Текст книги "Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала) (ЛП)"
Автор книги: Моника Мерфи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)
20 глава
Саммер
Он игнорирует меня в течение трех дней.
Конечно, он это делает – это то, что он делал раньше. Теперь он трахает меня до полусмерти, а потом притворяется, что меня не существует в классе. В кампусе. За обедом. В коридорах. Это его обычный режим работы, и я даже не обижаюсь. По крайней мере, все остальные по-прежнему оставляют меня в покое.
Я позволила ему поступать по-своему. Он как маленький надутый ребенок, который должен закатить истерику – после того, как получил то, что хотел. Обходится со мной молча, обращается со мной как с незнакомкой. Впрочем, он может притворяться сколько угодно. Мы так хорошо понимаем друг друга, что, клянусь, воздух между нами потрескивает и искрится электричеством каждый раз, когда мы находимся в присутствии друг друга. На уроке американского правительства он всегда занимает свое место раньше меня, его глаза следят за мной, когда я прохожу мимо, все мое тело загорается от одного взгляда.
Он совершенно выводит меня из себя, и я думаю, что поступаю с ним так же. Напряжение между нами растет с каждым днем, и я становлюсь более смелой, когда он проходит мимо меня в коридоре или в классе. Я откровенно пялюсь, не заботясь о том, кто это заметит. Кто бы что-нибудь сказал? Он тоже не может не смотреть на меня, его глаза опускаются на мою грудь. Мои ноги. Я закатываю пояс своей юбки специально для него, подол танцует вокруг моих бедер, и я молча надеюсь, что сведу его с ума.
Однажды после моего урока французского зал заполняется людьми, и все мы, казалось бы, движемся как один. Он приближается, на голову выше всех остальных, его пристальный взгляд прикован к моему. Мы проходим мимо, его пальцы на мгновение находят мои, так быстро, что я почти могу поверить, что этого не было. Его указательный палец изгибается, на мгновение обхватывая мой. В одну секунду мы соприкасаемся…
В следующий момент он исчезает.
Уит Ланкастер стал опасной навязчивой идеей, и я не знаю, как выкинуть его из головы. Моей крови. Он сказал, что собирается выкинуть меня из своей системы, но как это возможно? С каждым нашим взаимодействием становится только хуже. Он становится... большим. Я не могу отделаться от мысли, что влияю на него точно так же.
В середине недели на нас обрушивается жара. Это последний месяц лета перед тем, как наступят морозные утра и резкие послеполуденные ветры. Затем последует бесконечный дождь, а затем, в конце концов, ничего, кроме снега. Все в кампусе при каждом удобном случае выходят на улицу, хватаясь за последние кусочки теплой температуры и яркого солнца. За обедом, в свободное время, после школы.
В четверг во время обеда я стою в очереди в столовой, расплачиваюсь с кассиром, прежде чем повернуться, чтобы выйти на улицу, когда налетаю на Чада, чуть не уронив на землю завернутый сэндвич и пакет чипсов, зажатый в моей руке.
Чад хватает меня за локоть, поддерживая. “Ты в порядке?”
Я поднимаю на него взгляд. Чад привлекателен. Не такой красивый, как Уит, но он близок к этому. У него теплые карие глаза и густые каштановые волосы. Он из знатной семьи со связями с британской королевской семьей – его тетя вышла замуж за герцога. Его семья также часто появляется в журналах и на сайтах, посвященных сплетням, благодаря его сестре, влиятельному человеку в социальных сетях, которая общается с Кайли Дженнер и ее командой.
Но его рука на моем локте ничего не делает со мной. Даже искры не было. Его прикосновение бессмысленно.
“Я в порядке. Спасибо.” Я слабо улыбаюсь ему, но он никак не реагирует. Он просто опускает руку, кивает мне один раз и уходит.
Я смотрю ему вслед, когда он направляется к своим друзьям, Уит, конечно, один из них. Его взгляд цепляется за мой, выражение его лица непроницаемо, и я смотрю на красивого парня, который шантажирует меня. Парень, который называет меня дерьмовыми именами, прикасается ко мне, как будто я самое красивое, что он когда-либо видел, и сводит меня с ума своим ртом. И пальцами. Боже, я презираю его. Он так сбивает с толку.
