Текст книги "Космические скитальцы (Сборник)"

Автор книги: Мюррей Лейнстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)

Сомс вновь прокрутил в голове всю логическую цепочку. Впервые за несколько дней он смог освободиться от мыслей о Гейл. Исчезли, хотя бы на время, постоянные споры с самим собой по поводу отношений с журналисткой: он небогат и никогда не разбогатеет. Он не может позволить себе жениться, и что толку думать об этом. Лучше думать о том, что произошло внизу, во льдах. При нынешней нестабильности в международных отношениях один Бог ведает, к чему все это может привести. До сих пор разработки в области контроля над погодой, в бактериологии, физике, аэродинамике, кибернетике и даже прогресс в миниатюризации резко осуждались в ООН как подготовка к войне. Но даже русские считали изучение метеорных орбит безвредным занятием.

Когда рассвело, он отправился к вертолетному ангару. На платформе стоял также и запасной транспортный самолет, но он не принадлежал непосредственно базе. Сомс осмотрел вертолет. Он собирался сегодня взять Гейл в воздух. И вдруг понял, что проверяет машину особенно тщательно. Он попытался убедить себя, будто эта избыточная добросовестность вызвана лишь тем, что Гейл – девушка, журналистка у них в гостях – и они несут за нее большую ответственность, но врать Сомс никогда не умел, тем более себе.

Когда ученый возвращался к главному зданию, его позвал один из геофизиков. Сомс проследовал за ним к маленькому отдаленному строению, погруженному в снег по самую крышу, откуда слышалось щелканье сейсмографа.

– Мне кажется, я схожу с ума, – заявил геофизик. – Вы когда-нибудь слышали об ударной волне, начинающейся с конца?

Он указал на график, очень медленно появляющийся из-под самописцев сейсмографа. График и вправду выглядел странно.

– Опустите руку ниже уровня воды в ванной и резко встряхните, – заговорил озадаченный геофизик. – Получится углубление, а волна образуется позади него. Ну, а если бросить в воду камень, то полость образуется позади волны. Абсолютно для всех волновых систем, кроме последнего примера, справедливо, когда все начинается с гребня волны, а за ней следует желоб. Везде и во все времена. Когда будете принимать ванну, убедитесь в этом.

– Я предпочитаю душ, – заметил Сомс – Но продолжайте.

– В том-то и фокус, что здесь все наоборот, – горько проговорил геофизик. – Понимаете? Землю встряхнуло, а затем она сдвинулась назад. В случае обычного землетрясения вначале происходит сдвиг почвы, а потом ее сотрясение. Разлом льда, горный оползень, взрыв любого рода – все они создают именно такие волны! У них есть фаза сжатия, а затем – разрежения, снова сжатия и так далее. Что за чертовщина происходит? – его голос звучал заунывно.

Сомс нервно кашлянул. Интересно, удастся ли Гейл написать по-человечески интересную статью о геофизике, открывшем обратную ударную волну?

– Вы хотите сказать, что обычные землетрясения записываются подобно взрывным волнам, а для получения такой записи, как эта, необходимо иметь дело с направленным внутрь взрывом?

– Точно! – оживился геофизик. – Я должен взять всю эту чертову схему целиком и разобрать ее на кусочки, чтобы выяснить, что там случилось! Но вряд ли я обнаружу что-то новое, ведь все полученные сигналы уже зарегистрированы. Так что же произошло?

– Взрыв, направленный внутрь, – сообщил Сомс – И, если вам самому тяжело представить себе такое, я как раз занимаюсь этим вопросом.

Сомс вернулся в главное здание и позавтракал. Он сардонически поглядывал на Гейл, сидевшую за столом в окружении восхищенных сотрудников станции. Те привыкли месяцами довольствоваться обществом друг друга и пилотов-транспортников, и появление девушки, да еще такой, не могло не подогреть их интерес к жизни. Фактически к ее приезду было сбрито четырнадцать бород. Она была вне конкуренции по всем показателям.

