Текст книги "Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала) (ЛП)"
Автор книги: Моника Мерфи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)
48 глава
Саммер
Я просыпаюсь в оцепенении, сначала в моем мозгу роится смятение, пока я пытаюсь сфокусировать взгляд на комнате. Я убираю волосы с лица, щурясь в темноте, едва в состоянии что-либо разглядеть, даже когда мое зрение приспосабливается. Я слышу шум машин, доносящийся откуда-то снизу, тяжелый и настойчивый, с редкими неистовыми звуками сирены. Нетерпеливый сигнал клаксона.
Смена положения в постели, матрас проваливается. Теплое тело катится ко мне, сильные руки обхватывают меня сзади. Его большое тело прижалось ко мне, мускулистые руки крепко держат меня, его горячий рот на моей шее, его ищущие пальцы проверяют меня между ног.
Я стону, когда он прикасается ко мне там, но это не тот стон, который он хотел бы услышать. “Хватит”, – шепчу я в агонии, и он смеется, садистский ублюдок.
“Я измотал тебя”. Это утверждение, а не вопрос.
“Я не думаю, что смогу выдержать еще один оргазм”, – честно говорю я ему. Я сбилась со счета, сколько раз кончала прошлой ночью. Слишком много, чтобы поминать. Пока я не оттолкнула его, мой клитор горел, мое тело и разум были полностью истощены.
“Я же говорил тебе, что оттрахаю эту хорошенькую маленькую киску.” Он жадно целует меня в шею, двигая бедрами. Его эрекция скользит между моих ягодиц, тяжелая и настойчивая, и я закрываю глаза, собираясь с духом.
Если он снова трахнет меня там, я не знаю, смогу ли я это вынести.
“Ложись спать, моя сладкая маленькая шлюшка”, – напевает он мне на ухо, его пальцы скользят по моей щеке. “Отдохни немного. Тебе это понадобится”.
Через несколько минут я снова погружаюсь в глубокий сон и долго не просыпаюсь.
Я даже не вижу снов.
Это блаженство.
…
В следующий раз, когда я просыпаюсь, шторы раздвинуты, впуская много теплого света. Я вижу элегантно накрытый стол в ногах кровати, два блюда, накрытые серебряными крышками. Столовые приборы и стеклянная посуда, корзина, переполненная разнообразным хлебом, блюдо, полное сливочного масла. На подставке рядом со столом стоит бутылка со льдом, и я могу только предположить, что это шампанское.
Праздничный ужин? Мои надежды слишком высоки. Между нами нет ничего, что можно было бы праздновать, если только он не считает, что наше возвращение к нашим старым ролям является поводом для празднования.
“Ты проснулась”.
Я поворачиваюсь на звук его голоса и вижу, что он стоит в дверях ванной, прислонившись к косяку. Он держит руки в карманах, его бледно-голубая рубашка полностью расстегнута, открывая гладкую, мускулистую грудь. Его волосы влажные, как будто он только что вышел из душа, и, Боже мой, я не думаю, что когда-либо видела его таким восхитительным. Таким расслабленным.
Он такой душераздирающе красивый.
«Доброе утро,» – говорю я хриплым голосом.
”Уже ближе к вечеру". Он отталкивается от двери и шагает к кровати, останавливаясь с моей стороны, чтобы наклониться и запечатлеть поцелуй на моих удивленных губах. “Доброе утро, красавица”.
Я моргаю, глядя на него, прижимая к груди белоснежное одеяло, потеряв дар речи.
“Голодна?” Он бросает взгляд на стол. “Доставка еды и напитков в номер была произведена всего несколько минут назад”.
О Боже, они видели, как я растянулась голой в постели? Я проснулась, почти полностью укрывшись одеялом, одна нога вывалилась наружу. Как неловко.
Уит, должно быть, чувствует мое смущение, потому что выражение его лица смягчается. “Я отодвинул стол и встал ближе к кровати. Они оставили его прямо в комнате. Давай.” Он протягивает мне руку. “Давай поедим”.
“Эм, я голая”. Я подтягиваю одеяло ближе к себе, чувствуя себя странно неуютно. Я не привыкла к доброму Уиту. Это... сбивает с толку.
