Текст книги "Змей (ЛП)"
Автор книги: Моника Маккарти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Потерять одного человека было достаточно плохо, но двоих...
Потерять его.
Громкий треск раздался сзади. Белла оглянулась на звук, и моргнула в недоумении. Лахлан выбил то, что осталось от двери дома, и тащил за собой другого человека. Это казалось нереальным. Он казался нереальным. Как он мог выжить? Лахлан должен быть мертв. Они оба должны быть мертвы.
– Магнус? – спросила Белла нерешительно, как будто ища подтверждения.
– Они спаслись, миледи, – сказал с ухмылкой могучий горец. – Они спаслись.
Белла закрыла глаза, произнося благодарственную молитву, невероятные чувства теснились в ее груди.
Она последовала за Магнусом, который бросился на помощь Лахлану, забирая Уильяма и помогая оттащить его подальше от пламени. Лахлан согнулся от кашля, пытаясь очистить легкие, но Уильям не двигался.
Белла опустилась на колени возле бесчувственного воина. Волосы Уильяма были опалены, а лицо почернело от дыма и копоти. Белла не могла сказать, дышал ли он. – Что я могу сделать?
Лахлан взглядом впился в нее. – Какого черта вы здесь делаете? Я же сказал, чтобы вы уходили.
Сердце Беллы потянулось к нему. Голос Лахлана был хриплым от дыма, лицо было почти таким же черным, как у Уильяма, а глаза горели с невероятной силой. Но это не имело значения. Он был жив.
– Как вы? – Белла не могла скрыть страха в голосе; слишком трудно было его удержать.
Гнев Лахлана, казалось, начал рассеиваться. Их глаза встретились, и на мгновение она почувствовала, как будто весь остальной мир пропал. Белла не понимала этого, но связь с этим человеком, которую она ощущала, существовала на первобытном уровне и отличалась от всего, что она когда-либо испытывала. Он любил ее. Он должен был.
– Я в порядке, – сказал Лахлан мягко. Чтобы взять себя в руки, он повернулся к Магнусу, наблюдавшему за Уильямом, все еще находящемуся без сознания. – Как он?
– Пульс медленный и дыхание поверхностное. Я не знаю…
Вдруг из груди Уильяма послышались звуки, похожие на грохот. Он захрипел, пытаясь вдохнуть, а затем зашелся в приступе кашля, от которого сотрясался всем телом. Уильям перевернулся на бок, свернувшись в клубок, и закашлялся так, что Белла подумала, что его легкие не выдержат.
Она взглянула Лахлану в глаза с сияющей улыбкой облегчения на лице. И Белла очень удивилась, когда его губы изогнулись в широкой ответной улыбке.
Белла шумно вдохнула. Ее сердце билось о ребра. Превращение было ошеломляющим. Исчез безжалостный, опасный наемник, сменившись почти по-мальчишески привлекательным человеком, который мог украсть ее сердце, если она позволит ему. Осознание этого потрясло ее.
– Как он?
Белла повернулась на голос и обнаружила королеву Элизабет рядом с собой. Белла была настолько увлечена моментом, что не заметила, как женщины окружили их.
– Я не знаю, – ответила Белла.
Уильям, должно быть, услышал вопрос королевы сквозь жестокие спазмы кашля. – Я б-буду в порядке. – Его голос звучал хуже, чем у Лахлана.
Он попытался сесть, и Магнус помог ему. – Успокойся. Ты наглотался дыма.
– Могло быть намного хуже. – Уильям посмотрел на Лахлана. – Спасибо. Я обязан тебе жизнью.
Лахлан отмахнулся от благодарности. – Как твои руки?
Уильям осмотрел их, изучая опаленную кожу на кистях. – Небольшие ожоги, – сказал он. – Бывало и хуже.
– Что случилось, черт возьми? – Спросил Лахлан.
– Я, наверное, использовал слишком много порошка. Все здание рухнуло, и мне на голову упала балка.
Внезапно Уильям полез в котун и улыбнулся. Вытащив резную деревянную лошадку, он передал ее маленькому графу. – Мне удалось найти ее.
Маленький мальчик просиял. – Вы нашли ее!
