Текст книги "Эволюция Мары Дайер (ЛП)"

Автор книги: Мишель Ходкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава 10

После Ной пошел домой, мой отец за обедом рассказывал плохие шутки, Джозеф говорил со скоростью пятьдесят тысяч миль в минуту, моя мать слишком пристально наблюдала за мной, а Даниэль, казалось, с его любовью слишком много возомнил о себе. Почти ощущалось, что мне никуда нельзя отойти.

Почти.

Когда мы закончили, мама осмотрела меня, чтобы убедиться, не нужно ли мне выпить антипсихотические препараты, но в этом не было необходимости, а затем все разошлись по своим комнатам перед сном. Я прошла мимо входных французских дверей в прихожей, но остановилась, когда мне показалось, что я увидела тень, двигающуюся за дверью.

Воздух покинул мои легкие.

Уличные фонари отбрасывали слишком яркий свет на заднем дворе, который был покрыт тонким туманом. Не было, похоже, что там есть что-то, но было трудно увидеть.

Мое сердце билось так громко, что я могла слышать его. Еще на прошлой неделе, я бы отвергла его как ничто, просто мой разум неправильно справлялся со страхом. Я бы поспешила в свою спальню, зарылась бы под одеяло и прошептала бы в темноту, что это не реально. Я боялась только себя, того, что я могла увидеть, того, что я могла сделать. Но теперь, теперь было что-то реальное, чего можно было бояться.

Теперь там был Джуд.

Но если он хотел сделать мне больно, то почему появился в Кройдене лишь однажды и почему оставил меня в покое? Почему появился в кубинском ресторане и исчез секундой позже? Если он действительно забрал Джозефа, то почему мой брат был еще цел и невредим, когда мы его нашли? И зачем ему проходить в полицейском участке так близко от меня, что можно было увидеть, можно было дотронуться, перед тем как выйти?

Какой был смысл? Чего он хотел?

Я оставалась в безопасности дома, мое дыхание участилось, мои глаза искали Джуда за стеклом. В темноте ничего не появилось, но я все еще боялась.

Я сжала челюсти, когда я поняла, что я всегда буду бояться. Теперь, когда я знала, что Джуд был жив, что он был здесь, я не была в состоянии пойти в ванную, не желая отбросить занавеску, чтобы убедиться в том, что его там нет. Я не была в состоянии идти по темному коридору, не представляя его в конце. Каждый хруст ветки превратится в его шаги. Мне казалось, что он повсюду, несмотря на то был он там или нет.

Вот чего он хотел. Вот в чем был смысл.

Так что я открыла дверь и вышла на улицу.

Я была окутана глухим стрекотанием сверчков в момент, когда моя нога коснулась крыльца. Это была редкая прохладная ночь в Майами, недавно прошел дождь, поэтому стоял туман и было облачно. Если бы это был не март во Флориде, я бы подумала, что пойдет снег.

Я вдохнула влажный воздух, одной рукой все еще держась за ручку двери, когда ветер стряхнул несколько упрямых капель с деревьев. Кто-то мог быть там, Джуд мог быть там, но мои родители были внутри. Не было ничего, чтобы он мог сделать.

– Я не боюсь тебя, – сказала я, ни к кому не обращаясь. Ветер унес мои слова в сторону и поднял волосы на моей коже. Возможно, он жив, но я бы не хотела провести всю свою жизнь в страхе перед ним. Я отказывалась. Если бы страх был тем, что он хотел получить от меня, я бы убедилась, что он этого не получит.

Комар зажужжал у моего уха. Я увернулась и шагнула во что-то мокрое.

Что-то мягкое.

Я отступила наверх по направлению к дому, нащупывая наружное свечение.

Я закрыла рот.

Тело серого кота до сих пор лежало в дюйме от того места, где я стояла, его плоть была разорвана, его мех был с прожилками красного цвета. Мои ноги были залиты кровью.

Я закрыла рот, чтобы сдержать нарастающий крик.

Потому что я не могла закричать. Я не могла издать звука. Если бы я это сделала, мои родители прибежали бы сюда. Они бы спросили, что случилось. Они бы увидели кота. Они бы увидели меня.

Они бы захотели знать, что я делаю вне дома.

Я услышала мамин голос в моей голове.

«Она была параноиком. Подозрительной.»

