Текст книги "Змей (ЛП)"
Автор книги: Моника Маккарти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Внезапно, Белла сильнее выпрямилась. – Мы добрались?
Она поглядела на Лахлана, и он увидел, что облегчение в ее глазах соответствовало волнению в ее голосе.
– Да, – ответил он, стараясь не замечать, насколько близок ее рот к его губам.
В глазах Беллы промелькнуло что-то еще. Благодарность, догадался Лахлан, когда Белла сказала, – Спасибо.
Он опять почувствовал знакомую тесноту в груди и резко отвернулся. – Не благодарите меня пока.
– Что вы имеете в виду?
– Англичане не сдадутся так легко. Даже сейчас они могут преследовать нас.
Лахлан почти пожалел о своей прямоте, когда почувствовал, как Белла вздрогнула. Но скрывать от нее правду – это не выход. Белла должна была знать точно, кому они противостояли: самому влиятельному, коварному и мстительному королю христианского мира, который жаждал крови.
Белла Макдафф приобрела сильного врага, когда она возложила корону на голову Брюса. Лахлан надеялся, что это, к дьяволу, того стоило.
Хотя свет уже угасал в сумерках, Лахлан все же мог различить смесь страха и беспокойства в упрямом лице Беллы. – Но у нас должна быть хоть какая-нибудь отсрочка. Они не найдут нас прямо сейчас. Вы же не знаете точно, преследуют нас или нет?
Лахлан покачал головой. – Этого я не могу сказать точно. Он надеялся, что англичане не догадаются, что дамы отправились отдельно от остальной армии. То есть от того, что от этой армии осталось.
– Им нужен Роберт. Они последуют за ним на запад.
На этот раз Лахлан не сказал Белле, что он думал на самом деле. Король Эдуард будет продолжать поиски с удвоенной силой. Если англичане обнаружили, что дамы скрываются отдельно от Брюса, они все равно найдут женщин. Кроме того, замок Килдрамми, с его стратегически выгодным расположением на пересечении дорог, ведущих на север, в Бьюкен и Атолл, является ценным призом даже без королевы и Беллы.
Белла приняла его молчание как знак согласия и расслабилась немного, пока они передвигались по тропинке, ведущей к Килдрамми. Замок стоял на возвышении, окруженный широким рвом впереди и крутым берегом сзади – естественная защита обеспечивала неприступность замка. Высокие толстые каменные стены, увенчанные многочисленными башнями, защищали от любых захватчиков, которые пытались пересечь ров. Массивный донжон, известный как Снежная Башня, имел семь этажей, со стенами, в некоторых местах достигавших толщины в восемнадцать футов.
Лахлан понял, что что-то не так даже прежде, чем они пересекли узкий мост с двумя привратными башнями, которые охраняли главный вход в замок. Хотя были сумерки, было еще достаточно светло, чтобы люди прекратили работу. Место, однако, было безлюдным.
Лахлан практически чувствовать напряжение, витавшее в воздухе. Если бы Гордон не выехал вперед, чтобы предупредить Найджела Брюса об их прибытии, то решетка в воротах была бы опущена, ворота закрыты, а в бойницах на башнях были бы лучники.
Лахлан пытался спрятать свою настороженность от графини, не желая стирать улыбку облегчения с ее лица, когда они проезжали ворота.
Но все его подозрения подтвердились в тот момент, когда они въехали во двор. Лахлан нашел глазами Гордона в притихшей толпе, которая собралась, чтобы приветствовать их. Гордон покачал головой.
Черт!
Лахлан быстро спешился и помог Белле спуститься, заботясь о ее лодыжке, которая, казалось, зажила.
После того, как Найджел Брюс поприветствовал свою невестку, сестер, племянниц и племянника и Беллу, молодой рыцарь повернулся к Лахлану и протянул руку. – Макруайри.
Лахлан ответил твердым рукопожатием. Гордону и Максорли Найджел Брюс, будучи жестким человеком, не мог не нравиться. Любимый брат Брюса был остроумен, обаятелен, обладал уравновешенным темпераментом, так что люди тянулись к нему. Найджел впечатлил Лахлана и на поле боя, сражаясь с такой яростью, какой не видели в его благородных собратьях.