– Да, – сказал Уильям. – Я надеюсь, что вы не потеряете ее снова.
Широко раскрыв глаза, мальчик покачал головой. – Не потеряю. Спасибо, сэр Уильям. – Он повернулся к Лахлану. – И вам, сэр Лахлан.
Мальчишка выглядел так торжественно, что ни у кого не хватило духу поправить его. Они не были рыцарями.
Но, в любом случае, это были не обычные воины. Брови Беллы нахмурились, пока она водила взглядом между Лахланом, Маккеем и Гордоном. Никто из них не был обычным воином. И Белла задалась вопросом, кто же они?
Было что-то между этими тремя мужчинами. Какая-то связь, достаточно сильная, чтобы Лахлан бросился в горящее здание за одним из них.
Магнус помог Уильяму встать на ноги, Белла повернулась и увидела, Лахлан протянул ей руку. Она вложила пальцы в его ладонь, ощутив от прикосновения неповторимый прилив тепла. Их взгляды встретились.
Лахлан, должно быть, тоже это почувствовал, потому что рот его сжался в мрачную линию, после того как он помог Белле встать на ноги.
– Все готовы? – Спросил Лахлан, глядя в сторону. – Мы должны идти быстро. Если кто-то есть поблизости, то за нами будет погоня.
Лахлан повернулся, чтобы идти, но Белла остановила его, положив руку ему на плечо. Он успокаивался от ее прикосновения, она же чувствовала, как твердые мышцы перекатываются под ее пальцами.
– Зачем вы это сделали? – спросила она. – Почему вы пошли за Уильямом? Вы могли умереть.
Лахлан взглянул на нее, и Белла почувствовала, что в груди опять стало тесно. Уголок его рта поднялся в кривой улыбке. – Вам не избавиться от меня так легко, графиня. Меня не так просто убить.
Белла подозревала, что его очень трудно было убить, но Лахлан уклонился от ответа. – Почему вы здесь? Почему вы сражаетесь за Брюса?
Его пронзительный взгляд удерживал ее. – Я вам уже говорил, почему.
– Да, деньги и земли, но я думаю, что есть нечто большее. Что связывает вас и Уильяма с Магнусом? И Бойда, и Сетона, кстати сказать? – Выражение его лица не изменилось, но Белла почувствовала, как Лахлан отгораживается невидимой стеной. – Кто эти люди вам?
Взгляд Лахлана стал жестким, и ровным голосом он произнес. – Воины под моим временным командованием. – Он убрал руку Беллы со своего плеча и направился в сторону других мужчин. – Не придумывайте благородных целей для моих поступков, миледи. Вы будете только разочарованы.
– Вы поступаете так, что вам трудно доверять.
Лахлан пристально посмотрел на Беллу. – Доверять мне – это последнее, что вы должны делать.
Лахлан ушел, но его совершенно честное предупреждение звучало в ее ушах. Белла понимала, что он сказал правду, но она также знала, что следовать его словам будет очень непросто.
Что-то изменилось. Белла больше не могла смотреть на него как на злобного, беспринципного бандита, который заботится только о своих интересах. Эгоистичные мужчины не бегут в горящий дом, чтобы спасти человека, который должен был быть мертвым. Бессердечный человек не взял бы на себя труд передать сообщение ее дочери.
В Лахлане было и хорошее, признавал он это или нет. Он хотел, чтобы все думали, что он злой и бессердечный, закоренелый наемник, которого ничто не волнует, но это была лишь маска. Под маской насмешки и безразличия Белла почувствовала боль и беспокойную энергию, кипевшую внутри него, готовую взорваться.
В глубине души Белла доверяла Лахлану, несмотря на то, что он сказал. И если ее реакция на мысль о его смерти была ясна, то Белле он уже не был безразличен. Когда-то несколько месяцев назад Лахлан Макруайри, бедствие Западных островов, встретился ей. И это имело для нее большое значение. И неважно, что Лахлан хотел, чтобы она думала. Белла знала, что он не был равнодушен к ней.
Он не благороден, черт возьми. А Лахлану не нужна графиня, которая будет видеть его таким.
Он не бросил людей; это было так просто. Лахлан не собирался позволить Уильяму умереть, если он может этому помешать.
