Текст книги "Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала) (ЛП)"

Автор книги: Моника Мерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

17 глава

Саммер

Пятница, полдень, я в библиотеке, сижу за своим обычным столом. Мой учебник по американскому правительству открыт передо мной. Я пытаюсь читать, но мои глаза хотят закрыться, глава такая скучная. И я устала после прошлой ночи с Уитом.

Я побежала через кампус обратно в свою комнату, боясь, что кто-нибудь меня поймает. Я вернулась в свое общежитие почти ровно в десять. Дежурный консультант строго посмотрела на меня, когда я вошла, и я была уверена, что меня поймали.

“Ты чуть не опоздала”, – сказала она и указала на часы на стене прямо над ее головой.

Было ровно десять часов.

“Простите. Я занималась вместе с подругой.” Я улыбнулась ей, надеясь, что это прозвучало убедительно.

Наверное, так оно и было. Она позволила мне вернуться в мою комнату, не сказав больше ни слова.

Я так рада, что не ворвалась туда, как разъяренный Невероятный Халк. Весь этот разговор с Уитом так разозлил меня. Его отношение – полная чушь. И что он знает о том, как я отношусь к себе? Пытается подорвать мою самооценку? Большую часть времени он хвалит мое отношение, а теперь утверждает, что я недостаточно люблю себя или что-то в этом роде?

Боже, я его терпеть не могу. Он не мой психотерапевт, это уж точно. Он сексуальный маньяк-психопат, который относится к женщинам как к объектам, а не как к реальным людям. Поговорим о том, что я облажалась.

Как сильно я хочу увидеть его снова. Если я думаю, что у него есть проблемы, то я точно знаю, что у меня они тоже есть.

Злясь на себя, на все, я захлопываю книгу, заслужив шиканье мисс Тейлор за свои усилия. Я игнорирую ее, расстегиваю молнию на рюкзаке и засовываю учебник внутрь. Я также засовываю туда свой блокнот. У меня еще есть сорок минут до начала занятий, но я ни за что не буду готова к сегодняшнему тесту. К черту все это. Кроме того, кто устраивает викторины в пятницу днем? Придурки-садисты, вот кто.

Схватив свой рюкзак, я притягиваю его к себе и обхватываю руками, кладу голову на него, как на подушку, закрывая глаза. Я немного вздремну. Никто меня не побеспокоит.

Надеюсь.

Но надежды – для мечтателей и идиотов, потому что всего через несколько минут после моего спонтанного сна я слышу, как кто-то шепчет мою фамилию. Кто-то мужского пола. Я открываю глаза и замечаю Уита, стоящего среди стеллажей. Он наклоняет голову вправо, показывая, что хочет, чтобы я подошла к нему.

Я поднимаю голову, мой взгляд не отрывается от него, когда я произношу слово "нет".

Его челюсти сжимаются, и он идет к моему столу, возвышаясь надо мной, как лорд, смотрящий сверху вниз на своего скромного слугу. Я его слуга. Предназначалась для того, чтобы развлекать его всякий раз, когда он этого захочет.

“У тебя нет выбора”, – говорит он сквозь стиснутые зубы. “Пойдем со мной сейчас или заплатишь за это”.

“Может быть, я хочу заплатить цену”, – спокойно говорю я ему.

“Сэвидж”, – он практически рычит, его глубокий голос омывает меня.

Как будто я не могу контролировать себя, я поднимаюсь на ноги и иду к нему. Нет смысла бороться с этим. Бороться с ним. Мы собираемся делать все, что мы делаем, независимо от того, как сильно я протестую. Это все равно произойдет.

Он хватает меня за руку, его пальцы переплетаются с моими, прежде чем он толкает меня глубже в бесконечные ряды книг. Я позволяю ему тащить меня, когда он поворачивает налево, потом направо. Затем еще один поворот налево. Пока мы не заходим так глубоко в библиотеку, что я не вижу света из массивных окон, расположенных вдоль здания. Я тоже не слышу никаких голосов. Только электрический гул подвесных светильников, висящих над нами, и шум моей крови, шумящей в ушах.

Уит поворачивается ко мне лицом, прижимая меня к книгам, его тело так близко, что касается моего. Я с вызовом вскидываю голову и смотрю на него. “Чего ты хочешь?”

