию, потом перевел взгляд на Джейка.

– Я рад, что ты разговорился. Значит, начнем с отдела по борьбе с наркотиками.

Но Мэнни Шульман отнюдь не выглядел довольным.

7
Закулисные игры

В то время как Малькольм Стронг брился, надевал роскошный двубортный темно-синий в мелкую светлую полоску пиджак из магазина мужской одежды «Акуаскьютум», с интересом размышляя о том, как через три часа будет проходить его встреча с людьми из секретной службы, судья Юджин Пирсон расплачивался по счету в отеле «Вилла Сан Мишель». Легким натренированным движением он поставил подпись «Джеймс Ханлон» на дорожном чеке компании «Амекс голд» и забрал свою пластиковую кредитную карточку у управляющего, который отнюдь не выглядел бы так спокойно, если бы знал, что за люди останавливались в его отеле и какие события произошли в течение последних двенадцати часов.

Судья не встретил ни Рестрепо, ни Энвигадо, ни кого-либо из их телохранителей. «Мамлюки», окрестил телохранителей Пирсон по аналогии с отборными и бесстрашными рабами-телохранителями из числа кавказских народов, которые, служа своим господам в XIII веке в Египте, захватили власть в 1254 году и удерживали ее почти триста лет. Интересно, в какой момент отлаженная, как швейцарские часы, охрана Пабло Энвигадо предаст его и ужалит в спину?

Пирсон дал носильщику чаевые, которые, по его мнению, были в два раза выше положенных, но сделал он это с учетом того, что именно так и поступил бы американец из Нью-Йорка вроде Ханлона. Судья ведь был из Дублина и не знал, что в прошлом году американец отошел от дел и скрылся.

Судья вывел свою «БМВ-325» на дорогу, круто сворачивавшую влево и выходящую на шоссе, ведущее вниз от Фьезоле во Флоренцию. Он бросил взгляд на садовника, стоявшего возле тачки на повороте дороги, и подумал, что он один из людей Рестрепо, но это был типичный местный тосканский крестьянин с загорелым, испещренным глубокими морщинами, равнодушным лицом.

Ведя осторожно машину вниз по извивающейся дороге в направлении узкой равнины и реки в предместьях Флоренции, Пирсон включил радио. Приемник был настроен на волну «Голоса Америки», передавали новости о Саддаме Хусейне и его угрозах превратить Кувейт в море крови. Немногочисленные машины, ехавшие впереди, стали замедлять ход и прижиматься вправо. Полицейский на мотоцикле в форме, белых перчатках и солнцезащитных очках махал машинам, чтобы они проезжали мимо места аварии.

Поравнявшись с местом происшествия, Пирсон увидел на траве возле подножия холма две полицейские машины, потом еще две местные патрульные машины и серую «ланчию-седан» с голубой мигалкой на крыше. Место происшествия огорожено белыми пластиковыми лентами, несколько человек в зеленых комбинезонах и резиновых сапогах стояли на коленях, роясь в траве.

Когда «БМВ» судьи проехала мимо второй полицейской машины, он увидел их. Две белые простыни лежали рядышком друг с другом на склоне холма, словно два гигантских носовых платка, упавших с неба. Правда, из-под одной торчала пара ног, одетых в ботинки, а из-под второй – одна нога в кроссовке «Рибок». На простынях не было крови, значит, эти люди умерли до того, как полиция накрыла их трупы. Нигде не видно и разбитой машины, возможно, полицейские уже отогнали ее, но ведь бригады криминалистов не выезжают на дорожные аварии.

И неожиданно Пирсон вспомнил приглушенные выстрелы во время вчерашнего ужина на террасе в компании Рестрепо и Энвигадо. Два приглушенных звука, похожие на звук лопнувшей покрышки. И тихие вскрики.

Его передернуло. Безусловно, в этом бывшем монастыре совершено двойное убийство, и как раз в тот момент, когда он сидел в ресторане и предавал идеалы движения, давая согласие на участие в грязном кокаиновом бизнесе. Идеалы, которые, как он считал, заключаются в честной борьбе за свободу Ирландии и создании совершенно нового социалистического государства.

Дорога резко пошла под уклон, и место происшествия скрылось из виду. «Еще две матери потеряли сыновей», – подумал судья, забыв о том, какими бандитами казались телохранители Энвигадо. Ему и невдомек, что со вторыми петухами – в десять минут шестого утра абсолютно все постояльцы из Медельина покинули отель, исчезли в ночи, ступая тихонько, словно волки.

«Боже мой, сначала в Париже, теперь здесь. Неужели везде, куда я следую, меня сопровождает смерть?»