Вот что мои родители могли бы подумать обо мне, если бы я рассказала им, что там кто-то был. Что я была параноиком. Подозрительной. Больной. Они будут волноваться, и если я хочу остаться дома, остаться свободной, я не могла себе этого позволить.

Так что я выключила свет и нырнула внутрь. Я оставила кровавые следы в зале. Я схватила туалетную бумагу из ванной комнаты моих братьев и отерла кровь с моих заляпанных ног, пока они не стали чистыми. Тогда я вымыла пол, и на всякий случай проверила все замки на всех дверях.

И затем, наконец, я вбежала в свою комнату.

Только тогда я поняла, что меня трясло. Я посмотрела на свои ноги. Я все еще чувствовала мягкий, влажный, мертвый мех...

Я бросилась в ванную, и меня вырвало.

Мои волосы приклеились к затылку, а влажная одежда прилипла к коже. Я скатилась на пол и прижала колени к груди, плитка была прохладной подо мной. Я позволила своим глазам закрыться.

Может быть, кот был убит другим животным. Другой кошкой. Возможно енотом.

Это было возможно. Более чем возможно, это было вероятно.

Так что я почистила зубы. Вымыла лицо. Заставила себя лечь в постель. Сказала себе, что все было прекрасно, пока я снова не начала во все это верить.

Пока я не проснулась на следующее утро и не посмотрела в зеркало.

Два слова были написаны там, нацарапанные кровью:

ЭТО ЗА КЛЭР.

Комната закружилась. Я потянулась к раковине.

А потом заплакала.

Джуд знал, что случилось той ночью. Что я была той, кто заставил психушку рухнуть. Что я была той, кто убил Клэр. Вот почему он был здесь.

Я хотела крикнуть моих родителей. Показать им кошку, сообщение – доказательство того, что Джуд действительно жив и что он был здесь.

Но это было недостаточным доказательством. Мои руки дрожали, но я успокоилась, держась за раковину, и моргая. Я волей заставила себя игнорировать панику, которая могла бы разрушить мою тщательно выстроенную ложь. Я заставила ноги двигаться. Я проверила окна в моей спальне, и я проверила остальную часть дома тоже. Все двери были заперты.

С внутренней стороны.

Я зажмурилась, если бы я показала им сообщение, они могли бы подумать, что я сама его написала.

Они, возможно подумают, что я сама убила кошку, с ужасом поняла я. Они лучше поверят в это, чем в то, что Джуд был жив.

Эта мысль украла надежду из моего сердца. Джуд был в моей спальне. Он оставил мертвое животное у моего дома и кровавое сообщение на зеркале, а я не могла сказать родителям об этом. Я не могла рассказать им ничего, иначе я окажусь в психиатрической больнице, а Джуд будет дразнить меня через решетку.

Без Ноя я была бы по-настоящему в полном одиночестве.

Быть может мой отец прав. Если я потеряю Ноя, я просто сойду с ума.

Глава 11

Я была измучена адреналинов в это серое утро и не могла перестать двигаться, боясь, что если я не буду двигаться, то сломаюсь. Я смыла кровь с зеркала. Я заставила себя съесть завтрак, и улыбнуться родителям, когда они были готовы отвезти меня на занятия по программе. Воздух был угнетающим, он стал таким за ночь. Прежде чем мы уехали, я проверила улицу, чтобы еще раз убедиться в том, что не оставила никаких следов во внутреннем дворике, ведущих от кошки к дому.

Кот исчез.

Машина, казалось, давила на меня, и хотя мне даже удалось остаться затянутой в их разговор, но я не помнила, что говорили мои родители. Тошнота подходила из-за всего, что было у меня в животе, и я была вся в поту.

Я силой воли заставляла желудок держаться, пока моя мать боролась с рычащим движением, и к тому времени как она выбралась к неописуемому торговому центру в Южном Районе Майами, мне это удалось. Мы втроем направились в сторону магазина, зажатого между фитнесс-центром "Следящие за фигурой" и стадионом "Петко", и мама сжала мою руку для того, чтобы я смирилась с тем, что мне было предназначено, это было обнадеживающе. Пока они думали, что нет ничего, кроме того, что я нервная, я была бы в порядке.

Мужчина, выглядевший странно, как Санта-Клаус, ждал нас у двери.

– Маркус Дайер? – сказал он моему отцу, когда мы вошли внутрь.

Папа кивнул.

– Сэм Робинс?