Его губы изгибаются в едва заметной улыбке. “Твои трусики”.

Я закатываю глаза. “Серьезно?”

Он кивает. Наклоняется так, что его лицо оказывается прямо напротив моего, его губы смыкаются, когда он шепчет: “Хотя не сейчас”.

"Не сейчас?"

“Я хочу сначала сделать их красивыми и влажными”, – говорит он, как раз перед тем, как его рот касается моего.

Его губы наэлектризованы, зажигая энергию между нами. Это то, чего я жаждала прошлой ночью, а он не дал мне этого. Он был таким холодным.

Отдаленным. Приводящим в ярость. Никаких поцелуев. Никакой близости.Я хочу этого. Его губы на моих. Пожирающие меня. Поцелуй – это интимно. Это сближает людей, даже незнакомых. Он был первым парнем, которого я по-настоящему поцеловала, и с тех пор я пристрастилась к его вкусу.

Я приоткрываю губы для его проникновения, и его язык скользит по моему, кружа. Толкаясь. Я стону ему в рот, мои руки тянутся к нему, ложатся на его грудь, сжимают лацканы его форменного пиджака. Он просовывает руки мне под юбку, кладет их на мою задницу, разминая мою плоть, притягивая меня к себе.

Он твердый под брюками. Конечно, это так. Разве он бывает в спокойном состоянии, когда мы вместе? Зная, что я так поступаю с ним, я чувствую себя сильной. Несмотря на то, как ужасно он обращается со мной, какой он жестокий и равнодушный, я все равно влияю на него.

Знание – это сила, часто говорил мне Джонас. И он прав. Я просто никогда не думала, что это применимо к чему-то подобному.

Без особых усилий Уит поднимает меня, и я обхватываю ногами его талию, прижимаясь к нему, позволяя ему поглотить меня.

Я поглощаю его в ответ.

Мы целуемся и целуемся, кажется, часами. Он не перестает пожирать мой рот. Это почти так, как если бы вся эта энергия была заперта внутри него, умирая от желания вырваться наружу. А я – рецептор, страстно желающий большего.

“Прошлой ночи было недостаточно”, – бормочет он после разрыва поцелуя.

Я ничего не говорю, вздох покидает меня, когда он облизывает мою шею.

“Я не могу перестать думать о тебе”, – продолжает он твердым голосом. Полный раздражения. “Ты сводишь меня с ума”.

Едва слышный смешок покидает меня, и он дергает меня за кончик хвостика, утыкаясь лицом в мое. ”И не в хорошем смысле".

Я пристально смотрю на него, мое сердце бешено колотится, мои губы припухли от его поцелуев. Его взгляд опускается на мой рот, задерживаясь там, и он наклоняется, впиваясь зубами в мою нижнюю губу. Только до тех пор, пока у меня не вырывается всхлип, и я клянусь, он мог порвать кожу, пока наконец, не ослабил хватку.“Я ненавижу тебя”, – шепчу я, потому что это единственное, что я могу сказать.

“Я тоже тебя ненавижу, Сэвидж”, – бесстрастно отвечает он, опуская меня на пол и убирая руки с моего тела, прежде чем отойти от меня. “Теперь сними свои трусики”.

Не сводя с него глаз, я залезаю под юбку и срываю их, неловко переступая через них и чуть не падая. Я протягиваю руку и упираюсь ладонью в полку, прежде чем прижать нижнее белье к его груди. Он ловит чёрный комочек, потирая пальцами промежность.

«Мокрая”. Он подносит их к носу и вдыхает. “Пахнет так же, как ты”.

“Ты чертовски отвратителен”, – плюю я в него, хотя я не имею в виду ни слова из этого. Наблюдая за тем, как он нюхает мои трусики, я становлюсь еще влажнее. Боже, я такая же развратная, как и он. Если я не буду смотреть на это, у меня может потечь по бедрам, и мне все равно придется идти на занятия.

Черт, мне все еще нужно пройти тест.

“Тебе это нравится”, – говорит он понимающе. “Я уезжаю в эти выходные”.

Разочарование захлестывает меня изнутри, но внешне я остаюсь спокойной. “Какая проблема”.

“Ты будешь скучать по мне?” спрашивает он.

