Текст книги "Боги Абердина"

Автор книги: Михей Натан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9

– Вот какое дело. Давайте скажем, что я хочу купить что-то простое и дешевое, вроде офисного здания в не пользующейся спросом части города. Мне не нужны наркоманы на углу или проститутки, стоящие посредине улицы. – Бофорд Спакс сделал большой глоток из высокого стакана и облизал толстые губы. – Место в перспективном районе, но он, черт побери, должен оставаться дешевым. Вы думаете, я стану спрашивать брокера, каков город из себя? Нет, сэр, я не получу честного ответа. Конечно, можно посмотреть стоимость домов, но она не расскажет о том, каков город из себя. Меня интересует характер города, а любой человек, который хоть что-то понимает, скажет вам, что характер – это судьба…

Он протянул пустой стакан проходящему официанту, не отводя взгляда от небольшой толпы, которая собралась вокруг. Все находились в гостиной миссис Хиггинс, в доме на берегу залива.

– Я заглядываю в местную галету, – продолжал Бофорд с хитрой улыбкой. – Не раздел новостей, – они фильтруются через репортеров, – а тематические объявления. Там никогда не соврут.

Группа бостонских «брахманов» одобрительно кивнула и придвинулась поближе к Бофорду, который явно наслаждался вниманием к себе.

– Низкие цены на автомобили показывают – местная экономика пребывает в плачевном состоянии. Дешевое оружие и вакансии для охранников говорят мне, что в городе высокий уровень преступности. А знаете тематические объявления, в которых приглашаются «натурщицы для художников»?

Ответа от слушателей не последовало, но он продолжат.

– Это мошенническая проделка. «Натурщицы» означает проститутки. То же самое – частные объявления от одиноких женщин.

Официант вернулся с еще одним высоким стаканом виски с содовой. Бофорд забрал его и даже не кивнул.

– С другой стороны, если я вижу объявления разведенных женщин с детьми, которые ищут мужа, то знаю: это – консервативное сообщество. – Бофорд быстро осушил стакан, снова облизал губы и похлопал себя по большому животу.

– Так что вы выбираете? – спросил один из слушателей, мужчина тридцати с чем-то лет, со светлыми волосами. Чуть раньше Хауи говорил, что это один из многочисленных кузенов Дэна. – Вы покупаете недвижимость в консервативном городе, или в… ну знаете… с более сомнительной репутацией?

– Если я отвечу вам на этот вопрос, то раскрою свои профессиональные секреты, не так ли? – Бофорд погрозил толстым пальцем.

Толпа вежливо рассмеялась и разошлась. Я сидел у стены темно-бордового цвета, справа от камина с алебастровой облицовкой, на которой были вырезаны лица херувимов и рельефный узор в кельтском стиле. Дом у миссис Хиггинс был большим даже по не бостонским стандартам, с длинной гостиной, высокими потолками и деревянным полом медного цвета. Кухня оказалась абсолютно белой, с островком для еды в центре и холодильником из нержавеющей стали, встроенным в стену, словно в экспрессионистском фильме Фрица Ланга. Еду подавали в столовой, окна которой выходили на залив, а также аллею, усаженную деревьями. Стены столовой оказались пурпурными, роскошно и богато оформленными. Массивный стол стоял в центре, на золотистом с сине-лиловым восточном ковре.

Бофорд Спакс с женой Шарден прибыл к миссис Хиггинс одновременно со всеми нами. Шарлей обняла и поцеловала мать Дэна, Бофорд сделал то же самое, а потом продолжал держать руки миссис Хиггинс в своих, тихо выражая соболезнования. Отец Хауи оказался высоким крупным мужчиной, одетым в длинное черное пальто огромного размера и черный же костюм. Галстук с красными точками спускался по широкой груди на огромный живот. У него были темно-каштановые, коротко подстриженные волосы, круглая голова, аккуратно подстриженная борода и усы. Этот человек просто источал энергию. Но больше всего в нем притягивали глаза. Это были две пронзительных голубых ямы, глубоко посаженных над толстыми щеками. Он слегка прихрамывал, словно у него болела спина, и это только привлекало к нему больше внимания. Неровная походка грузного неуклюжего бегемота, вероятно, являлась редким зрелищем в доме миссис Хиггинс.

