Текст книги "Седьмой уровень"

Автор книги: Миюки Миябэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

11

Услышав вопли, он решил, что это продолжение сна.

Но вопли не затихали, повторяясь вновь и вновь, то ближе, то дальше. Еще не вполне проснувшись, он вскочил от грохота – что-то упало на пол.

Поднявшись, он не сразу сообразил, где находится. Вновь послышался вопль со стороны кухни. Даже не вопль, а вой. В комнате было темно, но он сразу понял, что кровать пуста. Одеяло сбито, наполовину лежит на полу. И сама кровать далеко отодвинута от стены.

Дверь комнаты была нараспашку. Ощупью он зажег свет в кухне.

Она сидела на полу, широко раздвинув ноги. Рядом валялся чайник. Дверца под раковиной была приоткрыта – она схватилась правой рукой за ручку.

– Что с тобой?

От неожиданности он совсем растерялся.

Дрожа всем телом, она шарила взглядом по сторонам, точно искала его.

Взгляд, скользнув мимо него, замер около ножки стола.

– Ты где? – спросила она.

До него не сразу дошел смысл ее вопроса.

– Не видишь?

Она медленно повернула голову. Но в этом движении не было цели. Взгляд блуждал, не зная, за что ухватиться.

Он не мог заставить себя приблизиться к ней. Казалось, перед ним околевающая дворняга, сбитая машиной. «Это уже слишком! Прочь отсюда!» – нашептывал ему внутренний голос, безжалостный голос эгоизма.

Он спросил еще раз:

– Ты ничего не видишь?

Она сидела понуро, в полуобморочном состоянии. Подбородок мелко дрожал, она хотела что-то сказать, но язык не слушался.

Сделав над собой усилие, он присел возле нее и положил руку на плечо.

– Совсем-совсем ничего?

Она коснулась его руки, как будто хотела убедиться в его присутствии, ладонью поползла вверх, дойдя до плеча, коснулась его лица. Жест человека, утратившего зрение. Широко раскрытые глаза продолжали смотреть мимо него. Ясные глаза. С виду такие же, как раньше.

– Опять голова раскалывается… – начала она говорить, как вдруг послышался громкий стук.

Вздрогнув, она прижалась к нему.

Кто-то стучался во входную дверь. Послышался голос:

– Эй, кто там есть?

Он посмотрел на нее. Из-за шока, вызванного потерей зрения, с ее лица исчезло какое-либо выражение. Только тонкие руки судорожно цеплялись за рукав его рубашки.

– Это сосед, Саэгуса! – послышался из-за двери голос, и вновь раздался стук. – Что случилось?

– Не открывай, – прошептала она, обнимая его.

– Эй, отзовись! Что-то случилось? Вызвать полицию?

Он колебался, не зная, на что решиться. Вновь раздался стук. С каждым ударом все сильнее, все настойчивее.

И вдруг затих.

– Нет, ничего особенного, – крикнул он, не двигаясь с места. – Простите за беспокойство.

За дверью некоторое время молчали. Он слышал, как бешено колотится его сердце. Ее дрожь передалась ему.

– Это с тобой я говорил днем? – не унимался Саэгуса. В голосе звучали жесткие, недоверчивые нотки. – Как-то все подозрительно… Что ты там делаешь?

Что ответить? Пока он лихорадочно соображал, Саэгуса вновь завел:

– Эй ты там, не молчи! Так это все-таки твоя квартира?

Он и сам хотел бы знать.

– Открой на минутку. Как-то неспокойно.

Она крепко прижалась к нему:

– Что же нам делать?

– Если не откроешь, вызову полицию. Я слышал женский крик. Что ты там натворил?

По голосу было ясно, что он уже не отстанет. А ведь днем казалось, что Саэгуса из тех, кому плевать, что происходит за дверью его квартиры. И тотчас он вспомнил, с каким подозрением тот следил за ним из окна автомобиля.

– Подождите немного. Сейчас открою, – закричал он.

Она вытаращила глаза.

– Не смей!

Он приложил палец к губам:

– Тсс… Выхода нет. Не волнуйся, делай, что я говорю. Можешь встать?

Обхватив рукой, он помог ей подняться с пола и усадил на стул в кухне. Только хотел отнять руки, как она вновь вцепилась в него.

– Все хорошо, сиди здесь.

