Текст книги "Эволюция Мары Дайер (ЛП)"

Автор книги: Мишель Ходкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава 28

Ной предложил найти оправдание, чтобы остаться той ночью, но я боялась злоупотреблять доброжелательностью своих родителей. Очевидно, что он не мог оставаться каждую ночь, но что более важно, мне нужно было знать, что со мной будет всё хорошо, если я останусь сама по себе.

И той ночью я осталась. Я легла в кровать и оставалась в ней до утра. Все было на месте, когда я проснулась. Обычность подняла мне настроение; Ной забрал куклу моей бабушки с собой, когда уходил и позже днём она должна была исчезнуть навсегда. Джон наблюдал за моим домом. Ной доверял Джону, а я доверяла Ною и хотя я очень не хотела этого признавать, то утро было первым без него, когда я почувствовала себя на самом деле в безопасности.

Я проверила Джуда только раз по пути в «Горизонты» и я была неестественно радостной, когда консультанты проводили меня. День расплылся в неясное пятно блаженной почти обычности, учитывая, что моё положение ничуть не было обычным, я на самом дел была в состоянии волноваться о чём-то обычном в этот раз. А именно: моя мать и мачеха Ноя пили чай.

Он был прав насчёт приглашения; мама действительно не могла больше ждать встречи с Рут. По пути в дом Ноя в тот день, его родители были всем, о чём она могла говорить. От моего внимания не ускользнуло, что она была более стремительной и элегантной чем обычно. Это почти заставило меня чувствовать себя виноватой за использование её в качестве отвлекающего манёвра..

Почти.

Моя мать затихла, как только у меня появилась эта мысль. Я повернулась, чтобы увидеть, что обеспечило тишину и не удивилась, обнаружив, что мы проезжали район, в котором жил Ной.

Глаза моей мамы блуждали по каждому особняку, который мы проезжали, каждый совершенно отличался от другого. Когда мы достигли закручивающихся железных ворот, возвещающих вход в дом Ноя, я сказала ей подъехать. Маленькая камера повернулась в нашу сторону.

Моя мать взглянула на меня.

– Это дом Ноя?

Его было не совсем видно за деревьями, пока высокие ворота не распахнулись и мы не проехали.

– Вау, – выдохнула она. Это было подходящее слово. Сочный газон граничил с белыми статуями и вёл к большому фонтану в центре: греческий бог обхватил девушку, которая выглядела превращающейся в дерево. Крошечные, низкие живые изгороди, прораставшие в дорожки, формирующие замысловатые узоры на траве.

А потом был дом. Большой и внушительный, архитектурно красивый и величественный. Моя мать была восхищена, но я его видела не совсем как она, не сейчас, когда я знала насколько Ноа не мог его терпеть.

Мы остановились на площадке, где Альберт, дворецкий Шоу или камердинер, или как его звали, приветствовал нас с чопорной улыбкой, соответствующей его чопорному костюму. Я наполовину ожидала, что Ной будет ждать нас у двери, но это была сама Рут.

– Доктор Шоу, – сказала моя мать, широко улыбаясь.

Мачеха Ноа покачала головой.

– Пожалуйста, зовите меня Рут. Такое удовольствие с вами познакомиться, – излилась она. Рут разгладила льняное платье, облегающее её изящную фигуру, и проводила нас внутрь, в то время как моя мать заверяла её, что это для неё удовольствие.

Однако, никакого дополнительного обмена формальностями не было, потому что второй раз хихикнув, когда мои ноги коснулись узорчатого мраморного пола, я была атакована Руби, злым мопсом Шоу. Который, очевидно, был зол только на меня. Рычащая меховая сосиска полностью проигнорировала мою мать, но даже после того как Ной напал на неё и обхватил руками, она продолжала рычать на меня.

– Плохая девочка, – ласково сказал Ной. Он поцеловал её в голову, когда она обнажила свои крошечные кривые зубки.

Я держалась на безопасном расстоянии.

– Где Мейбел? – спросила я. Было бы приятно снова её увидеть, счастливую, здоровую и в безопасности.

