Текст книги "Змей (ЛП)"

Автор книги: Моника Маккарти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Похоть, напомнил он себе. Это только похоть. Это напряжение в груди, эта волна тепла, охватывавшая его каждый раз, когда он смотрел ей в глаза, острая потребность доставить ей удовольствие не имели в виду ничего иного.

Лахлан всегда умел доставить удовольствие женщине. Он понял, что если мужчина доставит женщине наслаждение, то она тоже доставит ему удовольствие. Большое удовольствие. Но никогда это не казалось таким жизненно важным, и никогда женское удовольствие не увеличивало его собственное.

Это ничего не значило, снова сказал себе Лахлан. Чтобы доказать это, он поцеловал Беллу сильнее. Позволил своему языку погрузиться в восхитительные глубины ее рта. Позволил своим рукам скользить по каждому дюйму ее невероятного тела.

Белла была такой нежной. С изящной и тонкой талией и спиной, но с щедрыми изгибами груди и бедер.

Лахлан стал действовать медленнее, попробовав вес одной из ее грудей в своей руке и смакуя головокружительное ощущение, удерживая эту мягкую, пышную плоть. Мягко сжав, он ласкал затвердевший сосок большим пальцем, пока его язык медленно, лениво кружил у Беллы во рту.

Быстро и грубо, напомнил Лахлан себе. Но, черт возьми, он не хотел, чтобы это закончилось. Он мог целовать Беллу вечно. Ее рот был таким мягким и сладким, ее ответ на поцелуи таким нетерпеливым. И мягкие звуки, которые Белла издавала, казалось, проникли в его сердце и заставили Лахлана хотеть удержать Беллу в своих объятиях навсегда.

Похоть, черт побери.

Но Белла увлекала его за собой и подталкивала к тому, чему Лахлан изо всех сил сопротивлялся. Соблазняя его мягкостью каждого нежного прочувствованного прикосновения своего языка, пытаясь вырвать у него то, чего он не хотел отдавать.

И у нее получилось, черт возьми. Грудь Лахлана сжата тисками. Выжата насухо. И снова наполнена чем-то теплым и мягким.

Что бы сейчас ни происходило с ним, Лахлану это не нравилось. Он не мог позволить этому произойти снова. Черт, кого он обманывает? Раньше такого никогда не было. Это было не просто желание. Это было намного глубже. Что-то более сильное. То, что было не для него.

Черт возьми, Белла не для него. У нее слишком много условий – слишком много ожиданий.

Он должен все делать правильно. Лахлан отстранился от Беллы.

Белла моргнула, пытаясь разогнать дымку страсти, которая заволокла большие голубые глаза. Ее длинные светлые волосы, мерцающие в свете костра, лежали вокруг ее лица в чувственном беспорядке.

Лахлан стиснул челюсти, пытаясь преодолеть невероятное желание прикоснуться к распухшим, слегка раскрытым покрасневшим губам, из которых вырывались короткие хрипловатые вздохи.

– Раздевайся.

Белла снова моргнула, хлопая своими невозможно длинными ресницами. – Что?

Лахлан взглядом вцепился в нее. – Я хочу, чтобы ты была голой, когда я тебя возьму.

Ее брови нахмурились. Лахлан пытался усмирить биение сердца. Если Белла хочет этого, они сделают это на его условиях. Чтобы у нее не осталось сомнений в том, что это ничего не значит.

Белла помедлила. На мгновение Лахлану показалось, что она откажется, но понимание происходящего стерло у Беллы последнее сомнение. Она посмотрела Лахлану в глаза и молча бросила ему вызов тем проницательным взглядом, который он видел слишком часто. – Так вот как это будет?

– Да. – Кивнул Лахлан.

Белла сжала губы и медленно начала снимать с себя одежду. Лахлан догадался по резким движениям, что Белла в ярости. Он не винил ее. Но она сама хотела этого, черт возьми.

Плед, дублет, рубашка, бриджи, чулки, ботинки. Один за другим они ложились горкой у его ног. Сердце Лахлана колотилось все быстрее.

Наконец, Белла встала перед ним гордая, вызывающая, очаровательная и совершенно, совершенно обнаженная. Белла выгнула брови. – Надеюсь, это найдет твое одобрение?

