Текст книги "Змей (ЛП)"

Автор книги: Моника Маккарти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Голый, возбужденный Лахлан стоял перед Беллой. Каждый дюйм его мускулистого тела, открытого ее взгляду, был великолепен. Белла ему так и сказала.

В ответ Лахлан поцеловал ее. Белла чувствовала, как его пальцы развязывают ее брэ и рубашку – она ​​снова надела мужской костюм перед тем, как отправиться в путь, – чувствовала, как его руки скользят по ее телу, когда он помогал ей освободиться от одежды, но его рот и язык отвлекали ее, и, только когда Лахлан прервал поцелуй, Белла поняла, что она голая. – Это ты великолепна, – сказал Лахлан, его голос был исполнен трепета, когда его взгляд скользил по каждому дюйму ее обнаженного тела.

Белла покраснела, чувствуя себя странно застенчивой. Она уже стояла обнаженная перед ним, но это было по-другому. Впервые мужское восхищение ее телом не беспокоило ее. Никогда еще мужчина не смотрел на нее с таким благоговением, как если бы она была самой драгоценной и красивой женщиной в мире.

Лахлан протянул руку и нежно сжал одну из ее грудей ладонями, провел большим пальцем по ее затвердевшему соску. – Я хочу попробовать тебя на вкус, Белла.

Она вздрогнула от хриплого обещания в его голосе.

Лахлан наклонился, нежно поцеловав ее сосок. Белла застонала, наполовину от удовольствия, наполовину от протеста от слишком мимолетного прикосновения.

Лахлан провел пальцем по изгибу ее набухшей груди, по ее животу, глазами следя за пальцем.

Лахлан снова поцеловал ее грудь. Обводя сосок длинными ленивыми прикосновениями языка, в то время как его руки продолжали испытывать ее чувства, скользить, дразнить, вести трепещущую дорожку вдоль ее живота и бедер, пока они, наконец, не оказались между ее ног.

Лахлан отпустил ее сосок, и смотрел Белле в глаза, когда он провел пальцем по ее влаге. Белла вздрогнула и начала извиваться, ее тело плавилось. – Ты уже влажная для меня?

Белла застонала, прижимая бедра к его руке, молча умоляя его прикоснуться к ней и проверить самому. Но Лахлан пока не делал этого. Его рот скользнул по ее животу, прокладывая дорожку из легких поцелуев, следуя по пути, проложенному его руками.

– Я хочу попробовать тебя прямо там. – Лахлан сжал пальцами средоточие ее женственности.

О, Боже. Ее дыхание ускорилось в ожидании, поскольку она поняла, что он собирался сделать. То, чем он так грубо угрожал раньше.

Она должна остановить его? Конечно, она должна остановить его. Но ее тело дрожало, пульсируя от жажды. И ее бедра – ее бедра не могли оставаться неподвижными.

– Ты доверяешь мне?

Голос Лахлана был хриплым, в нем было обещание, темное искушение, слишком сильное, чтобы сопротивляться.

Белла могла только кивнуть. Слова уже не складывались. Ожидание барабаном гудело в ней.

Лахлан опустил свою темную голову между ее бедер, обхватив ее ягодицы, чтобы приподнять бедра и прижать их к своему рту, все это время удерживая ее взгляд.

О Боже.

У Беллы уже не было сил уклониться от такой интимной ласки. Но грешность, распутность, порочность происходящего только усугубляли возбуждение.

Лахлан, казалось, ждал какого-то ответа. Или, может быть, он просто продлевал ее агонию. – Позволь мне любить тебя, Белла.

А потом он это сделал. Целовал ее. Ласкал ее языком. Ласкал ее губами, пока Белла не забыла свое имя. Пока она не подумала о том, насколько изысканной была эта пытка, Лахлан продолжал мучить ее. Пока невероятные ощущения не стали слишком сильными.

Белла никогда бы не подумала, что может быть такое. Давление его губ. Удар его языка. Трение щетины по чувствительной коже.

Белла извивалась. Стонала. Трепетала.

Лахлан довел ее до высшего наслаждения, а затем еще раз. Белла закричала, когда удовольствие волна за волной накатывало на нее.