– Я рад видеть вас, – сказал молодой рыцарь, – но, боюсь, что вы здесь ненадолго.
Хотя он говорил тихим голосом, Белла услышала его. Облегчение, наступившее, когда они вошли в ворота замка, прошло. – Что случилось? – Спросила Белла.
Найджел мрачно ей улыбнулся. – Пойдемте, – сказал он, беря ее за руку. – Вы, должно быть, голодны и устали. Вы можете поесть и отдохнуть у камина в большом зале, а я вам расскажу, что происходит.
Но Лахлан уже знал, что собирался сказать молодой Брюс: появились англичане.
Белла слушала младшего брата Роберта с ощущением растущей пустоты в животе. Безопасное убежище, которое она надеялась найти в Килдрамми, оказалось жестоким миражом. Кошмаром, от которого она не может проснуться. Сколько еще она могла вынести? Постоянная опасность. Жизнь в бегах. Будет этому когда-нибудь конец?
– Принц Уэльский высадился в Абердине позавчера, – сказал Найджел. – Они даже притащили свои осадные машины, на то, чтобы преодолеть расстояние менее чем в сорок миль, у них уйдет не больше нескольких дней. Когда разведчики вернутся, мы будем знать наверняка, но я ожидаю, что они сегодня заночуют возле Элфорда и будут у наших ворот до заката, то есть завтра вечером.
Только Белла, Кристина Брюс, и королева оставались за столом после еды, чтобы послушать, как мужчины обсуждают свои планы, все три женщины обменялись растерянными взглядами.
– Мы утром отправляемся на побережье и поплывем в Норвегию, – сказал Лахлан.
Белла подавила крик. Норвегия! Это так далеко.
Найджел покачал головой. – Вы не можете выйти на галере. По крайней мере, не отсюда. Англичане ожидают, что мой брат бежит морем, и Эдуард приказал флоту патрулировать восточное побережье от Кулака Бьюкена до Бервика. – Найджел прервал протест Макруайри. – Я знаю, на что вы, островитяне, способны на галерах, но у вас на корабле будут женщины и дети, а не бывалые моряки. Я не могу дать вам много людей. Нам понадобятся все солдаты, чтобы удержать замок для моего брата. Сейчас безопаснее путешествовать по суше, по крайней мере, до тех пор, пока вы не достигнете Ферта. После того как вы минуете Бьюкен, вы сможете взять галеру.
Белла не могла больше молчать. – Но почему мы должны все бросить? Почему мы не можем просто остаться здесь?
Лахлан пристально посмотрел на Беллу. Она увидела намек на сострадание в его глазах, и поняла, что он увидел слишком много. Лахлан догадался о причинах, почему она не хотела бежать в Норвегию. Разлука с Джоан была слишком тяжела. Но оставляя в Шотландии...
– Это только на время, – сказал он тихо.
Слезы выступили на ее глазах. На этот раз они оба знали, что Лахлан лгал.
– Но этот замок один из самых сильных в Шотландии. Он выдержит даже Боевого Волка Эдуарда, – сказала Белла, имея в виду любимую игрушку английского короля – новейший требушет. – Конечно же, безопаснее оставаться за этими стенами, чем тайком пробираться по округе.
Найджел не мог знать причины ее страданий, но он их ощущал. – Вы когда-либо находились в осажденном замке, миледи? – Белла покачала головой, и он продолжал. – Вам бы не понравилось. Я должен удержать замок для брата. Осада может продлиться месяцы.
Белла сглотнула. Или дольше.
– Мне было приказано отвезти вас в Норвегию, если англичане будут слишком близко, – сказал Лахлан.
Ее кулаки сжались. Каждая косточка в теле Беллы застонала при мысли покинуть замок. Покинуть Шотландию. Покинуть дочь – снова.
Королева положила руку на руку Беллы. – Это то, чего хотел бы Роберт, – сказала она мягко.
Белла встретилась с ней взглядом, заметив на мгновение страх в глазах королевы, и кивнула.
Прости меня, Джоан. Я клянусь, это не продлится долго. Расстояние увеличится, но ее цели не изменятся: вернуть себе дочь как можно быстрее.
