Текст книги "Фигляр дьявола"

Автор книги: Мюррей Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

14
Рискованная затея

По роду своей работы Дэвид Джардин постоянно контактировал с лондонским отделением ЦРУ и людьми из Управления по борьбе с наркотиками, работавшими в посольстве США в Лондоне на Гросвенор-сквер, а также с отделом специальных расследований таможенной службы США.

Поток кокаина из Южной Америки и США в Европу и Англию приобретал угрожающие размеры. Четыре года назад Управление по борьбе с наркотиками предупредило британское правительство, что снижение цен на наркотики у американских уличных торговцев заставит колумбийцев устремить свой взгляд через Атлантику. В соответствии с этим на состоявшемся в Скотленд-Ярде совещании заместитель комиссара сэр Джон Деллоу уведомил собравшихся редакторов и руководителей средств массовой информации, что колумбийский картель нацелился на Европу.

Он предупредил, что Великобритания и вся Европа должны быть готовы к жестокой схватке с медельинским картелем и к настоящим военным действиям, сопровождающим захват картелем американского рынка.

Но, поскольку процесс организации сети или системы сетей распространения кокаина проходил сложно и довольно долго, интерес публики к нему поостыл. Ведь наркотики не заполнили же немедленно улицы городов, не наблюдалось обещанных стычек городских гангстерских банд, погонь, перестрелок из «узи», подобные события не заполняли первые страницы газет и экраны телевизоров, разочаровав охочих до сенсаций журналистов.

А затем в злачных местах городов Франции, Германии, Нидерландов и Великобритании зазвучали выстрелы, появились банды, зачастую состоящие из молодежи, и пресса начала постепенно осознавать, что они и являются предвестниками предсказанного сэром Джоном ближайшего будущего, хотя кое-кто из британской полиции и посчитал его прогнозы чепухой.

Французская полиция и правоохранительные органы многих стран согласились, что убийство Венецианской Шлюхи является шагом, связанным с пересмотром кокаиновым картелем своих планов распространения кокаина в Европе. Пресса проявила некоторый интерес к этому событию, но газеты и телеэкраны были заняты войной в Персидском заливе и событиями, подобными взрыву бомбы на вокзале Кингз-Кросс, в результате которого были убиты и покалечены несколько болельщиков из США. Так что об убийстве Венецианской Шлюхи поговорили всего три дня.

Обо все этом Джардин подумал, обводя взглядом длинный стол в комнате для совещаний лондонского отделения ЦРУ, расположенного под подземным гаражом американского посольства в Лондоне на Гросвенор-сквер.

Вокруг стола расположились шеф лондонского отделения ЦРУ Джим Полдер, его заместитель Эд О’Киф, начальник Управления по борьбе с наркотиками специальный агент Элджин Стюарт, специальный агент Министерства финансов США Джо Ламб и симпатичная женщина Эми Лабитц из отдела по борьбе с наркотиками таможенной службы США. Англичан представляли Джардин, шеф лондонского отделения секретной службы Аллан Гилберт и начальник европейского отдела секретной службы Фрэнк Коттрел.

Секретарша Джима Полдера Дениз Стюарт была замужем за начальником Управления по борьбе с наркотиками, что позволяло семье Стюартов удачно противостоять разным интригам со стороны посольства.

– Так что делал Рестрепо в Женеве без своей обычной охраны?

Элджин Стюарт почесал указательным пальцем пушистую бородку, обрамлявшую его красновато-смуглое лицо, пробежав при этом глазами по присутствующим. Джардину нравились глаза Элджина, казалось, что этот человек всегда готов пошутить, но на самом деле в лучшем случае на его лице можно увидеть широкую усмешку, а глаза… они никогда не отдыхали. Стюарт был серьезным профессионалом.

– Возможно, – подал голос Дэвид Джардин, – он делал что-то такое, о чем не хотел ставить в известность Пабло.

– Например?.. – Стюарт обычно разговаривал в ленивой, спокойной манере, но подобный разговор мог в любой момент перейти в допрос.