У Лахлана пересохло во рту. Он был настолько неподвижным, что казалось, что он превратился в камень. Боже, она сделала это. Она была такая красивая. Более худая и более изящная, но каждой частичкой столь же великолепная, как он помнил. Большие круглые груди, тонкая талия, мягко изогнутые бедра и длинные тонкие руки и ноги, самая безупречная кожа цвета слоновой кости, которую он когда-либо видел, омраченная только побледневшими синяками, которые все еще не сошли с ее груди и шеи.

Вспышка гнева при виде этих синяков была мгновенной и яростной – Лахлан не забыл, что сделал с ней тюремщик, – но это также наполнило его свирепым желанием защищать. Лахлан захотел обнять ее. Прижать ее к груди. Всегда оберегать ее и держать в безопасном месте.

Лахлан хотел показать ей, что это только похоть, но вместо этого странное сочетание силы и уязвимости вызвало в нем такие эмоции, которых он никогда раньше не испытывал.

Его губы сжались. Он становился похожим на своего кузена Максорли. Или Маклауда. Или Кэмпбелла. Белла сбивала его с толку. Превращала его во влюбленного идиота. Наполняя его безумными мыслями о вещах, которые были невозможны.

Не так ли?

Их глаза встретились.

– Твоя очередь, – сказала Белла. – Если ты рассмотрел меня, то я тоже хочу.

Лахлан услышал вызов в ее голосе: как далеко он зайдет?

– Ты получишь то, что хочешь – сказал Лахлан. Он хотел достойно встретить ее вызов, но хрипотца в голосе выдала его. Мысль о ее руках на его...

Господи, головой он уже не в состоянии думать.

Белла стояла перед ним, гордо держа голову как какая-то проклятая королева. Проклятая голая королева. Он втянул воздух. Ее грудь оказалась в нескольких дюймах от его лица. Ее кремовая кожа выглядела такой мягкой, ее соски, как нежные розовые ягоды, только и ждали, чтобы быть сорванными. Лахлану пришлось сжать табурет, чтобы не протянуть руку и прикоснуться к ним.

Лахлан зашипел, когда ее рука коснулась его живота. Мышцы дернулись. Все дернулось. Белла не спешила с его завязками. Желая отомстить, она пытала Лахлана легкими, болезненно медленными прикосновениями пальцев.

Глаза Беллы расширились, когда он, наконец, был освобожден. Лахлан чувствовал, как увеличивается его член под ее не совсем невинным взглядом.

Белла провела языком по нижней губе. На мгновение Лахлану показалось, что она собирается взять его рот.

Лахлан стиснул зубы от того, что член стал еще больше. Пот проступил у него на лбу. Попытки сдержать себя убивали его. Он не хотел показывать Белле, что она с ним сделала. Не хотел дать ей такую ​​власть над собой. Но в этой борьбе с собой он не мог победить, и они оба знали это.

Белла доказала это своими дальнейшими действиями, со всей точностью показав ему, кто был главным. Принимая его вызов и отвечая на него своим собственным. Она положила руки ему на плечи. Потрясение испепеляло его. Сердце летело галопом. – Оседлать вас, милорд?

Его сердце бухнуло и остановилось, каждая мышца напряглась в нетерпении. Затем, не ожидая его ответа, Белла, покачиваясь, приблизилась к Лахлану и медленно опустилась на него.

Господи. Он затаил дыхание, удерживая ее пристальный взгляд, пока дюйм за дюймом, он проникал глубоко в ее теплое и уютное тело. Он видел, как удовольствие отразилось на ее лице, видел, насколько ей приятно, услышав ее мягкий вздох, когда он наполнил ее.

Лахлан положил руки Белле на бедра, мягко насаживая ее еще глубже.

О, Боже, да.

Лахлан забыл о том, что он пытался доказать. Белла застонала, выгнув спину, когда он погрузился в нее так глубоко, как только мог. Он поцеловал ее горло. Ее грудь. Обводил ее соски языком, прежде чем втянуть их глубоко в рот.

Было жарко. Так невероятно жарко.

Белла начала двигаться. Оседлав его, как она и съязвила. Медленно поднималась над ним, описывая небольшие круги бедрами. И все время смотрела глубоко в его глаза.