”Ни за что на свете". Чувствуя себя храброй, я пытаюсь протиснуться мимо него, но он хватает меня одной рукой, а другой засовывает мои трусики в карман.

Он ухмыляется. “Я уверен, что ты будешь скучать по мне”.

“В твоих снах”, – парирую я, ненавидя то, насколько он точен.

“Ты это сделаешь”. Он толкает меня, его тело прижато к моему. “Ты будешь лежать одна в своей маленькой кровати, придаваясь воспоминаниям о нас. Выкрикивая мое имя, когда заставишь себя кончить, хотя этого будет недостаточно. Без меня, там.” Он утыкается носом в мою щеку, прикосновение странно сладкое. Почти успокаивающе. “Тебе нужны мои пальцы глубоко внутри тебя. Мой рот, мой язык на твоей влажной киске.”Я тяжело сглатываю, мои глаза закрываются, когда я чувствую, как его рот скользит по моему лицу, пока не останавливается у моего уха. “Ты была создана для меня, ты же чувствуешь это. Ты такая же больная и испорченная, как и я.”

Я дрожу. Прерывистое дыхание покидает меня, и он кусает меня за ухо, заставляя меня хныкать. “Когда я вернусь, я трахну тебя”.

Возбуждение зажигает меня изнутри от его слов. “Куда ты уезжаешь?”

“Не твое собачье дело”, – говорит он, с усмешкой отталкиваясь от меня. “Спасибо за подарок”.

Он поворачивается и оставляет меня там, уходя, не оглядываясь. Я смотрю, как он уходит, дрожа как осиновый лист, презирая то, как легко ему просто... бросить меня.

Типично. Все они в конце концов бросают меня.

Он такой же, как и все остальные.

Я жду несколько минут, прежде чем возвращаюсь к столу. Мой рюкзак все еще лежит там нетронутым, и я знаю, что это из-за Уита меня больше никто не беспокоит. Я могу это оценить, но единственная причина, по которой они беспокоили меня в первую очередь…

Из-за Уита.

Он каким-то образом стал одновременно моим защитником и моим кошмаром.

Схватив свои вещи, я иду в уборную и пытаюсь собрать себя воедино. Я в полном беспорядке. Мои волосы выбиваются из конского хвоста, и после мытья рук я поправляю их, изучая себя. Мои глаза сверкают и немного дикие. Мои щеки порозовели, а губы все еще припухшие, и все это после наших поцелуев. Почему я хочу его, когда он так ужасно обращается со мной? Что со мной не так? Это все из-за того, что мы всегда хотим того, чего не можем иметь? Я не знаю, но дело в том, что я могу заполучить его. Он был у меня. Не во всех отношениях, которых я хочу, но мы приближаемся к этому. Мы собираемся заняться сексом. Я собираюсь узнать, каково это – иметь Уита внутри своего тела.

Моя киска сжимается от одной только мысли, напоминая мне, что я стою здесь без нижнего белья. Сильный ветер может подняться, когда я буду прогуливаться по кампусу, подхватив мою юбку, и все могут меня увидеть.

Мне вроде как все равно.

Дверь уборной распахивается, и входит Кейтлин. Наши взгляды встречаются, и она закатывает глаза, останавливаясь у раковины рядом с моей, чтобы вымыть руки. Я откровенно наблюдаю за ней, раздражение наполняет меня. Только что она была моим другом, а теперь она мой враг. Я этого не понимаю.

Я не понимаю никого из людей в этой школе. По правде говоря, они все чертовски ужасны.

“На что ты смотришь?” – рявкает она на меня.

“Я ни хрена тебе не сделала, и все же ты меня ненавидишь”, – честно говорю я.

Она закрывает кран и опускает руки в раковину, прежде чем подойти к автомату для раздачи бумажных полотенец, чтобы оторвать кусочек. Она вытирает руки, стоя ко мне спиной, и я жду ее ответа. Должно быть, это какая-то тактика отвода глаз.

Что угодно. У меня еще есть время.

Наконец Кейтлин поворачивается ко мне лицом, ее лицо ничего не выражает. Клянусь Богом, ни у кого в этой школе нет эмоций. “Я не ненавижу тебя”.

Я ошеломлена ее простым заявлением. “Я тебе не верю.”