Остаток дня я ловлю Уита на том, что он наблюдает за мной почти с отвращением во взгляде. Или это гнев. Я не могу сказать. Он так невероятно расстраивает, и теперь я единственная, кто игнорирует его, решив наслаждаться днем и прекрасной погодой, пока могу. Уже поздний вечер, и я сижу на траве рядом с библиотекой с Сильви, задняя часть наших бедер чешется от травы.
“Надо было взять одеяло”, – ворчу я, почесываясь.
Сильви смеется. “Мне нравится этот зуд. Заставляет меня чувствовать себя живой.”
Я посылаю ей взгляд, но она кажется абсолютно серьезной. Иногда она такая... странная. Интересно, лжет ли она о предсмертных вещах, но она всегда так искренна, когда упоминает об этом. “Как ты себя чувствуешь?”
“О, я в порядке”. Она машет рукой, отклоняя мой вопрос. “Мама нашла мне нового врача”.
Нахмурившись, я щиплю траву. “И как?”
“Никто не сможет понять, что со мной не так. Когда они не дают ответов, которые она хочет услышать, Мама продолжает искать других врачей”. Сильви пожимает плечами. “Это просто ее способ. Она хочет убедиться, что у меня самая лучшая медицинская помощь, и мы, конечно, можем себе это позволить”.
Я могу только представить, сколько денег было потрачено на здоровье Сильви. “У тебя есть какая-нибудь определенная болезнь?”
“О, у меня их много, с названиями, которые я не могу выговорить, и почти все они неизлечимы”. Она складывает руки вместе почти в молитве, ее пальцы танцуют друг против друга. “У меня есть копия моей медицинской карты, если ты захочешь как-нибудь просмотреть ее”.
“Я так не думаю”, – говорю я, заставляя ее смеяться еще больше. “Так вот почему тебя не было на выходных? Ты была со своей матерью?”
“Как ты узнала, что я уезжала? Я никому не говорила. Мама приехала в пятницу утром и сказала, что мы должны ехать. Она увезла меня на "роллс-ройсе". Мама всегда путешествует с шиком.” Ее глаза сужаются, когда она рассматривает меня. “Подожди минутку. Ты говорила с Уитом? Это он сказал тебе, что я уехала?”
“Нет”. Я полностью отрицаю Сильви, когда речь заходит о ее брате. “Мы не разговариваем”.
Мы действительно этого не делаем. Во всяком случае, не так уж много. Мы просто спорим. Говорим друг другу гадости. Раздеваемся. И дарим друг другу оргазмы. Теперь, когда мы перешли к полноценному траху, это все, о чем я могу думать.
Я не могу дождаться, когда сделаю это снова.
“Конечно, нет”, – говорит Сильви, в ее голосе звенит сомнение. “Он смотрит на тебя так, как будто хочет съесть”.
Мои щеки пылают, и я знаю, что они, должно быть, красные. “Он этого не сделает”.
“Он смотрит на тебя каждый раз, когда ты проходишь мимо него. Он даже поворачивает голову и смотрит, как ты уходишь, а он никогда такого не делал. Тебе не нужно подтверждать или опровергать, потому что я уже знаю. Вы двое вместе.” Она смеется, когда видит подавленное выражение на моем лице. “Мама будет в полном восторге, и я уверена, что он делает это назло ей, так что наслаждайся им, пока можешь”.
Ее слова ранили глубоко, хотя она и не хотела этого. Он использует меня только для того, чтобы расстроить свою мать? И я должна наслаждаться им, пока могу?
Боже, он такой засранец.
Сильви подносит руку к глазам и оглядывается, ее лицо светлеет, когда она кого-то замечает. “Эй! Сюда!” Она поднимает руку и машет.
Я смотрю в ту сторону, куда она смотрит, и вижу Спенсера и Уита, направляющихся к нам. Мое сердце проваливается в желудок, когда я смотрю, как он неторопливо подходит, выражение его лица, как обычно, скучающее. Как будто он предпочел бы быть где угодно, только не здесь. Рядом со мной.
“Дорогой брат. Спенсер.” Сильви наклоняет к ним голову, и они делают то же самое. “Что вы, джентльмены, делаете в этот прекрасный, теплый день?”
“Ищем девушек, чтобы потрахаться”, – говорит Уит, его взгляд направлен на меня и ни на кого больше.