Лахлан оказался внутри нее. Наполнил ее. Брал ее размеренными, нежными ударами. Кожа к коже. Их тела плавились в слиянии тепла и страсти.

Но когда Белла посмотрела Лахлану в глаза, она поняла, что это было нечто большее.

Это было идеально. С каждым медленным, проникающим ударом Белла чувствовала его любовь к ней. И когда, наконец, они достигли пика вместе, она снова услышала эти слова, эхом отзывавшиеся у нее в ушах.

Любовь и счастье, которые ускользали от нее так долго, наконец, были у нее. Белла наслаждалась каждым мгновением радости, осознавая, как трудно ей это досталось.

Спустя несколько часов, после того, как Лахлан развел огонь, накормил ее и снова занялся с ней любовью, Белла спала в его объятиях, впервые за много лет чувствуя надежду, которую обещал завтрашний день. Рядом с Лахланом у нее все будет хорошо.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Лахлану все не нравилось, но у него не было другого выбора. Он накинул на голову капюшон темного одеяния и повернулся, чтобы посмотреть на Беллу, стоящую в дверном проеме. Господи, как же он не хотел оставлять ее. – Я ненадолго, – сказал Лахлан.

Белла положила руку ему на плечо с бессознательной непринужденностью женщины, которая прекрасно знала и успокаивала его. – Со мной все будет хорошо. После стольких часов в седле будет неплохо пройтись и размяться.

Лахлан нахмурился. Он не хотел оставлять Беллу одну, но у него не было выбора. Он должен был проверить монастырь и найти Маргарет. Белла будет здесь в безопасности на пару часов. – Не отходи слишком далеко от коттеджа. Хотя ночью вряд ли найдутся охотники или браконьеры, но в лесу есть дикие животные, ты можешь упасть и подвернуть ногу...

Белла со смехом прервала Лахлана. – Ты говоришь, как моя мать.

Его челюсти сжались. – Черт возьми, Белла, я серьезно. Просто потому, что у нас до сих пор все шло гладко, еще не означает, что мы в безопасности. Мы еще должны попасть в монастырь и выбраться из него незамеченными.

Не говоря уже о том, чтобы выбраться из Англии, проехать Марки перед тем, как попасть обратно в безопасную часть Шотландии. У Лахлана сжался желудок. Какого черта они здесь делали?

Но Белла не слушала. Как только они достигли окраин Бервика, Белла уже не могла сосредоточиться на детальных указаниях Лахлана. Как только он получил подтверждение от осведомителя, услугами которого Хайлендская гвардия пользовалась уже не один раз, что Деспенсер со свитой прибыл в замок за день до них, Белла не могла усидеть на месте.

Во время их путешествия Белла рассказала Лахлану многое из того, что касалось ее пребывания в тюрьме, включая то, как ее тюремщики использовали предполагаемые связи с дочерью, чтобы контролировать Беллу. Лахлан знал, что Белла сможет выдержать, если это будет еще одно в длинной череде разочарований. Но как только Белла узнает, что Джоан рядом, ее будет не удержать.

– Не могу поверить, что увижу дочь через несколько дней, может быть, завтра.

От мечтательной улыбки на лице Беллы, грудь Лахлана сдавило. Он знал, как много это значило для нее, и отдал бы правую руку, чтобы это произошло, но Белла опережала события. – Если мы сможем туда попасть.

Белла приподнялась на цыпочки, чтобы прижаться к его губам в целомудренном поцелуе, который, как Лахлан подозревал, должен был смягчить его хмурый взгляд. – Конечно, у тебя получится. Это монастырь, а не охраняемый замок, и в нем находятся монахини, а не солдаты. Для тебя это будет детской игрой.

Непоколебимая вера Беллы в него не была для Лахлана чем-то привычным, и ему стало чертовски неудобно.

Лахлан не знал, что с ним не так. До сих пор все шло по плану. Но среди гвардейцев ходила поговорка – единственное, на что вы можете рассчитывать при выполнении миссии, это то, что все пойдет не так.