Смирившись, она отняла руки и опустила на колени. Он подошел к двери, потом, передумав, вернулся в комнату, поднял одеяло, свернул и принес в кухню. Набросил на ее плечи, закутав, и только после этого пошел открывать дверь.

Когда щелкнул замок, он почувствовал, как по спине струится холодный пот.

Медленно открылась дверь и показалось лицо Саэгусы, на которое падал свет из коридора. Несомненно это был тот же самый человек, которого он видел днем на стоянке. Но от прежнего панибратства не осталось и следа. Между сдвинутых бровей пролегла глубокая складка, лицо было искажено, как от зубной боли.

Он отступил на шаг назад, и Саэгуса, вытянув шею, заглянул в квартиру. Он не мог не увидеть девушки, сидящей в кухне.

Саэгуса перевел взгляд на него, вновь посмотрел на девушку.

– Барышня… – сказал он.

Она, вздрогнув, поплотнее закуталась в одеяло.

– У вас все в порядке?

Чтобы ответить, ей нужна была его поддержка. Она подняла голову и, точно моля о помощи, стала неуверенно водить невидящими глазами. От страха вцепилась пальцами в одеяло. Точно похищенный ребенок.

Не сдержавшись, он крикнул:

– Не бойся! Я здесь!

По голосу она определила, где он находится. Остановив взгляд чуть правее него, кивнула.

Саэгуса, опершись рукой о косяк, подался вперед:

– Она слепая?

Он кивнул.

– А почему она кричала?

– Упала.

Саэгуса обежал глазами кухню, задержав взгляд на валяющемся на полу чайнике.

– Вы не ушиблись? – спросил он.

– Ничего страшного не произошло, – ответила она безжизненным голосом и шепотом добавила, точно в надежде завоевать его расположение: – Благодарю вас.

Прислонившись к стене, Саэгуса окинул их взглядом, посмотрел в сторону темной спальни, наконец, усмехнувшись, сказал, обращаясь к нему:

– Ладно, не злись.

– На что? – ответил он сухо.

Их взгляды встретились. Потребовались неимоверные усилия, чтобы не отвести глаз.

– Как тебя зовут?

Застигнутый врасплох, он замялся. Но Саэгуса видимо истолковал его замешательство просто как нежелание назвать свое имя.

– Днем я поговорил с дамой, живущей этажом ниже, – продолжал Саэгуса. – Она как-то раз видела человека, заходившего в эту квартиру. По ее словам, коротышка, постарше меня. Может, он и есть твой пресловутый приятель, тот, с которым ты познакомился в ресторане?

Его не столько задела ирония, с которой это было произнесено, сколько поразил сам факт существования некоего «коротышки», и он не сразу смог сосредоточиться. То, что в эту квартиру кто-то входил, означает…

– Что молчишь?

Придя в себя, он посмотрел на Саэгусу. Складка между его бровями стала еще резче.

– Уж не валяется ли в комнате труп этого господина? Совсем как в кино.

На губах заиграла легкая усмешка, но это была своего рода маскировка. Взгляд Саэгусы был серьезным и выдавал страшное напряжение.

– Что за чушь!

– Но эта, как ты говоришь, чушь случается сплошь и рядом.

Несмотря на шутливый тон, Саэгуса расправил плечи и принял оборонительную позу.

Отступать было некуда.

– Хотите удостовериться? – спросил он.

Саэгуса повел бровями и отделился от стены. Одет он был так же, как днем, в тех же сандалиях. Сбросив их, он вошел в квартиру.

– Только предупреждаю – без глупостей.

– С какой стати?

Он действительно так думал. Пусть себе рыщет. Главное, не давать пищу для подозрений, чтобы, вернувшись к себе, не вздумал звонить в полицию. Надо выиграть время, а когда он уйдет, бежать вместе с ней из этой проклятой квартиры.

Даже если никто за ними не гонится.

Пока Саэгуса не торопясь осматривал кухню, он заметил, что тот слегка прихрамывает на правую ногу. Точно у него легкий вывих.

Тщательно изучив кухню, Саэгуса подошел к девушке и вперился в нее. Хорошо, что сообразил накинуть на нее одеяло! Он бы не удивился, если б с языка Саэгусы слетела какая-нибудь сальность.

Но тот спросил:

– Вы себя плохо чувствуете?

Заморгав, она перевела глаза в сторону уставившегося на нее Саэгусы.

– Нет, все в порядке.

– Давно у вас проблемы со зрением?

Девушка, вздрогнув, закусила губу.