Сильви издает раздраженный звук, в то время как Спенс неловко смеется. “Я же сказала тебе, что не хочу слышать о твоих последних победах, дорогой брат”. Она смотрит на меня, ее губы кривятся. “Ты просто пытаешься шокировать мою подругу своим грубым языком”.
“Не слишком уверен в этом. Я не думаю, что это сильно шокирует Сэвидж, – говорит Уит с дерьмовой ухмылкой.
Я пристально смотрю на него, жалея, что не могу ударить его.
Я также хочу, чтобы он прикоснулся ко мне.
Еще более неловкий смех исходит от Спенсера, заставляя Сильви обратить на него свой взор. “Ты ищешь девушку, чтобы трахнуться, Спенс?”
”Эээ." Его щеки краснеют. Он явно взволнован, что я нахожу милым. К тому же он не такой гладкий, как Уит. Его ничто не беспокоит. Конечно, это мальчик, сделанный из камня, так что я не удивлена.
Звенящий смех Сильви наполняет воздух, когда она вскакивает на ноги и направляется к Спенсу, останавливаясь прямо перед ним. Он высокий и возвышается над милой маленькой Сильви. “Пойдем купим мороженое”.
“Мы не должны покидать кампус”, – говорит он.
Она похлопывает его по груди, издавая цокающий звук. “Я Ланкастер, Спенс. Я могу уйти, когда захочу. Пойдем. Ты поведешь машину?”
Спенс выпячивает грудь, его карие глаза смотрят только на нее. “Конечно, Сил”.
Уит толкает своего друга в плечо, прежде чем ткнуть пальцем в лицо Спенсу. “Если ты тронешь хоть волосок на ее голове, я переломаю тебе все кости”.
Спенс закатывает глаза. “Расслабься, ублюдок. Я не заинтересован в твоей сестре в таком плане.”
“Ты такой мудак, Уит. Оставь его в покое,” – зло говорит Сильви, ее пристальный взгляд пронзает меня. “Прости, что покидаю тебя, но мороженое зовет. Пока!”
Я смотрю, как Спенс и Сильви уходят, остро ощущая на себе взгляд Уита. Только когда они исчезают из виду, я осмеливаюсь взглянуть на него. “Я удивлена, что ты хочешь, чтобы тебя видели на публике со мной.”
Он засовывает руки в карманы, выражение его лица бесстрастное. “Сильви позвала нас. Что я должен был делать?”
”Игнорировать ее?" Я выгибаю бровь.
Его взгляд опускается на мои ноги, задерживаясь. ”Я пытался игнорировать тебя всю неделю".
Его честность удивительна. “Поверь мне. Я знаю.”
“Ты закатываешь юбку”. Его сверкающие глаза встречаются с моими. ”Пытаешься привлечь мое внимание?"
“Это работает?”
“Раздвинь немного ноги, и я дам тебе знать”, – растягивает он, его взгляд снова возвращается к моей юбке.
Я сжимаю бедра вместе, подтягивая колени кверху. “Ты отвратителен”.
Он смеется. На самом деле смеется. И это радостный звук, который проникает глубоко в мой живот и тянет за что-то незнакомое. “Тебе, блядь, это нравится, учитывая, что ты такая же отвратительная, как и я”. Его слова попали в цель, потому что они правдивы.
“Почему ты игнорировал меня?”
“Я пытался убедить себя, что с тобой покончено”, – он пожимает плечами. “Думаю, что нет”.
Предвкушение наполняет меня, и я сажусь прямее.
“Прогуляйся со мной, Сэвидж”, – говорит он небрежным голосом, свет в его глазах совсем не такой как обычно.
Беспокойство проскальзывает сквозь меня вместе со здоровой дозой возбуждения. ”Я так не думаю“.
”Я покажу тебе то, чего ты никогда раньше не видела", – практически напевает он, пытаясь заманить меня.
Я смеюсь. “Я уже видела твой член, Уит. Тебе не нужно искушать меня.”
Он хмурится, уголки его губ подергиваются.
Как будто он хочет... улыбнуться? Снова засмеяться?
Что ж, он в настроении.
“Пойдем”. Он протягивает мне руку. “Пойдем”.
Его голос тверд. Это требование, а не просьба. Я кладу свою руку в его, и он поднимает меня на ноги, притягивая к себе. “Ты хочешь, чтобы люди видели, как ты ведёшь меня куда-то в кампус?”
“Мне все равно, что люди думают обо мне. Или тебе. ” Он отпускает мою руку и начинает идти.
