Текст книги "Американская Идея"

Автор книги: Михель Гофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Эта точка зрения возобладала.

Европейские комментаторы американской жизни XIX века,

от Фрэнсис Тролопп до Диккенса, от Томаса Карлайля до Ма

тью Арнольда, были единодушны в признании того, что Аме

рика действительно сумела создать общество равных. Они счи

тали, что равенство в США существует, так как оно зафикси

ровано в политических документах страны: Конституции, Бил

ле о Правах.

Политические права имеют все, но почемуто все богатства

страны оказались у экономической элиты, а основная масса так

и осталась внизу социальной пирамиды. Неравенство заложе

но в самом фундаменте экономического общества, и хотя

в необычайной социальной динамике страны классовые грани328

Глава 17. Равенство или стандартизация

цы размыты и поэтому перестают осознаваться, но борьба

в условиях всеобщей конкуренции значительно острее, чем

в авторитарных и тоталитарных обществах, где социальный

статус был твердо закреплен за каждым. Сложная сетка умол

чаний, создававшаяся в течение поколений, скрывает ожесто

ченность войны всех со всеми за места под солнцем, делая не

видимыми, для подавляющего большинства, реальные обще

ственные процессы.

Джон М. Кейнс, ведущий британский экономист первой

половины ХХ века, писал: « Современная цивилизация, со

здав огромные материальные богатства, не привела к ра

венству, она лишь сформировала культуру сокрытия не

равенства, которая маскирует истинный механизм обще

ственных отношений».

329

18. Вся власть народу

«All power belong to people»

« Вся власть народу» лозунг, а лозунги формулируются

так, чтобы ни у кого не было возражений. Возражений не

возникает по той простой причине, что лозунги не имеют ни

какого конкретного содержания. Власть, по определению, —

концентрация контроля в руках немногих над многими. Все

не могут иметь власть. Если все имеют власть, тогда ее не

имеет никто.

Лозунги существуют для масс, а управляющая элита ви

дела и видит народ так, как это было во все времена, начиная

с Аристотеля, который говорил: « Массы людей рабы по

своей природе, и когда их освобождают, то оказывается, что они лишены интеллектуальных и моральных стиму

лов, необходимых для принятия ответственности за свои

поступки».

Американский журналистполитолог начала XX века Уол

тер Липпман, повторяя Аристотеля, в своей основной работе,

признанной вершиной американской политической мысли, го

ворил: « Широкие массы не в состоянии ни понять обще

ственные проблемы, ни решать стоящие перед обществом

задачи. Проблемы общества могут поняты и решены толь

ко ее элитой».

Михель Гофман. Американская Идея

Гитлер в « Main Kampf» другими словами говорил то же, что

и Липпман. Массы не обладают способностью видеть мир во

всей его сложности и не интересуются ничем, что не входит

в круг их повседневных интересов. Поведение масс определя

ется не знанием и не разумом, а чувствами и бессознательны

ми порывами.

Евгений Замятин в романе « Мы» сформулировал ту же идею

власти в терминах большевизма: « Если они (массы) не пой

мут, что мы несем им математически безошибочное сча

стье, наш долг заставить их быть счастливыми».

Общество во все времена стояло перед дилеммой свободы

и эффективного управления массами, власть народа всегда

превращалось во власть стихии плебса, в анархию, в которой

погиб Древний Рим и захлебнулась в крови Французская Ре

волюция.

Власть необходима, без нее отношения между людьми и со

циальными классами превращаются в хаос столкновения мно

гих сил. Авторитарная и тоталитарная власть создавали поря

док силой. Не в состоянии решить экономические проблемы,

в условиях широко распространенной нищеты, они просто ли

шали своих граждан прав на свободное волеизъявление.

Демократия, в отличие от авторитарных и тоталитарных

режимов, использует систему общественного договора, при ко

тором каждый ради своих экономических интересов готов по

жертвовать частью своих свобод как индивида и гражданина

и добровольно передать власть в руки «избранных».

Демократические общества появились в XIX веке, веке раз

вития капиталистической системы, когда демократия стала

необходимостью, без нее нельзя было реализовать экономиче

ские задачи, они могли быть выполнены лишь в условиях сво

бодного индивидуального предпринимательства, в котором

права индивида определены законом.