Белла снова почувствовала взгляд Лахлана и, обернувшись, удивилась, когда заметила вспышку гнева, прежде чем он перевел взгляд обратно на Найджела.
Что она сделала сейчас не так?
– У нас есть преимущество, – сказал Лахлан.
– Что же это за преимущество? – Спросила Кристина Брюс.
– Найджел сказал, что вокруг шпионы и военные отряды, и что они, вероятно, заметили наше прибытие. Если мы сможем выйти из замка, не будучи замеченными, они решат, что мы все еще внутри, и не будут нас преследовать.
– Но как мы сможем оставить замок незамеченными? – спросила королева.
Лахлан повернулся к Найджелу. – Сохранился еще проход к дому-колодцу на другой стороне реки через водохранилище?
Найджел приподнял бровь. – Вы знаете об этом? Да, он все еще существует. Колодец высох несколько лет назад, и в нем больше нет необходимости, так как новый вырыли в Снежной Башне. Проход не использовался некоторое время, и я не ручаюсь за его состояние.
Лахлан объяснил свой план. Они должны были выйти через задние ворота еще до рассвета и пройти по заброшенному проходу, который спускался под рекой от водохранилища и заканчивался на другой стороне в туннеле заброшенного дома-колодца. Они наденут темные плащи и простую одежду и будут идти пешком, пока не купят лошадей.
– Вы не сможете много взять с собой, – сказал Лахлан.
Ни одна из женщин ничего не ответила. У них почти ничего не осталось. Большинство вещей были потеряны после Метвена.
– Но это должно быть более шестидесяти миль до моря, – заплакала Кристина Брюс. – Мой сын не сможет идти так далеко.
– Мы найдем лошадей, как только сможем. До тех пор мы будем по очереди нести молодого графа, – сказал Лахлан.
У него на все есть решение, хмуро думала Белла, желая найти повод, чтобы остаться.
Краем глаза она уловила какое-то движение. Человек приблизительно сорока лет с огромными руками, которые могли соперничать с руками Робби Бойда, прошел мимо стола, на каждом плече он нес по мешку зерна. За ним вскоре проследовал другой человек, затем еще один.
Белла дождалась, пока мужчины не закончили обсуждать свои дела, а затем спросила Найджела, – Что они делают?
– Мы готовимся к осаде. Кузнец и его сыновья помогают перенести зерно в Большой зал.
Глаза Беллы расширились от понимания. Большой зал был построен из камня и не загорится легко, даже если горящие снаряды разобьются о стены.
От осознания серьезности того, что с ними происходит, тяжелый узел завязался в ее груди.
Белла задержалась за столом после того, как многие другие ушли, чтобы начать подготовку. Ее кузина и несколько других дам вернулись, после того как уложили детей спать, и Лахлан рассказал им о своем плане. Белла видела, что от таких новостей их лица побледнели. Все они были уставшие и напуганные.
Казалось, Лахлан пытается облегчить женщинам их заботы. Как он предупредителен с ними, думала Белла с каким-то стеснением в груди. Стеснение усилилось, когда она увидела, что Лахлан провожает дам из зала. Она посмотрела им вслед, не понимая, почему она вдруг почувствовала себя брошенной.
– Он не заинтересован в них, знаете ли.
Белла повернулась и увидела Уильяма рядом с собой. Она даже не слышала, как он подошел. Ее щеки порозовели. – Кто?
Гордон улыбнулся Белле, попытавшейся изображать неведение. – Макруайри. Он расслабился среди этих женщин, потому что они безопасны.
А я нет?
Уильям засмеялся, угадав ее мысли. – Точно. Он нарочно избегает вас.
Смутившись, Белла попыталась переубедить его, не желая, чтобы у Гордона сложилось неверное представление. – Это не имеет никакого значения для меня. Он не тот человек, которым должна интересоваться леди.
Вот об этом-то ей и нужно помнить.
Хотя это была правда, Белла почувствовала укол совести, произнеся эти слова. Она выглядела самодовольной. Но бастард, бессердечный наемник, человек, пользующийся дурной репутацией, не соответствовал образу кавалера. Даже если он не совсем такой, как она думала сначала.
