Текст книги "Свеча в буре (ЛП)"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Хауэлл Морган
Свеча в буре

1

О Богиня, прикрой меня своими руками!

Буря наполняет этот мир,

а я – лишь свеча в буре.

                                         Свиток Карм

В Бремвене установилась летняя жара, и воздух был душным. Когда солнце поднималось высоко в небо, стражники у городских ворот отступали в тень под аркой. Оттуда они проверяли всех входящих. Один неудачливый солдат стоял на солнце, чтобы предупредить своих товарищей о приближении Сарфов. Задыхаясь в доспехах, он окинул взглядом всю длину моста, выискивая любого человека с татуированным лицом. Сарфы были смертельно опасны, а после разрушения храма Карм у стражников появилась причина опасаться служителей богини. Всего шестью днями ранее один Сарф перебил целый отряд, когда они попытались преградить ему путь. Поэтому, несмотря на жару, страх заставлял солдат быть начеку.

По мосту, ведущему в столицу империи, двигалась разношерстная толпа. Здесь были купцы с повозками, крестьяне с телегами, богачи на лошадях и бедняки пешком. Нигде не было видно ни одного синего лица, предвещающего беду. И тут в толпе выделился один всадник. Он ехал на великолепном черном коне. Его мантия была такого же оттенка, что выдавало в нем жреца Пожирателя. Всех, кто принадлежал к его роду, официально приветствовали.

Хотя жрец не представлял никакой угрозы, солдат не мог отвести от него взгляда. Темный всадник выглядел молодым, едва достигшим двадцати лет, с песочными волосами и серыми глазами выходца из Аверена. Глубокий загар его чисто выбритого лица оттенял бледные глаза, и даже на расстоянии они привлекали внимание солдата. У стражника сложилось тревожное впечатление, что эти серые глаза не принадлежат молодому лицу. Священник, похоже, знал о пристальном внимании мужчины, потому что сложился в холодную улыбку и сделал знак круга небрежным движением запястья. Солдат почтительно склонил голову, с облегчением отводя взгляд. Чернокнижник въехал в город и скрылся на его многолюдных улицах.

Проезжая по родному городу, Святейший Дайджен отметил множество перемен. Уважение, которое выказала ему стража, было лишь первым. Когда восемьдесят лет назад он бежал из Бремвена, последователи Пожирателя не были в почете. Теперь все кланяются, подумал он. Это показывает, как мы поднялись в этом мире. Благодаря безжалостности и хитрости Дайджен тоже поднялся в культе. Он стал Святейшим, уступая в дарах и силе лишь Святейшему Горму. Размышляя о своем возвышении, Дайджен испытывал искушение посетить убогий переулок, где он вырос. Он подумал, как удивились бы его бывшие соседи, увидев его молодым и сильным, в то время как их самих иссушила старость. Дайджен быстро отбросил эту мысль. В этом нет смысла. Все, кого я знал, скорее всего, мертвы.

Дайджен поднял глаза от древней улицы и каменных зданий, которые ее окаймляли, и взглянул на Храмовую гору. Храм Карм венчал ее вершину каменной кладкой, искусно вписанной в естественную форму горы. Дайджен улыбнулся, подумав, что многовековое сооружение стоит пустым. Святейший Горм, несомненно, проинформированный колдовством, поведал ему о произошедшей там резне. Все, кто находился в святилище, были убиты: Провидцы, узнававшие волю богини, те, кто готовился стать Носителями, святыми людьми, распространявшими слово Карм, и юноши, готовившиеся стать Сарфами, смертоносными слугами и защитниками Носителей. Разрушение храма не искоренило поклонение богине, но это был смертельный удар. Носители и Сарфы все еще бродили по стране, но они были похожи на рабочих пчел, чей улей был разрушен. Им некуда было возвращаться, а когда они погибали, их не заменяли.

Дайджен направил коня к храму Карм, желая посетить место триумфа своего культа. Когда дорога приблизилась к месту назначения, Дайджен остановился, чтобы окинуть взглядом город и оценить, как возвышается над ним храм Пожирателя. Лорд Бахл – покровитель культа – не пожалел средств, и массивный храм из черного камня с семью остроконечными шпилями представлял собой впечатляющее зрелище. Однако Дайджен представлял себе день, когда это сооружение будет превзойдено другим, вонзившимся в небо с вершины горы, на которую он поднимался. Он представлял себе лес черных шпилей, вытесняющих разрушенное святилище Карм, и длинные вереницы пленников, которых ведут по дороге для жертвоприношения. Это было захватывающее видение, которое Дайджен стремился воплотить в жизнь.

