Текст книги "Американская Идея"

Автор книги: Михель Гофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

«Наша жизнь — наш самый ценный капитал, и его

мы вкладываем только в бизнес. В Штатах вы

просто не найдете полнокровной, полноценной

формы жизни». (Писатель Джон Стейнбек)

Генри Джеймс, классик американской литературы писал:

«… наша цивилизация пунктуально и эффективно ампути

рует все, что не входит в деловой интерес, и само содер

жание жизни становится всепоглощающим монотонным

однообразием».

Но ведь страна, живущая в постоянном движении, с ее

огромным разнообразием человеческих характеров и этни

ческих культур из всех стран мира, создает гигантский ка

лейдоскоп событий и невероятную для Европы интенсив

ность существования. Но это лишь внешняя, физическая

динамика: психологическая, эмоциональная динамика суже

на, загнана в стандартные, постоянно повторяющиеся фор

мы, которые, по словам Генри Джеймса, и превращают

жизнь во «всепоглощающее монотонное однообразие».

Классик американской социологии Макс Лернер в книге

« Американская цивилизация»: « Дни, месяцы, годы проходят

с монотонной регулярностью на фабрике или в офисе

146

Глава 6. Искусство жить или искусство выживать

в выполнении рутинных операций с регулярными интерва

лами. Ланч на работе и обед дома также стандартны, как

и рабочие операции. Они читают газеты, их десятки, но

все они одинаковы по своему содержанию. В стандартной

одежде они ходят в клуб, бар, церковь. И когда они умирают, их хоронят в стандартных гробах со стандартной

церемониейистандартнымобъявлениемвместнойгазете».

Итальянская журналистка СепонниЛонг: « Побывав в США

и в России, я была поражена близостью их мироощущений.

Несмотря на внешнее различие в идеологии, политике и эко

номике, различие в прокламируемых идеях и целях, они оди

наково равнодушны к духовным и эстетическим ценностям».

В России, когдато гордившейся духовностью своей культу

ры и ее огромным престижем для масс, после ее вхождения

в цивилизованный мир, мещанские ценности приобретают не

бывалый статус, вытесняя существовавший когдато интерес

к богатству мировой культуры и человеческому духу.

Ни богатая Америка, ни разбогатевшая Россия не приня

ли европейское «искусство жизни» по разным причинам, но

их объединяет отсутствие эстетического вкуса и пренебре

жение к эмоциональному богатству, заложенного в много

вековой материальной культуре. Процесс стандартизации

неизбежно вытеснял из общественного сознания уважение

к уникальности, индивидуальности, своеобразия в том, что

создано руками человека, исчезло понятие качества.

Да и современная Европа постепенно оставляет свои

культурные традиции, Европа все больше и больше начи

нает напоминать Америку в стандартизированных формах

жизни. Эстетизированные и интеллектуальные фильмы

уступают свое место американским боевикам, француз

скую кухню сменяет МакДоналдс. Только старые центры

европейских городов напоминают о прошлом, « о праздни

ке, который всегда с тобой», говоря словами Хэмингуэя

о Париже.

147

Михель Гофман. Американская Идея

Виктор Гюго говорил, что « архитектура это душа на

рода», душа современной архитектуры – стандарт, полное

единообразие, деталей и нюансов в ней нет, это эстетика

функциональности, которая была освоена и принята Амери

кой раньше, чем в других индустриальных странах мира.

ЖанПоль Сартр после своего посещения Америки отме

чал: « Уродство архитектуры здесь ошеломляет, особенно

в новых городах. Улица американского города это хайвей, просто дорога, в ней отсутствует даже напоминание, что

здесьживутлюди».

Американские мегаполисы, идеальные механизмы для

жизни миллионов, это огромная стандартная инфраструк

тура, в которой учтены все функциональные нужды работ

ника и потребителя. Они занимают пространства на многие

десятки миль, где адрес может обозначаться как дом

№12566, на улице №357. |Это гигантский человеческий му

равейник, в котором все подчинено требованиям безостано

вочного движения и увеличению количества богатств.

Новеллист Чивер в цикле своих рассказов о средней аме

риканской семье, живущей в таком мегаполисе, в районе для

обеспеченного среднего класса, Буллет Парке, пишет о хо

зяине дома, Тони, «болеющим тоской» в своем комфорта

бельном доме со всеми возможными удобствами.