– Простите, я не должен был спрашивать, – сказал Саэгуса виноватым тоном.

Судя по выражению его лица, он искренне раскаивался в своей бестактности.

Она опустила глаза. Щеки слегка подрагивали. Он вспомнил свое состояние, когда днем в аптеке услышал: «Не болейте!» Наверное он выглядел тогда точно так же.

Саэгуса отошел от нее и толкнул рукой дверь с рифлеными стеклами, ведущую в спальню. Заглянул, пошарил рукой по стене и зажег свет.

Он подошел к ней и погладил по плечу. Она схватила его за руку.

Саэгуса осмотрел спальню. Переступил порог.

Он ждал, когда же наконец Саэгуса повернет обратно. В обстановке комнаты ничего необычного. Ни трупа, ни связанного «коротышки».

Саэгуса резко поднял худые плечи.

Подался вперед, точно что-то увидел. Отделился от двери и прошел в глубь комнаты. Но там же нет ровным счетом ничего, что могло бы привлечь внимание!..

Присел возле кровати.

Проснувшись, она обнаружила, что ничего не видит. В панике начала метаться. Кровать сдвинулась… Кровать…

Он выпустил ее руку и сделал шаг в сторону спальни, и почти одновременно Саэгуса появился в дверях, опередив его на мгновение.

Саэгуса сжимал в руке пистолет, который он спрятал между пружинами и матрасом.

– Пушка, – сказал Саэгуса.

– Пушка?

– Вот эта штука, – Саэгуса направил дуло ему в лоб, – что она здесь делает?

Было впечатление, что Саэгуса умеет обращаться с пистолетом. По крайней мере он-то знает, что такое предохранитель.

Сжимая в правой руке пистолет, положив указательный палец на курок, он показал стволом на стул в кухне.

– Садись рядом с девушкой! Живо!

Хоть от него и не требовалось, он поднял руки на уровень плеч и сел, как было приказано.

– Пушка? Что? – спросила она, ища его невидящими глазами. – Пистолет? Откуда здесь это?

Избегая недоверчивого взгляда Саэгусы, он объяснил.

– Извини… надо было раньше сказать.

– Пистолет… – прошептала она ошеломленно. – Значит и впрямь… эти деньги…

– Деньги? – встрял Саэгуса.

Шустрый тип.

Он невольно вскочил со стула, но дуло тотчас повернулось в его сторону.

Не выпуская их из поля зрения и держа на мушке, медленно передвигаясь, Саэгуса запер входную дверь. После чего вернулся в спальню.

Найти кейс – всего лишь вопрос времени. Он закрыл глаза. Надо же было ей проговориться!

Послышался скрип открываемого шкафа. Саэгусе даже времени не потребовалось. Вернувшись в кухню, спокойно сказал:

– Даже на глазок – пятьдесят-шестьдесят миллионов иен.

– Я не считал, – ответил он.

– Неужели? К тому же обнаружилось испачканное кровью полотенце. Как это понимать, а?

Она захныкала, точно зашлась икотой. Он молча обнял ее, подумав в сердцах – какая плакса! Но он бы и сам с удовольствием сейчас поплакал.

– Ну что, не пора ли рассказать все как есть? – сказал Саэгуса, прислонившись к двери и предусмотрительно наставив на него пистолет. И добавил с хриплым смешком: – Не заставляй меня прибегать к силе.

Ему показалось, что его пихнули лицом в грязь.

– Или предпочитаешь иметь дело с полицией?

Саэгуса слегка покачал головой, как бы говоря: «Вряд ли тебя это устроит».

Может, Саэгуса им послан судьбой? Спасибо деньгам и пистолету. Или он сейчас как тот терпящий бедствие, который думает, вот оно – спасение, влезает на борт и вдруг обнаруживает, что попал на пиратский корабль…

– Я все расскажу, – сказал он, – при одном условии: вы выслушаете, не перебивая меня репликами вроде «не может быть», «не верю».

Саэгуса пообещал.

Он стал рассказывать. Убеждая себя, что, когда нет выбора, позволено схватиться за соломинку.

12

– Кроме потери памяти, никаких других отклонений? – спросил Саэгуса, когда он кончил рассказывать.

Он несколько удивился. Разве в его положении самочувствие – главная проблема?

– Ну же, говори, – настаивал Саэгуса.

– Кажется, ничего особенного. Только вначале было трудно вспомнить названия некоторых вещей.

– Головная боль?

– Не было – у меня.

