Текст книги "Эволюция Мары Дайер (ЛП)"

Автор книги: Мишель Ходкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава 22

Перед тем как мы ушли моя мать заставила Даниэля и Ноя поклясться следить за мной каждую секунду и заставила меня взять мобильный телефон отца, в качестве дополнительной безопасности. Она бы прикрепила к моей лодыжке следящее устройство, если б могла, но мне было всё равно – я просто была рада уйти.

Мы подобрали Софи по дороге в ресторан; она практически запрыгнула в машину и поцеловала Даниэля в щёку. Он покраснел. Она засветилась. Должна признать,что вместе они были очаровательны.

Идеальная парочка говорила о каком-то концерте какого-то знаменитого скрипача, который проходил в Центре Сценических Искусств на следующей неделе, а я облокотилась щекой о холодное окно сивика Даниэля.

Была скользкая дорога. Уличные фонари бросали жёлтые конусы света на дома, которые перешли от дорогих по соседству с Софи к захудалым когда только мы приблизились к ресторану. В красном свете, я заметила кошку, которая следила за нами с крыши припаркованного автомобиля. Когда она увидела меня, она, шипя, обнажила зубы.

Возможно, мне это показалось.

Ресторан был освещён рождественскими уличными огнями, и запах жареного теста вторгся во влажный воздух.

– Что это за запах, – сказала Софи, когда мы вошли внутрь.

– Куррос, – сказал Ной. – Это десерт.

Софи убрала её короткие волосы за уши.

– Меня это не волнует. Этот запах сумасшедший.

– Так тут же очередь, – сказал Дениэл, глядя на собравшихся. Множество людей стояли, смеялись, разговаривали – все ждали место.

–Здесь всегда всё занято, – сказала я.

– Ты была здесь? – спросила Софи.

– Дважды. – Один раз на мой день рождения. И тогда в первый раз, в первый раз у нас с Ноем было свидание. Я улыбнулась, вспомнив, как Ной сказал "Я скоро вернусь".

Толпа отодвинула нас от бара.

– Боже мой, – завизжала Софи, глядя на изображения зелёного и белого цвета на рекламных футболках ресторана. – Это так мило.

– Хочешь такую? – спросил её Даниэль.

– Это было бы плохо, если бы я сказала да?

– Да, – сказал мой брат, но он улыбался.

Она сморщила нос.

– Я люблю сыр.

Я тоже, в небольших дозах.

Я отдалилась от них потихоньку и подошла к десертному стеклу. Меня не заботила еда; мои глаза бродили по стене рядом с ней, листовки крепились к доске объявлений на ней. Вот так я впервые узнала о Абеле Лукуми. Возможно, мне повезёт снова.

Я просмотрела сотни слов так быстро, как только могла, когда рядом со мной появился Даниэль.

– Стол готов, – сказал он. – Пошли.

– Дай мне секунду. – Мой брат вздохнул и пошёл, чтобы сесть рядом с Софи. Но, как и обещал, он не оставит меня в покое.

– Нашла что-нибудь? – голос Ноя был бархатным и тёплым рядом с моим ухом. Я покачала головой, но потом четыре буквы попались мне на глаза.

…куми.

Они выглядывали из-под угла другой листовки. Я сложила верхнюю, чувствуя прилив надежды...

Полное слово было Лукуми, но когда я прищурилась, чтобы прочитать мелкий шрифт, я поняла, что испытываю трудности с пониманием предложения. Контекст был исключён, или мой испанский уже совсем пропао.

– Это церковь, – сказал Ной, читая текст вместе со мной. – Церковь Лукуми.

Я закусила губу.

– Ну, он жрец... может быть, это его церковь.

Ной взял свой iPhone и напечатал что-то.

– Конечно, – сказал он, звуча смирившись.

– Что?

Он показал мне экран. Там были сотни тысяч просмотров – в основном со ссылкой на Церковь Лукуми и дела в Верховном Суде, носящие его имя.

– Это ещё одно имя имя для Сантериа, – сказал он и встретился со мной глазами. – Религия. Как бы не звали этого человека, его имя было не Абель Лукуми.

Он использовал вымышленное имя.