Шарлей Спакс, напротив, оказалась хрупкой женщиной, одетой в тонкое, как дымка, черное платье. Независимо от того, где она находилась в комнате, создавалось впечатление, будто тень Бофорда падает на нее. У нее были роскошные золотисто-каштановые волосы, и мать Хауи выглядела гораздо моложе своих лет. Она стояла рядом с сыном и тихо разговаривала с ним. А ее муж перемещался по комнате, пил, рассказывал истории и раздавал советы.

Похоже, Бофорд Спакс особенно очаровал доктора Кейда, и они устроили оживленные дебаты рядом с обеденным столом.

– Но, определенно, вы не можете быть против высшего образования, мистер Спакс. – Доктор Кейд склонил голову набок, как часто делал во время серьезных дискуссий. – Оно идет человеку только на пользу.

– Я вижу это иначе. – Бофорд жевал пирог со шпинатом. – Вот посмотрите, я – идеальный пример. Никакого университетского диплома, сразу же окунулся в бизнес. И все у меня прекрасно, спасибо большое. Почему? Опыт. Люди вашего типа путают образование с информацией. Книги дают мне информацию, но обучить может только опыт. Вы считаете университет настоящим миром?

– Как понимаю, все зависит от того, что человек понимает под выражением «настоящий мир». – Профессор отпил вино. – С моей работой академическая жизнь как раз и является тем самым настоящим миром, как вы его называете.

– Все так, все верно. – Бофорд снова осушил стакан. – Но научные работники составляют всего один, может, два процента рабочей силы. Все остальные – это люди типа меня. Прагматики. Соль земли. Вы знаете, почему я отправил своего сына в университет? – Еще один пирожок исчез у него во рту. – Хочу, чтобы у него из головы вышла вся дурь до того, как он столкнется с реальностью, и она врежет ему по физиономии. – Он склонился поближе к доктору Кейду, нависая над ним, словно дерево, готовое вот-вот упасть на маленькое лесное животное. – И я признаю, что это действует. Мне радостно будет видеть, как мой мальчик получит диплом, которого у меня никогда не было.

Бофорд Спакс щелкнул пальцами перед носом проходящего мимо официанта, который тут же забрал у него стакан.

Я встал со стула и отправился в ванную. Она находилась в конце короткого коридора за кухней, и была маленькой. На уровне глаз на стене коридора висели портреты в золоченых рамках. Дверь в умывальную стояла открытой. Оказывается, Артур сидел на краю ванны. Сиденье туалета было поднято, и там в воде плавало что-то темное и мерзкое.

– Извини, – сказал я, пятясь назад. Но Арт покачал головой, пробормотав:

– Останься. Закрой дверь.

Я запер ее, заметив:

– Плохо выглядишь…

У него было бледное лицо, покрытое испариной. Рукава рубашки он закатал до локтя, ослабил галстук, расстегнул ворот рубашки. Волосы падали на лоб густыми влажными локонами.

– Я должен уйти сразу же после трапезы, – сообщил Арт. – Я взял машину в прокате и поеду назад в университет. Полиция снова хочет меня допросить.

У меня все перевернулось внутри.

– Зачем?

Он слабо пожал плечами.

– Задать дополнительные вопросы. Это будет четвертый или пятый допрос. Я уже потерял им счет.

У меня возникло дурное предчувствие. Я представил, что по возвращении в дом доктора Кейда меня встретят полицейские Беллис и Инман: «Нам нужно, чтобы вы проследовали с нами в участок часа на два…»

– Надеюсь, что это – последний раз, – продолжал Арт. – Они гораздо умнее, чем я думал. Уверен, что у нас были бы проблемы, если бы не миссис Хиггинс. Когда тот парень обнаружил тело Дэна и после первоначального осмотра не нашли ничего подозрительного, миссис Хиггинс захотела, чтобы все побыстрее закончилось. Она жутко боится прессы, а после предыдущей попытки самоубийства Дэнни…

– Откуда ты все это знаешь?

Арт вытер лоб скомканной салфеткой.

– Я встречался с Тедди Уолфордом, частным детективом миссис Хиггинс. Мы сравнили записи. – Он вздохнул. – Не думаю, что ты понимаешь, насколько тяжелой была эта последняя неделя.

Артур спустил воду в унитазе и схватился руками за голову.

