Текст книги "Князь орков"
Автор книги: Михаэль Пайнкофер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
4. Боль ур'сул'хай-коул
Узкие и острые, словно лезвия мечей, корабли эльфов рассекали быстрину Восточной реки. Движимым вперед равномерными ударами весел, четырем триерам понадобилось всего несколько дней для того, чтобы достичь той местности у подножия Черногорья, где Восточная и Западная реки сливались в один поток, испокон веку служивший естественной границей между Гнилыми землями и Эльфийской империей, отсюда же происходило его название – гландуинназывали его на своем языке эльфы, абхаймкроиаш —орки, Граничной рекой – люди.
Меж мрачными серыми склонами Черногорья Граничная поворачивала к угрожающей зеленой ленте леса Тровны, устремляясь к северу через мертвые Ничейные земли, где солнце было редким гостем. Серые тучи – остатки бури, которая бушевала дальше на востоке, – затянули небо темной пеленой, подобной той, что накрыла сердце Лорето.
С тяжестью в душе стоял эльфийский князь на носу корабля, возглавлявшего флотилию. Носовая фигура, представлявшая собой шею и голову лебедя, величественно рассекала волны, почти бесшумно расступавшиеся перед острой, словно нож, носовой частью корабля; слышен был только плеск весел, погружающихся в воду и снова вздымающихся.
Трижды по тридцать гребцов с каждой стороны корабля заботились о том, чтобы они двигались по течению с бешеной скоростью – слишком быстро, как для Лорето.
Сам он не торопился достичь равнины Скарии – пустынной земли, лежавшей когда-то в сердце Эльфийского царства. Ему было непонятно, зачем его предки отдали жизни за то, чтобы оспорить этот безрадостный клочок у сил зла; по его мнению, территории к востоку от Гнилых земель можно было спокойно оставить темным. Более того: надо было отдать им в придачу и все Землемирье.
Лорето никогда не понимал, что такого нашел его народ в смертных. Их глупость и жадность – в первую очередь, человеческая, – были просто безграничны, и ни разу еще люди не отплатили доблестью и преданностью за все то добро, которое сделали им эльфы. Если бы Лорето мог решать, его народ давным-давно покинул бы амбери отправился в поисках счастья и удовлетворения на Дальние Берега.
И все же судьба оказалась достаточно милосердной для того, чтобы позволить ему жить во времена битв с темными. Даже среди отъявленных идеалистов его народа постепенно начинает наступать прозрение. Эльфы осознали, что впустую потратили время, что лучше всего предоставить людей и карликов, орков и гномов самим себе и наконец вернуться туда, откуда они в свое время пришли.
Такое отрезвление имело, конечно же, свои минусы. У Лорето сердце обливалось кровью, когда он думал о том, что корабль, на котором он должен был отправиться к Дальним Берегам, ушел без него и что председатель Высокого Совета занял его место, в то время как сам Лорето вынужден заниматься этой миссией.
Куда же подевались старые ценности?
Лорето проклинал Айлонвира за дерзость и поймал себя на том, что его посещают мысли, недостойные эльфийского князя. Дело было не только в том, что старейшина совета вынудил его остаться, в то время как сам отплыл к Дальним Берегам; он еще и принуждал его вновь увидеться с Аланной, что было едва ли не хуже. Именно встречи со жрицей Лорето стремился избежать, именно по этой причине и послал возлюбленной письмо, в котором объяснял, что между ними все кончено и он будет искать свое счастье в новом мире.
Он не хотел смотреть на ее преисполненное ужаса лицо, видеть слезы разочарования и отчаяния. Так было гораздо легче сохранить чистую совесть, которая являлась обязательным условием для всех желающих ступить на Дальние Берега. Тех же, у кого совесть была нечиста, хранители острова отправляли назад.
Но все сложилось иначе: Аланна была похищена из Шакары, и в поручение Лорето не входило собственно вызволять ее из плена чудовищ. Нет, указания Айлонвира на этот счет были однозначны: необходимо любой ценойпомешать Верховной выдать тайну – даже если это будет означать навеки запечатать ее уста!