Желая хоть както уйти от монотонности и бесцветности

упорядоченной функциональной жизни в вакууме своей

жилой ячейки, Тони каждый год перекрашивает стены

многочисленных комнат своего дома. В одном из своих

монологов он говорит: « Они отменили всю огромность

человеческих эмоций и мыслей. Они выщелочили все краски

изжизни, всезапахи, всюнеобузданностьжизниприроды».

Функциональность как принцип жизни была провозгла

шена еще в начале XIX века общеизвестной фразой Беджа

мина Франклина о топоре, который должен быть прежде

всего острым, а его внешний вид не имеет никакого значе

ния, это излишняя трата труда: « Зачем полировать до

148

Глава 6. Искусство жить или искусство выживать

блеска всю поверхность топора. Важно, чтобы лезвие бы

ло хорошо наточено, а в остальном крапчатый топор са

мый лучший».

Воплощением функциональности строительства, дина

мики и масштабов американской жизни стал небоскреб —

символ высокой технологической цивилизации. Он соби

рается и разбирается, как детский набор из стандартных

кубиков. Его можно увеличить, его можно уменьшить. Его

интерьер так же стандартен, как экстерьер, поэтому его

можно делить на узкие отсеки или расширять до больших

залов. Первый небоскреб появился в Чикаго в 1885 году.

Это был Home Insurance Building, высотой в 10 этажей, и

он еще следовал европейской традиции: был обильно де

корирован. Пиетет перед европейской традицией отноше

ния к архитектуре как «музыки в камне» был преодолен

через 40 лет, когда начали появляться сотни зданий без

какихлибо украшений.

Тенденция к функциональности, экономичности строи

тельства в Америке была замечена еще Алексисом Токви

лем, он был поражен американским отношением к эстетике

архитектуры, в которой все рассчитано лишь на первый эф

фект: « Когда я подплывал к НьюЙорку, на берегу реки

я увидел несколько монументальных мраморных зданий

в античном стиле. На другой день я решил посмотреть

их поближе. Оказалось, что то, что издалека виделось как

белоснежные мраморные плиты, были стенами из одного

ряда кирпичей, побеленные известкой, а мраморные колонны

деревянными стойками, окрашенными яркой масляной

краской».

В американской архитектуре, как и во всей жизни на бе

гу, ценится только первое впечатление. Живущий в посто

янной спешке американец не имеет времени разглядывать

фасады зданий, мимо которых он проходит, для него Вре

мя – Деньги. Европеец, живущий в другой системе ценно

стей, мог остановиться и наслаждаться изысканным орна149

Михель Гофман. Американская Идея

ментом, барельефами, горельефами, своеобразной формой и

окраской окон и наличников.

Европейская традиционная архитектура, с ее богатством

разнообразных фасадов, следовала идее эстетического обо

гащения жизни и создавалась на века. Она была неизменя

ема, стабильна и традиционна, как само общество. В Европе

здания возводились на века, в Америке, в расчете на одно

поколение. В течение двадцати лет вся экономическая и со

циальная ситуация в стране менялась, и строить на века,

в этой ситуации, было нерентабельно, кроме того, эстетика

требовала нефункциональных затрат.

Маяковский после своего путешествия по США в 20е годы

прошлого века: « При всей грандиозности строений Америки,

при всей недосягаемости для Европы быстроты амери

канских строек, высоты американских небоскребов, их

удобств и вместительности, дома Америки, в общем, произ

водят странное ощущение временности. Даже большие, но

вейшие дома кажутся временными, потому что вся Амери

ка, в частности НьюЙорк, в постоянной стройке. Десяти

этажные дома ломают, чтобы строить двадцатиэтажные,

двадцатиэтажные чтобы тридцатиэтажные, затем,

чтобсорокаэтажные…»

По мнению европеизированного американского писателя

Генри Джеймса, временность американских сооружений,

постоянная смена городского ландшафта разрушающе дей

ствует на человеческую психику. Когда он вернулся

в Америку после своей многолетней добровольной ссылки

в Европе в 1904 году, то был поражен безликостью амери

канской архитектуры: « Эти здания нереальны, они не бо

лее чем символы, дорогие декорации, они не имеют ниче

го общего с традициями, они не отражают ни прошло

го, ни будущего, они существуют только для сегодня и

будут снесены завтра. Многие постройки подражают

образцам европейской архитектуры, но они не обраща

ются ни к вашему знанию, ни к эстетическому чувству,

150

Глава 6. Искусство жить или искусство выживать

как архитектура Европы. Эти здания анекдоты в одну

фразу, в сравнении с романами, эпопеями европейской

архитектуры».