– Занята, – сказал он легкомысленно.

Прячется, имел в виду он. Прячется от меня.

Однако, моя мать, казалось, не замечала ничего неуместного, даже как собака тянулась к моей шее; мачеха Ноя и его дом полностью завладели её вниманием.

– Я так много о вас слышала, – сказала она Рут как только мы прошли под гигантской люстрой с кристаллами.

Рут подняла бровь.

– Только хорошее, я надеюсь? – Она поправила вазу с раскрывающимися белыми розами на каменном столике, который вероятно весил больше тысячи футов. – Не обращайте внимания, – сказала она лукаво. – Не отвечайте.

Мама рассмеялась.

– Конечно, – солгала она, так же легко, как я обычно это делала. Впечатляет. – Это действительно такое удовольствие, наконец, познакомиться с семьёй Ноя. Мы любим, когда он рядом. Вам муж здесь? – невинно спросила она. Прекрасно зная, что его здесь нет.

Улыбка Рут не дрогнула, но она покачала головой.

– Боюсь, что Девид сейчас в Нью-Йорке.

– Тогда, может быть в другой раз.

– Ему бы понравилось, – сказала Рут. Она лгала так же хорошо, как и Ноя.

Ной наклонился и сказал, – Ты знаешь, это быстро становится таким болезненным, как ты и предсказывала.

– Я же говорила.

– Хорошо, тогда, – громко сказал Ной. – Я уверен, что вам, дамы, есть что обсудить, и будет лучше сделать это наедине, да?

Рут посмотрела на маму с намёком.

Мама нам помахала. – Идите.

Ной вручил Рут извивающуюся собаку.

– Я устрою вам экскурсию, – сказала она и повела маму вдаль.

Я понятия не имела, как долго продлится тур, или их разговор, или эта встреча, поэтому я позвала Ноя по широкой, изогнутой лестнице и помчалась за ним в его комнату, совсем не тратя времени, чтобы насладиться видом.

Хотя, как только мы вошли, я не могла не осмотреть всё. Его низкую, простую современную кровать, островок среди аккуратного моря книг. Они выстроились на полках шкафа, который располагался от пола и до потолка, и на полках которого плескался янтарный солнечный свет. Похоже, что ничего не изменилось с тех пор, как я побывала здесь прошлый раз, и я соскучилось по этому.

– Что? – спросил Ной, когда он заметил, что я не двигаюсь.

Я вошла внутрь.

– Я хотела бы жить здесь, – сказала я. Мне хотелось остаться.

– Нет, не хотела бы.

– Хорошо, – сказала я, мои глаза обратились к корешкам книг. – Я хотела бы, чтобы у меня была твоя комната.

– Признаюсь, это не внушающий страх, утешительный приз.

– Я хотела бы, чтобы мы могли жить в твоей постели.

Ной вздохнул.

– Как и я, но я боюсь, что нам стоит начать ритуал сжигания.

– Всегда что-то есть.

– Разве это не то? – Ной достал куклу из ниши в своём столе, и я отвела глаза от книг, готовая приступить к шоу. Ной привёл меня в одну из, вероятно, десятка неиспользуемых гостиных; стены были мятного цвета и усеяны декоративными бра из латуни; была некоторая мебель, но всё было покрыто простынями.

Ной вручил мне куклу и стал обыскивать комнату. Я сразу же положила куклу на подлокотник того, что казалось, было, креслом. Я не хотела прикасаться к ней.

– Что ты делаешь? – спросила я его.

– Готовлюсь разжечь огонь. – Он открывал и закрывал ящики.

– Разве ты не куришь?

– Не при твоих родителях, – сказал Ной, по-прежнему копаясь. – Но да.

– У тебя что, нет при себе спичек?

– Обычно зажигалка. – Затем Ноа посмотрел вверх сидя на корточках. – Мой отец переделал все камины на газ. Я ищу пульт управления.

Это разрушило мою фантазию о том, как я бросаю спичку на грубую куклу и смотрю, как она горит. То есть пока я не подошла к камину. Дрова выглядели до ужаса реальными.

– Эм, Ной?

– Что?