При мысли об этом Лорето содрогнулся. Сможет ли он это сделать? Достаточно ли его верности Айлонвиру и Совету для того, чтобы совершить убийство?
Эльфийский князь решительно покачал головой.
Вопрос стоит не так.
Он получил приказание Высокого Совета и должен его выполнить, и не ему рассуждать о его правильности. Если Аланна действительно сотрудничает с врагом и хочет выдать тайну, которую хранила на протяжении целой жизни, то она заслуживает смерти – и он, Лорето, при этом всего лишь орудие в руках справедливости. Если он исполнит желание Высокого Совета к его вящему удовлетворению, то окажется на борту следующего корабля, который покинет гавань Тиргас Дуна.
Речь шла только об этом.
Цель – Дальние Берега.
Стены Тиргас Лана так неожиданно вынырнули из зелени древнего леса, что путешественники остановились как вкопанные.
Невидимая тропа, казалось, потерялась в зарослях и лианах, но в следующий миг завеса изо мха и зеленых листьев расступилась, словно по волшебству, открывая самое огромное и невероятное из всего, что когда-либо доводилось видеть Раммару и Бальбоку.
Ни одна крепость орков, какой бы величественной и мрачной она ни была, не могла сравниться с Тиргас Ланом: стены, такие огромные и нерушимые, что дух захватывало, возвышались прямо перед ними, увенчанные изящными зубцами. За ними возвышались башни, вершины которых частично разрушило время; некогда над ними трепетали флаги, возвещая о власти эльфов, – теперь же остались только пустые флагштоки, словно костлявые пальцы, указывавшие в небо.
Камни стен были черны и испещрены трещинами; своей пористой поверхностью они напоминали губки. Должно быть, это поработал огонь, самый горячий из всего, что когда-либо могли бы разжечь орки или люди.
Вся крепость, казалось, была покрыта черной смолой, а там, где лес принялся отвоевывать территорию, буяли мхи и корни ползли вверх по стенам, а с башен свисали лианы. Казалось, что лес хочет задушить крепость: со всех сторон напирал зеленый поток, будто стремясь уничтожить творение эльфов и заставить забыть о нем навсегда.
– Клянусь червями в кишках Торги! – задыхаясь, выдавил Раммар. – Это действительно самая большая крепость, которую когда-либо возводили в сохгале!
– Для разнообразия соглашусь с тобой, орочья морда, – поддакнул ему не менее пораженный Корвин.
– Это Тиргас Лан, – сказала Аланна, – древний город королей, город-крепость, который некогда был центром Эльфийского царства.
Даже в ее обычно таком спокойном голосе сквозило удивление. Впервые в жизни Верховная жрица Шакары видела крепость, защите которой была посвящена вся ее жизнь до сегодняшнего дня. Зубы времени разрушили стены и башни, но над крепостью все еще витал дух былой силы.
– Фаравин, – благоговейно прошептала Аланна. – Вот здесь и состоялась последняя битва с Маргоком. Здесь в последний раз встретились защитники Добра и слуги Хаоса. Их кровь напитала эту землю, и из этого семени вырос лес Тровны.
– Неудивительно, – прокомментировал Бальбок, – что в этом проклятом лесу так много паразитов.
– А почему камень такой ломкий? – поинтересовался Бальбок.
– Не позволяй глазам обманывать тебя, о мой простодушный спутник, – посоветовала ему эльфийка. – Стены Тиргас Лана устояли и в драконовом пламени, и перед черной магией, и все еще нерушимы. Даже страсть орков к уничтожению не смогла повредить их.
– Это мы еще посмотрим, – упрямо проворчал Раммар. – На вид оно все такое хрупкое, что мне достаточно только как следует ударить!
– Как я уже говорила, не верь глазам своим, – напомнила эльфийка. – В пророчестве Фаравина сказано, что те, кто желает войти в Тиргас Лан, не будучи Избранными, никогда не смогут попасть в крепость.
– К чему эти речи? – заворчал Раммар. – Где вход? Я покажу тебе…
– Вход долго искать не придется, – перебил его Корвин. – Мы сплетем из лиан канат и просто перелезем через стену.
