Текст книги "Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала) (ЛП)"

Автор книги: Моника Мерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

11 глава

Уит

Что ж.

Это было неожиданно.

Как только я понимаю, что Саммер полностью заснула, я выскальзываю из ее постели, не зная, куда смотреть в первую очередь. Она сбивает меня с толку. Я совершенно ее не понимаю, ну кроме одного. То, что только что произошло между нами, не было похоже ни на один сексуальный опыт, который у меня когда-либо был в моей жизни, а их у меня было немало. Я не ангел. Никто не ожидает, что я буду таким. Я эгоистичный мудак, который берет то, что хочет, когда захочет.

Я никогда полностью не ожидал, что возьму Саммер Сэвидж, и определенно не сегодня вечером, хотя искушение всегда было.

Быть с ней, говорить все это ужасное дерьмо, это казалось... естественным. Ей это тоже нравилось. Я видел вспышку в ее глазах, то, как она с такой готовностью соглашалась на все, что я ей говорил. Она хочет, чтобы ее контролировали. И мне нравится контролировать ее.

Каким-то образом, несмотря на то, что мы ненавидим друг друга, кажется, что мы идеально подходим друг другу.

Может быть, она запечатлелась в моем мозгу, когда нам было четырнадцать, в ту первую ночь, когда я поцеловал ее. Когда она научила меня целоваться. Теперь я знаю, что понятия не имел, что делал, и копировал только то, что видел в фильмах. Порно. Какого хрена вообще. Я так целовался с другими девушками, и они никогда не пытались меня поправить. Может быть, они не знали ничего лучшего.

И все же она смягчила меня. Научила меня, что поцелуй – это не грубая сила, а мягкое убеждение. Я обязан преподать ей этот урок.

Она должна мне за то, что я спас ее задницу от этого тупого ублюдка Эллиота. И она тоже спасла меня. Я мог бы надрать задницу Эллиоту, а также его тупому другу, но они получили несколько ударов, оставив меня в крови. То, что она привела меня обратно в свою комнату, чтобы позаботиться обо мне, было удивительно.

Я ненавижу быть в долгу перед людьми. Это худшее, что может быть, подаватьпризнаки слабости. И нет ничего, что я ненавижу больше, чем слабость.

Так что мне нужно что-нибудь, все, что я смогу найти в ее крошечной комнатке. Что-то, что принадлежит ей.

Что-то, что я могу использовать против нее.

Я не против шантажа. Мы оба это знаем. И теперь, когда она спит, блаженствуя после того эпического оргазма, который я только что ей подарил, должно быть легко порыться в ее вещах и найти что-нибудь личное. Я знаю, что у нее где-то здесь есть секрет. Девушка полна ими.

Я хочу открыть для себя все до единого.

Я замечаю ее рюкзак на полу и роюсь в нем, благодарный за то, что луна светит в комнату и позволяет мне видеть. Там полно тетрадей и учебников, ничего интересного, но я просматриваю каждую, убеждаясь, что там ничего не спрятано. Я нахожу сложенную записку, которая, должно быть, была передана между ней и, я думаю, моей сестрой. Я узнаю почерк Сильви и хмурюсь, читая то, что они написали друг другу.

Сильви пытается стать ее другом. Я этого не потерплю.

Я не могу.

Я оставляю записку там, где нашел ее, и застегиваю рюкзак, мой взгляд падает на ее стол. Здесь чертовски холодно, но я пока не хочу надевать свою одежду. Я знаю, что они все еще влажные. Я замечаю на полу огромную черную толстовку с капюшоном, в которой Саммер была раньше, и хватаю ее, натягивая на себя. Она немного коротковата, но сойдет.

Подойдя к куче своей одежды рядом с кроватью, я беру свои боксерские трусы и надеваю их, морщась, когда чувствую влажную ткань на своей коже. Я разозлил Саммер раньше, и я предполагаю, что она не высушила мою одежду полностью. Чертовски отстойно.

Тем не менее, это того стоит, после того, что произошло между нами.

Эта девушка – опытная любительница сосать член. Разве это звучит ужасно? Да. Неужели я все еще считаю ее шлюхой? Подтверждено.

Но теперь она моя шлюха, и я не делюсь.