Саэгуса метнул взгляд на нее.

– А девушку мучила головная боль?

Она молчала. Он ответил за нее:

– Очень сильная.

Саэгуса скрестил руки, прислонившись к косяку.

Во время его рассказа Саэгуса, как и обещал, ни разу не высказал сомнений. Но часто перебивал вопросами. Цеплялся за всевозможные мелочи – когда он проснулся, с какой стороны лежал он, с какой девушка, как долго были трудности с названиями вещей?

Судя по всему, Саэгуса хотел удостовериться, правда ли, что они оба потеряли память.

Он объяснял насколько возможно подробно.

– А что сейчас? Голова болит? – спросил Саэгуса у нее.

Она отрицательно покачала головой.

– Болит – не болит, что вы так к этому прицепились? – не выдержал он.

Саэгуса повел густыми бровями. Видимо у этого человека брови были той частью лица, которая наиболее откровенно выражала его эмоции.

– Что вас удивляет?

– То, что вы первый заговорили о «головной боли».

– Насколько мне известно, – сказал Саэгуса, – амнезия обычно сопровождается головной болью. – Он почесал затылок: – Впрочем, я знаком с амнезией только по кинофильмам и романам.

Кинофильмы. Романы. Эти понятия отчетливо сохранились в его голове. Такого рода информация не стерлась из памяти. Любопытно, какие романы читает этот Саэгуса, какие фильмы смотрит? Впервые он ощутил живой интерес к другому человеку, к тому, что не касалось непосредственно их двоих.

– А затем девушка перестала видеть…

– Только недавно, – тихо сказала она. – Горло пересохло, я проснулась. Встаю – вокруг темно. Вначале подумала, глаза не могут привыкнуть к темноте…

– Вы совсем ничего не видите? Или смутно различаете движение?

– Ничего, – прошептала она.

Пригнувшись, Саэгуса заглянул ей в глаза. Ее взгляд был устремлен в пустоту – как будто она ушла в себя. Не разгибаясь, Саэгуса посмотрел на него. Что-то задумал? Сунул руку в карман рубашки и достал сигареты с зажигалкой.

Та самая дешевая зажигалка. Но на этот раз сигареты – «Hope». Саэгуса бросил пачку на стол и завертел в пальцах зажигалку. Зажег огонь. Поднес пламя к ее лицу.

Он вскочил, закричав: «Что вы делаете!», но Саэгуса уже успел пронести пламя перед самым ее лицом и погасил. Глаза не дрогнули, даже не заморгали.

– Действительно, не видит, – констатировал Саэгуса.

– Как вам не стыдно! – выдохнул он.

С запозданием она подняла невидящие глаза. Он ласково погладил ее по руке.

– И что вы намерены делать? – как ни в чем не бывало спросил Саэгуса.

С таким же успехом пойманный с поличным вор стал бы рассказывать полицейскому о своих ближайших планах.

– Что вы намерены делать? – повторил свой вопрос Саэгуса.

Он ответил резко:

– А вы?

Прежде чем отвечать, Саэгуса окинул взглядом кухню. Его взгляд остановился на часах на электропечи.

– Двадцать минут второго? – Он улыбнулся. – Я, признаться, кофеман. Могу преспокойно уснуть, даже выпив кофе на ночь глядя. А как вы?

– Что? – Она подняла голову.

Он встал со стула:

– Не знаю почему, но мне и впрямь хочется кофе.

– Отлично, – сказал Саэгуса и закурил сигарету, используя пустую пивную банку вместо пепельницы.

Налил в чайник воды, поставил на электроплиту… («Это я тоже раньше делал», – отметил он про себя). Выставил на стол чашки, достал быстрорастворимый кофе и сахарницу – все это время в кухне царило молчание.

Неожиданно она прошептала:

– Это «Hope»…

Резко обернувшись, он посмотрел на нее. Саэгуса тоже посмотрел в ее сторону, задержав на весу сигарету с длинным хоботком пепла.

– Сигареты – «Hope»? – повторила она.

– Ты различаешь?

Она кивнула.

– Видимо, в прошлом кто-то из знакомых девушки курил «Hope», – предположил Саэгуса.

Он продолжал сомневаться:

– Но как ты поняла?

– Запах. Сразу же всплыла марка сигарет.

– Запах «Peace» или «Hope» отличается от модных сейчас легких сортов, – заметил Саэгуса. – Лично я сразу чую, если в кабаке кто-то курит «Peace».