– Не советую, – заметила Аланна.
– Почему не советуешь?
– Вот уже много столетий никто не входил в Сокрытый Город. Над ним лежит проклятие, которое падет только тогда, когда Избранный откроет Великие Врата. Тогда падет и проклятие, тяготеющее над лесом. Врата – единственный путь внутрь древнего города. Любая другая попытка проникнуть туда окончится смертельным исходом.
– Ну ладно, – проворчал Корвин. – И где эти ворота?
– Где-то здесь, если идти вдоль этой стены, – предположила эльфийка. – Предлагаю разделиться. Орки пойдут налево, мы с Корвином направо. Тот, кто первым найдет Врата, подождет остальных.
– Еще чего, – возразил Раммар. – Не такие мы дурные. Ты ведь священнослужительница Шакары, знаешь здесь все вдоль и поперек. Как только вы найдете Врата, ты откроешь их и улизнешь с молочнолицым, а мы с братом останемся с носом.
– Нет, я…
– Я скажу тебе, эльфийка, как мы поступим – мы не разделимся, нравится это вам или нет.
Аланна вздохнула и бросила на Корвина полный сожаления взгляд, говоривший, что она не имела ничего против того, чтобы немного побыть с ним наедине. Но все же согласилась, да и охотнику за головами было нечего возразить – возможно, потому, что таким образом он мог следить за орками.
Двигаясь вдоль заросшей пышной зеленью стены, простиравшейся по левую руку от них, четверо спутников начали поиски входа в город-крепость.
По дороге Раммар постепенно понял, почему Тиргас Лан был одновременно и крепостью, и городом. Сооружение было укреплено, словно замок, вокруг него были высокие стены и защитные сооружения; а размеры их были настолько огромны, что внутри помещался целый город. В стене через равные промежутки располагались башни, выступавшие плавными полукружьями, камни, из которых они были сложены, тоже были черны и пористы. По верху высокой стены шли острые зубцы, и Раммар даже начал опасаться, что оттуда, сверху, их обстреляют.
Аланна возглавляла небольшой отряд. Говорили мало, лишь осторожно озирались. Что-то изменилось: рядом со стеной не чувствовалось ветра, вездесущие шорохи леса смолкли.
– Клянусь темным пламенем Курула! – раздраженно ворчал Раммар себе под нос. – Похоже, все живущие в этом лесу существа достаточно умны для того, чтобы держаться от этой стены подальше. И только нам обязательно нужно сунуть сюда свой нос.
– Тебя никто не заставляет, орк! – ухмыльнулся Корвин. – Можешь оставаться снаружи, и сокровища Тиргас Лана достанутся мне.
Раммар презрительно сплюнул.
– Я скорее сам, безоружный, сражусь с лесным троллем, чем предоставлю этот триумф тебе, жалкий ты…
По другую сторону стены вдруг раздался звук, заставивший всех содрогнуться: протяжный нечеловеческий стон, сопровождаемый хриплым сопением.
– Поосторожнее со словами, орк, – тихо произнесла Аланна. – Они очень легко могут исполниться…
Раммар решил помолчать и взять пример с брата, который двигался позади с каменным лицом. Ему снова показалось, что Бальбока ничто не может вывести из равновесия, и Раммар спросил себя, откуда у его недалекого брата такое спокойствие. Они ведь совсем рядом с сокровищем, из-за которого проделали весь этот долгий путь по равнине Скарии, через лес Тровны, где повсюду таятся смертельные опасности.
Но сначала спутники нашли именно то, что искали: меж двумя высокими, гордыми башнями, соединенными в вышине огражденным зубцами мостиком, находились Врата – гигантское сооружение, в створках которых были выгравированы руны древнего эльфийского письма.
– Злой ты мой орк, – нарушил свое молчание Бальбок, удивленно глядя на Врата. – Если уже ворота такие большие, то какова же толщина стены?
– Тиргас Лан звался когда-то жемчужиной Эльфийского царства, – пояснила Аланна. – Это было самое роскошное место, которое когда-либо видели в амбере, с наполненными светом залами, цветущими садами и колоннадами, где можно было бродить одному, если хотелось…
– Ба! – заметил Бальбок, скривившись. – Повсюду свет и краски. Ужас какой-то.