В Европе одним из критериев подлинности считалась дли

тельность существования отношений, вещей и зданий, то, что

прошло проверку временем. Как гласит древняя мудрость,

истинность – дочь времени. Америка же создала временный

пейзаж, « landscape of the temporar y».

Утилитарность и экономичность американской архитекту

ры были требованием общества, построенного на принципе не

прекращающегося движения, поэтому в них нет подлинности,

так как нет прошлого, как и у самой страны иммигрантов, где

каждое новое поколение иммигрантов разрывает с прошлым

своих отцов, чтобы все начать сначала.

Динамизм социальный, экономический, естественно, ро

ждает безразличие к эстетике, красоте каждого момента

жизни. Вечное беспокойство, страх упустить свой шанс на

удачу гдето в другом месте заставляет миллионы людей

находиться в постоянном движении, передвигаться с места

на место, отсюда убогий вид многих американских городов,

временный и незаконченный характер застройки, он выра

жает сам характер нации иммигрантов, отсутствие корней,

нежелание пускать корни на одном месте.

Антиэстетизм американской жизни, с одной стороны,

возник спонтанно, как результат общей атмосферы обще

ства иммигрантов, озабоченных прежде всего необходи

мостью выживания в новой стране, им было не до эстети

ки. С другой стороны, антиэстетизм был также частью

широкой программы стандартизации всех аспектов жиз

ни общества.

Стандартизация была обязательной частью организован

ного производства и рационального упорядочивания обще

ственных отношений, и начала вводиться с XVII века, когда

на исторической арене появилась новая религия, протестан

тизм, противопоставивший себя католицизму, изменивший

151

Михель Гофман. Американская Идея

взгляд на смысл и содержание человеческого существова

ния. Католицизм видел в эстетике материального мира про

явление божественного начала, и внимание к красоте повсе

дневной жизни католических стран привело к расцвету всех

искусств.

Искусство, с его вниманием к оригинальности, уникаль

ности каждого момента человеческой жизни, стало органи

ческой, интегральной частью мироощущения рядового ка

толика. Протестантизм же отрицал саму необходимость ис

кусства, проповедовал аскетизм, упрощение, унификацию

всех сторон жизни, что в архитектуре привело к казармен

ному стилю, и это особенно наглядно видно в жилых квар

талах городов протестантских стран, Англии, Германии

и Швейцарии, построенных в XVII–XIX веках.

В этот период начала внедряться идея ценности жизни как

труда, и люди постепенно подчинились дисциплине завода и

офиса, приняли условия труда в уродливых зданиях, окружен

ных ржавым металлом и серым бетоном. Приняли, как огром

ный прогресс, переселение из убогих лачуг в новые жилые ра

йоны, которые ничем не отличались от фабричной застройки.

В доиндустриальную эпоху доминировало представле

ние, что человек мера всех вещей. Старая терминология

мер измерений напоминает об этом ушедшем прошлом,

когда созданные человеком вещи соответствовали размерам

его тела и были как бы его продолжением. Inch, расстояние

от верхней точки большого пальца до фаланги; Foot, длина

ступни; Yard, расстояние от кончика носа по плечу и руке до

конца большого пальца, приблизительно равного одному

метру. В российской системе измерений длины ис

пользовалась длина от большого пальца до локтя. Локтями

мерились материалы, скажем, десять локтей материи, де

сять локтей бревна.

Массовая, механистическая цивилизация ХХ века строилась

на другом принципе, принципе больших величин. Машина

превратилась в меру всех вещей, в эталон функциональности,

152

Глава 6. Искусство жить или искусство выживать

эффективности и эстетики. Начали возводиться гигантские

плотины, несоразмеримые с размером человеческого тела

производственные помещения, громадные жилые здания —

машины для жизни, безликие коробки, стоящие в несконча

емом ряду на безлюдных улицах.

Жилая застройка перестала отличаться по своему внеш

нему виду от деловых, офисных комплексов. Те же плоские

стены, без всяких украшений, прямоугольники окон, и те

же сухие, химические краски фасадов. Геометрические, ку

бистические формы современных городов создали небыва

лые, фантастические, инопланетные пейзажи, в которых че

ловек стал выглядеть приживалкой рядом с тем, что он сам

создал.