– Послушай, старина, он переспал с дорогой, непрофессиональной проституткой, потом пообедал, что вполне естественно, с управляющим банком, а затем исчез. – Джардин пожал плечами. – Но если это Швейцария… то, может быть, что-то связано с деньгами? Правда, верится в это с трудом, у него ведь полно денег.

«А что я еще должен был сказать?» – подумал Джардин, заметив моментальный взгляд, которым обменялись заместитель начальника лондонского отделения ЦРУ О’Киф и Джо Ламб из Министерства финансов США.

– Дэвид, если ты раскроешь свои карты, то и мы раскроем свои, – заявил начальник лондонского отделения ЦРУ Полдер, чьи резкие черты лица и проницательные, умные глаза напомнили Джардину настоящих шпионов, которые еще сохранились в мире разведки и которые так не похожи на теперешних прошедших проверку на детекторе лжи, умеренно пьющих, бегающих по утрам трусцой, осторожно управляющих машиной и сидящих по домам шпионов, занимающихся в безопасности анализом спутниковых фотографий и данных электронного подслушивания.

– Идет. – Джардин часто вставлял в свою речь американские обороты, когда имел дело с американцами, к которым относился с большой теплотой. Впрочем, с большой теплотой он относился и к русским, и к колумбийцам, свободно владея их языками. – Я располагаю информацией, что Рестрепо втайне ведет переговоры с кабинетом колубийского премьер-министра. А также с представителями картеля из Кали и Боготы. Хочет выработать некие условия, на которых Пабло Энвигадо мог бы сдаться властям. Совершенно ясно, что основным предметом этих… переговоров является изданный президентом Гавириа закон о передаче наркобаронов США.

– А почему люди из Кали и Боготы заинтересованы в том, чтобы Энвигадо оказался за решеткой? – спросила Эми Лабитц из таможенной службы США.

– Потому что все устали от насилия. За эти семь лет, как Пабло пришел к власти и объявил войну правительству, разрушено существовавшее положение. Кокаин является в Колумбии основным экспортным товаром, как виски в Шотландии. А мнимые потомки конкистадоров считают жестокие действия Энвигадо нецивилизованным способом ведения дел. – Дэвид вновь оглядел присутствующих. – Так что есть задумка упрятать его в тюрьму.

– А как Рестрепо объясняет это Пабло Энвигадо? – поинтересовался Элджин Стюарт.

– Возможно, он вообще молчит об этом, но все-таки у меня есть информация, что Рестрепо старается уговорить Пабло сдаться. Не сомневаюсь, что и ваши источники сообщают об этом.

– Спасибо, что поделился с нами, Дэвид, – поблагодарил Полдер, с улыбкой глядя в глаза Джардину, так как прекрасно понимал, что высокопоставленный работник секретной службы не сообщил ему ничего нового, о чем бы еще не знало ЦРУ.

Полдер нахмурился в глубокой задумчивости, коллеги с тревогой смотрели на него. Неужели он действительно собирается поделиться настоящими секретами? С британцами? С младшими братьями, как их называли в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, штат Виргиния.

– Дэвид, я слышал, что Рестрепо видели с неким Бренданом Кейси, начальником штаба ИРА. Это было некоторое время назад, в Санта-Фе, провинция Антьокия. Получили мы эти сведения в результате обмена разведывательной информацией с Тель-Авивом.

Все американцы уткнулись в свои папки и блокноты. Джардин смотрел Полдеру прямо в глаза. Официально вроде бы ЦРУ делилось информацией, но тактика Полдера была ясна, она не удивила Джардина. Полдер наверняка понимал, что секретная служба вскоре по своим каналам получит эту информацию, а это только вопрос времени.

Возможно, это означало также наличие у Полдера сведений о том, что Дэвид Джардин в ближайшее время внедрит тайного агента в самое сердце кокаинового картеля Пабло Энвигадо.

Кто же мог проболтаться?

Внезапно ему вспомнились эти чертовы запонки на верхней полке шкафчика в ванной у Кет Говард. Проклятый Стивен Маккрей. Он лижет задницу этим янки.