В рыночной экономике все должно покупаться и продавать

ся, в том числе и сама демократия, поэтому кандидат во власть

выставляется на аукцион и покупателем становится тот, кто

332

Глава 18. Вся власть народу

больше даст. На выборах избиратель «покупает» подходяще

го кандидата в надежде на то, что «избранник» выполнит свои

предвыборные обещания. Но в практике политической жизни

предвыборные обещания никогда не выполняются, так как ре

альным покупателем являются не массы избирателей, дающие

кандидатам средства на проведение избирательной кампании,

а те силы, которым принадлежит экономика страны.

На политическом аукционе не массы избирателей покупают

кандидата, кандидата покупают те, кто дает наиболее высокую

ставку. Естественно, что кандидат, получив власть из рук эко

номической элиты, следует воле тех, кто его купил. Это и есть

истинная демократия свободного рынка.

Тем не менее, для того чтобы механизмы воплощения реше

ний, принятых политической и экономической номенклатурой,

были эффективны, иллюзия участия масс в спектакле демокра

тических выборов должна быть достаточно убедительной.

Вильям Пэнн, лидер общины квакеров XVIII века, создав

ший штат, носящий его имя, Пенсильванию: « Дайте возмож

ность людям думать, что они правят, и тогда они будут

управляемы».

После выборов избиратели могут лишь наблюдать за тем,

что происходит, изменить они уже ничего не могут. Нагляд

ный пример – второй срок президента Буша. Общественное

мнение оценивало Буша как самого некомпетентного лидера

в истории США ХХ века. Большая часть населения, 75% из

бирателей, требовала изменений государственной политики.

Все средства массовой информации показывали неприятие

страной курса правительства, но общественное мнение не об

ладает силой. Сила у реальной власти, государства, сливше

гося с системой крупнейших корпораций.

В теории, демократия предполагает равное политическое

представительство различных групп населения в управлении

обществом и постоянный переход власти из рук одних групп

населения в другие. На практике власть концентрируется

в процессе войны за привилегии внутри элитарного круга и

333

Михель Гофман. Американская Идея

постоянно обновляется наиболее агрессивными представите

лями низших классов.

Америка имеет двухпартийную систему, и, теоретически,

власть переходит от одной партии к другой, но реальная власть

в стране принадлежит Большому бизнесу, и республиканцы,

и демократы – это одна партия, партия Большого бизнеса

с двумя фракциями, представляющими его интересы в раз

личных секторах экономики. Политические деятели не управ

ляют экономикой, они лишь обслуживают ее, оформляя поли

тическими решениями, в виде новых законов, направление

экономического развития.

В экономической демократии реальная власть принадлежит

тем, кому принадлежат средства производства – корпораци

ям. Как говорил, в период Американской Революции, Джон

Джэй – президент Континентального Конгресса и глава пер

вого состава Верховного суда: « Те, кто владеет богатством

страны, должны ею руководить» ( The people who own the

country ought to govern it). Эта формула власти в любых по

литических системах во все времена, но во второй половине

ХХ века концентрация власти в руках элиты достигла небы

валого ранее уровня.

В США, к началу XXI века, концентрация богатств и, следо

вательно, власти, превзошла все существовавшее ранее: 400 че

ловек и 82 семьи имеют ежегодный доход 2,5 триллиона. Стои

мость же всего ежегодного Совокупного Национального Про

дукта, дохода всей нации, составляет около 14 триллионов.

Еще в первоначальный период становления индустриально

го общества середины XIX века частную собственность нача

ла сменять общественная, коллективная. Карл Маркс в своем

«Капитале» отмечал эту тенденцию. Огромное материальное

богатство, созданное в процессе индустриализации миллиона

ми работников, оказалась у управляющей элиты. И хотя в де

мократических странах термин «коллективная собственность»

не употребляется, считается, что все принадлежит отдельным

людям, но она существует как результат труда всего общества

334

Глава 18. Вся власть народу

в целом, и этот результат принадлежит политической и эко

номической номенклатуре, сливающихся в едином аппарате

управления.

В ХХ веке фашизм (национальный социализм) и коммунизм

(интернациональный социализм), в отличие от стран экономи

ческой демократии, открыто провозглашали принцип «коллек

тивной собственности», все принадлежит народу, на практи

ке все средства производства и вся коллективная собствен

ность принадлежали государству, представленному партий

ной номенклатурой.