Казалось, Белла держит его на веревке и притягивает к себе все ближе и ближе, пока связь между ними не станет настолько сильной, что они покажутся одним целым.

Лахлан застонал, ощущения нахлынули на него горячей, пронизывающей волной. То, как Белла двигалась, длинный размеренный ритм ее бедер, двигающихся вверх и вниз, и тепло в конюшне сочетались в самом соблазнительном эротическом танце в его жизни.

Белла стала двигаться быстрее. Принимала его в свое тело резкими движениями, и когда удовольствие усилилось, Белла перестала сдерживаться. Это была самая прекрасная вещь, которую Лахлан когда-либо видел. Она была самой прекрасной из всех, кого он когда-либо видел.

Белла обняла Лахлана за плечи, используя их как опору, когда она толкнула его глубоко в свое тело. Ее лицо было всего в нескольких дюймах от его лица. Ее грудь прижалась к его груди. Она не сводила с него взгляда, сжимая его внутренними мышцами, медленно выпивая его.

Лахлан хотел показать Белле, что это всего лишь похоть. Но произошедшее стало самым невероятным, интимным моментом в его жизни.

Он снова почувствовал что-то. Его настойчиво затягивало куда-то. Это ощущение погружения в водоворот было ему непонятно.

Лахлан падал. Потерявшийся в своих ощущениях и в обещании в ее глазах. Но он не хотел становиться Белле слишком близким.

Лахлан обнял Беллу за талию и яростно поцеловал ее, на мгновение уступив, а затем внезапно отстранился.

Злясь на себя, за то, что Белла сделала с ним, Лахлан все еще удерживал ее за бедра. – Хватит, – грубо прорычал он. Эта поза была слишком интимной.

Внезапно прерванное удовольствие вызвало смущение во взгляде Беллы. – Что-то не так?

– Я хочу, чтобы ты встала на колени, чтобы взять тебя сзади.

Лахлан возненавидел себя, когда просто произнес это. Он слишком близко оказался к тому, что делал ее муж, и знал это. Основная потребность. Относиться к ней скорее как к шлюхе, чем женщине, которую нужно лелеять.

Глаза Беллы расширились, и выражение лица резко изменилось.

Лахлан зашел слишком далеко. И он знал это.

Белла никогда не простит ему этого. Возможно, это было то, чего он добивался. Так было бы лучше. Кислота разъедала ему внутренности. Все было так неправильно, но он, казалось, не мог остановиться.

Скажи мне нет. Ударь меня, я этого заслуживаю.

– Ну, так как? – Бросил он перчатку.

Часть его хотела, чтобы Белла остановила этот фарс. Другая часть боялась, что она это сделает.

– Я должна сейчас убежать? Это должно отпугнуть меня? Ты ведь понятия не имеешь. – Белла покачала головой. – Почему ты это делаешь, Лахлан? Почему ты так зло поступаешь?

– Я и есть злой. Ты еще не поняла?

Белла посмотрела ему в глаза. Она смотрела на него с сочувствием и еще чем-то. Что-то, что заставило его сердце перевернуться в груди. – Да, я поняла.

Понимание в ее голосе только сильнее разозлило Лахлана. – Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул или нет? – огрызнулся он.

Пошлость никак не повлияла на Беллу. Она подняла подбородок. – Это то, что ты хочешь?

Лахлан услышал вызов в ее голосе и понял, о чем она спрашивает: это все, что ты хочешь? Ей хотелось большего от него. Лахлан стиснул зубы. – Да.

Ни один из них не верил в это.

Белла покачала головой, как будто Лахлан был разочаровавшим ее ребенком. И черт его побери, если он себя так не чувствовал.

Белла поднялась с его коленей. Она собиралась уйти. Лахлан затаил дыхание, сердце требовало остановить ее. Позвать ее. Притянуть к себе и показать ей те тепло и нежность, которых она заслуживала. Все, что он хотел дать ей, черт, но не знал как.

Лахлан должен был знать ее лучше. Белла Макдафф была бойцом.