Будучи человеком реалистичным, он отогнал прочь подобные наивные мысли и снова включил радио.

«…вчера в Белом Доме между президентом Бушем и генералом Колином Пауэллом…

…А теперь новости из-за рубежа. Взрыв большой силы произошел в Лондоне на вокзале Кингз-Кросс полтора часа назад. В результате взрыва погибло около сорока человек, многие получили ранения и увечья. Среди установленных убитых трое американских болельщиков из Канзасского университета, несколько школьников вместе с учительницей, католический священник. Эта трагедия…»

Пирсон выключил радио. Он давно уже приучил себя не реагировать на подобные сообщения. Вооруженная борьба неизбежно влекла за собой невинные жертвы. Собственно, как и любая другая война. Однако, учитывая, что деньги, поступающие от людей и организаций, сочувствующих движению, таяли с каждым месяцем, можно обойтись и без этой непродуманной операции. На самом деле в свое время судья был сторонником и советником по проведению тщательно спланированных, жестоких и кровавых операций. Расчет заключался в том, что сообщения о них запестрят в заголовках газет и заполонят экраны телевизоров. Один из тайных принципов членов Военного совета заключался в том, что не бывает невиновных гражданских лиц. Эта фраза была почерпнута на семинаре по вопросу использования терроризма в политических целях, состоявшемся в 1981 году в Дамаске, где, кроме представителей «временных», присутствовали также Ясир Арафат и Джордж Хаббаш. На семинаре пришли к согласию, что и друзья и враги – все могут использоваться для достижения целей террора и поддержания общественного мнения.

«Не существует невиновных гражданских лиц». Юджин Пирсон повторил про себя эту фразу, как заклинание, двигаясь на большой скорости в направлении аэропорта Пизы. Конечно, он ехал так, чтобы не привлечь внимания полиции за превышение скорости, но все же довольно быстро, потому что его наверняка ждали в Дублине. Он должен помочь движению свести к минимуму ущерб, вызванный этой злой шуткой судьбы, в результате которой три американских болельщика – наверняка симпатичные, с улыбками, обнажающими белоснежные зубы, – погибли от бомбы Джэрарда Прайса и Розин Макевой, которых он вчера засек на вокзале. Цели никогда не выбираются случайно, и предпочтение всегда отдается местам большого скопления людей.

Смерть Венецианской Шлюхи ужаснула Пирсона, потому что раньше он никогда не сталкивался с подобным жестоким убийством, в результате которого кровь и мозги убитого забрызгали его одежду и лицо. А сорок неизвестных людей на вокзале Кингз-Кросс, в самом сердце благополучной столицы врага? А разве не то же самое делают американцы в Багдаде? Война есть война. И, усмехнувшись, политический советник Военного совета «временной» ИРА, все еще чувствуя боль в бедре от того, что вчера вечером его швырнули на пол, начал обдумывать текст заявления. Еще надо позвонить своим людям в Америку, у них есть связи в средствах массовой информации, пусть они постараются смягчить гнев американцев. Мысль о том, что все это просто омерзительно, даже не посетила судью.

Когда Юджин Пирсон регистрировался в аэропорту Пизы под именем Джеймса Ханлона на рейс «Алиталиа» до Парижа (первый этап возвращения в Дублин), Пабло Энвигадо уже спал глубоким сном на борту «Боинга-747» компании «Транскарго корпорейган», который летел на высоте двадцать восемь тысяч футов над Атлантикой и находился на расстоянии восьмисот четырех миль к северо-востоку от островов Зеленого Мыса, держа курс на северную Венесуэлу. «Транскарго» была законно действующей авиакомпанией, но картель завербовал ряд ее пилотов. Трое пилотов отклонили всякие предложения, в результате чего сначала были убиты их родные и близкие, а потом и они сами. Остальные согласились на предложение получать сто тысяч долларов за каждый контрабандный рейс в Европу и Западную Африку, но скорее из-за страха за свою жизнь, чем из-за желания быстро разбогатеть. Но и, конечно, они разбогатели. Экипаж, который в данный момент отвозил Рестрепо и Энвигадо назад в Южную Америку, состоял из самых богатых и наиболее надежных помощников картеля из компании «Транскарго».