Сомс печально жевал, весь в невеселых раздумьях. Когда покончили с едой, они втроем – он, Гейл и капитан Моггз – отправились к вертолетному ангару. В качестве такового использовался барак, построенный на вершине ледника. Теперь из-за погодных условий его крыша едва достигала двух футов над поверхностью, и протоптанная в снегу дорожка вела к жутко холодному, продуваемому всеми ветрами открытому месту. Транспортный самолет занял бы собою всю полосу, но для посадки вертолета расчищать путь не требовалось.

– Я говорил с оператором радарной и импульсной связи, – сказал Сомс. – Объяснил, что вы хотите увидеть с воздуха ледниковые расселины и что я хотел бы поискать их по дороге к гнездовьям пингвинов. Он будет связываться с нами каждые пятнадцать минут…

– А вы уже думали о том… что это может быть за предмет? – спросила Гейл.

– Ни малейшей идеи, – признался Сомс – Все, что приходит мне на ум, превышает пределы возможного. Парень-геофизик тоже заметил кое-что тревожное. Кажется, взрывная волна имела обратную направленность. А здесь вообще не должно быть таких волн. Им просто неоткуда взяться! Но сейсмографы утверждают обратное. И все это записано на ленте.

Он помог девушке забраться в кабину вертолета. Их руки встретились. Сомс попытался сделать вид, будто ничего не произошло, но Гейл бросила быстрый взгляд в его сторону.

Вертолет покатился по длинной, утрамбованной бульдозером, заснеженной площадке. Сомс проверил контакт по радио. Кивнул. Двигатели заурчали, взревели, машина неторопливо взмыла вверх и поплыла через ледяные просторы.

Полет на вертолете не очень-то похож на другие виды воздушных путешествий. Летит он медленнее по сравнению с самолетом, а боковые воздушные потоки мешают пилоту, искажая зрительное восприятие того, что внизу, под вертолетом. Кажется, что бесконтрольно плывешь в небе, не выбирая направления. Всего лишь иллюзия, но здорово мешает.

Моторы жужжали и жужжали. Строения базы уменьшились в размере. Стали очень маленькими и остались далеко позади. Слева показалось море. Оно выглядело даже холоднее льда, покрывшего все вокруг толстым слоем.

– Я дрожу от нетерпения! – крикнула Гейл сквозь шум мотора. – Сдается мне, мы можем обнаружить космический корабль.

– Лучше бы что-нибудь другое, – ответил Сомс – Что угодно, только не корабль!

База, казалось, убегала назад, за горизонт. Сомс качнул машину вправо, к югу. Она полетела сквозь белую пустыню на высоте тысячи футов. Внизу только снег. Никаких намеков на то, что человеческая нога когда-либо ступала на это полотно девственной белизны. Казалось, они первые, кто вообще видит все это великолепие.

Маленькая гудящая пчелка вертолета так бесконечно одинока в бескрайнем небе, над пустынным и голым ландшафтом. Здесь не было никакой растительности. И лишь одно пятнышко на две тысячи миль вокруг, населенное людьми. Южный Полюс. А вокруг лежат необъятные снежные пустыни и высятся ледяные горы, колоссальные плато площадью несколько тысяч футов, где проносятся злющие ледяные ветра. Малютка-вертолет был куда как одинок здесь.

Сомс вел машину осторожно, следя за воздушными потоками и тенями от ледяных вершин внизу. Дважды что-то пробормотал в микрофон, сверяя позицию с показаниями радара. Потом вышел из воздушного коридора, определенного для этой высоты. Прошло несколько минут, прежде чем связь с землей восстановилась.

– Я собираюсь исследовать ледниковые расселины, – сообщил он на базу.

Вертолет пошел на снижение. Пустыня была безликой долгое время, бесконечно долгое. Затем Сомс установил курс на место, где, согласно показаниям приборов, возникло землетрясение и откуда пошла сейсмическая волна. Казалось, это место на карте ничем не отличается от любого другого… не то… поворот налево…

Он осмотрелся. Здесь были длинные впадины, выдуваемые ветрами в ледяной поверхности. Спиральные линии, сходящиеся к центру. Они весьма отдаленно могли напоминать кратер взрыва, вызвавшего землетрясение.