– Не беспокойся, – сказала Аланна, и в ее голосе проскользнула горечь. – Ничего из этого не сохранилось. Здесь, у этих Врат было некогда совершено позорное предательство, и существа, подобные тебе и твоему брату, утопили блеск и гордость Тиргас Лана в огне и крови.
– Корр, – восхищенно согласился Бальбок, – где проходит наш брат орк, не скоро вырастает что-нибудь новое. Думаю, нам нужно…
Он умолк, когда Раммар изо всех сил ударил его локтем под ребра. Даже толстый орк считал нетактичным прославлять кровавые деяния их предков именно здесь. На лице Аланны отчетливо читалось смущение, и по какой-то непонятной причине Раммар не хотел причинять ей боль.
– Как открыть ворота? – спросил он, чтобы сменить тему.
Аланна задумчиво посмотрела на закрытые Врата, на треть поросшие мхом и кореньями. Казалось, эльфийка перенеслась на короткий миг в другое место, в другое время. Корвин вернул ее в реальность, мягко опустив свою руку на ее плечо.
– Орк о чем-то спросил тебя, – напомнил он, не затем, чтобы сделать приятное Раммару, но потому, что ему самому не терпелось войти в Сокрытый Город.
– Я знаю, – тихо ответила она. – Я давно уже ответила: возможности открыть Врата снаружи нет. На них лежит проклятие, и оно пропустит только того, кто избран для этого судьбой.
– Тебя, – предположил Раммар. – Ты ведь Хранительница тайны. Лес показал тебе дорогу сюда, поэтому тебе и ворота откроют.
– Возможно, – кивнула Аланна. – Но может быть и так, что путь Хранительницы оканчивается здесь.
– Существует только одна возможность проверить, – с ухмылкой заявил Раммар и, словно придворный, пропускающий свою госпожу, склонился и развел лапы в пригласительном жесте.
Аланна глубоко вздохнула. Казалось, ей стоило некоторых усилий приблизиться к Вратам – как будто невидимые руки хотели ее от этого удержать. На самом же деле, подумал Раммар, эльфийку мучит совесть. Она ведь сейчас предает последние триста лет своей жизни, а это – по крайней мере, так думал Раммар, – даже для эльфов немалое время.
Аланна подошла к магическим Вратам, перед которыми ее светящаяся фигурка показалась совсем крошечной. Казалось, эльфийку овеяло дыхание прошедших дней. Она застыла, закрыла глаза и раскинула руки.
– Это еще что такое? – прошептал Раммар. – Ну неужели эти эльфы не могут просто сделать что-то без продолжительной медитации?
– Заткнись! – прошипел Корвин. Охотник за головами не мог отвести взгляд от Аланны, и Раммар спросил себя, что заставляет человека так таращиться – жажда обладания сокровищами или жажда обладания эльфийкой?
На мягком, певучем эльфийском языке, при звуках которого у орков волосы на спине встали дыбом, Аланна произнесла несколько слов, которые не оказали никакого воздействия. Затем эльфийка возвысила голос и произнесла фразу громче, сопровождая ее эффектными жестами – но результат был тот же.
Великие Врата Тиргас Лана не открывались.
Аланна оглянулась, бросив на своих спутников через плечо неуверенный взгляд, в котором со всей ясностью читалось: она не знает, что делать дальше. Жрица предприняла еще одну попытку, положив на Врата руку – и на этот раз реакция последовала, хотя и не такая, как ожидалось.
Эльфийские руны, выгравированные на гигантских Вратах, внезапно засветились тем голубоватым светом, который Раммар и Бальбок уже видели в Шакаре. Спутники уже вновь начали обретать надежду, когда сияние внезапно собралось в молнию, вырвавшуюся из камня и ударившую в Аланну.
Эльфийка вскрикнула, отлетела назад и осталась, оглушенная, лежать на мху. Корвин тут же подскочил к ней.
– Аланна! С тобой все в порядке? – обеспокоенно воскликнул он.