Я старалась не показать своё разочарование пока я ела, но это было тяжело. Хотя Софи казалось, не замечала, и Даниэль делал вид, что тоже не замечает. Когда мы закончили ужинать, мы покинули здание с полными коробками бананов и бобов, чтобы сэкономить.

– Это было невероятно, – сказала Софи, её голос был мечтательным. – Я не могу поверить, что я жила в двадцати минутах езда и никогда не знала этого места.

– Хороший выбор, – согласился Даниэль, похлопав Ноя по плечу. Мы все забрались обратно в машину, и Софи настроила её iPod на станцию, и заиграло нечто тревожное, та часть, которую Софи хотела, чтобы услышали Даниэль и Ной. Но как только музыка стала нарастать в быстром темпе, что-то маленькое ударилось в наше стекло и скатилось.

Софи закричала. Даниэль с визгом остановился.

Колёса немного занесло на мокром асфальте, и мы оказались под светом фонаря. Фонарь освещал кровавый мазок на стекле, и стеклоочиститель распространил пятно.

Мы даже не выключили Калло Очо; но было поздно и дождливо, и никого не было позади нас, поэтому мой брат вышел из машины. Ной последовал за ним.

Автомобиль был тихим, но сердце ревело у меня в ушах. Они пробыли на улице меньше минута, после чего дверь снова отворилась.

– Это была птица, – сказал Ной, проскальзывая на заднее сиденье рядом со мной.Он сплёл пальцы с моими, и я начала успокаиваться.

– Ворона, – уточнил мой брат. Он звучал сухо и виновато.

Софи протянула руку и положила её на его руку.

– Мне жаль, – тихо сказала она.

Мой брат просто сидел. Он покачал головой.

– Я никогда ни во что не врезался, во всей...

Его предложение было прервано другим мягким ударом, на этот раз по крыше.

В это время машина не двигалась.

– Что за... – начал Даниэль.

Но прежде чем он успел закончить фразу, последовали десятки других ударов. И не только на наш автомобиль, но и на дорогу, на другие автомобили, припаркованные на улице.

Мы потрясённо молчали, когда вороны начали падать с неба.

Глава 23

После того, как мы высадили Софи, Даниэль и Ной по дороге домой обменялись теориями. Шторм. Болезни. Была куча научных версий. но меня грызло какое-то чувство.

Я чувствовала, что это было чем-то другим.

Секунды казались целой жизнью, пока я ждала, когда Ной придёт в мою комнату ночью. Я смотрела на часы на тумбочке, но прошёл час, а он всё ещё не показывался. Он не говорил мне, что придёт, но я предполагала, что он это сделает.

Может быть, я предположила неправильно.

Может быть, он заснул?

Я сбросила с себя одеяло и выскользнула из моей комнаты. Гостевая комната была с другой стороны дома, но я была уверена, что я смогу потихоньку проделать этот путь и увидеть, не спит ли он ещё. Просто, чтобы проверить.

Я стояла за дверью гостевой комнаты и прислушивалась. Ни звука. Я приоткрыла дверь.

– Да? – голос Ноя. Бодрствующий.

Я открыла дверь до конца. Маленькая лампа, стоящая на круглом столе освещала угол комнаты, но Ной располагался в тени. Он всё ещё был одет, и лицо его было скрыто полностью книгой, которую он читал. Он опустил её ровно настолько, чтобы показались глаза.

– Привет, – сказала я.

– Здравствуй.

– Привет, – снова сказала я.

Ной опустил книгу ниже.

– Всё в порядке?

Я вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

– Я просто пришла сказать, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал он, возвращаясь к книге.

Я понятия не имела, что происходит, но мне это не нравилось. Я наполовину повернулась к двери, но затем остановилась. Оглянулась на Ноя.

Он приподнял бровь.

– Что?

Я просто хотела сказать это.

– Я просто хотела сказать это.

Он ждал.

– Я думала, что ты придёшь ко мне в комнату.

– Почему?

Ну, это задело. Я потянулась к двери.

Ной вздохнул.

– Я не могу, Мара.

– Почему нет?

Ной отложил книгу, которую читал, и пересёк комнату. Он остановился рядом со мной, но смотрел в окно. Я последовала за его глазами.