Я спешу, чтобы не отставать. “Так вот почему ты игнорировал меня последние несколько дней?”
“Я был– занят”. Он избегает моего взгляда.
“Занят тем, что игнорировал меня”.
“Может быть, ты не стоишь моего внимания”.
“Так почему ты сейчас со мной?”
Его ухмылка злая, когда он направляет ее в мою сторону. “Ты та, кто рискует. Тебе не следует идти куда-то наедине со мной. Кто знает, что я могу сделать?”
“Ты меня не пугаешь”, – говорю я, мой голос звучит легко и непринужденно, как будто мне на все наплевать.
Хотя это ложь. Он действительно пугает меня. Он заставляет меня чувствовать себя неуютно. Нервной. Он заставляет меня хотеть того, чего я не имею права хотеть.
Он заставляет меня чувствовать себя живой.
“А должен”, – беспечно говорит он, поворачивая налево, как только мы оказываемся в задней части библиотеки. “Давай же”.
Я следую за ним, когда мы идем по тропинке, по которой я никогда раньше не ходила, к большой роще с толстыми деревьями. Он ничего не говорит, его походка решительна, как и выражение его лица. Я спешу рядом с ним, не желая отставать, любопытствуя, куда он может меня завести.
“Здесь есть старые здания”, – говорит он. “Это раньше было частью кампуса”.
«Действительно?» Мое любопытство разгорелось, и я задаюсь вопросом, могу ли я задать еще вопросы. Или он просто заткнет меня. “Где они?” – спросила я.
“Мы почти на месте”.
Птицы щебечут, пролетая над нашими головами и садясь на окружающие нас деревья. Солнечный свет теплый, небо ярко-голубое, и я оглядываюсь вокруг, деревья становятся гуще, здания все дальше, пока я не слышу океанские волны вдалеке.
Внезапно впереди замаячило поврежденное здание, его крыша полностью исчезла, как и большая часть стен. Я останавливаюсь, уставившись на него. Немного напуганная.
“Пошли”, – говорит он, наклоняя голову в сторону здания.
Он подводит меня ближе к разрушающемуся строению, и я следую за ним, пока он обходит осыпающиеся стены. Кирпич выцвел почти до белизны, его части покрыты пушистым зеленым мхом. Я оглядываюсь на все разрушения, следуя за Уитом вверх по шаткой деревянной лестнице, которая, как я чувствую, прогибается под моими ногами, пока мы не оказываемся внутри здания, хотя оно полностью открыто. Ни крыши, ни настоящих стен, внутри ничего не осталось.
Это оболочка. Призрак из другого времени.
“Что здесь произошло?” Я прислоняюсь к старому подоконнику, стекл давно нет. Оглядываясь назад, я приподнимаюсь, сажусь на краю и наблюдаю за ним.
Воздух между нами меняется, становясь наэлектризованным. Уит приближается ко мне, медленно и методично, как тигр, выслеживающий свою добычу. Он осторожно развязывает и без того ослабленный узел галстука, полностью снимая его с шеи. Он натягивает шелк между ладонями, останавливаясь передо мной. “Пожар. Это случилось более ста лет назад. Это была первоначальная школа Ланкастер, первое здание, построенное здесь. В то время у моей семьи и персонала не хватило духу разрушить его полностью, поэтому они оставили его стоять и перестроили в другом месте, скупив прилегающие земли, чтобы пристроить их к школе”. Я оглядываюсь вокруг и вижу вдалеке виднеющееся копье часовни. “Это далеко от остальной части кампуса”.
“Весь персонал раньше жил в кампусе. Там, где мы стоим, в какой-то момент размещалась часть их жилых помещений. Здание было достаточно близко к кампусу, достаточно далеко, чтобы притвориться, что у них есть какое-то уединение”, – объясняет он.
Вдалеке щебечет птица, и ей отвечает другая птица. Тайные любовники, как мы? Ищем друг друга в лесу?
Мой разум любит придумывать фантастические истории, когда речь заходит о моей ситуации с этим парнем. Мы с Уитом не любовники. Между нами нет никаких эмоций. Мы просто наркоманы, отчаянно ищущие друг друга, чтобы помочь предотвратить тьму, которая гноится внутри нас.
“Я не знала, что он существует”. Я провожу пальцами по деревянному краю, стараясь не получит занозу.