Она пожимает плечами. “Это правда. Я ничего не чувствую к тебе. Моя проблема в том, что я не понимаю, почему Уит так сильно интересуется тобой.”

”Он не заинтересован в..."

“Не утруждай себя утверждением, что это не так, когда ты знаешь, что это неправда. Я видела, как он смотрел на тебя в ресторане. Как он попросил всех в этом кампусе превратить твою жизнь в настоящий кошмар, только для того, чтобы развернуться и отозвать нас всех”, – говорит она, признавая все, что я подозревала. “Он что-то чувствует к тебе, хотя никогда ничего ни к кому не чувствует, кроме своих друзей и своей семьи. И точно не к какой-то девушке. Он только использует.”

Я смотрю на нее, ошеломленная ее словами, хотя они не являются неожиданностью. Я просто никогда раньше не слышала, чтобы кто-то говорил это так откровенно.

Кейтлин прекрасно описывает Уита.

“Так почему ты?” – спрашивает она, когда я ничего не говорю. “Я этого не понимаю. Никто этого не понтмает. В тебе нет ничего особенного. Кстати, без обид, но я не понимаю, почему он так очарован тобой. Кто ты вообще такая?”

Я помню, как впервые увидела Уита на вечеринке в квартире его родителей. Началось ли это тогда? Когда нам было всего четырнадцать?

“Я никто”, – наконец говорю я, направляясь к двери. “Я не имею значения”.

“Но для него имеешь”, – напоминает она мне.

Потянувшись к ручке, я улыбаюсь ей, открывая дверь. “Полагаю, что да”, – говорю я перед тем, как выйти.

18 глава

Уит

Я приехал в город на выходные, потому что был вызван моим собственным лордом и хозяином, чтобы появиться в его квартире. Я появляюсь у отца поздно вечером в пятницу, оттягивая свой визит, насколько это возможно, и радуясь, что к моему приезду он уже в постели.

Я наливаю себе выпить и иду в свою комнату, бросаю сумку на край кровати и вытаскиваю несколько вещей, кладу их на прикроватный столик вместе со своим напитком. Я машинально полностью раздеваюсь и откидываю покрывало, проскальзывая под него. Беру свой стакан со стола и сначала делаю глоток выдержанного виски. Пока не выпиваю все до последней капли и облизывая губы, наслаждаюсь жжением, покрывающим мое горло.

Как гребаный дегенерат, я хватаю скомканные трусики с того места, где оставил их на столе, и подношу их к носу, глубоко вдыхая. Я все еще чувствую ее запах. Мускусно-сладкий. Как секс. Воспоминание о ее вкусе наполняет мой рот, и я закрываю глаза, спуская ее трусики вниз по груди и оборачивая их вокруг моего уже твердого члена.

Я чертовски одержим ею и тем, как она разговаривает со мной, как будто хочет меня разозлить. Вызывающий взгляд на ее лице ранее в библиотеке наполнил меня желанием укротить ее. Сделать ее своей. Прошлой ночью, когда она использовала мое тело, чтобы кончить, бесстыдно растирая свою влагу по всей передней части моих спортивных штанов – трахая меня. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не потянуться к ней. Прикоснуться к ней.

Трахнуть ее хорошенько.

Прошлой ночью я не знал, чего хочу, и это было заметно. Я мысленно потерял контроль над ситуацией и был повсюду. Это меня расстроило. Заставило меня разозлиться на самого себя.

На нее тоже, хотя я знаю, что это было несправедливо.

Но когда жизнь вообще бывает справедливой? Моя голова наполняется ее образами с прошлой ночи. Удовольствие на ее лице, когда я дрочил над ней, как она поджимала эти пышные губы, ее язык высунулся, чтобы лизнуть. Она вздрогнула, когда первые брызги спермы попали ей на лицо, а потом просто расслабилась и приняла. Как идеальная маленькая сабмиссив, какой она и должна быть.

Блядь.

В первый раз, когда мы были вместе, когда она отсосала мне, мой член попал ей в горло, заставив ее задыхаться.

Тогда я кнчил на ее идеальные сиськи.

Иисус.

Оргазм обрушивается на меня неожиданно, и я кончаю в ее трусики, тихий стон покидает меня. Теперь я лежу, злясь, что все уже закончилось. Ненавижу то, как быстро я теряю контроль тогда, когда дело доходит до Саммер.