Уильям нахмурился. – Не судите его слишком строго. У Макруайри были трудные времена.
Загорелись опасные искры любопытства. – Что вы имеете в виду?
Молодой воин пожал плечами. – Спросите у него. Он скажет вам.
Белла за равнодушием попыталась спрятать свое разочарование. – Неважно. Это не важно. – Не желая, чтобы Уильям неправильно ее понял, она сменила тему. – Вы пойдете с нами?
– Да. – Он сочувственно улыбнулся. – Норвегия не так далеко, миледи. Быстрее попасть в Норвегию на корабле, чем добраться пешком до Эдинбурга. Если ваша дочь нуждается в вас, вы можете забрать ее. Она знала, что у вас не было выбора.
Белла улыбнулась, глаза опять наполнились слезами. Гордон был добрым человеком. – Я знаю, но все равно спасибо. По крайней мере, Джоан знает, что я не собиралась бросать ее. Я могу найти утешение в этом. Я благодарна Роберту за то, что он передал ей сообщение.
Гордон сдвинул брови. – Брюс не имеет к этому никакого отношения.
– Но Роберт сказал мне, что посланник передал сообщение Джоан.
– Да, но король не отправлял его с поручением.
– Тогда кто...? – Голос Беллы прервался. Ее взгляд застыл в немом вопросе.
Уильям встал из-за стола и бросил взгляд в противоположный конец помещения. – А вы не догадываетесь?
Белла ошарашенно проследила за его взглядом. Лахлан вернулся в зал и разговаривал с Найджелом. Он сам решил передать сообщение Джоан? Но зачем, зачем ему это делать?
Он проявил доброту и заботу. Два слова, которые обычно не приходили в голову, когда Белла думала о Лахлане.
Она недооценила его? Он не беспринципный разбойник, верный только своему кошельку, как она думала? Он обращает внимание на то, что происходит вокруг него? Он проявляет больше заботы, чем говорит?
Он любит… ее?
Это так потрясло Беллу, что она захотела, чтобы это было правдой.
Этот вопрос едва оформился, когда Найджел вытащил из споррана небольшой кожаный мешочек и протянул его Лахлану, который быстро засунул его за котун.
Это было как плевок в лицо. Не было никаких благородных целей, скрывающихся за его личиной наемника. Лахлан никогда не делал вид, что дело обстоит как-то иначе; почему она пытается сделать из него человека, каким он никогда не был? Белла знала почему: ей необходимо найти причину этого нелогичного влечения к нему.
Чувствуя себя глупой и сердясь на себя, Белла вышла из зала. Если она идет слишком быстро, это было потому, что надо было много сделать перед уходом. Она не убегала. И если ее глаза моргают слишком быстро, это потому, что они горели из-за сухого воздуха от горящего торфа.
Что, черт возьми, с ней не так? Почему она сбежала из зала, как будто дьявол щиплет ее за пятки?
Лахлан последовал за ней во двор. – Графиня!
Когда она вздрогнула, он понял, что Белла услышала его, но она не остановилась. Лахлан догнал ее и схватил ее за руку. – Черт возьми, что с вами случилось?
Ее глаза мерцали в свете факелов. – Ничего. – Белла попыталась вырваться. – Отпустите меня.
Лахлан отпустил ее руку, удивленный холодом в ее голосе.
– Вы что-то хотели? – Спросила она глухо, не глядя на него.
Лахлан нахмурился, смутившись. – Вы должны быть более осторожной с вашей лодыжкой. Вы шли слишком быстро.
Черт, он говорил как нянька. Эта женщина делала его ненормальным.
– Я буду иметь это в виду.
– Черт, Белла. В чем дело? Почему вы так злитесь? Это из-за Норвегии? Мы не можем оставаться здесь. Вы сами это понимаете. Это приказ короля, – напомнил ей Лахлан. Он решил еще раз напомнить ей об этом. – Это то, чего хотел бы Роберт, по словам королевы. – Было ясно, что Брюс имел над ней большую власть. Вопрос, который не давал покоя Лахлану, – почему.
– И сколько стоит наша безопасность?
Лахлан отшатнулся от презрения в ее голосе. – О чем вы говорите?