Мужчина одарил его слабой улыбкой и протянул руку, растягивая ткань красной рубашки поло на животе.

– Добро пожаловать в «Горизонты», – сказал он бодро. Затем обратился ко мне. – Я приемный консультант. Как было I-95?

– Не так уж плохо, – сказала мама. Она смотрела мимо мужчины, в пространство позади него. – Доктор Келлс здесь?

– О, она будет позже, – сказал он с улыбкой. – Я здесь только для того, чтобы мы познакомились. Заходите.

Он позвал нас вперед.

Интерьер был намного ярче, чем я ожидала, и довольно современный, насколько я могла видеть. В «Горизонты» были белые стены и гладкая мебель, усеянная несколькими успокаивающими рисунками синего оттенка из абстрактного искусства. И хотя я не могла видеть много с того места, где мы стояли, я могла сказать, что помещение было огромно. Возможно до этого, здесь был тренажерный зал.

Мистер Робинс указал на несколько зон и назвал их, когда мы проходили мимо: комната отдыха, художественная студия, музыкальная студия, столовая и так далее. Казалось, он гордился тем, что отражал структуру их стационарного места, в комплексе с небольшим медитативным Дзен-садом в центре. Кое-что о "знакомстве" и "представлении", но я не обращала на это внимание, потому что мне было все равно. Я уже дала обратный отсчет секундам, пока не увижу Ноя, пока я не смогу рассказать ему, что произошло. Что я нашла.

Что Джуд оставил.

Но консультант смотрел на меня выжидающе, ждал, что я что-то скажу. Поэтому я сказала первое, что пришло мне в голову.

– Где все? – я не видела никаких других подростков, когда мы вошли.

– Они в Группе, – сказал мистер Робинс. – У тебя, наверное, не было возможности ознакомиться с нашими материалами, не так ли?

Между моей принудительной госпитализацией и нахождением изуродованного кота?

– Нет.

– Ну, это не проблема, совсем не проблема. Мы введем тебя в курс в кратчайшие сроки. Просто следуйте за мной, и я дам вам все, что необходимо. – Он бросил взгляд через плечо. – Вы психолог, доктор Дайер?

– Да, – сказала она, когда мы последовали за ним вниз в странный зал . Потолок разверзнулся над нами слишком низкий.

– Какая у вас специальность?

– Я работаю с парами, в основном.

– Это замечательно! – Он прошел прямо, спрашивая моего отца тот же вопрос. Я подумала, что он наверняка уже знает ответ, все, кто смотрел новости, знали об этом.

Мистер Робинс, наконец, открыл моим родителям офис за его спиной, который, безусловно, был не его. Сомнительная стопка бумаг возвышалась на столе.

Он указал на скамейку рядом с дверью.

– Ладно, Мара, ты можешь посидеть здесь, пока я разговариваю о некоторых вещах с твоими родителями, хорошо? – Он подмигнул.

Если бы я так не волновалась, то закатила бы глаза из-за такого снисхождения. Может быть, мне не придется много с ним общаться после сегодняшнего дня. Девушка могла надеяться.

Затем дверь офиса закрылась, и я села на ужасно неудобную скамейку, напротив нее. Вокруг было не так много всего, что можно было бы увидеть, и я лениво смотрела на воздуховод в потолочных плитах, когда что-то мягкое ударило меня в плечо и отскочило.

Я вздрогнула, после такого утра, но это был всего лишь упавший лист бумаги. Я развернула его,и увидела рисунок совы которая говорила:

!!!

Я резко обернулась.

– Ну, съешь мой бублик, если это не Мара Дайер.

Глава 12.ДЖЕЙМИ.

Минус дредлоки и выше, но, безусловно, и безошибочно Джейми. Я улыбнулась так широко, что у меня заболело лицо, я вскочила, чтобы обнять его, но он поднял предупреждающе руке, прежде чем я смогла это сделать.

– Не прикасайся.

– Не будь ослом, – все еще сияя, сказала я.

Выражение лица Джейми передразнило мое, хотя он, казалось, старался этого не показать.

– Я серьезно. Они строго к этому относятся, – сказал он, бегло меня осматривая.

Я сделала тоже самое. Без его длинных волос скулы Джейми казались более высокими, а его лицо более худым. Старше. Его джинсы были нехарактерно хорошо подогнуты, а футболка прилипла к телу. На его рубашке, кажется, были древнегреческие мужчины, взявшиеся за руки в ряд и нога к ноге. Он такой странный.