Пионерами эстетики геометрических форм в архитекту

ре были советские футуристы, кубисты и конструктивисты,

и это они сформулировали основные принципы « научного

градостроительства».

«Научное градостроительство» предполагает, что жизнь, с

ее непредсказуемостью, во всем многообразии ее форм, долж

на быть упрощена до функционального минимума. И новые

города строились на принципе прямолинейной застройки, так

как квадратные сетки проспектов и улиц создавали идеаль

ные условия для транспортировки людей и грузов. Отсутствие

тупичков, переулков, маленьких скверов, характерных для

старых кварталов европейских городов, позволяло контро

лировать весь жизненный процесс и служить интересам

экономики.

Задачей традиционной архитектуры было обогащение

эстетикой повседневной жизни. Но безликие, агрессивно ан

тиэстетичные города, построенные в XX веке, строились не

для людей, а для «рабочей силы». Французское студенче

ство, в период молодежных бунтов конца 60х, требовало

снести «рабочие бараки», как называли тогда новые безли

кие жилые комплексы, и построить «дома для людей». Сего

дня этого уже никто не требует, современные бараки стали

153

Михель Гофман. Американская Идея

привычной частью жизни миллионов во многих странах мира.

И только культурная элита страдает ностальгией по прошлому.

Симона де Бовуар, после своего путешествия по многим

городам американского Среднего Запада, говорила, что у нее

было ощущение, будто это один и тот же город.

Русский журналистиммигрант Генис писал: « В Европе за

четыре часа можно проехать три страны, дюжину горо

дов и две горные системы. В Америке за это время вы ми

нуете сто бензоколонок. <…> Проехав столькото миль до,

допустим, Буффало, ищешь место, чтобы наконец выйти

из машины и погрузиться в городскую жизнь, в жизнь не

повторимую, единственную, существующую только здесь,

в Буффало, штат НьюЙорк. И вот выясняется, что вы

ходить негде и незачем, разве только в туалет».

В фильме Ярмуша « Более странно, чем в раю» (« Stranger

Than Paradise») герои, двигаясь по Америке, заезжают в Клив

ленд, и один из них говорит: « Это забавно, но когда видишь

какоето новое место, все кажется таким же, как и там,

откуда только что приехал, как будто никуда и не уезжал».

Если так безлико, стандартно выглядит страна, то какова же

жизнь за фасадами зданий? Она так же стандартна, единооб

разна и не индивидуализирована. Английский социолог Джеф

фри Горер писал, что, побывав в одном американском доме,

можно заранее предугадать, какими будут в другом доме ме

бель, украшения или книги. И это не зависит от того, городская

это квартира в многоэтажном доме или дом в сабербе.

«Америка уничтожила разницу между городом и

деревней. Это место, где все устроено для удобства,

и не более того».

(Александр Генис)

Видя в Америке образец для подражания, большевики

также мечтали о «стирании граней между городом и де

ревней», но, в отличие от Америки, не смогли мечту реализо

вать. Советская власть, уничтожая крестьянство как класс,

154

Глава 6. Искусство жить или искусство выживать

не смогла добиться той производительности труда, которая

сохранила в американском сельском хозяйстве лишь 4% на

селения, а в России и по сей день население деревень со

ставляет более 30% населения. Экономика, строящаяся на

насилии, не могла быть эффективной.

В Америке же это произошло в органическом процессе

экономической динамики. Крестьяне–фермеры, в условиях

ожесточенной конкуренции, были вынуждены отказаться от

вековых традиций ведения хозяйства и начали создавать

сельскохозяйственные индустриальные комплексы. В ре

зультате исчезли тысячи фермерских поселков, исчезла де

ревня. На месте фермерских поселений появились сабербы,

огромная сетка прямолинейных улиц, застроенных двух

этажными домами на одну семью, и разница между городом

и деревней исчезла.

Первым стандартизированным пригородным районом был

Левиттаун на ЛонгАйленде, штат НьюЙорк, где сразу после

окончания II Мировой войны сотни абсолютно идентичных

домовкоробок были возведены за короткий срок и продава

лись по доступной цене. С Левиттауна началось строитель

ство новых пригородов, которое проводилось в соответствии

с тем же принципом стандарта и полного контроля над окру

жающей средой, как и в городах, поэтому в пригородах ис

чезли преимущества жизни на природе.