– Я видела, как Найджел дал вам мешок с монетами. Я не знаю, почему это меня удивляет. Вы, вероятно, продадите свою мать, если цена будет достаточно высокой.
Лахлан старался успокоиться; каждая мышца в его теле была напряжена. Он заставил себя расслабиться. Улыбка тронула его губы. – За нее много не дали бы.
Белла ахнула. – Как вы можете говорить что-то настолько ужасное?
Лахлан пожал плечами. – Это правда.
Она молча изучала его с минуту. Лахлан знал, что Белла почувствовала, что в этой истории есть нечто большее, когда она спросила, – кто она была?
– Валлийская принцесса. Мой отец в одном из своих набегов увидел ее и решил взять в соответствии со склонностями моих скандинавских предков в рабыни. – Лахлан не тратил время на сожаления. Прошлое было прошлым, его нельзя было изменить.
– Что с ней случилось?
Лахлан выдержал ее пристальный взгляд и решил сказать ей правду. Неважно, насколько ужасную. – Она убила себя после того, как родила моего младшего брата, чтобы не рожать больше ублюдков.
Миниатюрная красавица, которая когда-то была принцессой, ненавидела своих детей. Слуги воспитали его и его братьев.
Белла положила руку ему на плечо. – Извините.
Лахлан уже давно не нуждался в сострадании, но принял этот жест с поклоном.
У него вырвался резкий смешок. – Она все же победила. – Брови графини сошлись на переносице. Лахлан ответил на ее немой вопрос. – Она умерла, проклиная моего отца, и ее проклятие сбылось.
Белла помедлила с вопросом. – Что она сказала?
– Она сказала, что у него не будет больше сыновей. Так и случилось. Он умер, оставив одно из самых древних королевств на Западных островах без законного наследника.
– Ваша сестра может унаследовать землю, но вы могли бы стать вождем. – Лахлан ничего не ответил. – Почему вы покинули свой клан?
– Так было лучше для них. – Лахлан улыбнулся, не в силах удержаться. – Гораздо более выгодно сопровождать графинь.
Белла слегка сжала губы, но его слова не задели ее так, как хотел Лахлан.
Его не должно было беспокоить, какие Белла делала выводы о деньгах. Как правило, это были правильные выводы. Лахлан не стеснялся того, что он делал. И он не собирался никому объяснять свои мотивы. Но ее презрение беспокоило его, черт побери. Впервые за долгое время, чье-то мнение стало иметь для него значение.
И он был совершенно уверен, что ему это не нравится.
– Вы передавали сообщение моей дочери?
Резкая смена темы обескуражила Лахлана. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы ответить. – О чем вы говорите?
Его раздражение не остановило Беллу. Похоже, он терял хватку.
– Кто-то передал сообщение моей дочери. Это были вы?
Лахлан выдержал ее взгляд, сияющий в лунном свете, глядя на то, что он не ожидал найти. – Разве это так важно?
Белла ответила не сразу. – Я думаю, да.
Лахлан чувствовал, как его затягивают странные чувства, которые он видел в ее глазах. Любопытство. Влечение. И самое опасное и соблазнительное: возможность.
Лахлан почти поверил, что Белла хотела именно этого.
Его взгляд опустился на ее рот. Лахлан наклонился ближе. Губы Беллы инстинктивно приоткрылись ему навстречу. Лахлан подавил проклятие. Осознание того, что он мог бы поцеловать ее, поднялось в нем горячей и примитивной волной. Он мог поцеловать ее. И Боже! Он хотел этого. Хотел так сильно, что сам испугался этого желания. Господи! Он почти ощутил вкус ее губ.
Лахлан был осторожен, пытаясь скрыть свое желание после той ночи на озере, но оно никуда не делось, оно кипело, перекатываясь по коже горячими волнами. И он ощущал его. Ощущал, как желание поднимается в нем и сжимает его в стальных тисках, пытаясь подчинить себе.
Его рука потянулась к Белле. Медленно. Осторожно. Как будто она была сделана из тончайшего фарфора. Лахлан провел пальцем по ее щеке.