“Тогда я принесу тебе еду”. Он подходит к столу и снимает серебряные колпачки с каждой тарелки, открывая роскошное блюдо из пышной яичницы-болтуньи и хрустящих ломтиков бекона в сопровождении маленьких вазочек с разнообразными фруктами.
В животе урчит, и я поднимаю на него взгляд. “Бекон?”
“В этом отеле подают американский завтрак”, – объясняет он. “Хочешь круассан?”
“Пожалуйста”.
Наблюдать, как он выполняет мои просьбы, заботится обо мне, просто сногсшибательно.
“Кофе?” – спрашивает он, его пристальный взгляд встречается с моим.
«Да, со сливками, пожалуйста.»
“Шампанское?”
Заманчиво, но сейчас мне не нужен алкоголь. ”Через некоторое время".
Он приносит мне тарелку, на которой так много еды, что я знаю, что не смогу съесть все, и протягивает ее мне вместе с салфеткой и столовым серебром. Он ставит очень полную чашку кофе на тумбочку, а затем делает то же самое для себя, устраиваясь на кровати рядом со мной, подпирая спину подушками.
Мы едим в дружеской тишине, напряжение между нами становится все сильнее и сильнее по мере того, как мы приближаемся к концу. Я не могу перестать грызть круассан, разрывая его на мелкие кусочки, и я уже съела все свои фрукты, большую часть яиц и, конечно, бекон давно закончился.
“Ты нервничаешь”, – говорит он после слишком долгого молчания. “Я чувствую это”.
Я ставлю тарелку на стол рядом с собой, вытираю руки и рот тканевой салфеткой, а затем поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. “Конечно, я нервничаю. Я все еще не понимаю, что происходит. Или почему ты здесь. Почему именно ты был в сговоре с Монти и организовали вчерашний ужин. Я не понимаю, Уит.”
“Я знал, что ты никогда не согласишься встретиться со мной, если я просто попрошу. Мне пришлось использовать некоторый элемент неожиданности, чтобы снова привести тебя в ту же комнату, что и я”, – объясняет он.
“И теперь я здесь, как идиотка, голая в твоей постели. Твоя идеальная маленькая шлюшка.” Я бормочу последнюю фразу себе под нос, стыд захлестывает меня, заставляя пожалеть, что я только что так много съела.
“Не называй себя так.” Его голос тверд.
"Почему нет? Это правда. Это то, как ты всегда называл меня, с тех пор, как мы впервые встретились. Это то, чего ты хотел от меня с самого начала. Ты хотел мое тело. Ты хотел разрушить мою самооценку и полностью контролировать меня. Ты хотел, чтобы я исполняла все твои прихоти, играла с тобой, трахалась и мучилась. Разве тебе не достаточно?”
Он с громким стуком роняет тарелку на тумбочку, тянется ко мне, но я убегаю от него, нуждаясь в дистанции. “Это не так. В твоих устах то, что мы разделили, звучит так... мерзко.”
“Это потому, что это отвратительно”. Одеяло падает, и я скрещиваю руки, прикрывая грудь, не желая, чтобы он на них смотрел.
Но, конечно, он смотрит на них. Уставился на них. Смотрит на меня, как будто не может насытиться мной.
“Ты хочешь правду? Я одержим тобой», – шепчет он хриплым голосом, его взгляд... умоляющий. “Сначала я ненавидел тебя и то, что ты представляла. Тогда меня потянуло к тебе, несмотря ни на что. В конце концов, я должен был заполучить тебя, и как только я это сделал, я не мог насытиться.”
Я смотрю на него, все мое тело дрожит от каких-то неизвестных эмоций. Боже, когда он так близко, я совершенно запутываюсь. Он – это слишком много. “Ты знаешь, насколько ты сильна? Как ты чертовски красива? Ты разгуливала по кампусу, как будто это гребаное место принадлежало тебе, несмотря на то, что я пытался разрушить твою репутацию при каждом удобном случае. Я восхищался твоей силой. Я также уважал это”, – признается он.
“Уважал меня? Пожалуйста. Ты получал самый большой кайф, унижая меня при каждом удобном случае,» – парирую я, опуская руки. Нахуй. Пусть он увидит. Прошлой ночью его руки, рот и член были по всему моему телу. Какое это теперь имеет значение?