Сомс уставился вниз. Гейл задумчиво нахмурилась.

– Довольно необычно, – заявила капитан Моггз.

Сомс ничего не ответил. Он доставал фотоаппарат. Гейл разглядывала пейзаж, как будто о чем-то размышляя.

– Я видела нечто подобное, – сказала она озадаченно. – Не картинку. И не снежное поле, конечно. Я думаю, это похоже на диаграмму.

– Напоминает диаграмму шторма, – сказал Сомс – Путь циклона, как он выглядит с воздуха. Ребята-метеорологи падут ниц и зарыдают, когда увидят эту картинку.

Он сфотографировал схему. Сфотографировал другие. Тени от углублений, сделанных ветром, хорошо выйдут на снимке.

– На случай, если начнется болтовня об урагане, разметавшем снег и снова сбросившем его на место, пригодятся эти фотографии, – заметил Сомс. – Это не модель обычного взрыва, вы видите. Ветер и снег двигались не от центра. Наоборот, к нему. Моментально. Это взрыв обратной направленности. Модель обратной взрывной волны.

Он убрал камеру и решительно направил вертолет к другому месту милях в двадцати от первого, где предмет, возникший ниоткуда, опускался и поднимался на протяжении четырех-пяти миль, чтобы затем исчезнуть за линией горизонта, послав лишь один сигнал – о своем падении, о проигранной борьбе с неумолимой гибелью.

– Ничего не понимаю, – проговорила Гейл немного застенчиво. Она с надеждой глянула на Сомса, ожидая объяснений.

– Обычный взрыв вызван выходом наружу собравшейся в единый момент массы газа, – объяснил Сомс, – Обратный взрыв – движением вакуума внутрь. Взорвите хлопушку и получите обычный взрыв. Разбейте электрическую лампочку – и вот вам обратный взрыв. Модель, которую мы видим внизу, – это модель обратного взрыва.

– Но как такое возможно?

– Если бы мы знали, то, возможно, уже летели бы прочь. Может, еще узнаем.

Сомс остро ощущал присутствие Гейл, сидящей рядом. Его даже раздражало, что он так внимателен к ней, когда это совсем неважно и перед ним стоит важная научная проблема.

Вертолет затрясло. Вокруг лежало нетронутое ледяное поле. Некоторое время спустя Сомс спокойно сказал:

– То, что мы ищем, уже должно было попасть в зону видимости. Но не попало. Внизу дует ветерок. Он удерживает снег в облаках над поверхностью. Все более или менее невысокое спрятано за завесой этого подобия пыльной бури, но только со снегом.

Вертолет развернулся. На всем пространстве шириной в две мили облачность пропускала лишь тусклый свет, озарявший практически гладкий ледяной лист. Он был практически белоснежным – микроскопические снежинки кружились в вихрях, подобно густому туману.

– Теперь я буду просыпаться по ночам, пытаясь разгадать эту загадку, – сказал Сомс – И, вероятнее всего, никогда не найду ответа.

– Вон там! – крикнула Гейл.

Она показала рукой. Летящий снег явно что-то огибал. Среди безупречно белого пространства показалась прореха, тень от чего-то. Предмет, слишком темный, чтобы быть просто снегом. Он снова скрылся.

– Это место, куда упал объект, который мы ищем, – сказала Гейл. – И там что-то есть!

Сомс поднес микрофон к губам.

– Вызываю базу, – отрывисто проговорил он, – Вызываю базу. Алло! Нахожусь у последней точки, зафиксированной радаром. Угол склонения приблизительно 170 градусов. Свяжитесь со мной по коротковолновой связи. Прошу разрешения на посадку.

Он слушал, нажимая кнопку радиомаяка, чтобы на базе с помощью компьютера более точно определили их местоположение. Правильнее пользоваться расчетами, сделанными с земли. Он вновь приготовил камеру.