Джардин продолжал смотреть на Полдера, лицо его абсолютно ничего не выражало. Затем он вежливо улыбнулся.

– Спасибо, Джим. Я это учту…

Даже Элджин Стюарт выдавил из себя подобие улыбки.

Дэвид Джардин вышел из посольского гаража, неприметно приткнувшегося позади здания, и пошел по Бернзмьюз, расположенной в самом центре квартала Мейфэр между Верхней Брук-стрит и Верхней Гросвенор-стрит. Он прекрасно знал, что Брендан Кейси в октябре посетил Колумбию. На самом деле он и его коллеги мало чего не знали о «временной» ИРА. Знали ее членов, активистов и поддерживающих, и даже лиц, занесенных в секретный список начальника штаба как прошедших подготовку, но еще не зачисленных в боевики.

Постоянно пополнялись данные о них самих, их семьях, записывались голоса, в основном всегда было известно их местонахождение и прошлые «подвиги», такие, как взрывы бомб, убийства, участие в допросах и пытках, казнях осведомителей и других людей, неугодных организации.

Но, когда некоторые серьезные, активные боевики «временной» ИРА ускользали из-под всестороннего наблюдения британской военной разведки и из поля зрения осведомителей, события нередко заканчивались трагически. Если боевиков отправляли с заданиями в Англию или Европу, они исчезали из своих обычных убежищ. В ходе двадцатилетней вооруженной борьбы, жестокого терроризма в городах «временные» изобретали прямо-таки гениальные схемы прикрытия, создававшие впечатление, что их боевики не ведут активной деятельности.

Детективы из специального отдела королевских констеблей Ольстера, нелегально действующие солдаты 22-го полка специальных воздушно-десантных войск и 14-й группы безопасности и разведки вместе с агентами службы безопасности охватили своим вниманием почту и средства связи, социальные службы, больницы, пивные, клубы, публичные дома, они изучили все уловки и повадки своих противников.

Однако бомбы по-прежнему взрывались, продолжали погибать заезжие болельщики, школьники, жены и дети солдат. Способы действий боевиков постоянно менялись – от таких трусливых операций, когда человека привязывали к сиденью собственной машины, начиненной взрывчаткой, и заставляли врезаться в пропускной пункт, и, идя на верную смерть, водитель знал, что его детей в миле отсюда держат под прицелом автоматов, они перешли к дерзким и изобретательным операциям, вроде минометной атаки на Даунинг-стрит во время заседания кабинета министров. Мины, выпущенные тогда из самодельных минометов, спрятанных в фургоне, припаркованном в середине Уайтхолла – особой зоне внимания службы безопасности, – пробили тонкую крышу и пролетели от цели всего лишь в нескольких футах. Остановив фургон на углу оживленного перекрестка, водитель того фургона спокойно вышел из него, пересел на заднее сиденье подъехавшего мотоцикла и затерялся в потоке утреннего транспорта.

Джардин подумал, что эта операция достойна любого подразделения специальных войск. В тот злополучный момент он находился всего в трехстах ярдах от места происшествия, в музее специальных воздушно-десантных войск, где несколько десантников собрались почтить память отца и создателя их полка сэра Дэвида Стирлинга. Даже они высказали невольное восхищение дерзостью преступников. Именно в данном случае.

Дэвид спустился по Парк-стрит на Маунт-стрит, пересек Баркли-сквер, поднялся по Хей-Хилл к Дувр-стрит и свернул направо на Графтон-стрит. Он прикинул, что придет на пять минут раньше запланированного времени встречи, чтобы пообедать с Гарри Фордом и его женой Элизабет, с которой еще не знаком.

Прошло одиннадцать недель с того момента, как Гарри уволился из британской армии. По документам он работал практикантом-консультантом в отделе оборудования для охраны международного банковского консорциума. В отделе кадров и бухгалтерии британского отделения консорциума имелись документы о приеме на работу Гарри Форда, служба безопасности провела необходимую проверку и выдала ему служебное удостоверение, а также оформила третью, высшую форму допуска, что вполне соответствовало его должности.