Пока все было спокойно. Утром после бури они проснулись, разбуженные солнцем. Тонкий слой снега совсем не замедлил их, и к середине дня растаял. Они сменили лошадей после Эдинбурга и добрались до Бервика на пятый день путешествия – почти на полдня быстрее, чем Лахлан рассчитывал. После быстрой встречи с осведомителем, чтобы убедиться в приезде Деспенсера, они отправились в коттедж лесника у ручья, которым Лахлан воспользовался, когда спасали Беллу из тюрьмы. Лучше всего было то, что там не было никаких следов его товарищей-гвардейцев.

Почему он не мог избавиться от чувства, что что-то не так?

Лахлан знал почему. Он был слишком счастлив, и не доверял себе. Счастье заставило его быть подозрительным. И неуверенным. Он не хотел, чтобы что-нибудь сорвалось.

По невысказанному соглашению Лахлан и Белла избегали говорить о будущем по тем же причинам. Ей нужно было сначала обеспечить безопасность дочери, а ему нужно было обеспечить безопасность Беллы. Наступит время, когда все это закончится. Но воспоминания о том, что случилось в последний раз, когда он упомянул о будущем, все еще причиняли ему боль.

Белла была права. Лахлан был более консервативен, чем он мог себе представить. Он хотел, чтобы Белла была его женой. Она любила его. И на сегодня этого было достаточно.

– Я беспокоюсь о тебе, – сказал Лахлан. – Меня волнует момент обмена с Маргарет. Что, если одна из монахинь что-то заметит и решит подойти поближе? Что, если Комин что-то сделает? Я ему не доверяю.

Слова Лахлана, наконец-то, возымели желаемый эффект. Белла посерьезнела. – Это стоит риска, Лахлан. Я должна попытаться это сделать. – Она положила ладонь ему на щеку. Как быстро он привык к нежному прикосновению. Жаждал его.

– Мои обеты – обеты Маргарет – защитят меня. А если нет, то у меня есть ты.

Боже, он хотел, чтобы эта вера в него была заслуженной. – Я всего лишь человек, Белла – не волшебник. Есть препятствия, которые даже мне не преодолеть. Ты прекрасно об этом знаешь.

Белла побледнела, воспоминания о ее заточении были слишком свежими.

Лахлан выругался. – Черт, извини. Я не хотел тебя напугать. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. И помни, ты обещала слушаться приказов.

Губы Беллы изогнулись. – Отлично. Ты победил. Я запрусь в доме.

Лахлан улыбнулся и поцеловал ее в губы. – Ну, наконец, у меня покорная девочка.

Белла состроила гримасу. – Иди. Прежде чем я стану очень непокорной.

Лахлан снова улыбнулся и крепко поцеловал ее, прежде чем с неохотой проститься.

Поскольку монастырь находился всего в нескольких километрах, Лахлан отправился пешком. Так он привлечет к себе меньше внимания, если столкнется с кем-нибудь. Он увеличил темп, быстро двигаясь среди деревьев и кустарника.

При выполнении некоторых заданий члены гвардии так бегали часами, по пересеченной местности, вверх и вниз по холмам, в снег, в дождь, под палящим солнцем. В одну из первых тренировок этот садист Маклауд потребовал, чтобы каждый из них в полном вооружении пробежал от замка Данвеган вдоль побережья до северной точки полуострова Уотерниш – на расстояние около пятнадцати миль – за два часа. Маклауд позволил им отдохнуть всего пять минут, прежде чем приказал им бежать обратно.

Лахлан вырос на море и привык к стремительной атаке в стиле своих предков-викингов, бег ему подходил так же, как езда верхом Маккею. Проклятый горец мог бежать в течение многих дней. Хотя Лахлан ненавидел каждую минуту тренировки, он должен был признать, что выносливость и скорость оказались полезными гораздо больше раз, чем он хотел бы запомнить.

Теперь Лахлан мог бегать часами, не думая об усталости. Но он все равно он был уверен, что лучше плыть на лодке.

Когда Лахлан приблизился к монастырю, то замедлил шаг. Монастырь Святой Марии с горы Кармель был расположен в небольшой лесной долине в отдаленном районе на окраине города. Хотя было тихо, и ничто не казалось необычным, Лахлан собирался быть очень осторожным.