“Конечно, ты этого не знала, новенькая”. Его улыбка коварна и заставляет мое сердце сжиматься в предвкушении.
“Ты приводил сюда других девушек?” Я стараюсь говорить небрежно, как будто мой вопрос ничего не значит, но он знает. Я выдала себя, желая узнать о нем больше, хоть что-нибудь.
"Нет. Зачем мне приводить сюда какую-то девушку?” Он посылает мне оценивающий взгляд.
“Тогда зачем ты привел меня сюда?” Потому что он хочет трахнуть меня. Тогда почему он этого не делает? Снаружи, тайно. Я представляю, как он укладывает меня на соседнем поле, мои ноги раздвинуты, его голова между ними, его рот жадно облизывает мою плоть. Мне нравится, когда он опускается на меня. Почти так же сильно, как я люблю, когда он трахает меня.“Уединение. Ты подняла такой шум из-за того, что нас видели вместе раньше, и я понял, что ты права. Мне нужно сохранить нас в секрете.” Он, по сути, возвращает мне мое прежнее беспокойство, и я полагаю, что заслуживаю этого.
“Ты стыдишься меня.” Я поднимаю подбородок, свирепо глядя на него.
“Тебе не стыдно за меня? Из-за того, что у нас есть? Мы ненавидим друг друга, и все же мы здесь.” Он жестом указывает на меня.
“В нас нет никакого смысла”, – соглашаюсь я.
“И все же ты – это все, о чем я могу думать”. Похоже, он сам себе противен. Из-за меня. Он дергает за оба конца галстука, привлекая к нему мое внимание. “Иногда я бы предпочел, чтобы тебя вообще не существовало. Тогда мне не пришлось бы зацикливаться на тебе”.
Его слова зажигают меня изнутри. Они доказывают, что его тянет ко мне, несмотря ни на что. “Что именно ты хочешь сказать?” Мои слова – насмешка. Как будто я хочу, чтобы он сказал что-то ужасное и жестокое.
Втайне я так и делаю. Я хочу услышать, какую коварную, ужасную вещь он мог бы придумать, и посмотреть, что это заставит меня почувствовать.
“Я мог бы задушить тебя этим прямо сейчас, и никто никогда не скучал бы по тебе”. Он наматывает галстук на пальцы, пропуская шелк между ними.
“Ты прав”. Мой голос спокоен, хотя в глубине души я дрожу. Не могу не задаться вопросом, что делает кого-то такого молодого таким чертовски дьявольским.
Он был темным даже тогда. Когда я впервые встретила его. Когда он назвал меня шлюхой и поцеловал, чтобы я заткнулась. Он был жесток, но все еще неуверен.
Теперь он как будто точно знает, чего хочет и как это сделать. Это ужасно.
И волнующе.
Уит подходит ближе, тепло его тела, все в нем вторгается в меня, и я выпрямляюсь, мои мышцы напрягаются, когда он прижимает теплую ткань к нежной коже моего горла.“Ты не боишься меня?”
Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не дрожать. "Нет."
“Ты что, дура?” Он приподнимает бровь. “Или ты настолько мне доверяешь? На самом деле это одно и то же. Доверие к кому-то ни к чему тебя не приведет. Ты это знаешь.”
Мы ничего не говорим друг другу. Я смотрю в его ледяной взгляд, и у меня перехватывает дыхание, когда он полностью затягивает шелковый галстук вокруг моей шеи. Его пальцы касаются моей шеи сзади, перебирают волосы, и я закрываю глаза от нежного прикосновения, напоминая себе, что это ничего не значит.
Он ненавидит меня. Это пытка. Он получает удовольствие, видя мою боль. Ему почти восемнадцать, и он по уши в дерьме.
Но опять же, я тоже.
“Здесь никто не услышит, как ты кричишь”. Он дергает за оба конца галстука, ткань натягивается. Ровно настолько, чтобы дать мне знать, что он есть. Не настолько туго, чтобы причинить боль.
Пока.
“Ты не причинишь мне вреда”, – говорю я с гораздо большей уверенностью, чем чувствую на самом деле.
“Почему ты так уверена?” Он наклоняет голову, его рот нависает прямо над моим. “Я задушу твои крики своими губами. Проглочу их целиком.”
Иногда он становится поэтичным, когда говорит о том, чтобы причинить мне боль. “Я не буду кричать”.