Я подхожу к ее столу и роюсь в нем. Тут не так много вещей. Пара стопок блокнотов – девочка помешана на них или еще какое-нибудьдерьмо, – а потом я начинаю рыться в ящиках, постоянно оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что она не проснулась. Я нахожу стопку старых фотографий и просматриваю их. Фотографии более молодой версии Саммер и ее друзей. Они улыбаются, их волосы развеваются на ветру, их взгляды ясны и беззаботны, за исключением Саммер. В ее глазах застыло что-то темное. Таинственное. Ее улыбка широка, но в глазах боль.

Гнев охватывает меня. Кто причинил ей боль?

Я не знаю.

Может быть, я не хочу этого знать.

Отбросив фотографии, я открываю следующий ящик и обнаруживаю там толстый журнал в черной кожаной обложке, который так и просится, чтобы его взяли. Я делаю это без колебаний, поднося его к свету, проникающему в окно. На обложке белая наклейка, и кто—то написал на ней – я предполагаю, что это была Саммер.

Вещи, которые я хотела сказать…

Джек, блядь, пот.

Я открываю дневник, и все, что я вижу, – это слова. Так много слов. Я перелистываю страницы, быстро понимая, что это дневник, наполненный ее мыслями и мечтами. Списки. Маленькие клочки бумаги, фотографии тут и там. Разные даты. Это началось... более трех лет назад.

Это дневник Саммер. Дневник ее личной жизни, все в одной маленькой удобной книжке.

Я захлопываю его и медленно задвигаю ящик стола.

Со спокойной деловитостью я заканчиваю одеваться. Не беспокоясь о том, чтобынадеть мою форменную рубашку. Я оставляю её у нее на полу, так как беру ее толстовку.

И ее дневник.

У меня есть то, что мне нужно. Я уверен, что в этом дневнике полно информации, и всю ее я могу использовать против нее. Завтра она попытается притвориться, что между нами ничего не было. Она будет вести себя так, как будто я никогда не прикасался к ней и не заставлял ее гореть. Она притворится, что никогда не держала мой член у себя во рту или мои пальцы в ее тугой киске. Как будто она никогда не кончала мне в рот, и ее клитор не пульсировал под моим языком.

Она будет продолжать, как будто то, что произошло между нами, не существует, но к черту это. Я собираюсь сказать ей, что у меня есть кое-что, что принадлежит ей, и единственный способ сохранить ее секреты в безопасности – это если она продолжит встречаться со мной, пока я не закончу с ней.

Потому что это произойдет – я это гарантирую. Мне будет скучно. Я отброшу ее в сторону и пойду дальше, и, может быть, даже верну ей дневник. В конце концов.

А может, и нет.

Я подхожу к ее кровати и смотрю, как она спит, игнорируя странное чувство, шевелящееся в моей груди. Как будто мое сердце душат. Она ничего для меня не значит. Она для меня ничто. За исключением хорошего секса. И я еще даже не трахнул ее по-настоящему.

Мои мысли блуждают, и я думаю об Эллиоте и его городском друге, которые пытались выбить из меня дерьмо. Я боролся изо всех сил, защищаясь довольно прилично, учитывая, что нас было двое против одного. Это началось только из-за Саммер. Сразу после школы Эллиот насмехался надо мной. Сказал, что сначала собирается трахнуть ее. Тупой ублюдок.

Кто он такой, черт возьми. Этот кусок дерьма будет мертв прежде, чем еще раз дотронется до нее.

Она моя.

Я сжимаю дневник в руке и наклоняюсь над ней, нежно целуя ее в лоб, вдыхая ее пьянящий аромат. Она ворочается во сне, бормочет какую-то чушь, переворачивается на бок, одеяло сползает имне открывается вид на ее голую спину.

Искушение забраться обратно в постель и поступить с ней по-своему очень велико, но я говорю себе остановиться. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери. Я и так пробыл здесь слишком долго.

Так тихо, как только могу, я выхожу из ее комнаты. Я уже написал Сильви о камерах, и она сказала, что позаботится об этом. Никто не будет знать, что я был в комнате Сэвидж.

Кроме нее самой.

12 глава

Саммер

Я медленно просыпаюсь под щебетание птиц прямо за моим окном, как будто я живу в диснеевском фильме, который, я знаю, совершенно не соответствует действительности.

Больше похоже на то, что я живу внутри кошмара, от которого, кажется, никогда не смогу убежать.