Лицо его сводного брата мелькнуло перед глазами, но Лахлан отмахнулся от видения. В тот раз он сделал все, что мог, но этого было недостаточно. Сейчас у Лахлана получилось.
Но если вновь обретенная вера графини в его благородство причиняла ему неудобство, то у Лахлана не было времени, чтобы думать об этом. После приобретения лошадей, что было нелегко в местности, пострадавшей от войны, они передвигались быстрее. И за следующие два дня они прошли довольно много. Женщины и дети по двое сидели на лошадях, в то время как мужчины шли около них. Иногда быстро шагали, но чаще медленно бежали.
Лахлан гнал их беспощадно, безжалостно, останавливаясь лишь на короткий отдых. Мужчины спали лишь несколько часов во время остановок, женщины по очереди спали в седле.
На третий день начался дождь. Беспрерывный проливной дождь с сильными порывами ветра, который налетал и бил, словно хлыстом, истощив их силы и дух. Когда они приблизились к побережью моря в тот вечер, Лахлан отправил Гордона вперед на разведку. Уильям вернулся с плохими новостями. Дело было не только в шторме, слишком опасном, чтобы отправиться в море, – галеры англичан патрулировали побережье.
Они должны были идти дальше на север.
В ожидании перемены погоды Лахлан повел их дальше. Он не мог отделаться от ощущения, что англичане их окружают. Галеры в Морее беспокоили его. Как будто их противник знал, куда они направлялись.
В сумерках следующего дня, они остановились, чтобы напоить лошадей недалеко от Тейна. Лахлан склонился над влажной картой, вместе с Маккеем и Гордоном они обсуждали свой маршрут. Лахлан хотел выбраться из этого района как можно быстрее. Они были в графстве Росс, и граф, мягко говоря, не был дружественно к ним расположен. Граф Росс был настолько же опасен, как англичане, преследующие их.
– Мы будем двигаться на север, в Сазерленд. – Лахлан показал маршрут на карте. – А потом в Кейтнесс. Надеюсь, к тому времени, когда мы достигнем Уика, погода уже успокоится достаточно, чтобы перебраться в Оркней.
Это была страна Маккея. Святой смог бы пройти по ней с завязанными глазами.
Лахлан почувствовал присутствие Беллы прежде, чем она заговорила. Его кожу покалывало от ее присутствия, каждый нерв вспыхивал в ее присутствии.
– Мы не можем идти дальше сегодня ночью, мы должны отдохнуть.
Лахлан медленно повернулся к ней. – Пока нет.
Сердитый румянец разлился по ее щекам. – Мы должны. Дети не выдержат этого, и некоторые женщины так слабы, что почти падают с лошадей. Мы вымокли до нитки, мы голодны, и должны поспать дольше, чем несколько часов.
Рот Лахлана сжался в твердую неумолимую линию. – Ничего не поделаешь. Вы сможете поспать на галере, когда мы доберемся до Уика.
– Они не доберутся до галеры. Не в этом темпе. – Белла впилась в него глазами. – Почему вы делаете это? Почему мы движемся так быстро?
Лахлан не хотел излишне тревожить ее. Но у него было плохое предчувствие. – Мы не будем в безопасности, пока не доберемся до Норвегии.
– Пожалуйста, Лахлан. – Звук его имени, произнесенного Беллой, заставил что-то сжаться в его груди. – Только посмотрите на них. Они не могут больше передвигаться.
И Лахлан сделал то, чего он целенаправленно избегал. Он посмотрел на этих некогда прекрасных дам, которые сейчас выглядели как отощавшие нищенки, прижавшиеся к деревьям или камням для опоры. Маленький граф свернулся клубком на коленях у своей матери, Мэри Брюс лежала, прижавшись щекой к замшелому бревну и спала, и Марджори, юная принцесса, уснула в объятиях королевы.
– Есть святилище в Тейне, – сказала Белла. – Мы могли бы укрыться в часовне Святого Дутака на ночь.
Она, очевидно, размышляла об этом. Белла была права, Король Малькольм предоставил своей хартией Тейну статус убежища более двухсот лет назад. По закону и традиции это было место, где могли укрыться беглецы.