И в это же самое время Кейт Говард приветливо встретила Малькольма Стронга на первом этаже офиса компании «Дженерал фасилитиз груп», расположенного в тихом дворике в глубине Маунт-стрит в районе Мэйфэр. Стронг назвал свое имя сидевшему за столом вахтера длинноволосому, неряшливо одетому молодому человеку лет двадцати шести, серьезно задумавшись при этом, не спутал ли он адрес. Через несколько минут к нему вышла довольно симпатичная молодая женщина лет двадцати восьми в твидовой юбке и старушечьих очках. Она любезно поздоровалась, провела его вверх по лестнице в обитый деревянными панелями коридор с ярко-оранжевым ковром на полу. Из-за дверей, расположенных по обе стороны коридора, доносились приглушенные звуки работы компьютерных принтеров. Женщина ввела его в кабинет, где стояли стол с пишущей машинкой, шкафы с картотеками, сейф, и через него они прошли в просторную комнату. В этой комнате по обе стороны от двери стояли столы, а у дальней стены находились софа и два кресла в безвкусном стиле псевдофункционализма 60-х годов. Окна закрывали тюлевые занавески и жалюзи. Стронг бросил взгляд на потолок, ожидая увидеть под ним голую лампочку, и его ожидания оправдались.

Дэвид Джардин и грузный мужчина, по виду напоминавший что-то среднее между сельским сквайром и строительным прорабом, встали и вышли из-за своих столов, а женщина в твидовой юбке и старушечьих очках, от которой так и веяло уверенностью и строгостью, предложила Стронгу располагаться.

– Малькольм… – Джардин радостно улыбнулся, протягивая руку. – Рад, что пришли. Знаю, что вы занятой человек.

Они обменялись рукопожатиями, и Джардин указал на даму, которой естественно, была Кейт Говард.

– Это Фиона Грин из отдела кадров…

– Здравствуйте, – поздоровался Стронг.

Кейт улыбнулась и крепко пожала ему руку.

– А это Фред Эстергоми, он работает со мной.

– Дорогой друг, – сказал Шабодо, – давно хотел с вами познакомиться.

Голос его прозвучал доверительно.

– Рад познакомиться.

Стронг кивнул, пожал руку Ронни Шабодо и прошел дальше в комнату, оглядываясь по сторонам и как бы подчеркивая своим поведением, что он человек самостоятельный и не нуждается в покровительстве. Джардин и Шабодо непроизвольно посмотрели на Кейт, которая с одобрением наблюдала за Стронгом.

– Давайте присядем, – предложил Джардин. – Я сяду здесь.

Стронг сел с одного края софы лицом к двери напротив Джардина, Кейт села с другого края софы, а венгр устроился рядом со Стронгом. На столе стояли керамический кофейник, четыре чашки, пирожные, молоко и сахар.

– Легко нашли нас? – поинтересовалась Кейт, а Джардин принялся разливать кофе.

– Доехал на такси до Оксфорд-стрит, а дальше прошел пешком.

Наступила пауза, во время которой присутствующие разбирали чашки с кофе. Стронг почему-то подумал, что он просто стал жертвой какой-то злой шутки. Малькольм имел слабое представление о секретной службе, но неужели же они ведут себя подобным образом?

– Вы не забыли захватить с собой паспорт? – спросил Шабодо. – Знаю, что это выглядит странным, но закон требует, чтобы мы удостоверились в вашей личности и национальности, прежде чем вести речь о государственных секретах.

Стронг достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и протянул его венгру. Наблюдая, как Шабодо просматривает его, он как-то сразу не заметил, что Кейт обращается к нему и предлагает сахар.

– Одну ложку, пожалуйста. – Его удивляло, что никто не говорил по-испански. – Без молока.

– Спасибо. – Шабодо вернул паспорт. – Разрешите еще несколько побеспокоить вас и попросить подписать вот это. Это подписка о неразглашении государственной тайны. Вы уже подписывали такую, поступая на службу в систему прокуратуры, но будьте так любезны…

– Все это означает, Малькольм, – подал голос Джардин, – что в этом нашем разговоре мы на законном основании сможем приоткрыть вам некоторые секретные… проблемы. Или информацию.

Вынимая из кармана ручку, Стронг просмотрел отпечатанный типографским способом документ размером с почтовую открытку. Удовлетворенный его содержанием, он поставил свою подпись.

– Не возражаете, если мы будем обращаться друг к другу по имени? Хорошо?

Кейт закинула ногу на ногу. Держа в руке чашку с блюдцем, она внимательно смотрела на Стронга сквозь очки, которые слегка покосились на ее переносице.

– Нет проблем. Но думаю, мне следовало бы попросить у вас троих удостоверения личности, чтобы знать, с кем я имею дело.

Малькольм взглянул на Джардина, который как раз в этот момент отхлебнул кофе и на лице у него появилось недовольное выражение.