– Ты уверен, что там газ?

Он подошёл к камину и убрал решётку.

– Очевидно, нет. Чёрт.

– Что?

– Там внизу может запахнуть настоящим пожаром. Я не знаю.

Меня это не беспокоило. Я хотела покончить с этим.

– Мы что-нибудь придумаем. – Я взяла куклу со стула двумя пальцами за запястье. Я вытянула её перед собой. – Зажги.

Ной подумал мгновенье, но покачал головой и повернулся, чтобы уйти.

– Подожди здесь.

Я бросила куклу на пол. К счастью, мне не пришлось долго ждать; Ной вскоре вернулся с жидкостью для разжигания и спичкой в руке. Он подошёл к камину и чиркнул спичкой. Запах серы наполнил воздух.

– Продолжай, – сказал он, когда огонь разошёлся.

Время для шоу. Я подняла куклу с пола и бросила её в огонь, вздохнула с облегчением, когда он начал поглощать её. Но затем воздух наполнился горьким, знакомым запахом.

Ной сморщился.

– Что это?

– Запах... – Мне потребовалось несколько секунд, чтобы распознать его. –Горящих волос, – наконец, сказала я.

Мы оба затихли. Мы наблюдали за огнём и ждали, когда руки куклы превратятся в ничто, а голова почернеет и упадёт. Но затем, я заметила, что что-то свернулось в огне калачиком. Что-то не похожее на ткань.

– Ной...

– Я вижу это. – Его голос затих.

Я сделала шаг вперёд.

– Это...

– Это бумага, – сказал Ной, подтверждая мой страх.

Я выругалась.

– Мы должны потушить его!

Ной вяло пожал плечами.

– Этого уже не будет к тому времени, как я принесу воду.

– Иди в любом случае! Иисусе.

Ной развернулся на каблуках и вышел, пока я склонилась над камином, пытаясь увидеть более чётко. Бумага внутри куклы всё ещё горела. Я наклонилась ещё ближе; тепло грело мою кожу, в результате чего цвет прилил к щекам, когда я подошла ближе...

– Отойди, – сказал Ной. Я отступила, и Ной залил огонь. Пар поднялся от поленьев и зашипел.

Я сразу же потянулась к тлеющим углям, надеясь, что, возможно, хотя бы часть бумаги осталась невредимой, но Ной поместил твёрдую руку на моей талии.

– Осторожно, – сказал он, привлекая меня назад.

– Но...

– Что бы там ни было, – сказал он твёрдо., – этого уже нет.

Я ужасно сожалела. Что если это было что-то важное? Что-то от моей бабушки?

Что если это что-то было связано со мной?

Я закрыла глаза и попыталась прекратить наказывать себя. Не было ничего, что я могла бы сделать с документом в настоящее время, но, по крайней мере куклы уже не было. Я не посмотрю на неё больше, и Джуд не сможет напугать меня этим больше. Это стоило того.

Это стоило многого.

Наконец, огонь погас, и я встала над ним, удовлетворённая тем, что ничего не осталось. Но потом что-то привлекло моё внимание. Это было серебро в золе.

Я всмотрелась ближе.

– Что это?

Ной тоже заметил это. Он наклонился, чтобы посмотреть на это вместе со мной.

– Пуговка?

Я покачала головой.

– На ней не было пуговок. – Я потянулась за вещью, которая там была, но Ной остановил моё запястье и покачал головой.

– Ещё горячие, – сказал он. Но затем Ной присел и сам потянулся к пеплу.

Я шевельнулась, чтобы остановить его.

– Я думала, что это ещё горячее?

Он оглянулся через плечо.

– Ты что, забыла?

То, что он может исцеляться. Нет, но...

– Не больно?

Единственным ответом было лишь равнодушное пожимание плечами, когда Ной сунул руку в потухший огонь. Он не дрогнул, пока перебирал пепел.

Ной осторожно извлёк блестящую вещь. Он положил её в открытую ладонь, стряхнул с неё пепел и встал.

Она была не больше дюйма в длину. Тонкая линия серебра наполовину была вылита в форме пера, наполовину в форме кинжала. Она была интересной и красивой, как и мальчик, который её всегда носил.