“Я заставлял кричать тебя раньше”. Он опускает один конец галстука, его пальцы скользят под подол моей юбки. Мурашки бегут по коже там, где он прикасается ко мне, и тупая боль, которая всегда возникает у меня между бедер, когда я с Уитом, с ревом оживает. ”Это совсем другой вид крика“.
"Удовольствие. Боль. Это взаимозаменяемо. Ты, как никто другой, должна была бы уже это знать.” Он кладет руку на перед моих трусиков. “Ты мокрая”.
Я тянусь к нему, моя рука ложится на его эрекцию. “Ты твердый”.
“У меня встал, когда я подумал о том, чтобы задушить тебя”. Его губы изогнулись в едва заметной улыбке.
Я ему не верю. Может быть, это делает меня глупой, но серьезно. Это скорее фантазия, которая заводит его, а не реальное желание причинить мне боль. “Ты не убьешь меня.”
Он поднимает бровь. “Почему ты так уверена в себе?”
“Ты же не хочешь уничтожить имя семьи. Уиттейкер Август Ланкастер, убийца? Твои родители не одобрили бы.
Гнев вспыхивает в его прекрасных глазах, и его губы касаются моих в жестоком поцелуе. Это все язык и зубы, его пальцы скользят под мои трусики, чтобы погладить мою обнаженную плоть, поиграть с моим клитором, в то же время он так сильно кусает мою нижнюю губу, что я вскрикиваю.
И хлынула потоком по его пальцам.
Он смеется, отодвигаясь от меня, убирая пальцы с моих трусиков. Мои щеки горят от стыда за то, как легко это было, все мое тело дрожит, и когда он засовывает пальцы мне между губ, я посасываю их, пробуя себя на вкус, ненавидя то, как сильно пульсирует мой клитор в ожидании того, какие еще наказания он мне устроит.
“Ты так сильно меня ненавидишь, но я едва прикасаюсь к тебе, и через несколько секунд ты брызгаешь мне на пальцы”. Он с улыбкой целует меня в нос. Хотя эта улыбка не доходит до его глаз. “Маленькая шлюшка. Держу пари, тебе нравится, когда я говорю тебе, как сильно я хочу причинить тебе боль.”
Мое горло забито слишком большим количеством протестов, и я проглатываю их. Нет смысла их произносить. Он просто посмеется. Назовет меня лгуньей.
В глубине души я знаю, что он прав.
“Хочешь, чтобы я трахнул тебя сейчас?” Он наклоняет голову набок, рассматривая меня. “Может быть, ты хочешь встать на колени и подавиться моим членом”.
Я яростно качаю головой, как будто идеи, которые он только что вложил в мою голову, пугают меня.
Они этого не делают. Я хочу, чтобы он трахнул меня прямо здесь, в пятнистом солнечном свете и тишине леса. Я чувствую запах океана поблизости, слышу, как он облизывает берег. Волны приходят и уходят. Создавая ритмичный звук.
Как секс.
Я не удивляюсь, когда он запускает обе руки мне под юбку и хватает за тонкий пояс моих трусиков, стягивая их с моих бедер и ног. Я смотрю, как тонкая ткань падает на землю, мой разум гудит. Я задыхаюсь. Мое сердце бьется так сильно, что, клянусь, оно вырвется у меня из груди. Я отворачиваю голову, пока Уит расстегивает ремень, лязг металла заставляет меня вздрогнуть.
Все это время он говорит. О том, как сильно он меня ненавидит. Как сильно он хочет трахнуть меня. Сделать мне больно. Разделить меня надвое своим членом.
Он сломлен. Пугающий. Более интенсивный, чем обычно. Я не понимаю его мыслей, его желаний. Они не правильные. Безумные. Больные.
Но они удовлетворяют что-то внутри меня, чего я никогда раньше неиспытывала. То, с чем я боролась годами. Я всегда называла это "тьмой", и когда он прочитает мой дневник, он узнает это.
Мы одинаковые, Уит и я. Его брюки спадают, образуя лужу вокруг ног. Когда я осмеливаюсь взглянуть на него, я вижу его член, толстый и длинный, головка блестит, на кончике жемчужная капля предварительной спермы. Его бледно-голубые боксеры натянуты чуть ниже, и он приближается ко мне.