– Кто-нибудь пробовал эту бурду? – спросил Джардин. – Просто отвратительно. Послушайте, давайте после беседы пойдем в пивную и выпьем пива. Фиона и я работаем в том здании…

– Где находилась бензозаправочная станция, – машинально продолжил Стронг. И тут же подумал про себя, что играет в их игру, и, конечно же, никто не будет предъявлять ему удостоверения личности.

– Именно так. Фред работает в другом месте, но очень часто навещает нас. Моя работа заключается в получении разведывательных сведений, которые невозможно добыть обычными методами, из стран Южной Америки и всего, что к ним относится. – Джардин поставил на стол чашку с кофе. – Специальной или секретной информации, тщательно охраняемой ее владельцами. Получение подобной информации представляет огромный ущерб для тех, кто старается хранить ее в секрете. В мои обязанности входит подбор надежных, преданных людей, которых могла бы заинтересовать перспектива, связанная с использованием их квалификации…

– И плюс той, которой мы их обучим, – вставил Ронни.

– Отправиться в Южную Америку, – продолжил Джардин, – с железной легендой и документами, а также с большими средствами, и там тайно работать на секретную разведывательную службу, будучи связанным с ней контрактом. Предложение очень простое, но в корне меняет жизнь таких способных профессионалов, как вы.

– По контракту? – поинтересовался Стронг.

Джардин и Шабодо посмотрели на Кейт. Она повернулась, сняла очки и внимательно посмотрела на него, близоруко щурясь.

– Мы предлагаем тайным агентам контракт. Он обеспечивает высокую страховку, как жизни, так и медицинскую, тайный перевод ему наличных денег и, кроме того, жалование, отдельно поступающее на его банковский счет. По окончании контракта у него скапливается очень приличная сумма, не облагаемая налогами. Агент по контракту связан определенными обязательствами, и не последнее из них сохранение абсолютной тайны.

Ронни Шабодо пояснил, что задачи и условия работы у агентов по контракту одинаковы с кадровыми агентами секретной службы, а разница заключается просто в сроках службы.

Контракты обычно заключаются на несколько лет или до завершения определенного задания. Перед истечением срока действия контракта он может быть возобновлен по обоюдному согласию сторон.

Трое разведчиков наблюдали за Стронгом, обдумывающим вступительную часть разговора. Он взял чашку с кофе, отхлебнул и поморщился. Все улыбнулись, они ждали ответа, как приемные родители ожидают решения об усыновлении ребенка. Наконец Стронг поднял взгляд и посмотрел на них.

– Да вы просто негодяй, Дэвид.

Кейт чуть не подавилась кофе. Если бы главным требованием являлось отсутствие энтузиазма, то этот парень им безусловно бы подошел.

– Это почему же? – спокойно поинтересовался Джардин с улыбкой, и только глаза его не улыбались.

– Вы спросили меня, не хочу ли я послужить своей стране. Я понял, что вы имеете в виду мою службу здесь, в Лондоне, не отрываясь от своей работы. Я цитирую вас: «Вы могли бы оказать нам некоторую помощь». Это были ваши слова. Боже мой, поэтому-то я и пришел сюда. Мне и в голову не пришло потратить все утро на болтовню о каких-то шпионских делах в Южной Америке.

И тут Стронг перешел на испанский, который был его родным языком, и на который он переходил только в случае крайнего раздражения.

– Благодарю вас за пустой разговор, сеньор. Если бы я хотел жить в Южной Америке, то уже давно там бы жил. На годы оторваться от моей работы? Отвяжитесь от меня с вашими шутками, мой друг. Благодарю за кофе. И прощайте…

Он встал. Наступила гнетущая, напряженная тишина, но Джардин, Шабодо и Кейт смотрели на него с пониманием, как будто были точно уверены, что именно так он и поступит.

– А сколько сейчас, Малькольм, находится у вас в суде дел об убийствах, вооруженных нападениях, грабежах, непосредственно связанных с контрабандой, распространением и употреблением кокаина? – спокойно спросил Шабодо, внимательно глядя на Стронга. – Не могли бы вы сказать нам, сколько?..

Никто, кроме Стронга, не встал со своего места.

– Девять убийств, как умышленных, так и непредумышленных, – ответил адвокат. – А других преступлений сотни.

– А сколько убийц в возрасте до двадцати трех лет?

– Все, как вам это наверняка известно.

Стронг начал чувствовать себя глупо, стоя, словно ребенок, затопавший ногами от обиды.

Джардин, казалось, с увлечением рассматривал свои замшевые ботинки.

Кейт подняла взгляд на Стронга и улыбнулась. Внезапно Малькольм услышал, как на одном из столов тикают часы.