Он продолжает, как будто я ничего не сказала. “А потом ты появляешься на ужине в честь моего дня рождения, сидишь с моей семьей, как будто ты принадлежишь ей, в то время как я появляюсь с этой шуткой в виде девушки, на которой я должен был жениться. Я трахнул тебя в ванной только потому, что мне чертовски отчаянно хотелось войти в тебя. Я не мог себя контролировать.”
«Ты пытался унизить меня,» – перебиваю я.
”Абсолютно нет".
“Ты дотронулся до Летиции моими соками на своей руке”, – напоминаю я ему, закрывая глаза от унизительного воспоминания об этом моменте.
Он подходит ближе ко мне, и я чувствую тепло его тела. Запах его восхитительного, дорогого одеколона. “Ты пометила меня. Напоминая мне, что я твой. Разве ты этого не видела? Ты, блядь, запечатлелась на мне всю неделю в доме моей семьи. Я не мог насытиться тобой. Я пошел к своему отцу и умолял его освободить меня от соглашения с Летицией.” Я приоткрываю глаза и вижу его лицо прямо перед собой.
"Зачем? Чтобы ты мог быть со мной?”
Он не произносит ни слова. Даже не отводит взгляда. Он не говорит этого, но я вижу ответ в его глазах.
Да.
“Мы бы никогда не сработались”, – шепчу я.
Он касается моего лица. Слегка хватает меня за подбородок пальцами, запрокидывая мою голову назад. “Мы всегда будем работать, Саммер. Посмотри на нас.» Я встречаюсь с ним взглядом, отмечая напряженность в его светло-голубых глазах. “Мы были созданы друг для друга”.
Его рот накрывает мой прежде, чем я успеваю что-либо сказать, и я открываюсь для него. Конечно, я знаю. Это как дурная привычка, от которой я не могу избавиться, как бы сильно ни старалась. В тот момент, когда его язык обвивается вокруг моего, я хнычу, тянусь к нему, мои руки находят обнаженную кожу его груди. Я глажу его, хватаюсь за него, преодолеваю. Нуждаюсь в нем.
Из его горла вырывается низкий стон, а его руки повсюду, но этого недостаточно. Этого никогда не бывает достаточно, когда дело касается его. И меня. Я падаю обратно на кровать, и он расстегивает брюки, стягивая их и боксерские трусы вниз, обнажая свой возбужденный член. Я забираюсь на него сверху, оседлав его, дотягиваясь до основания, чтобы направить его внутрь себя.
В тот момент, когда я скольжу по нему вниз, мы оба стонем в агонии. Его штаны все еще спущены до лодыжек, рубашка все еще на нем, и я начинаю трахать его всерьез, гоняясь за блаженством, которое, я знаю, накроет меня через считанные минуты.
Он обхватывает меня руками за талию, контролируя темп. Он такой толстый, полностью заполняет меня каждый раз, когда я соскальзываю вниз. Я оседлала его, моя киска сжимается от желания, сжимается вокруг него, и он утыкается носом в мою грудь. Втягивает сосок в рот и сосет. Кусает.
Я прижимаю его к себе, мои колени на его бедрах, подпрыгиваю на нем, зарывшись лицом в его мягкие, ароматные волосы. Оргазм задерживается только на периферии, так близко, что я чувствую его вкус и принимаю его глубоко. Так глубоко, как только могу. Сдавленный стон вырывается из него, приглушенный моей грудью, а затем он кончает. Наполняя меня своей спермой, вызывая мой собственный оргазм. Мы извиваемся друг на друга, цепляясь, постанывая и задыхаясь, пока, наконец, наконец, все не кончается.
Я прижимаю его к груди, не желая больше слышать его слов или смотреть ему в лицо. Пока нет. Я хочу насладиться этим моментом. Близостью. Мы так близки, как только могут быть близки два человека. Я не знаю, сможет ли кто-нибудь когда-нибудь заставить меня чувствовать себя так, как чувствует Уит.
Я не знаю, хочу ли я кого-то еще, кроме Уита.
И это ужасающее осознание.
“Поехали со мной домой”, – шепчет он мне на кожу, его губы щекочут.
“Что ты имеете в виду?” Я глажу его по волосам. Целую его в висок. Если бы я могла, я бы гладила и целовала его весь день. Я бы никогда не захотела останавливаться.