Гейл подалась вперед и поднесла к глазам бинокль. Необычная тень, дыра, вновь показалась сквозь поземку. Чем-то оно напоминало ракету, но металл был слишком ярким, и предмет – слишком большим. Он лежал на льду, накренившись. Часть его – и большая – была раздавлена.

– Космический корабль? – спросила Гейл. – Думаете, это он?

– Боже упаси! – проворчал Сомс.

Произошло какое-то движение. Одна – две – три фигуры отделились от металлического гиганта. Потом четвертая. Сомс угрюмо фотографировал.

– Это не взрослые! – внезапно вскрикнула Гейл. – Брэд, они дети! Странно одетые дети, с обнаженными руками и ногами! Они снаружи, на снегу! Они замерзнут! Мы должны помочь им!

– Вызываю базу, – сказал Сомс в микрофон. – Я приземляюсь. Вынужден. Если в течение двадцати минут не будет сообщений, прилетайте и соблюдайте осторожность. Повторяю: соблюдайте осторожность – и проверьте, что происходит. Повторяю еще раз. Если я не выхожу на связь в течение двадцати минут, действуйте с крайней осторожностью, чтобы выяснить, что произошло.

Он послал вертолет под углом на посадку. Потянулся вперед, вынул автоматический пистолет из набора стандартного снаряжения вертолета и сунул в карман.

Вертолет громко заурчал, скользя вниз к аппарату – и детям на льду.

Глава 2

Во всем мире жизнь людей и ход вещей протекали как обычно. Пассажиры с сезонными билетами прыгали в электрички и читали газеты, и это было не самое радостное начало трудового дня. Фермеры трудились на полях, выращивая урожай, и это было уже не столь удручающе. Мальчуганы упоенно предавались играм, требовавшим “музыкального сопровождения” в виде стрельбы, а девчонки сосредоточенно играли в дочки-матери. По бескрайним просторам сверкающих морей отважно неслись корабли; а супермаркеты предлагали особые товары; собаки лаяли или почесывались, порой важно прохаживались туда-сюда, а порой предавались сну как непременной составляющей собачьего счастья.

Пока еще не поступало сообщений, которые могли бы резко потревожить сложившийся порядок. Пока что речь не шла о появлении новых, все более сложных, практически неразрешимых ситуаций, нараставших, как снежный ком. Никому и в голову не приходило, что есть причина впадать в уныние. Земляне и не ведали, как изменится их судьба в ближайшие несколько дней…

В это время, спустя шесть или семь часов после события, в ученых кругах велась дискуссия по поводу невероятного взрыва статического электричества, приведшего к мощным радиопомехам. Во время хода дискуссии ученые выдавали такие странные и невероятные гипотезы, что изумляли весь мир. Они приковывали к себе всеобщее внимание. Потом стало понятно, что речь идет не о природном катаклизме, что это все-таки связано с человеческой деятельностью. И все-таки никогда прежде не происходило настолько неограниченного выделения электроэнергии, способного вызвать взрыв такого масштаба. После обсуждения странности явления перешли к вопросу: как исследовать данное явление, и это стало темой номер один среди всех теоретиков науки.

Но пока ничего больше не происходило. Ничего по-настоящему заметного. Вначале событие привлекло внимание масштабами… Невозможно представить, чтобы электрический источник охватил весь земной шар на всех длинах волн на целых три секунды. Но это случилось. Были прерваны все коммуникации, электроприборы не работали, техника, связанная с измерительными и вычислительными операциями, оказалась разрегулированной. Все это поражало, пугало, ошеломляло.

Вначале происшествие не вызвало тревоги. Это случится позднее, когда вычислят, какой силы был получен сигнал. Устройства для слежки за несанкционированным радиовещанием показали, что сигнал пришел из Антарктики. Именно там и в то же время произошло землетрясение. Но в Антарктике землетрясения нередки.

Действительно чувствительный сейсмограф сообщает о невероятных вещах ежедневно. Никто не заметил совпадения. Никто не испугался. Конечно, ученые-теоретики, обнаружившие, что перед ними не просто локальное явление, заинтересовались, обнаружив его влияние на аппаратуру по всему миру, на всех диапазонах и с максимальной интенсивностью. Но это был просто интерес, сильный, что и говорить, но все-таки не более чем интерес.