Одновременно мы оба спросили.

– Что ты здесь делаешь?

– Дамы вперед, – сказал Джейми с легким поклоном.

Я посмотрела в потолок, думая о том, как рассказать.

– Посттравматический стресс, – решила я, наконец. – Несколько галлюцинаций тут и там. Ничего особенного. А ты?

– О, мои родители были убеждены, что это было бы мудрой упреждающей мерой, отправить меня сюда, когда я вылетел из школы. – Он сел на скамью.

Мой рот открылся.

– Ты ведь не серьезно.

– К несчастью, да. Наши лучшие друзья из Кройдена были уверены, что всезнающие взрослые сделают, убедившись, что у меня нож в рюкзаке.

Анна и Эйдэн, эти придурки. По крайней мере, мне не придется увидеть их больше. Мне повезло.

Им повезло.

Я снова села на скамейку, и Джейми продолжил.

– Не в состоянии понять , что все мои предыдущие угрозы Эйдэну Эбола были сделаны в шутку, – сказал он, – я считался двукратным нарушителем, и поэтому был отмечен "группой риска" в руководстве школы, теми судьями мудрости. Они, в свою очередь, изменили все, что было написано в моих записях.

Затем его насмешливый тон изменился.

 -Слова имеют власть. И я, может быть, привилегированный и имею больший IQ, чем любой из наших бывших учителей, но когда люди на меня смотрят? Они видят плохого, парня-подростка. И в этом нет ничего более страшного, что то, что некоторые люди видят лишь, сердитого, плохого молодого человека. – Он закинул жевательную резинку в рот. – Итак. Вот и я.

Я выразила небольшую улыбку.

– Ну, по крайней мере, мы вместе?

Он усмехнулся.

– Похоже на то.

Мои глаза остановились на его стриженой голове.

– Что случилось с твоими волосами?

–А. – Он провел рукой по ним. – Как только старательным родителям говорят, что их ребенок находится в "группе риска", они решают, что все атрибуты "группы риска" должны исчезнуть. Прощайте, длинные волосы. До свидания, бунтарская музыка. До свидания, восхитительные жестокие видеоигры. – Он преувеличенно надул губы. – В принципе я имею право играть в шахматы и слушать Джаз. Это сейчас моя жизнь.

Я покачала головой.

– Я ненавижу людей.

Он толкнул меня локтем.

– Вот почему мы друзья. – Джейми надул небольшой бирюзовый пузырь, а затем засунул обратно в рот. – Я на самом деле видел Анну на прошлой неделе, когда моя мама потащила меня во "Всю еду". Она даже не узнала меня.

– Ты сказал ей что-нибудь?

– Я вежливо предложил ей, съехать с обрыва.

Я улыбнулась. Я чувствовал себя легко, когда просто находилась с ним, и я была так рада, что не должна терпеть эту нелепость в одиночку. Я собиралась сказать ему об этом, когда дверь кабинета открылась перед нами, и мистер Робинс выглянул.

Он оглянулся и поглядел между мной и Джейми.

– Мы готовы принять тебя, Мара.

Джейми встал.

– И я опаздываю на электрошоковую терапию! – Затем он повернулся ко мне, и сказал, подмигнув, – Увидимся, Мара Дайер".

Он поприветствовал мистера Робинса, развернулся на каблуках и ушел.

Я закусила губу, чтобы не улыбнуться, и вошла в кабинет, как и следовало, мрачно.

– Садись, – мистер Робинс закрыл за собой дверь.

Я скользнула на неудобный пластиковый стул радом с родителями и стала ждать, чтобы услышать провозглашение моего приговора.

– Я только хочу объяснить несколько вещей, и тогда мы сможем подписать договор.

– Хорошо...

– Амбулаторная программа «Горизонты», или «АПГ», как я люблю это называть, является частью общей поведенческой оценки, которую ваши родители будут ожидать после зачисления вас сюда, вы должны быть здесь пять дней в неделю, с девяти утра и до трех часов ночи, за исключением отсутствия, сопровождающегося справкой от врача. Ваш успех здесь будет зависеть полностью от вашего участия в делах и групповой терапии, и...