– Д-думаю, да, – тихо ответила она, раненная не телом, а душой. – На миг я почувствовала нечто…
– Что ты имеешь в виду?
– Показалось, что Врата немного приоткрылись и кто-то оттуда выглянул. На меня посмотрели внимательно и сочли недостойной; все, как я и предполагала.
– Проклятье, – проворчал Корвин. – Что теперь?
Аланна печально покачала головой.
– Я не знаю.
– Минуточку, – упрямо сказал Бальбок, – мы так легко не сдадимся. Я ведь не затем шел по степи и по лесу, голодал, чтобы теперь капитулировать перед какими-то дурацкими воротами.
– Для орка ты говоришь на удивление разумно, – заметил Корвин. – Но что нам теперь предпринять?
– Что же еще? – ответил Бальбок и злобно зарычал. – Открывать эту чертову штуку, конечно же!
Зажав в лапах секиру, он, сопя от ярости, потопал к Вратам, преисполненный решимости изрубить их на тысячу кусков. Раммар держался поодаль. Толстенький орк опасался, что брат уложит его в приступе саобха– коротконогий полагал, что будет лучше, если брата поразит молния, чем его самого поразит Бальбокова секира.
По мере приближения к Вратам, Бальбок ускорил шаг, пригнул голову и уже хотел было с хриплым криком броситься на них – бесполезная затея, как прокомментировала все это, нахмурившись, Аланна, а Корвин сделал недвусмысленный жест. Раммар тоже подумал, что брат слишком долго питался ягодами и крошечными грибочками, и из-за этого потерял рассудок.
– Во имя темного пламени Курула! – зарычал Бальбок что было сил и в следующий миг с разбегу врезался во Врата.
Раздался какой-то пустой и глухой звук: Врата, конечно же, нисколько не сдвинулись. Зато Бальбок отлетел назад и, оглушенный, зашатался, но ярость его не утихла.
– Ну, погоди, дрянь такая! – крикнул он. – Было бы смешно, если бы я не достал тебя! – И, подняв секиру, снова устремился вперед и ударился о Врата.
Взметнулся сноп искр, когда острое лезвие секиры ударилось о створки, но даже царапины не осталось на них. Бальбок ударил еще раз, и еще – и оно наконец поддалось – не Врата, конечно же, а с треском лопнувшее лезвие секиры.
С проклятием на губах, Бальбок отшвырнул бесполезные остатки оружия в сторону. Его ярость только усилилась. Взбешенный, он подскочил ко Вратам и замолотил по ним голыми лапами – жалкое зрелище, и Раммар решил прекратить его – Охотник за головами и эльфийка и так уже были совсем невысокого мнения об орках, и без того, чтобы Бальбок бушевал, словно безумный.
– Что ты делаешь, умбал? – крикнул Раммар, топая к брату. – Неужели обязательно доказывать всему свету, что мы, орки, не способны ни на что, кроме…
Он вдруг умолк, потому что надпись на Вратах снова засветилась голубым светом. Ожидая, что из них вылетит молния, которая вполне может попасть в него, Раммар бросился на землю.
Но все вышло иначе.
Сияние стало еще более интенсивным, наполнило Врата, стало настолько ярким, что четверо путешественников вынуждены были заслониться от него. Раздался мощный треск, и вдруг среди голубого сияния возникла черная щель. Она все расширялась и расширялась, и, точно так же, как в Шакаре, Врата открылись, словно по волшебству. Тяжелые створки со скрипом расходились в стороны, чтобы пропустить путников внутрь Сокрытого Города.
– Ну наконец-то! – воскликнул Бальбок, подпрыгивая. – Самое время!
Раммар, не веря своим глазам, поднялся и, моргая, уставился на Врата. Корвин и Аланна недоверчиво приблизились, не понимая, что происходит.
– Н-но это же невозможно! – выдохнула эльфийка. – Орк не может открыть Врата в Тиргас Лан.
Удивление Аланны помогло Раммару преодолеть свое собственное.
– А почему нет? – воскликнул он. – Ты просто от нас этого не ожидала, да?