Итак, никто на Земле не догадался, что появился некий новый объект, который сможет помешать обычному развитию кризисов и компромиссов в дипломатии; подъему цен и получению сверхприбыли в экономике; падению человеческих ценностей взамен роста удобств, благодаря чему мир может разлететься на куски в один совсем не прекрасный день.

Никого не беспокоило происходящее, кроме Сомса, который кое о чем догадывался, да еще Гейл, поскольку Сомс был обеспокоен. Вертолет кружил над ледяным курганом. Космический корабль можно было уже отчетливо различить на льду. Половина его изуродована, но Сомс понял, что аппарат летел без помощи крыльев. Их просто не было.

–  Похожена корабль, – сказала Гейл, чуть дыша.

– Тогда всему конец! – угрюмо ответил Сомс.

Это уж точно. Прибытие на Землю космического корабля другой цивилизации – наихудшая из катастроф, какую Сомс мог себе представить. Земля охвачена раздорами и поделена на зоны влияния. Мир напичкан оружием до такой степени, что сохраняется лишь благодаря страху перед возмездием. И контакт с более развитой культурой не поможет объединению человечества. Злоба и подозрительность перерастут в подлинное безумие.

Земля представляет собой вооруженный лагерь, и практически все нации примкнули к одной из воинствующих сторон. Высокоразвитая цивилизация изменит баланс между ними, если даст одной из сторон более совершенное оружие. Любой контакт с высшей расой поможет протеже этой расы оказаться в выигрыше. И еще, если половина земного населения окажется в фаворе у вновь прибывших, другая половина должна будет попытаться уничтожить противника до того, как пришельцы придут на помощь. Мир за пределами Железного Занавеса не может пойти на риск, допуская, чтобы народы за Железным Занавесом стали друзьями предполагаемых оккупантов. Коммунистические лидеры не допустят, чтобы жители свободного мира заключили союз с носителями высоких научных технологий.

Таким образом, контакт с высшей расой может стать наиболее трагическим событием нашей истории.

Осознание этого вызвало у Сомса холодный пот, когда вертолет коснулся земли. Ученый спрыгнул на лед. При виде лежащего летательного аппарата его охватила непонятная слабость. Но он все-таки нашел силы щелкнуть фотоаппаратом. Совершенно верно, никаких крыльев. Около ста футов сверкающего металла. Примерно половина аппарата разрушилась при падении. Должно быть, машиной очень хорошо управляли, раз при таком падении половину ее смогли сохранить.

И у аппарата не было ни пропеллеров, ни самолетных турбин, ни реактивных двигателей, чтобы поддерживать его в воздухе. Аппарат приводился в движение способом, о котором никто из ныне живущих и не слыхивал.

Гейл стояла рядом с Сомсом, глаза ее сияли. Она во все глаза смотрела на детей. Капитан Моггз с кряхтением выбралась из машины.

– Брэд! Но здесь не холодно! – удивилась Гейл.

Сомс тоже заметил это, но не придал значения. Он вдруг осознал, что корабль, откуда бы он ни прибыл, предназначен для покорения космоса, возможно, для межзвездных путешествий.

– Дети! – строго сказала капитан Моггз. – Мы должны поговорить с вашими родителями.

Дети заинтересованно смотрели на нее. Одна из девочек вежливо заговорила, используя вполне внятные звуки, – правда, ни слова не было понятно. Девочкам было на вид лет тринадцать или около того. Мальчики выглядели приблизительно на год постарше – но крепче и мускулистее, чем большинство мальчишек их возраста. Все четверо совершенно спокойные. Смотрели с любопытством, без малейших признаков тревоги или печали, которая могла бы возникнуть, если бы с ними были старшие компаньоны, раненые или погибшие во время приземления.

Ребята были в легких костюмах, больше подходящих для ношения летом на пляже. Они странно выглядели здесь, в Антарктиде. На каждом был пояс с крупными металлическими вставками, расположенными по обе стороны от застежки.