Однако недавний триумф, каким бы славным он ни был, не был причиной визита Святейшего. Гораздо более серьезное дело заставило его ехать далеко и быстро. Вскоре после резни враг помешал Пожирателю в храме Карм. Природа этого деяния и его виновник оставались загадкой. Единственное, что можно сказать с уверенностью, – это то, что Дайджен должен найти и уничтожить этого врага. Задание было опасным. Вечно подозрительный, Дайджен полагал, что именно поэтому Святейший выбрал его для этой задачи. Пожиратель был суровым богом, карающим за неудачу, и Дайжен опасался, что в случае неудачи его быстро настигнет истинный возраст. Он был готов на все, чтобы избежать такой участи.

Дайджен вошел в храм Карм – место, которое он не видел с тех пор, как был подростком. Он был слегка удивлен, что помнит его спустя столько десятилетий, и с радостью обнаружил, что внешний двор храма залит кровью. Было очевидно, что здесь убили многих, а их тела утащили вглубь храма. Дайджен пошел по красновато-коричневой тропе через двор, через здание с огромным разбитым бассейном, через второй двор и в огромное здание с неравномерно расположенными каменными колоннами, вырезанными в виде деревьев. Пройдя через это здание, он добрался до останков костра в центральном саду.

Почерневшие кости были свалены в кучу высотой до пояса, а серый пепел устилал окружающий пейзаж. Множество насильственных смертей ослабило границу между миром живых и Темным Путем, позволив Дайджену ощутить присутствие Пожирателя. Деревья исчезли из разрушенного сада, а оставшиеся посадки поддавались пагубному влиянию. Повсюду росли крапива, сорняки и колючие лианы, задушившие труды поколения, тщательно ухаживавшего за растениями. Сад становился суровым и болезненным. Он напоминал Дайджену Карваккенский перевал – место, где барьер, сдерживавший его хозяина, истончился от резни.

Это место благоприятно для колдовства, подумал Дайджен. Здесь я смогу узнать, что потревожило моего хозяина. Дайджен знал, что ничего не сможет сделать, не приняв необходимых мер предосторожности, а для этого ему понадобится помощь. Связываться с Пожирателем всегда было опасно, а делать это без жертвы – самоубийственно. Подойдет раб. Я попрошу тех, кто в Черном храме, достать мне одного.

Так как больше он ничего не мог сделать, Дайджен отправился обратно. Он шел по тусклому интерьеру здания с колоннадой, когда услышал постукивание. Дайджен остановился и прислушался, но звук прекратился. Он стал ждать, когда он вернется, и вскоре его терпение было вознаграждено. Когда постукивания возобновились, Дайжен проследил их источник – потрепанного старика. Он стоял на шаткой лестнице и откалывал плитки от огромной мозаики, изображавшей Карм, стоящей на вершине горы. Большая часть нижней части картины была повреждена. Хотя плитки, образующие белое одеяние богини, остались нетронутыми, как и плитки более светлых оттенков, большинство других цветов было удалено. Когда Дайджен вошел в комнату, мужчина работал, откалывая голубую плитку с неба. Единственными его инструментами были потрепанный нож и камень.

– Ты наглый вор, – громко сказал Дайджен.

От испуга мужчина чуть не потерял равновесие. Уронив камень, он слез с лестницы и дрожащими руками направил нож на Дайжена.

– Не подходи, или я тебя порежу! Это мое.

Дайжен легко улыбнулся.

– Думаешь, меня волнует, что ты здесь делаешь? Я не люблю Карм.

Мужчина посмотрел на халат Дайжена.

– Думаю, нет, – сказал он. – Тогда что привело тебя?

– Любопытство, – ответил Дайджен. – Почему ты так нервничаешь? У тебя, наверное, парад зевак».

– Вы ошибаетесь. Это одинокая работа. Все боятся этого места.

– А ты нет?

– Мне здесь неспокойно, – признался старик, – и я вижу сны, плохие сны.