– Точно так же, как и в Шакаре, – прошептала Аланна, наблюдая за тем, как Врата полностью открылись. Сияние померкло, стали видны башни и здания, вздымавшиеся по ту сторону Врат. – Вы и Врата Фаравина открыли.
– Неплохо, да? – оскалился Раммар, хотя ему было не совсем ясно, что именно так удивляет эльфийку. Бальбок открылворота – ну и что? Если ему это удалось, значит, не так уж это было и трудно…
Нерешительно, словно все еще не в силах до конца поверить в происходящее, эльфийка и охотник за головами подошли ближе. Глаза Корвина сверкали от жадности, смешанной с некоторой долей зависти. То, что именно его заклятым врагам удалось открыть вход в Сокрытый Город, ему совершенно не нравилось, что еще больше обрадовало Раммара. Коротконогий снизошел до того, чтобы по-приятельски похлопать брата по груди.
– Неплохо, Бальбок, должен признать, это было совсем неплохо. Хотя я, конечно же, тоже смог бы.
– Думаешь? – с сомнением поглядел на него Бальбок.
– Собачья лапа! – возмущенно воскликнул Раммар. – Ты что же, не веришь в это?
Бальбок покачал головой.
– Я только спрашиваю себя, почему же ты тогда этого не сделал.
– Как это на тебя похоже! – Раммар сердито топнул ногой. – Я разок дал тебе шанс, а ты опять жалуешься. Когда же ты будешь, наконец, доволен?
– Когда я завладею сокровищем Тиргас Лана, – ответил Корвин, хотя его никто не спрашивал.
Охотник за головами и эльфийка подошли ближе, и теперь вся четверка стояла у входа в город, в который никто не входил на протяжении многих веков. Прямо за Вратами находился большой зал, в котором некогда несли службу стражи города; за ним начиналась широкая улица, как можно было увидеть через вторые, открытые ворота. По обеим сторонам улицы высились здания с высокими арками и колоннами, тоже из почерневшего, как и стены крепости, камня.
– Чего вы ждете? – подталкивал их Корвин с мечом в руке.
– Этого… этого не может быть, – бормотала Аланна, которая не могла прийти в себя. – Никто, кроме Избранного, не может открыть Врата Тиргас Лана. Так сказано в пророчестве.
– Ну, что ж, – не без гордости заявил Раммар, – в таком случае получается, что кто-то из нас – Избранный.
Эльфийка устремила на орка уничтожающий взгляд, и голосом, от которого тот содрогнулся, выкрикнула:
– Примитивный дурак! Да что ты понимаешь? С такими вещами не шутят!
– А я и не собирался шутить, – заверил ее Раммар. – Давайте заберем наконец это чертово сокровище и уберемся.
– Я того же мнения, – согласился с ним Корвин.
– Бальбок?
– Я готов, – заверил худощавый орк.
– Итак, в путь, – проворчал Корвин, входя во Врата. – За Марену.
– За истину, – сказала Аланна и последовала за ним.
Раммар и Бальбок переглянулись.
– За нас, – одновременно произнесли они.
А затем вступили в Сокрытый Город.
Ортмар фон Бут, сын Ортвина, находился в дурном расположении духа. Жалкие орки и охотник за головами ушли от него, и все указывало на то, что бежать им помогла эльфийка.
Что это могло означать, предводитель карликов понять не мог. Он знал одно: нужно вернуть эльфийку, потому что она была единственной, кто знал дорогу к сокровищу, и он зажарит орков и человека живьем, как только их поймает.
Ортмару было ясно, что они повернули на юг, к лесу Тровны, поэтому он со своими людьми тоже отправился в южном направлении. На берегу реки они обнаружили украденную лодку, оставили рядом собственные лодки и последовали за беглецами пешком, подгоняемые жаждой мести и жадностью; Ортмар не был бы сыном старого фон Бута, если бы возможность завладеть сокровищем неслыханной ценности оставила его равнодушным.
На скудной степной земле следы были почти не видны, но, зная, что беглецы направляются в лес Тровны, карлики просто направились на юг, навстречу темно-зеленой полосе, появившейся далеко на горизонте.