Так что по данным компьютеров, человек по имени Гарри Форд работал в данном учреждении, проходя подготовительный курс.

А на самом деле и Гарри, и Малькольм Стронг только что завершили шестинедельный курс выживания во враждебной среде и поведения на допросах, последовавший за пятинедельным курсом физической и теоретической подготовки на «пасеке».

В ходе подготовки они побывали в Испании и Шотландии, кроме практических занятий по внедрению в незнакомую (но не враждебную) среду, Гарри и Малькольм постоянно занимались физической подготовкой, стрельбой, рукопашным боем, организацией тайных встреч, оказанием себе медицинской помощи, теорией и практикой сбора и анализа разведывательных данных.

Оба кандидата изменились. У Гарри Форда поубавилось самоуверенности, он подналег на физическую подготовку, Стронг окреп физически и уже не воображал себя единственным умником.

Оба хорошо себя показали, и даже Ронни Шабодо неохотно согласился, что вскоре любой из них сможет работать без ущерба для дела, а под ущербом он подразумевал гибель агента, политический и профессиональный провал секретной службы.

В прошлый вечер Джардин пригласил Стронга и его привлекательную и веселую сожительницу Джин, которая была на четыре года старше Стронга, на ужин в итальянский ресторан в Ричмонде, расположенный в окрестностях Лондона, в шести милях от Челси; в этом ресторане Дэвид раньше никогда не был и не собирался больше посещать его, а жаль, потому что кормили в нем просто великолепно.

Джардин решил, что настало время поближе познакомиться со своими агентами. Он знал некоторых руководителей, которые гораздо раньше сближались со своими агентами, некоторые из них даже становились большими друзьями со своими подопечными, но Дэвид считал, что подобные отношения могут помешать принять непредвзятое решение, особенно когда требуется проявить холодную жестокость, без которой не обходилась работа их учреждения.

Поэтому в течение одиннадцати недель их новой жизни «Пакет» и «Багаж» доказывали свою пригодность к работе. Они невольно прониклись духом британской секретной службы, так сильно отличавшейся и от войск специального назначения Гарри Форда, и от прокурорской работы Малькольма Стронга. И только теперь Дэвид Джардин сделал шаг, чтобы стать для них чем-то большим, нежели просто спокойным, симпатичным, начальствующим ублюдком – а именно таким они знали его и так о нем думали, – шаг в их жизни, дома́, се́мьи, протянул руку дружбы, позволил их женщинам осознать себя членами очень маленького и ограниченного мира тайных агентов, куда входят сам агент, его инструкторы, начальник и, если необходимо, его женщина. Вот таков ограниченный мир агента. Ни друзей, ни выпивок с коллегами, ни встреч с однокашниками.

Джардин вздохнул с искренним сожалением, поднимаясь по ступенькам в вестибюль отеля «Браунз». Бедняги, это он соблазнил их и заманил в мир тайных операций, наблюдая со стороны за мучительной подготовкой. Это он превратил их в потенциальных способных, умных, профессиональных шпионов, которые при необходимости убьют кого-нибудь в гостиной загородного дома или в туалете кинотеатра, что совсем не походило на доблестные, бесстрашные действия бывшего капитана Гарри Форда за линией фронта в Ираке всего четырнадцать недель назад.

Джардин решил для себя не обращать на это внимания, потому что работа есть работа и делать ее следует с широко открытыми глазами. А еще его не оставляла мысль, почему все-таки Стивен Маккрей сообщил американцам об операции «Коррида». Может быть, он был вынужден сделать это, иногда в их отношениях с ЦРУ возникали довольно сложные ситуации. Джардин позавидовал персонажам из шпионских романов, у которых стояли компьютеры вместо мозгов.

В вестибюле отеля с приветливой улыбкой на лице его встретил Форд, выглядевший шикарно в темно-синем двубортном костюме, сшитом у того же портного, у которого одевался и Джардин. Эти сведения Дэвид вычитал из досье Форда.