– Брэд! – повторила Гейл. – Здесь тепло! Вы понимаете? И никакого ветра!

Сомс нервно сглотнул. Фотоаппарат свисал с его руки. Перед ним лежал частично разрушенный космический корабль. От него отходила стальная мачта, глубоко вошедшая в лед перед посадкой. Ее назначение было непонятным.

– Дети! – безапелляционно заявила капитан Моггз. – Мы должны связаться с вашими родителями! Немедленно!

Гейл вышла вперед. Сомс заметил возле корабля маленький треножник. На его вершине что-то быстро вращалось. Его явно вынесли из этого странного корабля.

На сотни ярдов вокруг не было ни ветра, ни снега. Более того, воздух оказался теплым. Просто невероятно!

– Вы слышите меня? – не унималась капитан Моггз. – Дети!

Гейл с дружелюбной улыбкой обратилась к девочкам:

– Я уверена, вы не понимаете ни слова, но все же – не пригласите ли нас войти?

Ее тон и манера говорить, похоже, пришлись детям по душе. С видом ребенка, старающегося подражать матери и вести себя по-взрослому, одна из девочек улыбнулась и сделала что-то наподобие реверанса. Это был несомненно жест гостеприимства. Она отошла в сторонку, чтобы Гейл могла войти.

Гейл вошла, а капитан Моггз шагнула за ней. Гейл была невысокого роста, но и ей пришлось нагнуть голову, чтобы пройти в проем. Сомс сунул руку в карман. Там был заряженный пистолет. Один из мальчиков вежливо кивнул ему.

– Хорошо, я войду в ваше заведение, – угрюмо сказал Сомс. – А вы, возможно, войдете в наше.

Он подошел к входу в корабль. От детей не исходило никакой угрозы. Сомс внезапно осознал, что, если кто здесь и представляет угрозу, так это он сам. Он находился в положении дикаря, встретившегося с цивилизацией, настолько превосходящей по развитию, что запросто могла бы разрушить его собственную. При этом он чувствовал инстинктивную ответственность взрослого за детей, которым, возможно, нужна помощь. А затем до него дошло, что Гейл уже вовлечена в грядущие неприятности, связанные с приходом на Землю высокоразвитой цивилизации. У него пересохло в горле.

Он вошел в корабль, пригнувшись. Внутри было почти так же светло, как снаружи. Хотя источники света отсутствовали. Просто светло и ярко. Часть пола имела подъем, но не было никаких ступеней. Первое, что бросалось в глаза, было сияние, а затем – сбивающая с толку простота. Это касалось буквально всего. И еще кое-что. Корабль казался снаряженным с такой поспешностью, что не осталось времени на украшение и изыски. Да, пожалуй, не было специального дизайна, придающего красоту строго функциональным вещам.

– Я хочу поговорить с родителями этих детей! – строго сказала капитан Моггз. – Я настаиваю на этом.

– Подозреваю, что там, откуда прибыли эти дети, место родителей – дома, – мрачно заметил Сомс – Весь корабль подросткового размера, вы разве не заметили?

Размер входа подтверждал это. А также кресла. Сквозь приоткрытую дверь Сомс заметил проход в поврежденную часть корабля. Там виднелись машины, но не было заметно ни привычных инструментов, ни оружия. Он предположил, что увиденное все же относилось к машинам, так как там ничего больше быть не могло. Он увидел зубчатый металлический короб с открытым верхом. Ребята перетащили его в сравнительно неповрежденную часть корабля, чтобы разобраться с содержимым.

Виднелись выступающие металлические кольца и механизмы, которые могли быть катушками индуктивности. Ученый испытал что-то вроде жалкой гордости за свои познания, предположив, что предмет служил для коммуникации, но одновременно испытывал тревогу и досаду из-за неспособности понять назначение большинства объектов и приспособлений вокруг. Он чувствовал себя дикарем с Амазонки, попавшим на субмарину со всеми ее приборами и машинами.