“Возвращайся со мной в Штаты. Живи со мной. Будь со мной.” Он лижет другой мой сосок, тот, который он игнорировал все время, пока мы занимались сексом, и я закрываю глаза, мое лоно сжимается с каждым движением его рта.
”В качестве твоей любовницы? Это все, чем я когда-либо могу быть, помнишь? Хорошенькая маленькая шлюшка Уита.»
“Как равная мне. Как мой партнер. Может быть...наконец....как моя жена.”
Его слова посылают во мне вспышку ужаса. Это тот же самый человек, который сказал, что никогда не женится.
Когда-либо.
Я сползаю с него, скатываясь прямо с кровати, чтобы встать рядом с ней. Его сперма покрывает внутреннюю сторону моих бедер, а мои волосы – это абсолютная катастрофа, и мне приходится убирать их с лица. Я уверена, что выгляжу не слишком потрясающе.
Он смотрит на меня так, как будто я самая красивая вещь, которую он когда-либо видел.
“Ты не это имеешь в виду”.
"Именно это".
Я начинаю смеяться. “Мы слишком молоды”.
“Мы были связаны по крайней мере последние шесть лет”, – говорит он спокойным голосом. Логично. “Этого достаточно, Саммер”.
“Ты не знаешь, что говоришь. Твоя мать этого не допустит. И твой отец тоже.»
“К черту моих родителей. Я независимо богат. Они не могут указывать мне, что делать. Они не контролируют мою жизнь”. Он свешивает ноги с кровати, подтягивая боксеры и брюки, прежде чем встать и полностью натянуть их, застегивая молнию и защелку. ”Тебе следует принять душ".
Как он может быть таким нормальным, выполняя такие обыденные задачи, когда у нас такая судьбоносная дискуссия? ”Уит..."
Его взгляд встречается с моим, его губы изогнуты в легкой усмешке. «Что?»
“Что ты делаешь?” Я машу ему рукой.
“Одеваюсь. Я предлагаю тебе сделать то же самое. Хотя сначала тебе определенно нужно принять душ.” Он подходит ко мне, останавливается прямо передо мной и тянется к внутренней стороне моих бедер. Он проводит пальцами по собственной сперме и подносит их к моим губам. ”Ты грязная".
Я высасываю сперму с его пальцев, как всегда. “И что потом?”
“Я хочу исследовать Париж вместе с тобой”.
“Как это исследовать?” Мои глаза расширяются, и я делаю шаг назад. “Я пропускаю занятия”.
“К черту занятия. Ты со мной.» Он хватает меня за руку и снова притягивает к себе. “Давай найдем укромные места в городе, где я смогу тебя трахнуть. Мы оставим свой след повсюду”.
“Это... мы не должны этого делать”. Я подавляю волну возбуждения, которая охватывает меня при мысли о том, чтобы сделать именно это.
“Не ври, Саммер. Это неприлично.” Он целует меня. Пьет с моих губ. Опускает свои пальцы между моих ног, чтобы собрать больше своей спермы, чтобы он мог снова засунуть эти покрытые спермой пальцы мне в рот. Я облизываю и сосу, его глаза пылают жаром, пока он не отстраняется, оставляя меня чувствовать себя опустошенной.
“Иди в душ”. Он тянется ко мне сзади и шлепает меня по заднице. Я вскрикиваю, отпрыгивая от него. “Или там, откуда это взялось, есть еще больше”.
“Обещаешь?” Я поддразниваю его, хлопая ресницами.
Он снова шлепает меня, на этот раз еще сильнее, и это как удар прямо в сердце. "Да. Мы сделаем это позже, если тебе это нравится. А теперь иди прими душ. Чтобы я мог снова запачкать тебя собой.”
49 глава
Саммер
Это похоже на обман – снова быть с Уитом, как будто он никогда не уходил. Даже более того, на самом деле быть счастливой с ним, среди других людей, на публике. Он держит меня за руку, пока мы идем по улицам Парижа, как будто боится потерять меня навсегда, если отпустит.
И, может быть, он действительно так думает, я не знаю. Только что мы были вместе, а в следующую минуту меня уже не было.
Монти посылает мне бесконечные текстовые сообщения в течение всего дня, но я игнорирую их все. Я злюсь на него. Он знал, что делал все это время, составляя план с Уитом за моей спиной, и хотя я не могу жаловаться, что нахожусь в компании Уита, мне может быть больно от одного друга из моего старого мира, который обманул меня.