Белла медленно опустилась на пол, расстилая плед возле костра. Затем, все время удерживая взгляд Лахлана, она поудобнее устроилась и встала на четвереньки. Его сердце перестало биться. Не от аппетитного вида ее изящных ягодиц, хотя это было впечатляюще – но от доверия в ее блестящих глазах. Доверия он не хотел, черт, и был дьявольски уверен, что не заслуживает его.

Легкие Лахлана сдавило. Белла была такой красивой и дерзкой. Достаточно дерзкой, чтобы позволить ему так обращаться с собой. Достаточно дерзкой, чтобы позволить ему отказать ей.

Белла смотрела, как Лахлан борется с собой, зная, что он был напуган. Зная, что он сражается с собой, а не с ней, и с тем, что она предлагает, всем, что у него было. Он огрызнулся в ответ, как он всегда делал, когда выискивал слабые места и собирался поразить противника.

Лахлан на самом деле думал, что он может таким образом уязвить ее? Она много лет прожила со специалистом в жестокости и господстве и переносила гораздо худшие вещи, чем Лахлан мог себе представить.

Белла ненавидела, что он использовал боль от ее прошлого против нее. Но еще больше она ненавидела, что он хотел ту невероятную связь, которая была между ними, превратить в нечто примитивное и бессмысленное.

Но это не так. Лахлан так старался быть грубым и жестоким, а в следующую минуту его ласковое прикосновение разрушало его слова. Он любил ее. Белла была уверена в этом. То, как он смотрел в ее глаза, как он касался ее, не оставляло никаких сомнений. То, что между ними было, это невероятно. Ей просто нужно было заставить Лахлана это увидеть.

– Ну, – мягко спросила она. – Разве это не то, чего ты хотел?

Белла хотела, чтобы Лахлан сказал ей «нет». Она хотела, чтобы он увидел, что ему не нужно этого делать. Она хотела, чтобы он обнял ее. Чтобы мягко опустил ее на плед и целовал, пока все это не будет забыто. Занимался любовью с ней со всей той страстью и теми эмоциями, которые – она чувствовала, – пылали внутри него.

Признался, что это больше, чем просто похоть.

Но Лахлан стиснул челюсти, прогнал свою нерешительность и встал за ее спиной. Он встал на колени, его брэ скользнули вниз, когда он схватил Беллу за бедра и встал между ее ног.

Но он не входил в нее.

Ее тело нервно дернулось. Белла уже много раз принимала эту позу и всегда находила ее особенно неприятной – унизительной и животной.

Но сейчас все по-другому, поняла она. Не с Лахланом. Белла доверяла ему. Он не причинит ей вреда.

Он провел руками по ее спине, погладил ягодицы. – Ты такая красивая, – сказал он хрипло.

Белла чувствовала себя странно беспокойной – как будто ей нужно было двигаться. Его тяжелый член прижимался к ее ягодицам, но он всего лишь прикоснулся к ней. И он ласкал ее! Его руки ласкали каждый дюйм ее тела. Он провел руками вниз, вдоль ее бедер и мягко сжал ее груди. Когда большая, мозолистая от меча, рука опустилась между ее ног, Белла ахнула.

Лахлан крепко притянул Беллу к себе, прижав ее ягодицы к своему паху. Толстый горячий столб его плоти вклинился между ягодицами. Белла чувствовала легкое прикосновение волос на его твердых мускулистых бедрах. Одной рукой Лахлан ласкал ее грудь, а другой скользнул между ее ног.

– Скажи мне, если ты этого не хочешь, – прошептал он Белле на ухо.

Он дал ей выбор. Ее сердце рванулось. Это то, чего она ждала. Лахлан хотел запугать ее и властвовать над ней, превратить их связь в нечто низкое и пустое, но он не мог этого сделать.

Его волновали ее чувства.

Жаркая влага скопилась у Беллы между ног. Его член прижимался к ней более настойчиво. Лахлан слегка подталкивал ее. Даря ей пьянящее предвкушение того, что должно было прийти. В ответ она прижалась задом к его паху, выгнув спину, чтобы принять его.

Волна жара окатила Беллу. Она не должна чувствовать себя так. Жаждущей. Возбужденной. Развратной. Толстая головка его члена уткнулась в ее складки.

Да, она хотела этого. Больше, чем представляла.