Рот Лахлана сжался в жесткую линию. Он знал, что они прошли, сколько смогли. – Хорошо. Мы останемся на ночь в Тейне. – Он посмотрел на небо; дождь превратился в морось. – Если погода наладится, мы можем попытаться найти там галеру.
Прежде чем они добрались до часовни, Лахлан пожалел, что пошел против своих инстинктов и уступил требованиям графини. Какого черта с ним происходит? В очередной раз он позволил женщине руководить своими действиями.
Лахлан не мог позволить Белле подобраться к нему настолько близко. Это болезненное притяжение, это... как бы то ни было, это то, что он должен прекратить. Он не позволит женщине снова получить такую власть над ним. Все его люди были убиты, потому что его член стал твердым для женщины. Эта же слабость снова стала занозой в его заднице.
Но Белла не была похожа на его жену... или была?
Лахлан не мог избавиться от воспоминаний о Белле и Брюсе. Они грызли его, они были как воспаленный гнойник под кожей.
Лахлан был в совершенно дурном настроении, когда они дошли до старой часовни, расположенной на пригорке, откуда было видно море. Каменное здание со сводчатой деревянной крышей; не больше чем тридцать на двадцать футов, с несколькими скамейками и каменным алтарем. К счастью, из-за позднего времени, часовня была безлюдна. Священник, вероятно, спал в соседнем здании.
Лахлан убедился, что женщины устроились, прежде чем отправился на разведку убедиться, что преследователей нет поблизости. Поскольку дождь прекратился, он еще поищет галеру. Чем быстрее они уберутся отсюда, тем лучше.
Лахлан закрыл за собой деревянную дверь, когда Белла, повернувшая из-за угла, чуть не налетела на него.
– Куда вы идете? – спросила она. Ее глаза впились в его лицо. – Что-то не так? Вы сердитесь.
Лахлан сомневался, что Белла сознательно сделала шаг к нему, но он шагнул к ней намеренно. Каждый мускул в его теле натянулся, ее мягкий розовый аромат внес сумятицу в его чувства и его разум.
– Чтобы осмотреться вокруг и узнать о галере, – сказал он жестким, сдавленным голосом.
Лахлан спрашивал себя, знала ли она, скольких усилий ему требовалось, чтобы не коснуться ее. Не толкнуть ее к двери и не дать воли тому водовороту страсти, что бушует внутри него. Может быть, тогда он освободится от той боли, что, казалось, пожирала его. Белла в клочки разорвала его многолетний контроль над собой. Он не хотел этого, черт побери.
Лахлан стиснул зубы. Необходимо выполнить работу. Но он не знал, сколько он еще сможет вытерпеть.
Белла откинула голову назад, чтобы взглянуть на него, и Лахлан увидеть грусть в ее глазах. – Мы должны покинуть Шотландию? Здесь мы нигде не сможем укрыться?
Лахлан знал, что Бела устала. Что она не в состоянии думать разумно. Что мысль оставить дочь разрывает ей сердце. Но все-таки гнев внутри него никак не утихал.
Лахлан предупреждал Беллу, что она рискует, но она не хотела слушать его. Какая-то часть ее до сих пор не осознавала того, что она сделала. В Норвегии или в Шотландии, правда была везде одинакова. – Вы не понимаете, графиня?
Его мрачно-насмешливый тон заставил Беллу немного отойти. – Чего не понимаю?
– Ваша дочь была потеряна для вас в тот момент, когда вы надели корону на голову Брюса. Бьюкен никогда не позволит вам встретиться с девочкой. Кроме того, Бьюкен, наверное, уже спрятал ее в Англии.
Белла ахнула, но он заставил себя не реагировать на убитый горем взгляд.
– Почему вы это говорите? Почему вы так жестоки?
– Потому что это – правда, хотите вы это признать или нет.