Шторы все еще раздвинуты, и солнечный свет заливает комнату слишком ярким светом. Я приоткрываю веки и тут же закрываю их, прикрывая лицо рукой, отчаянно пытаясь избежать слишком яркой комнаты.

Слишком много света. У меня болят глаза. В голове стучит. Все мое тело болит. У меня похмелье, а я даже не пила прошлой ночью. Ерзая под одеялом, я понимаю, что все еще голая, и мои бедра болят.

Воспоминания возвращаются одно за другим. Прошлый вечер. Шторм. Эллиот угрожал мне. Схватил меня. Уит неожиданно пришел мне на помощь. Пока его не избили. Кровавый. Сломанный. Привела его в свою комнату. Раздевалась для него догола. Наблюдала, как он раздевается для меня. Ненавидела его. Желала его. Просыпалась от того, что он прикасается ко мне. Мы зашли дальше. Я всегда знала, что так и будет. Это было неизбежно. Это тоже было потрясающе.

Конечно, так оно и было.

Такое чувство, что то, что произошло между нами, было сном. Как будто этого вообще никогда не было. Его нет в моей комнате. Я не знаю, когда он ушел, но он ушел. Если бы он все еще был здесь, я бы почувствовала его присутствие. Чувствовала его в постели со мной.

Я медленно убираю руку от глаз и открываю их, уставившись в потолок и думая о прошлой ночи. Его голова между моих ног, его рот на моей киске, лижет и исследует, не оставляя ни одной части нетронутой меня.

Мое сердце сжимается при одной мысли об этом.

То, что Уит и я разделяем, ненормально. Я не знаю, как это определить. Я также не знала, что могу так сильно чувствовать, находясь с тем, кого ненавидишь. Возбудиться от того, кто говорит такие ужасные вещи. Как будто он полностью контролирует мое тело, то, как оно реагирует, и я не сержусь из-за этого.

Нисколько.

Как будто я жажду его.

Когда я прокручиваю в голове то, что мы сказали друг другу, что мы сделали, меня начинает тошнить. Может быть, мне должно быть стыдно за себя. Я позволила ему использовать меня. По сути, он трахал мой рот, как в каком-то порно клипе, и хотя в то время я не возражала, сейчас я не чувствую ничего, кроме стыда.

Мы не должны были этого делать. Я тоже не должна была позволять ему нападать на меня. Но, ох, этот оргазм был потрясающим. Клянусь,на мгновение я забыла какфункционируетмоетело. Я будто летала.В воздухе. Парила в вышине. Как раз перед тем, как рухнула вниз.

Протянув руку между ног, я дотрагиваюсь до себя там. Я липкая. Мокрая. Я осторожно потираю свой клитор. Все еще чувствительная после прошлой ночи.

Я не перестаю трогать себя, заново переживая самые грязные моменты, которые мы с Уитом разделили. Как будто я не могу. Я помню, в какой-то момент прошлой ночью, когда я открыла глаза, я обнаружила, что Уит наблюдает за мной, его рот на самом интимном месте моего тела. Я не могла отвести взгляд, и он это знал. Он высунул язык, жест был почти непристойным, когда он тщательно облизывал меня.

Дрожь пробегает по мне, и я крепко зажмуриваюсь, лицо Уита преследует меня. Я кончаю. О Боже, я кончаю так сильно. Не так сильно, как прошлой ночью, но дрожь пробегает по моему телу, и я подавляю стон, который хочет вырваться наружу.

Я кончаю, просто думая о нем.

Что я наделала?

Как только я прихожу в себя, я выбираюсь из постели, мои шаги неуверенны, пол холодный под моими босыми ногами, несмотря на яркое солнце. Я вижу скомканную белую рубашку на полу и поднимаю ее, понимая, что она принадлежит Уиту.

Я надеваю её на голое тело, застегивая пару пуговиц. Здесь все еще пахнет им, и я глубоко вздыхаю, желая, чтобы он все еще был здесь.

Но что бы я сделала, если бы это было так? Как бы я вела себя рядом с ним?

Главный вопрос: как бы он вел себя рядом со мной?

Есть то, что я хочу, чтобы произошло, и то, что, скорее всего, произойдет. Зная Уита, он, вероятно, выставит на посмешище весь вечер. Для него это был всего лишь одноразовый случай. Это ничего не значит. Я ничто, особенно в его глазах. Он заставлял меня чувствовать себя полным дерьмом, разрывал меня на части своими словами, насмешками и сердитыми взглядами, а потом оставлял меня одну собирать осколки.