Здесь имелось табло с кнопками. Это могло быть контрольное табло, но определенно сказать было нельзя. Имелся металлический ящик, закрытый с передней стороны прозрачным пластиком. Внутри различались загадочные металлические штуковины. Два металлических шара вмонтированы в противоположную стену. В шарах отверстия, величиной примерно с руку ребенка. Присутствовала двухфутовая металлическая спираль, заметно уменьшавшая жилое пространство. Назначение всех этих вещей было для Сомса загадкой. Он обнаружил, что возмущен: здесь столько всего, доказывающего уровень научного развития, а он не в силах ничего понять.

Но как насчет инопланетного происхождения? Сомс посмотрел на мальчишек. Явно гуманоидные дети. Ничего странного в облике. Тот, что повыше, повернул голову, и Сомс увидел завитки волос у него на макушке. Глаза и ресницы были нормальными. И носы. И губы. И зубы. В любом аспекте они были такими же людьми, как он сам или как Гейл.

Гейл общалась с двумя девочками. Они ее не понимали, но принимали, как приятную взрослую женщину, с которой можно держать себя свободно. Сомс, несмотря на охватившую его растерянность, почувствовал странную гордость. Даже эти дети Бог-знает-откуда сразу полюбили Гейл. И любой бы полюбил. Может быть, если Гейл так хорошо поставила себя с детьми, их родители будут настолько признательны, что позволят ей избежать беды, которая, конечно же, придет на Землю в результате аварии корабля детей?

Он вскользь заметил, что девочки очарованы ее полярным комбинезоном и молнией на нем, вежливыми жестами прося разрешения потрогать застежку. И вернулся к более важным проблемам. Сделал снимки. Сфотографировал все, что его окружало. А Гейл тем временем показывала девочкам косметику. Они пришли в восхищение. Она сделала жест: берите, это подарок. Одна из девчушек сняла с шеи цепочку и протянула Гейл. На цепочке был маленький кулон. Другая девочка жестами настояла, чтобы Гейл приняла похожую вещь и от нее.

Один из мальчиков повернулся к зубчатому металлическому ящику. Он начал перебирать его содержимое, как будто завершая начатую работу. Сомс предположил, что ящик был поврежден во время приземления, а теперь его чинили.

Другой парень коснулся плеча Сомса и указал ему на ящичек, прозрачный спереди. Он коснулся ящичка, и на пластиковой панели появилось изображение. То было изображение ландшафта снаружи. Он сдвинул ящичек, и изображение замигало огоньками. Коснулся другой кнопки. Ландшафт быстро задвигался. Вдруг земля ушла у Сомса из-под ног. Он обнаружил себя, глядящего на фотографию, изображавшую ледяное пространство, небо и далекую синюю линию моря за сотню миль отсюда.

Парнишка кивнул и произвел небольшую корректировку. Теперь Сомс глядел на изображение базы Гисел-Бэй, откуда ученый и его спутники стартовали час назад. Изображение было удивительно отчетливым. Сомс мог видеть даже транспортный самолет, стоявший на взлетной полосе. Он понял, что ящичек не являлся радарным устройством, но обладал всеми функциями последнего, а также многими другими, а потому являлся совершенно самостоятельным прибором.

Затем он услышал голос Гейл:

– Брэд! Посмотрите-ка сюда!

Она держала в руках ожерелья, подаренные ей девочками. И показывала ему подвески. На одной изображена маленькая лошадь. Изготовленная очень красиво и правдоподобно. Только голова больше, чем у обычных лошадей. Стройное тело. На каждой ноге по три пальца.

Гейл заглянула Сомсу в лицо.

– Видите? Ну, а как насчет этого?

На втором ожерелье была изображена маленькая рыбка. У нее были хвост и плавники, но не было чешуи. Вместо нее рыбу защищала костяная броня. Это была ганоидная рыба, подобная осетру, а осетр сейчас главный представитель некогда многочисленного семейства ганоидных.

– Мистер Сомс! – жалобно взывала капитан Моггз, – Вы не могли бы спросить у этих детей, где их родители?