Доказывает, что он такой же, как все остальные. Легко поддается влиянию денег и власти – двух вещей, которые Уит использует в качестве своего арсенала.
В течение всего дня Уит уводит меня в темные углы или прячет за стенами. Густая роща деревьев. Где бы он ни был, он тянет меня в темноту, его рот находит мой, его руки ищут мои ноющие части тела. Между моих ног. Моя грудь. Поглаживая мою спину, мою задницу. Он трахает меня у кирпичной стены глубоко в сердце Парижа, спрятавшись в маленькой нише, которая кажется уединенной, но определенно таковой не является. Он заставляет меня встать перед ним на колени в темном, запретном углу Лувра. Это казалось неправильным, как будто мы оскверняли священное место, но ему было все равно.
Он был настойчив.
Он заставлял меня кончать каждый раз.
Ближе к вечеру мы оказываемся в прекрасном кафе прямо на берегу Сены, выпиваем и закусываем в лучах заходящего солнца. Становится прохладнее, и я благодарна Уиту за черный кардиган и платье, которые он принес в номер из гостиничного бутика, пока я принимала душ, а также за нежный кружевной и шелковый бюстгальтер и трусики. Мне нечего было надеть, кроме скандального платья, даже пары трусиков, и я впечатлена, что Уит все продумал. Даже свитер.Телефон Уита жужжит, и он улыбается, читая сообщение, прежде чем отправить ответ.
“Ты игнорируешь Монтгомери, и ему это не нравится. Он утверждает, что завидует моему члену”, – говорит Уит. ”Поскольку ты уделяешь этому все свое внимание вместо него“.
”Он, вероятно, хочет этого для себя", – бормочу я себе под нос, чувствуя себя мелочной. Сразу же почувствовав сожаление о своих словах, я вздыхаю. Мне не следовало этого говорить. Я не это имела в виду.
“Я сказал ему ранее, что ты злишься на него. Вот почему ты не отвечаешь”, – говорит Уит.
“Это правда. Я злюсь на него.» Я делаю глоток вина, желая, чтобы оно было покрепче. ”Мне не нравится, что он обманул меня“.
”Он сделал это для тебя". Уит тянется через стол, накрывая мою большую теплую руку своей. ”Он знал, что ты скучала по мне“.
”Он сделал это для тебя". Я посылаю ему взгляд сквозь ресницы. “Я ни разу не сказала Монти, что скучала по тебе”.
Уит прижимает другую руку к груди. “Я оскорблен”.
“Я вообще никогда не говорила о тебе”. Я пожимаю плечами, убирая свою руку из-под его. “Мне было слишком больно думать о тебе”. Он смотрит на меня, солнечный свет падает на его лицо, подчеркивая его глупую мужскую красоту. Почему я должна была влюбиться в парня, который до боли великолепен? От одного взгляда на него у меня болит сердце. Знание того, на что он способен, власть, которую он имеет надо мной, также делает меня осторожной.
Что-то, чем я не хочу с ним делиться.
“Я здесь. Я хочу быть в твоей жизни. Меня не волнует, что ты делала в прошлом, или что произошло между тобой и твоим сводным братом.” Он наклоняется ближе, но я не двигаюсь. Я слишком шокирована его заявлением. Мы никогда не говорили о моем прошлом, и он не упоминал о том, что прочитал в моем чертовом дневнике, который сейчас лежит в его гостиничном номере. Если бы я могла сжечь эту штуку, я бы это сделала. “Я хочу, чтобы ты поехала со мной домой”.
Его тон такой серьезный, выражение его лица такое открытое, что мое сердце разрывается. “Я не могу”.
"Почему нет?" Его голос меняется, просто так. Становится глубоким и властным, как будто он не примет никакого ответа, кроме того, которого он ожидает. “В этом есть смысл, Саммер. Поехали со мной домой. Живи со мной в Нью-Йорке. Там ты можешь изучать историю искусств. Ты можешь делать все, что захочешь. Тебе не придется работать. Ты можешь сидеть на коленях весь день и непрерывно сосать мой член. Я не буду жаловаться.”
Он ухмыляется.
Я хмурюсь.
Его улыбка исчезает, и он наклоняется вперед, заправляя выбившуюся прядь волос мне за ухо. “Я проделал весь этот путь не для того, чтобы ты отвергала меня, Сэвидж. Я ожидаю, что ты пойдешь со мной домой.”