В европейских демократиях государство владело значи

тельной частью экономики и контролировало частный сектор.

В США, с момента ее основания, система отношений государ

ствоэкономика складывалась иначе.

Первые лидеры страны видели в государстве главную

опасность не только для дальнейшего экономического разви

тия, но для свободы общества в целом. Экономика в руках

государства могла привести к политической тирании. Боль

шинство, лишенное свободы в создании и приобретении бо

гатств, могло толкнуть страну к диктатуре незначительной

группы политических авантюристов, играющих на эмоциях

народных масс.

Джордж Вашингтон, в подтверждение своего недоверия

к государственной власти, часто цитировал одного из отцов

церкви, Аврелия Августина: « Что представляют собой госу

дарства, как не большие разбойничьи шайки. И сами разбой

ничьи шайки, не являются ли они государствами в миниа

тюре?»

Разбойничьи шайки собирали временную добычу и не за

ботились ни о своем будущем, ни о будущем ограбленных.

Но, построив свои крепости и создав постоянную базу власти

над окрестным населением, они переходили на систему гра

бежа постоянного, требовавшего более долгосрочной полити

ки, которая воплощалась в форме оброков. И, наконец, когда

какаялибо из бандитских шаек, уничтожив или подчинив

335

Михель Гофман. Американская Идея

себе другие, создавала государство, грабеж принимал законо

дательные формы, получал моральное обоснование и освящал

ся церковью, получавшей свою долю власти и добычи —

«церковную десятину».

Формы грабежа менялись, но основа государственной вла

сти, как насилия небольшой, но наиболее активной группы на

селения над основной массой, оставалась неизменной.

«Государство – это не нечто абстрактное, это

конкретные люди, обыкновенные люди, вовсе не семи

пядей во лбу, которым большинство граждан дове

рило право руководить страной. Если говорить

о власти, давайте не будем говорить о вере к ней.

Надо заковать власть в цепи Конституции, чтобы

она не принесла слишком много вреда».

(Томас Джефферсон, создатель Декларации Независимости

и третий президент США)

В условиях фермерской Америки, какой она была в период

создания США, государство было слабым не столько в ре

зультате ограничений возможностей государственной власти

Конституцией, сколько потому, что на необъятной территории

нового континента государство не обладало реальным контро

лем над индивидуальной инициативой миллионов, не прини

мавших никаких законов, кроме закона выживания в услови

ях дикой природы.

В последующий период, когда основное население страны

составляли не только фермеры, но и работники мануфактур,

и торговцы, соединявшие производителя с покупателем, а бю

рократизация, вторжение государства во все сферы обще

ственной жизни только начиналось, непосредственные отно

шения между всеми участниками общественных процессов еще

сохранялись, что предоставляло свободу решений и действий

большинству.

Недаром Алекс Токвиль в первой трети XIX века говорил

об американской рыночной демократии этого времени как

336

Глава 18. Вся власть народу

о самоуправляющемся обществе: « Когда вы вступаете на аме

риканскую землю, вы оказываетесь в центре буйствующей

толпы. Тысячи голосов слышны одновременно, и каждый заяв

ляет о своих правах. Это звуки общества, которое управляет

собой само, без вмешательства государства».

Но, как писал идеолог американской революции, Бенджа

мин Франклин: « The looser the package, the tighter must be the string», чем свободнее мешок, тем туже он должен быть свя

зан. Чем больше свобод имеет гражданин, тем больше долж

но быть ограничений его свободы. Свобода одного человека

кончается там, где начинается свобода другого, говорит об

щепринятая формула, но человек всегда стремится увеличить

свою свободу за счет свободы других. Лимиты свободы долж

но было установить государство.

Мэдисон, один из отцовоснователей американского государ

ства, утверждал: « Основная ответственность правитель

ства – защита состоятельного меньшинства от большинс

тва… (и так как) те, кто будет добывать средства жизни

своим трудом, будут тайно надеяться на равное распреде

ление благ. <…> необходима политическая власть, которая

будет гарантировать сохранение статускво, гарантиро

вать, что богатства никогда не перейдут в руки тех, кто

мечтает о равном распределении благ».