Я могла видеть длинный коридор, который шел в мою спальню, и три французские двери по дороге. Свет из зала делал любого почти незаметным снаружи. Но если бы кто-нибудь пришёл, Ной бы его не пропустил.

Не поэтому ли он не пришёл?

– Ты можешь следить и из моей комнаты с моей кровати тоже, знаешь ли, – сказала я.

Ной поднял руку, чтобы дотронуться до моей щеки; этого я не ожидала, и моё дыхание замерло. Затем он провёл пальцем по моей коже и у меня под челюстью, приподнимая моё лицо, чтобы мои глаза видели его.

– Твоя мама доверяет мне, – спокойно сказал он.

Озорная улыбка изогнула мой рот.

– Точно.

– Нет, Мара, она верит мне. Если меня поймают в твоей кровати, то у меня не будет больше возможности быть здесь. Только не так. Я должен быть здесь.

Я напряглась, вспоминая слова, которые я сказала ему меньше, неделю назад, прежде чем узнала, что Джуд жив. Ещё когда я боялась только себя.

"Я хочу бойфренда, не няню."

Обстоятельства изменились, но настроение нет.

– Ты не должен оставаться здесь, – сказала я. – Ты не должен ничего, что бы ты не хотел делать.

– Я хочу быть здесь.

– Почему?

– Я не могу позволить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Я закрыла глаза в отчаянии. Либо Ной не понимал, что я пыталась сказать ему, либо он игнорировал это.

– Должна ли я уйти? – спросила я.

Его рука всё ещё была на моём лице, и его прикосновение было таким мягким.

– Должна.

Я не собиралась просить. Я оторвалась от него и потянулась к двери.

– Но не делай этого, – прямо сказал он, когда я коснулась двери.

Я посмотрела на него и вернулась в комнату. Он толкнул дверь, чтобы та закрылась за мной. Моя спина была напротив двери, и Ной был напротив меня.

Я отправилась на поиски Ноя, думая, что он спит, когда я найду его. Но теперь ритм моей крови, моего желания преобразил воздух между нами.

Я была поглощена неторопливым подъёмом уголков его рта и ужасной необходимости ощутить вкус его улыбки. Мне хотелось запустить свои пальцы под его рубашку и исследовать мягкую полоску волос на животе. Почувствовать его кожу под своими губами, его щетину на моей шее.

Но здесь, сейчас, с ним лишь в нескольких дюймах от меня, и ничто не могло остановить нас, я не двигалась.

– Я хочу поцеловать тебя, – прошептала я вместо этого.

Он склонил лицо ниже, ближе к моему. Но не к губам. А к моему уху.

– Я позволю.

Его губы коснулись моей кожи, и неожиданно этого стало слишком много. Я схватила его рубашку и подтащила его ко себе так близко, как я мог, но он все еще был не достаточно близко. Мои руки были зажаты между жёсткими рёбрами его живота и моей мягкостью, и я почти задыхался желанием, дрожа от этого.

Ной же всё ещё был.

Пока его имя не слетело с моих губ мягким, отчаянным стоном. А затем его руки оказались на моей талии, и его губы на моей шее, и он приподнял меня, а я обвилась вокруг него. Я отодвинулась к двери, и жёсткие пуговицы на джинсах Ноя прижали меня, это была восхитительная боль и совсем не достаточная. Его грубая щетина наэлектризовала сгиб между моей шеей и плечом, и я откинулась назад, совершенно бессмысленно. Он сжал мою талию и сдвинулся вверх, а затем его губы коснулись моих. Тихо. Неуверенно. Ожидая, что я поцелую их.

Воспоминания вместе с нами в его постели промелькнули в моей голове, спутанные конечности, и языки, и волосы. Ной обхвативший меня, как он раскрыл мои губы своими. Наши рты свободно владели языком друг друга, и мы перешли на один разум и одно дыхание. Пока Ной не перестал дышать. Пока он почти не умер.

Как должен был умереть Джуд.

Как я пожелала.

Я вздрогнула от губ Ноя, и моё сердце простучало у него на груди. Я не могла себе вообразить, что он чуть не умер. Я помнила это. И я боялась, что это повторится.

Ной опустил меня вниз.

У меня перехватило дыхание, и я шатко держалась на ногах.