Лахлан издал резкий звук позади Беллы, сжимая ее сосок одной рукой, а другой умело скользя между ее ног. Он раскрыл ее шире, пользуясь ее влагой, чтобы подготовить ее для себя.

– Скажи мне, – потребовал Лахлан. – Ты хочешь почувствовать меня внутри?

Дыхание Беллы стало прерывистым, она извивалась, настойчивее пытаясь прижаться к его члену, который был так мучительно близко. Так близко, дразня ее своей величиной и твердостью.

Его пальцы гладили ее сильнее, быстрее, глубже, подводя ее к краю...

– Да. Пожалуйста, – беспомощно выкрикнула Белла, зная, что то, что ей необходимо, было рядом.

Лахлан выругался и ворвался в Беллу одним мощным ударом, полностью наполнив ее, и отправил в бездумное забвение удовольствия.

Белла вскрикнула, ее тело сжималось вокруг него, когда он двигался в ней, почти выходя из нее и наполняя снова. Медленно и глубоко, страстно и нежно.

– Все, любимая, иди со мной. Боже, ты же чувствуешь это.

Любимая. Сердце Беллы ухватилось за это единственное слово. Счастье расцвело в ней, как цветок распускается с первыми лучами весеннего солнца. Новый. Свежий. Красивый.

Лахлан прижимал ее тело к своему. Это не было похоже на спаривание скота, как она чувствовала раньше. Она ощущала себя в безопасности, желанной, защищенной.

А потом, когда Белла решила, что все закончилось, Лахлан снова довел ее пика ощущений. Он погрузился в нее полностью, притянув ее так крепко к себе, так что казалось, будто он дотронулся до самой глубины ее души. Он держал ее так, плотно прижатой к себе, двигаясь вперед и назад, а пальцами беспощадно ласкал ее спереди.

Это было удивительно. Прекрасно. Нежно, такого она никогда себе не представляла.

Белла закричала, сжалась, забилась в судорогах, разлетаясь на тысячи осколков, пока он не выжал из нее все удовольствие до последней капли. Или Белла так подумала.

Лахлан не понимал, что происходит. Жжение в груди усилилось. Слышать крики ее удовольствия, зная, что он один тому причиной, и не иметь возможности видеть ее лицо – это убивало его.

Прежде чем Лахлан понял, что делает, он перевернул Беллу, уложил аккуратно спиной на плед, и снова вошел в нее. В этот раз крепко прижимая ее своим телом.

Белла ахнула, широко раскрыв глаза.

Лахлан застыл. – Я сделал тебе больно?

Белла покачала головой, радостная улыбка появилась на ее губах. Она прижала руку к его щеке. – Нет. Мне нравится то, что ты заставляешь меня чувствовать.

Любовь. Взгляд ее глаз...

Что-то перевернулось в груди. Что-то, что он считал невозможным.

Удерживая ее взгляд, Лахлан начал двигаться. Длинные, медленные, чувственные удары, которые затягивали его все глубже с каждым толчком. Его челюсти сжались от нараставшего изнутри наслаждения.

Оно было горячим и тяжелым. Лахлан пытался продлить его, но у него уже не было сил сдерживать себя.

Губы Беллы раскрылись. Щеки покраснели. Глаза сузились. У нее перехватило дыхание. А пальцы вцепились в его плечи...

И затем ее бедра стали подниматься навстречу его ударам.

Это было слишком. Его как будто молнией пронзило. Лахлан уже не сдерживался. Он выгнулся сильнее и каждым яростным ударом неистово врывался в нее, чтобы взять ее с собой.

Белла выгнулась от подхватившего ее ощущения и закричала.

Лахлан излился, войдя в нее со свирепостью, которой он никогда не испытывал прежде. Каждое биение пульса, каждый спазм, каждый острый взрыв удовольствия казался выдернутым из самой глубокой части его.

Все время он смотрел в ее глаза. Не прерывал связи.

У Лахлана едва хватило сил, чтобы откатиться в сторону, прежде чем его мышцы обессилели. Он рухнул рядом с Беллой, тяжело дыша, измотанный больше, чем когда-либо в своей жизни. Даже тренировки в горах Куллинс на Скае у Маклауда не выжимали из него так много.