– Но я считаю, что теперь все закончится. Думаю, полиция готова свернуть дело. Пару дней назад я сказал им, что Дэн был «голубым». Они спросили, не происходило ли чего-то между ним и доктором Кейдом. Ну, интимных отношений…

– О, Боже! – воскликнул я. – Если это всплывет и станет достоянием…

– Не всплывет. Такой слух дошел до миссис Хиггинс, и она просто спятила. Угрожала подать иск на всех: на университет, на местную полицию, на службу безопасности. Она не хочет, чтобы ходила такая информация. Что сделано, то сделано. Он мертв, все закончилось.

– Да, – кивнул я.

Я говорил не только про Дэна. Мир, который я построил для себя, который мы все построили – иллюзорный он, или нет, – теперь был разрушен.

Арт поднял голову и посмотрел на меня, темные глаза у него слезились и выглядели явно больными.

– Доктор Кейд очень сильно на меня давит. Ты закончил раздел о Карле Великом?

Я не ответил, и он продолжал.

– Мне пришлось сидеть в этом проклятом «бентли» и слушать, как Алисия, кузина Дэна, все говорит и говорит про какую-то чушь… Она заканчивает в этом году среднюю школу и хочет поступать в Корнельский университет. А этим летом намерена попутешествовать по Европе. Алисия боится, что если окажется на большом расстоянии от своего парня, то их отношения закончатся. И все в таком роде – одна глупая болтовня.

– Арт, послушай, – заговорил я. Это время было не хуже другого. Все притворство закончилось, растворилось, словно кубики льда в теплой воде. – Насчет Эллен…

Он выглядел поставленным в тупик.

– Тебя все еще это беспокоит? Она давно в прошлом. Между нами все кончено. Пусть ее имеет Хауи. – Артур схватился за живот и поморщился. – Она думает, что я убил Дэна.

– И я так думаю.

Мы уставились друг на друга.

– Эрик, ты ведешь себя…

– А как насчет письма Дэнни? – спросил я.

Арт раздраженно вздохнул.

– И что с письмом? – спросил он.

– Он сообщил мне, что выходит из игры, – сказал я, с трудом сдерживая неожиданную ярость, которая прокрадывалась в мой голос. – Дэн сказал, что это становится слишком опасным. Почему он передумал?

– Из-за книги Малезеля, – ответил Артур. – Из-за всей работы, которую я проделал на каникулах… Мы подошли ближе, чем когда-либо раньше. А затем… – Арт замолчал, на лице от гнева выступили желваки, и оно исказилось. – Черт побери! – воскликнул он. – Сколько раз можно повторять одно и то же?

– Дэн больше в это не верил, – настаивал я. – А ты верил.

Кто-то постучал в дверь. Артур уставился в пол и покачал головой. Снова постучали, и детский голосок попросил его пустить.

– Уходи, – пробормотал Арт, не знаю уж кому – мне или ребенку. Потом он, пошатываясь, встал и шагнул к раковине.

– Мне плохо. Тошнит от аконита, – сказал он. – Меня тошнит.

Голос звучал резко и неприятно. Злость с лица ушла.

Самое смешное, что правда меня больше не волновала. В любом случае, она не сыграла бы роли. Убил ли Арт Дэна, или это был несчастный случай, или Николь убила Дэна, или какой-то чернокожий парень, или ведущая новостей Синтия Эндрюс убила Дэна вилами и сбросила его тело в Куиннипьяк перед тем, как продолжить путешествие по штатам, убивая людей… «Обладает ли правда силой?» – в отчаянии задумывался я. Правда – не товарищ реальности. Она – ее раб.

– Ты, возможно, знаешь аконит под другим, более широко употребляемым названием – борец, – продолжал Артур, брызгая на лицо водой. – Он вызывает тошноту и потоотделение, а также затуманивание зрения. В последний раз я неправильно рассчитал дозу. Недостаточно борца, слишком много пижмы.

Я шагнул к нему, внезапно придя в ярость. Бессмысленность, печаль и чувство вины соединились в красный гейзер, который, как я думал, сейчас вырвется у меня из груди.

Арт посмотрел на меня и слабо улыбнулся.

– Ты выглядишь так, словно готов меня убить, – заметил он.

Я толкнул его так сильно, как только мог. Артур зацепился за край ванны и рухнул в нее, ударившись головой о голубые плитки стены.

Снова постучали, на этот раз громче, чем раньше. Арт обалдело уставился на меня, поднял руку к голове, потер ее, по виску скатилась тонкая струнка крови.