Лахлан сказал себе, что это как любая другая миссия. Но не совсем. Теперь Белла беспокоилась о нем.

Выйдя из-за края леса, Лахлан осмотрел пространство около небольшого, окруженного стеной строения. Луна была полной и давала много света. По крайней мере, так было для Лахлана, который необычайно хорошо видел ночью.

Монастырь состоял из трех зданий, расположенных вокруг центрального монастыря. Чтобы защитить монахинь от внешнего мира, вокруг зданий была построена стена высотой в десять футов и вырыт ров. Но без охранников и только с запертыми воротами, чтобы препятствовать проникновению в монастырь, стены больше служили для уединения, чем для защиты. Черт, даже англичанин мог бы сломать эти ничтожные барьеры.

Лахлан решил, что его самой большой проблемой будет оставаться незамеченным, когда он будет внутри монастырской стены. Мужчина в монастыре будет выделяться. Темная одежда помогала ему слиться с темнотой, но ничто не могло скрыть его размеры. И в отличие от других миссий, он не мог использовать свой клинок, чтобы избежать любых неудач или сюрпризов.

Лахлан отказывался выполнять немногое, и убийство женщин-монахинь было одной из этих вещей.

Лахлан ждал в темноте, наблюдая и слушая. Наконец, через полчаса ожидания раздался звон колокола.

Это то, чего он ждал. Призыв к вечерней молитве. Все женщины соберутся в одном месте.

Лахлан подождал еще минут десять, убедившись, что все будут в церкви, а затем направился к монастырю. Он выбрал самую темную сторону стены – в данном случае восточную сторону, затененную деревьями и горой, – и вышел на открытое пространство. Он будет находиться на открытом пространстве примерно в сотню ярдов, которое отделяет стену монастыря от леса.

Перебежав открытое место, Лахлан без приключений добрался до стены. Цепляясь за промежутки в камнях и их выступающие края пальцами ног и рук, он поднялся на несколько футов, пока не уцепился за верхний край стены. Куда он поднялся – нелегкий подвиг – нагруженный доспехами и оружием. Но вытаскивать себя из мертвой хватки было еще одной из любимых тренировок Маклауда.

Лежа на плоской стене шириной два фута, Лахлан застыл, оглядывая монастырские строения. Он находился напротив здания, где, как подозревал Лахлан, спали монахини. Слева от него в центре находилась церковь, а напротив – трапезная.

Лахлан осмотрел площадь перед церковью, чтобы увидеть какие-либо признаки движения. Ничего не заметив, он опустился вниз. Поскольку Лахлан не был знаком с продолжительностью церковных богослужений – наемники не проводили много времени в церкви – он не знал, сколько времени у него было. Быстро передвигаясь, он пересек монастырский двор, прошел через то, что должно было быть садом для кухонь, перед тем, как нырнуть в тень колоннады, соединяющей церковь с трапезной.

Здесь Лахлан пробыл некоторое время, чтобы найти лучшее место для наблюдения за монахинями, когда они выйдут из церкви. Ему нужно было как можно скорее найти Маргарет и последовать за ней, или найти способ поговорить с ней наедине. Если это у него не получится, он подождет, пока они заснут, а затем проникнет в спальное помещение и разбудит ее.

Было крайне важно, найти ее сегодня вечером. Маргарет, обладая знаниями о планировке и распорядке дня монастыря, подскажет лучшее время и место для того, чтобы поменяться с Беллой местами перед встречей с Комином и Джоан.

К сожалению, мест для укрытия было мало. Лахлан остановился в промежутке между кровлей церкви и плоской крышей колоннады. С высоты он сможет хорошо видеть монахинь, выходящих из часовни. Было удобно и темно, и мало кто мог заметить его. Лахлан еще успел рассмотреть несколько путей для отхода.

Лахлан расположился в укрытии, и теперь оставалось только ждать. Минут через двадцать он услышал, как открылась дверь церкви, и начали выходить монахини.

Несмотря на то, что факелы давали достаточно света, чтобы были видны лица монахинь, когда они выходили из церкви, головы их были склонены. В сочетании с покрывалом и апостольником, скрывавшими большую часть лица, найти Маргарет оказалось труднее, чем Лахлан мог себе представить.