– И обучения? – я не достигла студенческого уровня Даниэля, нет, но я никогда не представляла свое будущее, которое бы не включало колледжа. Мне не нравилось то, что мои приключения в психотерапии могли повлиять на него.

– Ты закончишь курс под руководством воспитателей, но акцент в «Горизонтах», Мара, делается не на академическую успеваемость, а на личные достижения.

Не могу дождаться.

– Как я уже говорил, ваше участие является неотъемлемой частью вашего успеха. По истечению двух недель будет переоценка, чтобы определить, является это место правильным или неправильным для вас, или же было бы разумно перевести вас в нашу районную больницу.

Так что это был тест. Чтобы убедиться, что я смогу делать это здесь, в реальном мире, без каких-либо... проблем. Я посмотрела на лица моих родителей, полные надежда, они были словно отражениями моих собственных мыслей.

Это был тест, который мне нужно было пройти.

Глава 13

Когда Мистер Ронбинс закончил свою лекцию, он протянул ручку.

Родители объяснили мне эту часть – "информированное согласие". Мне пришлось согласиться; это требовали «Горизонты». И я не возражала против этой идеи, теоретически, но сидя здесь в этом странном месте на этом жестком стуле, уставившись на ручку, я колебалась. После нескольких неловких секунд, я заставила себя взять ее и написать свое имя.

– Хорошо! – Сказал мистер Робинс, хлопая в ладоши. – Теперь, когда это улажено, я устрою вам небольшое турне с Фиби Рейнард, другой студенткой «Горизонтов». Да, – сказал он, выразительно кивая. – Каждый студент здесь. Студент жизни.

О, Боже.

– Каждому из вас назначается приятель, и Фиби будет твоим. Это означает, что она будет твоим партнером в большинстве упражнений. Не так уж и отличается от обычной школы, не так ли?

Ну конечно.

–Она должна быть рядом с тобой каждую минуту. А пока, ты принесла с собой сегодня сумку?

И в самом деле, принесла. Я взяла свою школьную сумку с собой по привычке, хотя это определенно не было школой. Я кивнула мистеру Робинсу.

– Могу я увидеть ее?

Я передала ее.

–Она должна тщательно проверятся каждый раз, когда ты входишь сюда. Все, что ты приносишь с собой, должно быть записано в каталоге, и лишнее убрано.

– Лишнее, как...

– Наркотики, сигареты, алкоголь, сотовые телефоны, ноутбуки. Мы разрешаем мр3 плееры, пока они не имеют доступа в интернет. Так ваш iPod, – сказал он, кивая на наушники, болтавшиеся из кармана моей толстовки, – должно быть прекрасно. Я возьму вашу сумку проверить и позабочусь, что она в скором времени к вам вернутся.– Сказал он с улыбкой, показывая зубы. – Есть еще что-то в ваших карманах, Мара?

Я моргнула.

– Хм. Шнурок или ничего?

–Простите?

Я подняла брови.

– Хоббит.

Он выглядел обеспокоенным.

– Что?

– Это книга, – заговорил мой отец. Он встретился со мной взглядом и подмигнул.

Мистер Робинс перевнл взгляд с моего отца на меня.

– У вас в кармане есть книга?

Я сильно пыталась не вздохнуть.

– В карманах ничего нет, вот, что я имела в виду.

– О, – сказал он. – Ну что ж, я надеюсь, вы не будете возражать, если мы их проверим.

Это была не просьба. Это займет некоторое время, чтобы привыкнуть. Я показала карманы, вытащив, пакетик сахара, рецепт и, конечно, мой iPod.

– Вот и все, – сказала я, пожав плечами.

–Великолепно! – он показал, что я могу забрать все обратно.

Когда я закончила, худая девушка с крашенными в черный цвет волосами заглянула в дверной проем.

– Мистер Робинс?

– А, Фиби. Фиби Рейнард, познакомься Мара Дайер, твоя новая приятельница.

Я протянула руку. Девушка настороженно посмотрела на меня, ее глаза были глубоко посажены на ее широком лице цвета луны. У нее был идеальный прямой нос, который не совсем соответствовал остальным чертам, он казался потерянным, будто оказался не на том лице.

После осмотра меня, который, как по мне,так длился целый час, Фиби взяла мою руку и пожала слабой и потной рукой, затем отдернула ее, будто обожглась.

Неловко. Глаза Фиби снова метнулись к мистеру Робинсу.