– Боже мой, – воскликнул он, глядя на окровавленную руку. – Посмотри, что ты наделал!

– У вас там все в порядке?

Я замер на месте. Глаза Арта округлились, он медленно поднялся и схватился для опоры за занавеску. Крючки, на которых держалась занавеска, отлетели со звоном, и Артур едва удержал равновесие, чтобы снова не рухнуть в ванну. Кто-то стучал в дверь.

– Что там происходит? Все в порядке?

Арт посмотрел на меня. Я отпер дверь и открыл. В это время он приложил ручное полотенце к голове.

Перед дверью стояла одна из сестер миссис Хиггинс и обеими руками держала маленькую черную сумочку. Она осмотрела сцену – занавеска на полу, кровь стекает со лба Арта. Я тяжело дышал, словно бегом поднялся по лестнице.

– Извините, – сказала она таким тоном, которым точно не просят прощения. – Я подумала – что-то случилось…

– С нами все в порядке, – ответил я.

Арт уселся на край ванны.

– Да, – сказал он. – Все прекрасно.

– Я просто хотела сообщить вам, что приехал ваш отец, – обратилась она к Артуру, нахмурилась, глядя на меня, и ушла.

Арт внезапно согнулся пополам. Он рухнул на пол, и его вырвало в унитаз. Я постоял еще мгновение, потом оставил его, хлопнув дверью.

* * *

Отец Арта оказался высоким и стройным, с волосами песочного цвета, как у его сына. Он носил маленькие очки в черной оправе, все в нем казалось словно урезанным – нос, рот, глаза. Держался он зажато, руки все время оставались в карманах, плечи были опущены.

Звали его Илайес и он, судя по тому, что я слышал, являлся прямым потомком, первых пилигримов с «Мейфлауэра».

Когда Арт появился в гостиной, отец поприветствовал его кивком, потом пожал руку. На лице Илайеса ненадолго появилось беспокойство. Артур был бледен, а на вороте рубашке бросалась в глаза размазанное кровавое пятно. Однако никто ничего не сказал. Я подумал, что если даже Арт рухнет без сознания посреди гостиной, то трапеза продолжится, как запланировано. Гости станут переступать через тело, словно это складка в ковре.

– …И закончить работу на Госдепартамент, – говорил Илайес одной из тетушек-тройняшек. – Я взял годичный отпуск в Принстоне до окончания этой работы, а потом мы с Дианой надеемся съездить на Сицилию…

Я стал искать глазами доктора Кейда. Он стоял в углу и беседовал с еще одной из сестер-тройняшек. Та положила ладонь ему на руку и улыбалась. Как всегда, профессор выглядел загадочно, подобно японскому саду. Кейд был абсолютно спокоен, и чем больше я смотрел на него, тем меньше знал.

Пришлось отвернуться и отправиться в толпу. Я не был голоден, при мысли об алкоголе меня тошнило, поэтому вполне подошли клюквенный сок и содовая.

Я разговаривал с одним из кузенов Дэна, парнем по имени Эмерсон, который учился на последнем курсе в Дартмуте, специализировался на экономике и собирался в Лондон в интернатуру. Мы поговорили минут десять, пока не исчерпали темы, а потом просто разошлись.

Бофорд заловил Хауи и читал ему лекцию об управлении деньгами. В тот день я совершил только одно полезное дело – я направился к ним и спросил Спакса-младшего, не хочет ли он, чтобы я принес ему что-нибудь выпить. Я планировал поговорить с художником один на один и рассказать ему про Арта, нашу драку в ванной и то, что он сказал про Эллен. Заодно можно сообщить и о решении перебраться из дома назад, в общежитие.

– Нет, черт побери! – резко ответил Бофорд, пронзая меня взглядом. – Кто учил тебя протоколу? Если бы я хотел выпить…

– Папа, – Хауи бросил на меня извиняющийся взгляд. – Это Эрик. Эрик, с которым мы вместе живем. Помнишь?

– О-о, – его отец улыбнулся. Создалось впечатление, будто на покрытом испариной лице растянулся каньон. – Прости меня. По твоему костюму я решил, что ты из прислуги. У меня болит спина, и я становлюсь вспыльчивым, вот и все. – Он обнял меня за плечи огромной ручищей. – Как я слышал, ты – маленький гений.