“Ты не можешь просто вальсировать в другой стране и требовать, чтобы я делала то, что ты мне говоришь”, – криво говорю я. “У меня есть своя квартира с договором аренды, который я не могу разорвать. Я хожу в колледж. У меня есть работа. Друзья. Вещи, которые я делаю каждый день и которые мне нравятся. Рутина, которую я установила. Мне здесь нравится.»
“Ты встретила кого-нибудь? Это все из-за этого?” Выражение его лица становится свирепым, и он пытается контролировать его, но это бесполезно. Я вижу ревность и ярость в его взгляде.
«Нет», – тихо признаюсь я. “Я была слишком занята. И я... не знала, смогу ли я когда-нибудь найти кого-то, кто заменит тебя и то, что у нас было общего.”
Я закрываю глаза в тот момент, когда слова покидают меня, ненавидя себя за то, что только что призналась в стольком. Слишком. Я никогда не должна была давать ему преимущество. Он знает, как использовать это против меня.
“Поделись”, – поправляет он, и я открываю глаза, когда он проводит рукой по моей щеке, откидывая мою голову назад, так что у меня нет выбора, кроме как принять его мягкий поцелуй. “Мы все еще разделяем это”, – шепчет он мне в губы. “И я сделаю все возможное, чтобы заставить тебя забыть, что кто-то еще когда-либо прикасался к тебе”.
Дрожь пробегает по моей спине от собственнического блеска в его глазах. Он отстраняется от меня, его рука убирается с моего лица, его пальцы сжимают ножку бокала и подносят его к губам. “Тогда решено”, – говорит он, проглотив.
«Что?» Я спрашиваю его.
“Ты возвращаешься со мной в Штаты”. Его улыбка возвращается, теперь торжествующая. “Мы поженимся".
Я таращусь на него. «Поженимся? Уит, мы все еще молоды. Я не хочу выходить за тебя замуж”.
”Почему, черт возьми, нет?" Похоже, он обиделся.
“Потому что– брак так юридическое обязательство. Это всего лишь клочок бумаги. Я этого не хочу. Или нуждаюсь в этом.” Он смотрит на меня, как раз перед тем, как откинуть голову назад и рассмеяться.
“Любая другая женщина умерла бы за возможность выйти за меня замуж. Они хотели бы получить доступ к моим деньгам. И вот ты сидишь здесь, называя это листком бумаги, который нам не нужен. Ты этого не хочешь”.
“Я этого не хочу”, – подчеркиваю я. “Брак не для нас. Пока нет.”
“Для меня больше никого нет”, – говорит он, его голубые глаза сияют. “ Больше никого.Только ты.»
Я не могу найти слов, чтобы сказать. Чтобы выразить протест. Убедить его в обратном невозможно, поэтому я делаю первое, что приходит мне в голову.
Я кладу руку ему на бедро и целую его заросшую щетиной щеку, вдыхаю его знакомый, неповторимый запах. Несмотря ни на что, несмотря на мою осторожность, я все еще хочу верить Уиту. Я хочу, чтобы он был в моей жизни, заботился обо мне. Защищал меня. Мы бы защищали друг друга.
Но он не сказал тех слов, которые я жаждала услышать, например, признания в своей вечной любви ко мне. Я полагаю, что у нас дело не в этом. Речь идет о чем-то другом. Что-то другое. Более раздражительное. Темнее.
Любовь не должна быть темной. Всепоглощающей. Это страсть.
Одержимость.
И не устанем ли мы от этого в конце концов?
Устанем друг от друга?
“Мне пора домой”, – говорю я ему, когда он практически тащит меня в вестибюль своего отеля после позднего ужина в очень уютном, очень дорогом ресторане. Я чувствовала себя ужасно плохо одетой в своем цветастом платье и кардигане, с обнаженным лицом и растрепанными волосами благодаря бесконечно ищущим рукам Уита. Я видела, какими взглядами нас встретили, когда мы только приехали, люди за столиками смотрели на нас свысока.