– Но ты все равно приходишь.

– За плитку дают несколько медяков, а работы для таких, как я, не так уж много.

Приветливая манера Дайджена успокоила старика. Он взял свой камень и поднялся по лестнице, чтобы продолжить работу.

Дайджен некоторое время наблюдал за ним, а затем спросил дружелюбным тоном:

– Кто-нибудь еще приходил сюда?

– Только Носитель, и то много дней назад.

– Что он сказал о вашем предприятии?

– Она, – поправил мужчина. – Носитель был всего лишь девушкой.

– Девушка? Это необычно. Я полагаю, ее Сарф был мужчиной.

– Не знаю. Она была одна.

– Без Сарфа? Повезло тебе, старик.

– Я бы не испугался ее, даже если бы она была не одна.

Дайджен улыбнулся.

– Вижу, передо мной храбрый человек.

Он подошел к лестнице и неожиданно ударил по ней ногой. Лестница опрокинулась, и человек упал вместе с ней, ударившись о пол с тяжелым стуком. Дайджен склонился над человеком, который стонал от боли, и усмехнулся.

– Все еще чувствуешь себя храбрым?

Старик не потерял свой нож, и он ударил Дайджена. Когда лезвие коснулось плоти священника, комнату озарила яркая сине-белая вспышка. Нападавший на Дайджена отступил назад, оглушенный заклинанием священника против железного оружия. Нож, жутко светящийся, выпал из его безвольной руки. Дайжен широко ухмыльнулся, взвалил свою жертву на плечи и понес к костру. Он положил старика на пепельную землю, достал из складок своей черной мантии бронзовый кинжал и перерезал ему горло. Кровь потекла, образовав лужу. Дайджен сорвал ткань с изорванного халата мертвеца, обмакнул ее в кровь и грубой кистью нарисовал на грязи большой круг. Он особенно тщательно следил за тем, чтобы в рисунке не было пропусков. Только когда он полностью убедился, что круг не нарушен, он шагнул в него. Он сел, скрестив ноги, закрыл глаза и погрузился в транс.

Невозможно было призвать Пожирателя, не испытывая страха. Дайджен не питал иллюзий, что хозяин заботится о нем. Пожиратель процветал на бойне, и жрец знал, что его смерть удовлетворит его не хуже любой другой. Тем не менее, Пожирателю нужны были земные слуги, и он награждал их неестественными способностями. Осознание того, что он нужен, и защита, которую давал кровавый круг, давали Дайджену силы продолжать.

В голове Дайджена возник кошмарный образ черного солнца. Оно излучало холод, а не тепло, и нуждалось в жизни, чтобы подпитывать свой холодный огонь. Черная пустота тоже была сознательным существом, и когда она узнала Дайджена, то обратила свои мысли к нему. Злоба и неутолимый голод вторглись в сознание священника, когда он спросил, что беспокоит его хозяина.

Пожиратель ответил невнятно, и в голове у Дайджена возникли смутные образы, похожие на сны. Дайджен видел храм Карм ночью. Он был туманным и тусклым, как будто на него смотрели сверху сквозь туман. В центре его возвышалась слабая фигура одинокого человека. Он сидел на камне у края бассейна. Дайжен не мог различить ни его лица, ни одежды, поскольку Пожиратель различал людей так, что не мог передать информацию. Однако Дайджен мог уловить его эмоции. Он готовился убить множество людей. Дайджен чувствовал, как его хозяин предвкушает предстоящее кровопролитие.

Затем в храм вошла женщина. В отличие от мужчины, ее чувства были скрыты от Дайджена, но он чувствовал, что ею руководит враг. Пожиратель посылал ужасные видения, чтобы разрушить ее рассудок. Каким-то образом она сопротивлялась им. Она нашла человека и заставила его отказаться от своих планов. Дайджен испытал прилив разочарования и ярости, когда его хозяин поведал о глубинах своей ненависти. Все это было направлено на женщину. Любой ценой она должна быть обнаружена, найдена и уничтожена.

Выйдя из транса, священник обнаружил, что кровь вокруг него кипит. Его руки дрожали, а голова пульсировала. Он опустился на землю, пытаясь собраться с мыслями. Его видение представляло собой разрозненную и туманную загадку, но решить ее было необходимо. Он не смел разочаровать своего хозяина.