– Боюсь, что слухи о моих способностях сильно преувеличены, – заметил я.

– Правда? – Он рассмеялся, а его тело задрожало от усилий. – Скромный тинейджер, какое редкое зрелище! Хауи говорил мне, что ты со Среднего Запада.

– Из Уэст-Фолса в Миннесоте, – сказал я. Мне хотелось поговорить с приятелем без свидетелей, но было непонятно, как это можно сделать.

– Уэст-Фолс, да? – Бофорд Спакс задумчиво прищурился. – Никогда про него не слышал. Когда-то у меня имелась недвижимость в Сент-Пале. Однако это было много лет назад, до того, как Хауи отправился в большой мир. До того, как он стал все знать, правда, сынок? – Бофорд улыбнулся и притянул меня к себе. – Ты кажешься хорошим парнем. Надеюсь, что что-то из твоей скромности передастся и моему балбесу.

Я понял, насколько они оба пьяны. Я всегда ассоциировал алкогольные пары с Хауи, и когда они меня окутали на этот раз, я не посчитал это необычным. Но тут Бофорд покачнулся, и я сам из-за этого чуть не потерял равновесие. Я заметил, что его сын прислонился к стене, пытаясь не упасть.

– Если кому-то и нужен урок скромности, то тебе, – заметил Хауи, глядя на отца.

Бофорд отпустил меня и начал спорить с сыном. Я покинул их и пошел к выходу. Меня охватило дурное предчувствие. Из-за клаустрофобии стены качались.

Выбежав наружу, я лишь несколько секунд в панике суетился у входной двери, думая, что меня заперли, пока не понял, что толкаю ее, а не тяну на себя. Наконец, я сбежал и выскочил на тротуар. На другой стороне улице, на аллее две собаки приветствовали друг друга, подняв хвосты, они обнюхивали друг друга, прыгали. Затрещала белка, пробежав по стволу вверх, потом она внезапно остановилась, словно что-то забыла.

У меня по телу стекал пот. Я чувствовал, как пульсирует у меня в голове – туда отдавался бешеный ритм сердца.

Хотелось домой.

* * *

В гостинице я заснул, не снимая костюма.

На следующее утро я поехал домой с Хауи. Арт уехал еще вчера, и наше путешествие прошло без приключений. Художник просто смотрел вперед и ехал, как автомат, благородно страдая от жуткого похмелья.

Когда мы добрались до дома доктора Кейда, одна из медсестер, работающих у доктора Магаваро, выгуливала Нила. Пес бросился по покрытой снегом лужайке перед домом и прыгнул на меня. Над головами молча проплыли трое ворон – три черные стрелы на фоне ясного неба.

Хауи улегся спать у себя в комнате, а я тем временем собирал сумки и приготовил курицу.

После обеда я вызвал такси и отправился в студенческий городок. У меня в комнате будет пыльно и холодно, но меня это не волновало. Не хотелось больше оставаться в доме профессора Кейда.

Глава 10

В тот вечер я отправился на вечеринку в «Погребок». Ее организовывала Николь «в память о Дэне и как напоминание о том, что каждый день следует максимально наслаждаться жизнью». Это означало – влить в себя столько алкоголя, сколько сможешь, и выкурить столько травы, сколько удастся.

Я раньше никогда не бывал в «Погребке», и обнаружил, что место соответствует названию. Потолки были низкими, дощатый пол грязным, туалет маленьким – с единственной лампочкой, на которой еще кто-то черным маркером нарисовал непонятный знак. Я танцевал среди пьяных толп студентов, которые относились ко мне, как к знаменитости, благородному страдальцу, которому требуется утешение и понимание. Я танцевал и пил, пока не перестал что-либо чувствовать, а потом тихо ушел, выскользнув через черный ход.

Я вернулся к себе в комнату и лежал на кровати. Не помню, как долго там был – три, а может, и четыре часа – пока не зазвонил телефон.

– Доктор Кейд хотел, чтобы я тебе позвонил, – объявил Арт. – Ему нужен твой законченный раздел к завтрашнему утру.

– Не могу вернуться в дом, – сказал я. – Занесу к нему в кабинет…

– У нас сегодня вечером большой ужин, – сообщил Арт. – А после мы отправляемся на прогулку. Мы все, Хауи с Эллен, а может, мне даже удастся убедить профессора Кейда. Мы собираемся к Баттернат-Фолс. Туда тебя еще не возили. Тебе понравится – там есть водопад и маленький пруд, на котором можно кататься на коньках, а еще – огромные гладкие валуны…

– Нет, – сказал я.