Мэдисон был человеком эпохи, которая верила в просве

щенную, озабоченную благополучием народа элиту, управ

ляющую страной для всенародного блага. Но, наблюдая транс

формацию правящей элиты в условиях свободной экономики,

в конце своей жизни он пришел к другому взгляду на состоя

тельное меньшинство: « Они, безнаказанно нарушая законы,

обкрадывают население, запускают руки в общественные

доходы и держат правительство в постоянном страхе,

угрожая переворотом и сменой всего руководства в случае

неподчинения их интересам».

Дилемма, обозначенная Мэдисоном, с одной стороны, об

щество, в процессе своего усложнения, не может выжить без

337

Михель Гофман. Американская Идея

централизованной власти государства, с другой, государство

вынуждено подчиняться тем силам, которые создают эконо

мическую базу и используют государственные, общественные

средства и рычаги власти в своих целях.

«Общество, которое управляет само по себе», могло суще

ствовать во времена Токвиля, так как было в своей экономи

ческой структуре простым и ясным: производи и продавай, но

с развитием индустрии как фермеры, так и мелкие индивиду

альные предприниматели, которых Токвиль называл «толпой

диктаторов», должны были подчиниться диктату тех, кто су

мел захватить средства производства, и большинство «дикта

торов» пошли к станку, на фабрики и заводы.

С ростом индустрии индивидуальное предприниматель

ство начало уступать организациям, так как только большие

организации могли строить железные дороги, новые города

и обеспечивать массу населения всем необходимым. Только

корпорации, благодаря концентрации капитала, могли созда

вать индустриальную основу массового производства. Посте

пенно в их руках оказались все рычаги власти, экономиче

ской и политической.

Как говорит герой Горького Яков Маякин в пьесе « Фома Гор

деев»: « Уж коли настало такое время, что всякий шибздик по

лагает про себя, будто он все может и сотворен для полного

распоряжения жизнью, дать ему, стервецу, свободу. Попы

жится он деньдругой, потопорщится во все стороны и вско

рости ослабнет, бедненький! Сердцевинато гнилая в нем…

Тутто его, голубчика, и поймают настоящие, достойные лю

ди, те настоящие люди, которые могут действительно

штатскимихозяевамижизнибыть…»

«Штатскими хозяевами жизни» стали корпорации, и хотя

поле деятельности для индивидуального предпринимательства

всегда сохранялось, оно отодвигалось на дальнюю периферию

экономической жизни, в которой можно было заработать на

жизнь, но доступ к наиболее прибыльным формам экономики

был только у корпораций. Тем не менее, иллюзия власти

338

Глава 18. Вся власть народу

большинства в экономической и политической жизни сохра

нялась, и ее, эту иллюзию, тщательно поддерживали те, в чьих

руках сконцентрировалась реальная власть.

В течение многих десятилетий в США выполняются тыся

чи социологических исследований в попытке понять всю

сложность общественных процессов. Но исследований, пока

зывающих механизм того, как богатые становятся властью

и почему бедные не имеют власти, не существует.

Частичным ответом на этот вопрос может быть закономер

ность связи между продуктивностью труда и уровнем распре

деления богатств. Чем большим богатством владеет элита, тем

большей властью над обществом она обладает. С повышением

производительности труда доходы элиты увеличиваются,

и концентрация богатства наверху социальной пирамиды дает

ей еще большую власть над обществом.

То, что большая часть результатов повышения производи

тельности труда достается управляющему классу, экономической

номенклатуре, подтверждается статистикой. Количество мил

лионеров сегодня несравнимо больше, чем 100 лет назад, когда

их было всего 400, « Fortune 400», удачливые 400. К 2004 году ко

личество обладателей миллионных состояний 3 миллиона, это

1% населения. Они контролируют 45% всего богатства страны,

и механизм власти находится в их руках.

Тем не менее, богатства распределяются намного шире, чем

во всех предыдущих социальных формациях. Наверх подни

мается все большее количество людей, что создает видимость

справедливого распределения доходов, укрепляет систему

поддержки существующего статускво. Но обладание доста

точно высоким экономическим статусом значительной части

населения вовсе не предполагает их влияния на государствен

ную политику.

Реальной властью обладают лишь несколько десятков ты

сяч человек, связанных между собой сложной сетью эконо

мических, политических, культурных и семейных интересов.