Дайджен начал собирать воедино то, что узнал. Очевидно, женщина была одной из слуг Карм, ибо ее вел враг. Возможно, она не та, кого я ищу, но это вполне вероятно. Этот человек мог быть ее Сарфом. Дайджен видел в этом логику, ведь Сарфы были смертельно опасны, и только Носитель обладал правом остановить их. Все это имело смысл, и Дайджен был воодушевлен тем, как далеко завели его предположения. Если они верны, то скоро он найдет свою жертву. Как Высший Святой, Дайджен распоряжался всеми ресурсами Черного храма. Женщина-Носительница бросалась в глаза, а в Бремвене было полно шпионов Пожирателя.

2

Дайджен дождался темноты, прежде чем отправиться в Черный храм. Огромное здание представляло собой базальтовую громадину без окон, с не украшенными стенами, наклоненными внутрь. В нем не было ни тонкости, ни изящества, только масса и острые, как ножи, шпили. Рядом с ним императорский дворец казался хрупким и нежным. Массивные железные двери храма были закрыты на ночь, и Дайджену пришлось колотить по ним рукоятью кинжала, прежде чем кто-то открыл их. Морщинистое лицо священника, стоявшего у дверей, хмурилось, пока он не увидел эмблему ранга Дайжена – замысловатую серебряную цепь, на которой висел железный кулон в виде кольца. Сразу он стал учтивым и низко поклонился.

– Добро пожаловать, добро пожаловать. Для нас это большая честь, Святейший.

В дверь торопливо вошел Дайджен.

– Я здесь тайно, – сказал он. – Я хочу видеть главного жреца.

– Он на своем месте в зале заседаний, Святейший. Не хочешь ли ты присоединиться к нему?

– Ты что, оглох? – огрызнулся Дайджен. – Я сказал, что это тайный визит. Я хочу личной встречи.

Пожилой священник поклонился.

– Я провожу вас в его покои и сообщу ему о вашем приходе.

– Скажи ему, чтобы он пришел немедленно.

– Как пожелаете, Святейший.

Стены прихожей были украшены золотыми рельефами, и жрец подошел к одному из них, изображавшему битву. Он нажал на один из щитов, изображенных на рельефе, и повернул его. Панель откинулась внутрь, открыв узкую лестницу.

– Это прямо в покои главного жреца, – сказал он. Затем, взяв свечу из настенного бра, он повел его за собой.

Палаты главного жреца были роскошными и пышными, с мебелью, предназначенной скорее для демонстрации, чем для удобства. Дайен взглянул на резные позолоченные кресла и решил встать. Он простоял недолго, прежде чем в зал ворвался главный жрец с красным от напряжения мясистым лицом. Он низко поклонился Дайену.

– Добро пожаловать, Святейший. Чем могу служить тебе?

– Ты знаешь, что Пожиратель недоволен?

Главный жрец побледнел.

– Как такое может быть? Мы собрали множество душ для нашего господина. Храм Карм разрушен.

– Наш бог никогда не бывает сыт, – ответил Дайджен.

– Мы не теряем усердия, – нервно произнес главный жрец. – По всему Виндену мы будоражим народ. На слуг Карм охотятся.

– Тем не менее, кто-то в Бремвене обманул нашего господина, лишив его должного.

– Кто? Когда?

– Это я и хочу узнать.

– Мы поможем вам всеми возможными способами. Вам нужно только сказать мне о своих требованиях.

– Прежде всего, секретность. Кто встретил меня у дверей?

Это был Грюн.

– Принесите его в жертву, – сказал Дайджен. – Немедленно.

Главный жрец низко поклонился.

– Будет исполнено, Святейший.

– Это последний раз, когда ты видишь меня. Мне нужно золото и одежда в аверенском стиле, подобающая обычному торговцу. Я остановлюсь в гостинице «Синяя гора» под именем Рангара. Найди кого-нибудь в качестве посыльного, кого нельзя будет отследить. Мне нужно знать обо всех Сарфах, Провидцах и Носителях, которые были в Бремвене, пусть и недолго, после падения храма Карм.

Главный жрец снова поклонился.

– Все это будет исполнено, Святейший. Могу ли я сделать что-нибудь еще? Возможно, ты желаешь подкрепиться.