– Вы пришли на пять минут раньше, – заметил Джардин, пожимая сухую и твердую руку Гарри и с улыбкой глядя в лицо своему уже оперившемуся агенту.

– Сказывается хорошая подготовка. – Форд рассмеялся и кивнул на высокую, стройную, молодую женщину, стоявшую чуть позади. – Дэвид, это Элизабет. Моя вторая половина, причем лучшая.

В этот момент в гостиной рядом с вестибюлем кто-то из официантов уронил поднос с бокалами и столовыми приборами, и тут же завыла пожарная сирена, но моментально смолкла. Все это длилось пару секунд.

– Могу поспорить, – холодно заметил Джардин, – что кто-то просто из любопытства попросил включить пожарную сирену…

Но это был момент, который ему запомнился на всю жизнь. Возможно, именно в этот момент ему следовало убедить себя, что это дурное предзнаменование.

– Значит, вы и есть тот самый человек, который в тот день приехал в Херефорд?.. – сказала Элизабет, пожав Джардину руку, и засмеялась.

В глазах ее сверкали такие озорные искорки, что Джардин неожиданно для себя тоже рассмеялся. Элизабет снова прыснула, глядя ему прямо в глаза, и Джардин улыбнулся, как болван. А ведь она на самом деле не сказала ничего такого смешного.

Это была та самая девушка, которую он видел в Херефорде из окна гостиной дома Джонни Макалпина, ему запомнились ее развевающиеся на ветру волосы. Трое молодых охранников смеялись тогда над словами девушки, и еще он слышал ее смех на кухне, а жена Макалпина Шейла тоже смеялась.

А потом, черт побери, где же это было? Ах да, в пиццерии, в одно из воскресений несколько недель назад. Элизабет пришла туда со своим отчимом Диком Лонгстритом, бывшим послом США в Лондоне. И он смеялся над ее словами, а Элизабет наклонила голову и отбрасывала назад волосы жестом, который ему предстояло очень хорошо запомнить.

– Похоже, мне следует признать себя виновным, – ответил Джардин, и еще никогда в жизни он не говорил более правдивых слов.

Прихлебывая минеральную воду, Гарри Форд с интересом оглядывал ресторан отеля «Браунз». Раньше он никогда здесь не был, и Гарри нравился этот просторный, шикарный, старомодный отель, отделанные панелями стены в вестибюле, прекрасные манеры обслуживающего персонала. Ему вообще нравились в жизни вещи отличного качества. А еще Гарри был доволен тем, что по контракту с секретной службой ему платили в два раза больше того, что он получал, будучи капитаном специальных воздушно-десантных войск. Он решил для себя, что большая часть денег пойдет на банковский счет, пока он будет выполнять рискованное задание, ради которого его и завербовал Джардин.

Гарри с интересом наблюдал за Дэвидом, внимательно слушавшим Элизабет, чей техасский шарм подкрепляло образование в частной привилегированной школе в Виргинии и колледже Оксфордского университета.

Кроме хороших манер, приятной внешности и с трудом сдерживаемой жизненной энергии, Элизабет Форд обладала редким здравым смыслом, унаследованным, по мнению Гарри, от шотландских предков, прибывших в Америку в 1657 году. Ее мать, урожденная Макферсон, вела свой род от первых американских Макферсонов, которые проделали путь до границы с Мексикой и породили большую династию, лишившуюся многих своих членов после биржевого краха в 1929 году. Мать Элизабет вышла замуж за молодого студента-медика Джеймса Лидбиттера, ставшего впоследствии преуспевающим хирургом и умершего в 1980 году от сердечного приступа.

Лидбиттер был офицером запаса и во время войны во Вьетнаме как хирург добровольно пошел в армию в звании майора. Поэтому Элизабет и родилась на военной базе в Форт-Уорте 14 июня, то есть за двадцать пять лет и одиннадцать месяцев до этого обеда с высокопоставленным сотрудником британской секретной службы.