Они понятия не имели, что в ресторане находится один из самых богатых людей в мире, и как только официанты точно поняли, кто такой Уит, наше обслуживание стало безупречным. Мы сидели за столиком прямо в центре ресторана, вино было непрерывным, еда – бесконечной. Сытно и вкусно, до такой степени, что я не смогла заставить себя съесть еще кусочек. В конце концов, люди поняли, что это важно, и к тому времени, как мы вышли из ресторана, там были папарацци, которые фотографировали нас. Это было шокирующе, найти их снаружи ресторана, ожидающих нас. Несмотря на то, что Уит поднял руку, чтобы заслонить фотографов, а я стянула кардиган через голову, кто-то сфотографировал меня. С Уитом. В конце концов они поймут, кто я такая, и наши прошлые семейные связи.
И это может снова превратиться в безумие с таблоидами.
"Нет. Сначала нам нужно поговорить”, – говорит мне Уит, когда мы идем через вестибюль, каждый сотрудник отеля кивает в его сторону, когда он встречается с ними взглядом. Бесконечный поток “Приятного вечера, месье Ланкастер” следует за каждым его шагом.
Красота отеля, мужчина рядом со мной, сказочное качество всего этого не может продолжаться вечно. Не для меня. Мне не могло так повезти. Мне нужна нормальность. Я жажду этого. Я хочу сидеть в своей маленькой квартирке, спать на своей узкой маленькой кровати и утром ходить на занятия. Я хочу быть уверенной, что моя жизнь не изменится только потому, что он снова вошел в нее.
Это долго не продлится. Я его знаю. Я знаю себя. Мы хотим друг друга, но этого становится слишком много. Это всепоглощающе. Мы уничтожим друг друга.
Как и в прошлый раз.
”Уит, пожалуйста". Я хватаю его за руку, когда он ведет меня в лифт, и в тот момент, когда двери закрываются, он оказывается на мне, его рот на моей шее, его руки под подолом моего платья, горячие пальцы дразнят мои бедра.
“Я никогда не отпущу тебя, Саммер. Разве ты не видишь?” Он сильно прижимает меня к стене, кряхтя от силы, и я, моргая, открываю глаза, уставившись на его лицо, потрясенная тем, что вижу на нем столько эмоций. Это как будто навсегда запечатлелось на его коже, и я помню все, что было раньше. Мальчик, который смотрел на меня пустыми глазами. Который смотрел на меня так, как будто я ничего не значу. Который на самом деле сказал бы мне в лицо, что я для него вообще ничего не значу. Он ушел. Заменился, казалось бы, чрезмерно страстным мужчиной, все внимание которого сосредоточено на мне и ни на ком другом.
“Мы не можем вести этот разговор прямо сейчас”, – говорит Уит.
Я хмурюсь. “Что ты имеешь в виду?”
“Я не готов”.
“Уит, ты говоришь бессмыслицу”.
”Тогда это все твоя вина".
Мгновение спустя двери открываются, и мы выходим, пальцы Уита сжимаются вокруг моих, когда он практически тащит меня к двойным дверям люкса, он так быстр.
“Я больше никогда не выпущу тебя из виду”, – говорит он, как только мы оказываемся внутри номера, мы оба задыхаемся от напряжения. ”Сними свой кардиган".
Я снимаю его дрожащими руками, все мое тело дрожит. Он пугает меня, он такой сильный.
“Платье”, – говорит он, как только кардиган исчезает, его голос прерывается. “Все это. Я хочу, чтобы ты была обнажена.”
Я делаю, как он говорит, его настойчивость пугает, пока я не стою перед ним без единого слоя одежды. Система отопления отеля выбирает этот момент для включения, и поток теплого воздуха, обдувающий мою обнаженную кожу, вызывает появление мурашек, а мои соски твердеют, превращаясь в ноющие точки. Мои колени практически становятся жидкими, и я сжимаю их, втягивая воздух, когда Уит проходит мимо меня, направляясь вглубь комнаты. Я начинаю поворачиваться, но останавливаюсь, услышав его резкий голос.
“Не смотри. Стой лицом к двери.”
Я вдыхаю, обращая внимание на свое дыхание, отчаянно пытаясь сохранить его размеренным. Вдох и выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Он роется в чемодане или в комоде, я не могу точно сказать. Я не знаю, что он ищет. Ремень, чтобы шлепнуть меня по заднице? В его глазах я, вероятно, заслуживаю этого за то, что хочу уйти от него.