– Я буду мясо и вино. Красное вино. Принеси его сам вместе с головой Груна.

Жизнь в Бремвене сделала его мягким, подумал он. При дворе лорда Бахла он долго не протянет.

Через три дня после прибытия Дайджена ветер с севера ослабил жару в Бремвене. К тому времени он получил многообещающую зацепку и отправился за ней. Стоя возле роскошного дома одного из купцов, он заметил, как из него вышла молодая женщина. Одетая как домашняя рабыня, она несла большой сверток в сторону доков. Дайджен следовал за ней на расстоянии, но когда женщина приблизилась к торговому судну, он поспешил за ней. Когда она обернулась на звук его быстрых шагов, Дайджен окликнул ее с аверенским акцентом.

– Госпожа? Госпожа, вы не могли бы мне помочь?

Как только глаза женщины встретились с его глазами, Дайджен почувствовал, что он ей нравится. Он был красивым мужчиной, а его бледно-серые глаза были бы привлекательны даже без их сверхъестественной силы. Дайджен улыбнулся и увидел, как женщина покраснела.

– Вы ко мне обращаетесь? – спросила она.

– Простите, что побеспокоил вас, – робко произнес Дайджен. – Вы выглядите так, словно вы с моей родины... и я не знаю, куда обратиться. Я надеялся, что вы поможете мне.

– Как?

– Меня зовут Рангар, госпожа. Я пришел, чтобы присоединиться к своему старшему брату. Он служил в храме Карм и... – Голос Дайжена прервался, а глаза наполнились слезами.

– Твой брат умер, не так ли? – спросила женщина мягким голосом.

Дайджен всхлипнул.

– Да, госпожа.

– Зови меня Гурди. Я никому не госпожа, просто домашняя рабыня.

– Я не вижу раба, только доброе лицо.

Дайджен протер глаза и посмотрел на Гурди с надеждой и доверием.

– Я здесь чужак, а вокруг полно последователей Пожирателя.

– Чем я могу вам помочь? – спросила Гурди, явно желая быть хоть чем-то полезной.

– Я хочу работать на того, кто все еще уважает Равновесие.

Гурди засияла.

– Вам повезло! Мой хозяин все еще чтит Карм. Он торговец тканями, самый богатый в Бремвене. Ему всегда нужны люди для его караванов. Его зовут Коммодус.

– Но разве он осмелится нанять человека, связанного с храмом Карм?

– Мой хозяин не боится чернокудрых. Совсем недавно с нами жил Сарф. Моя хозяйка стала его Носителем.

– Приятно знать, что все оставили богиню. Но как женщина могла стать Носителем после падения храма?

– Понятия не имею, – ответила Гурди. – Я не понимала этого тогда и не понимаю сейчас. Я вообще не представляю, зачем Йим понадобилось становиться Носителем. Она от многого отказалась.

– Йим?

– Так звали мою госпожу. На самом деле, она была моей госпожой всего один день. До этого она была рабыней. Когда она стала подопечной моего господина, я должна была присматривать за ней. Она ушла в первую же ночь, а когда вернулась с Хонусом, то уже была Носителем. Я не знаю, как это произошло, просто так вышло.

– Кто такой Хонус?

– Ее Сарф. Он стал ее Сарфом, когда она стала Носителем. – Гарди вздохнула. – Тогда я снова стала домашней рабыней. Йим отказалась от своей прекрасной комнаты и спала в скромных покоях, хотя они с Хонусом обедали вместе с хозяином.

– Твой рассказ – доказательство того, что Карм не оставила Бремвен. – Дайджен ласково посмотрел на Гурди, затем понизил голос до более интимного тона. – Как и твоя доброта.

Гурди покраснела.

– Это пустяки.

– Для меня это важно, – сказал Дайджен. – Можно я понесу ваш сверток? Он кажется тяжелым.

– Я справлюсь. Лодка уже близко.

Глядя, как Гурди спешит отнести свой сверток, Дайджен был уверен, что узнал от нее все самое полезное. Тем не менее, он не уходил. Дайджен не любил оставлять концы не обрубленными.

Когда Гурди вернулась на пристань, она с радостью обнаружила, что ее ждет новый знакомый.