Артур долго молчал.

– Знаешь, не могу остановиться, – сказал он. Голос звучал очень устало.

Я знал, о чем он говорит.

– Можешь, – ответил я. – Просто прекрати.

– В таком случае, смерть Дэна не имела смысла, – заметил Арт.

– У смерти нет никакого смысла, – сказал я. – Именно поэтому мы ее ищем.

Я опустил трубку и накрыл голову подушкой.

Мне в дверь постучали перед рассветом. Потом постучали еще раз, и до меня донесся знакомый голос, который напоминал крик привидения на кладбище.

– Эрик!

Шатаясь, я вылез из постели и открыл дверь. ОНА стояла там в облаке духов. У нее сияла кожа.

Эллен проплыла мимо меня. Я чувствовал себя так, словно не видел ее много лет. На ней были выцветшие джинсы, спортивная куртка и тенниски.

Я огляделся. В комнате царил жуткий беспорядок. На полу лежали скомканные простыни, листы бумаги были разбросаны у меня по столу. Окно закрыто, батареи работали на полную мощность, потрескивая и шипя.

Пришлось отступить назад, к кровати.

– Как ты? – грустно спросила она.

– Устал.

Эллен вздохнула.

– Мне очень жаль, что я не была на похоронах. Меня саму по себе не приглашали, только как девушку Артура. Предполагаю, ты знаешь, что произошло…

– Меня это не волнует, – ответил я. – На самом деле, совсем не волнует.

Я представлял невозможное. Как было бы здорово обнять ее и поцеловать, мы вдвоем упали бы на мою постель, неторопливо разделись бы, занимаясь бы любовью на рассвете. На нас падал бы шелковистый голубой свет, покрывая наши тела тонкой пленкой.

– Эрик, меня беспокоит Арт.

– Иди сюда, – предложил я. У меня приятно кружилась голова. Я коснулся руки Эллен.

– Ты пьян, – поняла она.

«Может, и да», – подумал я. Но отчего?.. Прошло несколько часов с тех пор, как я добрался домой. Или не прошло? Или я не пьян?..

– Послушай меня, – заговорила Эллен и схватила мою руку с удивительной силой. – Арт все еще пытается изготовить тот эликсир, или что это там, черт побери. Нам нужно… – Она шлепнула меня по руке, чтобы разбудить. – Нам нужно с ним поговорить. И есть кое-что еще…

Я уставился на нее.

– Расскажи мне, что случилось с Дэном, – попросила девушка.

«Вот оно», – подумал я.

Она придвинулась ко мне поближе. Ее губы раскрылись.

«Все, что от тебя требуется, – это сказать несколько слов».

– Мы с Артом подрались, – сказал я, ощупывая прикроватную тумбочку в поисках стакана воды. – Во время поминок в доме матери Дэна. В ванной. Подрались из-за тебя. Но ты любишь Хауи, поэтому это не играет роли, верно?

Эллен отшатнулась и уже собралась что-то сказать, но сдержалась. Выражение ее лица внезапно изменилось.

– Ты на меня сердишься? – спросила она.

Я собирался спросить ее, почему она это сказала, посмотрел на свои руки и увидел, что они дрожат.

– Разве ты не знаешь, как я ненавижу вас всех?

– Нет, – ответила она по-деловому. – Не знаю.

Мы сидели молча, затем она ушла, закрыв за собой дверь. После нее осталось только теплое углубление на одеяле и запах резких духов.

* * *

Как и следовало ожидать, я спал плохо. Снились неясные, мрачные сны. Запомнился только один.

…Я гулял с Нилом вдоль края пруда холодной осенней ночью. Небо казалось зияющей бездной без звезд и луны, и, тем не менее, холодный свет освещал мой путь. Пес был необычно нетерпелив, обнюхивал всю землю, выкапывал мокрую траву и какие-то корешки. Страха не чувствовалось, но стало некомфортно. Возникло зловещее чувство, встречающееся во снах, когда знаешь, что нечто плохое должно случиться до того, как оно происходит на самом деле.