Он достает что-то из сумки. Или коробки. Я не совсем уверена. Я слышу его мягкие приближающиеся шаги, его насыщенный мужской запах окружает меня, пока он не оказывается прямо здесь, прямо позади меня, его дыхание касается моего обнаженного плеча.
“У меня есть для тебя подарок”, – говорит он, его голос низкий и полный обещания.
"Что это?"
“Открой его и посмотри”. Он протягивает руку передо мной, сжимая бледно-серую бархатную коробочку. Я смотрю, боясь открыть его, хотя и не могу объяснить почему. “Саммер”.
В его голосе звучит раздражение, и я беру коробку, открывая ее дрожащими пальцами. Я откидываю бархатные слои, открывая ожерелье, от которого у меня перехватывает дыхание.
Бриллианты сверкают, несмотря на тусклый свет. Нежные цветы образуют толстую бриллиантовую цепочку, причудливую, великолепную и ужасно дорогую, я могу сказать.
“Я точно не могу это принять”, – шепчу я.
“Ты можешь и ты это сделаешь”. Он тянется к коробочке, выхватывает ее из моих пальцев и осторожно вытаскивает из нее ожерелье, расстегивая застежку. Он осторожно надевает его мне на шею, тяжесть камней тяжело ложится на мою кожу, и я закрываю глаза, когда его пальцы касаются моего затылка, соединяя застежку. “Это белое золото. Бриллианты в двадцать четыре карата в цветочном узоре. Я увидел его и сразу понял, что оно принадлежит тебе.”
“Я не хочу знать, сколько это стоит”, – шепчу я, протягивая руку, чтобы слегка коснуться тяжелых бриллиантов.
“Ты стоишь каждого пенни”. Он целует меня в шею, и мои глаза распахиваются, мой взгляд ловит наше отражение в зеркале на стене напротив того места, где мы стоим. “Что ты думаешь?”
Я смотрю на нас двоих, мой взгляд падает на бриллианты, обвивающие мою шею. Это именно то, что я описала Монти, когда сказала, что хочу тяжелое ожерелье, похожее на ошейник, чтобы я могла чувствовать его вес и знать, что я принадлежу ему. Что я кому-то принадлежу. Это ожерелье – не просто подарок.
Это утверждение. Я принадлежу Уиту Ланкастеру.
Я принадлежу ему.
“Я хотел подождать. Я хотел подарить тебе это ожерелье и сказать тебе эти слова позже. Я хотел провести следующую неделю, осыпая тебя своим безраздельным вниманием, и показать тебе весь Париж. Я хотел купить тебе все, что ты захочешь, и есть с тобой, и пить с тобой, и трахать тебя везде, где только могу, но ты продолжаешь пытаться отстраниться от меня. И я не могу отпустить тебя,» – говорит он, его голос полон муки, когда он прижимается своей щекой к моей, поворачивая свое лицо ко мне, чтобы вдохнуть аромат моих волос.
Я задыхаюсь от предвкушения, не в силах ничего сказать из страха, что могу испортить момент. Я могу сказать, что он хочет сказать больше, и я жду, умирая от желания услышать его следующие слова.
“Я влюблен в тебя, Саммер”, – шепчет он, его рот прямо у моего уха, касаясь чувствительной кожи. “Я почувствовал это тогда, когда впервые увидел тебя много лет назад”.
“У тебя забавный способ показать это”, – говорю я, мои губы изгибаются в легчайшей улыбке, когда я пытаюсь сдержать радость, которая поднимается во мне.
Уит любит меня. Он влюблен в меня.
“Я был идиотом. Я все еще такой. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать тебе, что я люблю тебя. Каждый божий день до конца твоей жизни, пока ты мне позволяешь.» Он кладет руки мне на плечи, нежно сжимая их, и мой взгляд снова встречается с его взглядом в зеркале. “Посмотри на себя. Ты такая красивая. Я так по тебе скучал. Я искал тебя повсюду, хотя все это время Монти знал, что ты здесь. Я только спросил его около полугода назад, поддерживает ли он с тобой связь. Ты знала об этом? Поначалу он тоже ни хрена мне не рассказывал. Сказал, что не доверяет моим мотивам.”
Обнадеживает то, что Монти не просто проболтался Уиту, где я была, когда он спросил в первый раз. “Я бы тоже не доверяла бы твоим мотивам”.