Моя кожа внезапно покрывается мурашками, я расстегиваю пуговицы так быстро, как только могу, стягиваю рубашку с тела и бросаю ее на пол. Я хватаю свой халат, висящий на крючке с обратной стороны двери, надеваю его, завязываю вокруг себя и иду к своему столу.

Мне нужен мой дневник. Мне нужно записать все, что произошло между нами вчера, чтобы я не забыла. В библиотеке. Удержать. Найти Уита и привести его сюда…

Я открываю ящик стола, где храню свой дневник, но его там нет. Нахмурившись, я роюсь в ящике, в стопке блокнотов и журналов, которые я люблю покупать и никогда не использую, но он исчез. Я обыскиваю другие ящики. Мой стол. Мой рюкзак.

Его здесь нет.

Страх охватывает меня, когда я оглядываю комнату. Я знаю, что произошло. Я знаю.

Этот ублюдок забрал его.

Мои руки сжимаются в кулаки, и мне приходится собрать все силы, чтобы не закричать так громко, как только могу. Но это только привлечет внимание людей, а это последнее, что мне сейчас нужно.

Уит украл мой дневник. Это самая личная вещь, которая принадлежит мне. Я бы позволила ему украсть мое тело, мое сердце, все, что у меня есть, прежде чем позволила бы ему хотя бы заглянуть в мой дневник.

И теперь он у него. Все в его руках.

Я падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку, и думаю, смогу ли я задушить себя этим. Он мог бы читать это прямо сейчас. Я вела этот дневник много лет. В нем описывается наша первая встреча. До того, как я узнала, кто он такой. Я узнала об этом довольно быстро после того, как написала эту запись, но это не изменило того, что он заставил меня чувствовать.

Ужасный. Замечательный.

Там есть и другие вещи. Йетис, и что мы делали. Что он делал со мной. Эти вещи похоронены глубоко в конце моего дневника, где им и место, но они там. Не для того, чтобы Уит мог читать, когда захочет. Там янаписала о разводе. Моихпроблемах в школе. Как мои друзья бросили меня, когда я нуждалась в них больше всего.

Моя мать. Джонас. Мой настоящий отец, который едва ли признает мое существование.

Весь мой ущерб записан в этом дневнике, и он не предназначен для чтения кем-либо еще. Мне даже самой не очень нравится его перечитывать. Прошлое должно быть там, где оно есть, – точно позади меня.

И оно в руках парня, который каждый божий день делает мою жизнь невыносимой. Мальчик, который сделает все, что в его силах, чтобы окончательно погубить меня. В том числе поделиться моим дневником с другими. Я могу только представить, как он и его друзья смеются над этим, читая отрывки. Он мог бы сделать копии и поделиться ими со всеми. Я стала бы посмешищем всей школы.

Хуже? Власти могли бы быть уведомлены о том, что я сделала. Меня могут допросить. Я могла бы быть…

Арестованной.

Я прижимаю подушку к лицу и кричу, кричу, звук приглушенный. Я кричу, пока мое горло не саднит и не начинает болеть. Я кричу еще немного, зная, что говорить будет больно, но мне все равно. Какое это имеет значение?

Все равно со мной никто не разговаривает. Приняв душ, я провожу большую часть субботы в своей комнате, пытаясь сделать домашнее задание. Моя концентрация нарушена, и я так устала. В итоге я проспала остаток дня и проснулась только от внезапного громкого стука в дверь.

Я вскакиваю, убираю волосы с лица и оглядываюсь. В комнате темно, и я вижу, что снаружи тоже темно. Схватив свой телефон, я проверяю время. Чуть больше шести. Я должна пойти в столовую и перекусить.

Снова раздается стук, и я подхожу к двери, мои шаги тихие, и прислоняю голову к двери, как будто это может сказать мне, кто стоит по ту сторону. По субботам и воскресеньям общежития открыты, гостей принимают до восьми вечера, но меня никто не навещает. Я могу только предположить, что тот, кто стучит, принесёт с собой неприятности.

“Саммер! Я знаю, что ты там,» – произносит смутно знакомый голос.

Я медленно открываю дверь, чтобы увидеть Сильви, стоящую там со слабой улыбкой на лице. Она одета в бледно-розовую толстовку большого размера, которая облегает ее худое тело, и черные леггинсы, на ногах белые кроссовки Nike. Она слегка машет мне рукой. ”Твои волосы в беспорядке".