– Вы неправы. Я никогда не перестану бороться, чтобы вернуть свою дочь. Я найду путь. Когда Роберт…
От упоминания имени короля что-то внутри Лахлана прорвалось. Он схватил Беллу за руку, сжимая руку настолько сильно, насколько он хотел ее всю прижать к своему телу. – Роберт? – Лахлан усмехнулся. – Брюс проиграл, Белла. Ему повезет, если он выберется из страны живым. Лахлан ненавидел себя за то, что задал вопрос, что у него больше не было сил сдерживаться. – Зачем вы это сделали? Зачем вы так рисковали?
Глаза Беллы изучали лицо Лахлана; было ясно, что она не понимала истинного смысла этого вопроса и того, насколько важен этот вопрос для Лахлана. – Потому что я верю в него, и вы верите, за него стоит бороться. – Белла ждала, надеясь, что Лахлан ей что-нибудь скажет, наверное, согласится с ней, и казалась разочарованной, когда он промолчал. – Я не могла ничего не делать, когда у меня был шанс помочь. Роберт – лучший шанс Шотландии на свободу. Он видел, что люди, которые были до него, таким шансом не стали; что для победы мы должны не только победить англичан на поле боя, мы должны победить себя. Роберт сделает все, чтобы объединить Шотландию, даже если это означает простить старых врагов. И вы ошибаетесь. Он еще не проиграл. О нем еще будут созданы легенды.
Бесконечный идеализм Беллы, ее увлеченность Брюсом только подогревали подозрения. – И это единственная причина?
Белла сузила глаза. – Какая еще причина может быть?
Лахлан ничего не сказал, а лишь обвел ее взглядом.
Внезапно понимание исказило черты ее лица. Ее глаза расширились, а губы приоткрылись от резкого вдоха.
Если бы Лахлан вполне владел собой, он бы заметил вспышку боли в глазах Беллы, понял бы, что его обвинение уязвило ее. Что он задел чувствительный нерв и нашел еще одно уязвимое место под гордой маской. И если бы он мог думать о чем-нибудь, кроме того, как прижаться к ее губам, он понял бы, что был неправ. Что ревность опять заставила его вести себя как последняя задница.
Но он не владел собой. Он был поглощен переживаниями, которых не понимал. Гнев, ревность, похоть, и что-то еще, что он отвергал всем своим существом.
Все о чем он мог думать – это прижать Беллу к себе, накрыть ее рот и целовать, пока она не перестанет так влиять на него. Пока она не опровергнет невысказанные обвинения. Но один взгляд ее глаз сказал ему, что она не собирается оправдываться.
Если бы Лахлан ударил ее ножом, рана была бы менее болезненной. Белла не могла поверить в это. Неужели все мужчины одинаковы? Лахлан был не лучше, чем ее муж, ревнивый и подозрительный, полагая, что большая грудь и широкий рот лишают ее женской чести.
Лахлан думал, что она делает все это потому, что у нее была незаконная связь с Робертом. Как он мог такое подумать? Как он мог верить слухам?
Лахлан совсем не знал ее. Белла не могла поверить, что она позволила себе обмануться, решив, что он другой, что он может на самом деле полюбить ее.
Если Лахлан считает ее шлюхой, она не станет его разубеждать. Белла демонстративно подняла подбородок и навстречу его сердитому взгляду направила свой взгляд, полный незамутненной злости. Она расправила плечи и выставила вперед грудь.
Лахлан издал резкий звук, лицо его побелело.
Темная женская чувственность распустилась внутри нее. Белла скользнула языком по нижней губе; всем своим видом она походила на голодного паука, ожидающего жертву. Глаза ее заблестели, а голос стал соблазнительным и низким. – А сам ты как думаешь?
Белла сразу поняла свою ошибку. А может быть, она знала, что произойдет, и хотела, чтобы это произошло. Белла хотела, чтобы у нее было больше причин его ненавидеть. Но Лахлан Макруайри не был тем человеком, которого можно было безнаказанно провоцировать.
Лахлан схватил Беллу в объятия. Притянул ее к своей могучей груди, на которую она засматривалась гораздо чаще, чем следовало бы.
Белла вздрогнула, когда их тела соприкоснулись. Лахлан был таким твердым. Его грудь была как гранитная скала. Это должно было быть неприятным, пугающим, но не было таковым. Осознавая его силу, Белла чувствовала себя в безопасности и защищенной.