Лахлан был рад, что настолько устал, теперь можно немного подумать. Но когда он понял, что он только что сделал, моменты насыщенного блаженства были забыты.

Стыд сжигал его изнутри. Как он мог это сделать? Как он мог так обидеть Беллу?

Он играл в опасную игру и проиграл. Он хотел доказать ей, что их связь ничего не значит, но он ошибся. Он больше не мог отрицать: он любит Беллу. Больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.

И все же он причинил ей боль. Что, черт возьми, с ним случилось?

– Мне очень жаль, – сказал он грубоватым голосом.

Белла повернулась на бок, глядя на него с грустной улыбкой, которая задела его совесть. – Я знаю.

Она ничего не знала. Черт, она не понимала его. Она смотрела на него, словно он был тем, кем он не был. Как будто она видела в нем то, чего не было. Она ждала от него слишком многого. Он никогда не сможет стать таким, каким она хочет. Разве она не знает, что он всегда будет причинять ей боль?

Буря противоречивых эмоций развернулась внутри него. Тоска. Обида. Возмущение. Гнев. Белла скрутила его по рукам и ногам, заставила его забыть то, что было важно.

Его челюсти сжались. – Это ничего не меняет.

Белла посмотрела на него долгим взглядом. Лахлан замер, увидев тень боли в ее глазах. – Значит, ты просто трахнул меня, правда, Лахлан?

Белла бросила ему грубое слово как насмешку, отважно разрешая ему согласиться.

Сердце гулко стучало в груди. Лахлану показалось, что стены надвигаются на него. Как будто он входил в темный туннель. Почему она не остановила его? Почему она не оставит его в покое?

Свобода, черт возьми. Нет привязанностей.

Лахлан посмотрел Белле прямо в глаза. – Да.

Белла долго смотрела на него. – Ты лжец, Лахлан Макруайри. Можешь лгать мне, но не лги себе.

Не сказав больше ни слова, она взяла свою одежду, надела ее и оставила его наедине с тяжелым биением его сердца.

Белла ждала, когда Лахлан передумает. С того времени, когда сэр Алекс разбудил ее рано утром, чтобы проехать небольшое расстояние до побережья; в тревожные минуты, когда она ждала в темноте, пока мужчины плавали в холодной воде, чтобы выкрасть галеру из-под носа спящих английских солдат; долгие часы, пока их избивали ветер и волны, когда трое мужчин пытались управлять судном, обычно управляемым десятью моряками, – все это время Белла ждала, что Лахлан признает правду.

Лахлан любил ее. Это была не просто похоть между ними. Белла знала разницу, и то, что они разделяли, было ничем иным, как тем, что она уже давно поняла.

Лахлан притворился язвительным разбойником, которому было все равно, но Белла знала, что это всего лишь маска. Он беспокоился гораздо больше, чем думал, о ней и о тех мужчинах, с которыми он сражался. Он не повернулся к ним спиной.

Даже когда они, наконец, прибыли в замок Данстаффнейдж поздно вечером, приветствуемые Робертом и небольшим отрядом его людей, Белла убеждала себя, что еще не слишком поздно. Лахлан не подвел бы ее. Он не станет отрицать обещания того, что существует между ними. Он уйдет от нее просто так. Не после всего, что они пережили вместе. Не после того, что они разделили. Это была не похоть, а два человека, занимающихся любовью. Их связь была настоящей.

Это не может быть концом.

Лахлан был напуган, говорила себе Белла, он запутался. Просто дай ему время.

Но оказалось, что времени у нее и не было.

Они были препровождены в небольшой солар, после того, как покинули Большой зал, где их накормили, и Лахлан сообщил обо всем, что произошло. Вместе с Беллой, Лахланом, Бойдом, Сетоном и королем еще четверо мужчин сидели вокруг стола на скамьях. Старший, сэр Нил Кэмпбелл, один из ближайших советников Брюса, был хорошо известен Белле по тому времени, которое они провели в бегах в горах Атолла после Метвена. Невероятно грозного Тора Маклауда, горца-вождя с острова Скай, и высокого, дьявольски красивого викинга, Эрика Максорли, она помнила с того же времени. Они необычайно выделялись, и теперь Белла могла догадаться почему. Они должны быть частью этого тайного отряда воинов.