Сердце Лахлана замерло. Боже! Из губ его вырвался стон. Ее кожа такая чертовски мягкая, такая гладкая и бархатистая, как у ребенка. Его большая, покрытая шрамами, закаленная в боях рука выглядела нелепо рядом с этой нежной щекой.
Лахлан поднял ее подбородок, чувствуя, что падает, соблазненный обещанием в ее глазах. Его губы приблизились...
Он остановился в последний момент.
Лахлан опустил руку. Что, черт возьми, с ним не так? Ему вообще не нравилось это чувство. Иисусе, нежность. Но только дурак позволил бы себе считать, что между ними может быть что-то большее. Он был незаконнорожденным. Человеком, лишенным своих земель и репутации. Разбойником. Он не стыдился этого, но он был реалистом.
Белле было любопытно, только и всего. Она была заинтригована тем, что чувствовала какое-то противоречие в его характере. Белла решила, что увидела в нем нечто стоящее. Но все было безнадежно.
Лахлан не хотел смущать ни Беллу, ни себя.
– Нет, – солгал он легко. – Я не имею к этому никакого отношения.
Лахлан увидел боль, промелькнувшую в ее взгляде, но заставил себя не обращать внимания.
Шагнув назад, он коротко кивнул Белле. – Спокойной ночи, миледи. Будьте аккуратнее при ходьбе. Вам понадобятся все ваши силы в ближайшие несколько дней.
Лахлан ушел, делая вид, что не замечает, как она смотрит на него.
Он солгал. Белла не знала, как, но она поняла это. Лахлан передал сообщение ее дочери.
Почему он не хотел, чтобы она знала? Это та самая причина, из-за которой он не поцеловал ее? Это та самая причина, из-за которой он пытался отпугнуть ее, сказав, что он убил свою жену? Она поняла, что в этой истории было гораздо больше, чем он хотел показать.
Белла оттолкнула бы Лахлана, конечно. Она была почти уверена в этом. Здравомыслие победило бы еще до того, как он прикоснулся бы к ее губам. Белла видела это почти непреодолимое желание, и совершенно неправильно было бы поддерживать это странное взаимное влечение.
Ее муж оформил раздельное проживание, но он слишком много лет обвинял ее, чтобы эти обвинения можно было так быстро забыть. Лахлан никогда не сможет быть ее законным мужем. Позволить Лахлану прикоснуться к себе – это значит стать тем, в чем обвинял ее Бьюкен.
Белла была рада, что Лахлан отверг ее. Рада, что он осознал ошибку прежде нее. Рада, что он излечил ее от любых иллюзий.
Если она и увидела хоть какой-то проблеск доброты в нем, то она ошиблась.
Ее сердце потянулось к нему, когда он рассказал ей о своей матери, но он не хотел или не нуждался в ее сочувствии.
Лахлан говорил так, как будто рассказывал о ком-то другом. Сухо. Бесстрастно. Факты. Как будто он докладывал командиру.
События детства не имели больше для него значения. Ничто не имело для него значения. И хорошо бы ей помнить об этом. Даже если время от времени Лахлан заставлял ее забыть.
Белла глубоко вдохнула, неровное дыхание отдавалось болью в груди. Боль уйдет.
Но этого не произошло. Всю мучительно короткую ночь эта боль горела в груди, а затем в мрачные темные предрассветные часы Белла опять пыталась утишить ее. Когда Лахлан скользнул по Белле взглядом, пока они собирались во дворе, она почувствовала новую волну болезненного жара.
Его равнодушие было как пощечина, что сразу заставило Беллу вернуться к реальности. Лахлан был человеком, ответственным за их – общую – безопасность. Это должно быть ее первой и единственной заботой.
Забавно, что Белла приняла его руководство так легко, так же как неделю назад она настолько сильно сопротивлялась этому. Разбойник Макруайри или нет, но в одном Роберт был прав: если кто-то мог доставить их в безопасное место, то только он.
Белла доверяла Лахлану свою жизнь, больше ей нечего было ему доверить.
– Держите свои капюшоны надетыми на головы, – сказал Лахлан. – Нам надо слиться с ночью настолько, насколько это возможно.
Грубые и колючие, темно-коричневые шерстяные плащи трудно будет заметить в темноте. Группа будет видна только мгновение, когда они выйдут из ворот перед спуском в водохранилище, но лучше не рисковать.