Высокопоставленного сотрудника, казалось, забавляли слова Элизабет, а она откинула свои длинные волосы и бросила на Гарри взгляд, заставивший его почувствовать обожание. И легкое вожделение.

– Дэвид рассказал мне, в чем будет заключаться твоя работа, Гарри. Ужасно завидую тебе. Целых три года в Оксфорде я провела в ожидании того, что кто-то предложит мне подобную работу.

Джардин отметил про себя, что у нее низкий голос, в нем даже слышалось что-то… животное. Девушка обращалась к собеседнику, демонстрируя сердечность, скрывая за этим неудержимое чувство юмора, глаза ее излучали разум и какую-то ранимость, что отнюдь не делало ее менее привлекательной.

– Это значит, что она не слишком всем довольна, – пояснил Гарри.

– На самом деле она… просто потрясена, – возразила его жена. – Но разве кто-нибудь говорит разумные вещи, когда ему рассказывают о подобных делах?

Элизабет повернулась к Джардину, взгляд ее светился открытостью и честностью.

Дэвиду понравилась ее прямолинейность. Хорошо, что у его агента такая жена, потому что любимая женщина имеет жизненно важное значение для глубоко скрытой личной жизни агента. Ему чрезвычайно необходимо иметь верного человека и думать о нем, когда он находится вдалеке один, постоянно подвергаясь смертельной опасности.

– На самом деле в нашей работе нет ничего грандиозного. – Джардин улыбнулся. – В основном бумажная работа, да скучные совещания. Гарри повезло больше других, ему предстоит небольшое путешествие.

По ее глазам Джардин понял, что его слова не обманули Элизабет. Она посмотрела на мужа как-то озабоченно, словно ее тревожило дурное предчувствие. Дэвид решил для себя, что с Элизабет Форд следует держаться настороже. Она снова повернулась к Дэвиду.

– И насколько в действительности опасна его новая скучная работа?

Ее взгляд словно говорил Джардину: «Я убью тебя, если втянешь его в какое-нибудь дурацкое предприятие».

Дэвид выдержал ее взгляд.

– Дорогая, на самом деле… я важная персона, – запротестовал Гарри.

Не взглянув на мужа, Элизабет ответила:

– Нет, это не так. Я кое-что знаю о шпионах, ведь мой отчим был послом.

Она внимательно, словно цыганка, изучала лицо Дэвида, которому показалось, что она хочет заглянуть ему прямо в душу.

– Элизабет, мы очень рады, что Гарри поступил к нам на службу. Раньше, в армии, ему приходилось выполнять более опасные задания. Не знаю, насколько вы осведомлены об этом…

Он огляделся вокруг, ища взглядом официанта, но краешком глаза наблюдал за их реакцией на его слова.

Секретная служба вела наблюдение за солдатами специальных воздушно-десантных войск, и считалось, что они надежно хранят секреты, связанные со своей службой, как и моряки атомных подводных лодок, их семьи очень редко знали, чем они занимаются. Но все это просто треп. На самом деле наиболее здравомыслящие десантники иногда кое-что рассказывали своим женам, как раз столько, чтобы те могли ощутить себя частью армейской семьи. А жены некоторых старослужащих солдат знали о делах своих мужей очень даже немало.

Гарри Форд, натренированный скрывать свои чувства и в армии, и на «пасеке», и бровью не повел. Но Элизабет сейчас не смотрела на мужа, она продолжала следить за Джардином, к которому уже спешил официант.

– Я знаю больше, чем можно прочитать в газетах, – ответила Элизабет, – но все равно немного. Но иногда в «Ньюсуик» можно прочитать о действиях полка в Ираке гораздо больше того, чем любой из нас узнает в Херефорде.

«Совсем неплохо рассуждает», – подумал Джардин. Если бы только она говорила по-испански, из них получилась бы супружеская агентурная пара. Ему казалось, что он при первой же встрече сумел распознать умную и храбрую женщину.