Четвертый, Артур Кэмпбелл, самый младший брат сэра Нила, был незнаком ей. Хотя он, казалось, соответствовал тем критериям, которые Белла создала в своем сознании для секретной армии Брюса: высокий, мускулистый и грозный с виду, не говоря уже о необыкновенной привлекательности, – Белла ​​не была уверена, что он тоже был частью отряда. Из того, что она могла узнать, сэр Артур сражался на стороне англичан и был назначен хранителем замка Данстаффнейдж после своей недавней женитьбы на дочери лорда Лорна Анне Макдугалл.

Лахлан ничего не отрицал. Несмотря на ее протесты, он полностью взял на себя всю вину за катастрофу, которая едва не произошла в Роксбурге, и за их последующий захват в Пиблсе. Хотя король позволил ему продолжать, не прерывая Лахлана, Белла, которая сидела рядом с ним, могла бы сказать, что Роберту было неприятно слышать о том, что произошло. Все мужчины обменялись тяжелыми взглядами, когда Лахлан рассказал о намерении солдата расспросить Беллу о нем.

– Святое распятие! О чем ты думал? – Король пришел в ярость. – Я знал, что это плохая идея – отпустить тебя.

Белла снова попыталась объяснить. – Боюсь, это я виновата в случившемся, сир. Я отказывалась возвращаться в Шотландию, пока не повидаю свою дочь. Лахлан приказал мне держаться подальше от замка, но я не послушалась его. Он не виноват в этом.

– Он был главным, – сердито сказал Роберт. – Это была его миссия.

Белла заметила, как огромный викинг задумчиво смотрит на Лахлана. – Должен сказать, я удивлен. Не похоже, чтобы ты был настолько добр, кузен.

Белла с удивлением узнала, что они были родственниками. Несмотря на то, что они были похожи, они не могли быть более разными. Блондин, голубоглазый и добродушный, с неповторимым обаянием, Эрик Максорли был светлым отражением темноты Лахлана.

Лахлан бросил на Максорли предостерегающий взгляд, но тот просто усмехнулся.

Щеки Беллы покраснели, угадав причину его смеха.

Король положил свою руку на руку Беллы, возможно, почувствовав ее смущение. – Мы поговорим об этом позже, – сказал он, глядя прямо на Лахлана. Брюс повернулся к ней. – Важно то, что вы в безопасности. Два года я молился об этом дне. Зная, что вы и другие пережили... – Он помолчал, прочищая горло. – Я надеюсь, что скоро буду приветствовать остальных членов своей семьи. – Его глаза потемнели. – Эдуард будет гнить в аду за то, что он сделал с вами, – и с Мэри. Мой долг перед вами, никогда не может быть погашен. Я устроил бы достойный праздник в вашу честь, если бы мог.

Белла покачала головой. – Чем меньше людей узнает о моем освобождении, тем лучше. По крайней мере, пока моя дочь не вернется ко мне.

Король неуверенно отвел взгляд. – Вы останетесь здесь, пока мы не решим, что делать дальше, – сказал он Белле, взглянув на сэра Артура.

– Я был бы польщен, миледи, – сказал Артур, наклонив голову. – Моя жена будет рада компании.

Белла благодарно кивнула, услышав искренность в его голосе.

Король стоял, все еще держа Беллу за руку. Как будто Брюс думал, что Белла исчезнет, если он ее отпустит. Она почувствовала испепеляющий взгляд Лахлана, направленный в сторону короля. Взгляд был хищным и настолько жестоким, что на мгновение Белла решила, что Лахлан перепрыгнет через стол и вырвет ее из рук короля.

Но он быстро подавил эмоции и отвернулся. Только тик внизу челюсти говорил о вспышке гнева. Лахлан ревновал.

– Уже поздно, – сказал король. – Вы, должно быть, устали. Мы поговорим обо всем утром.

Остальные мужчины встали и последовали за ним из солара. Белла грелась у огня, а сэр Артур отправил служанку к Белле в комнату. Один за другим мужчины подходили, чтобы пожелать ей спокойной ночи, поприветствовать ее возвращение и выразить признательность за то, что она сделала. Все, кроме Лахлана.