Мои ноги раздвигаются в приветствии. Он усмехается, его руки грубо сжимают мои бедра, когда он наклоняет мое тело, чтобы я могла принять его. Он резко толкается бедрами о мои, полностью заполняя меня, и я кричу так громко, что стая птиц улетает прочь, отчаянно хлопая крыльями, когда они совершают побег.
“Ты промокла”, – говорит он сквозь стиснутые зубы, толкаясь и толкаясь, мое тело, мое желание облегчают это. Это не вызов, когда он трахает меня. Я никогда не высыхаю, и я уже испытывала это раньше. Сухость. Сопротивление.
Я не думаю, что это когда-нибудь случится с Уитом.
“Почему я всегда хочу трахнуть тебя? Почему?” Он ускоряется.
Медленно я прихожу в себя. Когда он внутри меня, это как топливо. Питание. Я поднимаю голову, встречаюсь с ним взглядом, и мне интересно, что он видит. Выражение его лица смягчается. Его движения замедлены. Я тянусь к нему, провожу пальцами по его лицу, и его глаза опускаются на полузакрытые веки. Его губы приоткрываются. Его член пульсирует внутри меня, и я двигаюсь, моя задница волочится по грубому кирпичу подо мной, царапая мою кожу.
“Скажи мне, что ты меня ненавидишь”, – говорит он перед тем, как поцеловать меня. Его горячие губы на моих ощущаются как подарок, и я не отвечаю. Я просто беру то, что он мне дает, обнимаю его за шею, погружаю пальцы в его шелковистые волосы.
Он твердый везде, кроме своих волос. И его губы – они могут говорить такие жестокие вещи и причинять столько вреда, но когда он целует меня вот так, они напоминают мне облако. Скоротечное эфимерное. Я думаю о тех других слабых местах, которые он пытается скрыть. Кожа на внутренней стороне его рук, которая щекочет, когда я прикасаюсь к нему там. Темное, тайное местечко за его яйцами, которое заставляет его стонать, когда я прикасаюсь к нему. Его внутренняя поверхность бедер.
Его сердце.
Осознание обрушивается на меня. Меня не волнует, каким темным он себя называет, или как жестоко он обращается со мной. Там есть стена, но она рушится. Очень похоже на остатки этого здания, которые нас окружают. Я терпелива. Я разрушу эти стены и найду мягкое подбрюшье его бьющегося сердца.
“Черт”. Он выдыхает это слово мне в рот, как проклятие. Молитву. “Ты так хорошо ощущаешься”.
Я улыбаюсь и открываю глаза, чтобы обнаружить, что он наблюдает за мной. Его толчки ритмичны, прижимая меня к кирпичу, и я знаю, что к тому времени, как он закончит со мной, мой зад будет в царапинах и синяках.
“Скажи мне, что тебе это не нравится”, – говорит он с отчаянием в голосе.
”Я ненавижу это". Это звучит совсем не так, как будто я это ненавижу. Мой голос ласкает каждый слог, как будто я получаю удовольствие, произнося его.
”Скажи, что ты меня ненавидишь“.
”Нет".
“Скажи это, Саммер. Ты, блядь, презираешь меня”. Когда-то давно и совсем недавно я так и делала. И иногда я все еще презираю то, что он делает со мной. Но я не испытываю к нему ненависти. Как будто я с нетерпением жду этого момента. Взятие. Жестокость. Мягкое прикосновение, стоящее за этим.
“Я не использую презерватив”, – шипит он. “Ты можешь забеременеть ”.
”Я принимаю таблетки, “ напоминаю я ему. Я знаю, что ему нравится трахать меня без каких либо преград, и мне это тоже нравится. Это то, чего я никогда раньше не делала. Йетис всегда был осторожен в использовании презервативов.
“Я мог бы заразить тебя ЗПП”, – продолжает он.
Я замираю при этих словах, мой взгляд расширяется, паника заставляет мое сердце споткнуться. Когда я снова встречаюсь с ним взглядом, я вижу глубокое удовлетворение, отражающееся в его ледяных голубых глазах.
“Не думала, что я буду трахаться с кем-то еще, не так ли? Неужели я действительно приберегу все это для тебя?” Он отстраняется от моего тела, его пальцы обвиваются вокруг основания его члена, когда он проводит им по моей киске. “Эгоистичная маленькая шлюшка. Он не принадлежит тебе.”
Я ничего не говорю, ненавидя то, что мой разум сразу же заполняется мыслями о том, что Уит делает это с кем-то другим. Претендует на кого-то другого.Трахает ее. Делает ее своей.