Лахлан опустил голову, ее сердце как будто остановилось в ожидании этого страшного и мучительного момента, которого Белла одновременно боялась и жаждала. Наконец, он прижался к ее губам.
Белла ощутила, как его стон вызвал дрожь во всем ее теле. Примитивный мужской звук прокатился по ее венам как жаркая лава.
Ощутить впервые его вкус – это было как удар. Сердце Беллы билось о ребра. Чувства взорвались внутри нее. Губы Лахлана были такими мягкими и теплыми, невероятными на вкус. Как темное густое вино, подогретое с гвоздикой.
Белла чувствовала, как она сливается с ним в одно целое. Как они сливаются друг с другом. Как будто одно прикосновение – один вкус – может пометить ее навсегда.
Губы Лахлана двигались по ее губам умело, страстно, требуя ответа.
Она должна оттолкнуть его. Все это было неправильно. Все должно было быть совсем не так. Обычно она ничего не чувствовала. А сейчас все чувства рвались на свободу. Белла почувствовала, как ее тело вспыхнуло, пульс зачастил, тоска по чему-то неведомому охватила ее.
Белла не понимала, что с ней происходит. Ей было так тепло, тело налилось и стало тяжелым. И внизу живота настойчиво закручивался узел.
Она ждала, что ее тело окоченеет. Ждала привычного чувства отвращения, которое приходило с поцелуем.
Но этого не произошло. Невероятно для разбойника, который брал то, что хотел, но в поцелуе Лахлана не было агрессии. Его страсть была теплой и манящей, а не холодной и жестокой. Это было не грубое нападение, но скрытое соблазнение.
Лахлан заставил ее хотеть обвить руками его шею и прижаться к нему еще ближе. Чтобы полностью слиться с ним. Повторить своими мягкими изгибами каждый дюйм его твердого тела.
Лахлан заставил ее хотеть уступить. Открыть рот и отдать по своей воле то, что муж пытался взять силой.
Лахлан заставил ее... хотеть.
Боже, помоги ей, она хотела его. Отчаянно. Как она никогда не хотела никого раньше. Она считала себя неспособной на желание. Неспособной ощутить страсть, как обвинял ее муж. Но она ощутила это сейчас. Чувствовала пробуждающееся желание в покалывающих приливах тепла и радости.
Белла прижалась к Лахлану, наслаждаясь невероятными ощущениями от того, как она терлась своей грудью о его грудь. А затем со вздохом, она раскрыла губы.
Лахлан издал удовлетворенное рычание, когда почувствовал, как она уступила. Он хотел наказать Беллу за то, что она заставила его потерять контроль. Заставила испытывать желание, которого он поклялся избегать. Он был безумен. Сердит. Доведен до крайности. Но его гнев растаял в тот момент, когда он коснулся ее губ. Мягкая, но сильная волна разбилась над ним. Нежность, черт побери. Он никогда не смог бы причинить ей боль. Он сказал Белле, что никогда не применит силу, и именно так он и считал.
Боже, какой она была сладкой. Даже слаще, чем он представлял. Он не смог бы отстраниться, даже если бы он захотел.
Лахлан ждал, что Белла его оттолкнет. Но ее робкий, невинный ответ чуть не убил его.
Ощущение ее мягких чувственных губ привело его в неистовство. Лахлан скользнул своим языком в ее рот, целуя ее глубже, жестче, претендуя на каждый дюйм, который она собиралась ему отдать.
Белла целовала его, издавая сладкие тихие вздохи. Лахлан почувствовал, как она крепче прижимается к нему. Почувствовал, как нарастает желание внутри нее. Почувствовал еще большую потребность в ее поцелуях.
Его язык кружил вокруг ее языка. Сначала медленно, потом все быстрее, как чувства, затягивающие их в свой водоворот.
Лахлан так долго ждал этого, что не мог действовать медленно.
Жар хлынул по его жилам. Его кожа стала горячей. Тесной. Слишком маленькой для его тела. Его мышцы были напряжены от ощущений. Его член увеличился и стал твердым.
Лахлан чувствовал все эти пышные мягкие изгибы, прижавшиеся к нему, но этого все равно было недостаточно. Ближе. Ему надо чувствовать ее еще ближе.