Я кладу руку на голову, ощупывая свои все еще влажные волосы. “Я немного вздремнула”.

“Я так и подумала. Тяжелая ночь?” Она поднимает брови, как будто знает все, что произошло между мной и ее братом, и я хватаю ее за руку, затаскиваю в свою комнату и закрываю дверь.

“Что он тебе сказал?” – спрашиваю я, затаив дыхание. Он говорил обо мне с Сильви, я просто знаю это. Это должно что-то значить, верно?

“Если ты имеешь в виду моего замкнутого брата, который не говорит мне ”бу", то ничего", – говорит она, расхаживая по моей комнате с любопытством, сияющим в ее глазах. Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня. “У тебя на стенах ничего не висит”.

Я пожимаю плечами. У меня в столе есть фотографии. Друзей. Моейсемьи. Но моим друзьям на меня уже наплевать, а моя семья в полном дерьме. Почему я должна хотеть смотреть на них каждый день? Это просто напоминание о моей прошлой жизни. Была ли я тогда счастливее?

Иногда. Иногда нет.

Она проводит пальцами по краю моего стола, перебирая стопку тетрадей. Ее очевидное копание заставляет меня нервничать, но ей нечего искать. Самое важное для меня в мире ушло.

Во владение ее брата.

“Мне нравятся твои блокноты”, – говорит она, ее взгляд возвращается ко мне. За этим нет ничего обманчивого. Она не ищет моих секретов. Мои плечи расслабляются, но я все еще на взводе.

«Спасибо,» – говорю я, как всегда защищаясь.

“Я тоже одержима ими, у меня их так много”. Она продолжает, пока ее испытующий взгляд обводит мою комнату. “В центре города есть самый симпатичный магазин. Ты должна как-нибудь пойти со мной. Ты, вероятно, потратила бы там слишком много денег, как это делаю я.»

“Почему ты хочешь быть моей подругой?” – осторожно спрашиваю я ее, сразу переходя к делу.

Она на мгновение замолкает, наблюдая за мной. Я делаю то же самое с ней, еще раз отмечая, какая она худая. Как ее одежда свисает с нее, леггинсы только подчеркивают, что ее ноги выглядят как узкие палочки.

«Ты меня интригуешь. Я думаю, ты также интригуешь Уита, хотя он никогда не признается в этом вслух.” Сильви колеблется лишь мгновение. “Он попросил меня отключить камеры наблюдения в вашем здании прошлой ночью”.

Мое сердце разрывается на части. Я совсем забыла о камерах слежения за нами. Видеть, как я провожу Уита внутрь. Наблюдая, как Уит покинул мой коридор в общежитии посреди ночи.

“Что ты имеешь в виду?” Я удивлена, что мой голос звучит так спокойно. Внутри меня все трепещет.

“Он написал мне вчера вечером около девяти, спрашивая, не взломаю ли я систему безопасности и не отключу ли камеры в этом конкретном здании. Томсамом, в котором ты живешь. Я сделала это для него, не задавая вопросов. Любой, кто прошлой ночью был в «nogood»[1]не попадется”, – объясняет она, широко раскрыв глаза.

Мое лицо вспыхивает, и я отворачиваюсь.

“Сегодня утром я начала думать. Почему Уита волнует это здание общежития? И почему именно прошлой ночью? Я провела небольшое расследование и увидела, что ты одна из студенток, которые занимают здеськомнату. Приватно.”Сильви улыбается, напоминая мне кошку. “Он также упомянул камеры на западном конце здания. И посмотри-ка, твоя комната в западном конце.”

Я ничего не говорю. Протестовать означало бы выставить себявиноватой. Лучше держать рот на замке.

“Я не хочу и не нуждаюсь в каких-либо грязных подробностях, но я собираюсь предположить, что ты и мой брат были вместе прошлой ночью”. Она поднимает одну изящную бровь. И снова я остаюсь немой. “И должна признать, я впечатлена. Обычно Уит не обмакивает свой фитиль в девочек, которые ходят в эту школу, особенно в новичков.”

“Тогда в кого же он макает свой фитиль, если не в кого-то из этой школы?” – недоверчиво спрашиваю я, жалея, что не могу забрать вопрос обратно, как только слова слетают с моих губ.