– Что?

– Ты ещё не готова, – сказал он, отодвигаясь назад.

Я сглотнула.

– Я подумала об этом. Но потом ты просто... остановился.

– Твоё сердцебиение вышло из-под контроля.

– Возможно, потому что мне нравилось это.

– Возможно, потому что ты ещё не готова, – сказал Ной. – И я не собираюсь, подталкивать тебя.

Почти спустя минуту молчания, я, наконец, сказала:

– Я боюсь.

Ной молчал.

– Я боюсь поцеловать тебя.

Я боюсь причинить тебе боль.

Ной мягко отвёл волосы с моего лица.

– Тогда тебе не нужно этого делать.

– Но я хочу этого.

Никогда это не было более правдивым.

Его глаза были мягкими.

– Ты хочешь сказать, чего ты боишься?

Мой голос был ясным.

– Того, что причиню тебе боль. Убью тебя.

– Если поцелуешь меня.

– Да.

– Из-за своего воображения.

Я закрыла глаза.

– Это не воображение, – сказала я.

Я почувствовала пальцы Ноя на своей талии.

– Если это не воображение, тогда, как ты думаешь, что происходит?

– Я уже сказала тебе.

– Как это работает?

Я изучала его лицо, ища усмешку. Я не увидела ее.

– Я не знаю. Может быть это часть... меня, – сказала я, и я знала, что он знает, что я имею в виду.

– Просто поцелуй?

Я пожала плечами.

– Без секса.

– У меня никогда не было секса.

– Я в курсе. Но если я правильно помню, тебя, кажется, не беспокоило это в ту ночь в моей комнате. – Самый крошечный намек на улыбку поднялся в уголках его рта.

Я точно знала, какую ночь он имел в виду. Это была ночь, когда он, наконец, понял, что я могу сделать, когда я убила всё живое в комнате в зоопарке, всё, кроме нас.

Я думала, что должна оставить его тогда, чтобы обеспечить его безопасность. Я думала, что я должна оставить всех, кого я любил. Ной же не позволил мне этого и я была благодарна ему, потому что я не хотела его отпускать. Я хотела, чтобы он был близко, так близко, как мог . Я не думала ясно. Я не думала вообще.

– Я не знаю, – сказала я, отступая к кровати. – Как я могу знать?

Ной последовал за моими шагами, и растянулся на матрасе, притягивая меня к себе. Мой позвоночник прижался к его груди; серебряный кулон, который он всё время носил, был холодным на моей коже, чувствовался через майку. Удар его сердца успокоил меня.

Ной потянулся к моей руке и взял меня за неё.

– Мы не должны ничего делать, Мара, – сказал он так тихо, что мои глаза стали закрываться. Я хотела завернуться в его голос и остаться в нём. – Этого, на самом деле, достаточно.

У меня промелькнула последняя мысль, прежде чем я ускользнула в сон.

Не для меня.

Глава 24.Ранее

Индия. Неизвестная провинция.

Человек в синем посмотрел на меня, в то время как лошади увозили экипаж, поднимая пыль.

– Как тебя зовут?

Я уставилась на него.

– Ты меня понимаешь?

Я кивнула.

– Я не знаю, что твой опекун сказал тебе, но ты теперь на моем попечении. Мы должны будем дать тебе имя.

Я промолчала.

Он издал небольшой вздох.

– Впереди у нас путешествие. Ты себя хорошо чувствуешь?

Я снова кивнула, и наше путешествие началось.

Мне было грустно покидать корабли. Мы шли пешком, в лесу ехали на слонах и был почти закат, когда мы добрались до деревни. Земля под ногами была сухой, а воздух тихим и спокойным. Я почувствовала запах дыма; там было много маленьких хижин, которые растянулись по округе, но людей там не было.

– Заходи, – сказал человек с синем, махнув рукой на одну из хижин. Мои глаза привыкали к темноте.

Что-то шевельнулось рядом со мной; из темноты возникла фигура. Я только видела небольшую худенькую девушку с гладкой, коричневой, безупречной кожей. Она была выше, чем я, но я не могла видеть ее лица. Пряди черных волос безвольно висели ниже плеч.

– Дочь, – обратился к ней человек в синем. – У нас гостья.