– Малькольм, одна из моих задач, полученных от кабинета министров, да-да, именно от кабинета министров, состоит в том, чтобы помочь правительству Колумбии получить информацию о действиях, планах и коррумпированных чиновниках, связанных с наркомафией, которую, уверен, вы знаете, называют картелем. У меня появилась уверенность, что вы единственный или, скажем, один из очень немногих, кто мог бы оказать неоценимую услугу Колумбии, да и всей Южной Америке, работая там тайно, чтобы значительно сократить поток кокаина в Европу и Соединенные Штаты. Мы устроили эту встречу, которая… очень важна для нас, не для того, чтобы развлечься или посмеяться над вами. Могу сказать, что уже затрачено много времени и государственных средств на изучение вашей биографии и способностей. А теперь садитесь, пожалуйста, и давайте поговорим об этом. Хорошо?

Часы отсчитали еще несколько секунд. Джардин так и не поднял взгляда на Стронга, а Кейт и венгр смотрели на него, сохраняя спокойствие на лицах. Иногда очень странные вещи решают судьбы людей, вот и Стронг, глядя на этих троих и слушая тиканье часов, поразился их громадной компетентности, ответственности… и, пожалуй, взаимной привязанности, существовавшей между ними. Ничего подобного нельзя было встретить в кабинетах прокурорской службы.

Значит, этот пожилой, серьезный профессионал моментально, но твердо определил, что он тоже может быть рыцарем плаща и кинжала. «Что за чушь, Малькольм, – сказал он себе. – Будь взрослее. Будь умнее».

Он сел на место и попросил:

– Прошу прощения. Расскажите мне поподробнее.

Сердце Джардина запело, потому что эти слова Стронг произнес по-испански.

В ста восьмидесяти километрах к западу от Рио-Каука в провинции Антьокия и в девяносто трех километрах к юго-западу от древнего, живописного и опасного (даже по колумбийским меркам) города Санта-Фе лежит удаленный район нагорий, покрытый пампасами и лесами. Там находится запретная зона, огораживающая нефтяную буровую площадку с несколькими заброшенными хижинами. А еще там есть взлетно-посадочная полоса.

Именно на ней и приземлился двухмоторный «бич-крафт-бонанза», подняв при посадке на бетонную полосу клубы пыли. Он прокатился мимо покосившегося ветрового конуса с поржавевшей эмблемой «Шелл».

На опушке леса стояли два шестиколесных вездехода «додж», один – темно-коричневого, другой – бледно-зеленого цвета. Никаких хромированных или блестящих металлических деталей, затемненные армированные стекла. Каркасы кузовов пуле– и взрывонепробиваемые, усиленные подвески, выдерживающие тяжесть броневой защиты, изготавливала фирма, выпускающая детали подвесок для пассажирских самолетов. Каждый «додж» имел рацию, постоянно включенную и настроенную на полицейскую и армейскую волны.

Еще там стояли два джипа «ренегад» с укороченной колесной базой, легкие, скоростные, оборудованные коротковолновыми рациями для связи с остальными машинами.

Дальше в лесу стояли семь мотоциклов «судзуки» – горный вариант с объемом двигателя 500 кубических сантиметров. Мотоциклисты, вооруженные пистолетами-пулеметами МАС-10, слушали через наушники информацию и указания от сорока наблюдателей, разбросанных по всему лесу.

Винты двухмоторной «бонанзы» замедлили вращение, и шум двигателей стал тише. Самолет остановился и тут же развернулся, чтобы при необходимости немедленно взлететь.

Дверца самолета открылась, и телохранитель, носивший в Париже и Флоренции пиджак из верблюжьей шерсти, спрыгнул на землю. Сейчас на нем надета темная кожаная куртка, в руках он держит автоматическую винтовку М-16, к магазину которой лентой примотан в перевернутом положении запасной магазин. На голове у него водружены наушники, он что-то слушал, а его глаза, закрытые солнцезащитными цейсовскими очками в золотой оправе, внимательно и профессионально изучали окружающую обстановку. Ровно через семь секунд он сделал несколько шагов вперед, и на землю спрыгнул второй телохранитель, носивший в свое время синий блейзер. У этого в руках был тяжелый ручной пулемет М-60 американского производства, через плечо висела пулеметная лента с патронами калибра 7,62 мм.

В задачу этих двоих входило вступить в бой и прикрыть огнем экстренный взлет самолета на тот случай, если колумбийские власти устроили засаду. Уже одиннадцать преданных солдат из профессионально подготовленной армии Пабло Энвигадо погибли таким образом, прикрывая огнем поспешные отходы своего легендарного босса.