До тех пор, пока у них не появились гости…
– Ортмар, – сказал Талин, шедший рядом во главе каравана. – Посмотри туда!
Тот проследил взглядом за рукой заместителя, указывавшей на запад. Там, по другую сторону скудной равнины, вздымались острые хребты Черногорья. Но внимание Талина привлекли не далекие горы, а блики, едва различимые в слабом дневном свете, и облако пыли, окутывающее эти блики.
– Кто-то идет, – добавил Талин, хотя это было излишним.
– И не один, – проворчал Ортмар. – Это, черт возьми, целое войско приближается!
Предводитель карликов опустился на колени и приложил ухо к пыльной земле. Услышанное заставило его содрогнуться, потому что это был топот сотен сапог. А абсолютно четкий ритм, который отбивали приближавшиеся к ним, позволял сделать только один вывод.
– Эльфы, – презрительно скривился Ортмар, поднимаясь.
– Эльфы? – Талин снова посмотрел на запад. Блики, свидетельствовавшие о наличии оружия и доспехов, стали ярче, и в пыли уже проступали очертания. – Но это же невозможно!
– Ты сомневаешься? Тогда сам послушай! – проворчал Ортмар. – С юности мне не доводилось слышать такой четкости движения в строю. Только эльфы во множестве могут идти как один.
Талин не собирался оспаривать слова Ортмара. С одной стороны, предводитель карликов был известен своим тонким слухом, а с другой стороны, воздержаться от пререканий было полезнее для здоровья. И в особенности тогда, когда сын Ортвина находился в столь скверном расположении духа, как сегодня.
– Проклятье! – проворчал предводитель в бороду, а те немногие части лица, которые борода не скрывала, тем временем налились краской. – Этого мне еще не хватало. Сотни лет не видывали эльфов в дурумине, и вот именно сейчас им приспичило вернуться!
– А ты не думаешь, что это может быть связано с похищением священнослужительницы? – обеспокоенно спросил Талин.
– Да ну, быть не может, – скривился Ортмар. – Они просто вышли прогуляться, ноги поразмять.
А затем взорвался:
– Конечно, это связанно с похищением жрицы, дурень! Они хотят освободить ее, чтобы никто не добрался до сокровища! Но у сына Ортвина не отнять того, на что он положил глаз!
– Что ты задумал? До леса еще далеко, а эльфы передвигаются чертовски быстро. Они нагонят нас прежде, чем мы доберемся до леса.
– Ты же не думаешь, что я побегу перед горсткой эльфов? – заворчал Ортмар, вонзая острие своей секиры в землю. Опираясь на оружие, предводитель карликов спокойно смотрел на приближающийся отряд эльфов.
– Что ты собираешься делать?
– А что мне остается? – широко ухмыльнулся Ортмар. – Торговаться и выторговать для нас самое лучшее, как всегда.
На это возразить было нечего, и, хотя остальные карлики заметно нервничали, они стали ждать, сгорая от нетерпения узнать, что выторгует для них предводитель. В прошлом у отряда не было оснований жаловаться на умение Ортмара договариваться (если не считать неудавшейся сделки с Мурилом Ганцваром).
Перед приближающейся армией, чей топот уже доносился издалека, ехал конный авангард; он остановился перед группой бородачей. Эльфы придержали своих крупных, стройных животных, выглядевших не менее высокомерно, чем их наездники, и с нескрываемым презрением поглядели вниз, на карликов.
– Кто вы? – спросил Ортмара один из эльфийских воинов; у всех были широкие белые плащи, нагрудники из сверкающего серебра и шлемы с огромными белыми плюмажами, а на их пиках развевалось знамя Тиргас Дуна – и только у эльфа, который заговорил с карликом, плюмаж был голубым. – Объяснитесь, карлик, или вы покойник!
– Почему вы угрожаете мне, высокий господин? – вопросом на вопрос ответил Ортмар. Он стоял во главе своего отряда, поэтому эльф сразу разгадал в нем предводителя. Оба пользовались человеческим языком. – Разве местность к северу от Тровны не принадлежит всем народам? И разве не вы сами издали этот закон?