Он погрузил пальцы в мягкий шелк ее волос, обхватил ее голову, Лахлан прижался к Белле, придавил ее к двери, притиснув ее еще сильнее к себе.
Там. Иисусе, прямо там. Волна жара едва не затопила его.
Тело Лахлана слилось с телом Беллы, его член прижался к мягкому местечку между ее ног. Он испытывал жгучее желание войти в нее.
Лахлан чувствовал себя слишком хорошо. Слишком правильно. Он почти ощутил, на что было бы похоже скользить внутри нее. Как он сожмет ее ягодицы руками и поднимет ее, прижав к себе, обернет ее ноги вокруг своей талии и толкнется в ее мягкое влажное лоно, которое обхватит его как теплая перчатка.
Лахлан хотел распустить лиф ее платья, чтобы почувствовать, как ее затвердевшие соски будут тереться о его кожу. Ее кожа покраснеет, и, горячая, еще сильнее будет пахнуть розами.
Лахлан слышал бешеный стук ее сердца, когда он еще глубже поцеловал ее и позволил долго сдерживаемому желанию распуститься внутри себя.
Белла потерялась в тумане желания, совершенно непохожем на все, что она когда-либо представляла. Его поцелуи становились все более настойчивыми. Каждое касание его языка зажигало новый очаг страсти в ее теле.
Белла ощущала твердость его естества между своих ног, и это ощущение заставило ее хотеть большего. Лахлан шевельнул бедрами. Медленно потираясь о нее бедрами, он посылал волны удовольствия по ее позвоночнику. Белла хотела чувствовать его внутри себя. Хотела почувствовать, как он движется…
Боже милостивый!
Греховность мыслей резко вернула Беллу к реальности. Что она делала? Как она могла так легко поддаться, так полностью? Что с ней случилось?
Румянец страсти сменился румянцем стыда. После стольких лет подозрений и неоправданной ревности, она, наконец, сделала обвинения своего мужа обоснованными.
Белла оттолкнула Лахлана. – Остановись!
Лахлан отстранился, его глаза потемнели от желания. От похоти. Увидев то, чего она всегда боялась, Белла набросилась на Лахлана. Она ударила его по лицу. – Как ты смеешь трогать меня!
Белла не поняла, кто из них был более потрясен ее реакцией. Лахлан медленно повернул к ней лицо, и Белла отпрянула, увидев отпечаток своей ладони.
– Вы обиделись, что я коснулся вас, графиня, или просто злитесь, потому что вам понравилось?
Правда его слов жалила. Слезы стояли в ее горле. – Чего вы хотите от меня?
Медленная, ленивая усмешка тронула его губы, как всегда, не затрагивая его глаз. – А что вы предлагаете?
Насмешливый разбойник вернулся. Человек, которого ничто не волновало. Как она могла подумать иначе? – Это всегда вопрос денег, не так ли?
Его взгляд, еще более пронзительно зеленый, чем обычно, прошелся по ее фигуре, заставив почувствовать себя грязной. – Я говорю не о деньгах. – Белла ахнула. – Графиня, если бы я хотел получить за вас деньги, я бы отвез вас к Эдуарду.
– Я удивлена, что вы этого не сделали, так как золото – это все, что имеет значение для вас. Разве не вы сказали, что Роберт проиграл? Похоже, на этот раз вы выбрали не ту сторону. Что будет с деньгами, которые вам пообещали?
– Вы все про меня выяснили, не так ли, графиня? – Лахлан посмотрел на нее, и что-то в его глазах заставило Беллу взять свои резкие слова обратно. – Вы сделали хорошее предложение. Я должен его рассмотреть. Всегда хорошо, когда есть из чего выбрать. – Лахлан преувеличенно поклонился Белле. – Теперь, если вы извините меня, у меня есть более важные дела.
Белла едва не позвала его обратно. Она знала, что была несправедлива. Это стыд от того, что она растворилась в его объятиях, заставил ее наброситься на Лахлана. Это не его вина, что она позволила этому произойти.