Культивированная

природа

сабербов

лишена

фундаментального

качества

природы,

огромного

разнообразия и непредсказуемости. А декорации природы не

обладают способностью обогащать человеческие чувства, спо-

собностью постоянного обновления.

Научное градостроительство и не ставит перед собой

такой задачи, ее цель создание единой системы контроля

всех аспектов жизни в едином, стандартном для всех

районов страны мегаполисе. Научное градостроительство, в

его ошеломляющем контрасте с традиционной архитек

турой, наглядный показатель победы стандартного над

индивидуальным.

155

Михель Гофман. Американская Идея

Индивид, во всем многообразии его эмоций, чувств, ощуще

ний, данных ему природой, в стандартизированной окружаю

щей среде утрачивает не только возможность наслаждаться бо

гатством естественного, органического существования, но и

перестает воспринимать как ценность ту широкую палитру

красок жизни, которая существовала когдато в Европе. Ее

праздник жизни, ее искусство жить воспитывались всей атмо

сферой общества, в котором красота всего, что окружает чело

века, понималась как обязательная часть его ежедневного су

ществования.

Но модель жизни, принятая и развитая Соединенными Шта

тами и сегодня превратившаяся в идеал для всех стран мира,

построена не на идее увеличения богатства духовного,

эмоционального, чувственного, эстетического, не на идее

«качества жизни», а на увеличении количества, вещей,

машин, зданий, на идее роста экономики, для которой

«искусство жить» чуждая идея. Экономика прививает

другое искусство искусство выживать.

156

7. Деньги – не средство,

а цель жизни

Когдато говорить о деньгах считалось неприличным, те

ма была недостойной общественного внимания не только по

тому, что воспринималась как «низменная», но и потому, что

не у всех они были, не для всех были достижимы. Много го

ворили о деньгах только в тех социальных кругах, где день

ги делались, для получателей же фиксированной зарплаты,

едва хватавшей на самое необходимое, разговор о деньгах

был пустым времяпрепровождением, витанием в мечте.

В последние десятилетия экономические возможности по

явились у многих, так как разветвленная кредитная систе

ма позволила даже тем, чья заработная плата покрывает

только необходимые ежедневные расходы, приобретать до

ма, автомашины, предметы роскоши и инвестировать день

ги в покупку домов, акций, вкладывать в бизнес. Большая

часть населения была вовлечена в сложные деловые отноше

ния с банками, рынком недвижимости, кредитными и стра

ховыми компаниями, и тема денег превратилась в централь

ную, в главную тему обсуждений, звучащую в офисах, на

улице, в семье, во всех человеческих связях.

Деньгами стали оцениваться те сферы деятельности, к ко

торым раньше применялись другие критерии. Талант опре

деляется не профессиональными достижениями, а уровнем

оплаты. Успешный врач не тот, кто помог большему количе

ству пациентов, а тот, чей годовой доход выше, чем у его

Михель Гофман. Американская Идея

коллег. Инженер не тем сколько благ обществу он принес

своей работой, а тем сколько он за нее получил. Писатель,

художник, актер, режиссер оценивается не по значимости

своих творений, а по размеру гонорара.

Деньги имеют двойственную роль. С одной стороны, они

создают иерархию статуса, устанавливают шкалу престижа,

определяют уровень успеха, с другой, реализуют принцип

демократического равенства. В рыночном обществе, где все

продается и покупается, каждый выступает то в качестве

продавца, то в качестве покупателя. Для продавца не игра

ет никакой роли, кто покупатель, для него не важен ни цвет

кожи, ни этническая принадлежность, ни социальный статус

или внешний вид. Для покупателя не имеет значения, кто

продает ему то, в чем он нуждается.

В потребительском обществе, будь то миллионер или нищий,

в качестве покупателей получают равную долю внимания и

уважения, так как платят одну и ту же цену за тот же товар.

Кокаколу пьет и нищий, и миллионер. Промышленность хотя

и выпускает товары, рассчитанные на богачей, они занимают

микроскопическое место в общем объеме продукции.