Она становится моей слабостью. Та, которая мне нужна. Может быть, выходные в городе с моим отцом восстановят меня. Расстояние – вот ключ к разгадке. Отвращение – ближе ко второму.

Если я буду держаться подальше от Саммер, я не буду хотеть ее так сильно. Если я вспомню, каким нуждающимся она делает меня, это вызовет у меня отвращение.

Сделав глубокий вдох, я привожу себя в порядок, затем позволяю трусикам упасть на прикроватный столик. Я беру ее дневник и открываю его, нахожу то место, где я в последний раз остановился.

Моя мать отказывается меня слушать, отворачивается от меня или меняет тему каждый раз, когда я пытаюсь с ней заговорить. Я думаю, она знает, что происходит, но она ничего не делает, чтобы остановить это. Боже упаси, чтобы она расстроила Джонаса. Все, что она делает, это порхает вокруг него, пытаясь сохранить мир, но она тоже скрывает секреты.

Прямо как я.

Все в порядке. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о Дэниеле. Сегодня я снова прогуляла школу, и мы отправились в приключение. Как раз перед тем, как он отвез меня обратно в свою квартиру и набросился на меня. Это было хорошо. Мне это понравилось, но я не кончила. Он пытался и пытался сделать так, чтобы это произошло, но, я думаю, этому не суждено было случиться. В конце концов я заставила его остановиться и подрочила ему. Он кончил меньше чем через пять минут.

Я думаю, мальчикам это дается намного легче, чем девочкам.

Я захлопываю дневник, раздраженный тем, что читаю о ее опыте с кем-то другим. Придурок, который не смог заставить ее кончить. Тупой ублюдок. Мне кажется, что я мог бы подышать на нее, и она бы кончила, она такая отзывчивая.

Только когда дело касается меня, я думаю, теперь я доволен.

Только я имею такую власть.

Раздается стук в мою дверь, и, не дожидаясь моего ответа, мой отец врывается в мою комнату. Я сажусь, засовываю дневник под простыни, хмуро глядя на него, пока он меряет шагами мою комнату.

“Уже в постели?” Он делает паузу, наблюдая за мной, приподняв брови.

“Я устал”. Я пожимаю плечами.

“Не в поисках наследницы, чтобы трахнуться?” Он отпивает из стакана, который сжимает в руке. Скотч, я уверен. “Это твой обычный план, когда ты приезжаешь в город”.

Мне даже в голову не приходило связаться с кем-нибудь из знакомых мне наследниц и узнать, не хотят ли они куда-нибудь сходить. ”Ни одна из них меня не интересует".

“Твоя мать не хотела бы с этим согласиться”. Он полностью осушает стакан, ставя его на мой ближайший комод, спиной ко мне. Его плечи прямые и напряженные. “Она оказывает давление”.

Он снова поворачивается ко мне лицом. “Скоро твой день рождения. Тебе будет восемнадцать. Ты вступишь в свои права.”

Например, вступлю на права на мой трастовый фонд.

“И что?” Я знал, что это был первый шаг во многих многоуровневых наследствах, которые у меня были с детства. Может быть, мне было восемь лет? Во-первых, это трастовый фонд, оставленный семьей моей матери. Затем, когда мне исполнится двадцать один год, я получу деньги от своего дедушки по отцовской линии. В двадцать пять остаток моего законного состояния заполнит мой банковский счет.

Мои родители больше никогда не смогут контролировать меня в финансовом отношении. Свобода так близка, что я практически чувствую ее вкус.

“Твоя мать возлагает на тебя – большие надежды. Они были навлечены на нее. Они будут навлечены и на твоих сестер,» – говорит отец с отсутствующим выражением лица.

Я знаю, что он имеет в виду. Мать встречалась с отцом, когда они учились в колледже, хотя все знали, что они поженятся еще до этого. Ланкастеры – члены американской королевской семьи. Мы не можем жениться на простолюдинке с улицы. Моя будущая жена должна быть из определенной семьи, иметь определенный возраст и родословную, ходить в определенную школу. Ее нужно допросить, проверить и обучить. Мама будет отвечать за все это. Она уже выбрала для меня идеальную девушку. Эта девушка вообще ничего для меня не значит.