Ной стоял неподвижно, пока я отводила воротничок его футболки. Я посмотрела на амулет на его шее, который он никогда не снимал, а потом уставилась на амулет в его руке.

Они были совершенно одинаковые.

Глава 29

Что, чёрт возьми, происходит?

– Ной, – тихо позвала я.

Он не ответил. Он всё ещё смотрел.

Мне нужно было сесть. Я не стала суетиться и искать мебель. Пол отлично подошел.

Ной не шевелился.

– Ной, – снова сказала я.

Ответа не было. Ничего.

– Ной.

Он, наконец, посмотрел на меня.

– Откуда взялся твой кулон? – спросила я его.

Его голос был низким и холодным.

– Я нашёл его. В вещах моей матери.

– Рут? – спросила я, хотя я уже знала ответ.

Ной покачал головой, как я и ожидала. Его глаза снова посмотрели на кулон.

– Это было после того, как мы переехали сюда. Я требовал библиотеку в свою комнату, и я пошёл взять гитару, когда... я не знаю. – Он провёл рукой по подбородку. – Я пошёл вниз, чувствуя, что я должен распаковать, хотя я устал после перелёта и был исчерпан, и я планировал потерять сознание на неделю. Но я направился прямо к этой коробке; внутри был маленький ящик, наполненный серебряными вещами моей матери, Наоми. Я начал вынимать серебро, просто так, абсолютно без причины, потом взял сам ящик. Под ящиком, который я держал, было это, – сказал он, кивая в сторону этой прелести. – Я стал носить его с того дня.

Ной нагнулся, и я подумала для того чтобы отдать мне амулет, но вместо этого поднял меня с пола и перенес на покрытый простынью дива . Он протянул мне кулон. Мои плацы обхватили его, в тот момент, когда Ной спросил.

– Где ты взяла куклу?

– Она была бабушкина, – сказала я, глядя на свой кулак.

– Но откуда она взялась?

– Я не...

Я собиралась сказать, что я не знаю, но потом вспомнила размытые края сна. Приглушённые голоса. Тёмную хижину. Добрую девочку, сшившую мне друга.

Возможно, я знала. Возможно, я видела, как она была сделана.

Хотя было невозможно сказать Ною, что я вспомнила. Он внимательно слушал, его глаза сузились, когда я заговорила.

– Хотя я никогда не видела этого амулета, – сказала я, когда закончила. – Девочка никогда не клала этого внутрь.

– Возможно, это было вшито позже, – сказал он, его голос выровнялся.

Вместе с какой-то бумагой.

– Ты думаешь – ты думаешь, что это действительно случилось? – спросила я. – Думаешь, сон мог быть реальностью?

Ной ничего не сказал.

– Но если он был реальным, если это действительно произошло... – Мой голос затих, но Ной закончил моё предложение.

– Тогда это не было сном, – сказал он сам себе. – Это было воспоминание.

Мы оба затихли, пока я пыталась осмыслить эту идею.

Это не имело никакого смысла. Чтобы что-то вспомнить, надо было это пережить.

– Я покидала только пригород, – сказала я. – Я никогда не видела джунгли и деревни. Как я могла вспомнить, чего я никогда не видела?

Ной уставился в никуда и медленно провёл рукой по своим волосам. Его голос был очень тихим.

– Генетическая память.

Генетическая.

В моём мозгу всплыл мамин голос.

"Это не ты. Это может быть химическим, биологическим или даже генетическим..."

"Но у кого из нашей семьи могло быть что-то вроде..."

"У моей матери, – сказала она. – Твой бабушки."

Это было как раз перед тем, как она перечислила бабушкины симптомы.

Бабушкины симптомы. Бабушкина кукла.

Бабушкино воспоминание?

– Нет, – сказал Ной, качая головой. – Это бессмыслица.

– Что именно?

Ной закрыл глаза и говорил как-будто по памяти.