Деньги всегда играли огромную роль в жизни любого об

щества, но степень значения денег в различных культурах

была разной. В « Венецианском купце» Шекспира герояро

стовщика венецианские патриции презирают за ту страсть,

с которой он добивается «презренного металла», за то «не

благородное занятие», которое дает ему средства к суще

ствованию. Но в XIX веке, в период интенсивного развития

капитализма, деньги в глазах общества утратили свою «низ

менную природу», и их добыча превратилась в достойное и

уважаемое занятие для всех общественных классов.

Феодальное общество с презрением относилось к труду,

создающему богатства. «Праздный», свободный от труда

класс, считался высшим, те, кто создавал для них богатства,

считался низшим классом. Феодальная иерархия с ее неиз

меняемым в веках экономическим положением классов раз158

Глава 7. Деньги – не средство, а цель жизни

деляла общество на верхи, обладающие огромным богат

ством, – аристократию, образованных, утонченных индиви

дов, придерживающихся высоких норм религиозной морали,

и безграмотную массу, живущую в материальной и духов

ной нищете, в процессе борьбы за выживание забывающую

о нравственных нормах.

В XIX веке начала складываться иная форма жизни, в ко

торой классовые привилегии, образование и личные качества

переставали играть былую роль, и это о ее будущем говорил

Базаров в « Отцах и детях» как о « правильно построенном

обществе», в котором «… совершенно будет равно, глуп ли че

ловек или умен, зол или добр».

Появившаяся в России капиталистическая экономика

предоставляла возможности создания богатств многим обще

ственным слоям. Русский крестьянин не думал и не говорил

о деньгах, он почти никогда не держал их в руках. Но став

предпринимателем, открыв мукомольню или сахарный заво

дик, он стал уделять им все большее внимание, они давали

возможность изменить жизнь к лучшему.

В феодальной России денежные, капиталистические

формы отношений, появились позднее, чем в Европе. Но

тенденция к увеличению значимости денег в обществе уже

чувствовалась, и первым ее увидел Пушкин. Вначале это

был « Скупой рыцарь», говоривший о смене ценностей в фе

одальной Европе, где правящим классом становилась бур

жуазия, идущая на смену потомственному дворянству. Само

название пьесы подчеркивало несоответствие жажды денег

и рыцарского достоинства. Затем та же тенденция просле

живалась в России, в « Пиковой Даме», где блестящий гвар

дейский офицер, аристократ убивает старуху ради денег,

угрожая ей пистолетом.

Не происхождение, благородство, аристократизм или

личные качества, только деньги стали приносить уважение

общества. Имя героя, Герман ( German), немец, вполне

однозначно говорило, откуда эта тенденция пришла.

159

Михель Гофман. Американская Идея

Александр Герцен, много лет проживший в Европе, писал:

« Прежде хоть чтонибудь признавалось, кроме денег, так

что человек и без денег, но с другими качествами, мог рас

считывать хоть на какоето уважение. Ныне же без денег

не только на уважение, но и на самоуважение нельзя ина

че рассчитывать».

Для имущих классов борьба за богатства во все времена

была привычной частью жизни, но к середине XIX века ин

тенсивность борьбы возросла, в денежные отношения стали

вовлекаться «неимущие классы». В течение столетий писто

лет, шпага, кинжал, яд были теми средствами, которые при

менялись в борьбе за богатство внутри аристократической

элиты. Герман в « Пиковой Даме» использовал пистолет. Раз

ночинец Раскольников в « Преступлении и Наказании» взял

топор, так как без денег он «тварь дрожащая». Топор

средство народное, и он показатель того, что в процесс

включились массы.

Достоевский недаром по сей день остается остросовремен

ным писателем, он, как никто другой, показал возраставшую

власть денег над общественным сознанием. В чем Достоев

ский остался человеком своего времени, так это в том, что

трагедия его героя в непреодолимом противоречии между

религиозной моралью и практикой жизни. Нравственная му

ка и есть главное наказание Раскольникова за совершенное

им убийство, преступление приводит к распаду личности.

Сегодня морализаторство Достоевского вызывает недоуме

ние: в современном экономическом обществе мораль утратила

свое былое значение, вместе с потерей статуса морали в обще

ственном сознании исчезла сама дилемма моральденьги.