– Вы готовы? – спросил он, стоящих перед его глазами женщин и детей.
Чуть помедлив, они кивнули.
Затем Белла услышала звук открывающихся ворот, их открывали медленно и как можно тише. Ее сердце бешено затрепыхалось. Белла смотрела на бледные, встревоженные лица вокруг нее и понимала, что она была не единственной, кому было страшно.
Здесь были все те, кто прибыл накануне вечером: королева, Марджори Брюс, Мэри Брюс, Кристина Брюс и ее сын, Маргарет, придворные дамы, Атолл, Магнус, Уильям, двух других воинов она не знала, и, конечно, Лахлан.
Из прежних спутников – сэр Джеймс Дуглас был отправлен еще раньше с посланием для короля, если его можно будет найти, Робби Бойд и Алекс Сетон остались с Найджелом, чтобы защищать замок.
Когда ворота были открыты, Лахлан быстро проверил обстановку снаружи, а потом выпустил людей. Магнус пошел первым, возглавляя группу. Юный граф начал говорить, но его мать Кристина быстро шикнула на него.
– Ваша очередь, графиня.
Белла оглянулась, понимая, что она была последней. Она кивнула и пошла вниз по ступеням ворот. Белла не слышала Лахлана, идущего за ней – он двигался бесшумно, как призрак, – но знала, что он сзади.
Чтобы использовать естественную защиту, стена крепостного вала была построена на краю крутого, скалистого берега реки, который местные жители назвали последнее прибежище. Крутая, местами обвалившаяся, лестница была вырезана в скале, чтобы соединить замок со старым водохранилищем и домом-колодцем с другой стороны прохода. Они отошли всего на несколько шагов от замка, как уже добрались до входа, прикрытого в течение многих лет куском теперь уже гниющей древесины.
Магнус убрал крышку и очистил проход, чтобы они могли пролезть в отверстие. Уильям повел их вниз по узкой лестнице, встроенной в стену.
Это было немного похоже на спуск в темную яму. К счастью, Белла увидела мягкий свет факелов впереди.
Она сделала шаг внутрь, и прохладный запах мускуса и сырой земли остановил ее. Она помедлила и невольно обернулась назад.
Последний отблеск луны попал на лицо Лахлана и осветил его призрачным свечением.
Белла ожидала ободряющего кивка, нетерпеливого жеста, чего-то. Но совершенно не ожидала увидеть его лицо, болезненно напряженное, с зубами, стиснутыми настолько сильно, что побелел рот, а в его глазах сверкали вспышки того, что могло быть только паникой.
Это выражение мгновенно исчезло, затем на его лицо упала тень. – Все в порядке, – сказал Лахлан мягко. – Просто идите медленно. Я сейчас зажгу факел.
Идти было трудно, даже с факелами, и им понадобилось много времени, чтобы спуститься вниз, прежде чем они вошли в сводчатое водохранилище.
Уильям выругался.
– Что такое? – Спросил Лахлан.
– Дверь в туннель дома-колодца. Она заперта.
– Дай мне посмотреть. – Лахлан пересек помещение, взяв что-то из своего споррана. Белла подошла ближе, пытаясь разглядеть, что это было. Оно выглядело как гвоздь. Лахлан засунул «гвоздь» внутрь отверстия замка, немного повернул и спустя мгновение нажал на открывшуюся дверь.
– Надо было тянуть сильнее, – сухо сказал Уильям.
– Как он это сделал? – Прошептала Мэри в сторону Беллы.
Белла нахмурилась. – Я не знаю.
Как только дверь была открыта, они прошли в туннель. Когда люди подошли к следующей лестнице, им пришлось подождать несколько минут, пока воины проверяли, что дом-колодец пуст.
Беззвучно, насколько могут семнадцать человек, они вышли из тьмы тоннеля в деревянный дом, полный густой паутины и мусора, а затем на свежий утренний воздух.
– Я не могу найти мою лошадку, – захныкал тихо тоненький голос. – Я уронил ее. – От того, как дрожал голос маленького графа, Белла поняла, что мальчик был готов заплакать.