Девушка вышла на свет, и я, наконец, смогла ее разглядеть. Она была простой, но на ее гладком личике отражались доброта и тепло, которые делали ее красивой. Она улыбнулась мне.

Я улыбнулась в ответ.

Человек в синем положил руку на плечо девушки.

– Где мама?

– У женщины начались роды.

Человек в синем выглядел смущенным.

– У кого?

Девушка покачала головой.

– Не отсюда. Незнакомец, муж, пришел за мамой. Она сказала, что вернется, как только сможет.

Взгляд человека в синем глаза стал суровым.

– Я должен поговорить с тобой, – сказал он ей. Затем он повернулся ко мне. – Подожди здесь. На улицу не выходи. Поняла?

Я кивнула. Он потащил девушку прочь из хижины. Я слышала шепот, но не могла разобрать слова. Спустя несколько мгновений, девушка вошла снова. Одна.

Она не разговаривала со мной. Вначале. Она сделала ко мне шаг, затем подняла ладони. Я не двигалась. Она сделала еще один шаг, достаточно близко, чтобы я могла уловить ее запах, земляной и сильный. Он мне понравился, и ее тепло тоже. Потом она протянула руку и я позволила ей прикоснуться ко мне. Она присела в углу и усадила меня рядом с собой. Она притянула меня к своему чистому платью с фамильярностью человека, который знал, как именно мне будет удобно. Я извивалась, пытаясь устроиться поудобнее.

– Ты не должна выходить на улицу, – сказала она, неправильно поняв мое движение.

Я замерла.

– Почему?

– Так ты можешь говорить, – сказала девушка, слабо улыбнувшись. – Это небезопасно, – добавила она.

– Но здесь очень тихо.

– Люди больны. Шум причиняет им боль.

Я не поняла.

– Почему?

– Разве ты никогда не болела?

Я отрицательно покачала головой.

Она улыбнулась и бросила на меня хитрый взгляд.

– Все болеют. Ты – озорница.

Я не поняла, что она имела в виду, поэтому спросила,

– Человек в синем, он твой отец?

– Человек в синем? – Спросила она, сверкая глазами. – Это так ты его называешь?

Я ничего не ответила.

Девушка кивнула.

– Да. Но ты можешь называть его дядей, а маму – тетей, когда она вернется. – Она сделала паузу. – А меня можешь называть сестрой, если хочешь.

– Мои мама и папа заболели? – спросила я, хотя даже не помнила их. Я также не помнила, что они у меня были.

– Возможно, – тихо сказала девушка, и снова притянула меня к себе. – Но теперь ты с нами.

– Почему?

– Потому что мы позаботимся о тебе.

Ее голос был нежным и мягким, и вдруг я испугалась за нее.

– Ты больна?

– Пока нет, – сказала она и встала.

Я быстро пошла за ней. Она была не похожа на других. Я хотела, чтобы она осталась.

Она оглянулась.

– Я не собиралась уходить, – заверила она меня.

– Я знаю, – сказала я, но все равно пошла за ней.

Мы не далеко ушли. Просто вошли в другую маленькую комнату, в которой на полу, покрытом затвердевшей соломой, лежало несколько ковриков. Девушка присела на одну из них, держа в руках свёрток ткани, иглы и нитки. Она взяла банку с чем-то темным и достала оттуда пух, и напевая простую песню, состоящую всего из нескольких нот, начала шить.

Ее руки меня заворожили.

– Что это?

– Подарок. С которым ты могла бы играть и никогда не чувствовать себя одиноко.

Я почувствовал что-то вроде страха.

– Я хочу играть с тобой.

Она тепло и весело улыбнулась.

– Мы можем играть вместе.

Это сделало меня счастливой, и я уселась на коврик, убаюканная мелодией и движением ее пальцев. Вскоре бесформенная форма в ее руках стала что-то другим, и сначала я увидела голову, а потом две руки и ноги. Появились глаза, ресницы и тонкая черная полоска улыбки, затем черные волосы в виде ряда стежков. Потом девушка сшила платье, и надела его, просунув через набитую пухом голову.

Когда она закончила, я устроилась на ее согнутой руке.