То, что они добрались до Данстаффнейджа, было радостным событием. Вероятно, впервые после того, как Белла покинула замок Балвени почти три года назад, она была в безопасности.

Но Белла не чувствовала себя в безопасности, она чувствовала себя потерянной. Хотя их жизни постоянно находились под угрозой, пока они отрывались от преследования в Марках и едва не угодили в тюрьму, Белла чувствовала себя в безопасности с тех пор, как Лахлан впервые втащил ее в кусты и прижал к себе. Он был ее связующим звеном, постоянно находился рядом с ней, а без него казалось, что Белла тонет в штормовом море. Она хотела...

Положиться на него.

Белла пыталась сосредоточиться на сэре Алексе, поблагодарив его за участие в спасении, когда краем глаза она заметила, что Лахлан разговаривает с королем.

– Я не знаю, как благодарить вас, – сказала она молодому красавцу-рыцарю.

Сэр Алекс взял ее руку и галантно поклонился. – Это была честь для меня, миледи. Я только хотел, чтобы это произошло раньше.

Белла кивнула. Она тоже этого хотела.

Белла собиралась сказать еще что-то, но ее внимание было привлечено в противоположную сторону комнаты. Лахлан и Роберт закончили свой короткий разговор, и Лахлан собрался уходить.

Уйти. Не сказав ни слова.

Белла не хотела в это верить. Лахлан не мог этого сделать. Боже, увидит ли она его снова?

Сердце у нее забилось. Мучительный шквал паники пронесся по ее жилам. Молча она умоляла его обернуться. Посмотри на меня. Не уходи.

Лахлан уходил. И каким-то образом Белла поняла, что если она отпустит его сейчас, то потом будет слишком поздно.

– Простите меня, – поспешно сказала она сэру Алексу и бросилась вслед за Лахланом.

Белла знала, что другие мужчины смотрят на нее, но ей было все равно. Страх победил ее гордость. – Подожди! Лахлан, подожди!

Он уже почти вышел в коридор, когда внезапно остановился. Лахлан медленно обернулся, лицо его было мрачным и неприветливым, пока он смотрел, как Белла идет к нему. Он держался как-то отстраненно – как будто расстояние между ними было уже непреодолимым.

Осознав, что на нее все смотрят, Белла почувствовала, как на щеки запылали. Что она собиралась ему сказать? – Ты уйдешь, не попрощавшись?

На его челюсти ходили желваки из-за намека на обвинение в ее голосе. – Все кончено, Белла. – Эмоции болезненно скручивались в груди. Лахлан не имел в виду миссию. – Я сказал все, что нужно было сказать.

Если бы он встретился с ней взглядом, суровость его тона могла бы остановить Беллу. – Неужели? – Спросила она, и тут же добавила, – Когда ты уезжаешь?

– Скоро.

Холодный ответ разил как кинжал. Почему он это делал? Остаться... Сражаться.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, – выпалила Белла.

Лахлан замер, все мышцы в теле были натянуты как тетива. Его глаза впились в нее, превратившись в две пронзительно зеленые щелки. – Чего, черт возьми, ты хочешь от меня, Белла? – Резкость его голоса ошеломила ее. – Любви? Брака?

Глаза Беллы расширились. Брак. Этого она хотела? Быть чьей-то собственностью? Отдать себя на милость другого человека, когда она только что получила долгожданную свободу? Сможет ли она когда-либо доверять человеку достаточно, чтобы дать ему такую ​​власть над собой?

Ее сердце начало биться очень быстро. Мысли путались. – Я... я не знаю.

Белла даже не поняла, что Лахлан держал ее за руку, пока он не выпустил ее. Сердце Беллы сжалось от каменного выражения его лица. Казалось, что она только что провалила важное испытание. Неужели ее неуверенность причинила ему боль? Лахлан застал ее врасплох. Он никогда не намекал на будущее, не говоря уже о таком определенном.

Настолько традиционном.

– Тебе многое пришлось перенести. Не удивительно, что ты слишком привязалась ко мне. Я пытался предупредить тебя. Но это была и моя ошибка. Я думал, ты справишься с этим. – Лахлан наклонился к Белле, его лицо было жестоким и язвительным. – Но только потому, что ты кончишь несколько раз, это еще не значит, что ты влюблена.