Мне должно быть все равно. Мне все равно.

Но это не так.

“В девушек из семей, с которыми наша семья близка. Люди, с которыми мы общаемся. Иногда вдевушек, которых он встречает в городе.” Она смеется, вероятно, над шоком на моем лице. “Это было в прошлом году. Он часто общался с горожанками из трущоб, утверждая, что они никогда не задавали вопросов, так что они были идеальными девушками для перепихона.”

“Он сказал тебе это?”

”Он рассказал своему лучшему другу Спенсу, который рассказал мне". Выражение ее лица становится загадочным. ”Мы со Спенсом... были... близки".

Интересно. “Он тебе нравится”.

“Я ему нравлюсь. Я не знаю, как к нему относиться. Ты же знаешь, я умираю, так что в этом нет смысла.” Когда у меня отвисает челюсть, она со смехом протягивает руку. “Я серьезно. У меня слабое здоровье, как говорит мама, и я уже несколько раз в своей жизни была на смертном одре. Мне всего шестнадцать.

“Вы с Уитом очень близки по возрасту”.

“Лине четырнадцать. Мама родила нас, одного за другим, как маленьких цыплят. Наши яйца упали, плюх-плюх-плюх. Она и папа, должно быть, были очень заняты в то время в своей жизни. Я полагаю, они были счастливы. Я не знаю. Вероятно, нет.” Сильви улыбается. “Она надеялась на всех мальчиков, так что мы с Каролиной – сплошное разочарование”.

“Мой отец тоже был разочарован, что я была девочкой”, – говорю я, не зная, правда ли это, но так думать приятнее.

“Люди и их происхождение. Я не понимаю. Девочки тоже могут продолжить семью, мы просто не продолжаем фамилию, что, я полагаю, делает нас бесполезными.” Ее оценивающий взгляд еще раз скользит по моей комнате, как будто она пытается найти что-то конкретное. “Хочешь поужинать со мной?”

“В обеденномзале?”

“Фу, нет. Как ты можешь есть их ужасную пищу изо дня в день? Давай сходим куда-нибудь.” Ее глаза танцуют, и она складывает руки вместе. “Пожалуйста. В центре города есть итальянское заведение, которое мне больше всего нравится.”

Я не осмеливалась выходить отсюда за пределы школы, а старшеклассникам разрешается выходить по выходным, разумеется, с соблюдением комендантского часа. Кроме того, я не знала, куда идти, и мне было не с кем.

Честно? Мне было страшно уходить. Боюсь идти в незнакомое место и рисковать быть загнанной в угол людьми, которые меня ненавидят. В этом кампусе слишком много людей, которые презирают меня. Зачем давать им шанс сделать самое худшее?

“Давай, Саммер. Пожалуйста?” – говорит Сильвия, когда я не отвечаю. Ее руки выглядят так, словно она молится, когда она протягивает их ко мне, на ее красивом лице умоляющий взгляд. “Это будет весело”.

“Хорошо”, – говорю я со вздохом, и она начинает прыгать вверх и вниз, как раз перед тем, как начать сильно кашлять.

Я веду ее к своей кровати и сажаю на край матраса, прежде чем достаю из рюкзака новую бутылку с водой и протягиваю ей. Она открывает крышку и делает глоток между приступами кашля. Потом еще один. Пока, наконец, кашель не останавливается.

“Мне нельзя перенапрягаться”, – говорит она, тяжело дыша. “Все еще прихожу в себя”.

“Чем именно ты болеешь?”

“Пневмония, а ведь еще даже не зима. Обычно все ухудшается пару раз в год.” Она улыбается, но улыбка слабая. “Тебе нужно привести в порядок волосы, прежде чем мы пойдем куда-нибудь. Это развалина.”

Я снова прикасаюсь к волосам, глядя в ближайшее зеркало, которое висит у меня на стене. Они действительно выглядят ужасно. Я вымыла их и сразу же заснула, так что это полный беспорядок. Плюс ко всему они все еще влажные. “Я заплету их”, – говорю я ей, поворачиваясь к ней лицом. “И переоденусь”.

“Не беспокойся о том, что надеть. Я пойду в этом.” Она машет рукой на себя. “О, это будет так весело. Будь готова. Я собираюсь задать тебе множество вопросов.”

Я улыбаюсь в ответ, но улыбка получилась натянутой.

Вот чего я боялась.