– Ладно, я собираюсь оставить вас в вдвоем, – сказал он, – пока я немного поговорю с твоими родителями, Мара, и познакомлю их с некоторыми из сотрудников. Фиби, ты знаешь, что делать.

Фиби кивнула, затем вышла без слов. Я показала моим родителям большой палец вверх, а затем последовала за Фиби.

Она повела меня по другому коридору, который был частично обвешан плакатами с мотивационными лозунгами. Я все ждала, когда она скажет что-нибудь, когда мы проходили различные отделы, но она ничего не сделала. Потрясающий тур.

– Итак... – начала я. Как растопить лед? – Гм, как дела?

Она остановилась и повернулась ко мне.

– Что они тебе сказали?

О, боже.

– Ничего, – сказала медленно я. – Я просто поддерживаю разговор.

Фиби посмотрела на меня. И продолжала смотреть. Но как только я собиралась броситься обратно к родителям, появился Джейми. Он стоял по стойке смирно.

– Я пришел, чтобы спасти тебя, – объявил он.

– Ты не должен быть здесь, – пробормотала Фиби.

– Сейчас, сейчас, не будь вспыльчивой, Фиби. – Его глаза не покидали ее, но его следующие слова предназначались мне. – Сэм ещё вернётся за тобой?

–Нет, – сказала я.

– Тогда следующие десять минут ты свободна. Хотите, чтобы я их посчитал?

Я посмотрела на Фиби, она игнорировала нас обоих. Ее губы шевелились, но звука не было.

–Это риторический вопрос?– спросила я его.

Джейми улыбнулся.

–Не хотела бы ты присоединиться к нам, Фиби?

–Я занята.

Он сдвинул брови вместе.

–С какой это милости?

Фиби не ответила. Вместо этого, она опустилась на пол и вытянулась, как доска. Я посчитала, что это очень странно, но Джейми просто пожал плечами.

–Это не имеет значения, – сказал он мне. Тогда,– Не забывай о группе Фиби,– перед тем, как мы ушли.

–Так, куда мы идем? – спросила я его.

–Какая разница?

Я последовала за ним в помещение с гладкими белыми кожаными диванами. Он провел рукой перед собой.

–Общая комната. Здесь мы делимся своими чувствами.

Я опустилась на диван. Я вспомнила свою первую встречу с Джейми в Кройдене, это было не так давно, но казалось, что прошел миллион лет. Он расшифровал мне социальную иерархию и показал все кругом. Мне повезло, что он был здесь.

–Что с лицом? – спросил он.

–А что с ним?

– Ты выглядишь как бы задумчивой.

– Просто ощущение дежа вю.

Джейми медленно кивнул.

– Я знаю. Так как будто это только что было.

Я улыбнулась и посмотрела на его странную футболку снова. Я наклонила голову к древнегреческому образу Роккетс.

– Что это?

Он посмотрел вниз и потянул футболку.

– Ох. Греческий хор.

–Аа.

Он откинулся на спинку кожаного дивана, сверкнув улыбкой.

– Не беспокойся, никто не понимает этого.

– Ммм. – Я наклонила голову в сторону, изучая его. – Это странно, что мы оба здесь, не так ли?

Уклончивое пожатие плечами.

Ну, из всех модификаций поведенческих программ во Флориде, я рада, что я пришла именно в эту, – сказала я, улыбаясь. Затем промелькнул понимающий взгляд. – Может быть это судьба.

Джейми потёр подбородок.

– Хорошая мысль, но их не так много. И не так шикарны, как этот.

Он указал на гладкую пустую комнату.

– Это не то, где привилегированные могут оставить свое потомство; склеивание макарон в цветную бумагу . – Он выразительно остановился. – Они только создают видимость здесь.

– Я даже не знаю, что это такое.

– Это очень необычно, уверяю тебя.

– Я буду применять твое слово для этого, – сказала я, когда подростки начали заполнять комнату. Джейми комментировал под нос каждого из них. – Фиби психопатка, – сказал он, когда она вошла. – Тара клептоманка, Адам садист, а Меган – фоб.

Я подняла бровь.

– А ты?

Он сделал вид, что обдумывает мой вопрос.

– Мудрый дурак, – сказал, наконец, он.

– Это не диагноз.

– Это ты так считаешь.

– А я? – спросила я.

Джейми наклонил голову, рассматривая меня.

– Я еще не понял твоей роковой ошибки.