– Сообщу вам, Элизабет, что Гарри проявил чудеса храбрости. Если бы я не похитил его, то Гарри ждали бы высокие награды.

– А он их и получит, – она с гордостью посмотрела на мужа.

– Простите?

К Джардину подлетел официант.

– Сэр?..

– Нельзя ли заказать бутылку «Питон Лонжвиль» урожая восемьдесят третьего года? Что-то я не заметил его в карточке.

– Конечно, сэр, принести его вместо «Бон Дье»?

– Да. Благодарю вас.

Официант удалился, и Элизабет Форд продолжила:

– Мне по секрету сообщила Шейла Макалпин. Может быть, мне не следовало говорить… ничего страшного, Гарри?

Молодой человек кивнул и обратился к Джардину.

– Элизабет сказала мне эту новость сегодня утром. А вы разве не знали?

– Связи с военными я не поддерживаю, а встречаемся мы очень редко.

Дэвид чувствовал, как внутри закипает ярость. О чем, черт побери, думает Джонни Макалпин, командир 22-го специального воздушно-десантного полка? Ведь идея заключалась в том, чтобы капитан Гарри Форд полностью исчез из его поля зрения.

– «Военный крест». Об этом будет объявлено в следующем месяце, вместе с остальными награжденными за Персидский залив. – Гарри выглядел довольным, как школьник. – А я уж было подумал, что они забыли обо мне.

– Примите мои поздравления, Гарри, я рад за вас. Я читал ваше армейское личное дело и должен сказать, вы давно заслужили орден. – И Дэвид тепло улыбнулся Гарри, но сделал для себя в уме заметку убрать его имя из публикуемых списков награжденных. – Вот видите? – Он улыбнулся Элизабет, которая, похоже, раскусила его озабоченность. – Для нас он не будет совершать ничего подобного…

Элизабет улыбнулась и кивнула.

Обед продолжился, и прошел довольно успешно. Джардин преодолел вспыхнувшую было ярость, он понял, что если совершил ошибку (если? да он знал, что совершал их сотни), то она оправдывалась стремлением полностью контролировать своих агентов. Это шло на пользу и самим агентам, и соответствовало требованиям безопасности, установленным в службе. Значит, Джонни Макалпин наградил храброго офицера? Что ж, он этого вполне заслуживает. А Джонни ненавязчиво подпустил шпильку секретной службе, которую командующий специальными воздушно-десантными войсками вовсе не считал вышестоящей организацией. Под конец Джардин расслабился и улыбнулся. В его задачу входило создать у Элизабет впечатление, что секретная служба принимает не только ее мужа, но и ее в свой круг. В этом был здравый смысл, Гарри не надо лгать ей по поводу своей новой работы, а Элизабет можно ненавязчиво предупредить о строгой необходимости хранить в тайне связь ее мужа с секретной службой.

В конце обеда, когда все потягивали кофе и допивали остатки второй бутылки кларета, Элизабет откинулась на спинку кресла и закурила. Джардину тоже захотелось курить, но он не стал просить у нее сигарету, потому что в очередной раз пытался бросить курить.

– В нашем офисе есть несколько человек, с которыми я хотел бы познакомить вас, Элизабет, чтобы вы получили представление, что мы за люди. Ну и, чтобы вы знали, с кем поддерживать связь. Мы очень заботимся о своих, а когда Гарри отсутствует, проходит подготовку или по другой причине, вы должны чувствовать, что наша семья всегда готова прийти на помощь. Ну, если, скажем, понадобятся деньги или плечо, на котором можно всплакнуть. Хорошо?..

Она внимательно посмотрела ему в глаза, решила для себя, что в словах Дэвида нет никакого тайного смысла, и улыбнулась.

– Спасибо. Но я отношусь к вам… скажем, с подозрительностью. Про людей вашей профессии болтают всякое.

– Это точно… – Джардин выдержал ее взгляд. – Не сомневаюсь, что вполне заслуженно.

А через секунду Элизабет отбросила волосы с лица и рассмеялась. Джардин заметил, что Гарри смотрит на нее, как новоиспеченный молодожен во время медового месяца.