Лахлан начал думать, что, возможно, пропустил ее, когда, наконец, увидел Маргарет. Удача была на его стороне. Мало того, что она была одной из последних, она шла одна. Если бы он мог найти способ привлечь ее внимание…

Лахлан вдруг напрягся от легкого шороха позади него. Его кровь застыла. Лахлан замер, сливаясь с окружающей темнотой. Вероятно, это было какое-нибудь животное, не стоит беспокоиться.

Но потом Лахлан услышал этот звук снова. На этот раз яснее. Ближе. Приглушенные шаги и мягкий звук металла. Кольчуга. Мягкий всхрап. Лошади.

Лахлан выругался. Что-то пошло не так.

Это была ловушка. Они ждали его. Что означало...

Белла! Они поняли, что она сбежала.

Как – это уже не важно. Лахлан вытащил свои мечи из-под плаща и присел, как лев, приготовившийся к прыжку. Он вернется к ней, даже если ему придется сразиться со всей английской армией.

Белла умылась, съела несколько кусочков сыра и овсяной лепешки, поворошила дрова в очаге, полежала на старой соломенной кровати, которую она накрыла пледом, и, исчерпав все возможности занять себя, стала ходить кругами по комнатке. Поскольку она была не намного больше, чем в замке Балвени, требовалось не более нескольких шагов, чтобы перейти от одного конца к другому. Каждые несколько минут Белла делала небольшой крюк к маленькому окошку, закрытому ставнем и заглядывала в отверстие, чтобы посмотреть, не пришел ли кто-нибудь.

Но на улице было так темно, что Белла могла разглядеть только темные и немного зловещие тени деревьев.

Она в отчаянии прижала руки к груди. Это была пытка. Ожидание было пыткой.

С тех пор как они добрались до Бервика, Белла не могла сдержать волнения. После стольких лет она, наконец, сможет увидеть свою дочь лицом к лицу, обнять ее, услышать звук ее голоса.

Лахлан поможет ей. Ни разу она не усомнилась в нем. Белла знала, что может рассчитывать на него.

Последние несколько дней были наполнены опасностью, неприятно холодными и отупляюще утомительными. Но, несмотря на все это, Белла была счастливее, чем когда-либо в своей жизни. У них больше не было возможности заниматься любовью, Белла спала несколько часов в объятиях Лахлана в седле – казалось, он мог целыми днями обходиться без сна – и они разговаривали всякий раз, когда позволял темп скачки.

Несмотря на обстоятельства, время было замечательным. Когда дочь будет с ней, счастье Беллы будет полным.

Она снова остановилась перед окном и осторожно подняла деревянную защелку, чтобы открыть ставень достаточно широко, чтобы выглянуть наружу. Дрожа от холода, когда в комнату ворвался холодный ночной воздух, Белла выглянула в темноту.

Ничего.

Сколько прошло времени? Час, может быть, дольше?

Белла собиралась закрыть ставень, когда краем глаза она уловила движение. Ветви раскачивались взад-вперед. Это мог быть ветер, но на секунду ей показалось, что она увидела большую тень человека.

Сердце ее вздрогнуло. Слава богу, он вернулся!

Белла захлопнула ставень, схватила масляную лампу и помчалась к двери. Раскрывая ее, она произнесла, – Лахлан, я...

Ее голос замер, когда из тени вышел мужчина.

– Привет, Изабелла.

Ее сердце перестало биться. Перед ней стоял брат ее мужа Уильям Комин.

Инстинктивно, словно загнанный заяц, Белла оглянулась, ища путь к отступлению. Но все мысли тут же исчезли, когда примерно два десятка мужчин, вышедших из-за деревьев, окружили коттедж. Один из них был человеком, в котором она признала сэра Хью Деспенсера.

Счастье последних дней, наполнявшее Беллу еще несколько минут назад, все надежды на будущее умерли за один тяжелый удар сердца, не оставив ничего, кроме отчаяния и страха.

Господи, она умрет прежде, чем они снова посадят ее в тюрьму!