Это те, кто имеет значительное влияние в государственном

339

Михель Гофман. Американская Идея

аппарате, индустрии, торговле, финансах, военнопромыш

ленном комплексе, средствах массовой информации, медици

не и образовании.

Как равенство в экономических возможностях, так и ра

венство сил в политической борьбе, не более чем мифы, необ

ходимые для сохранения власти правящей элитой.

В конце XIX и начале XX века политическая и экономиче

ская власть концентрировалась в руках нескольких сотен

«капитанов индустрии». Рокфеллер, Морган, Вандербильт,

Карнеги – они диктовали политику государственным деяте

лям. Это были сильные личности, разрушавшие существую

щие традиции и табу старого общества, мешавшие развитию

индустриального производства. Философия и литература это

го периода, отвечая на социальный заказ, выдвинула идею

личности противостоящей толпе, не желающей расставаться

с традициями. Когда фундамент индустриального общества

был создан, герои и личности стали мешать. Корпорации, бю

рократизированные организации уже не нуждались в лично

стях, им были нужны только исполнители, причем, на всех

уровнях системы, включая ее верхний эшелон.

Анархист, убийца президента МакКинли, в 1901 году, перед

казнью, сделал заявление: « Я убил президента потому, что

считал это своим гражданским долгом. Я не верю, что один

человекможетсделатьоченьмноговслуженииобществу,адругойничего».

Убийца президента совершил свой индивидуальный акт как

акт социальной справедливости, как защиту принципа равен

ства, но за ним стоял заказчик, индустрия, это она нуждалась

в полной унификации общества. Унификация общества, есте

ственное следствие демократии, должна была, в конечном

счете, привести к исчезновению той человеческой породы, ко

торая в Европе воспитывалась в течение жизни многих поко

лений, элиты.

Токвиль писал об американской идее равенства, в которой

она была доведена до своего логического конца: « Естествен

340

Глава 18. Вся власть народу

ный инстинкт демократии отвергать наиболее выдаю

щихся граждан как представителей народа. Равенство тре

буетпосредственности».

В условиях американской рыночной демократии, свободной

от сословных предрассудков, в круг элиты входили те, кто со

здавал богатства в течение одногодвух десятилетий, и все бо

гатства цивилизации они оценивали только в цифрах, цифрах

дохода.

Чарльз Френсис Адамс, социолог второй половины XIX ве

ка, общавшийся с деловой элитой, писал: « Эта публика на

столько скучна, что я предпочел бы вообще не сталкивать

ся с ними. Я не хотел бы встречаться ни с одним из этих

людей, ни в этой жизни, ни в загробной. Ни один из них не

ассоциируется с умом, юмором или культурой».

Популярный эссеист первой половины двадцатого века

Мамфорд называл лидеров индустрии искусственно выве

денной породой людей, полуодушевленной частью физиче

ского мира и, с присущим ему сарказмом, называл их на ла

тыни, Boobus Americanus, что в переводе звучит как Аме

риканскийДебил.

За 150 лет ничего не изменилось. Как писал журнал « Psychology Today» в 1995 году: « Они не будут читать Достоев

ского, если на деле предпочитают дешевый детектив. Они

не пойдут в театр смотреть пьесу Шекспира, предпочитая

Шекспиру стриптиз. Они не пойдут в музей смотреть ра

боты старых мастеров, скорее, предпочтут фильм о ганг

стерах, гамбургер, обеду в изысканном французском ресто

ране и джинсы, одежде от модного дизайнера. Они говорят

только о бизнесе, на работе или во время гольфа, и больше

ни о чем другом. Они не умеют правильно писать, не владе

ют искусством красноречия, для этого они могут нанять

профессионалов. Они не ученые, чьи знания могут вызвать

у них только головную боль. Они очень много знают о биз

несе, но как личности они ничем не отличаются от про

стого человека с улицы. Они не аристократы, чье умение

341

Михель Гофман. Американская Идея

вести себя им не выучить за всю их жизнь… Они такие же,

как и мы с вами, но, в отличие от нас, сорят деньгами нап

раво и налево».

Достаточно взглянуть на лица сегодняшних лидеров амери

канской экономики: Билла Гейтса, Дональда Трампа, Уоррена

Баффет. Что поражает в их лицах – ординарность. Так могут

выглядеть мелкие лавочники, хозяева мастерских, менедже

ры низшего звена.