Дэвид так никогда и не понял, что произошло между ними в тот момент, как и не предполагал, что произойдет через несколько недель.

Мараид Пирсон была на седьмом небе от радости. Маргарет О’Шей, жена Падрика, и Дебора Браун, жена Десмонда – биржевого дельца-миллионера, владеющего племенной фермой на полуострове Дингл, сидели в ее гостиной (Мараид считала недостойным называть ее комнатой отдыха) и пили послеобеденный чай из китайских фарфоровых чашек, оставшихся еще от бабушки Юджина. Делфтский фарфор, мечта коллекционера. Но разговор шел не о нем. Женщины обсуждали объявленную утром по радио новость: Падрик О’Шей выбран лидером Финн гэл – основной оппозиционной партии в ирландском парламенте. Нынешние подсчеты голосов показали, что правящая партия Чарли Хоги теряет голоса, и на предстоящих выборах у Падрика есть отличный шанс стать новым премьер-министром Ирландии. Потрясающая новость.

– Маргарет, я представляю себе, как ты станешь такой знатной дамой, чтобы даже разговаривать с людьми, вроде нас… – Дебора прильнула к Мараид, словно «жучок» на скачках в Корке, сообщающий, на кого ставить. – Только представь себе, в следующем году в это время ты будешь проводить время с женой премьер-министра Пакистана или делать покупки в Вашингтоне вместе с Барбарой Буш.

В этот момент зазвонил телефон.

– Простите, – извинилась Мараид и направилась к старому секретеру из розового дерева, доставшемуся ей в наследство от двоюродного дедушки Кольма, того самого, что имел большой дом в георгианском стиле в забытом Богом местечке Коннемара. Дерево покрыто тонкой паутиной. Мараид прикидывала, что может получить за секретер на аукционе тысячи четыре, но не собиралась расставаться с ним.

Она сняла трубку телефона.

– Алло?

– Добрый день, Мараид…

Звонил будущий премьер-министр собственной персоной.

– Послушай, Падрик, ты становишься таким знаменитым, что я подумала, ты теперь будешь звонить только через секретаршу. Если тебе нужна Маргарет, то она как раз у меня.

Падрик хмыкнул.

– Между прочим, мне нужен Юджин. Я звонил в суд, но мне сказали, что он взял отпуск. Где он? Полагаю, что на рыбалке… передай ему, я хотел бы отведать крупной форели, ладно?

– Он уехал на несколько дней, но вот-вот должен вернуться. Я передам, чтобы он позвонил тебе, да?

– Скажи ему, что я рассчитываю увидеть его в своей команде, он именно тот судья, который нужен в эти трудные времена. Без страха и предвзятости. И если мы победим на будущих выборах, то нам потребуется именно такой министр юстиции.

Сердце Мараид учащенно забилось от гордости.

– Как только он приедет, сразу передам, чтобы позвонил тебе.

Она положила трубку, повернулась к подругам, нервно поправила юбку и лучезарно улыбнулась.

– Это звонил твой Падрик, Маргарет. Ему нужен Юджин…

Маргарет понимающе улыбнулась в ответ. Они вовсе не собирались исключать из своего круга Дебору, но ведь в конце концов все любят иметь какие-то секреты.

А в это время судья Юджин Пирсон стоял в складском помещении, расположенном над знаменитым дублинским книжным магазином возле университета. Стопки книг и коробок уложены высокими рядами вдоль стен склада и по всему помещению, образуя этакие аллеи. Запыленные аллеи художественной литературы, мемуаров, исторических книг, учебников и справочников по всевозможным дисциплинам.

Пирсон стоял за одним из таких рядов, закрытый книгами от трех старинных георгианских окон, настолько грязных и пыльных, что сквозь них все равно ничего нельзя увидеть.

На полу рядом с ним стоит потрепанный кожаный дорожный чемодан. Юджин слегка вспотел в плаще, с которого капли дождя, похожие на капельки ртути, стекают на запыленный пол.