Это, конечно, была не вся английская армия, но это была хорошая ее часть. С того места, где он притаился, скрытого в тени церковной колокольни, Лахлан видел, что солдаты окружили монастырь. Буквально. Вокруг женского монастыря стояла линия из сотни солдат. Он мог бы пробиться сквозь них, но на него пешего они набросятся как волки.

Громкий стук в ворота спровоцировал тревожный шепот, пробежавший по монастырю. Лахлан услышал крики, когда монахини отступили под защиту церкви. Несколько монахинь, облеченных властью, включая, несомненно, настоятельницу, подошли к воротам. Через мгновение солдаты заполнили монастырский двор.

Лахлан услышал командный мужской голос. – Не повредим вам... ищем мятежника... обыщем помещение...

Протесты монахинь были напрасны.

Лахлан знал, что у него мало времени. И англичанам тоже потребуется немного времени, чтобы найти его здесь. Он перепрыгнул с колокольни вниз на крышу церкви, а затем перебрался по соседней крыше к месту, которое он заметил раньше. Маленькая темная загородка для мусора позади кухни.

Если это не сработает, ему придется рисковать. Но без лошади Лахлан был в невыгодном положении. Сто ярдов открытой земли – это было слишком много.

Ему повезло. На небольшое пространство перед ним вышли двое мужчин, – двое, а не трое. У трех человек был бы шанс подать сигнал тревоги – у него было только две руки.

Лахлан пользовался ими очень хорошо.

Падая с крыши, он схватил одного солдата в удушающий захват и ударил другого в шею специальным кинжалом, который придумал Святой, чтобы пробивать кольчугу. Стальное лезвие было необычайно острым и тонким, гораздо уже обычного кинжала.

Это позволяло убивать тихо, что в подобных случаях просто необходимо.

Долю секунды спустя Лахлан воткнул тот же кинжал в кольчугу солдата, которого он держал за шею.

Бросив меньшего из двух солдат за ограду для мусора, Лахлан принялся снимать доспехи с другого человека, который держал в руках оружие и которого Лахлан не узнал, – пять ромбов на лазурной полосе.

Лахлан слышал, как в кухне переговаривались другие солдаты и знал, что у него в запасе мало времени, прежде чем они выйдут из помещения.

Наиболее важными были плащ, короткая кольчуга, сюрко, щит и шлем, поэтому Лахлан сосредоточился на них. Потребовалось несколько минут, чтобы снять сюрко и кольчугу через голову мертвого человека. После того, как с ним было покончено, Лахлан занялся собой.

Эти проклятые англичане были очень короткими, тонкими, но Лахлану удалось натянуть на себя чертову кольчугу и сюрко. Со шлемом и плащом было намного проще. Наконец его маскировка была завершена. Потом Лахлан закинул второго солдата сверху первого, и прокричал в темноту, – там, у ворот!

Как он и рассчитывал, солдаты бросились из кухни, а Лахлан последовал за ними.

– Где же он? – кричали солдаты. – Я его не вижу.

– Вы видели его, Пенингтон?

Он, должно быть, Пенингтон. Лахлан покачал головой и двинулся прочь, следуя за потоком людей, которые проходили через ворота.

Его удача продержалась еще несколько минут. Но сквайр Пенингтона, должно быть, видел, как он появился и привел ему лошадь. – Сэр Уильям!

Лахлан обернулся. Лицо парня побледнело. – Вы не сэр Уильям.

Прежде чем парень успел среагировать, Лахлан схватил поводья и оттолкнул мальчика. Он был на коне и поскакал, когда позади него раздался крик.

Это уже не имело значения. Лахлан был почти в лесу. Ему потребуется некоторое время, чтобы оторваться, но Лахлан не сомневался, что у него получится.

Но англичане будут прочесывать каждый дюйм этого леса. Как долго они будут искать Беллу? Он должен был первым добраться до нее.

В лед превратился каждый дюйм ее кожи, он пронзил ее кости и наполнил вены, но Белла не съежилась и не показывала им своего страха. Она твердо встретила взгляд деверя. – Чего ты хочешь, Уильям?

– Ты всегда была гордой девушкой. Я сказал брату, что жениться на тебе было ошибкой. – Он равнодушно пожал плечами. – Но он понял, что я был прав, в конце концов.