”Летиция". Я произношу ее имя. Мое тело, мой разум – ничто не реагирует. Она – ноль в моем уравнении.

“Она милая девушка, Уит. Умная. Красивая. Ее родословная безупречна.”

“Она скучная”. Я дуюсь, как маленький мальчик, раздраженный тем, что все мое будущее было спланировано. “Я не хочу ее”.

“Она не кукла, которую ты возвращаешь в магазин, когда устаёшь с ней играть”, – шутливо говорит отец.

“Она кукла, к которой мне вообще не интересно прикасаться”, – парирую я, скрещивая руки на груди.

Он садится на край матраса, рассматривая меня. “Я знаю, что ты не хочешь, чтобы все было так. Я просто говорю тебе то, что говорит мне твоя мать. Это то, чего она хочет. Чего она ожидает. Она полна решимости сохранить имя Ланкастер.”

«Верно. Потому что вы двое проделали такую потрясающую работу, сохранив ее незапятнанной,» – бросаю я ему.

Он морщится. “Это утверждение справедливо. И это моя вина, что мы развелись. Это я ей изменил.”

Боже, этот человек просто бесит. Он говорит обеими сторонами своего рта. Он берет на себя всю ответственность за это дело, как и должен, но теперь я кое-что понимаю. Например то, что моя мать прогнала его. Толкнула его в объятия другой женщины. Я не видел этого тогда, когда это случилось, но теперь начинаю понимать.

“Ты поощряешь меня делать то же самое, разве ты не видишь? Меня не интересует Летиция. Она милая, но она меня не привлекает. Я не могу представить себя женатым на ней, трахающимся с ней время от времени, пока у меня есть романы на стороне”. Я ткнул в него пальцем. “Мне не нужна твоя жизнь. Перестань пытаться навязать мне её.”

Мы молча смотрим друг друга, и отец оглядывается через плечо, уставившись на пустой стакан на комоде. Я уверен, что он ничего так не хотел бы, как залить себе в глотку побольше спиртного, чтобы ничего не чувствовать. “Иногда у нас нет выбора, сынок”.

“Это чушь собачья, и ты это знаешь”, – выплевываю я. “Вы с мамой навязываете мне свои планы, но вы оба закончили тем, что были несчастны и развелись. Я никогда не женюсь.”

“Сын—”

“Я не такой”. Я чувствую, что у меня начинается истерика, но к черту это. “Брак – это ловушка. Фарс. То, что придумало общество, у которого редко есть шанс выжить. Ты знаешь, что у меня нет ни единого воспоминания о вас двоих, счастливых вместе? Ни одного. Большинство моих воспоминаний связаны с тем, как вы двое ругаетесь. Спорите.”

Они шипели друг на друга сквозь стиснутые зубы. Шепотом – кричали, чтобы другие люди их не услышали, но мы всегда их слышали. Их споры пугали моих сестер. Слуг уволили за подслушивание. Моя мать всегда упоминала имена других женщин, а мой отец всегда отрицал, что у него был роман.

Но они были. Он это делал. Он много лет оставался с Джанин Уэзерстоун. Как будто он был зависим от нее.

Если она хотя бы отдаленно похожа на свою дочь, я понимаю его.

Взгляд моего отца, так похожий на мой, прищуривается. "Отлично. Хочешь какой-нибудь фантастический совет? Что бы я тебе сказал, если бы деньги и семья не были замешаны, и мы были бы просто обычными людьми?”

Я киваю. “Скажи мне”.

“К черту правильную родословную и важные фамилии. Найди кого-нибудь, кто воспламеняет тебя каждый раз, когда ты просто смотришь на нее. Кто-то, с кем ты можешь разговаривать, драться и трахаться так же яростно. И как только ты найдешь эту женщину, не отпускай ее”, – яростно говорит он.

Он хватает свой стакан, позвякивая льдом, прежде чем допить последние капли алкоголя. “Ты можешь либо делать то, что должен, и радовать свою семью, либо делать то, что хочешь, и положить хуй на весь мир. Это твой выбор, Уит.

Прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще или задать ему какие-либо вопросы, он выходит из моей комнаты, хлопнув за собой дверью.