Огромный накал страстей во всех романах Достоевского,

сюжеты которых строятся вокруг денег, показывал реакцию

тогдашнего российского образованного класса на власть денег,

которая воспринималась как трагедия, так как противоречие

морали и денег было неразрешимо. Чехов не только в « Виш

невом саде», но и во многих своих рассказах показывает «де160

Глава 7. Деньги – не средство, а цель жизни

нежных людей», превращающихся в хозяев новой жизни. Рос

сийская либеральная интеллигенция со страхом смотрела на

свое будущее и видела спасение в революционной буре.

Европейская литература, начиная с мольеровского « Меща

нинаводворянстве», говорила о приходе к власти «денежных

мешков» без надрыва Достоевского и горечи Чехова. Процесс

разрастания статуса денег в Европе был достаточно драма

тичным, но он не нес в себе трагедии, так как традиционная

мораль постепенно, шаг за шагом, уступала свое место жиз

ненному практицизму, характерному для низших классов,

впервые в истории получивших возможность уйти от вековой

нищеты. Европейское мещанство превратилось в новый бур

жуазный класс от которого стали зависеть старые хозяева

жизни, аристократия, дворянство.

В России до 17го года XX века этот процесс проходил по

другому. Россия использовала принципы капиталистической

экономики, но власть в ней принадлежала государству, а но

вые формы экономических отношений вписывались в тради

ционную структуру авторитарного общества. В нем богат

ства не зарабатывались, а получались, в зависимости от свя

зей с вертикалью власти.

После 17го года большевики, разрушив старую фео

дальную систему, создали новую, которая отличалась от

старой лишь по форме, и в ней жизненные блага также рас

пределялись по принципу феодальной системы, в соответ

ствии со статусом или связями внутри государственного и

партийного аппарата. Это была все та же авторитарная си

стема, в которой вся экономика страны принадлежала уже

не царскому двору и его окружению, а немногочисленному

«коллективному руководству». Государство как было, так и

осталось единственным хозяином экономики, уничтожив

даже те зачатки капитализма, которые существовали в до

революционное время. Денежную форму отношений сме

нила система распределения благ государством, и деньги

как мотор социальных изменений потеряли свой статус и

161

Михель Гофман. Американская Идея

свое значение в жизни масс. Сама тема денег была под

запретом, даже в школьных учебниках арифметические за

дачки не включали в себя денежные критерии. Россия оста

новилась во времени.

События 1991 года вернули Россию в ряд цивилизованных

стран, Россия встала на путь экономической демократии.

Блага перестали получаться в закрытых распределителях,

начало развиваться индивидуальное предпринимательство,

деньгами стали решаться многие деловые и жизненные

проблемы. Изменилась вся атмосфера общества, деньги сего

дня, как и на Западе, определяют общественный статус

и престиж. Начал исчезать пиетет перед «духовными и

культурными» ценностями, так как сегодня, когда доступны

почти все жизненные блага, материалистическое мировоз

зрение, из абстрактных постулатов советской пропаганды

в период дефицита всех потребительских товаров, превра

тилось в мироощущение масс.

Россия в течение нескольких лет прошла тот путь, через

который Запад проходил несколько столетий. Смена обще

ственных ценностей, происшедшая в короткий срок, показа

ла ошеломляющий контраст между этическими, нравствен

ными нормами современного мира и архаической, застывшей

во времени национальной психологией, всей своей корневой

системой уходящей в общинную форму жизни, в советское

время трансформировавшейся в коллективизм.

Россия всегда хотела быть Америкой, в XXI веке она ею

становится. Но американские идеи и идеалы продукт особой

истории, специфического Американского Эксперимента,

создавшего цивилизацию с нулевой точки. Пересаженные

на иную почву, почву русской истории, они дают внешне

подобные всходы, с той лишь разницей, что почва не

прошла многовековой процесс окультуривания и создала

неожиданные по своим формам и запахам плоды. Россий

ская культурная элита видит этот процесс как конец эпо

хи, в которой духовное содержание жизни в сознании масс,

162

Глава 7. Деньги – не средство, а цель жизни

несмотря на ежедневную борьбу за физическое выживание,

определялось как наивысшая ценность.

История повторяется. Культурная элита Европы, с момен

та появления капитализма в XVIII веке, осуждала процесс

смены ценностей нравственных, духовных, т. е. аристократи

ческих, на демократические – материальные, денежные.

И реакция творческой интеллигенции была понятна, она ли

шалась привычного заказчика, новому заказчику они были

не нужны, у новых хозяев жизни были другие интересы и