– Как вы думаете, Коммодус – понимающий человек? – спросил он.

– Он очень добрый.

– Тогда, конечно, он не откажет вам в небольшом отдыхе. На берегу реки очень приятно.

Человек, которого Гурди знала как Рангара, протянул небольшое золотисто-коричневое пирожное.

– У меня есть ягодный пирог. Не разделишь его со мной?

Гурди не нужно было уговаривать. Она последовала за Рангаром прочь от оживленной пристани к тихому участку реки и нагретому солнцем камню на ее берегу. Там она сняла сандалии и свесила ноги в прозрачную текущую воду. Ее спутник сделал то же самое и протянул ей пирог. Его сладость соответствовала настроению Гурди.

– О Рангар, это так вкусно! Ты должен это попробовать!

Рангар не смотрел на пирог. Вместо этого он с любовью заглянул ей в глаза, прикоснулся пальцем к уголку ее рта и оттянул его, вытирая каплю ягодного сока. Нежно и медленно он облизал кончик пальца. Задушевным голосом он сказал:

– Она сочная.

Гурди почувствовала, что попала в романтическую сказку. Она больше не была ни простушкой, ни даже рабыней. Все померкло по сравнению с чарующими глазами, устремленными на нее. Она откусила кусочек пирога, измазав губы красной сладостью.

– Хочешь попробовать еще?

Рука Рангара нежно коснулась щеки Гурди, затем перешла к шее. С изысканной медлительностью его губы приблизились к ее губам. Гурди застыла в предвкушении. Она почувствовала тепло его дыхания, затем мягкость его губ. Но потом боль разрушила чары.

– Ой! – вскрикнула она.

Взгляд Рангара, казалось, следил за чем-то в небе.

– Шершень! – сказал он. – Он тебя ужалил?

– Боюсь, что да, – сказала Гурди, потрогав шею.

– Должно быть, его привлек пирог. С тобой все в порядке?

– Думаю, да, но больно.

Рангар наклонился, чтобы помахать рукой в воде. На мгновение Гурди показалось, что с кончиков его пальцев сорвалось что-то блестящее и покатилось в глубину. Затем Рангар убрал мокрую руку, чтобы погладить ее по шее. Его прикосновение было не только прохладным и успокаивающим, но и нежным, и Гурди убедилась, что ее глаза ошиблись. Я видела лишь отражение, подумала она.

– О Рангар, как же это приятно.

– Я рад, – ответил он. – Но тебе лучше уйти с солнца.

– Может, и стоит. Меня немного мутит.

Рангар встал и помог Гурди подняться.

– Я бы проводил тебя до дома твоего хозяина, но, возможно, нам не стоит показываться вместе.

– Почему? – спросила Гурди, не пытаясь скрыть своего разочарования.

– Твой хозяин может не нанять меня, если узнает, что я забочусь о тебе. Будет лучше, если люди подумают, что мы не знакомы, когда мы снова встретимся.

– Я сохраню твой секрет, – сказала Гурди. Она коснулась щеки Рангара, придвинувшись к нему ближе, ягодный сок все еще окрашивал ее сжатые губы.

Рангар наклонился, чтобы застегнуть сандалии.

– Тогда до завтра.

– Да, – со вздохом ответил Гурди. – Завтра мы снова встретимся.

Она надела свои сандалии.

Пока Рангар оставался на берегу реки, Гурди вернулась в дом своего хозяина. Там она хранила в тайне свою сладкую тайну, до конца дня занимаясь полировкой огромного обеденного стола. Ей показалось, что день стал жарким, и от жары у нее закружилась голова. Не поужинав, она легла в постель и лежала на набитом соломой матрасе, обливаясь потом. Когда она провалилась в тяжелый сон, в ее сновидение вошла жара.

Гурди стояла одна на безлюдной равнине, где солнце палило с пустого неба. Было невыносимо жарко.

– Подойди в тень, – сказал чей-то голос. Гурди повернулась и увидела Рангара, стоящего в тени. Ни один из них не был там раньше. Подойдя к нему, Гурди поняла, что она голая, а жар исходит не от солнца, а от глаз Рангара. Она шагнула в тень, и стало холодно. Рот Рангара был измазан красным соком ягод, подумала Гурди. Она потянулась, чтобы поцеловать его.