– Дай мне знать, когда поймешь, – сказала я, не совсем шутя. – А как насчет остальных.

Он пожал плечами.

– Депрессия, тревога, расстройство пищевого поведения. Ничего особенного. Как у Стеллы, – добавил он, кивая в сторону девушки с сильными особенностями и чёрными вьющимися волосами.

– Она может почти сойти за нормальную.

– Почти? – спросила я, услышав свое имя позади.

– Ты здесь! – Сказал мистер Робинс. Он подошел с моими родителями и доктором Келлс позади, она была дорого и безупречно одета, как всегда.

– Мара, познакомься с доктором Келлс, – сказал он. – Она директор клинической психологии здесь.

Она улыбнулась. Ее матовый макияж сделал линии вокруг рта глубже.

– Рада видеть тебя снова.

Не совсем так.

–Я тоже рада.

Мистер Робинс отдал мне мою сумку.

– Все чисто, – сказал он, когда я повесила ее через плечо. Его взгляд пробежал по комнате. – Так что же, Фиби показала тебе все?

До или после того, как она распласталась на полу?

– Да, – соврала я. – Она очень помогла.

– И ты встретила Джейми, – сказал мистер Робинс, его глаза остановились на моем друге. Затем так же быстро, как оказались на нашем диване, переместились на кресло, в дальнем конец комнаты.

– Мы знали друг друга в Кройдене, – сказала я.

– Ах. Какое совпадение!

Моя мама наклонилась, чтобы убрать прядь волос с моего лица.

– Я должна приступить к работе, дорогая.

– А вы можете присоединиться к группе, – сказала мне доктор Келлс с улыбкой. – Я с нетерпением жду, чтобы узнать тебя получше.

Этого хочет только она.

Мои родители обняли меня на прощание, мистер Робинс попрощался, а доктор Келлс сказала:

– Я очень рада, что ты здесь, – прежде чем ушла. Я заставила себя улыбнуться в ответ, а затем осталась со своими сверстниками в одиночку.

Нас было четырнадцать. Некоторые переместились на кушетки, некоторые разместились в креслах, некоторые уселись на полу. Я устроилась в кресле и уронила сумку у своих ног. Веснушчатая, улыбающаяся женщина в бронзовом платке, с очками в роговой оправе и многослойной длинной юбке сидела на подлокотнике одного из диванов. Она захлопала в ладоши, наделенная полномочиями, и браслеты у нее на запястьях стукнулись.

– Готовы ли мы начать? – спросила новый консультант.

– Да, – пробормотали все в ответ.

– Отлично! Сегодня с нами кто-то особенный, сказала она, сияя. –Представься группе?

Я подняла руку в неудобной позе.

– Я Мара Дайер.

– Привет, Мара, – хором ответили все. Прямо как в кино.

– Мы так рады, что ты здесь, Мара. Я Брук. Теперь, чтобы только получше узнать тебя, я бы с удовольствием послушала, откуда ты родом, сколько тебе лет, и одно небольшое, твое секретное желание. Мы все пойдем по кругу, вслед за тобой. Хорошо?

Феноменально.

– Я из города за пределами Провиденса.

Я встретилась с тринадцатью стеклянными глазами, смотрящими на меня.

– Род-Айленд, – разъяснила я.

– Мне семнадцать, – добавила я.

– И я желаю, больше не находиться здесь, – закончила я. Я не в силах больше сопротивляться.

Мое заветное желание заработало смешок от Джейми, но он, кажется, был единственным, кто разделял мое чувство юмора. Больше никто даже не выдавил из себя улыбку. Ну, да ладно.

– Мы понимаем, как ты себя чувствуешь, Мара, – сказала Брук. – Это большая перемена. А теперь давайте двигаться по часовой стрелке.

Она указала на мальчика, сидевшего в кресле слева от меня. Он начал говорить, но я не слышала, что он сказал, потому что Фиби скользнула на сиденье рядом со мной, и я отвлеклась на запах ее дыхания на свем лице. Она сунула сложенный лист бумаги мне на колени.

Любовное письмо, что ли? Могла ли я быть той, кому так повезло? Я открыла его.

Нет не любовное письмо. Не письмо вообще. На бумажке была фотография меня, лежащей в постели. В пижаме, в которой я была прошлой ночью. Передо мной был снимок, но на нем не было глаз.

Они были выцарапаны.