Однако, в общественном мнении богатые это наиболее та

лантливые и энергичные представители общества, чьи изобре

тательность, интеллектуальные способности и общая

культура значительно выше средних. Уоррен Баффет

меценат искусств, он обладает огромными коллекциями.

Однажды на вопрос журналиста: посещает ли он музеи, он

ответил: « Я не люблю ходить в музеи, там ничего нельзя

купить». Для него произведения искусств лишь отличное

вложение капитала. Часто те, кто начинал с самого низа

социальной пирамиды, оказываются наверху, но так и не

становятся элитой в традиционном понимании этого слова.

Джон Рокфеллер, король нефти, не знал ничего, что вы

ходило за пределы его дела, не читал книг, не посещал те

атры, не интересовался ничем, кроме цифр в своих бухгал

терских книгах. Он был человеком ординарным и безли

ким, он и выглядел как бесцветный бухгалтер, проведший

всю свою жизнь за конторским столом. И это качество, по

средственность, было характерно для многих американских

лидеров индустрии, что отличало их от европейских соб

ратьев.

Европейская деловая элита умела наслаждаться всем богат

ством мира. Высокая культура, широта кругозора, твердость

убеждений и способность их отстаивать были критериями

принадлежности к элите. Власть и богатство находились в ру

ках одной стабильной группы, накапливавшей из поколения

в поколение знание, культуру, манеры, стиль жизни, воспи

тывая преемственность элитарной породы.

342

Глава 18. Вся власть народу

Сталелитейный король Эндрю Карнеги не испытывал ника

кого уважения к деловой элите своего времени, хорошо зная

круг, к которому сам принадлежал, и не разделял мнения

массовой прессы, называвшей их титанами бизнеса, гиганта

ми мысли, самыми талантливыми представителями общества:

« Нужен ли талант и интеллект в бизнесе? Вовсе не нужен,

скорее, может помешать. Большинство занимаются бизне

сом потому, что почеловечески ограничены и не в состоя

нии проявить себя ни в чем другом. Ктото занимается де

ланием денег потому, что процесс их создания более увлека

телен, чем сами деньги, и они не могут остановиться в де

лании денег, потому что иначе их ждет пустота. Совер

шенно не нужно быть талантливым человеком или обла

дать незаурядным интеллектом, чтобы преуспевать в биз

несе. Скорее – наоборот».

По определению Токвиля: « Аристократия американских

мануфактурщиков, растущая на наших глазах, одна из

самыхгрубыхсуществовавшихвмире».

Эндрю Карнеги, тем не менее, считал, что богатство и власть

должны находиться в руках немногих, и вне всякой зависимо

сти от личных качеств этих лидеров, по его мнению, совершен

но бездарных, кроме одного качества, выделяющего их среди

других, непреодолимой жажды богатства и власти; благодаря

концентрации богатства происходит движение, динамика

экономического развития. Поделить все поровну и тогда бо

гатство будет растрачено, уйдет в песок, ничего не создав.

В условиях сложной многоступенчатой структуры индустри

ального общества концентрация экономической власти стано

вится абсолютной необходимостью. Индивидуальное предпри

нимательство, в высоко технологичных сферах производства,

может привести к хаосу. Лишь высокая концентрация экономи

ческой власти делает контроль эффективным.

Тем не менее, американская экономика использует принцип

демократии в управлении. Власть, влияние на принятие реше

ний распределяется между менеджерами, советом директоров,

343

Михель Гофман. Американская Идея

акционерами и, в определенной степени, потребителями.

Власть, в этих условиях, становится анонимной.

Можно было бы сказать, что идея власти народа в данной

системе реализована на практике. Но, в самом широком смыс

ле, решения принимаются не отдельными людьми, не масса

ми, а самой системой, живущей по своим законам, которые она

диктует обществу. Все превращаются в работников, обслужи

вающих нужды роста анонимной машины экономики.