Дыхание Нила было необычно громким; стебли травы царапали по его мокрому носу, и звук напоминал скрежет наждачной бумаги по металлу. Влажная земля слегка вдавливалась у меня под ногами. Я помню, как подумал, что придется вытирать собачьи лапы полотенцем перед тем, как позволить псу пройти в дом. Затем он резко остановился, поднял голову и посмотрел на черную воду. Воцарилась тишина. Что-то плескалось в пруду.

Не хотелось смотреть, но пришлось. По воде неслышно скользило каноэ, в центре сидел Дэн и медленно греб веслом. Его лица не было видно, но я знал, что это он. На нем была клетчатая фланелевая куртка, короткие прямые волосы трепались на ветру, несмотря на безветрие.

Он проплыл мимо, глядя прямо вперед, на лес за домом доктора Кейда. Я замер на месте, молясь, чтобы Дэн меня не увидел, но залаял Нил. Дэн внезапно остановился и повернулся. Что-то было не так с его лицом, на которое падала тень… Кожа натянулась и раздулась, какие-то твари шевелились у него в волосах, неприятные насекомые носились у него по лбу, вниз по щекам и падали в каноэ с глухим стуком.

Дэнни посмотрел на меня и грустно улыбнулся. Каноэ продолжало дрейфовать, вода билась о его борта. Дэн отвернулся и снова стал грести: взмах-свист, взмах-свист.

Я видел, как он растворяется в темноте, за тем местом, где останавливался холодный свет, который освещал путь. Он потерялся из виду, когда повернул к середине пруда. Нил завыл, внезапно, громко и печально… и я проснулся.

Сквозь окно струился солнечный свет. Одеяло было сброшено и свешивалось с краю кровати. Стояла тишина.

Я, шатаясь, пробрался мимо мятых рубашек и разбросанных книг к шкафу, где держал «Приветственный пакет», который мне вручили в первый день в университете. В нем лежали презервативы, арахисовое масло, крекеры и различные туалетные принадлежности, а самое важное – два пакетика с лекарством от простуды. «Может вызывать сонливость» – значилось на этикетке, которую я прочитал в свете лампы. Я разорвал оба пакетика, проглотил все четыре таблетки, не запивая, и, шатаясь, отправился назад в постель, надеясь, что лекарство правильно выполнит свою работу и убьет меня…

Во второй половине дня я отправился в кабинет доктора Кейда, постучал в дверь, подождал, снова постучал – на этот раз громче.

Мгновение спустя дверь чуть-чуть приоткрылась. Появились глубоко посаженные голубые глаза доктора – как и в первый день, когда я заходил в этот кабинет. Однако на этот раз они округлились при узнавании, и дверь распахнулась.

– Пожалуйста, заходите, – доктор Кейд показал на единственный стул, который стоял напротив его письменного стола. Он был хорошо одет, но выглядел устало, а улыбался слегка натянуто. Его явно побеспокоило мое вторжение.

Помещение оказалось поразительно большим для профессорского кабинета. На окнах висели толстые занавески, большую часть пола покрывали толстые ковры, которые лежали слоями – коричневые, цвета зеленой листвы, темно-бордовые и пурпурные. Письменный стол был таким же, как дома, из темного дерева, на нем лежали горы бумаг.

– Не думаю, что вы раньше бывали у меня в кабинете, – произнес он, просматривая одну стопку.

Я только кивнул.

– Кстати, мои поздравления, – произнес профессор Кейд. – Доктор Ланг сегодня утром рассказал мне о вашей победе.

О чем он?

– Вы не слышали? О-о, я первым сообщу вам об этом! Грант Честера Эллиса. Финалистов объявили на прошлой неделе. В этом году его получаете вы, Эрик.

Я попытался выдавить улыбку, но не смог. Похоже, доктор Кейд этого не заметил.

– Арт с Хауи представили свои работы сегодня утром, – продолжал он, помечая один лист толстой авторучкой. – Надеюсь, что вы закончили раздел… Или возникли проблемы?

Он поднял на меня голову и прекратил писать.

– Боже, Эрик, что случилось?

Я достал из кармана конверт и положил на его письменный стол. Внутри лежало письмо Дэна, помятое после нескольких недель пребывания у меня под матрасом. Я рассказал ему все, а закончив, опустил голову и молча плакал – так сильно и долго, что когда слезы, наконец, прекратили литься, я с трудом дышал и мог только хватать ртом воздух.