– Это верно, – ответил эльф, – но сейчас времена темные. Сейчас нам постоянно приходится быть настороже.
– Точно так же, как и нам. – Карлик слегка поклонился. – И все же смею вас заверить, что Ортмар фон Бут, сын Ортвина, ничего не замышляет против благородного народа Тиргас Дуна.
– Рад слышать это, – равнодушно ответил эльф. – Приветствую вас от имени князя Лорето.
– Вы – Лорето?
– Нет. Я – его полководец и заместитель. Называют меня Итель.
– Так скажите же мне, благородный господин Итель, почему князь Лорето сам не говорит со мной? Я такой же предводитель, как и он, к тому же благородного происхождения. Разве не подобает говорить равному с равным?
– Я – Лорето, – сказал кто-то, прежде чем полководец успел ответить. Ряды конников (Ортмар на скорую руку насчитал две дюжины) разделились, и к нему направил своего скакуна молодой эльф – хотя Ортмар знал, что впечатление может быть обманчиво. Парню вполне могло быть добрых пять сотен лет. Плюмаж на его шлеме тоже был голубым.
– Приветствую вас, князь Лорето, – восторженно произнес Ортмар и снова поклонился. – Позволительно ли задать вопрос, что ищет такое множество гордых воинов так далеко к северу от Тиргас Дуна?
– Позволительно, господин карлик, – спокойно произнес эльф, – но не ждите от меня ответа. Я не обязан отчитываться перед вами, дело наше не имеет к вам никакого отношения.
– Конечно нет, – покладисто поспешил заверить его Ортмар, и в глазах его заплясали хитрые искорки. – Возможно, это не имеет ничего общего с похищенной эльфийской священнослужительницей, с которой мы встречались…
Сын Ортвина наслаждался впечатлением, которое произвели на эльфов его слова. Сначала у князя Лорето просто вытянулось лицо, а затем расширились и узкие глаза.
– Вам… Вам известно о похищении?
– Полагаю, что так, – кивнул Ортмар.
– Откуда? – недовольно поинтересовался Лорето, и от взгляда карлика не укрылось, что спутники эльфийского князя угрожающе опустили пики.
Но Ортмар оставался спокойным.
– Откуда мне известно? – протянул он. – Все очень просто: еще совсем недавно священнослужительница была в нашей компании.
– Она была одна?
– Нет, конечно. С ней были два орка и человек, под власть которых она попала. Человек – дурной, преступный проходимец, который зарабатывает на жизнь как охотник за головами. – Ортмар демонстративно скривился – все знают, что эльфы не жалуют эту профессию. Даже в том случае, если она направлена против таких бесчестных существ, как орки…
– Понимаю, – спокойно произнес эльфийский князь; казалось, он уже преодолел свое первоначальное удивление. – И где они сейчас?
– А вот это, высокий господин, довольно печальная история, – ответил Ортмар, – и я не уверен, обязан ли я вам ее рассказывать.
– Говорите не колеблясь.
– Ну, хорошо, – согласился Ортмар, и после короткой паузы изложил эльфу свою версию событий. – Поскольку эльфийка находилась в плену у чудовищ, я приложил все усилия к тому, чтобы освободить ее. В славном бою мне удалось победить и взять в плен всех троих: орков и их господина-человека. Я намеревался казнить их на рассвете следующего дня, как издавна полагается у моего народа.
– И что?
– До этого дело не дошло, – раздраженно признался Ортмар. – Ночью пленникам удалось бежать. Должно быть, кто-то помог им – и я боюсь, что это была сама священнослужительница.
– Это невозможно!
– Все говорит в пользу этой версии. Кто-то нанес стражам удар сзади и разрезал пленникам путы – своими силами троица освободиться не могла.
– Значит, ее вынудили к этому!
– Кто бы мог это сделать? Трое пленников, которые должны были вот-вот принять смерть?
Больше эльфийский князь не возражал, и, хотя Ортмару никогда не доводилось практиковаться в чтении по безупречным лицам эльфов, он понял, что князю Лорето с трудом пришлось эту новость проглотить.