– Но днем вы курили «Mild Seven».

– В автомате кончились «Hope».

Повернувшись к нему спиной, Саэгуса стал прихлебывать кофе.

– А как ты насчет сигарет? – спросил он. – Днем ты курил.

– Видать, был курильщиком.

– Какая марка?

– Днем, в магазине, не задумываясь, выбрал «Mild Seven».

Скорее всего, это и был его любимый сорт. В супермаркете лежали горой блоки сигарет самых разных марок, но названия ничего ему не говорили. Машинально он протянул руку к «Mild Seven».

– По статистике «Mild Seven» самая популярная марка, – сказал Саэгуса.

Но кто-то из ее ближайшего окружения курил «Hope», и этот человек был настолько близок ей, что она по запаху дыма безошибочно угадала название сигарет. К своему удивлению, он вдруг ощутил укол ревности.

Поставил кофейную чашку на стол. Она сидела, сложив руки на коленях. Саэгуса, опередив его, спросил:

– Вам с молоком, с сахаром?

Немного подумав, она сказала:

– Ни того, ни другого.

– Черный кофе? Наверно сидела на диете? Впрочем, в этом, как я погляжу, не было особой необходимости.

Он взял ее руку и поднес к чашке. Саэгуса поспешно предупредил:

– Осторожно, не обожгитесь!

Пока молча пили кофе, он все думал, что же это за человек – Саэгуса? В сочувствии, которое он проявлял по отношению к девушке, не было притворства, и все же, что у него на уме, не ясно. Когда он вошел в квартиру, внешне показался вполне обычным, здравомыслящим человеком. Но судя по тому, как привычно он обращался с пистолетом и как вел себя, когда оружие оказалось в его руках, человек он опасный, во всяком случае человек, который не боится, а может быть даже любит играть с огнем.

– Поскольку вы ничего от меня не утаивали, я тоже буду откровенен, – Саэгуса поставил чашку и зажег новую сигарету. – У меня есть судимость.

Он оторопел и не знал, как реагировать, только, оцепенев, уставился на Саэгусу. Она лишь слегка откинулась, словно отодвигаясь от того места, откуда раздавался голос.

– Нанесение телесных повреждений. Подрался спьяну в кабаке. Я не оправдываюсь. Но с тем делом покончено. Давно это было. Вам нечего бояться.

Надо было каким-то образом выразить свое отношение к услышанному, но в итоге он лишь пожал плечами:

– Какое нам до этого дело?

– Какое? – Саэгуса рассмеялся. – А такое, что я не намерен сообщать в полицию о двух подозрительных людях, имеющих при себе пистолет, окровавленное полотенце и кейс, набитый деньгами.

Напряжение продолжало сжимать его мертвой хваткой.

– Почему? – спросил он.

– Почему? Да потому что в полиции наверняка решат, что я ваш подельник и только хочу отмазаться от мокрого дела. Нет, скорее, они решат, что я и есть зачинщик преступления.

– Зачинщик преступления?..

– Извиняюсь, это на тот крайний случай, если прежде, чем потерять память, вас угораздило набедокурить.

Она, вздохнув, поставила чашку.

– Вы спросите, почему полиция ухватится за такую версию? – продолжал Саэгуса. – Да просто потому, что у меня есть судимость. Хоть ты тресни, не поверят ни одному моему слову. Даже вы, когда я сказал про мою судимость, скорчили такие лица, точно перед вами террорист, размахивающий бомбой. Не отрицайте. Я не обижаюсь. Уже привык.

Он был в замешательстве – слова вроде бы звучали обнадеживающе, и все же недоверие брало верх. С этим Саэгусой ухо надо держать востро. Хитрая бестия.

– Ну ладно, хватит об этом, – сказал Саэгуса решительно. – У меня есть к вам предложение.

– Предложение?

Кивнув, Саэгуса неожиданно спросил:

– Ты правша?

Он инстинктивно посмотрел на свою правую руку.

– Да.

– Разумеется, ведь ты только что все делал правой рукой. Даже утратив память, вряд ли можно забыть, какая рука рабочая. В таком случае, имеется один достоверный факт – вы не по своей воле легли в эту постель.

Она повернула голову в сторону Саэгусы. Видимо, уже научилась находить человека по звуку его голоса.

– Почему вы так уверены? – спросил он.

Саэгуса показал на кровать.

– Ты спал слева от нее. Другими словами, если лечь на спину, твоя правая рука касалась ее левой. Правильно?