– Как ты меня нашел?

Уильям пожал плечами. – Это было не сложно. Мои люди следили за лесом вокруг монастыря и доложили нам, когда вы приехали. Мы ожидали больше людей – было приятно, что ты облегчила нам задачу. – Он оценивающе посмотрел на нее. – Ты все еще носишь мужскую одежду? Должен признаться, я никогда не подумал, что это ты, пока один из моих людей не сказал, что Макруайри путешествовал с женщиной. Когда он описал твои рот и глаза, я понял. – Он покачал головой, поцокав языком. – Это было действительно довольно глупо с твоей стороны, попытаться встретиться с дочерью. Возможно, мы никогда не узнали бы о твоем обмане.

Мысли путались в ее голове. Если они знали, что это была она, тогда письмо... все это было ловушкой. Ее сердце замерло от отчаяния. Джоан. Где была ее дочь?

– Вы были очень непослушной леди, – добавил сэр Хью. – Но, в конце концов, все к лучшему.

– О чем вы говорите?

Деспенсер удивился, что Белла еще не поняла этого. – О Макруайри, конечно же. Вы не понимаете? Мы хотим поймать преступника.

Белла на самом деле не понимала. Но ее сердце подскочило. – Я боюсь, что вы будете разочарованы. Его здесь нет. В последний раз, когда я о нем слышала, говорили, что он уехал на запад.

Ее бравада ничего не изменила. Лицо Деспенсера ожесточилось. – Не держите меня за дурака, леди Изабелла, скажу вам прямо. Сейчас ваш любовник загнан в угол в женском монастыре, мои люди окружили его.

Сердце Беллы дернулось снова, но она вынудила себя не паниковать. Лахлан мог позаботиться о себе. Он найдет выход. Он всегда его находил.

Должно быть, Деспенсер догадался, о чем она думает.

– И если ему удастся проскользнуть через сеть, которую я набросил на него, вы будете той приманкой, на которую я поймаю его в одну секунду.

Белла побледнела. – Вы, должно быть, сошли с ума, чтобы думать, что я когда-нибудь позволю вам использовать меня, чтобы схватить его.

– Даже за свободу? – Деспенсер помахал морковкой. – Для вас и вашей дочери?

Белла застыла. – Вы ожидаете, что я этому поверю?

Деспенсер пожал плечами. – Вы не важны для нас, нам нужен Макруайри. Сэр Уильям любезно согласился разрешить вам уединиться в его доме в Лестере с вашей дочерью – по крайней мере, до тех пор, пока не будет урегулирован вопрос о ее браке. Никто не узнает, кто вы на самом деле. Считается, что Изабелла Макдафф благополучно удалилась в монастырь.

Белла переводила взгляд между двумя мужчинами. Даже если бы она могла доверять им – что было сомнительно – она ​​никогда не предала бы Лахлана подобным образом.

Белла покачала головой. Страх камнем улегся в ее желудке. Она поняла, что ей грозит тюремное заключение, но она не предаст Лахлана. – Вы можете отвезти меня в Бервик прямо сейчас. Я этого не сделаю.

Деспенсер улыбнулся. – Такие смелые слова. Но я так и думал, что с вами будет непросто.

Сэр Уильям выглядел расстроенным. – Хоть раз в жизни будь разумна, Изабелла. Разбойник не стоит этого.

– Нет, стоит, – отрывисто сказала Белла.

– Разве он стоит вашей дочери? – мягко вмешался Деспенсер.

Дыхание Беллы остановилось. Она замерла от ужаса. Она повернулась к Уильяму. – Ты бы сделал это? Ты мог бы навредить дочери своего брата, чтобы поймать одного человека?

– Он не просто один человек, – огрызнулся Деспенсер. – Он может привести нас ко многим другим. Люди короля будут чрезвычайно признательны, узнав их личности.

Белла понимала, что это политические амбиции Деспенсера. Она сделала вид, что не знает, о чем он говорит, и продолжала смотреть на Уильяма с осуждением.

– Конечно, я не хочу, чтобы девочка пострадала, – заверил он Беллу. – Но ты не оставляешь нам другого выбора.