– Тебе нравится твоя кукла? – Она поднесла ее к свету. Там, где она ее держала, внизу руки было красное пятно. В том месте, где было бы запястье.

Я не ответила ей.

– Что это красное? – вместо этого спросила я.

– О. – Она вручила мне куклу и осмотрела палец. – Я укололась. – Она поднесла палец ко рту и пососала.

Я испугалась за нее.

– Тебе больно?

– Нет, не волнуйся.

Я прижала куклу к себе.

– Как ее зовут? – Мягко спросила меня девушка.

Мгновение я молчала. Потом сказала,

– Ты это сделала. Ты и выбирай имя.

– Ее, – поправила она меня. – Я не могу выбрать за тебя.

– Почему?

– Потому что она принадлежит тебе. В имени кроется сила. Возможно, как только ты узнаешь ее получше, ты сможешь решить?

Я кивнула, а девушка встала, поднимая меня с собой. Мой желудок заурчал.

– Ты голодна.

Я кивнула.

Она погладила меня по макушке, сглаживая мои густые, темные волосы.

–Мы все голодны, – тихо сказала она. – Я могу добавить больше жидкости в суп, хочешь немного перед ужином?

–Да.

Она кивнула и осмотрела меня.

–Достаточно ли ты сильна чтобы набрать воды из колодца?

–Я очень сильная.

–Ручка очень тяжелая.

–Не для меня.

–Это очень глубокий колодец.

–Я смогу сделать это, – я хотела показать ей, но также я хотела выйти на улицу. Здесь душно, и моя кожа чувствует это.

– Тогда я расскажу тебе секрет, как туда попасть, но ты должна обещать не ходить дальше в лес.

–Я обещаю.

– И если ты увидишь кого-либо, ты должна пообещать, что не расскажешь им где это.

– Я обещаю.

Девушка улыбнулась и подтолкнула куклу обратно в мою руку.

–Бери ее с собой, куда бы ты не пошла.

Я крепко вцепилась в куклу и прижала ее к груди, до того как девушка проводила меня. Ее глаза следили за мной, когда я выскочила в угасающий солнечный свет. Запах обугленной плоти пропитал мои ноздри, но он не был неприятным. В воздухе висел густой туман и резал глаза, поднимаясь среди деревьев.

Я пошла по тому пути, про который мне рассказали. Также было довольно далеко, и путь был почти скрыт густыми кустарниками. Это было действительно сложно, я бала вынуждена направлять свои пальцы вниз, чтобы видеть путь. Было темно. Безгранично. У меня было желание выбросить куклу.

Я этого не сделала. Я положила её рядом со старым камнем и мои тонкие руки начали работу по вытаскиванию воды, когда я услышала кашель.

Близко.

Я был так поражена,что опустила руку. Я взяла куклу и сжала ее крепко, в то время как я пробиралась на другую сторону скважины.

Женщина сидела прислонившись к стволу финиковой пальмы, ее глубокие морщины были хорошо на ней видны.. Ее темный взгляд был сфокусированным и водянистым. Она была слаба.

И не одна.

Кто-то склонился над ней, человек с волнистыми черными волосами и совершенной, красивой кожей. Он держал чашку у губ женщины, в то время как вода сочилась по ее подбородку. Она снова начала кашлять, чем напугала меня.

Его обсидиановые глаза метнулись ко мне, и что-то мелькнуло за ними. Что-то, чего я не знаю и на понимаю.

Женщина проследила за его взглядом и сосредоточила свой взгляд на мне. Ее взгляд пригвоздил меня к земле, ее глаза расширились. Мужчина успокаивающе сжал руку на ее плече, а затем уставился на меня.

Я почувствовала сильную боль в животе и согнулась. Мое зрение начало обволакивать красным цветом. Моя голова кружилась. Я сглотнула и медленно, очень медленно поднялась.

Женщина начала дрожать и что-то шептать. Мужчина с удивлением и любопытством, но без страха склонил голову, чтобы услышать ее. Не осознавая этого, я тоже сделала шаг ближе.

Она шептала все громче и громче. Это было слово, только одно слово, что она повторяла снова и снова. Ее рука поднялась, пальцем указывая на меня, словно обвиняя.

–Мара, – шептала она, снова, снова и снова. И затем начала кричать.