– Идея, что некоторые события могут быть сохранены в нашей ДНК и передаваться будущим поколениям, – сказал он. – Некоторые люди думают, что это объясняет теорию Юнга о коллективном бессознательном. – Он открыл глаза, и угол его рта приподнялся. – Я сам по себе не равнодушен к Фрейду.

– Откуда ты это знаешь?

– Прочитал.

– Где?

– В книге.

– Что за книга? – быстро спросила я. Ной взял меня за руку, и мы направились в его комнату.

Оказавшись внутри, он начал просматривать полки.

– Я не вижу её, – сказал он, наконец, его глаза всё ещё осматривали книжные шкафы, охватывавшие всю длину его комнаты.

– Как она называлась?

– Новые теории в генетике, – Он наклонился над толстой книгой, затем вернул её. – Армина Ленарда.

Я приступила к поискам.

– У тебя они не в алфавитном порядке, – сказала я, пока мой взгляд путешествовал по корешкам книг.

– Так и есть.

Там не было никакого порядка в названиях книг, по крайней мере, я никак не могла его разглядеть.

– Как ты вообще находишь что-нибудь?

– Я просто помню.

– Ты просто... помнишь"– Там были тысячи книг. Как?

– У меня хорошая память.

Я наклонила голову.

– Фотографическая?

Он пожал плечом.

Так вот почему он не делал никаких записей в школе.

Мы продолжили поиск. Прошло пять минут, потом десять и потом Ной сдался и опустился на свою нетронутую застеленную кровать. Он достал из футляра гитару и начал бесцельно играть аккорды.

Я продолжала искать. Я на самом деле не ждала, что в книге есть все ответы, или вообще что-нибудь, но я хотела узнать об этом больше и была слегка раздражена из-за того, что Ноя, кажется, это не заботило. Но как только моя спина начала болеть от сиденья на корточках, чтобы прочитать названия на нижней полке, я нашла её.

– В десятку, – прошептала я. Я подцепила том пальцами и вытащила его; книга была удивительно тяжёлой с выцветшими золотыми буквами на обложке и корешке.

Бровь Ноя приподнялась.

– Странно, – сказал он, наблюдая как я встаю. – Я не помню, чтобы ставил её туда.

Я принесла книгу к его кровати и села рядом с ним.

– Не совсем для лёгкого чтения?

– Нищие не выбирают.

– В смысле?

– Это всё что у меня было при возврате из Лондона обратно в Штаты.

– Когда это было?

– На зимних каникулах. Мы вернулись в Англию чтобы увидеть моих дедушку с бабушкой – родителей моего отца, – пояснил он. – Я случайно бросил книгу, которую читал, в багаж, а эта была в чехле на сиденье передо мной.

Тяжесть книги уже росла на моих коленях.

– Не похоже, что она чего-то стоит.

– Первый класс.

– Конечно.

– Мой отец взял реактивный самолёт.

Я поморщилась.

– Я полностью принимаю и отражаю твоё презрение, но должна сказать, что из всего бесполезного мусора, на который он выбрасывает деньги, это то, о чём я ни сколько не сожалею. Никаких очередей. Никаких мучений ради безопасности. Никакой спешки.

На самом деле казалось, что оно того стоило.

– Тебе не нужно снимать свою обувь или пальто, или...

– Или быть облапанной переусердствовавшим агентом УТБ. Тебе не нужно даже предъявлять свой паспорт – мой отец нанимает пилота и команду. Мы буквально просто появляемся в частном аэропорту и вперёд. Это замечательно.

– Именно так и звучит, – пробормотала я и раскрыла книгу.

– Я как-нибудь возьму тебя с собой, когда-нибудь.

Я услышала улыбку в его голосе, но всё это меня расстроило.

– Мне даже не разрешают прийти к тебе домой без наблюдения.

– Терпение, Кузнечик.

Я вздохнула.

– Тебе легко говорить. – Я начала листать страницы, но мои глаза продолжали натыкаться на тарабарщину. – Что ещё думает Г-н Леонард?

– Я не стал читать всё; это было бы смертельно скучно. То, что ты сказала, напомнило мне об этом – автор верит, что некоторые события, в которых мы никогда не участвовали, могут быть переданы генетически.