Понятие элиты предполагает чувство личной ответствен

ности за все происходящее в обществе. Но в последние деся

тилетия появился новый термин, менеджмент. Менеджер

не несет никакой ответственности перед обществом, он слу

жит лишь интересам своей корпорации и несет ответствен

ность только перед ней. Правда, его лояльность относитель

на, она существует только в случае, когда его собственные,

личные интересы совпадают с интересами компании. Если же

крах приносит большие дивиденды, нежели экономические

достижения компании, он делает ставку на ее банкротство,

его не волнует судьба акционеров, потерявших свои жизнен

ные накопления.

Менеджер корпорации может принять одно единственное

решение, которое может привести к миллиардным доходам, но

при этом ничего не будет создано, миллиардные доходы ча

сто – результат спекуляций и сложных многоступенчатых

сделок. Но сама позиция власти, суммы сделок в сотни мил

лионов или десятки миллиардов, делает каждое их решение

судьбоносным событием.

Размер оплаты работы менеджеров не связан ни с их успе

хом в борьбе с конкурентами, ни с продуктивностью и эффек

тивностью их труда, как у рядовых работников. Это подтвер

ждение их победы в борьбе за власть, влияние внутри самой

корпорации и умения пользоваться связями внутри государ

ственного аппарата. Именно за этот сорт деятельности мене

джер получает оплату в 400–500 раз больше оплаты среднего

работника, который производит реальный продукт.

344

Глава 18. Вся власть народу

В то же время менеджер не хозяин, он один из исполни

телей с ограниченной ответственностью внутри сложной бю

рократической структуры, где никто не отвечает за процесс

в целом, все исполняют чейто приказ, и это не приказы кон

кретных людей, это приказ всей корпоративной системы.

Во время Нюрнбергского процесса простые исполнители:

солдаты, бюрократы низшего и среднего звена не проходили

перед судом: «они исполняли приказ». Но и руководители

Третьего Рейха объясняли перед Нюрнбергским трибуналом,

что это не они принимали решения, все они исполняли приказ.

И это не было ложью, они действительно выполняли приказ,

и не столько приказ фюрера, сколько приказ сложившейся го

сударственной и экономической системы.

Карнеги, Форд, Рокфеллер владели своими компаниями и

сами руководили ими. Они не только создали индустрию стра

ны, они активно участвовали в формировании всей обществен

ной инфраструктуры. Они видели себя рулевыми у штурвала

корабляобщества.

Но начиная со второй половины XX века, владельцы компа

ний и корпораций передали руль управления профессионалам

менеджерам. В Советском Союзе, при развале системы, про

изошел обратный процесс. Менеджеры, секретари обкомов,

директора крупных предприятий, верхушка КГБ использова

ли политическую власть для захвата всех видов прибыльных

индустрий и превратились из исполнителей задач общегосу

дарственной экономики во владельцев ее частей. А сам прин

цип менеджмента снимает с них какуюлибо ответственность

за общество в целом, ответственны они лишь за повышение

доходов своей корпорации.

Те, кто сегодня считается управляющей элитой, на деле яв

ляются исполнителями локальных задач, никто не в состоянии

определять или изменять общее направление, так как экономи

ческая и общественная инфраструктура приобрела уровень

сложности, при которой каждая ее часть существует в незави

симости от другой. Систему направляет не управленческий

345

Михель Гофман. Американская Идея

аппарат, система сама определяет пути и направление разви

тия. Система безлична, в ней нет других авторитетов, кроме

самой системы, и она контролирует не только исполнителей,

но и тех, кто организует сам контроль.

Как писал провидец Олдос Хаксли в 1923 году о перспекти

вах развития общества в условиях экономической демократии:

« Постепенно народ превратится в стадо, в стадо работаю

щих и потребляющих животных. В их среде будут воспи

таны пастухи, которые будут понимать реальность не

больше, чем само стадо и, таким образом, вечный двигатель

незыблемого общества будет создан».

346

19. Новый порядок на века

Novus ordo seclorum1

Мечта об идеальном общественном устройстве, Новом По

рядке, появилась в древней Греции, его принципы были сфор

мулированы в работе Платона «Утопия», но идеи Платона оста

вались в забвении до Протестантской Реформации. В этот пе

риод, продолжая основные положения «Утопии», Томас Мор

и Кампанелла, в своих социальных фантазиях, создавали кар

тины нового, образцового общества.

По мнению гуманистических мыслителей того времени, Евро

па, погрязшая в пороках, была обречена, и не существовало сил,

способных расчистить эти авгиевы конюшни. Но только