Кристина Брюс опустилась на колени рядом со своим сыном, пытаясь успокоиться самой и в то же время успокоить его. – Может, ты оставил ее в замке? – Спросила она.
Мальчик покачал головой, слезы стояли в его маленьких глазах. – Она была у меня в спорране.
– Ты доставал ее?
Ребенок кивнул. – В страшной комнате.
Кристина вытирала слезы, стекавшие по его щекам. – Тогда, вероятно, мой хороший, ты потерял ее. Мы купим тебе новую, когда приедем в Норвегию.
Маленький мальчик покачал головой, рыдая все сильнее. – Отец сделал ее для меня.
Кристина посмотрела на Беллу, и Белла почувствовала, как ее горло сжимается от слез. Ребенок потерял отца всего лишь год назад. И ему так не хватало человека, который бы заменил его. Война забрала у этого маленького мальчика так много.
– Мне очень жаль, милый, – сказала Кристина.
Лахлан подошел к ним. Он посмотрел на мальчика. – Что случилось?
Белла объяснила. Уильям стоял возле двери в дом и, должно быть, все слышал. Прежде чем Лахлан успел его остановить, Уильям сказал, – я поищу ее. Мне в любом случае придется заблокировать открытую дверь. Идите вперед, я догоню.
Рот Лахлана сжался в тонкую линию, но он не стал спорить.
С Магнусом и еще одним из воинов во главе, они направились прочь от дома в дремучий лес, который окружал их. Спустя несколько минут Белла услышала глухой звук взрыва.
Она встретилась взглядом с Лахланом, – что это было?
– Не о чем беспокоиться. Гордон просто убедился, что никто не сможет использовать туннель, чтобы подобраться к замку. Это надо было сделать много лет назад.
Но не успели эти слова слететь с его уст, как сзади них раздался грохот, а затем характерный запах дыма распространился в воздухе.
Лахлан выругался.
Белла обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как взорвавшийся дом охватило пламя.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Сердце Беллы екнуло, когда она смотрела на пылающий ад. Боже мой, Уильям оказался в ловушке!
Она услышала крики других, подумавших точно так же.
Лахлан вытащил из-за спины один из своих мечей и повернулся к Маккею. – Уводи женщин и детей. Кто-нибудь мог услышать взрыв.
Его голос был спокойным. Непреклонным. Успокаивающим.
Маккей согласно кивнул и начал раздавать приказы, пытаясь создать порядок из хаоса.
Внезапно Белла поняла, что Лахлан хотел сделать. Ее глаза расширились от ужаса. Белла схватила Лахлана за руку, чтобы остановить. – Вы не можете пойти туда. Слишком поздно. Вы не поможете ему.
Старый деревянный дом, охваченный огнем, горел, словно трут.
Лахлан не прислушался к ее доводам. Его глаза горели странной энергией. – Я должен попытаться, черт побери. Я не оставлю его.
Прежде чем Белла успела возразить снова, Лахлан побежал в сторону дома-колодца. Обернув плед вокруг головы, он выбил горящую дверь и ринулся в огонь, используя меч, чтобы защититься от падающих бревен.
– Нет! – Белла услышала, как душераздирающий крик прорезал лес. Пронзительная боль была настолько сильной, что она не сразу поняла, что кричала она сама.
Белла рванулась вперед, но кто-то схватил ее сзади. Магнус. – Вы не можете пойти туда. Вы только убьете себя. Другие нуждаются в вас, миледи.
Слова Магнуса прорвались сквозь пелену ужаса и шока. Другие нуждались в ней, и она ничего не могла сделать для Лахлана или Уильяма. Оцепеневшая, Белла кивнула, слезы хлынули жаркой волной из ее горящих глаз, и позволила Магнусу увести себя. Увести прочь от огня, в то время как ее сердце сжималось от боли.
О Боже, почему он сделал это? Войти в горящий дом было самоубийством. Лахлан должен быть эгоистом. Человеком, который боролся только за свой кошелек. Он не заботился о ком-то еще. Почему в этот раз он не мог быть верным своему характеру?
Они нуждаются в Лахлане. Его обязанностью было остаться и защищать их, а не геройствовать.