Я дура. Идиотка.
Протянув руку, я пытаюсь ударить его, но он хватает меня за запястье, останавливая. Он удерживает меня на месте, проталкиваясь обратно в меня, его толчки становятся более грубыми. Я сжимаю губы, чтобы не закричать. Не из-за жестокости его члена, которого я жажду, а из-за маленьких камней и кусочков кирпича, врезающихся в мою чувствительную кожу.
“Ты не сможешь причинить мне боль, что бы ты ни делал. Разве ты до сих пор этого не понял?” Он смеется. Затем вздыхает. Я не знаю, откуда у него столько контроля. Я уверена, что любой другой парень его возраста уже кончил бы, как гейзер.
Но не Уит.
Он не похож ни на одного парня, которого я когда-либо знала.Его движения усиливаются, и он утыкается лицом мне в шею, его мягкие волосы щекочут мою щеку. Он трахает и трахает, трется, как животное, его горячее дыхание покрывает мою кожу. Я сжимаю бедра вокруг его талии, позволяя ему взять меня, мой оргазм устремляется вперед, поднимаясь все выше, как птицы, которых я напугала ранее, в страхе разлетающиеся в небе. Это чувство пугает меня, но я все равно гонюсь за ним. Нуждаясь в этом. Желая этого. Я стону от каждого его удара, не сдерживаясь, наслаждаясь отпусканием, нарастающим, растущим, переполняющим меня оргазмом.
Это будет грандиозно. Самый большой, который у меня когда-либо был.
Я балансировала на краю, дыхание исчезло, и моя голова кружилась, когда он вытаскивает его из меня, сжимая пальцы вокруг основания его члена, сперма выплескивается наружу, на весь мой живот, лобковые волосы. Он сводит меня с ума, стонет, на его прекрасном лице написано удовольствие, а я смотрю, как завороженная.
Он заканчивает с последним содроганием, его глаза медленно открываются, чтобы показать знакомый ленивый блеск, который появляется после того, как он кончает. Он облизывает губы, пока я наблюдаю за ним, и мои пальцы чешутся провести когтями по его лицу. Испортить всю эту красоту. Я была так близка, а он украл это у меня.
“Ты в беспорядке”, – говорит он с отвращением, его взгляд опускается на мою киску. “Ты вся в сперме”.
Он обмакивает пальцы в собственную сперму и подносит их к моему рту. Я нежно облизываю их, наслаждаясь слегка кисловатым вкусом, в агонии от того, что не нашла своего освобождения.
Это первый раз, когда он не позволил мне кончить, и я уверена, что он упивается своей новообретенной силой.
“Тебе нужно знать свое место”. Похоже, ему скучно. Похоже, он практически может заснуть, наблюдая, как я высасываю сперму из его длинных, изящных пальцев. “Ты ненавидишь меня. Ты ненавидишь то, что я с тобой делаю. И хотя ты принадлежишь мне, я определенно не принадлежу тебе.”
Я не обращаю внимания на то, что он говорит, и он тянется ко мне, его влажные пальцы так сильно сжимают мой подбородок, что я чуть не вскрикиваю. “Скажи это”, – шепчет он. “Ты принадлежишь мне”.
Никаких колебаний. ”Я принадлежу тебе“.
”Если я снова поймаю тебя за разговором с Чедом, я заставлю тебя смотреть, как я трахаю его младшую сестру". Он трясет меня за лицо. “Ты поняла?”
Я моргаю, глядя на него, сбитая с толку его упоминанием о Чаде. Я даже не знала, что у него есть младшая сестра в кампусе. О чем говорит Уит?
Он видит замешательство, и это почему-то бесит его еще больше. “Скажи мне, что ты поняла!”
“Я п-поняла”. Заикание – это слабость, и я закрываю глаза от стыда.
“Он прикасался к тебе”, – говорит Уит низким голосом. Сломанный. Его пальцы ослабляют хватку, и он гладит меня. Касается уголка моих губ, тихо шепчет: “Я видел это. Он прикасался к тебе,никто не прикасается к тому, что принадлежит мне.” До меня доходит осознание всего этого. Момент, произошедший ранее в обеденном зале. Когда я чуть не уронила свой обед. Это ничего не значило. Меня не интересует Чад. Уит это знает.