Я медленно моргнула, как только ключ стал на место.

– Супермен, – сказала я себе.

– Прошу прощения?

Я подняла глаза со страниц на Ноа.

– Когда Даниэль пытался мне помочь с поддельным сочинением для «Горизонтов», он спросил, есть ли какая-нибудь способность у моего выдуманного персонажа – способность, что есть у меня – была ли она приобретена или существовала с тех пор как она – я – родилась. Человек-Паук или Супермен, – сказала я и хлопнула, закрывая книгу. – Я Супермен.

Ноа казался, удивлён этим.

– Как чудесно, что я нашёл эту концепцию, но боюсь, что наши неестественные свойства должны быть приобретенными.

– Почему?

Он поставил свою гитару на пол и потом посмотрел в мои глаза.

– Как много раз ты желала, чтобы кто-нибудь умер, Мара? Кто-то кто подрезал тебя на шоссе и так далее?

Возможно, больше чем я могла подумать. Я ответила уклончиво.

 – Хмм.

– И когда ты была маленькой, ты, наверное, даже кричала родителям, что ты желаешь, чтобы они умерли, да?

Возможно. Я пожала плечами.

– И тем не менее, они всё ещё здесь. Как по мне, моя способность не могла остаться незамеченной, когда я был ребёнком; мне приходилось делать снимки и всё остальное. Наверняка кто-нибудь заметил бы, что я мог излечиваться, разве нет?

– Подожди, – сказала я наклоняясь. – Как ты понял, что можешь исцеляться?

Изменение в поведении Ноя было едва различимым. Его томная поза приобрела жёсткость, хотя он был растянут на кровати и было что-то далёкое в его глазах, когда я встретилась с ними.

– Я порезался, а на следующий день не было следа. – сказал он скучно. – В любом случае, – продолжил он, – это должно быть приобретено. Иначе мы могли бы это заметить давным-давно.

– Но ты сказал, что ты никогда не болел...

– О чём нам следует думать, так это о том, какого чёрта такой же необычный серебряный кулон, как был на груди моей матери, был зашит в жуткую куклу твоей бабушки.

Лицо Ноя сгладилось в нечитаемую маску, которую он забронировал для всех остальных. Было что-то, чего он мне не говорил, но подталкивание его сейчас никуда меня не приведёт.

– Хорошо, – сказала я, оставляя это на данный момент. – Так у твоей матери и моей бабушки было одинаковое украшение.

– И они это скрывали, – добавил Ной.

Я вытащила серебряный амулет из своего заднего кармана и положила его на ладонь. Гравировка была сложной, заметила я когда осматривала его. Впечатляет. учитывая размер.

Я посмотрела на Ноя.

– Можно посмотреть твой?

Он заколебался, может быть, на долю секунды, перед тем как скользнуть чёрным шнурком над головой. Он вложил его в мою руку; серебряный кулон был ещё тёплым от его кожи.

Я сравнила оба глазом художника; линии пера, контуры половины рукоятки кинжала. Оба кулона выглядели одинаково, но что-то меня беспокоило. я перевернула амулет – мой амулет – и затем поняла, что это было.

– Они зеркальные изображения.

Ноа наклонился к моей раскрытой ладони, потом посмотрел на меня из-под своих ресниц.

– В самом деле.

– И они не идентичны, – сказала я, указывая на небольшие изъяны, которые отличали один от другого. – Выглядит как ручная работа. И дизайн немного... немного грубый, так? Это отчасти напоминает мне о блоке печатных иллюстраций, которые можно найти в старых книгах. И символы...

– Чёрт, – сказал Ной, прислонив голову к изголовью. Его глаза закрылись, и он покачал головой. – Символы. Я даже не подумал.

– О чём?

– Я никогда не беспокоился подумать об этом в таком контексте, – сказал он, поднимаясь с кровати, когда я протянула ему назад кулон. – Я просто увидел его, знал, что он принадлежал моей матери и носил его, потому, что он был её. Но ты права, он может кое-что означать – особенно если из два. – Он направился к нише.