– Дети здесь одни, – сказал Сомс. Она побледнела. – Они здорово играют роль детей, принимающих гостей в отсутствие родителей.

– Но откуда они прибыли?

Гейл посмотрела на Сомса. Тот покачал головой.

– Может, они русские? – нетерпеливо спрашивала Моггз. – Но разве они могли так обогнать нас в области техники?

– Они не могут быть русскими, – сказал Сомс. – Корабль был построен, чтобы управляться детьми, хотя я не понимаю почему. Здесь не видно никакого оружия. Сумей русские сделать подобный корабль, мы бы знали об этом! Я собираюсь связаться с базой до того, как они станут бить тревогу.

Он вышел наружу, чувствуя странное оцепенение. Он помнил, что, согласно договору, все базы используют одну и ту же длину волны для связи с самолетами и вездеходами. Теоретически, достаточно просто получить помощь, если потерпевшие запросят помощь у всех баз сразу. Но сейчас это-то и осложняло дело!

Он составил сообщение для связи с базой таким образом, как если бы вертолет попал в очень большую беду и был вынужден приземлиться. Эго не сочеталось с его последним вызовом, настаивавшим на осторожности, но тут уж ничего не поделаешь. Он собирался вызвать помощь – учитывая особенности детей – настолько быстро, насколько она могла прилететь.

Сомс считал недостаточно убедительными показания радара, помехи, землетрясение и ударную волну. Корабль детей мог появиться в разгар всех этих неприятных событий. Вполне резонно, что машина пострадала в результате потери управления и воздействия земной атмосферы. Но откуда все же они прилетели – и, главное, зачем?

Дети были человеческими. Абсолютно человеческими! Но они принадлежат к культуре, по сравнению с которой земная культура казалась варварской. Их цивилизация не может быть земного происхождения. Не может какая-либо земная цивилизация развиться, незаметно для других рас, до такой степени, чтобы создавать космические корабли и приборы, какие Сомс не мог себе даже представить.

В мире, где люди тысячелетиями безжалостно истребляли друг друга в войнах, где готовились к такой войне, которая в финале уничтожит всех, невозможно сохранить в секрете существование подобной цивилизации. Так что же это за культура? Почему их корабль возник невесть откуда на высоте четыре мили?

Сомс стоял у вертолета, потрясенно глядя на корабль. Два мальчика вышли наружу. Они резво устремились к помятой части корабля и вытащили металлическую антенну, точно соответствующую антенне, воткнувшейся в лед. Судя по легкости движений, это было нетрудно. Она, наверное, алюминиевая или магниевая, ее ни настолько легкая. Магниевый сплав, вероятно.

Один из мальчиков держал антенну в вертикальном положении. Другой прилаживал маленький предмет, которого Сомс не мог видеть. Мальчик склонился надо льдом и подвигал рукой туда-сюда. Новая антенна погрузилась в лед. Они наклонили ее, соединив с той, что уже была установлена. Подержали вместе минуту. Вернулись в поврежденный отсек. Вторая антенна осталась стоять, как и первая.

Сомс подошел посмотреть. Металлический конец глубоко вонзился в лед, присутствие которого странным образом не влияло на непривычно теплый окружающий воздух.

Сомс услышал слабый звук. Один из мальчиков – тот, что в коричневатой рубашке, похожей на тунику, – в поврежденной части корабля провел чем-то по полу. Пол распался, как мокрая бумага. В немом изумлении Сомс наблюдал, как отделилась целая секция пола. Мальчик в коричневой тунике очень ловко удалил кусок попа и достал третий металлический стержень. Какой бы ни использовался инструмент, он резал металл, как масло!

Оба мальчика принесли третий стержень к первым двум. Поставили его на лед. Три стержня вместе образовали бы треножник. Но третий кусок металла был изогнутым. Мальчики опустили стержень, и тот, что был в коричневой тунике, быстро провел чем-то по металлу в месте излома, потом приставил отделенную часть обратно и вновь сделал металлический стержень целым. Они снова подняли его, парнишка положил руку на лед, антенна погрузилась туда, они подержали ее минуту и вернулись на корабль.