Вспомнив свое пробуждение, он подтвердил, что так и было.

– Как правило, мужчина-правша устраивается в постели справа от женщины. Это известный факт. Отсюда вывод – вы легли в постель не по своей воле. Некто привел вас в какое-то непонятное состояние, может быть усыпил, может быть еще каким-то образом лишил сознания – сейчас такие мелочи не важны, и уложил на кровать.

Она тяжело вздохнула. Что означает этот вздох? – подумал он.

Саэгуса, усмехнувшись, добавил:

– На сто процентов утверждать не могу. Может, вы с ней большие оригиналы.

Он смутился. Она покраснела.

– Ладно, шутки в сторону, – Саэгуса вновь посерьезнел. – Я всего лишь поделился своими соображениями. А теперь предложение. Ну что, наймете меня?

Оба были застигнуты врасплох.

– Нанять – вас?

– Именно. Как вас угораздило оказаться в нынешней ситуации? Да и вообще, кто вы такие? Я постараюсь все это выяснить. Заключим договор. По-моему, игра стоит свеч. Я забыл вам сказать, что я вдобавок еще и журналист, правда, невысокого полета. Мелкая сошка – так будет ближе к истине.

Он смерил взглядом Саэгусу.

Из всех профессий журналист – самое удобное прикрытие для самозванца, достаточно запастись подходящей визиткой. И доказательств никаких не требуется. Разумеется, у человека любой профессии бывают взлеты и падения, но в так называемых свободных профессиях амплитуда колебания очень широка. И от того, где находится человек в данный момент, на вершине или на дне, нередко меняется и сам характер работы.

Но сейчас допытываться, кто такой Саэгуса, не имело смысла. Какая разница? Предложение заключить договор – пустая формальность, у них изначально не было выбора.

Он перешел к более насущному вопросу.

– Какое вы хотите вознаграждение?

– Пусть деньги в кейсе будут залогом, – сказал небрежно Саэгуса. – Если все разрешится и вы выберетесь из этой дыры, и если окажется, что деньги ваши, половину отдадите мне. Если же они вам не принадлежат… – Саэгуса развел руками, – хотел сказать – разделим на троих, но… есть же у вас какие-то свои накопления?

Она поднесла руку ко рту и принялась грызть ноготь на мизинце. Если несмотря на потерю памяти, дурные привычки остаются, она и впредь будет грызть ногти каждый раз в минуту задумчивости.

– Но остается проблема – глаза девушки, – сказал Саэгуса. – Как быть с больницей?

Он не знал, что сказать, и молчал.

Она перестала грызть ноготь и подняла голову.

– Пожалуйста, – обратилась она тихим, но твердым голосом к Саэгусе: – Сделайте так, чтобы я как можно быстрее могла показаться врачу.

Возражения не последовало.

Она ощупью нашла его руку и сжала.

– Хорошо, – сказал он, – мы заключаем с вами договор.

– Отлично! – обрадовался Саэгуса и, подняв пистолет, до сих пор лежавший у него на коленях, добавил: – А эту грозную вещицу я покамест забираю. Все равно в твоем нынешнем состоянии тебе с ней не сладить. Того гляди, отстрелишь себе палец.

– Как хотите, берите. Только…

– Только – что?

– Выньте патроны и дайте мне.

Саэгуса засмеялся:

– Ты парень не промах!

– Какой есть, – ответил он.

А сам подумал – он взял в залог не кейс с деньгами, а нас.

– У меня к вам одна просьба, – сказал он.

– Что еще?

– Позвольте мне переночевать в вашей квартире.

Саэгуса мельком взглянул на нее.

– А девушке одной не будет страшно?

Она отрицательно покачала головой. Он поспешно сказал:

– Я придвину твою кровать вплотную к смежной стене, если что случится, стучи. Одна по квартире не расхаживай, утром я приду тебя разбудить. Хорошо?

– Ладно.

Саэгуса ухмыльнулся:

– Какой высоконравственный юноша!

Когда Саэгуса ушел к себе, он подвел ее к кровати и шепотом извинился:

– Может быть, это малодушие с моей стороны, но, прошу тебя, потерпи.

Она улыбнулась:

– Не волнуйся, я все поняла. Нельзя спускать глаз с этого человека.

Впервые слегка коснувшись губами ее щеки, он сказал:

– Какая ты, однако, проницательная!

– Будь осторожен.