– Я хотел сказать, что это напомнило мне о символах на фамильном гербе.

Ной остановился в полушаге и очень медленно повернулся.

– Мы не связаны между собой.

– Я знаю, но...

– Даже не думай об этом.

– Я получила картинку, – сказала я как только Ной достал свой ноутбук из стола и принёс к кровати.

– Что там говорил Даниэль о Гугле?

– Итак, преобладающие совпадения для "перо символ значение" выдают египетскую богиню Маат, – прочитал Ной. – Очевидно, она судила души умерших путём взвешивания их сердец против пера; если она считала душу недостойной, то она отправлялась в подземный мир, чтобы быть съеденной... этим странным крокодило-лев-гиппопотамовым существом, кажется. – Он повернул экран, чтобы я могла это увидеть; оно, в самом деле, было странным. – В любом случае, если душа была хорошей и чистой, мои поздравления, ты бы заслужила переход в рай. – Ной напечатал что-то ещё.

– Что насчёт "кинжал запятая символ"?

– Открыл ещё одну вкладку, но, увы, заданный поиск нашёл не много.

– Ты пробовал вместе "перо и кинжал символ"?

– В самом деле. Там тоже ничего, – Ной захлопнул свой ноутбук.

– Сколько, ты говоришь, результатов принесло перо?

– Девять миллионов или около того. Плюс-минус.

Я вздохнула.

– Но большинство первых были полностью о египетской богине, – весело сказал Ной. – Уже что-то.

– Не... совсем.

– Ну, по крайней мере, мы дальше, чем были вчера.

Я вскинула свои брови.

– Вчера, когда я проснулась, я была лунатиком.

– В точку.

– Вчера, когда я была готова обвинить моего настойчивого преследователя в инциденте с жуткой куклой в бельевом ящике.

– Я понимаю, куда ведёшь.

– Хорошо, – сказала я, передавая ему кулон бабушки. – Я начала волноваться, что тебе всё равно.

– Так вот что ты думаешь, – холодно сказал Ной. – Тогда, почему ты мне его даёшь?

– Я не хочу его потерять, – сказала я. Но я также не хотела его носить.

Ной внимательно меня изучал, но его пальцы сомкнулись на амулете.

– У меня есть кое-кто, изучающий дело Джуда, – сказал он потом, его голос поднялся. – Частный детектив, с которым работал мой отец. Он пытается выяснить, где он живёт, что довольно сложно проверить, так как он полностью вне сети и очевидно не достаточно глуп, чтобы использовать каналы нелегальной иммиграции для помощи.

Я потёрла лоб.

– Он от части был глуп.

– Ну, он действует не глуп.

– Может ему помогают?

Ной кивнул.

– Я думал над этим, но кто, кроме тебя, знает, что он жив?

– Ещё один вопрос, – застонала я. Я плюхнулась на кровать и повернулась щекой к лицу Ноя. – Почему ты не сказал мне, что ищешь его?

– Я тебе не все рассказываю, – равнодушно сказал он.

Слова ужалили, но не так сильно как то, как они были сказаны.

– В любом случае, – сказал он, – насчёт кулона, по крайней мере, сейчас мы знаем, что в каком-то смысле, твоя бабушка и моя мать пересекались через того, кто их сделал. Я просмотрю её вещи, и увидим смогу ли я ещё что-нибудь найти.

Я молчала.

– Мара?

Я покачала головой.

– Мне не следовало сжигать куклу, Ной. Я должна была поискать шов или что-то ещё.

– Ты не могла знать.

– Там был и кусок бумаги.

– Я видел.

– В нём мог быть ответ на всё это.

Ной легко заправил прядь волос мне за ухо.

– Нет смысла переживать об этом сейчас.

– И когда же было бы удобно переживать об этом?

Ной взглянул на меня.

– Нет нужды быть грубой.

Я закусила губу, потом выдохнула.

– Извини, – сказала я, смотря в потолок, следуя за узорами завитков на штукатурке. – Я просто – я волнуюсь о сегодняшнем вечере. – Мой голос сжался. – Я не хочу засыпать.

Я не знала где буду, когда проснусь.