Но Белла не стала звать его. Это ничего не изменит. Даже если они выберутся из всего этого живыми, какое будущее у них может быть? Она была женой другого человека. Ничего хорошего не может быть между ними. Эти чувства и захватывающие эмоции, которые наполняют ее, пугали Беллу. Она боялась того, что они могут заставить ее сделать. Это было правильное решение. Ей придется сделать так, чтобы подобное никогда не повторилось.
Теперь, когда Белла узнала вкус страсти, она захотела того, чего у нее никогда не было.
Белла присоединилась к остальным в часовне и попыталась заснуть. Но она постоянно прислушивалась, надеясь услышать, когда Лахлан вернется.
Он не пришел.
Сразу после рассвета Белла проснулась от звука закрывающейся двери. Опять Магнус. Он выходил несколько раз в течение ночи, вероятно, проверить часовых. Она слышала, как он прошептал Уильяму, – он должен был уже вернуться.
Белла быстро встала и поспешила к ним. – Что-то случилось?
– Я не знаю, – сказал Магнус честно. – Но мы должны собрать остальных женщин и быть готовы выйти.
Когда Белла поняла, что она наделала, было уже слишком поздно.
– Вы не можете сделать этого! – Обезумевший голос священника был первым намеком на то, что должно было произойти. Через одно из арочных окон они видели, что старик стоял в нескольких шагах перед дверями церкви, широко расставив руки и пытаясь заблокировать вход.
Солдаты не обратили на него внимания. Граф Росс и, по крайней мере, сто его стражников окружили часовню.
Боже, их обнаружили! Белла не могла поверить в происходящее. Это был не просто шок от открытия, но и очевидность происходящего, что заставило ее зажмуриться от неверия: Росс ломился в убежище.
Белла услышала, как Магнус выругался. Он и Уильям обменялись взглядами. Белла знала, что они хотели бы сражаться, но Уильям покачал головой. Их было слишком мало, даже с их мастерством.
– Кто-нибудь может пострадать, – сказал Уильям.
Магнус кивнул, выражение его лица было таким мрачным, каким Белла еще не видела.
Мужчины будут первыми, кого накажут, заключат в тюрьму или казнят без суда. – Уходите, – сказала Белла. – Спасайтесь. Вы не сможете нам помочь.
Оба мужчины посмотрели на нее, возмущенные ее предложением. – Наш долг – защищать вас, миледи, – сказал Магнус. – И пока я дышу, я буду так поступать.
Пока Магнус вел переговоры о сдаче с коварным графом Россом, Белла пыталась успокоить поднимающуюся панику среди других женщин. Но все было бесполезно. После того, как они больше месяца прятались и убегали, спасая свои жизни, все было кончено. Росс сдаст их Эдуарду, и они окажутся во власти английского короля.
Слава Богу, Лахлана здесь не было. Ему действительно повезло, что он сумел избежать такой участи.
Но где он? Может, он наблюдает за ними? Часть ее боялась, что Лахлан сделает что-то безрассудное, чтобы попытаться их спасти. Другая часть на самом деле верила, что он сделает это. Если есть что-то, что она точно знала про Лахлана Макруайри, это то, что он выполнит порученное задание. Он, не раздумывая, бросился в горящий дом, чтобы спасти одного человека; а что он сделает для всех них?
Когда Белла вышла из часовни Святого Дутака на свежее утреннее солнце, чтобы сдаться на милость графа Росса, она не могла не осмотреть местность, как будто ожидая, что Лахлан появится из-за деревьев.
Граф, должно быть, наблюдал за ней. Росс был похож по возрасту и выражению лица на Бьюкена, и был так же суров и горд. Он провел шесть лет в тюрьмах Эдуарда после пленения в Данбаре; Белла никогда бы не подумала, что он способен на такое. – Ищите кого-то, графиня?
Она старалась не показать своего удивления, но ее сердце сразу заколотилось. Росс знал о Лахлане, что означало... О Боже, что с ним произошло?
Росс самодовольно улыбался. – Должен признаться, я думал, что у Брюса больше здравого смысла, чтобы отправить такого беспринципного негодяя, как этот ублюдок Макруайри, сопровождать вас. Этому человеку нельзя доверять. Он задолжал мне. И больше, чем вознаграждение за захваченных дам Брюса.