– Где она? – спросила Белла. – Где моя дочь?

– Она в безопасности. Пока, – зловеще сказал Деспенсер.

Но Белла смотрела в лицо Уильяма. – Она в караульном помещении в замке Бервик.

Белла почувствовала, как земля закачалась у нее под ногами. У нее перехватило дыхание.

– Я считаю, что для нее найдется свободная клетка, если вы откажетесь, – добавил сэр Хью.

О Боже, нет! Ужас начал душить Беллу. Потом все стало черным.

* * *

Прошло несколько часов, прежде чем Лахлан смог вернуться в коттедж лесника. Он увел своих преследователей далеко на юг. Загнав лошадь и выбросив слишком тесные заимствованные доспехи около моря, в надежде, что англичане подумают, что он сбежал на корабле, Лахлан вернулся назад пешком.

Казалось, что это никогда не закончится. Его сердце все время билось в горле. Если с Беллой что-нибудь случится...

Лахлан старался не думать о плохом, пытался сосредоточиться на окружающей обстановке, но страх уже завладел его сознанием, и никакая сила и решительность не смогли его искоренить.

Хотя около монастыря все еще было несколько отрядов, лес, окружающий коттедж лесника, был зловеще тихим. Чувства Лахлана острились еще сильнее. Иногда он слышал крики людей или лай собак, раздававшиеся за его спиной, но казалось, что англичанам еще только предстояло развернуть свои поиски в его направлении.

Было слишком тихо. Лахлан не мог избавиться от ощущения, что что-то не так. Темное предчувствие с каждым шагом становилось все тяжелее.

Хотя его сердце убеждало Лахлана лететь назад к Белле так быстро, как только возможно, он заставил себя действовать осторожно и быть начеку при малейшем признаке опасности. Лахлан не мог позволить себе совершить ошибку. Он не позволит своим эмоциям отвлечь его – не в этот раз.

Пожалуйста, пусть она будет в безопасности. Лахлан снова и снова повторял в уме молитву. Хотя после стольких лет неверия в бога он не ожидал, что кто-нибудь его услышит.

Лахлан держался в тени, прятался за деревьями и кустарниками, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться и обнаружить какие-нибудь следы засады.

Ничего. Зима заглушила даже звуки природы.

Когда, наконец, появилась поляна и коттедж лесника, Лахлан едва мог дышать. Казалось, он задерживал дыхание в течение нескольких часов.

Лахлан осмотрел освещенный луной пейзаж. Вода справа. Лошади привязаны к дереву, как он их и оставил. Деревянный домик, стоящий неподалеку, слегка затененный деревьями, и темный, не считая слабого мерцания масляной лампы, виднеющегося через щели в ставнях.

Теперь Лахлан двигался медленнее, все нервные окончания были напряжены до предела. Хотя его глаза говорили ему, что все спокойно, инстинкты кричали об обратном.

Внезапно Лахлан замер, услышав треск сверху. Несколько мгновений спустя по шелесту листьев он понял, что это какое-то животное передвигается по веткам.

Выждав еще некоторое время, Лахлан двинулся к коттеджу. Наконец, он стоял в нескольких шагах от двери. Подняв руку ко рту, Лахлан ухнул совой, чтобы Белла поняла, что он пришел и ждал – сердце стучало, неистово перегоняя кровь – ее ответа.

Послышался ответ. Мелодичная трель соловья. Самый сладкий звук, который он когда-либо слышал. Слава Богу. Все было хорошо.

Лахлан прыжком преодолел последние несколько футов и толкнул дверь, ожидая, что Белла бросится ему навстречу.

Лахлан удивился, увидев ее сидящей на табурете перед огнем спиной к нему.

Но это была Белла, и он с облегчением вздохнул. – Белла?

Белла повернулась к Лахлану на пол-оборота, как будто не могла смотреть ему в глаза. Ее лицо было таким же неподвижным и бледным, как алебастр, и слезы текли по ее щекам.

Холод скользнул у Лахлана по спине. Он кинулся вперед, взял ее за руку. Она была холодна, как лед. – Что случилось? Что-то не так?